Перейти к содержимому
Социология религии. Социолого-религиоведческий портал

Поиск по сайту

Результаты поиска по тегам 'в.и. редюхин'.

  • Поиск по тегам

    Введите теги через запятую.
  • Поиск по автору

Тип публикаций


Категории и разделы

  • Сообщество социологов религии
    • Разговор о научных проблемах социологии религии и смежных наук
    • Консультант
    • Вопросы по работе форума
  • Преподавание социологии религии
    • Лекции С.Д. Лебедева
    • Видеолекции
    • Студенческий словарь
    • Учебная и методическая литература
  • Вопросы религиозной жизни
    • Религия в искусстве
    • Религия и числа
  • Научные мероприятия
    • Социология религии в обществе Позднего Модерна
    • Научно-практический семинар ИК "Социология религии" РОС в МГИМО
    • Международные конференции
    • Всероссийские конференции
    • Другие конференции
    • Иные мероприятия
  • Библиотека социолога религии
    • Научный результат. Социология и управление
    • Классика российской социологии религии
    • Архив форума "Классика российской социологии религии"
    • Классика зарубежной социологии религии
    • Архив форума "Классика зарубежной социологии религии"
    • Творчество современных российских исследователей
    • Архив форума "Творчество современных российских исследователей"
    • Творчество современных зарубежных исследователей
    • Словарь по социологии религии
    • Наши препринты
    • Программы исследований
    • Российская социолого-религиоведческая публицистика
    • Зарубежная социолого-религиоведческая публицистика
    • СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА
  • Юлия Синелина
    • Синелина Юлия Юрьевна
    • Фотоматериалы
    • Основные труды
  • Лицо нашего круга Клуб молодых социологов-религиоведов
  • Дискуссии Клуб молодых социологов-религиоведов

Искать результаты в...

Искать результаты, которые...


Дата создания

  • Начать

    Конец


Последнее обновление

  • Начать

    Конец


Фильтр по количеству...

