Перейти к содержимому
Социология религии. Социолого-религиоведческий портал

Рекомендованные сообщения

Уважаемые коллеги!

Организаторы конференции "Социология религии в обществе позднего модерна 2014" просят Вас высказать свои пожелания относительно названия секций и направлений ее работы. Какие темы Вы хотели бы видеть в программе конференции, в сборнике материалов?

С уважением - оргкомитет.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 weeks later...

Уважаемые коллеги!

В присоединенном файле находятся сведения о четвертой международной конференции "Социология религии в обществе позднего модерна", которая пройдет 01.09.2014 в Белгороде.

    Дедлайны:
  • для заявок - 01.03.2014
  • для статей - 01.06.2014

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 weeks later...

1. ИГНАТЬЕВ А.А., Москва, РГГУ. Церковь и её публика: пересекая границу
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

2. ЛЕДКОВ Р.В., Москва. Религиозность как платформа преодоления экзистенциальных проблем постмодернизма

3. БЕЛОВА Т.П., Иваново, ИвГУ. Формальные и неформальные религиозные практики студентов

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

4. БЛАГОЕВИЧ М., Сербия, Белград, ЛЕБЕДЕВ С.Д., Белгород. Религия и нравственность в студенческой среде России и Сербии

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

5. РЯЗАНОВА С.В., ЗУБАРЕВА Е.А., Пермь. Сакральное пространство православной Перми: человек 21 в. в храме
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

6. РОГОЗЯНСКИЙ А.Б., Санкт-Петербург. Ожидать ли демократизацию в РПЦ?
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

7. ВАСИЛЬЕВА Е.Н., Нижний Новгород. «Социальные истоки деноминационализма» Х.Р. Нибура

8. ЛУНКИН Р.Н., Москва, ИЕ РАН. Пятидесятнические церкви в России и Евросоюзе: особенности развития новой евангельской миссии
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

9. СУХОРУКОВ В.В., Белгород. Социологические интерпретации воцерковлённости

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

10. МИТРОФАНОВА А.В., Москва. Исламофобия и христианофобия как политические дискурсы
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

11. КОПЫЛОВ О.В., Пермь. Межрелигиозный диалог: анализ современной государственно-церковной политики в России
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

12. БАКРАЧ Вл., Черногория, Никшич. Сравнительный анализ религиозности студентов в Черногории и Сербии
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

13. ШАПОВАЛОВА И.С., Белгород, Каменский Е.Г., Курск, Мережко А.А., Белгород. Социологические маркеры в исследовании социокультурных феноменов

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

14. ГОРЮНОВ Д.В., Пермь. «Непоминающие» - община иеромонаха Евстратия (Филиппова)

15. ЛОПАТКИН Р.А., Москва. Об опыте советского периода отечественной социологии религии
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

16. TRIFUNOVICH V.S., Serbia, Jagodina. Orthodox Identity and Education
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

17. КИДАНОВА А.С., Белгород. Конфессиональное нерелигиозное поведение воцерковленных православных (на примере прихожан Преображенского Кафедрального собора г. Белгорода)

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

18. МЧЕДЛОВА Е.М., Москва. Что показывает социологическое исследование сознания верующих
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

19. АЛЕЙНИКОВА С.М., Беларусь, Минск. Русская православная церковь как политический инструмент: взгляд социолога

20. BURGESS J., USA, Pittsburg. Believing without Belonging: The New Social Challenge to North American Churches
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

21. УФИМЦЕВА Е.И., Саратов. Семейные практики религиозной социализации: исторический аспект
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

22. КАРАСЁВА С.Г., Беларусь, Минск. Кросс-конфессиональная модель исследования религиозности:
разработка и реализация в Беларуси

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

23. БОГАЧЁВ М.И., Москва. Воцерковленность и политические предпочтения православных верующих: поиск взаимосвязи
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

24. ПРУЦКОВА Е.В., Москва. Религиозная социализация: проблемы концептуализации и соотнесения микро- и макро-уровней анализа
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

25. RADISAVLJEVIC-CIPARIZOVIC D., Serbia, Beograd. Pilgrims in the late modern society: motives for pilgrimage in Serbia
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

26. КРИВЕНКО О.А., КРИВЕНКО Н.А., Белгород. Проблематика религиозно-философского и философско-научного диалога в современной России

27. ЯРЛЫКАПОВ А.А., Москва. Кризис идентичности в среде мусульманской молодежи (на материалах Республики Дагестан)

28. ФОЛИЕВА Т.А., Волгоград. Религиозная самосоциализация взрослых как бриколаж (по данным качественного исследования)
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

29. СГИБНЕВА О.И., Волгоград. Религиозная ситуация: основные параметры исследования

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

30. ЛЯМ А.Я., Камызяк. Концепт «invisible relgion» в интерпретации социально-политических настроений россиян

31. ШАРОНОВА С.А., Москва. Теологическая методология социальных технологий -- почва для манипуляций религиозным сознанием

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

32. КОСТЫЛЕВ П.Н., Москва. Идеология просекулярного мира

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

33. ГРИГОРЬЕВА Л.И., Красноярск. "Места силы" или религиозный туризм в российском ньюэйдж

34. CVITKOVIC I., Bosnia and Hercegovina, Saraevo. Feminist theory in the sociology of religion
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

35. ПОСПЕЛОВА А.И., Магадан. Сравнительный анализ религиозной ситуации в Магаданской области и данных службы СРЕДА

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

36. ЗИНЧЕНКО В.В., Украина, Киев. Религиозные структуры в системе формирования институтов гражданского общества Украины
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

37. ТРОФИМОВ С.В., Москва. Религиозный индивидуализм и община. Д. Эрвьё-Леже

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

38. ТРОФИМОВА К.П., Москва. Динамика религиозности цыганских сообществ на Балканах

39. РЕУТОВ Н.Н., Белгород. Религия и нравственность в секулярном мире

40. ТИХОНОВА С.В., Саратов. Религия как объект правовой политики электронного государства
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

41. MORAVCHIKOVA M., Slovakia, Bratislava. Regulating Religion - The interaction of State and Churches and Religious Societes

42. KUBURICH Z., ZOTOVA A., Serbia, Novy Sad. Religion and mental health: an empirical study
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

43. ГЛАГОЛЕВ В.С., Москва. Проблемы социологического исследования религиозной политики

44. СИЛАНТЬЕВА М.В., Москва. Управление религиозными процессами в современном православии: социология, идеология и национально-культурная идентичность

45. ЮДИН В.В., Беларусь, Могилев. Динамика и направленность религиозных процессов в современном белорусском обществе
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

46. DAVIE G., United Kingdom, London. Thinking Sociologically About Religion: A Step Change In The Debate?
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

47. ПОСПЕЛОВА С.В., Санкт-Петербург. Религиозный туризм на территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

48. БАХАРЕВ В.В., Белгород. Российская социология религии в условиях религиозной реинституционализации: к постановке задач
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

49. KOZHEMYAKIN Е.А., Belgorod. UNEXPRESSIVITY IN RELIGION: SEVERAL DISCURSIVE MANIFESTATIONS
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

50. СМИРНОВ М.Ю., Санкт-Петербург. О социологии религии в Российской Федерации

51. КОРНЕЕВА И.П., Белгород. Синергийная парадигма в исследовании религиозной целостности личности и социология религии
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

52. МЧЕДЛОВА М.М., Москва. Религия в современном мире: как возможен синтез глобального и традиционного

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

53. МЕДВЕДЕВА К.С., Москва. Институционализация дисциплинарных практик на примере православного монастыря

54. ДРОЗДОВ К.С., Москва. Материалы сектора истории религии и атеизма Института истории АН СССР: к истории советского периода отечественной социологии религии
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

55. КОЛЕСНИКОВ С.С., Санкт-Петербург. Религия как инструмент контроля девиантности: ответы без вопросов

56. ЛАМАЖАА Ч.К., Москва. Проявления архаизации и неотрадиционализма в регионах России
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

57. КЛИНЕЦКАЯ Н.В., Санкт-Петербург. Религия в контексте социальных наук
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

58. СУГАКОВА Л.И., Санкт-Петербург. Этическая парадигма Питирима Сорокина и современность

59. КУБЛИЦКАЯ Е.А., Москва. Развитие процесса десекуляризации в мегаполисе (мониторинговые исследования)

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

60. АРЗУМАНОВ И.А., Иркутск. Проблемы государственного регулирования интеграционных процессов в восточно-сибирском регионе 19-21 вв.: этноконфессиональный аспект
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

61. КОРОЧЕНСКИЙ А.П., Белгород. Международный христианский медиамониторинг и медиакритика в глобализированном мире

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

62. СЕМЁНОВ В.Е., Санкт-Петербург. Три круга-уровня российских верующих: методолого-методические
проблемы эмпирических исследований религиозности


63. ВОРОБЬЁВА Н.Ю., Москва. Визуальная социология и православие. Проблема репрезентации истины в экранных искусствах.
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

64. ГЛЕБОВА Н.С., Москва. Культура современности в странах арабского Востока: вызовы, проблемы, перспективы

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

65. ТРИНЁВА О.С., Вознесеновка. Взаимовлияние религии и общества на протяжении веков. Подходы к изучению религии и общества.
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

66. ФИЛИППОВ А.Ф., Москва. Политическая теология Гоббса в интерпретации Карла Шмитта и её социологическое значение

67. КРУПКИН П.Л., Франция, Париж. К ВОПРОСУ О «ГРАЖДАНСКОЙ РЕЛИГИИ» РФ: ЛОКАЛЬНЫЕ ИДЕНТИЧНОСТИ РОСТОВА-НА-ДОНУ И ЯРОСЛАВЛЯ
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

68. ЛИПИЧ Т.И., ЛИПИЧ Д.В., Белгород. ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ МОЛОДЕЖИ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОГО ДИАЛОГА ГОСУДАРСТВА И ЦЕРКВИ
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

69. АРИНИН Е.И., Владимир. ТЕРМИН «ВЕРУЮЩИЙ»: ЛЕКСЕМА, СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТЫ И ПАРАДОКСЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

70. ДУДАРЁНОК А.С., Беларусь, Минск. Сфера религиозного в условиях сетевого общества
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

71. НЕСТЕРОВА А.Г., Волгоград. Динамика религиозной ситуации в Волгоградской области (2011-2014 гг.)

72. ОЛЕЙНИКОВ А.А., Москва. Религиозно-нравственные основания моделей рыночной эконосики и рационального хозяйства
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

73. BAJOVIĆ T., Serbia, Beograd. Postmodern secularism: political values of students in Serbia
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

74. ХУХАРЕВА О.Н., Москва. Публикации по социологии религии в журнале "Социологические исследования" (обзор рубрики)

75. БЕЛОВА Т.П., ПУЗЫРЁВА А.И. , Иваново, ИвГУ. Религиозность молодых геймеров

76. ГОТОВКИНА М.С., Москва. Социальное партнерство РПЦ и системы здравоохранения: проблемы и перспективы
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

77. ЖЕМЧУРАЕВА С.Ш., ИБРАГИМОВА Э.М., Грозный. Идентичность и формирование установок толерантного сознания и поведения студенческой молодежи чеченской республики
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

78. НОВИЧИХИН Е.В., Москва - Воронеж. Социальный капитал религиозной общины: постановка проблемы

79. КОВАЛЬСКАЯ КРИСТИНА, Франция, Париж. Русская православная церковь и гендер: дифференциализм или равенство полов?

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

80. МЕДВЕДЕВА Е.Н., Саратов. Роль религии в современных исследованиях по социологии медицины

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

81. НАСТИНОВА Г.Э., Элиста. Экологические аспекты буддизма
ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

82. БОГАТОВА О.А., Саранск. Динамика религиозности православных верующих в Республике Мордовия

 

83. КИСИЛЕНКО А.В., Белгород. Религиозный долг как мотив волонтёрской деятельности молодёжи

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

 

84. ПОДЛЕСНАЯ М.А., Москва. Теория "Чужака" в изучении православного мигранта

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

 

85. ШИЛОВА В.А., Москва. Религиозные корни и менталитет россиян

 

86. ЖЕРЕБЯТЬЕВ М.А., Воронеж. Формирующийся приход епархиального молодёжного отдела и внеприходская община в номинально-православном средовом окружении (на примере Воронежа)

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

 

87. БЕЛИКОВА Е.О., Волгоград. Принципы толерантности в межрелигиозных браках: попытка социологического анализа

 

88. МИХЕЛЬ О.В., Германия, Ганновер. Религиозное отречение от мира и аспекты позициональности в строго-религиозных движениях

 

89. ПЕТРОВИЧ Сл., БЛАГОЕВИЧ М., Сербия, Пожаревац. Глобализация и душевное здоровье: кто-нибудь еще вспоминает про душу?

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

 

90. ТИМОФЕЕВ В.К., Белгород. Правовые регулятивы деятельности религиозных организаций, зарегистрированных органами Юстиции Российской Федерации (на примере Белгородской области)

ТЕКСТ ПОЛУЧЕН

Изменено пользователем Serjio
Приём заявок завершён.
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 weeks later...

