Перейти к содержимому
Социология религии. Социолого-религиоведческий портал

Рекомендованные сообщения

Почему школьник из Нового Уренгоя был прав, пожалев солдат вермахта

detail_55ccf8427649746dad9608dd3abce520.
Фото: Сергей Карпов /  Reuters

Выступление новоуренгойского гимназиста Николая Десятниченко перед немецкими депутатами и его слова о «невинно погибших» пленных солдатах вермахта спровоцировали волну критики в его адрес. На родине подростка тут же обвинили в реабилитации фашизма, а свердловский общественник Сергей Колясников пожаловался на него в Генпрокуратуру и ФСБ. Не остались в стороне и депутаты с чиновниками, указавшие на недостатки в патриотическом воспитании. Однако корни этой дискуссии куда глубже — в непростых взаимоотношениях внутри российского общества. Ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов рассказал «Ленте.ру», как власть пытается навязать гражданам свое видение прошлого и смогут ли россияне в итоге примириться с неоднозначной, но настоящей историей своей страны.

«Лента.ру»: Почему российские патриоты ополчились на старшеклассника?

Леонтий Бызов: Дело в том, что наше общество расколото по многим вопросам. Этот раскол проецируется на все исторические эпохи — в частности, на годы Великой Отечественной войны. Представители консервативного большинства (особенно его радикальное крыло, ярким представителем которого можно назвать министра культуры Владимира Мединского) стараются замалчивать негативные эпизоды истории. Таким образом эти люди строят вокруг войны определенный миф о великом русском народе-победителе, о его вождях в лице Иосифа Сталина, маршала Жукова и других, которые вели народ к триумфу. Из этого же следует логика, что мы победили потому, что сильнее всех и обладаем превосходящей системой ценностей.

Большая часть людей находится под влиянием этого исторического момента. Все сводится к одному лишь факту победы, который преподносится и пропагандируется как главное событие войны. И это при том, что у нас миллионы людей погибли на фронтах. В результате народ забывает о том, что было до триумфа и каким путем мы к нему пришли. Все это уже за пределами исторической памяти, умершие в те годы прадедушки и прабабушки превращаются в семейные предания. Молодое поколение никак не связывает себя с этими людьми — они погибли, но мы-то победили! Это легкое отношение к тем событиям выражается через популярный последние несколько лет лозунг «Можем повторить».

В этом смысле культ военной победы — это символ превосходства России над остальным миром. Из сознания людей исчезло понимание, что это результат ошибок, поражений, побед, огромных жертв. Теперь Победа — это одно лишь превосходство. Сейчас нам постоянно внушают, что русские лучше других, потому что они носители единственно правильной веры, потому что они добрее, умнее, коллективнее. А Запад — это «Гейропа», «либерасты», разлагающийся мир, распадающаяся мораль. Это немного утрированная, но все же официальная точка зрения, и она в той или иной форме постоянно звучит у нас в пропагандистских материалах.

Но разве не героическое прошлое объединяет нации и народы?

Большинство действительно придерживается упомянутой мной официальной точки зрения. А либеральное меньшинство постоянно говорит о том, что победа была достигнута очень большой ценой и кровью, что здесь далеко не все так однозначно, а Сталин был одним из виновников развязывания войны. В итоге найти согласие между двумя противоположными сторонами чрезвычайно сложно. Неслучайно сейчас у нас идут нападки даже на профессиональных историков, задача которых, казалось бы, — объективный разбор исторических материалов. Пропагандируемая Мединским точка зрения убеждает граждан в том, что есть «правильная» история, которую нужно знать, и «неправильная», которую надо забыть. История становится элементом пропаганды и воспитания, а не инструментом для поиска истины.

Россия всегда была противоречивой страной. Российская цивилизация сложна, на все можно смотреть разными глазами, поэтому русский спор вечен. Но когда власть начинает в него вмешиваться и обозначать какую-то позицию как официальную идеологию, а остальных, с этим не согласных, записывать в диссиденты, либеральную оппозицию или пятую колонну, это нарушает баланс в споре и ведет к усилению конфронтации между людьми. Вместо нормальной дискуссии они начинают видеть друг в друге врагов. Сейчас наше историческое общее нас скорее разъединяет, чем объединяет.

В данном случае общественность возмутило то, что в своей речи школьник превратил солдата вермахта из монстра в простого человека и даже имел наглость ему сопереживать.

Люди считают это недопустимым в свете последних идеологических веяний. Еще в конце 1990-х годов россияне относились к Германии позитивно, намного лучше, чем к любой другой западной стране. В людях не было ощущения, что немец — это враг. Мы воспринимали их как друзей, читали антифашистскую литературу — Гюнтера Грасса, Ремарка и других писателей-гуманистов, многие из которых в юности были солдатами вермахта.

Нельзя сказать, что этот мальчик открыл что-то новое, чего мы раньше не знали. Историческое примирение наших народов состоялось еще до его рождения. Но, к сожалению, в последние годы мы идем по кругу и заново решаем те же проблемы, что уже преодолевали в прошлом.