Зарегистрирован

  • Начать

    Конец


Группа


AIM


MSN


Сайт


ICQ


Yahoo


Jabber


Skype


Город


Интересы


Ваше ФИО полностью

Найдено 3 результата

  1. Ландшафты и пейзажи знания (поиски жанра) Олегу Игоревичу Генисаретскому посвящается Редюхин В.И. Странник не всегда был Странником... Странно было то, что он не помнил ни своего имени, ни того, кто он и откуда, и как оказался прикованным железными цепями к огромной скале внутри мрачной и темной пещеры... Было холодно, темно и страшно. Громко и часто стучало сердце, в нехорошем предчувствии надсадно ныла печень. Ноги, обутые в сандалии не дотягивались до пола, напрягая мышцы рук и затекшие кисти. Тяжелый смрад поднимался от пола и плотно заполнял все пространство, просачиваясь в легкие, дурманя сознание. Невозможно было пошевелиться. Оставалось лишь безропотно слушать темноту и молча всматриваться в окружающую тишину. Вдруг легкий свист, подобный свисту стрелы и непонятное шуршание прорезали безмолвие. "Это" стремительно и неумолимо приближалось и нарастало. "О, Боги, - это конец", мелькнуло в угасающем сознании. Резкий и мощный удар опрокинул тело, второй пришелся мимо - лязгнули и захрустели разрываемые как спички массивные цепи. Ещё, ещё... В свободном падении он рухнул на камни у подножья скалы. Всё было тихо, только где-то вдали замирал шорох удаляющихся крыльев. Лежать или ползти было одинаково невыносимо, и поэтому он на ощупь и наобум принялся ползком двигаться в произвольном направлении. Ползти стало легче, когда сначала послышались какие-то обнадёживающие звуки, а потом на стенах заиграли блеклые путеводные отблески света. В центре слабо освещенной пещеры горел костер, и вокруг него находились люди. Они ничуть не удивились его появлению - видно много таких как он и как они сами приходили к огню из тьмы лабиринта, а потом снова пропадали, - съеденные бродящим по темному миру пещеры Минотавром. Это было не столь важно - у каждого свой рок и своя судьба. Главное, что их занимало - это рассказы про подвиги героев, о славном прошлом, о доблестных битвах и воинских победах, о происках и уловках богов. Иногда кто-то вскакивал и очень скоро приносил из ближайшей расщелины тушку какого-то зверка (возможно крысы) и сосуд с жидкостью, напоминавшей по запаху затхлый смрад вокруг роковой скалы. Тогда все радовались, ели, пили, хвалили трапезу и славили смилостивившихся богов. Сидеть у огня костра было теплее, чем висеть на скале, но слушать одни и те же пламенные речи, непрерывно струящиеся как журчание подземного ручья, было невмоготу. Странник, как они стали его называть за странное поведение (а давать всему свои имена они очень любили), пристрастился исследовать окружение центральной пещеры. Там, на краю Ойкумены, было страшнее, - но интереснее. Легендарных чудовищ, описываемых обитателями пещеры, там не водилось, зато кишмя кишели змеи и другие гады: ящерицы, летучие мыши, пауки, мокрицы и более мелкие твари, которые жили своей непонятной и таинственной жизнью. Странник даже научился в темноте находить узкие лазы в другие пещеры, следуя по слуху за движением наиболее крупных из этих существ. Иногда ему даже казалось, что эти ядовитые и ползучие пресмыкающиеся специально подсказывают ему ходы в неведомое и опасное. Поэтому тлеющие искры огня, на всякий случай, он берег и всегда носил с собой в закрытой посудине - мало ли что случится. Однажды стена пещеры, на которую он опирался, следуя за огромной змеёй, неожиданно рухнула, и Странник провалился куда-то вверх, где тут же мгновенно был ослеплен хлынувшим неизвестно откуда потоком ярчайшего света. Сила света в тысячи раз превосходила пламя огня, и глаз тут же перестал различать окружающие предметы. Перестав видеть, и обоснованно заподозрив в этом козни змея, Странник попытался вслепую нащупать эту гадину, чтобы тут же и удавить её за подлость ослепления и попытаться вернуться к костру, но шустрый искуситель уже уполз. Безнадежно замерев в отчаянии, лежа на спине, он почувствовал, как что-то теплое бьет в лицо и в зажмуренные глаза. Он осторожно попытался приоткрыть их. Перед его яснеющим взглядом предстала бескрайняя ровная песчаная пустыня, освещенная ослепительно ярко сияющим диском, повисшим где-то высоко снаружи. Ни воды, ни животных, ни растений, ни людей не было видно. Тогда он снова двинулся вперед, тяжело переставляя ноги, застревающие в песке. Сияющий диск, всё увеличиваясь в размерах, уже клонился справа к полоске, соединяющей голубой купол над головой и окружность желтой плоской пустыни, когда Странник обнаружил на горизонте точку, которая росла и при приближении к ней превратилась в статую гигантского, слепленного из всё той же песчано-глинистой почвы, Колосса с одним глазом. Вокруг Колосса жили люди. Они были не похожи на людей пещеры. Глаза их были узки, чтобы защититься от яркого света звезды, лица морщинисты, суровы и обветрены, натруженные руки привыкли только к кирке, лопате и тачке. Они жили, чтобы строить Колосса. Город, который окружал Колосса, назывался довольно длинно - "самый центральный центр всего самого". Его границы очерчивались концом солнечной тени от головы статуи, поэтому, чтобы освоить и захватить новые территории, на которых залегала глина, столь необходимая для песчаного производства, приходилось возводить статую все выше и выше. Но, так как материал и почва не позволяли этого сделать и разрушались под чудовищным давлением верхних слоев, то днем одни рабочие бригады надстраивали статую, а ночью, другие - разбирали все то, что успели подсыпать днем. Так обеспечивалась устойчивость Колосса и самой жизни вокруг него. Жизнь их была проста и прямолинейна как сама пустыня. Жители делились