Анонс Четвертой Международной научной конференции «Социология религии в обществе позднего модерна»

Оргкомитет

Министерство образования и науки Российской Федерации, Белгородский государственный национальный исследовательский университет, Российское общество социологов, Российское объединение исследователей религии при информационной поддержке: Центра религиоведческих исследований, Института философии и общественной теории Университета Белграда, Сербия (http://instifdt.bg.ac.rs/crs/index.html), портала «Религия и СМИ» (www.religare.ru), портала «Социология религии» (www.sociologyofreligion.ru), журнала «Новые исследования Тувы» (www.tuva.asia) приглашают принять участие в Четвертой Международной научной конференции 12 сентября 2014 г. «Социология религии в обществе позднего модерна», которая пройдет в Белгороде.

Современный мир характеризуется чрезвычайно сложными и неоднозначными взаимоотношениями с религией. В нем сочетаются процессы религиозного оживления и предельного обмирщения всех сторон жизни; возрождение религиозных традиций и самые причудливые религиозные новации; вспышки религиозной агрессии и фанатизма и проблески подлинной святости и служения в духе любви. Размывание традиционно понимаемых границ между «верой» и «неверием», смешение религиозных и светских культур, кризис и трансформации религиозных и всех социальных институтов ставят перед социологией религии небывалые по сложности и новизне задачи, решая которые, она призвана подняться на новый этап своего развития.

В ходе конференции предполагается обсудить актуальные вопросы социологического изучения современных религиозных процессов в России и зарубежных странах.

Приглашаем вас принять участие в обсуждении. Желаем успешной и плодотворной работы!

Заявки принимаются до 15 марта 2014 года. Материалы принимаются до 1 июня 2014 года.

Информационное письмо: (см. в файле-приложении)

Ключевые слова: конференция-2014, Белгород, социология религии, религиоведение

http://www.tuva.asia

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 month later...
  • 1 month later...
  • 3 weeks later...

Доброго времени суток, коллеги!

Хотелось бы выразить пожелание относительно сборника по материалам конференции.

Хотелось бы чтоб в наименовании (выходных данных) сборника было указано не «материалы научной конференции», а «сборник научных статей»:

Вместо:

Социология религии в обществе Позднего Модерна : материалы Четвертой Международной научной конференции.

Было бы желательно:

Социология религии в обществе Позднего Модерна : сборник научных статей.

В аннотации сборника можно будет указать более подробную информацию о том, что:

«Сборник статей подготовлен на основе докладов Четвертой международной научной конференции……… и т.д. и т.п.».

Данная пертурбация желательна в связи с тем, что в некоторых университетах публикация в сборнике научных статей ценится в большей степени, нежели публикация в сборнике материалов конференции. При этом бюрократам принципиально важно, чтоб в наименовании сборника (в выходных данных книги) было указано, что это сборник научных статей, а не материалы конференции.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Да, Максим Игоревич, спасибо большое Вам за эту информацию! Вносим соответствующие изменения.

А с прошлым сборником нашей конференции уже были эти проблемы, или это всё началось только с нынешнего года?

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 month later...

Анонс конференции на Интернет-портале SocioLogos :

 

http://www.sociologos.ru/sobytiya_i_anonsy/iv_mezhdunarodnaya_nauchnaya_konferenciya_Sociologiya_religii_v_obshestve

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 weeks later...

Министерство образования и науки Российской Федерации

ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный
исследовательский университет»

Институт управления

Центр социологических исследований –

 Лаборатория социологии религии и культуры

Российское общество социологов –

Исследовательский комитет социологии религии

Российское объединение исследователей религии

 

При информационной поддержке

Центра религиоведческих исследований Университета Белграда, Сербия (http://instifdt.bg.ac.rs/crs/index.html)

Портала «Социология религии» (http://sociologyofreligion.ru)

«Русского Журнала» (www.russ.ru)

Портала «Религия и СМИ» (www.religare.ru)

Некоммерческой исследовательской службы «Среда» (www.sreda.org)

Журнала «Новые исследования Тувы» (www.tuva.asia)

Портала Еврорегиона «Слобожанщина» (www.euroregion.ru)

 

 

СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ

В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА

 

 

Программа Четвёртой Международной научной конференции

 

 

12 сентября 2014 г.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Белгород  2014

УВАЖАЕМЫЕ УЧАСТНИКИ

ЧЕТВЁРТОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ

 «СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА»!

 

Современный мир отмечен парадоксальными тенденциями развития. С одной стороны, в нем растут и набирают силу процессы религиозного оживления, укрепляются позиции религиозных институций и их влияние на общественные и культурные изменения. С другой стороны, общество, культура и человек Модерна далеко продвинулись по пути обмирщения всех сторон своей жизни; «секулярный ген» оказался исключительно устойчив, продолжая определять образ жизни и мышления большинства людей в развитых обществах начала XXI века. Как сочетаются эти реалии сейчас, и как они будут взаимодействовать в дальнейшем – принципиально важный для общественного развития вопрос, на который призвана ответить социологическая наука.

В ходе конференции предполагается обсудить актуальные вопросы социологического изучения современных религиозных процессов в России и зарубежных странах.

Приглашаем Вас принять участие в обсуждении. Желаем успешной и плодотворной работы!

 

 

 

 

   

 

 

 

 


Организатор конференции

Белгородский государственный национальный исследовательский университет

 

Место проведения конференции

308015, г. Белгород, ул. Победы, 85,

ФГАОУ ВПО Белгородский государственный национальный исследовательский университет

 

Телефоны для справок

председатель оргкомитета, профессор кафедры социологии и организации работы с молодежью, кандидат социологических наук

ЛЕБЕДЕВ СЕРГЕЙ ДМИТРИЕВИЧ

 

 

(4722) 30-12-83

8(915)5286899 (моб.)

 

 

 

Технический секретарь

БОРИСОВ СТЕПАН СЕРГЕЕВИЧ

(4722) 30-12-83

8(950)7180389 (моб.)

Адреса

электронной почты

 

sp4t@yandex.ru , lebedev@bsu.edu.ru

 

РУКОВОДИТЕЛИ ОРГАНИЗАЦИОННОГО КОМИТЕТА

КОНФЕРЕНЦИИ:

 

Лебедев

Сергей Дмитриевич

председатель оргкомитета,

кандидат социологических наук, доцент, профессор кафедры социологии и организации работы с молодежью Института управления НИУ «БелГУ», руководитель лаборатории социологии религии и культуры Центра социологических исследований, редактор Интернет-портала «Социология религии»

   

Благоевич

Мирко

сопредседатель оргкомитета, доктор социологических наук, профессор, руководитель Центра религиоведческих исследований Института философии и общественной теории Университета Белграда (Сербия)

 

ЧЛЕНЫ ОРГКОМИТЕТА:

 

Захаров
Виктор Михайлович

директор Института управления
НИУ «БелГУ», профессор кафедры социальных технологий, кандидат социологических наук

Шаповалова
Инна Сергеевна

зав. кафедрой социальных технологий
НИУ «БелГУ», доктор социологических наук, профессор

Бакрач
Владимир

профессор Университета Подгорицы (Черногория)

Бабинцев
Валентин Павлович

зав. кафедрой социальных технологий НИУ «БелГУ», доктор философских наук, профессор

Бахарев
Виктор Владимирович

 

доктор социологических наук, профессор кафедры социальной работы НИУ «БелГУ», профессор

Дятченко
Леонид Яковлевич

 

доктор социологических наук, профессор, действительный член Российской Академии социальных наук, член Европейской Социологической Ассоциации

Короченский
Александр Петрович

декан факультета журналистики НИУ «БелГУ», доктор филологических наук, профессор

 

Ольхов
Павел Анатольевич

 

доктор философских наук, профессор кафедры философии и теологии
НИУ «БелГУ»

Шмигирилова
Лариса Николаевна

 

заместитель директора Института управления НИУ «БелГУ», доцент кафедры социологии и организации работы с молодёжью
НИУ «БелГУ», кандидат социологических наук, доцент

Тимофеев
Валерий Кузьмич

заместитель директора Института управления НИУ «БелГУ»

Гуляев
Иван Иванович

заместитель директора Института управления НИУ «БелГУ», доцент кафедры социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ», кандидат философских наук, доцент

Белых
Татьяна Владимировна

доцент кафедры социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ», кандидат социологических наук, доцент

Беняш
Марианна Валерьевна

доцент кафедры социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ», кандидат педагогических наук

Гоженко
Галина Игоревна

ассистент кафедры социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ»

Новикова
Ирина Николаевна

ассистент кафедры социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ»

Мережко
Анна Александровна

ассистент кафедры иностранных языков
и профессиональной коммуникации
НИУ «БелГУ»

Сухоруков
Виктор Викторович

администратор Интернет-портала «Социология религии»

Киданова
Анастасия Сергеевна

студентка кафедры социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ»

Карманчикова
Эльвира Михайловна

студентка кафедры социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ»

Борисов

Степан Сергеевич

ассистент кафедры социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ» – технический секретарь конференции


 

 

ПЛАН ПРОВЕДЕНИЯ

ЧЕТВЕРТОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ

 «СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА»

 

  12 сентября 2014 г.

 

9.00 – 10.00

Регистрация участников конференции

Зал диссертационных советов

(корпус 17, 3 этаж, ауд. 3-33)

 

 

10.00 – 10.15

Открытие конференции.

 

10.15 – 12.15

1-е Пленарное заседание

 

 

12-15 – 12.30

Перерыв

 

 

12-30 – 14.00

2-е Пленарное заседание

 

 

14.00 – 15.00

Обед; свободное время

 

 

15.00 – 17.30

Работа по направлениям

Корпус 14,  3-4 этаж, ауд. 101, 307, 401

 

 

17.30 – 18.00

Подведение итогов работы конференции

 

 

18-00 – 18-30

Свободное время

 

 

18-30

Ужин

 

 

20-00

Отъезд участников конференции

 

 

 

 

 


 

ТЕМЫ ВЫСТУПЛЕНИЙ УЧАСТНИКОВ

МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ

«СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА»

 

ОТКРЫТИЕ КОНФЕРЕНЦИИ

Константинов Игорь Сергеевич

Проректор НИУ «Белгородский государственный университет»

ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО

 

Захаров Виктор Михайлович

Директор Института управления НИУ «Белгородский государственный университет»

ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО

 

Шаповалова Инна Сергеевна

Заведующая кафедрой социологии и организации работы с молодёжью

ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО

 

1-е ПЛЕНАРНОЕ ЗАСЕДАНИЕ

1.   Благоевич Мирко         

руководитель Центра религиоведческих исследований Университета Белграда (Белград)

      Лебедев Сергей Дмитриевич

профессор кафедры социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ» (Белгород)

РЕЛИГИЯ И НРАВСТВЕННОСТЬ В СТУДЕНЧЕСКОЙ СРЕДЕ РОССИИ И СЕРБИИ

 

2.  Липич Тамара Ивановна

доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой кафедры философии и теологии социально-теологического факультета НИУ «БелГУ» (Белгород)

ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ МОЛОДЕЖИ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОГО ДИАЛОГА ГОСУДАРСТВА И ЦЕРКВИ

 

3.  Мчедлова Мария Мирановна

доктор политических наук, профессор, профессор Российского университета Дружбы Народов (Москва)

РЕЛИГИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: КАК ВОЗМОЖЕН СИНТЕЗ ГЛОБАЛЬНОГО И ТРАДИЦИОННОГО

 

4.  Трофимов Сергей Викторович

кандидат социологических наук, доцент, заместитель декана Социологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (Москва)

РЕЛИГИОЗНЫЙ ИНДИВИДУАЛИЗМ И ОБЩИНА. Д. ЭРВЬЁ-ЛЕЖЕ

 

5.  Рязанова Светлана Владимировна

доктор философских наук, старший научный сотрудник УРО РАН (Пермь) 

     Зубарева Екатерина Александровна

студентка Пермского филиала НИУ ВШЭ (Пермь)

САКРАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО ПРАВОСЛАВНОЙ ПЕРМИ: ЧЕЛОВЕК XXI в. В ХРАМЕ

 

  1. Шаповалова Инна Сергеевна

доктор социологических наук, зав. кафедрой социологии и организации работы с молодежью НИУ «БелГУ» (Белгород)

Каменский Евгений Георгиевич

кандидат философских наук, доцент Юго-Западного государственного университета (Курск)

РЕГУЛЯТИВНАЯ РОЛЬ СОЦИОЛОГИИ РЕЛИГИИ В УПРАВЛЕНИИ АНТРОПОКУЛЬТУРНЫМИ РИСКАМИ РАЗВИТИЯ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА

 

2-е ПЛЕНАРНОЕ ЗАСЕДАНИЕ

 

1.  Мчедлова Елена Мирановна

старший научный сотрудник Института социально-политических исследований Российской Академии Наук (ИСПИ РАН) (Москва)

ЧТО ПОКАЗЫВАЕТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ СОЗНАНИЯ ВЕРУЮЩИХ?

 

2. Короченский Александр Петрович

декан факультета журналистики НИУ «БелГУ», доктор филологических наук, профессор

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ХРИСТИАНСКИЙ МЕДИАМОНИТОРИНГ И МЕДИАКРИТИКА В ГЛОБАЛИЗИРОВАННОМ МИРЕ

 

3.  Ковальская Кристина

докторант Ecole pratique des hautes études (EPHE), Groupe Sociétés, Religions, Laicités (GSRL), Laboratoire Histoire et anthropologie des savoirs, des techniques et des croyances (HASTEC) (Париж)

РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И ГЕНДЕР: ДИФФЕРЕНЦИАЛИЗМ ИЛИ РАВЕНСТВО ПОЛОВ?

