Вся активность
Эта лента обновляется автоматически
- Сегодня
-
«Перед этой песней враг не устоит...» Алексей Бакулин, Русская народная линия 20.03.2019 К 130-летию Александра Вертинского … ...Александр Вертинский терпеть не мог английский язык: самый звук английской речи вызывал в нём некую лингвистическую брезгливость. А между тем, с 1934 года поэт пребывал в США и, живя с волками, ему волей-неволей приходилось выть по-волчьи. И хорошо, когда дело ограничивалось только отрывочными фразами, без которых не обойдёшься в быту, но однажды Вертинскому предложили сняться в Голливуде, в большой роли с обилием текста. Можно было бы сразу отказаться, но... Жить-то на что-то надо! Он принял предложение - и тут же пожалел об этом: не ложились ни на сердце, ни на память англоязычные монологи. Тогда Марлен Дитрих - его давняя приятельница - сказала Александру Николаевичу так: - Ваше отвращение к английскому присуще любому нормальному человеку, но попробуйте всё же преодолеть его. Возьмите себя в руки! Вертинский очень ценил мнение своей прославленной подруги. Он честно попытался взять себя в руки, но... Не сумел! Так он и не стал голливудской звездой, - от чего, конечно, проиграл только Голливуд, но никак не Вертинский. Этого человека воспринимают сейчас, как декадента, последнюю звезду Серебряного века, или как первого русского барда, предшественника того явления, что названо было «авторской песней». А я хочу вспомнить его, как русского патриота. И даже точнее: как советского патриота. Честно говоря, слово «патриот» потеряло сейчас в России всякую определённость. Патриотами теперь называют себя все, даже те, кто в свободное от патриотизма время клепает тысячи русофобских постов в интернете. Есть патриоты «за Путина» и патриоты «против Путина»; патриоты-монархисты готовы зубами грызть патриотов-коммунистов... Впрочем, я отвлекаюсь. Что же касается Вертинского, то он был, как сейчас сказали бы «красным патриотом». Он никогда не считал, что эмигранты «унесли Россию на подошвах своих сапог», он белоэмигрантов скорее презирал, и презрение это легко увидеть в его песнях зарубежного периода. Почему он сам оказался за границей? Александр Николаевич объяснял это своей юношеской любовью к приключениям и дальним странствиям. Ну, может быть, и так, хотя, конечно, более правдоподобным кажется предположение, что его попросту захватил тот водоворот панического бегства, что бурлил на Юге России в 1920-1921 гг. Но даже, если и был некий момент паники, то надо всё же признать, что пришёл в себя Вертинский очень быстро, и уже с 20-х годов начал писать в советские посольства просьбы о разрешении вернуться на Родину, - причём, его нисколько не пугал тот факт, что над Родиной вьётся красный флаг, - скорее это его привлекало. Да, привлекало, и косвенным образом это доказывает тот факт, что ни в одной его песне вы не найдёте традиционных эмигрантских сетований о «добрых, старых временах», ни в одной вы не найдёте проклятий «победившему хаму». ...Ах, вы вспомнили его песню «То, что я должен сказать», - песню-плач о погибших юнкерах?.. И вы, конечно, считаете эту песню антисоветской! Хорошо, давайте разберёмся. Как там начинается? - - Я не знаю, зачем и кому это нужно, Кто послал их на смерть недрожавшей рукой... Но кто же в самом деле послал их на смерть? Большевики? Да, так можно было бы сказать, если бы речь шла о расстрелянных. Но речь-то идёт о павших в бою. Как известно, в октябре 1917 г. в Москве шли упорные, кровопролитные бои между сторонниками советской власти и её противниками, причём главную военную силу противников составляли юнкера. Кстати, в 1917 году юнкера были в массе своей вовсе не хрупкими мальчиками, а обстрелянными фронтовиками из унтеров, которых посылали в школы прапорщиков. Таких 25-30 летних, видавших виды серьёзных дядек в ту пору в военных училищах было куда больше, чем вчерашних гимназистов. Эти-то опытные вояки и столкнулись в октябре 1917 с московскими рабочими и, после долгого