на две касты - Рабов и Надсмотрщиков. Рабы копали и таскали, Надсмотрщики следили, чтобы они делали это хорошо. Тех невольников, кто работал хорошо, иногда кормили мутной жидкостью, на вкус напоминающей густой мясной отвар. Самые добросовестные и исполнительные из Рабов имели шанс стать Надсмотрщиками. Каждый седьмой восход звезды отмечался тем, что тринадцать Рабов переходили жить из бараков в покои Надсмотрщиков, а из тех, в свою очередь, в качестве поощрения выбирали тринадцать "почетных Жрецов" Колосса. Их уводили, и больше о них никто никогда не слышал. Видно, степень поощрения была столь высока, что им не хотелось возвращаться обратно и общаться с прежними знакомцами. Странника определили в Рабы, заставив оставить отпечаток ладони на влажной глиняной табличке с выдавленными непонятными значками. На его теле выжгли клеймо, похожее на то, которым метят скот. Откуда он никто не спрашивал, но по их репликам между собой он понял, что они знают о существовании Пещеры. Спать, как и есть, давали мало, но страсть к новизне ощущений и к исследованиям заставляла Странника ночами бродить по однообразным окрестностям в поисках неизвестно чего. Так однажды ночью он и забрел в странное помещение в правой ступне Колосса. Там находились тринадцать только что "поощренных" Надсмотрщиков, трое из прежних и какие-то неизвестные люди в плащах с капюшонами, скрывающими лица. Они быстро отобрали шестерых из "почетных" и увели куда-то, одного оставили Надсмотрщикам, а оставшихся шестерых с размаху побросали в огромный чан с кипятком, от которого шел запах пряностей. Под исступленные крики и мольбы о помощи варящихся заживо в кипящем бульоне, Странник со всех ног бросился прочь. Вернувшись в барак, он не мог заснуть - мучили раздумья. "Почетные Жрецы" оказались безвинными жертвами, уцелел только один. Но куда делись остальные шестеро? Что все это могло значить? "Элои и морлоки в одном лице. - Нет, это воспроизводство элит. Каждая кухарка...", - мелькнул в памяти обрывок из какого-то разговора на непонятном языке, неизвестно откуда взявшийся - то ли из прошлого, то ли из будущего. В поисках ответа на свои мучительные вопросы, и чтобы избежать возможной участи быть съеденным, Странник расширил круг своих ночных поисков, готовя побег. Оказалось, что на границе пустыня сменяется сначала холмами, а потом - крутыми горами с заснеженными вершинами. Пришлось дожидаться, когда с последовательной сменой трех Верховных Надсмотрщиков палящая жара сменится ледяным холодом, а потом снова станет чуть теплее. Небо полностью заволокло низкими черными тучами, за которыми исчезло солнце и, почти в тот самый момент, когда странник наконец достиг одной из вершин горной гряды, сверху хлесткими струями хлынул нескончаемый поток воды. Оглянувшись назад, Странник увидел, как сплошные потоки воды с небес подмывают и размывают в сплошную скользкую грязь статую глиняного Колосса о двух ногах и с одним глазом. Это было последнее, что он увидел в гибнущем мире. Бурные потоки подхватили Странника и понесли его в неведомое, бросая как щепку в водовороты и ударяя бесчувственное тело о крутые каменные пороги. Когда он очнулся, вокруг была только вода. Океан, море воды...Ни солнца, ни звезд не было видно из-за клубящегося повсюду дыма. По запаху это был дым пожарищ. Скоро обнаружилось, что здесь тоже есть люди и горят их многочисленные корабли, на которых они живут и странствуют по водному миру. Корабль, который подобрал Странника, назывался "Промета". Может быть потому, что составляющие слоги этого слова были в ходу у всего личного состава корабля. Лысоватый и сиплый боцман, старый морской волк, пропитанный солью дальних странствий, объяснил Страннику, что они вовсе не пираты, как может показаться несведущему, а благородные флибустьеры, - пенители моря и ценители эстетики, ревнители этики и носители высокой эротики, поднявшие алые паруса в защиту прав всего человечества против разных и всяких "первопроходимцев". Правда, скоро выяснилось, что отсвет и дым пожарищ - это результат жестоких схваток между многочисленными кораблями, объявившими себя такими же флибустьерами, но оказавшимися разбойниками, вставшими на ложный "неправильный" путь, и поэтому подвергнутыми остракизму. Каждый воевал против каждого. После успешного абордажа команде-победительнице полностью доставалась вся собственность и все ресурсы побежденного, которые экипаж употреблял и перерабатывал культурным способом, известным только людям моря. Преобладанье было главной ценностью людей моря. На робкий намек наученного горьким опытом Странника об источниках питания и каннибализме, ироничный боцман, откинув капюшон длинного плаща и обнаружив высокий лоб и острый проницательный взгляд, засмеялся: "Каннибализм, конечно, возможен, но мы им не пользуемся... Как и многим другим, из иных миров, которые нам доступны". Он рассказал, что это много сотен лет назад у них считалось модным съесть своего ближнего, когда тот был болен, или в отпуске, но потом был открыт иной способ утилизации человеческого материала, подсмотренный у живущей в море черной рыбки. Эта небольшая и безобидная с виду хищница подплывала к крупной рыбе и ухватывалась цепкими зубами за обе её губы. Избавиться от её острых зубок не было никакой возможности, и черная рыбка мало-помалу, как оболочка, натягивалась сначала на голову, а потом и на всё туловище, независимо от размеров объекта. А, заглотив полностью, - не спеша переваривала его заживо. "Только рот побольше разевать надо уметь и эластичный безразмерный желудок иметь, - тогда и убивать никого не надо, и сам сыт будешь", - поучал боцман, расхваливая "оболочечный подход". Как массовое следствие