 

4.  Поспелова Александра Ивановна

доктор философских наук, профессор, профессор Магаданского филиала Санкт-Петербургского университета управления и экономики (Магадан)

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ РЕЛИГИОЗНОЙ СИТУАЦИИ В МАГАДАНСКОЙ ОБЛАСТИ И ДАННЫХ СЛУЖБЫ СРЕДА

 

5.  Аринин Евгений Игоревич

доктор философских наук, профессор, зав.кафедрой философии и религиоведения Владимирского государственного университета (Владимир)

ТЕРМИН «ВЕРУЮЩИЙ»: ЛЕКСЕМА, СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТЫ И ПАРАДОКСЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ  

 

6.  Бахарев Виктор Владимирович

доктор социологических наук, профессор, профессор кафедры социальной работы социально-теологического факультета НИУ «БелГУ» (Белгород)

РОССИЙСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В УСЛОВИЯХ РЕЛИГИОЗНОЙ РЕИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ: К ПОСТАНОВКЕ ЗАДАЧ


РАБОТА ПО НАПРАВЛЕНИЯМ

 

  1. СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ РЕЛИГИИ:

СОВРЕМЕННЫЕ И КЛАССИЧЕСКИЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Секретарь Карманчикова Э.М.                  М.М. Мчедлова, К. Ковальская, Н.Н. Реутов

 

  • CVITKOVIC I., Bosnia and Hercegovina, Saraevo.

 Feminist theory in the sociology of religion

 

  • DAVIE G., United Kingdom, London.

Thinking Sociologically About Religion in the modern world:

a European view

 

  • ВАСИЛЬЕВА Е.Н., Нижний Новгород.

 «Социальные истоки деноминационализма» Х.Р. Нибура.

 

  • ГЛАГОЛЕВ В.С., Москва.

 Проблемы социологического исследования религиозной политики

 

  • КЛИНЕЦКАЯ Н.В., Санкт-Петербург.

 Религия в контексте социальных наук

 

  • KOZHEMYAKIN Е.А., Belgorod.

Unexpressivity in religion: several discursive manifestations

 

  • КОРНЕЕВА И.П., Белгород.

 Синергийная парадигма в исследовании религиозной целостности личности и социология религии

 

  • КРИВЕНКО О.А., КРИВЕНКО Н.А., Белгород.

Проблематика религиозно-философского и философско-научного диалога в современной России

 

  • ЛЕДКОВ Р.В., Москва.

 Религиозность как платформа преодоления экзистенциальных проблем постмодернизма

 

  • ЛОПАТКИН Р.А., Москва.

Об опыте советского периода отечественной социологии религии

 

  • НАСТИНОВА Г.Э., Элиста.

Экологические аспекты буддизма

 

  • НОВИЧИХИН Е.В., Москва – Воронеж.

Социальный капитал религиозной общины: постановка проблемы

 

 

  • ОЛЕЙНИКОВ А.А., Москва.

Религиозно-нравственные основания моделей рыночной экономики и рационального хозяйства

 

  • ПОДЛЕСНАЯ М.А., Москва.

Теория «Чужака» в изучении православного мигранта

 

  • РЕУТОВ Н.Н., Белгород.

Религия и нравственность в секулярном мире

 

  • СМИРНОВ М.Ю., Санкт-Петербург.

О социологии религии в Российской Федерации

 

  • СУГАКОВА Л.И., Санкт-Петербург.

Этическая парадигма Питирима Сорокина и  Современность

 

  • СУХОРУКОВ В.В., Белгород.

Социологические интерпретации воцерковленности

 

  • ТИХОНОВА С.В., Саратов.

Религия как объект правовой политики электронного государства

 

  • ТРИНЁВА О.С., Вознесеновка.

Взаимовлияние религии и общества на протяжении веков. Подходы к изучению религии и общества

 

  • ФИЛИППОВ А.Ф., Москва.

Политическая теология Гоббса в интерпретации Карла Шмитта и её социологическое значение

 

  • ШАПОВАЛОВА И.С., Белгород, КАМЕНСКИЙ Е.Г., Курск, МЕРЕЖКО А.А., Белгород.

Социологические маркеры в исследовании социокультурных феноменов

 

  • ШАРОНОВА С.А., Москва.

Теологическая методология социальных технологий – почва для манипуляций религиозным сознанием

 

 

 

  1. ТРАДИЦИИ И НОВАЦИИ ПРИКЛАДНОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА РЕЛИГИИ

Секретарь Помельникова И.А.                Е.И. Аринин, М. Благоевич, И.С. Шаповалова

 

  • BURGESS J., USA, Pittsburg.

Believing without Belonging: The New Social Challenge to North American Churches

 

  • ВОРОБЬЁВА Н.Ю., Москва.

Визуальная социология и православие. Проблема репрезентации истины в экранных искусствах

 

  • ДРОЗДОВ К.С., Москва.

Материалы сектора истории религии и атеизма Института истории АН СССР: к истории советского периода отечественной социологии религии

 

  • ДУДАРЁНОК А.С., Беларусь, Минск.

Сфера религиозного в условиях сетевого общества

 

  • КАРАСЁВА С.Г., Беларусь, Минск.

Кросс-конфессиональная модель исследования религиозности: разработка и реализация в Беларуси

 

  • КОСТЫЛЕВ П.Н., Москва.

К критике базовых понятий социологии религии: «Религиозность»

 

  • ЛАМАЖАА Ч.К., Москва.

Проявления архаизации и неотрадиционализма в регионах России

 

  • МЕДВЕДЕВА Е.Н., Саратов.

Роль религии в современных исследованиях по социологии медицины

 

  • ПРУЦКОВА Е.В., Москва.

Религиозная социализация: проблемы концептуализации и соотнесения микро- и макро-уровней анализа

 

  • СГИБНЕВА О.И., Волгоград.

Религиозная ситуация: основные параметры исследования

 

  • СЕМЁНОВ В.Е., Санкт-Петербург.

Три круга-уровня российских верующих: методолого-методические проблемы эмпирических исследований религиозности

 

  • УФИМЦЕВА Е.И., Саратов.

Семейные практики религиозной социализации: исторический аспект

 

  • ФОЛИЕВА Т.А., Волгоград.

Религиозная самосоциализация взрослых как бриколаж (по данным качественного исследования)

 

  • ХУХАРЕВА О.Н., Москва.

Публикации по социологии религии в журнале «Социологические исследования» (обзор рубрики)

 

 

  1. НОВЫЕ ЭМПИРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
    В СОЦИОЛОГИИ РЕЛИГИИ

Секретарь Киданова А.С.                                 Е.М. Мчедлова, Вл. Бакрач, С.Д.Лебедев

 

  • BAJOVIĆ T., Serbia, Beograd.

Postmodern secularism: political values of students in Serbia

 

  • KUBURICH Z., ZOTOVA A., Serbia, Novy Sad.

Religion and mental health: an empirical study

 

  • RADISAVLJEVIC –CIPARIZOVIC D., Serbia, Beograd.

Pilgrims in the late modern society: motives for pilgrimage in Serbia

 

  • TRIFUNOVIĆ V.S., Serbia, Jagodina.

 Orthodox identity and education

 

  • БАКРАЧ Вл., Черногория, Никшич.

Сравнительный анализ религиозности студентов в Черногории и Сербии

 

  • БЕЛИКОВА Е.О., Волгоград.

Принципы толерантности в межрелигиозных браках: попытка социологического анализа

 

  • БЕЛОВА Т.П., Иваново.

Формальные и неформальные религиозные практики студентов

 

  • БЕЛОВА Т.П.,  ПУЗЫРЁВА А.И. , Иваново.  

Религиозность молодых геймеров

 

  • БОГАТОВА О.А., Саранск.

Динамика религиозности православных верующих в Республике Мордовия

 

  • БОГАЧЁВ М.И., Москва.

Воцерковленность и политические предпочтения православных верующих: поиск взаимосвязи

 

  • ГОРЮНОВ Д.В., Пермь.

«Непоминающие» община иеромонаха Евстратия (Филиппова)

 

  • ГРИГОРЬЕВА Л.И., Красноярск.

«Места силы» или религиозный туризм в российском ньюэйдж

 

  • ЖЕМЧУРАЕВА С.Ш., ИБРАГИМОВА Э.М., Грозный.

Идентичность и формирование установок толерантного сознания и поведения студенческой молодежи Чеченской республики


 

  • КИДАНОВА А.С., Белгород.

Конфессиональное нерелигиозное поведение воцерковленных православных (на примере прихожан Преображенского кафедрального собора г. Белгорода)

 

  • КРУПКИН П.Л., Франция, Париж.

К вопросу о «гражданской религии» РФ: локальные идентичности Ростова-на-Дону и Ярославля

 

  • КУБЛИЦКАЯ Е.А., Москва.

Особенности изучения религиозности населения в условиях  десекуляризации российского общества

 

  •  МЕДВЕДЕВА К.С., Москва.

Институционализация дисциплинарных практик на примере православного монастыря

 

  • НЕСТЕРОВА А.Г., Волгоград.

Динамика религиозной ситуации в Волгоградской области (2011-2014 гг.)

 

  • ПОСПЕЛОВА С.В., Санкт-Петербург.

Религиозный туризм на территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области

 

  • ТРОФИМОВА К.П., Москва.

Динамика религиозности цыганских сообществ на Балканах

 

  • ШИЛОВА В.А., Москва

Религиозные корни и менталитет россиян

 

  • ЮДИН В.В., Беларусь, Могилев.

Динамика и направленность религиозных процессов в современном белорусском обществе

 

  • ЯРЛЫКАПОВ А.А., Москва.

Кризис идентичности в среде мусульманской молодежи (на материалах Республики Дагестан)

 

 

 

  1. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РЕЛИГИИ И ОБЩЕСТВА:
    СОЦИАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ И РЕГУЛИРОВАНИЕ

Секретарь Иваницкая Е.В.             С.В. Рязанова, А.В. Митрофанова, И.А. Арзуманов

 

  • MORAVCHIKOVA M., Slovakia, Bratislava.

Regulating Religion The interaction of State and Churches and Religious Societes

  • АЛЕЙНИКОВА С.М., Беларусь, Минск.

Русская православная церковь как политический инструмент: взгляд социолога

 

  • АРЗУМАНОВ И.А., Иркутск.

Проблемы государственного регулирования интеграционных   процессов в восточно-сибирском регионе 19-21 вв.: этноконфессиональный аспект

 

  • ГОТОВКИНА М.С., Москва.

Социальное партнерство РПЦ и системы здравоохранения: проблемы и перспективы

 

  • ГЛЕБОВА Н.С., Москва.

Культура современности в странах арабского Востока: вызовы, проблемы, перспективы

 

  • ЗИНЧЕНКО В.В., Украина, Киев.

Религиозные структуры в системе формирования институтов гражданского общества Украины

 

  • ИГНАТЬЕВ А.А., Москва.

Церковь и её публика: пересекая границу

 

  • КИСИЛЕНКО А.В., Белгород.

Религиозный долг как мотив волонтёрской деятельности молодёжи

 

  • КОЛЕСНИКОВ С.С., Москва.

Религия как инструмент контроля девиантности: ответы без вопросов

 

  • КОПЫЛОВ О.В., Пермь.

Межрелигиозный диалог: анализ современной государственно-церковной политики в России

 

  • ЛУНКИН Р.Н., Москва.

Пятидесятнические церкви в России и Евросоюзе:  особенности развития новой евангельской миссии

 

  • МИТРОФАНОВА А.В., Москва.

Исламофобия и христианофобия как политические дискурсы

 

  • РОГОЗЯНСКИЙ А.Б., Санкт-Петербург.

Ожидать ли демократизацию в РПЦ?

 

  • СИЛАНТЬЕВА М.В., Москва.

Управление религиозными процессами в современном православии: социология, идеология и национально-культурная идентичность

 

 

   

 


 ПРОГРАММА

ЧЕТВЁРТОЙ МЕЖДУНАРОДОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ

«СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ
В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА
»

 

 

г. Белгород, 12 сентября 2014 г.

 

 

 

Ответственный за выпуск С.Д. Лебедев

Компьютерная верстка Н.А. Гапоненко

 

Подписано в печать 03.09.2014. Формат 60×84/16.

Гарнитура Times New Roman. Усл. п. л. 0,93. Тираж 75 экз. Заказ 201.

Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в ИД «Белгород» НИУ «БелГУ»

                                                                            308015, г. Белгород, ул. Победы, д.85

   

 

 

Уважаемые коллеги! PDF-версия Программы конференции - в прикреплённом файле.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Программа макет.pdf

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

По просьбе автора публикуется его текст из готовящегося к изданию сборника этой конференции.

 

 

Р.А. Лопаткин

(Москва, ССА – РОС)

 

ОБ ОПЫТЕ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА ОТЕЧЕСТВЕННОЙ СОЦИОЛОГИИ РЕЛИГИИ

 

Аннотация. Статья представляет собой исторический очерк советского периода в становлении и развитии отечественной социологии религии. Масштабный обзор основных вех развития научной отрасли (исследовательских проектов, имён и публикаций) совмещается с методологической рефлексией и критической оценкой достигнутого. Благодаря уникальному жизненному и профессиональному опыту автора, являющегося одним из старейших и авторитетных социологов религии в России, в очерке сочетается взгляд на проблему изнутри и извне.