кровопролития, были всё-таки разгромлены, хотя, как вы понимаете, успели и рабочей кровушки пролить немало. И если на одном кладбище хоронили убитых юнкеров, то на другом - убитых московских рабочих, и слёз там пролилось, наверное, не меньше. Но речь идёт о юнкерах... Так кто же послал их на смерть? Во всех войнах всех веков солдат на смерть посылают «недрожащей рукой» их командиры, а никак не противник (противник, это, собственно, и есть смерть). Но мне почему-то кажется, что Вертинский обращал свой гневный пафос отнюдь даже не к командирам юнкеров, а к тем, кто стоял за командирами, - говоря обобщённо, к власти (и, разумеется, не советской, которая в ту пору ещё и на ноги встать не успела). Юнкеров послала на смерть недрожащей рукой именно февралистская власть, а пуще того - те представители господствующего класса, что сами обычно под огонь не идут, но желают, чтобы за них умирали низшие чины. Мне отчего-то видится, что певец бросает своё обвинение вовсе не тем московским рабочим, что сражались с юнкерами за свои права, а к тем «хозяевам жизни», которые хотели продлить своё безбедное существование ценой гибели юнкеров. - ...Только так беспощадно, так зло и ненужно Опустили их в Вечный Покой! Ненужно! Не случайно Вертинский выбрал именно это слово! Не нужна была России смерть этих юнкеров. Не нужно было им, молодым русским воинам, драться с русскими рабочими, что отстаивали справедливость. - ...Закидали их ёлками, замесили их грязью И пошли по домам - под шумок толковать, Что пора положить бы уж конец безобразью, Что и так уже скоро, мол, мы начнем голодать... Сколько же злого сарказма выливает Вертинский на головы - кого? - большевиков? - нет, «чистой публики», «буржуев», ибо именно они «закидали ёлками» и «замесили грязью» ненужно убитых юнкеров, которые, между прочим, умерли именно за их сытую, беспечальную жизнь! Найдите у Вертинского песню, где бы он столь же яростно высмеивал красных. Не найдёте! Да, в конце концов, и образ женщины, «швырнувшей в священника обручальным кольцом», - о чём он говорит? Она, заметьте себе, не в красного комиссара швырнула кольцом, а в священника, который, конечно, в гибели юнкеров и не виноват, но в тот момент на кладбище он один был олицетворением правящего режима, - другого не нашлось!.. И наконец, страстно любимые, обожаемые всеми русофобами слова о «бездарной стране». А вам не кажется, господа полупочтенные, что слова эти обращены именно к демократической, «керенской» республике, к режиму, на века прославившемуся именно своей редкой бездарностью? Именно февралистская республика на тот момент взяла на себя смелость говорить от имени России... Словом, если слушать песню о юнкерах, не затыкая уши либеральными берушами, вы легко различите, что презрение и гнев Вертинского обращены к тем самым людям, которым кричал и Маяковский: - Знаете ли вы, бездарные, многие, думающие нажраться лучше как, - может быть, сейчас бомбой ноги выдрало у Петрова поручика?.. И Маяковского, стало быть, возмущала вопиющая бездарность этой публики... Да уж: «Вам ли, любящим баб да блюда, жизнь свою отдать в угоду?!» ...Но довольно об этой песне, о погибших юнкерах. Пришло время вспомнить и совсем другие песни, весьма характерные для нашего автора, и, в отличие от его игривых романсов, полные не самой неподдельной болью - например, «Чужие города»: - Тут живут чужие господа, И чужая радость и беда, Мы для них чужие навсегда... Чужим остался для него священный каждому либерала Запад... Ни одной песни, где Вертинский бы смаковал прелести Парижа, Нью-Йорка и т.