применения этого подхода среди людей моря была очень распространена игра "Кто выше прыгнет". Причем прыгали, осваивая пространство, и в высоту, и в глубину, и в ширину. Для этого нужно было сильно стукнуть собеседника по голове чем-нибудь тяжелым - например, специально сконструированной для такого типа игр "болванкой". Кто от этого выше подпрыгнет - тот и прав. "С высоты и издали оболочку удобнее на "объект" натягивать. Да и шевелится он после этого удара поменьше", - объяснял боцман. Некоторые, наиболее выдающиеся игроки, выскакивали туда, откуда было видно даже будущее, которое они могли достаточно точно предсказывать, но безуспешно пытались "оболочить" и употребить его на свой пиратский манер. На вопрос Странника, - "А почему нужно именно другого по голове "оболванить", чтобы самому прыгнуть, а не самого себя вдарить?" - ответ был лаконичен: "А ты и попробуй". Первая же проба обернулась тем, что Странник улетел в "высоту" выше облаков и не вернулся. Застрял он в небесной атмосфере, столкнувшись человеком, напомнившим ему мотылька: те же большие, несколько выпученные глаза, удивительно привлекательные черты лица, высокая фигура и стройная талия органично дополнялись аккуратно складывающимися за спиной крылышками, небольшими рожками над головой и хвостиком с симпатичной кисточкой на конце. Это бесполое существо называло себя Математик, хотя откликалось и на любые сочетания этих слогов. Больше всего на свете Математик, сидя на облаке, любил поговорить и объяснить, как устроен мир на самом деле. Наверное, от скуки, - потому, что Странник не обнаружил в воздухе больше ни одного такого существа. Правда, Математик объяснял, что вероятность их столкновения была близка к нулю, так как жизнь их народа устроена сетевым образом, что он телепатически одновременно общается со всеми своими единоверцами и может единым общим взором окинуть всю планету сразу. А верили они в общий разум и в то, что вместе почему-то лучше, чем по отдельности. Конечно, за счет того, что они подкреплялись лишь воздухом и солнечной энергией, они не нуждались в тварной пище и питались только духовной, - никаких забот у них не было. А так как духовная энергия по своей сущности могла только складываться и синергетически приумножаться, и не делилась на части, то её было предостаточно, и конкурировать друг с другом им было незачем. Точно так же как и торговать с другими мирами - нечем. Но Странник не очень верил этим выдумкам, как и всему остальному, что объяснял Математик. От него, например, Странник узнал, что люди неба, еще до пещерных человеков - людей огня, думали, что мир их планеты - "впуклый", что они живут на внутренней стороне твердой сферы. Они тогда так и называли свою планету - "Массаракш" - мир вывернутый наизнанку. Но потом, они поняли, что это только инверсия сознания и центр окружности находится там, где стоишь ты сам. Тогда земля стала представляться им плоской и линейной как людям пустыни. За три тысячи лет, вглядываясь в солнечные затмения и постепенно уходящий за горизонт парус корабля и подпрыгивая от радости после проблематизации, они догадались, что Земля - это шар. Точнее, - эллипсоид. А от шара и сферы до спирали развития было рукой подать. Но потом оказалось, что вся планета - это многослойная вложенная "матрешка", причем слои её жизни не закреплены однозначно, а скользят и просачиваются друг через друга как газ, но при этом, не мешая друг другу и не перемешиваясь как жидкости. Наконец, после того как Математики открыли, что "путь" и "расстояние" - это свойства и измерения абсолютно разного, что "поверхность" и "пространство" - это совсем не одно и то же, и к Единому и Единственному не сводятся, они сформулировали гипотезу, что планета - это одиннадцатимерный тор, имеющий только одну поверхность того, что называлось временем, и зависший в самоподобной нематериальной расщелине абстрактных форм, устроенной как собака, кусающая себя за хвост. Тогда вот и выяснилось, что и все предыдущие представления о планете были тоже верны. Просто каждое из них являлось проекцией этого тора в плоскость их собственного мира. Но и сам этот тор, по крамольному предположению некоторых современных их ученых, только часть извилин и узоров поверхности мозга, некого сверхъестественного существа без лика и имени. Странник устал слушать эти пустые речи самодостаточного человека-мотылька, которому ничего не было нужно, которому никто не был нужен, но который поэтому и сам никому был не нужен. Будто почувствовав это, тот сменил тему и стал рассказывать о том, что после Эпохи Великих Открытий у них исчезли проблемы с перемещением по пространствам и с путешествиями по сквозным мирам. Бери и лети. Но только с ограничением, связанным с одним обстоятельством личной жизни людей неба. Оказалось, что совсем не случайно они по образу и подобию сходны с бабочками. В своем цикле жизненного развития они проходят все стадии Яйца, Гусеницы, Кокона и Бабочки. Так вот, аппаратом для полета по сквозным мирам и оказался сам Кокон. Только немного усовершенствованный. Для того чтобы двигаться, можно опираться на что-то, можно отталкиваться от чего-то, а можно просто отбрасывать нечто за ненадобностью, и тогда за счет этого как ракета двигаться. Так вот, Кокон человека неба (точнее, - человека-бабочки) выбрасывал, то, что ничего ему не стоит, так как появляется ниоткуда - мысли и идеи в виде слов... Да, да, именно,- слов, как последышей того самого Великого Слова, которое всё это окружающее многообразие и породило . Чем больше идей порождаешь и выбрасываешь, - тем быстрее и двигаешься. Идея - как якорь мореходов: когда нужен - выбрасываешь, когда не нужен - поднимаешь. При первой скорости