Ключевые слова: история и методология социологии религии, советский период отечественной истории, религия, религиозность, атеизм

 

Lopatkin R.A.

(Moscow, Russian Sociologist Society – Soviet Sociological Assotiation )


TOWARDS THE EXPERIENCE OF SOVIET PERIOD OF NATIONAL SOCIOLOGY OF RELIGION

Abstract. The given article is a historical sketch of Soviet period during the formation and development of national sociology of religion. Amplitudinous review of the main milestones of scientific field development (research projects, names and publications)is combined with methodological self analysis and  critical appraisal of the achieved issues. Due to the unique life and professional experience of the author being one of the oldest and  most respected sociologists of Religion two views of a problem are mixed in the article: internal and external.

Key words: history and methodology of Sociology of religion, Soviet period of national history, religion, religiosity, atheism

 

Что считать отечественной социологией религии? Сейчас, применительно к нашим дням, ясно – это российская социология религии, отрасль научного знания, функционирующая в современной России, Российской Федерации. Но на разных этапах исторического развития нашим отечеством были и Российская империя, и Советский Союз. Каждая научная дисциплина становится таковой не вдруг, а проходя длительный путь от предпосылок, первоначал – через период становления и развития – к ее ставшему состоянию. Это единый научно-исторический процесс, в котором каждая ступень играет свою роль, становясь, образно говоря, необходимым кирпичиком или блоком в будущем здании научной дисциплины. Я делаю это предварительное замечание потому, что в 90-х годах, видимо, на волне религиозного бума (или возрождения, если хотите) к социологическому изучению религии обратилось сразу большое количество социологов, религиоведов, чиновников, многие из которых, страдая синдромом неофитов, были искренне убеждены, что именно с них начинается российская социология религии. Истоками этого заблуждения были или невежество (они не удосужились познакомиться с тем, что уже было вспахано и засеяно на этом поле до них), или идеологическая зашоренность (это, мол, писали атеисты, так я это и читать не буду, там-де все неправда). А незнание того, что делали твои предшественники, какие допускали промахи, действуя часто методом проб и ошибок, какие набивали себе шишки и как эти ошибки исправляли, обрекает таких исследователей на повторение тех же ошибок. А все это было опубликовано, надо только не лениться и не чваниться, а внимательно изучить опыт ваших коллег – предшественников. К тому же содержащиеся в публикациях и хранящиеся в архивах результаты социологических замеров могут служить точкой отсчета при исследовании динамики религиозных явлений и процессов в разных социально-экономических и политических условиях.

Итак, советский период отечественной социологии религии – важный этап ее становления как самостоятельной научной дисциплины, каковой она сейчас является. При этом надо принять во внимание, что в ее становлении участвовали не только россияне, но и ученые Украины, Белоруссии, Казахстана, и других республик Союза. Это было единое научное пространство, и работали мы все вместе, тесно и дружно, перенимая опыт и находки друг друга. В данном докладе я буду обращаться в основном к собственно российскому опыту, т.к. считаю, что об опыте украинских, белорусских и др. социологов религии лучше попросить рассказать их самих.

Собственно термин социология религии для обозначения особого направления исследований религии стал употребляться в СССР с начала 1960-х гг., может быть, даже с конца 50-х. Он пришел из западной социологии, и вначале употреблялся, как и термин социология, с уничижительным определением буржуазная. Не без упорной борьбы в научной и партийно-политической среде и социология, и социология религии в том числе, отвоевали свое место под научным солнцем и для вящей легитимации получили определение советская. За эту легитимацию особая признательность Ю.А. Леваде и Д.М. Угриновичу, которые, с одной стороны, первыми познакомили нас с опытом западной социологии религии, с другой стороны, закрепили за отечественными социологами и религиоведами право называть такие исследования соответствующим термином. Свой вклад в этот процесс внесли также А.И. Клибанов, Л.Н. Митрохин, И.Н. Яблоков, ученые Института научного атеизма.

Как я уже сказал, любая научная дисциплина возникает не вдруг и не на пустом месте, а имеет свои предпосылки и этапы становления. К таковым нужно отнести активно развивавшиеся в XIX веке этнографические и фольклористические исследования, преимущественно в крестьянской среде, народного быта, обычаев, верований и обрядов. Уже тогда были наработаны такие методы получения информации как интервью, наблюдение, сбор документов и различных артефактов, которые социологи позднее заимствовали у этнографов и фольклористов, краеведов. Большой вклад внесли писатели и публицисты, знатоки народного быта, такие как П.И. Мельников (Андрей Печерский), С.В. Максимов, Г.М. Успенский, А.С. Пругавин, В.Д. Бонч-Бруевич. Собственно социологами были уже М.М. Ковалевский и П.А. Сорокин, переписывавшиеся с Э. Дюркгеймом. Из статистических материалов дореволюционного периода следует отметить результаты Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., содержавшие информацию о вероисповедании, и земскую статистику, учитывавшую расходы на удовлетворение религиозных нужд.

В послереволюционный период (20–30-е гг.) эпизодически проводились опросы различных групп населения на местах, в основном, видимо, силами актива Союза воинствующих безбожников. Так, мы обнаружили в Архиве Пензенской области сведения об опросе, проведенном в 1926 г. Сведения о некоторых опросах, в том числе школьников, встречаются на страницах журналов «Антирелигиозник» и некоторых местных изданий. В 1932 г. был издан сборник «Воинствующее безбожие в СССР за 15 лет» (М., 1932), где есть статья об опросе московских рабочих. Есть упоминание о том, что в 20-х гг. разработал анкету и провел опрос сектантов Ф.М. Путинцев.

В основном в этот период полевые исследования проблем религии в разных регионах СССР проводили этнографы и краеведы. Здесь следует отметить особую роль Н.М. Маторина, ставшего первым директором Музея этнографии в Ленинграде. В 1931 г. вместе с А.А. Невским он разработал и опубликовал «Программу по изучению бытового православия», которая реализовывалась посредством организации ряда экспедиций в Поволжье и на Севере.

И, наконец, в 90-х гг. был снят гриф секретности с так называемой «репрессированной переписи» 1937 года, где был пункт об отношении к религии, который дал не ожидавшийся показатель высокого уровня (свыше 56%) приверженности к религии. Интересно, что вопрос об отношении к религии был вставлен в переписной лист лично И.В. Сталиным. Опрашиваемым предлагалось сделать выбор между двумя позициями: верующий – неверующий. Эта упрощенная умозрительная конструкция, как мы увидим дальше, повторялась и в первых социологических исследованиях религиозности населения.

После войны, в 50-е годы в партийно-политическом руководстве страны постепенно происходит осознание необходимости нового подхода к проблеме преодоления религии, отказа от парадигмы воинствующего безбожия, необходимости научного обоснования атеистической пропаганды и воспитания. Из партийно-идеологического лексикона и из директивных документов постепенно исчезают термины «антирелигиозная работа», «антирелигиозная пропаганда» и т.п. На их место приходят термины «научный атеизм», «научно-атеистическая пропаганда», «атеистическое мировоззрение» и «воспитание». Это направление занимает видное место в работе Всесоюзного общества «Знание». В вузах создаются кафедры научного атеизма. С 1959 г. Начинает издаваться журнал «Наука и религия». В 1964 г. ЦК КПСС принимает решение о создании в структуре Академии общественных наук при ЦК КПСС Института научного атеизма. Возникает парадоксальная ситуация: с одной стороны, ЦК предпринимает все эти меры для интенсификации процесса преодоления религии, а с другой – создание религиоведческих по своей сути научных учреждений открыло возможность для глубокого научного исследования реальной ситуации в этой сфере. Другой парадокс заключался в том, что курс на научное обоснование процесса преодоления религии и установки партийных постановлений на необходимость избегать оскорбления чувств верующих на деле сопровождались усилением администрирования в этой сфере, массовым закрытием церквей, преследованиями духовенства и верующих. Я говорю об этом для того, чтобы была понятна вся сложность обстоятельств возникновения и развития реальной социологии религии в этих условиях.

Теперь сделаем небольшой обзор того, как развивались социологические исследования религии, как шло совершенствование методик и накопление эмпирического материала о религиозной жизни в СССР.

Первым наиболее значимым событием на этом пути стали экспедиции Института истории АН СССР под руководством А.И. Клибанова по изучению современного религиозного сектантства в Воронежской, Липецкой, Тамбовской и Рязанской областях в 1958–1960-х гг. Работали экспедиции в основном методами, заимствованными у этнографов. Результаты были опубликованы в институтских ежегодниках «Вопросы истории религии и атеизма» и в монографии А.И. Клибанова «Современное религиозное сектантство» (И., 1962). В этих экспедициях принимала участие группа научной молодежи, из которой выросли известные религиоведы: академик РАН Л.Н. Митрохин, Г.С. Лялина, И.А. Малахова, Э.Я. Комиссарова, В.Ф. Миловидов, З.А. Янкова и др.

Примерно в это же время начинают проводиться небольшие локальные опросы в масштабе отдельного села, трудового коллектива. Свои экспедиции организовали кафедра научного атеизма МГУ, сектор исследования религии Института философии АН СССР, Государственный музей истории религии и атеизма (Ленинград). Д.М. Табакару провел исследование в молдавском селе Копанка, было проведено исследование отношения к религии сельских жителей на базе одного села на Ставрополье (автора не помню) и др.

Серьезный импульс к развитию социология религии получила после создания в 1964 году Института научного атеизма АОН при ЦК КПСС. Большую роль в этом сыграл ректор АОН академик Ю.П. Францев. Сам известный религиовед, работавший ранее директором Музея истории религии в Ленинграде, он вместе с академиком А.М. Румянцевым добился признания отечественной социологии как легитимной науки. В АОН он ориентировал ряд аспирантов на выполнение своих диссертаций на основе конкретно-социологических исследований, инициировал разработку религиоведческой проблематики с применением социологических методов. На кафедре философии эти вопросы курировал тогда молодой доцент П.К. Курочкин, впоследствии доктор философских наук, профессор, заместитель директора и директор ИНА. С созданием Института научного атеизма все аспиранты кафедры философии, занимавшиеся религиоведческой проблематикой, стали аспирантами ИНА. В наборе 1963 года П.К. Курочкин образовал из трех аспирантов: Н.П. Андрианова, Р.А. Лопаткина, В.В. Павлюка – проблемную группу по комплексной теме «Особенности современного религиозного сознания» и предложил нам провести для ее раскрытия социологическое исследование. Сам он не был социологом, но предугадывал эвристические возможности этой науки для изучения религиозных явлений. И мы тоже впервые услышали об этом виде научного исследования. Но идея нас увлекла, и мы буквально вгрызлись в эту проблему. Сейчас смешно об этом говорить, но мы тогда не имели представления о репрезентативности, о выборке. Знали только одно – надо провести опрос достаточно большого числа людей, чтобы можно было сделать научные выводы. Мы решили, что все они должны быть верующими. Но где их было взять? Поступили следующим образом: отобрали пять областей – Ивановскую, Псковскую, Тамбовскую, Ярославскую в РСФСР и Ровенскую на Украине (из которых мы сами приехали или где имелись люди, на помощь которых мы могли рассчитывать). В каждой области с помощью партийных органов и общества «Знание» привлекли большое количество добровольных активистов, которые согласились нам помочь. Это были лекторы общества «Знание», слушатели вечерних университетов марксизма-ленинизма, учителя, студенты. Им было предложено найти в своем ближайшем окружении одного, двух или трех верующих (родителей, дедушек-бабушек, соседей, сослуживцев, односельчан), с кем можно было бы без напряга обсуждать эти тонкие темы, и побеседовать с ними по предложенному плану интервью. Эта программа содержала три блока: мировоззренческие установки и основные религиозные представления, религиозно-нравственные представления и религиозные чувства.

Нам поступило 906 отчетов. Опять-таки, мы не имели представления о машинной обработке информации, да и вряд ли такая возможность тогда была. Мы разложили на полу склеенные листы ватмана, расчертили их соответственно блокам и пунктам интервью, ползали на коленках по этой «простыне», отмечая палочками ответы из очередного отчета. Но самое ценное – это были записи конкретных суждений и объяснений самих верующих, которые содержались в отчетах. Позднее, и весьма скоро, мы поняли, что цифры, которые мы поместили в своих диссертациях и в монографии, недостаточно репрезентативны, поскольку не было репрезентативного отбора респондентов, но тем не менее они оказались очень информативны в плане выявления широкого набора вариантов представлений и установок, бытующих в сознании современных (того времени) верующих. По сути дела это были зачатки качественного метода в социологических исследованиях религиозности.

Часть полученных результатов были по тем временам настоящим открытием.

Прежде всего, это касалось веры в бессмертие души, в загробную жизнь и воскресение из мертвых. Мы были абсолютно убеждены, что если человек верит в бога, то он, само собой, верит и в бессмертие души. У нас же оказалось, что 13% верящих в бога не верят в бессмертие души и столько же сомневаются в нем. Это были реальные показатели ослабления веры, размывания религиозного сознания. Причем у этих же людей фиксировалось и ослабление признаков религиозного поведения. Позднее мы узнали, что это явление описано и зарубежными социологами, а современные отечественные исследования показывают, что таковых среди верующих – до 30% и более.