д. вы у него не найдёте. А зато о Советской России он в эмиграции говорил так: - А она цветёт и зреет, Возрождённая в Огне, И простит и пожалеет И о вас и обо мне!.. Или вот эта песня - «Китеж», написанная ещё за границей: - Проклинали. Плакали. Вопили. Декламировали: «Наша мать...» В кабаках за возрожденье пили, чтоб опять наутро проклинать. А потом вдруг поняли. Прозрели. За голову взялись: «Неужели Китеж, оживающий без нас... Так-таки Великая? Подите ж...» А она, действительно, как Китеж, проплывает мимо ваших глаз. И уже сердец людских мильоны ждут её на дальних берегах. И уже пылают их знамёна ей навстречу в поднятых руках. А она, с улыбкой и приветом мир несущая народам и векам, вся сияет нестерпимым светом, всё ещё невидимая вам! По-моему, тут всё сказано совершенно ясно. Всё-таки, Вертинский, - этот, якобы, декадентский, салонный, кабацкий певец, - отлично владел и бичом гневной сатиры и высоким гражданственным пафосом. И - обратите внимание! - о нас с вами тоже сказано в этой песне: советский Китеж, сияющий из прошлого нестерпимым светом, величаво проплывающий мимо наших глаз, - всё ещё невидим нам, ослеплённым нелепыми утопиями 90-х годов. Говоря о Вертинском, следует хорошо помнить: все годы своей эмиграции он не оставлял попыток вернуться в СССР. Год за годом, почти без надежды, он настойчиво слал в Москву просьбы о возвращении: ничто его не пугало, ни комиссары, ни Сталин, ни публичные процессы... И даже в 1943, когда великая война ещё не разрешилась Победой, когда ещё не с первого взгляда было ясно, чья возьмёт, Вертинский писал Молотову в своей очередной просьбе: «Жить вдали от Родины теперь, когда она обливается кровью, и быть бессильным помочь ей - самое ужасное». В желании помочь России он был готов на всё, даже лечь в окоп и вместе с красноармейцами стрелять по врагу: - А настанет время и прикажет Мать всунуть ногу в стремя иль винтовку взять, я не затоскую, слёзы не пролью, я совсем, совсем иную песню запою. И моя винтовка или пулемёт, верьте, так же ловко песню ту споёт. Перед этой песней враг не устоит. Всем уже давно известно, как она звучит. И за все ошибки расплачусь я с ней, - жизнь свою отдав с улыбкой Родине своей. Вы, может быть, скажете, что это всё пустые слова? - Ну кто его, певца-декадента, послал бы на фронт? - А вы вспомните, в каком году это было написано... Повторюсь: в этот год никто не знал, когда и чем кончится война, как повернутся события, и не придётся ли «автору салонных песенок» в самом деле «всунуть ногу в стремя»... А ещё нужно помнить о нём вот что: из всех стихов, написанных о Сталине (а их, конечно, было немало!), лучшие принадлежат Вертинскому. Да, даже в сравнении с Твардовским («Черты портрета дорогого, родные каждому из нас...») или Исаковским («Мы так Вам верили, товарищ Сталин, как, может быть, не верили себе...») - стихотворение Вертинского «Он» выигрывает своей искренностью и неподдельным восхищением перед подвигом этого человека. Когда смотришь сейчас кинохронику Парада Победы, и видишь фигуру Сталина на мавзолее, невольно приходят в голову именно слова Вертинского. - Чуть седой, как серебряный тополь, Он стоит, принимая парад... Сколько стоил ему Севастополь? Сколько стоил ему Сталинград? Да, именно об этом думаешь, разглядывая лицо Сталина, каким оно было в тот день: ни торжества победителя, ни гордости военачальника на нём не видно - только плотная завеса нечеловеческой усталости. Вертинский очень чутко подметил это, - что, конечно, было бы невозможно, если бы он просто «выполнял заказ», если бы «стелился перед большевиками». - Над военною картой России Поседела его голова... Когда-то в 30-е годы замечательный комсомольский поэт Ярослав Смеляков, кипя молодой бескомпромиссностью, возмущался: - Гражданин Вертинский вертится. Спокойно девушки танцуют аглицкий фокстрот... Я не понимаю, что это такое? Как это такое за душу берёт? Но ведь брало же и его за душу, если много лет спустя, уже после смерти Александра Николаевича, он написал о пронзительное, полное сочувствия и почтения стихотворение «Пьеро»... ...