Кокон-корабль мог облетать планету и все её миры, при второй - путешествовать по сквозным мирам Солнца, а вот ни один из Коконов, которые превысили третью скорость, назад не вернулись. От них не появилось на свет прекрасной Бабочки, они не выполнили своего предназначенья, - и теперь эта скорость запрещена. После этого разговора Странник замкнулся в себе и жил только одной страстью. Он не замечал, сколько времени прошло, ел ли он и спал ли, как проходили удивительные метаморфозы и трансформации Математика-бабочки... Он очнулся только тогда, когда взобрался вовнутрь Кокона и движимый всё той же силой, которая заставляла его бродить по закоулкам пещеры, вынудила к побегу из пустыни и втянула в приключения на воде и в воздухе, потянул рычаг скорости далеко за ограничительную красную черту. Сначала исчезла из видимости планета, потом и само солнце стало искоркой на космическом небосводе... Исчезли все звезды... Наконец он очутился в таком одиночестве и такой тьме, темнее которой он и представить не мог ... - "Кто ты?" - вдруг раскатисто и мощно произнес Голос, который казалось шел со всех сторон или исходил из его собственного мозга. - "А ты где?", - нашелся в ответ Странник. - "Аз езм!", - непонятно ответил Голос. - "Я не вижу тебя..." - "Вглядись в себя..." Тогда в этом ужасе кромешной тьмы Странник вспомнил о закрытой посудине, в которой всегда бережно хранил искорки Огня костра. Он нашарил коробку в складках тоги и, надеясь взглянуть в глаза говорившего, увидеть его лицом к лицу, приоткрыл коробку с Огнем... Взвился вихрь, в струях которого закружились и слились в целое многократные циклы странствий и путешествий по пустыням, океанам, воздуху и космическому пространству. Люди пещер, пустынь, морей и воздуха предстали явью перед его глазами. Смыслы схлопнулись и замкнулись в значение. Истина стала ослепительно отчетливой... Память вернулась, и слова рвались из души. "Я - Человек!!! Что я сделаю для людей?! Имя мое Проме..." Звук оборвался на полуслоге... Нестерпимо сверкнула черная молния, оглушительно и раскатисто прогремел удар беззвучного грома. Пространство раскололось и распалась связь времен. "Инверсия..." - мелькнула последняя мысль угасающего в очередной раз сознания. И все исчезло... Только затухали и гасли во тьме, будто растоптанные кем-то, оставшиеся искорки от огня костра - проблески истинного Знания. * * * На скале, слабо просвечивая сквозь темноту пространства, висело обессиленное тело. Голова в терновом венце склонилась к плечу, руки были распяты цепями и приколочены к деревянному кресту. Кровь сочилась из ран, крупными каплями ударяясь о подножье скалы и окрашивая его в ярко голубой цвет. Все шесть рук пылали болью сквозных ран. Ни один из двух пар глаз Странника не мог отчетливо рассмотреть, что творится вокруг. Было холодно, темно и страшно... Где-то далеко-далеко в голубой высоте неба безответственно порхали и роились люди-мотыльки; где-то на палубах кораблей подпрыгивали в ажиотаже, обволакивая иллюзиями самих себя, корсары - бесстрашные пенители моря; неустанно трудились жители пустыни, почитая за честь сизифов труд и за доблесть - каннибализм; весело общались у костра мифа пещерные люди; и во тьме каждой из неведомых бесчисленных пещер висело прикованное к скале распластанное тело... А над всем этим, грозно покачивая крыльями, медленно летел гигантский орел, готовый раз за разом терзать тело, раздирать когтями плоть и клевать обнаженную печень всякого, кто покусится на Великую тайну сакрального Знания. 13 января 2004 г. http://samlib.ru/r/redjuhin_w_i/pritchaostrannike.shtml
  2. "Если общение — это роскошь, то коммуникации — суровая необходимость" Сегодня после продолжительной болезни ушел от нас Владислав Редюхин. В прошлом году ему исполнилось 70 лет. Накануне юбилея наш корреспондент Ольга Дашковская взяла у него подробное, обстоятельное интервью. Публикуем и помним. 10 апреля 2018 Трудно представить себе человека, который бы за свою жизнь попробовал себя в столь различных сферах деятельности, пройдя путь от учителя и директора школы до консультанта по социальному проектированию, оценке рисков и управлению сложностями. Сам себя он называет «старой социальной свахой» и «апологетом Сети». Так кто же он, Владислав Иванович Редюхин и как он представляет себе развитие образования? – Расскажите о себе, из какой Вы семьи, чем пришлось в жизни заниматься? – Я родился 10 июня 1947 года в городе Астрахани. Специфика города Астрахани издревле была в том, что он очень многонациональный. И поэтому то, что потом мне в голову пришло работать с многоальтернативным выбором, я думаю, во многом было предопределено тем, что он исторически был многонациональным. В этом городе тогда, после войны, и ещё долгое время после войны, люди жили разных национальностей, разных верований: это русские, татары, евреи, армяне, калмыки – но жили они дружно. И это дружелюбие, интернациональность – они передавалось каждому. Я часто называю себя социальной свахой, потому что мне всегда казалось, что вместе лучше, чем порознь. Отсюда тяга к социальному партнёрству и сотрудничеству. Мои родители были служащие, моя бабушка была рыбачка из села. Отец приехал из Рязани, он (как у него в одной из характеристик было написано) – чистейший пролетариат, Редюхин Иван Филиппович. А мама – Вера Васильевна Редюхина. Трудовая деятельность у меня началась в 1965 году (как в трудовой книжке написано), когда я после одиннадцатого класса стал работать пионерским вожатым в своей же школе. Все остальные мои специальности так или иначе связаны с образованием. Поэтому я и говорю, что у меня педагогический стаж 52 года. Важным этапом в моей биографии стала 429-я школа