Другой новостью, с которой мы тогда встретились, было то, что некоторое количество опрошенных верят во Христа, но не относят себя ни к какой христианской конфессии. А также среди респондентов оказались и такие, которые верят в бога, в сверхъестественное, но не относят себя ни к какой конкретной религии.

Таким образом, это исследование, не претендуя на высокую репрезентативность количественных показателей, оказалось новаторским и очень полезным для качественной характеристики современной религиозности, что нам очень помогло впоследствии при разработке инструментария для Пензенского исследования 1968 г. Итогом нашей работы стала монография Н.П. Андрианова, Р.А. Лопаткина и В.В. Павлюка «Особенности современного религиозного сознания» (М.: Мысль, 1966).

Одновременно в таком же направлении на Украине проводил свое исследование А.С. Онищенко. Схожесть некоторых результатов позволяла уже говорить, что выявлялись некоторые общие тенденции размывания массового религиозного сознания. Нужно отметить, что это исследование и опубликованная по его итогам монография дали толчок и к целой серии исследований различных аспектов массового религиозного сознания, привлекло внимание к фигуре реального верующего человека того времени.

В этот же период в ИНА были выполнены еще два интересных исследования социологического плана. А.Г. Твалтвадзе защитил кандидатскую диссертацию на тему «Секуляризация как фактор общественного прогресса». В.Г. Пивоваров провел монографическое исследование церковного прихода в с. Саконы, Ардатовского района Горьковской области и написал работу «Религиозная группа прихожан в структуре церковного прихода (Опыт моделирования)», вошедшую в сборник «Человек, общество, религия» (М: Мысль, 1968).

Институтом научного атеизма была создана сеть опорных пунктов во многих республиках и областях страны, а также три филиала Института (в Киеве, Вильнюсе и Ташкенте), которые начали активно проводить социологические исследования религиозности (Воронеж – М.К. Тепляков, Казань – Р.Г. Балтанов, Пермь – М.Г. Писманик, Минск – Е.С. Прокошина, Вологда – Елфимов, Орел – Н.П. Алексеев, Рига – А.А. Подмазов, Петрозаводск – А.Я. Степанов, Алма-Ата – В.А. Черняк и др.).

Самым значительным было проведенное ИНА в 1968 г. социологическое исследование по теме «Процесс секуляризации в условиях социализма» в Пензенской области, которое сыграло большую роль как в развитии социолого-религиоведческих исследований, так и в оценке религиозной ситуации властными структурами. Из более 900 тыс. взрослого населения области было опрошено 9015 респондентов практически во всех населенных пунктах области. Кроме того, на этой же базе параллельно было проведено еще пять исследований, конкретизирующих проблему по отдельным группам населения, выполненных аспирантами института под темы своих диссертаций. Инструментарий исследования был тщательно разработан группой в составе П.К. Курочкина, В.И. Евдокимова, А.И. Клибанова, Д.М. Угриновича, А.Д. Сухова, В.Г. Пивоварова и Р.А. Лопаткина, предварительно апробирован на одном объекте и скорректирован.

Результаты исследования были весьма репрезентативны и во многом неожиданны как для научного сообщества, так и для партийных органов разных уровней (вплоть до ЦК). Дело в том, что внешние проявления религиозности уходили в тень, с одной стороны, под влиянием объективного процесса секуляризации, повышения уровня образования населения, пропаганды научного мировоззрения и достижений науки, с другой стороны, в силу жесткого административного давления на религиозные организации и верующих. Создавалось впечатление, что религия уже доживает свой срок, и появлялся соблазн для партийного руководства – еще немного поднажать и с религией будет покончено. Мол, верующие – это какие-то темные старики, которые скоро уйдут из жизни, а с ними уйдет и религия. И тут появляются наши результаты: верующие составили 19,6% опрошенных, колеблющиеся, то есть тоже в какой-то мере находящиеся под влиянием религии – 8,9%. Мы объединили их в одну группу религиозного населения, и уровень религиозности оказался 28,5%. Эти данные, хотя и были приняты с большим сопротивлением, но произвели отрезвляющее впечатление, что нашло потом отражение в тональности атеистической пропаганды и текстов партийных документов, меняло в сторону большей лояльности отношение к верующим. Результаты исследования были опубликованы сначала в сборнике под грифом Для служебного пользования «Атеизм и духовный мир человека» (Пенза, 1969), а затем в книге «К обществу, свободному от религии (Процесс секуляризации в условиях социалистического общества)» (М.: Мысль, 1970) и в целом ряде других публикаций. Разработанная нами методика, инструментарий исследования и типология отношения к религии и атеизму оказали большое влияние на последующие исследования в регионах.

Но поскольку во многих исследованиях на местах продолжался разнобой в построении вопросников, терминологии, типологиях, институт в 1984 г. разработал и направил на места «Типовую методику изучения религиозных проявлений и состояния атеистического воспитания в городе, районе, трудовом коллективе».

Из других социологических исследований, проведенных институтом, отмечу два наиболее существенных: в 1983 году было проведено исследование в Ставропольском крае, где мы обследовали г. Невинномысск, Ипатьевский сельский и Карачаевский районы, и исследование состояния религиозности в регионах традиционного распространения ислама (Азербайджан, Дагестан, Татарстан, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан).

 Большое исследование, охватившее всю Воронежскую область, провел в 1969–1970 гг. М.К. Тепляков, исследование городского населения в Ленинграде осуществил В.Д. Кобецкий. Там же Д.М. Аптекман изучил отношение к религии рабочих ряда промышленных предприятий.

 Чрезвычайно интересной и информативной была практика повторных и мониторинговых исследований. В 1971 и 1981 гг. по одной программе провел исследования А.А. Лебедев в г. Калуге и Калужской области. Так же по одной программе В.С. Соловьев осуществил исследование духовного мира населения Республики Марий-Эл в 1973 и 1985 гг. Аналогичное исследование в Карельской АССР в 1975 и 1985 гг. провел А.Я. Степанов. В Перми уже несколько десятилетий, начиная с 60-х гг. и до настоящего времени, ведет мониторинговые исследования религиозности М.Г. Писманик.

Это только краткий обзор, но, надеюсь, что и он даст представление о реальном состоянии социологии религии в советский период нашей истории.

Теперь я хочу обратиться к некоторым проблемам и урокам того периода, которые, на мой взгляд, заслуживают внимания.

1.Мы с самого начала столкнулись с тем, что когда в одной шкале совмещаются отношение к религии и конфессиональная принадлежность, происходит аберрация реальных показателей того и другого. Например, «Православный, мусульманин, протестант и т.д., неверующий». В этом случае многие неверующие отмечают себя как православных, мусульман и т.д., имея в виду не свою религиозность/нерелигиозность, а свою этнокультурную идентичность. И с тех пор мы разделили в вопросниках эти две шкалы. Однако и теперь бывают исследования, в которых они смешиваются.

2.Типология отношения к религии. Это трудная проблема, из-за которой сломано немало копий. Шли методом тыка и путем прозрений.

Сначала в первых опытах встречалось простое дихотомическое деление на верующих и атеистов. Однако вскоре стало ясно, что есть люди, затрудняющиеся определить себя в этой жесткой паре. Так появилась категория колеблющихся.

Однако и это не удовлетворяло на обоих полюсах типологии. Было очевидно, что и верующие неодинаковые, и далеко не все неверующие готовы назвать себя атеистами. Дело в том, что для многих людей старшего возраста, недостаточно образованных, для многих сельских жителей это слово атеист было незнакомо и как все незнакомое – отпугивало. Кто-то же еще по дореволюционной традиции и по пропагандистской лексике 20–30 гг. отождествлял его со словом безбожник, которое было ругательным и осуждающим. И наконец, среди тех, кто знал это слово, было немало таких, кто считал, что атеист – это тот, кто не просто не верит в бога, но ведет активную борьбу с религией, кто так для этого подготовлен, что в споре любого попа или сектанта в два счета положит на лопатки. И поэтому мы пришли к необходимости разделить эту группу на две – неверующих и убежденных атеистов. Это сразу дало результат: в Пензенской области 11% назвали себя убежденными атеистами и 46% – неверующими.

Сложнее было с категорией верующих. Тут предлагалось много вариантов: и фанатик, и простой верующий, и верующий по традиции. Такие характеристики можно дать, наблюдая за поведением человека и беседуя с ним. Но вряд ли кто даже в анонимной анкете отметит себя в графе «ФАНАТИК». Поэтому для массовых опросов решили оставить категорию «верующий», а их дифференциацию производить по дополнительным показателям религиозного сознания и религиозного поведения.

Потом исследования показали, что есть и такая группа респондентов, которые безразлично относятся как к религии, так и к атеизму. Так в шкале типологии появилась категория индифферентных (безразличных и к религии, и к атеизму). Но по сути это тоже нерелигиозные люди. Поэтому их вместе с убежденными атеистами и неверующими мы при определении уровня религиозности объединяли в укрупненную группу нерелигиозного населения.

И наконец, мы вернулись к группе колеблющихся. Исследования выявили существенную неоднородность этой группы. Ее представители сильно различались по наличию и характеру религиозных представлений, по степени связи с общиной, по интенсивности религиозных практик и переживаний, в конце концов, по самоощущению своей религиозности. Поэтому данную группу мы разделили на две: колеблющиеся, но ближе к вере и колеблющиеся, но ближе к неверию.

Так сложилась оптимальная, на наш взгляд, шкала отношения к религии.

Вообще надо отметить, что проблема типологии отношения к религии и критериев религиозности постоянно становилась предметом дискуссий, которые имели целью преодоление разнобоя в подходах и достижения сравнимости получаемых результатов. Среди них заметное место занимает дискуссия, организованная Институтом научного атеизма в апреле 1968 г., материалы которой были опубликованы в специальном выпуске «Информационного бюллетеня» № 2 (М., 1968).

3.Критерий или критерии религиозности. Эта проблема также вызывала много споров, а решение приходило на практике. Одна точка зрения состояла в том, что признание веры в бога (в сверхъестественное), самоопределение себя в качестве верующего – достаточное основание считать человека таковым. Ей противостояла точка зрения о необходимости не одного, а нескольких критериев. На ней особенно настаивал Д.М. Угринович. Он считал, что в критерий религиозности личности должны входить и признаки религиозного сознания, и признаки религиозного поведения. Мы с ним соглашались, сами пытались реализовать на практике этот подход, но всегда упирались в одну и ту же проблему: респондент отметил, что он верующий, но не соблюдает религиозных практик или соблюдает их минимально и от случая к случаю, или вовсе не относит себя ни к какой определенной религии или конфессии, но, тем не менее, определенно называет себя верующим. Какие же у нас основания не считать его верующим? Можно говорить о том, что степень его религиозности очень низкая, но это не исключает его самосознания в качестве верующего. То есть в таких случаях правильнее будет по дополнительным показателям саму группу верующих разбить на подгруппы в зависимости от силы и интенсивности проявления отдельных признаков и сознания и поведения.

Но этот вопрос для дискуссии не закрыт и сейчас, и его дальнейшее обсуждение, а главное – апробация в ходе практических исследований могут принести пользу нашей социологии религии. Надо только иметь в виду, что как в вопросе критериев, так и в вопросе типологии отношения к религии для науки важна сопоставимость результатов, получаемых различными исследовательскими коллективами. На мой взгляд, решение этого вопроса в каждом конкретном случае будет зависеть от цели исследования. Если таковой является определение уровня религиозности на обследуемом объекте, то достаточно самоопределения респондента по типологической шкале отношения к религии. Это, так сказать, минимальный количественный показатель религиозности. Если же мы хотим иметь углубленную характеристику массового религиозного сознания и религиозной жизни в целом, выявить тенденции процессов, протекающих в этой сфере, их направленность и интенсивность, то нам потребуется применить комплексный критерий. А это в свою очередь потребует разработки специальных сложных шкал, которые позволят дать качественную характеристику религиозности.

4. Проблема достоверности и надежности социологических данных того периода. Очень часто высказывается упрек, что исследования того времени были идеологически ангажированными.

Но тут, во-первых, надо принять во внимание, что на начальном этапе формирования советской социологии, как и социологии религии, это было делом относительно небольшого круга энтузиастов-первопроходцев, которые не были профессиональными социологами. Тогда в СССР вообще отсутствовала система социологического образования. За дело взялись философы, историки, этнографы, экономисты, инженеры и др. При этом большинство слабо владело иностранными языками, да и западная социологическая литература была мало доступна, в основном оседая в спецхранах. В этих условиях кто-то упорно искал информацию, набирался опыта и становился в большей или меньшей степени социологом-профессионалом, а кто-то застрял в своем развитии или просто следовал появившейся моде на проведение анкетных опросов, пользуясь примитивным инструментарием. Было много разных исследований, и не все они были профессиональными. Впрочем, и сейчас качество далеко не всех исследований можно считать вполне удовлетворительным.