Сегодня в обществе поднимается волна шовинизма. Немцы и европейцы в целом воспринимаются как враги. По этой же логике следует, что хороших солдат вермахта не было и быть не могло. Исчезает нормальное человеческое понимание. При том что и наш народ не был однороден. В гражданскую войну были белые и красные, во Вторую мировую — власовцы. 40 лет назад люди плакали над «Архипелагом ГУЛАГом» Солженицына, но все же воспринимали написанное с пониманием. Это был человечный взгляд на тех, кто оказался в безвыходном положении в этой мясорубке войны. Никто не проводил четкой черты между друзьями и врагами.

Сегодня власти искусственно политизируют общество. Пропагандируется идея, что все, кто не с нами — те против нас. Врагами объявляются этот мальчик, противники ура-патриотизма и прочие несогласные с официальной линией.

Выходит, в прошлом мы уже переосмыслили войну, пришли к какому-то компромиссу, но потом что-то надломилось, и в общественном сознании произошел откат — мы опять вернулись в прошлое?

Именно так. Наши лучшие писатели, кинематографисты — к примеру, Василь Быков — пытались призвать людей к пониманию психологии персонажей, которые оказались «предателями» не потому, что они такими в действительности были, а потому, что так сложились обстоятельства. Все это осмыслялось в 1960-1970-е годы. А сегодня вот именно что надломилось что-то, и нас ставят перед совершенно неправильной дилеммой.

 

Нынешней молодежи наша история неинтересна. Они смотрят на Великую Отечественную как на компьютерную игру за пределами собственного жизненного опыта и опыта людей, с которыми они пересеклись в своей жизни. У молодежи трудно вызвать сочувствие, они не воспринимают войну как страшную трагедию, для них наша история — это игрушка с лозунгом «Вперед! На Берлин!». Я считаю, что пропаганда, которая ведется нашими государственными институтами, разрушает гуманистическое отношение к истории.

Но если этот гимназист, представитель молодого поколения обратился к теме исторической памяти — значит, происходит какой-то сдвиг в сознании молодежи?

Таких молодых людей единицы. В основном молодежь этим не интересуется. Но исключения всегда есть. Например, молодые люди участвуют в программах «Мемориала», «раскапывают» истории погибших солдат, их семей, ищут родственников. Это все важно, но это лишь капля в море на фоне той пропагандистской волны, которая превалирует в наших СМИ.

Как можно сейчас примириться с нашим прошлым?

Усилия творческих людей — это первое, поскольку искусство обладает огромной силой и убедительностью. Сейчас мало читают, и наивно рассчитывать, что книга повернет мир к лучшему. Поэтому кинематограф, музыка — все, что способно вызвать у людей сострадание и соучастие, чрезвычайно важны. И, конечно, умные телевизионные передачи.

Если убрать весь негативный фон вокруг истории с новоуренгойским старшеклассником, то само обсуждение подобной темы — это позитивный сигнал?

Переосмыслить — это чрезвычайно важно. У каждого поколения свой подход. Наш опыт трудно передать следующему поколению, оно должно пропустить все через себя, проявить интерес к прошлому. И то, что к этим темам обращаются, — это замечательно.

Беседовала Виктория Кузьменко

https://lenta.ru/articles/2017/11/21/historical_memory/?utm_source=news.mail.ru 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

В 23.11.2017 в 15:18, Serjio сказал:

 

Выходит, в прошлом мы уже переосмыслили войну, пришли к какому-то компромиссу, но потом что-то надломилось, и в общественном сознании произошел откат — мы опять вернулись в прошлое?

"Что-то"... Победившая страна надломилась, СССР разрушен - от этого возникла неуверенность в победе. И теперь эту неуверенность пробуют компенсировать нынешней консолидацией населения вокруг ВОВ. Я так вижу сторону тех, кто против бундестагских школьников. А со стороны этих несовершеннолетних ораторов речь идёт не только о сочувствии, но и о европейском понимании вины. По-видимому, тезис о "невинно погибших" они взяли из личных документов, в которых видно нежелание участвовать в войне, т.е. нет субъективной стороны преступления. Но в случае ВОВ россияне склонны к объективному вменению (и в этом, кстати, огромное преимущество нашей правовой культуры, т.к. она ближе к истине и робототехнике, чем субъективная концепция вины), в контексте которого не важно, хотел солдат вермахта воевать или нет - важно, что он воевал.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

6 часов назад, Виктор сказал:

т.к. она ближе к истине и робототехнике

Причём здесь робототехника?