в Москве с углубленным изучением физики и математики, куда я пошел работать после окончания МИФИ и Астраханского педуниверситета учителем физики и математики, а затем был назначен директором. Какие инновации вы применяли в своей школе? Все инновации, которые были известны в то время: Вальдорфскую педагогику, Монтессори, Френе. Вместе с Аллой Шейниной мы создали общественную организацию «Современная школа», которая занималась распространением идей Френе в России. – Как Вы можете охарактеризовать школу 80-х, 90-х, 2000-х? Какие, с Вашей точки зрения, основные различия? – Я бы начал со школы 1960-х, потому что в в это время произошло важное событие, веха, а именно: если посмотреть, например, уровень поступления на ФизТех, то в 1964–1965 годах был какой-то запредельный уровень сложности задач и по физике, и по математике. Вообще, если говорить о содержании образования, то оно в 1960-х годах достигло максимума сложности. А, с другой стороны, если посмотреть на то, что происходило с самим образованием, то в 1960-х годах (по-моему, в 1962-ом) впервые уровень оплаты педагогического труда стал ниже, чем уровень оплаты рабочих профессий. Поэтому в тот период был достигнут, с одной стороны, звёздный час образования по содержанию, а, с другой стороны, началось падение по всем показателям авторитета педагога. Оттуда, из тех времен, пошли такие выражения, как: «Ума нет – иди в пед»... – Нет дороги – иди в педагоги. – Поэтому школа тогда выпускала хороших учеников, но, так как уровень поступления в вузы был достаточно высок, худшие из них шли в педагоги. – Отрицательный отбор. – Я бы сказал, что создалась такая отрицательная связь долгодействующая. Худшие из них шли в педагоги, но многие уходили, и выживали худшие из худших, а совсем худшие шли работать в школу, в которой кто-то задерживался, кто-то нет. Таким образом была выстроена удавка, которая затягивалась удушающей петлёй на шее страны. Образование объективно становилось всё хуже и хуже, качество человеческого капитала падало. В 1980-х годах, на волне новых веяний, эту удушающую практику пытались преодолеть за счет инноваций учителей. На этом возникла «Эврика» - на вере в то, что можно ситуацию изменить. И действительно изменяли. Спасибо Матвееву, спасибо Соловейчику, спасибо самому Саше Адамскому и коллективу тогдашней «Учительской газеты», спасибо Логиновой из «Литературной газеты»... В основном, начали журналисты, они запустили процесс. – Это уже была вторая половина 1980-х, а первая, наверное, была продолжением застоя? – Да, конечно. Это был апофеоз Брежнева, апофеоз пофигизма. Основной корпус учителей начинал тогда обессиливать. Но оставшиеся силы – новаторы, творческие учителя – они как поверили, так и работали до 1991-го года, до второго Всероссийского съезда учителей, с которого встал и ушёл Амонашвили. С 1985-го по 1991-й был Ренессанс образования. А потом государство снова взяло вожжи образования в свои руки. За счёт какой практики государству удалось справиться с этим? Если помните, в 1968 году полыхнул протест студентов во Франции. И де Голль каким образом поступил? Он выбрал 15 общественных организаций среди студентов и начал их поддерживать по направлениям: спорт, образование, культура и т.д. Причём очень хорошо финансово поддерживал. Вот эти прирученные организации и утопили в бездействии всё остальное. Им удалось справиться с этим бунтом. И нечто похожее, но без укрупнения организационных единиц, возникло и в 1990-х в России. Новаторов стали поддерживать. Вот пример: задавили в удушающих объятиях развивающее обучение. Как? Оно стало поддерживаться государством и тем самым выхолащиваться, то есть превращаться в такие формы, которые адекватны стандартам, адекватны образовательной политике министерства и государственных деятелей.... Это типичная практика государства. Если изменить способы разработки содержания образования, его экспертизы, его внедрения, сделать их легитимными, то можно изменить ситуацию. Так ведь нет. Правильный тезис единого образовательного пространства превращается в неправильный тезис единственного образовательного пространства, в котором все должны предопределенные сто книг прочитать. Ну, смешно же, да? – Но это Вы уже про 2000-е говорите, когда началась всеобщая регламентация... – Да. Почему сейчас уже никто ничего не хочет? Потому что продались за миф. Мы же сами кричали - дайте новую систему оплаты труда... Ну и ввели. Но фактически же обманули. То есть сделали вид, что повысили зарплату...В Москве действительно повысили. Но в целом по стране (я хорошо вижу, что сейчас в Белгородской области происходит) ситуация ухудшилась. Люди, между прочим, остались такие же – хорошие, честные, порядочные, но форма их существования, предопределённая государством, становится невыносимой. – Вы стояли у истоков «Эврики». Как всё начиналось? Что для Вас было наиболее ценным за эти годы? – Интересный очень вопрос. Итак, мы остановились на том, что волну погнали журналисты. – «Учительская газета». – Я их называл. В том числе и Саша Адамский, в том числе и Лена Хилтунен, в том числе и многие другие. На эту волну (как всегда и происходит, я вижу это на каждой новой волне) набегает накипь, то есть приходят разные люди, всякие, в том числе использующие «Эврику» как политическое движение, и просто бузотёры, кому интересно поговорить. И настал момент, когда пришлось отделять зёрна от плевел, и, в общем, осталось нас не так уж и много. Всегда немного было – от силы человек 20-30 лидеров. Но тут осталось только ядро. Создание этого ядра, которое организовал Александр Изотович, и было самым главным. Был организован кооператив «Центр социального педагогического