Во-вторых, на качество ряда исследований того времени не могли не оказывать влияние собственные идейные позиции их авторов. И речь здесь идет не о подгонке методики под получение желаемого и заранее ожидаемого результата, а в том, что исходное представление о том, что религия – это пережиток, который должен быть преодолен (а кто-то выражался и грубее – искоренен), невольно ориентировало исследователя на поиск аргументов о вреде религии и пользе атеизма. Вероятно, нашему поколению социологов необходимо было пройти через это искушение, чтобы в итоге научиться разделять науку с идеологией, а тем более – пропагандой. Между прочим, я наблюдаю, что и ныне определенная часть социологов религии, особенно конфессионально ангажированных, испытывают то же искушение, только с обратным знаком. Искренне желаю им преодолеть это искушение, как в свое время преодолели его и мы. Во всяком случае, мы всегда стремились быть предельно объективными, давать реальную картину религиозной ситуации, независимо от того, соответствовала ли он представлениям заказчика или власть имущих. Я уже привел пример с Пензенским исследованием. Предоставление наших результатов и получение права на их публикацию стоило немалых нервов директору института проф. А.Ф. Окулову, да и нам самим. Однако это была важная ступень нашего научного роста, усвоения нравственных норм служения науке.

Но обстоятельства того времени неизбежно накладывали свой отпечаток на выбор проблематики, лексику, стиля изложения наших материалов, в которых атеистические пассажи нередко выпирали на первый план, снижая научный уровень отчета или публикации. Поэтому, когда вы берете в руки издания того времени, учитесь отделять зерна научных истин от плевел неизбежной тогда идеологической риторики. Часто сомнения вызывают процентные показатели уровня религиозности/нерелигиозности. Некоторые пытаются судить о достоверности тех исследований, меряя их сегодняшними мерками. Но дело просто в том, что изменилась социальная парадигма. Да, исследования советского периода показывали сокращение уровня религиозности в каждой более молодой возрастной группе респондентов. И очевидную обратную зависимость религиозности от уровня образования. Но так оно и было, а теперь тренд общественного развития изменился, изменились и показатели уровня и степени религиозности в различных слоях и группах населения. И дело сегодняшних социологов понять, осмыслить и объяснить этот процесс изменения отношения к религии в постсоветской России.

Кстати, там, где исходные материалы исследований советского периода сохранились, в архивах ли, или в виде публикаций, интересно было бы попытаться провести вторичный анализ этих публикаций и их методик, и вообще осуществить выборочную републикацию изданий советского периода, сохранив полученные данные и очистив от идеологической шелухи.

5. Об истории отечественной социологии религии.

Любую научную дисциплину можно считать вполне состоявшейся только тогда, когда она будет иметь свою написанную историю. У отечественной социологии религии пока таковой нет, хотя уже сделаны первые шаги в этом направлении. Я имею в виду, прежде всего, ряд публикаций доктора социологических наук М.Ю. Смирнова. Эту проблему можно решить как путем создания фундаментального коллективного труда, так и подготовкой ряда кандидатских и докторских диссертаций, посвященных как истории нашей научной дисциплины в целом, так и её предпосылкам, отдельным этапам формирования и развития, отдельным методологическим направлениям и подходам, вкладу отдельных ученых и научных коллективов. Здесь мы столкнемся с рядом объективных трудностей. У нас нет специализированного архива материалов социологических исследований. Часть таких материалов хранится в архивах Института российской истории РАН, Института этнологии и антропологии РАН, Музея истории религии. Другая – не систематизированная и неописанная – возможно, сохраняется в шкафах различных кафедр и институтов, причем там часто уже нет людей, которые знали бы, что это за материалы и откуда они взялись. Вполне допускаю, что, наткнувшись на эти папки и не понимая их исторической и научной значимости, новые люди просто выбросят их или сдадут в макулатуру.

Часть архивов исчезла в 30-е годы. Социологический архив института научного атеизма, хранившийся в специальной комнате, бесследно исчез в августе – сентябре 1991 года, во время ликвидации Академии общественных наук при ЦК КПСС, её здание и его содержимое перешло в ведение Администрации президента РФ. Когда в октябре мы вернулись на свои рабочие места, то обнаружили, что богатейший архив исчез, а комната отдана для хранения инвентаря уборщиц. Сохранилось немногое, что было заперто в моем шкафу.

Отчеты о многих исследованиях, проводившихся ИНА, имеются в Российском Государственном Архиве социально-политической истории (в фондах бывшего Центрального партийного архива ЦК КПСС), а также в фондах партийных комитетов в архивах областей, краев, республик РФ.

Часть таких материалов имеется в личных архивах социологов религии тех лет, ещё живущих и уже ушедших. Эти материалы постоянно находятся под угрозой полного исчезновения. Эту трагическую для нашей науки проблему можно было бы решить путем создания централизованного хранилища, но кто за это возьмется? Частично её можно было бы решить, инициировав передачу личных архивов в государственные, федеральные и местные.

И, наконец, для создания истории нашей научной дисциплины и для ее сохранения, неплохо было бы иметь свой сайт в Интернете и на нем раздел «Библиотека», в котором максимально полно выложить публикации прошлых лет и десятилетий по социологии религии.

6. Проблема институционализации отечественной социологии религии.

Для становления новой научной дисциплины, для получения ею академического статуса очень важен факт её институционализации. Для этого необходимы, на мой взгляд, ряд условий, реализуемых в процессе её развития.

Во-первых, наличие стационарного научно-исследовательского центра или центров (государственного, академического, общественно-научного – все равно), осуществляющего теоретико-методологическую разработку проблем данной дисциплины, систематическое проведение и координацию практических исследований.

Естественно, сразу такие центры не рождаются. На ранних этапах развития, говоря непосредственно об отечественной социологии религии, она становилась предметом интереса и деятельности отдельных ученых – энтузиастов, таких как А.И. Клибанов или Ю.А. Левада, вокруг которых образовывался круг их учеников и последователей. Постепенно социологическое изучение проблем религии в качестве отдельных тем завоевывало себе место в планах академических институтов, например, истории и философии, отдельных вузовских кафедр. На местах периодически создавались небольшие коллективы для проведения конкретного исследования, опять-таки при наличии такого энтузиаста (в Воронеже – М.К. Тепляков, в Казани – Р.Г. Балтанов и др.). Отдельными ступеньками по пути институционализации нашей дисциплины было создание в Институте научного атеизма специальной проблемной группы по социологии религии, на основе которой была затем создана социологическая лаборатория, преобразованная в 1984 г. в отдел социологии религии и атеизма.

Параллельно происходило институциональное оформление отечественной социологии религии в рамках научного социологического сообщества: в структуре Советской социологической ассоциации (ССА) в начале 60-х годов было создана Центральная научно-исследовательская секция социологии религии (ЦНИС), которую возглавил Д.М. Угринович, а с 1984 по 2012 г. – Р.А. Лопаткин. ЦНИС стремилась к объединению и координации творческих усилий социологов-религиоведов, оказывать им методическую помощь, содействовала публикации их работ, установила и поддерживала связи с Исследовательским комитетом №22 Международной социологической ассоциации. В начале 90-х годов преемник ССА – Российское общество социологов (РОС) подняло статус секции до уровня Исследовательского комитета (ИК).

Все это способствовало институционализации отечественной социологии религии как самостоятельной научной дисциплины, хотя этот процесс на тот период вряд ли можно было считать завершенным.

В постсоветский период процесс создания научных центров и подразделений по социологии религии активизировался. Сначала сектор, а затем отдел социологии религии был образован в Институте социально-политических исследований РАН. По инициативе и под руководством М.П. Мчедлова был создан Исследовательский Центр «Религия в современном обществе» в Российском независимом институте социальных и национальных проблем (Институте комплексных социальных проблем РАН), входящий ныне в структуру Института социологии РАН. Социолого-религиоведческая проблематика стала одним из важных направлений в работе ведущих российских социологических служб – Левада-Центр, ВЦИОМ, ФОМ. Успешно развивается деятельность службы «Среда», специализирующейся именно на социологии религии. То есть, в деле институционализации отечественной социологии религии сделан большой шаг вперед. Однако у нас до сих пор нет единого центра, который мог бы выполнять функцию координации исследований в этой области, а главное – мог бы создать единый архив и банк информации о результатах социологических исследований по проблемам религии и государственно-конфессиональных отношений.

Вторым важным элементом институционализации научной дисциплины является, на мой взгляд, наличие специального образования и аттестации кадров социологов религии высшей квалификации.

Я уже отмечал, что в советский период социологическими исследованиями проблем религии начинали заниматься люди самых разных профессий, не имевших специального социологического образования, тем более в области социологии религии. Отрадно, что с созданием в России системы социологического образования в социологию религии все больше приходит профессиональных социологов. Это дало существенный импульс повышению качества социолого-религиоведческих исследований. Но в государственном реестре профессий (специальностей) НАШЕЙ СПЕЦИАЛЬНОСТИ НЕТ, КАК НЕТ В ВУЗАХ СТРАНЫ НИ ОДНОЙ КАФЕДРЫ СОЦИОЛОГИИ РЕЛИГИИ. Нет ее и в номенклатуре научных специальностей Высшей аттестационной комиссии. В стране всё больше защищается кандидатских и докторских диссертаций, посвященных социологии религии, но они проходят по другим специальностям: философским, социологическим, историческим, культурологическим. Складывается парадоксальная ситуация: специалисты по социологии религии уровня кандидатов и докторов наук есть, и их уже немало, а специальности такой нет! Таким образом, институционализация отечественной социологии религии в этом важном ее аспекте находится пока в зачаточном состоянии.

Третий показатель институционализации научной дисциплины – это наличие постоянных (периодических) специальных изданий. В советский период более или менее регулярно статьи по социологии религии публиковались в «Вопросах научного атеизма» и Информационном бюллетене, издававшихся Институтом научного атеизма, в «Вестниках» МГУ и ЛГУ, изредка – в «Социсе». Однако специального периодического издания социологов религии как не было, так и нет.

В этой ситуации большую роль могут сыграть возможности, которые предоставляет Интернет, что уже прекрасно продемонстрировала социологическая служба «Среда». Именно посредством Интернета открываются возможности создания электронного банка данных, электронного оцифрованного архива материалов прошлых исследований, электронной библиотеки как отечественной, так и зарубежной литературы по социологии религии. Думаю, что инициативу в этом вопросе должен проявить наш Исследовательский комитет социологии религии РОС.

И наконец, четвертый существенный признак институционализации ставшей научной дисциплины – это наличие её написанной истории.

Первый и очень важный шаг в этом направлении уже сделал доктор социологических наук М.Ю. Смирнов, опубликовавший в 2008 г. «Очерк истории российской социологии религии». Думаю, что дальнейшая разработка этого направления наших исследований может дать темы для целой серии кандидатских и докторских диссертаций, монографий и статей, посвященных как истории социологии религии в России в целом, так и по отдельным периодам, регионам, научным центрам и школам. Возможны также работы, посвященные вкладу отдельных ученых. Желательны подготовка и издание учебников, учебных пособий и хрестоматии по истории российской социологии религии.

Силы для реализации этого направления в наших рядах уже есть, к этому подтягивается профессионально подготовленная молодежь. Надо дать им импульс и простор.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

По согласованию с авторами публикуем текст выступления на конференции Сл. Петровича и М. Благоевича

 

 

Слободан Петрович, Сербия

Мирко Благоевич, Сербия

 

Глобализация и душевное здоровье: кто-нибудь еще вспоминает про душу?

 

 

 

В данном сообщении, представляющем точку зрения психиатра, занимающегося проблемами психического здоровья населения в местном сообществе, будет рассмотрено понимание проблематики душевного здоровья индивида в современных условиях. Не преследуя цель представить всеобъемлющий обзор, основанный  на статистических данных, мы рассматриваем данную тематику с  использованием эклектического подхода и подразумевая наличие  общего согласия  в понимании значения терминов «глобализация», «душевное здоровье и  болезнь», включая понятие „ментальное“ в качестве соотносительного с понятием «душевное». В  данной статье  мы попытаемся сделать обзор мнений некоторых авторов, занимающихся этой проблематикой, и представить собственное понимание указанной темы. Данная работа представляет собой короткий тематический обзор.    

 

В одном из прошлогодних  выпусков журнала Психолог“ автор Росс Уайт в тексте „Глобализация душевных заболеваний“  обсуждая проблематику душевных заболеваний  в контексте  их распространения, отмечает, что себестоимость смертности и инвалидности, вызванных данной категорией заболеваний, показывает значительный рост. После рассмотрения многочисленных аспектов данных вопросов, в том числе проблем, связанных с критериями диагностики, роли биологической психиатрии и важности транскультурной психиатрии для понимания множества аспектов данного вопроса, автор указывает на  вредное влияние  "западной концептуализации " в понимании  и оценке психического здоровья  в глобальном масштабе. В связи с этим автор далее отмечает, что "глобализационная концепция психических заболеваний может принести больше вреда, чем пользы“, учитывая значительное неравенство между странами с высоким уровнем  доходов и странами с низкими средним уровнем. 

        

Далее автор говорит о необходимости междисциплинарного сотрудничества специалистов различных профессий, занимающихся защитой психического здоровья, социологов и антропологов, с критическим анализом опасностей, вытекающих из возможности манипуляции при понимании многочисленных корреляций между культурными феноменами и понятиями психического заболевания в рамках процесса быстрой глобализации, которая затрагивает все части нашей " планетарной цивилизации ".

В своем заключении автор подчеркивает, что "вместо глобализации психических заболеваний, целью должно являться  продвижение глобального психического здоровья. (White R.  The globalisation of mental illnes; Psychologist, 26,3., 182-185.,2013.)