Однажды в разговоре с Маяковским кто-то заговорил о Вертинском. Все присутствующие замерли, ожидая бурной и гневной реакции: с чего бы вдруг Маяковскому хвалить этого эмигранта, автора декадентских песенок? Но Владимир Владимирович неожиданно заговорил о Вертинском тепло, с уважением, и сказал между прочим: «Он - настоящий поэт. Он написал Алиллуйя, как синяя птица... Великолепная строчка!» Сколько таких великолепных строчек, великолепных четверостиший, великолепных песен в наследии Александра Николаевича! Не знаю, есть ли где в России памятник Вертинскому? Кажется, нет. В таком случае, самое время сейчас, в год 130-летия певца поставить такой монумент. У него, кроме всего прочего, подходящий образ для красивой статуи. Вертинскому очень пойдёт памятник. http://ruskline.ru/analitika/2019/03/20/pered_etoj_pesnej_vrag_ne_ustoit/?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com - Последняя неделя
-
TOP‑100 против «5−100» 12.03.2019 / № 274 / с. 8–9 / Владимир Московкин / Образование / 8207 просм., 351 — сегодня / 7 комментариев Каковы шансы российских вузов через год войти в сотню лучших? Владимир Московкин Осталось два года до завершения проекта «5−100», согласно которому правительство РФ обязалось ввести по крайней мере пять ведущих российских университетов в топ-100 трех ведущих мировых рейтингов, в качестве каковых оно определило британские рейтинги QS и THE, а также китайский (шанхайский) рейтинг ARWU. Предполагалось, что в них должны войти участники проекта «5−100», но мы будем рассматривать более широкую выборку всех ведущих российских университетов. Сейчас уже не составляет труда сделать соответствующий прогноз. В качестве ведущих российских университетов нами были выбраны «глобальные» университеты — участники проекта «5−100», федеральные университеты, национальные исследовательские университеты, а также другие ведущие университеты, входящие в мировые рейтинги QS, THE и ARWU. Позиции этих университетов в вышеуказанных рейтингах рассматривались на семилетнем интервале (2012−2018). Всего было выявлено 52 ведущих российских университета, занимающих позиции в указанных рейтингах: 29 национальных исследовательских университетов, 10 федеральных университетов, четыре «глобальных» университета, не входящих в первые два перечня, и девять других. После этого строилась сводная таблица позиционирования этих университетов в двух мировых британских рейтингах на семилетнем интервале и делалась грубая линейная экстраполяция данных на 2020 год. Отдельно построена таблица участия российских университетов в шанхайском рейтинге ARWU. Из таблицы 1 мы видим, что, так как британские рейтинги QS и THE близки по своей методологии (база данных Scopus, опросы ученых и работодателей), то в целом университеты, входящие в один из этих рейтингов, входят и в другой. Попадание в рейтинг ARWU, методология которого основана на более строгих критериях (база данных Web of Science, публикации в Nature и Science, наличие нобелевских лауреатов), сильно затруднено, поэтому российских университетов в нем очень мало (четыре вуза из 52, см. табл. 2). Таблица 1. Глобальные, федеральные, национальные исследовательские университеты, а также другие университеты, входящие в мировые рейтинги QS и THE (2012−2018 гг.) 1 — глобальные университеты, 2 — федеральные университеты, 3 — национальные исследовательские университеты, 4 — ведущие российские университеты, не входящие в предыдущие списки, но входящие в один из глобальных рейтингов (QS, THE, ARWU) table {border-collapse: collapse;} th, td {padding:.5em;} № Название университета QS THE 2012 2013 (2013- 2014) 2014 (2014- 2015) 2015 (2015- 2016) 2016 (2016- 2017) 2017 (2017- 2018) 2018 (2018- 2019) 2012 (2012- 2013) 2013 (2013- 2014) 2014 (2014- 2015) 2015 (2015- 2016) 2016 (2016- 2017) 2017 (2017- 2018) 2018 (2018- 2019) 1. Санкт- Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики1,3 601- 650 511- 520 351- 400 501- 600 501- 600 2. Самарский национальный исследовательский университет академика С. П. Королева1,3 801- 1000 701- 750 801+ 601- 800 801- 1000 3. Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта1,2 4. Национальный исследовательский Томский политехнический университет 1,3 601+ 551- 600 501- 550 481- 490 400 386 373 251- 300 501- 600 301- 350 501- 600 5. Сибирский федеральный университет 1,2 801- 1000 801+ 1001+ 1001+ 6. Казанский (Приволжский) федеральный университет1,2 601+ 6 010 650 551- 600 551- 600 501- 550 441- 450 439 301- 350 401- 500 401- 500 601- 800 7. Уральский федеральный университет имени первого президента России Б. Н. Ельцина 1,2 451- 500 501- 550 551- 600 601- 650 601- 650 491- 500 412 601- 800 801+ 1001+ 1001+ 8. Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»1,3 501- 550 501- 550 501- 550 501- 550 411- 420 382 343 401- 500 351- 400 301- 350 9. Дальневосточный федеральный университет1,2 601+ 701+ 701+ 651- 700 551- 600 601- 650 541- 550 1001+ 1001+ 10. Московский физико- технический институт (государственный университет)1,3 441- 450 411- 420 431- 440 350 355 312 601- 800 301- 350 251- 300 251- 300 11. Тюменский государственный университет1 12. Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова1 801+ 1001+ 1001+ 13. Российский университет дружбы народов1 501- 550 491- 500 471- 480 601- 650 601- 650 501- 550 446 801+ 1001+ 601- 800 14. Санкт- Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ»1 1001+ 15. Южно- Уральский государственный университет (национальный исследовательский университет)1,3 801- 1000 16. Национальный исследовательский Томский государственный университет1,3 551- 600 551- 600 491- 500 481- 490 377 323 277 601- 800 501- 600 301- 600 501- 600 17. Национальный исследовательский технологический университет «МИСиС»1,3 701+ 701+ 601- 650 501- 550 476 601- 800 18. Санкт- Петербургский политехнический университет Петра Великого1,3 451- 460 481- 490 471- 480 411- 420 401- 410 404 201- 250 601- 800 601- 800 601- 800 19. Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. И. И. Лобачевского1,3 601+ 701+ 701+ 701+ 701+ 701- 750 601- 650 800+ 801- 1000 1001+ 20. Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ»1,3 481- 490 501- 550 401- 410 373 329 226- 250 251- 300 401- 500 401- 500 351- 400 21. Новосибирский национальный исследовательский государственный университет1,3 371 352 328 317 291 250 244 301- 350 401- 500 401- 500 501- 600 22. Северо- Кавказский федеральный университет 2 23. Северо- Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова 2 24. Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова2 25. Южный федеральный университет2 551- 600 551- 600 531- 540 601- 800 800+ 801- 1000 1001+ 26. Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского2 27. Иркутский национальный исследовательский технический университет3 28. Санкт- Петербургский горный университет3 29. Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н.И. Пирогова3 1001+ 30. Пермский государственный исследовательский университет 3 1001+ 31. Казанский национальный исследовательский технический университет им. А.Н. Туполева- КАИ3 32. Московский авиационный институт (национальный исследовательский университет)3 1001+ 33. Московский государственный строительный университет — национальный исследовательский университет3 34. Казанский национальный исследовательский технологический университет 3 1001+ 35. Национальный исследовательский Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского3 601- 650 601- 650 551- 600 551- 600 501- 510 801+ 801- 1000 1001+ 36. Пермский национальный исследовательский политехнический университет 3 1001+ 37. Белгородский государственный национальный исследовательский университет3 801- 1000 38. Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва3 39. Санкт- Петербургский академический университет — науч. образов. центр нанотехнологий РАН (Академический университет РАН)3 40. Национальный исследовательский университет «МИЭТ»3 801+ 1001+ 1001+ 41. Российский государственный университет нефти и газа (национальный исследовательский университет) имени И.М. Губкина3 42. Национальный исследовательский университет «МЭИ»3 1001+ 43. Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана (национальный исследовательский университет)3 352 334 322 338 306 291 299 501- 600 601- 800 801- 1000 801- 1000 44. Санкт- Петербургский государственный университет4 253 240 233 256 258 240 235 401- 500 401- 500 401- 500 501- 600 45. Московский государственный институт международных отношений4 367 386 399 397 350 373 355 46. Алтайский государственный университет4 601- 650 47. Новосибирский государственный технический университет4 701+ 801- 1000 801- 1000 800+ 801- 1000 801- 1000 48. Российский экономический университет имени Г. В. Плеханова4 701+ 701+ 701+ 701+ 801- 1000 801- 1000 49. Воронежский государственный университет4 701+ 701+ 701+ 701+ 801- 1000 801- 1000 800+ 1001 1001+ 50. Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова4 116 120 114 108 108 95 90 201- 225 226- 250 196 161 188 194 199 51. Волгоградский государственный технический университет4 1001+ 52. Российский технологический университет «МИРЭА»4 1001+ Таблица 2. Вхождение ведущих российских университетов в Рейтинг ARWU Название университета 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова 80 79 84 86 87 93 86 Санкт-Петербургский государственный университет 401−500 301−400 301−400 301−400 301−400 301−400 301−400 Новосибирский национальный исследовательский государственный университет 401−500 401−500 401−500 Московский физико-технический институт (государственный университет) 401−500 Из таблицы 1 также видим, что одни и те же университеты в рейтинге THE занимают худшие позиции по сравнению с рейтингом QS. Кроме того, из нее следует, что три из 21 «глобального университета» не входили в три рассматриваемых рейтинга в течение семи лет, из 10 федеральных университетов таких университетов было пять, из 29 национальных исследовательских университетов — семь. МГУ практически с самого начала запуска ARWU (с 2004 года) находился в топ-100 этого рейтинга, и мы исключаем его из дальнейшего анализа. Каковы шансы других университетов попасть в топ-100 рассматриваемых рейтингов в 2020 году? Исходя из данных таблицы 1 и самых грубых прогнозов, основанных на линейной экстраполяции данных, можно заключить, что ни один из 51 ведущего российского университета не сможет войти в топ-100 рассматриваемых рейтингов. Такая экстраполяция данных для рейтинга QS позволила построить таблицу 3. Таблица 3. Ведущие российские университеты, имеющие реальные шансы войти в 2020 году в верхние зоны рейтинга QS (грубая линейная экстраполяция данных) Верхняя зона Университеты Топ-200 Национальный исследовательский Томский государственный университет, Новосибирский национальный исследовательский государственный университет, Санкт-Петербургский государственный университет Топ-250 Московский физико-технический институт (государственный университет), НИУ «Высшая школа экономики», Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ», Московский государственный технический университет им. Н. Э. Баумана (национальный исследовательский университет) Топ-300 Российский университет дружбы народов Топ-350 Московский государственный институт международных отношений (университет), Уральский федеральный университет им. первого президента России Б. Н. Ельцина, Национальный исследовательский Томский политехнический университет, Санкт-Петербургский политехнический университет им. Петра Великого Из таблицы 3 следует только возможность вхождения трех российских университетов в топ-200 рейтинга QS. В чем была ошибка экспертов при обосновании проекта «5−100»? Нужно было тщательно проанализировать значения всех индикаторов для хвостовых частей (90−100-е места) топ-100 избранных глобальных рейтингов, сопоставив их с такими же значениями лучших российских университетов. Далее надо было посмотреть, на какие самые чувствительные индикаторы наших университетов мы можем повлиять, чтобы оптимальным образом увеличить значение интегрального показателя (Total score) и с наименьшими усилиями приблизиться к вышеуказанным зарубежным университетам. Здесь возникает задача имитационного моделирования комбинаторного плана. Если бы был выбран такой