проектирования», который . занимался организацией и проведением эвриканских сборов в разных регионах России. Первый был в г. Мирном (Якутия-Саха) в марте 1987 года. Тогда царила атмосфера критического романтизма. Шли жесточайшие споры о дальнейших путях развития общественного движения в образовании, и это было правильно… То есть, чего нет сегодня? Чем ситуация отличается сегодня? Что нужно понять? Мы с вами говорили о том, почему я так уверен, что не получится ничего, если действовать только сверху. В 1990-е годы был вброшен тезис разгосударствления. Методологически он называется «децентрализация». То есть, был центр - КПСС и прочее, а потом все перешло на периферию. И такой процесс целую систему, не важно, государственную или образовательную, конечно, ослабляет. И в ответ возникло обратное движение – совершенно другой процесс, когда в итоге в системе образуется несколько концентров. Вот есть «Эврика» сама по себе. Развивающее обучение есть? Есть. Это Даниил Борисович Эльконин, Хилтунен с Монтессори-педагогикой есть? Есть. Она сама по себе. Их можно назвать некими возвышенностями, которые образовались после горы «Эврика». Гора распалась на некие такие возвышенности. Произошёл процесс появления новых концентров, каждый из которых погнал свою собственную волну вокруг себя. Поэтому общий процесс в образовании называется «деконцентрация». Власть сегодня настаивает на том, что все надо централизовать и укрепить вертикаль, а практически все надо деконцентрировать. То есть, политика деконцентрации приводит к тому, что А) концентров становится много, Б) к тому, что смягчается жёсткое давление власти. Потому, что власть сегодня должна быть мягкой. Она и будет мягкой, никуда не денешься, потому что хлестать тростью по муравейнику бессмысленно. Ну, умные люди, все формы массового информационного поражения используют. Но реальным является переход к деконцентрации – ресурсов, власти, внимания, усилий, всего, что связано с энергетикой... – Деконцентрация – это хорошо? – Деконцентрация – это хорошо. За этим будущее. Деконцентрация – это сеть. – Вы один из ведущих сетевых деятелей. Почему Вы ушли из реальной школы в виртуальную сеть? – Жизнь вытеснила меня из директоров, и я понял, что решить проблемы образования можно только за пределами системы образования. Я пробовал свои силы в различных социальных проектах – от международного проекта ООН «Социальное партнерство» до муниципальных проектов в Якутии и на Кубани, сотрудничал с властью и бизнесом, принимал участие в реорганизации Минэкномразвития, но все это не приводило к эффективным изменениям в системе образования. И тогда я понял: выход – в сетевом подходе, в управлении сложностями и рисками. – Изменилось ли Ваше представление о сети с конца 1980-х? – Да, конечно. Раньше я был уверен, что сеть - это сеть связей. Мы так её и называли - теплые связи. Ведь счастья всем поровну не бывает. Но нужно, чтобы никто не ушёл обиженным. И вот на этой взаимной необиженности и держится межличностное общение. Так вот, раньше я был уверен, что все держится на людях – значит, надо собирать людей. А сегодня я думаю иначе в связи знаете с чем? С тезисом Маркса об отчуждении продукта. Ведь он первый открыл этот общецивилизационный тренд, когда люди создают что-то, а оно у них отчуждается. Например, создают они продукт, а этот продукт отчуждается, становится предметом рынка и т.д. Но, оказывается, отчуждается, если пристально взглянуть на цивилизационные процессы, не только продукты, но и средства, и задачи, и цели, отчуждаются ценности. Какой сыр-бор идёт про общечеловеческие ценности! Чего боятся противники трансдисциплинарности? Они боятся, что если ценности будут более отчуждёнными, они перестанут быть человеческими. Оно так и происходит, между прочим. Поэтому никуда не денешься, и надо выходить на более высокий уровень абстракции. Аристотель писал, что высшие достижения даются умозрительно. Ну, может, оттого что я физик-теоретик, я уверен, что дело не в нижних слоях, где люди, чувства, переживания, единство и т.д., а дело в высших абстракциях, в идеях. То есть, сетевые идеи должны быть плотные, они должны быть хорошо сконцентрированы, отчётливо, внятно, членораздельно выражены, и вот тогда идеи способны сплачивать людей. То есть, странная вещь. Я люблю говорить, что люди путешествуют по пространству идей так же, как идеи путешествуют по пространству людей и выбирают их. И поэтому эти вещи нужно делать на встречных потоках. Нужно кооперировать людей не по близости чувственных представлений, не по близости телесности, а лицом к лицу, через идеи. Примером такого типа сообществ в 70-е годы были любители читать «Новый мир» и «Иностранку». Они могли не знать друг друга, но высшие ценности у них совпадали. – А вот скажите, в конце 1980-х сети что из себя представляли? Как были люди связаны? Какими техническими средствами? – Да, это очень повезло нам всем, и «Эврике», и России. «Учительская газета», во главе которой стоял Владимир Фёдорович Матвеев, выходила тиражом, если не ошибаюсь, миллион двести тысяч экземпляров. И поэтому наличие «Учительской газеты», которая была при КПСС (потом Селезнёв показал ей кузькину мать: "Ничья эта газета, потому что это газета КПСС, а не общественности"), – она была сделана газетой для людей и профессионалов, и доходила автоматически до каждой школы. Только автоматизм и миллион двести читателей с обратной связью (получали же много писем и т.