         В позиции  автора прослеживается, косвенно, согласие с  общепринятым мнением западной медицины, что нынешний процесс глобализации в данной области является источником прогресса, но и источником некоторых противоречий, которые такой процесс несет с собой. С другой стороны, следует отметить, что Всемирная организация здравоохранения через специализированные информационные бюллетени, еще в начале первого десятилетия нынешнего века, констатировала растущее значение психических заболеваний, в особенности - депрессии, злоупотребления психоактивными веществами, количества суицидов. ( National Statistics: Nicola S. et all: Psychiatric morbiditz among adult living in private housholds, 2000): Dowrick C. Et all: From epidemiologgy to intervention for deopressive disorders in the general population. The ODIN study, Wold psychiatry1.3.,2002, 169-174). Учитывая наличие данных обстоятельств в процессе глобализации, общехарактерном для всего мирового сообщества, на психиатрию неизбежно влияет множество факторов, которые преломляются через триаду: 1) укрепление глобального коллективного сознания 2) повышение осведомленности об экономическом неравенстве в качестве важного фактора психического здоровья, 3) массовое распространение психиатрических знаний. (Bhugra D, Mastrogianni A. Globalisation and mental disorders. Br J Psychiatry 2004; 184:10-20.) С этой точки зрения, у психиатрической социологии в будущем будет возможность рассматривать все возможные аспекты (Опалић П.:  Психијатријска социологија, 2008), в корреляции с которыми находятся как психиатрическое знание, так и метод его функционирования в постмодерном, разрозненном обществе, которое принимает форму тоталитарной машины для контроля и управления человеком.

В конце последнего десятилетия ХХ века, в своем анализе антропологической перспективы и процессов, происходящих в некоторых местных сообществ, Марк Оже указывает, что основные характеристики постмодернистской эпохи и мондиализации представлены такими явлениями, как: а) накопление событий, в связи с чем "история с трудом может быть понята"; б) накопление образов, которые "сужают мировое пространство до размеров индивидов" ; и в) накопление индивидуального опыта, приводящего к "одиночеству" вследствие мондиализации  и "конца идеологий". (цитата: Фабијети У., Малигети Р., Матера В.,: «Увод у антропологију – од локалног до глобалног», 2002, стр 250).

Так что же происходит с человеком, который предоставлен сам себе в водовороте глобализации, как это сказывается на его духовной жизни и основном оплоте его индивидуальности – его личности? Ответ на такой сложный вопрос – неоднозначен  и относится к многочисленным научным дисциплинам. Однако, ответы, если они вообще могут быть даны через объяснения и толкования, конечно, не устранят чувство незащищенности, одиночества, сосредоточенности на самом себе и снисходительное отношение к явной или закамуфлированной манипуляции, которая стала основной формой взаимодействия общества и человека. С этой точки зрения, стресс стал естественной частью нашей жизни, а эгоцентричность и гедонистический образ жизни – наиболее подходящей формой защиты, тем более что они поддерживаются потребительской ментальностью и непрерывным воспроизводством "идеи прибыли" в процессе все убыстряющегося технологического прогресса.

 

         Говоря о понятиях личности и идентичности, хотим подчеркнуть важность осознанности, которая несмотря на упомянутое выше все усиливающееся влияние технологического прогресса, продолжает сохранять свое основное содержание, как в индивидуальном, так и в более широком культурном и национальном планах. Поэтому процессы глобализации, как наднациональная и надперсональная концепция, в основе которой лежат разрушительные намерения, имеют  своей целью "изменение" личности, ее идентичности и сознания как объединяющей функции, включающей  в себя все вышеупомянутые аспекты.

         Учитывая тот факт, что личность в своей динамической сфере функционирования опирается на систему психологической опоры, (Бергер Ј.; Психолошки потпорни систем, Часопис за клиничку психологију и социјалну патологију, 1,1-2,1994., 85-103) что достигается за счет опоры на тело, чувство принадлежности, способность мышления и формирование ценностных ориентации, процессы глобализации во всех своих формах, особенно в ментальной, систематически приводят к разрушению, и обезличиванию психологических основ личности, которая постепенно сводится к  уровню потребителя, потребности которого систематически формируются системой экономической глобализации.

 

Однако еще более агрессивной и разрушительной является глобализация на ментальном уровне - электронные средства массовой информации способствуют "интенсивному распространению информации, картин и моделей жизни", что, как правило, приводит к полной дезориентации и ломает все рамки сознания.  (Ticać I. Peronalistička etika kao odgovor na izazove globalizacije Filozodska istraživanja, 2009., 29, 1, 107-118). Глобализация, безусловно, несет ощущение стремительности и неудержимости на своем пути к разрушению – уничтожению традиционных ценностей, так как именно это является  механизмом, приводящим к разрушению ценностных основ уже деградированного "ценностного содержания мира" в глобализации (Крецуљ ДП, Марић Ј.Д : Светско друштво ризика и глобализација, зборник "Наука, религија, друштво", 2002, 100).

Именно поэтому постмодернистской идентичности, бесформенной, бессмысленной, деградированной, оставленной на произвол СМИ и других видов манипуляции, противостоять может только  личность, противопоставляя ей свои основные свойства, заключенные в системе ценностей, выраженной через веру, предназначение и надежду. Опору, особое место и роль в этой бескомпромиссной борьбе против уничтожения представляет религиозная сущность человека.

И поэтому, вопреки подавлению, имеющему место в опыте сербского народа, отрицанию важности религии, религиозная принадлежность снова становится предметом более интенсивного научного исследования и рассмотрения с различных точек зрения. Что касается соотношения психического здоровья и религиозного потенциала, можно отметить, что именно это является точкой опоры, на которую постмодернистская личность, со всеми своими противоречиями, может опереться при решении ряда дилемм, с которыми она сталкивается, пытаясь объяснить и понять современный смысл своего существования.

Психиатрия, как прикладная  система медицинских знаний, занимаясь в клиническом смысле, прежде всего психопатологией, а затем и терапевтическим подходом, также выделяет в одной из своих частей религиозную сущность человека, трансцендентный потенциал как важный момент для сохранении целостности личной идентичности. С другой стороны, религиозное существо человека (подразумевая также атеизм, сектантство или язычество как личный выбор) можно рассматривать как поле напряжения и "мнимого пространства души", что может привести к проявлению болезни, которая  ограничивает человека в свободном выражении и стремлении к физическому и психическому гомеостазу. На это указывает и известный сербский психиатр Владета Еротич, преподаватель пастырской психологии, и констатирует, что любая хорошая психотерапия «затрагивает и освобождает духовные потребности человека и направляет его к ценностям, близким к религиозным» (Јеротић В. Религија и психијатрија, у Каличанин и сар: Психијатрија, 1999.).

 

Однако необходимо отдавать себе отчет в том, что глобализация затрагивает и религиозную систему человека и меняет, хотя и медленнее, определенные предпосылки, связанные с изменением нравственных  ценностей, как в религиозной сфере (Благојевић М.: Религијско конфенсионална идентификација и вера у Бога грађана Србије“ ,, 2012, Филозофија и друштво, XIII, ,1,40-52) так и  психиатрической, что проявляется через все усиливающиеся, так называемые эпигенетические воздействия. Эти воздействия представлены многочисленными формами глобализации, влияющими на душевное здоровье, с одной стороны, и проявления и изменение картины пост-модернистских душевных заболеваний, с другой стороны, с акцентом на росте нарушений, связанных с расстройством личности, и на психиатрии, которой предстоит борьба со современными проблемами.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Заметка о конференции на сайте НИУ "БелГУ":

 

Социология религии в обществе позднего модерна

 

IMGL1906.JPG

Проректор НИУ "БелГУ" проф.А.В. Маматов

 

12 сентября на базе НИУ «БелГУ» состоялась IV международная научная конференция «Социология религии в обществе позднего модерна», организатором которой уже не в первый раз выступил вуз.

В работе конференции приняли участие профессора и научные сотрудники НИУ «БелГУ» и ведущих вузов страны, таких как Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Российский университет Дружбы Народов, Уральское отделение Российской Академии наук (г. Пермь), Юго-западный государственный университет (г. Курск), Санкт-Петербургский университет управления и экономики (Магаданский филиал), Владимирский государственный университет и других. Участие в обсуждении приняли также и зарубежные гости из Европейских вузов.

На открытии конференции участников приветствовали проректор по учебной работе и информатизации Александр Маматов, директор Института управления Виктор Захаров, заведующая кафедрой социологии и организации работы с молодёжью Инна Шаповалова.

Спикеры подчеркнули важность социологического изучения современных религиозных процессов в России и зарубежных странах.

«Очень ценно, что участники конференции не перестают общаться и за ее пределами, они обмениваются телефонами, разрабатывают и реализуют новые проекты» - отметила Инна Шаповалова.

В ходе пленарного заседания были заслушаны доклады на актуальные темы социологических исследований религии в современных и классических интерпретациях. Были выделены основные тенденции развития религии в современном мире и особенности взаимодействия духовной сферы с другими сферами жизни общества в настоящее время.

Оживлённая дискуссия развернулась на тему духовно-нравственного воспитания молодежи. Участники обсуждения отметили, что духовно-нравственное воспитание школьников и студентов должно базироваться на традиционных ценностях российского общества и самобытности русской культуры.

В дальнейшем были обсуждены различные вопросы религиозных мировоззрений и их влияние на общественную и культурную жизнь общества.

На подведении итогов работы конференции участники обсудили вопросы межрегионального и международного сотрудничества,  целью которого является стремление донести до научного сообщества проблемы социологии религии.

 

В 2015 году данная конференция пройдет уже в пятый раз, и в честь юбилея организаторы подготовят для участников насыщенную программу по различным направлениям.

 Собинформ

 

IMGL1887.JPGIMGL1937.JPGIMGL1945.JPG

 

 

 

http://www.bsu.edu.ru/bsu/news/news.php?ID=295841&IBLOCK_ID=176

Изменено пользователем Serjio
Добавлены фотографии
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Ожидать ли демократизации в Русской Церкви?

18.09.2014, 14:16

rogozyanskiy-300x244.jpgАндрей РОГОЗЯНСКИЙ:

Среди всех институтов российского общества, Русская Православная Церковь наименее затронута процессами реформирования. В управленческом отношении она решает задачи простейшего администрирования и какой-то частью ситуативного реагирования на изменения.

Сильны мотивы иерархии, единоначалия, дисциплины, традиции, что представляет проявления логики, сильно расходящейся с логикой модернизации и демократизации.

Что понимают под демократизацией и реформой?

Реформирование социальных субъектов и институтов – обыденное явление. Традиционно, жизнь человека и общества имела постоянную основу и описывалась в виде совокупности составляющих. Сословия и нации, уклад жизни и образ занятий, обычаи и характерные подходы к организации дел были более-менее определены, узнаваемы и практиковались десятилетиями, если не веками. В современных условиях жёсткий постоянный костяк отсутствует. Человек активно переосмысливает своё положение и то, какие решения ему требуется принять. Образ жизни становится меньше привязанным к месту и факторам преемственности.

Меняясь, социальные институты и субъекты утверждаются, «актуализуются», в окружающей действительности. Коммерческие ребрендинг и рестайлинг дают наиболее наглядные примеры этого. Товар и торговая марка тогда подтверждают свои высокие позиции, когда циклически, с частотой в несколько лет меняют свой облик. Не говорим уже о переменах в более мелкой атрибуции. Урбанистическая среда также находится в постоянном движении, объекты инфраструктуры, названия, вывески, профили деятельности постоянно меняются. Подходы к управлению, популярные тренды, темы для обсуждения в обществе, моды и пр. олицетворяют начало или стихию реформ.

Перемены как постоянство

Земля в современном представлении уже не покоится на твёрдых универсальных основаниях – слонах, стоящих на черепахе, а больше напоминает игрушку-эксцентрик с постоянно меняющимся центром тяжести и балансирующими элементами. Жизнь бесконечно «течёт»; постоянны лишь изменения. Похвалой служит то, когда констатируют: «Этот состав кабинета министров обеспечил стабильное реформирование разных областей социальной и экономической жизни».

Стабильное реформирование – данное словосочетание ещё недавно казалось бы абсурдным. Современное управление работает, говоря языком математики, с производными и дифференциалами высших порядков. Оно решает задачи уже не ситуативного реагирования на изменения, но продуцирования изменений и управления изменениями.

Метафизика демократизации

В политическом реформировании главнейшее значение имеет проблематика демократизации. Содержание её раскрывается классически, в первую очередь, в связи с вестернизацией – приближением к западному образу и переходом на западные стандарты. Один из создателей теории демократизации Ш. Эйзенштадт говорит следующее: «процесс изменения в направлении тех типов социальной, экономической и политической систем, которые слагались и развивались в Западной Европе и Северной Америке в период с XVII по XIX в. и затем распространились на другие европейские страны, а в XIX и XX в. – на южноамериканский, азиатский и африканский континенты, к современному уровню развития».

Это касается, в первую очередь, стран «догоняющего развития», включая Россию. Тем не менее, общие рамки представлений о демократизации шире. В западных странах продолжают по-своему обсуждать демократизацию и искать реформ. Распространена точка зрения, согласно которой история в конечном итоге приведёт человечество к новой модели общества, замечательного с точки зрения его демократизма. Такое чудо-общество будущего имеет название «открытого общества».