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах


Евгений Беляков
22 ноября в 9:38 · 
Виктор Шендерович, публицист
"Юноша из Уренгоя высказал, в сущности, совершенно очевидную мысль.
Даже банальную.
Дважды два четыре, Волга впадает в Каспийское море, преступные армиии состоят из подневольных солдат, которые платят своими жизнями за амбиции вождей…
Какой чудовищный ядовитый силос надо закачивать в мозг людям, чтобы делать из парня предателя Родины!
Беда такой Родине, где совестливый мальчик, способный так остро почувствовать чужую беду, принужден будет оправдываться.
Дай ему бог вынести это и выйти из этой ситуации сильным, а не сломленным".
Вот что сказал Шендерович. Но при всей "очевидности" не надо забывать о том, что любой солдат немецкой армии (практически любой) убивал русских людей. Подневольный он был или нет, он пришел на нашу землю, чтобы убивать - такова работа любого солдата. В особенности солдата армии-агрессора. То есть солдат, которого пожалел "мальчик из Уренгоя" был убийцей (даже если случайно не убил никого, но это было бы странным случаем, редким, он не для этого сюда шел, как и все они). Вот в чем проблема. Да, их заставили идти на войну. Может быть, заставили под угрозой смерти. Но факт в том, что он пошел нас убивать. Пошел убивать пусть и не родителей, но дедов и бабок этого "мальчика из Уренгоя". Кого же ему надо было жалеть? И почему немецкого солдата, а не своих собственных дедов и бабок, которые ни на кого не нападали? Почему Шендерович не видит банального и очевидного предательства?

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

56 минут назад, Serjio сказал:

Причём здесь робототехника?

Роботы действуют объективно, следовательно, правовое регулирование робототехники может быть основано только на объективном вменении. Правда, европейцы, опираясь на концепцию свободы воли, идут по противоположному пути, но рано или поздно это заведёт их в тупик, потому что истинное уголовное право есть юридическое оформление отрицательной обратной связи, и оно несовместимо с понятием свободы воли, входящим в число симулякров (на этот счёт есть превосходная книга Сэма Харриса "Свобода воли, которой не существует").

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Я не специалист в этих вопросах, но мне кажется, что речь у Вас не о правовом регулировании робототехники, а о правовом регулировании в предполагаемом "обществе роботов". Робототехника всё-таки предполагает, что робот остаётся в статусе технического (т.е. инструментального)_ устройства, а правосубъектом остаётся человек.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

В 24.11.2017 в 19:38, Serjio сказал:

Я не специалист в этих вопросах, но мне кажется, что речь у Вас не о правовом регулировании робототехники, а о правовом регулировании в предполагаемом "обществе роботов". Робототехника всё-таки предполагает, что робот остаётся в статусе технического (т.е. инструментального)_ устройства, а правосубъектом остаётся человек.

Нет-нет, я вел речь о правовом регулировании общества состоящего не только из роботов, а из людей и роботов.

Дело в том, что робот может выполнять некоторые виды деятельности автономно от человека-правосубъекта, и чем дальше, тем таких видов будет больше, но никто не может нести за это ответственность. Программное обеспечение давно поставляется по принципу "как есть" ("as is"), т.е. программисты не отвечают за результат работы - и это правильно, т.к. они не могут предвидеть абсолютно все ситуации, в которой будет вынуждена функционировать программа. Сейчас все риски несёт пользователь, но со временем денежная величина этих рисков станет неприемлемой, а стопроцентная доля рисков у покупателя - несправедливой.

Например, рассмотрим беспилотный автомобиль. Его владелец только задаёт конечный пункт маршрута, потом нажимает кнопку передачи управления роботу - и всё, дальше система работает сама: рассчитывает маршрут, подаёт топливо, рулит и т.д. Теперь представим, что возникла нештатная ситуация: выбежал пешеход на дорогу (между прочим, в Интернете уже есть целый сайт http://moralmachine.mit.edu/hl/ru - очень интересно в контексте не столько права, сколько социологии), или у автомобиля лопнуло колесо, или что-то ещё произошло - в общем, робот сбил человека. Наказывать владельца автомобиля неразумно: у него нет никаких инструментов для контроля (даже если в салоне есть кнопка аварийного торможения, то ведь беспилотный принцип нужен для того, чтобы освободить время и внимание водителя от дороги). Кара покупателя убьёт  робототехнику со стороны спроса на роботов. Наказывать производителя - примерно столь же разумно, как вводить ответственность владельца завода ножей за то, что кого-то зарезали. Кара продавца убьёт робототехнику со стороны предложения.

Итак, остаётся только одно - наказывать робота. Чтобы наказание было справедливым, одинаковый характер деятельности человека и робота должен вести к одинаковому наказанию. Сейчас это невозможно вследствие того, что робот причисляют к объектам, а человека- к субъектам. Следовательно, решением проблемы может быть придание роботу статуса субъекта либо человеку - объекта. Первый путь, по которому, как я уже отметил выше, идёт Запад, тупиковый вследствие того, что роботы не обладают сознанием, ибо робот состоит из алгоритм и исполнительного устройства, которые функционируют во внешней среде. Следовательно, верен второй путь - путь объективного вменения, но он предполагает отказ от свободы воли (и, как следствие, огромные проблемы для всех религий, которые существенно используют это понятие).

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 смайлов.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

Загрузка...
×
×
  • Создать...

Важная информация