д.) обеспечивал сетевую связь, и в этом отношении устойчивость и рейтинг. – А сейчас сеть – это, конечно, интернет. – Сейчас это интернет. Но, видите ли, тогда содержание тоже было многообразным, но оно находилось в другой форме. Форма была письменно-бумажная. Тогда публикацию Адамского читали десятки тысяч. Я сделал в интернете проект: 20 000 схем и выложил их за четыре года. И эти публикации читает от ста до двухсот человек. КПД был гораздо выше у печати, чем у современного Интернета и соцсетей. – Вы много внимания уделяете коммуникации между людьми, способам взаимопонимания. Что, с Вашей точки зрения, сегодня мешает взаимопониманию больше всего? – Очень хороший вопрос. Да, действительно, взаимопонимание обеспечивает доверие. То есть сегодня по объективным причинам нет доверия между учительскими массами, родительскими, между сообществами, которые сами тоже рассыпаются, потому что нет доверия между людьми и т.д. Но, как ни странно (сейчас я скажу парадоксальную вещь), это происходит потому, что нет стандартов. Вся мировая практика говорит о том, что стандарты должны быть. Вопрос – что такое стандарты? Иногда это общие мифы, а иногда – это рамки и нормы. Рамка – это многомерная норма, а норма - это одномерная рамка. То есть, замыкание такое. Да, должны быть такие стандарты, как рамки и нормы. Должны же быть, например, рамки приличия... – Стандарты взаимоотношений, да? – Стандарты – то, что воспринимается здесь и теперь в качестве стандартов. Когда входишь в класс Френе, то у них все стены заполнены плакатами, которые написаны от руки самими детьми. Сначала они приходят в пустой класс, с пустыми стенами, а потом происходит событие, ну, например, кто-то выкрикивает, не даёт другим высказываться и т.д. Педагоги Френе вместе с детьми собираются и принимают решение, что говорить можно только после того, как ты поднимешь руку и тебе разрешат. И так первое, второе, третье правило. Но это правило вышло из реальной проблемной ситуации, придумано самими детьми, ими самими написано и собственноручно наклеено на стену, на здоровый такой лист, который потом к четвёртому - пятому классу заполняется множеством других стандартов. Стандарты – это не то, что придумал один очень умный для всех других, а стандарты - это то, что приняли все. Лауреат Нобелевской премии Фридрих фон Хайек говорит: "Нормы или идеи принимаются массами, если они принимаются в двух смыслах: они принимаются к исполнению и принимаются в процессе обсуждения". И тогда сами участники являются активными распространителями этих идей. То есть все эти вещи должны быть обсуждены снизу. – Как Вы видите роль образования в развитии регионов? Вас не смущает, что чем выше уровень образования, тем сильнее отток наиболее талантливых из региона? – Это очень важная проблема была в конце прошлого века - миграция. Но, я думаю, что интернет и сеть со временем эту проблему снимут, потому что одно пространство, где находится практически ребёнок ли, учитель ли, директор ли и т.д., и у них у всех есть возможность общаться через интернет, есть доступ к любому уровню, и поэтому это пример на деконцентрацию - много узлов вот такой коммуникации, доступа, если они общий язык смогут найти... Конечно, нужен стандарт (я же начал с парадоксального). Нужен стандарт, протокол, код коммуникации. Эти вещи должны быть разработаны. Очень здорово было выстроено общение и очень здорово была поставлена работа в группах, вот эта внутригрупповая коммуникация. И в этой внутригрупповой коммуникации выкристаллизовались нормы, стандартные методы общения для понимания. Вот если общение – это роскошь, о чём говорил Сент-Экзюпери, то коммуникация – это суровая необходимость. В этом отношении нужно стандартизировать. Но каким образом? Я уже сказал, каким – сетевым. Но то, что стандарты коммуникации должны быть, и именно они могут обеспечить доверие – да, это так. Потому что в коммуникации надо в первую очередь обсуждать риски принятия решений. Будущее общество по Ульриху Беку – это общество рисков. Риск как мера ответственности. У нас же не обсуждают персональные риски. У нас обсуждают только блага. В этом отношении внутри закона заложена мина. Если мы обсуждаем блага, то каждый тянет благо на себя и оторвать хочет, сколько сможет. А если мы обсуждаем риски, то каждый риски от себя отталкивает. Первый процесс запускает центробежные силы, которые разрывают коммуникацию, а второй процесс при правильном выборе точки сборки запускает центростремительные силы, которые способствуют сплочению. Они, конечно, должны одновременно существовать: изменчивость и стабильность, функционирование и развитие, концентрация и деконцентрация и т.д. Дуальность. Проблему сетевой коммуникации следует рассматривать через необходимость оценивать не только блага, но и риски принимаемых решений. Кто и где сегодня обсуждает частные, общие риски и взаимосвязи, и меры ответственности? Оценка рисков неизбежно влечет за собой оптимизацию многоальтернативного выбора, который ввел еще в 1972 году бывший министр образования Воронежской области, академик Яков Евсеевич Львович. И в этом направлении я вижу перспективы развития образовательных концептов. Беседовала Ольга Дашковская https://vogazeta.ru/articles/2018/4/13/person/2842-vladislav_redyuhin_esli_obschenie__eto_roskosh_to_kommunikatsii__surovaya_neobhodimost Теги:директор школыобразованиеучительпедагогразвивающее обучениеЭльконина-Давыдова
  3. Материала с переизбытком... Казалось бы, - читай и читай... Только я думаю, что читать нужно, когда знаешь куда это на практике применить... И только то читать, что уверено на практике применить сумеешь... Остальное ни читать, ни смотреть не нужно... Время дорого... Потратьте 30 минут, посмотрите и послушайте ,а я сейчас напишу где нынешней власти после выборов это позарез в регионе и на территории необходимо. Гарантий нет, но кому-то это может и понравиться для применения.
×
×
  • Создать...

Важная информация