Его примечательными чертами являются: свободная конкуренция элит, плюрализм и тесная вовлечённость граждан в решение разнообразных вопросов. Это как бы Город Солнца Кампанеллы на новый лад – очередная попытка реализовать утопию общества без недостатков, но путём эволюционного развития, с постоянным реформированием, предоставлением расширенных возможностей для индивидуального выбора и устранением барьеров и ограничений.

Как и в варианте советского прошлого, блистающая вершина остаётся недостижима, хотя «зори открытого общества» современники видят уже сейчас. Ожидание скорого улучшения и преодоления существующих проблем затягивается, прогресс буксует, обнаруживая деградацию и откат от принципов. Тем более самоценными, сакральными оказываются категории «демократизации» и «реформ», ибо когда цель недостижима, движение к ней или ощущение продвижения к ней заменяет собой результат.

Русская Церковь на переходе

Обрисовав сложность темы, обратимся к тематике демократизации Русской Православной Церкви. До начала 1990-х Московский Патриархат представлял сравнительно небольшую организацию, впоследствии же сильно расширился. При этом реформы не произошло. При Патриархе Алексии II преобразования свелись к минимуму. Внутри конфессиональной общины распространилась критика модернизации, и вследствие всего этого Русская Православная Церковь во всё больше контрастировала с обстановкой в обществе и политикуме.

Постепенно, к середине 2000-х это произвело перемену и значительное усиление реформаторских настроений. Ко времени восшествия на престол Патриарха Кирилла стремление к преобразованиям, осовремениванию облика РПЦ стало почти всеобщим. Напомним, что в большинстве христианских сообществ переход из системы статичных понятий «догмат-императив-обязанность» к динамическому мышлению «реформы-модернизации-актуализации» произошёл значительно раньше.

Римо-католики произвели у себя кардинальную ревизию в начале 1960-х, на Втором Ватиканском соборе. Традиционное вероучение осталось внешне нетронутым, однако фактически aggiornamento или осовременивание составляет основу новой богословской и корпоративной культуры Ватикана и диктует конкретные действия. Что же касается ретроспективы модернизационнных процессов в РКЦ, начало таковых относится ещё к рубежу XIX-XX ст. – времени выхода энциклики папы Льва XIII «Rerum Novarum» («Се, творю всё новое») 1891 года.

Позиция самозащиты

С 2009 г., начала правления Патриарха Кирилла, реформирование в Русской Православной Церкви стартует одновременно в нескольких направлениях:

  1. Реформирования управленческого аппарата Московской Патриархии;
  2. Дробления крупных епархий;
  3. Пересмотра подходов к медийному представительству в сторону более современного образа и технологичной работы;
  4. Усиления миссионерской, молодёжной и социальной составляющей в работе управленческих структур и приходов;
  5. Создания особого коллегиального органа, Межсоборного Присутствия, с началом работы его комиссий над новыми нормативными документами РПЦ;
  6. Реформы системы духовных училищ, семинарий и академий;
  7. Подготовки к осовремениванию богослужебного языка, обряда и доктринальной части.

В дальнейшем реформаторская деятельность наталкивается на «консервативную волну» в российской политике. Ряд чувствительных для Московской Патриархии происшествий и медиа-скандалов вынуждают церковное управление перейти на позицию самозащиты, смена политических ориентиров приводит к снижению общественного внимания к тематике реформирования-инноваций. В настоящий момент реформа в Русской Православной Церкви частично приостановлена, частично приобрела рутинный характер, как, например, в части деления епархий.

Затяжные позиционные бои

Миссионерские планы претерпели болезненную корректировку, и вместо первоначальных амбициозных намерений, простирающихся до «второго крещения Руси», представители РПЦ перешли к, говоря военной терминологией, «затяжным позиционным боям» на отдельных направлениях. Коллегиальные методы выработки решений Межсоборным присутствием показали себя недостаточно действенными, острые документы откладываются, состав комиссий давно не обновлялся, вопреки Уставу этого органа.

Авторитаризм управления в некоторых моментах усилился, как, например, в принятой в 2009 г. новой редакции Устава прихода Русской Православной Церкви, которая сокращает юридические полномочия на местном уровне и передаёт их епархиям. Выступления официальных лиц выдержаны в подчёркнуто антимодерновой тональности «сохранения традиций», «укрепления национально-исторической идентичности» и т. д. Как и в большом социуме, внутри конфессиональной общины преобладают консервативные воззрения; сильна антизападная и антилиберальная критика.

Реформаторы в оппозиции

Реформаторски настроенная часть верующих уходит в оппозицию к официальному церковному курсу. Реформаторские требования приобретают более радикальный характер. Если первоначально ожидания состояли в плавном вхождении в реформу, когда на смену старшему поколению священнослужителей приходит «целое движение свободолюбиво настроенных пастырей», «Патриарх понимает, что общество изменилось, и Церкви нужно стать основным институтом уже нового демократического общества» (Роман Лункин. «Расколы или демократизация?»), то критика в настоящее время исходит из убеждения в коренной антидемократичности церковной бюрократии, оперирует весьма сильными образами, как, например, «вертикаль насилия, лжи и страха» и полна решимости революционным путём изгнать тоталитарный дух.

Утверждается, в частности, приближение времени, когда институты гражданского общества как олицетворение совести, возьмут под контроль деятельность Русской Православной Церкви (Юрий Белановский. «Гражданское общество и Церковь»). Интенции нового богословия повторяют антиавторитарные концепции, выработанные западной теологией. Так, в манифесте группы украинских либеральных священников под названием «Богословие Майдана» Церковь призывают «вырасти до уровня общества, которое быстро растет на основе тех ценностей, которые должны были бы демонстрировать церкви».

Тень политики

Так состоится ли демократизация Русской Церкви и если да, в каком виде? Парадокс в том, что процессы в церковной среде сегодня зависят более от внешних условий, нежели от религиозного праксиса. Если государственническая, антизападническая линия в российской политике сохранится, мотивы иерархии, послушания, исторической преемственности будут преобладать. Напротив, дискутируемый «либеральный поворот» в России инициирует цепь событий, могущих произвести революцию в церковных институциях и мировоззрении. Консервативная и реформаторская волны в церковном управлении и проповеди – проекции борьбы течений в секулярной российской политике.

Остро стоит вопрос о возможности для РПЦ жить и развиваться в своей логике, отличной от секулярной. Кризис религиозного авторитета затрагивает как демократическую оппозицию, так и консервативное большинство. Несмотря на полученную свободу исповедания, постсоветский период не вывел ярких фигур, лидеров религиозного обновления, сопоставимых с о. А. Менем, о. А. Шмеманом или митрополитом Антонием Сурожским. С другой стороны, не появилось примеров аскезы и благочестия, сопоставимых с опытом почитаемых старцев и наставников 1970-80-х. Существующие религиозные образцы – отголоски и воспоминание о горении христианского духа, бесконечные компиляции многажды сказанного. В таком положении РПЦ обречена следовать за политикой.

Картина с недостающими паззлами

В среде исследователей модернизации присутствуют разные мнения о том, как влияет процесс демократизации общества на религиозность. Некоторые провозглашают скорое наступление постхристианства, при отмирании церковных институций либо вытеснении их так называемыми «новыми религиозными движениями». Другие указывают на кризис секуляризма и пророчат наступление постсекулярной эры и синтеза цивилизационных и религиозных концепций. Есть также те, кто считает тренд на демократизацию временным, и в той или иной степени допускает возможность «вторичного упрощения» с возвращением интереса к историческим традициям.

Обозревая всё вместе, нельзя не заметить, что тема демократизации в своей философской основе остаётся дискуссионной, предметом многочисленных допущений и спекуляций, напоминающей попытки достроить полную картинку по небольшому числу отдельных элементов паззла – эмпирических свидетельств последнего непродолжительного периода времени.

 

По материалам доклада на конференции «Социология религии в обществе позднего модерна», Белгородский госуниверситет, сентябрь, 2014

 

 

http://protoinfo.ru/ozhidat-li-demokratizatsii-v-russkoy-tserkvi/

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

12 сентября 2014 года на базе НИУ «БелГУ» состоялась IV научная конференция «Социология религии в обществе Позднего Модерна». Конференция организована Институтом управления, где она стала своеобразной презентацией исследовательской лаборатории социологии религии и культуры создаваемого в настоящее время Центра социологических исследований (руководитель д.с.н. проф. И.С. Шаповалова). Её соорганизаторами, помимо университета, традиционно выступили Российское общество социологов (ССА – РОС) в лице Исследовательского комитета социологии религии, и Российское Объединение исследователей религии (РОИР).

 

Стоит отметить, что с первой конференции на эту тему, которая проходила на базе НИУ «БелГУ» в феврале 2011 г., многое изменилось: выросли число участников, уровень работ, расширилась тематика и возрос сам статус конференции, ставшей с 2013 года Международной. В организационный комитет входят ведущие российские (профессор кафедры социологии и организации работы с молодёжью ИУ НИУ «БелГУ» С.Д. Лебедев), сербские (ведущий научный сотрудник Института общественных наук, руководитель Центра религиоведческих исследований Университета Белграда М. Благоевич) и черногорские (профессор Университета Подгорицы Вл. Бакрач) социологи религии.

В 2014 году к участию в конференции было заявлено 90 докладов (для сравнения: в программе одноименного мероприятия 2011 года их было чуть больше 50). Существенно расширилась география участников: помимо России, Сербии, Беларуси, Украины и Франции к работе конференции за эти годы присоединились учёные из США, Черногории, Боснии и Герцеговины, Великобритании, Германии, Словакии:

 

Таблица Хронологическое распределение зарубежных участников

Год

Страна

2011

2012

2013

2014

Беларусь

1

1

2

4

Босния и Герцеговина

0

0

0

1

Великобритания

0

0

0

1

Германия

0

0

0

1

Словакия

0

0

0

1

Сербия

1

1

4

6

США

0

1

1

1

Украина

1

0

1

1

Франция

1

1

1

2

Черногория

0

0

1

1

Итого:

4

4

10

19

 

 

Помимо этого, с каждым годом расширяется география участия в конференции специалистов из российских регионов, которая к настоящему времени представлена всеми Федеральными округами и целым рядом субъектов Федерации – от Москвы и Санкт-Петербурга до Магаданской области.

Уровень публикуемых в сборнике работ участников с каждым годом также становится выше, что отмечается ведущими специалистами РФ и ряда зарубежных стран. Сборники материалов конференции с 2011 года размещаются в электронной библиотеке РИНЦ.

По оценкам учёных, регулярно принимающих участие в конференции, Белгород уже сегодня становится одним из ведущих российских центров социологии религии. Это научное направление переживает в последние годы серьёзную активизацию в связи с практической актуальностью религиозных вопросов в современном обществе и интенсивной консолидацией усилий учёных, наблюдаемой в России и многих зарубежных странах. Белгородская площадка имеет в этой связи большой потенциал в силу благоприятного сочетания множества факторов, не последними из которых являются привлекательность нашего города и высокий статус и интенсивное развитие нашего университета.

В программе прошедшей конференции, помимо двух пленарных заседаний, на которых выступили ведущие российские и зарубежные специалисты, значилось четыре направления работы:

  • социологическая теория религии: современные и классические интерпретации,
  • традиции и новации прикладного социологического анализа религии,
  • новые эмпирические исследования в социологии религии,
  • взаимодействие религии и общества: социальное управление и регулирование.

 

В качестве слушателей на конференции, помимо преподавателей и журналистов, присутствовали студенты Института управления и Социально-теологического факультета. Юные социологи были еще несколько дней под впечатлением. Для некоторых это послужило хорошей мотивацией и толчком к формированию положительного образа науки. Ведь у многих современных студентов, которые постоянно подвергаются манипуляции сознания со стороны СМИ, призывающих к бесконтрольному потреблению всех благ современного общества, сложилось впечатление, что наука – это скучно и неинтересно.

Планируемый к публикации и находящийся в издательстве НИУ «БелГУ» сборник статей по материалам конференции 2014 года будет содержать расширенный перечень разделов:

  • Социология религии в Европе и России: стратегические рефлексии научной отрасли
  • Теоретические и методологические штудии
  • Опыт количественных исследований в социологии религии
  • Опыт качественных исследований в социологии религии
  • Религия в контексте социального управления
  • Пограничный дискурс: актуальные идеи в смежных науках
  • Социологическая публицистика.

 

Программы, сборники и фотогалереи всех конференций «Социология религии в обществе Позднего Модерна» размещаются в Интернете, где у социологов религии есть свой портал http://sociologyofreligion.ru/. На этом ресурсе ученые, практики и все люди, интересующиеся данной проблематикой, могут обмениваться информацией, мнениями и просто общаться. Создатели ресурса надеются, что данный форум доступно и наглядно сможет заинтересовать и совсем еще юных социологов и религиоведов, которые только-только собираются погрузиться в увлекательный мир науки, и маститых исследователей, желающих заявить свою научную позицию на максимально широкую аудиторию.

 

А.С. Киданова,

В.В.Сухоруков

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 weeks later...

Здесь доступен для скачивания сборник статей по материалам конференции "Социология религии в обществе Позднего Модерна" - 4 .

Сборник_12 сентября(2).pdf

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Уважаемые коллеги, здесь размещён аудиофайл пленарных заседаний конференции 12 сентября с.г.

2014.09.12 Соц. религ. в общ.пост. модедра.mp3

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 смайлов.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

Загрузка...
×
×
  • Создать...

Важная информация