подход, то не нужен был бы никакой конкурс, а просто бы взяли и выделили деньги небольшому числу университетов на основе имитационного моделирования. Поэтому следовало с самого начала разбить проект по модернизации российского высшего образования и повышения конкурентоспособности российских университетов на два проекта. Один — связанный с модернизацией собственно образования; доведение численности иностранных преподавателей и студентов соответственно до 10 и 15%; а другой — с глобальными рейтингами и публикационной гонкой, то есть с продвижением результатов российских научных исследований в мировом научном пространстве. Так как глобальные университетские рейтинги решают одновременно и задачи первого проекта, то для него можно было поставить менее жесткие условия — например, вхождение университетов в топ-300 рассматриваемых выше рейтингов. А для второго проекта надо было в начале провести имитационное моделирование, как мы писали выше, и выделить деньги тем университетам, которые реально могут войти в топ-100 рейтингов QS, THE и ARWU. Что нужно сделать, чтобы как-то прилично завершить проект «5−100»? Для этого гипотетически можно сконцентрировать в 2019—2020 годах все средства проекта в четырех (НИТГУ (Томск), ННИГУ (Новосибирск), СПбГУ, МГТУ им. Н. Э. Баумана) или семи (НИТГУ, ННИГУ, СПбГУ, МГТУ им. Н. Э. Баумана, МИФИ, МФТИ, НИУ ВШЭ) университетах (табл. 1, 3), из которых два университета (СПбГУ и МГТУ им. Н. Э. Баумана) не являются участниками проекта «5−100». Но это нереально, так как вызовет много нареканий и дискредитирует первоначальный проект. Проще всего было бы объявить, что имелись в виду не общие, а предметные рейтинги, тогда программа с большей вероятностью может быть выполнена, но это тоже не выход, так как вызовет те же нарекания. Итак, анализ позиционирования 52 ведущих российских университетов в трех мировых рейтингах (QS, THE, ARWU) на семилетнем интервале показал, что в 2020 году ни один из российских университетов, за исключением МГУ, практически не имеет шансов войти в топ-100 вышеуказанных рейтингов. Владимир Московкин, докт. геогр. наук, профессор НИУ «БелГУ» https://trv-science.ru/2019/03/12/top100vs5-100/
-
מלכה קריצבסקי изменил свою фотографию
-
Борис Зайцев Рафаэль Мирен сон и безмятежен даруй ми... Молитва I Радуга вознеслась. Капли еще падали, расплавленным серебром. Под рыже-золотистой тучей, набухавшей, клубившейся, было сине-стальное, и Сабинские горы нежно, призрачно белели на темном фоне. Смутные тени бродили по Кампанье; выхваченный солнцем, ярко светлел кое-где акведук, руина замка. А вблизи все налилось закатным, золотисто-зеленеющим сиянием. В нем блестела мокрая трава. Пар вставал над болотцами. Переждав дождь в придорожной остерии, Рафаэль медленно ехал верхом на тонконогом рыжем жеребце с мягко-лоснящейся шерстью. Сегодня, в одиночестве, выезжал он на ардеатинскую дорогу; там осматривал найденный саркофаг и две статуи; а теперь огородами, виноградниками пробирался к городским воротам. До захода солнца надеялся еще поглядеть часть аврелиановой стены, где, как слышал, среди кладки попадались замурованные антики. Уже близки были стены с грузными башнями ворот. Таинственные камыши ручья Альмоне, изливавшегося близ стены, шелестели, погружаясь в сон. Вода зачмокала под копытами варварийца -- он закусил удила, осадил задом и заиграл сухими, огненными ножками. Рафаэль натянул поводья; и когда конь снова мирно зашагал, вынул из-под плаща сверток, запечатанный восковой печатью с оттиском летящего Меркурия. Эти стихи занес ему утром арапчонок моны Лаураны, поэтессы, племянницы кардинала -- всему Риму известной странностями. Она переводила Пиндара, одевалась в черные плащи -- наполовину по-мужски, -- бродила иногда в Кампанье, вслух декламируя. Ее считали как бы вещей. Рафаэль начал: Ты в нежности приемлешь образ Бога, Ты в радости взойдешь в его дворцы, Тебе светлей горит звезда чертога, Тебе дарованы любви венцы. Но помни, смертный... "Что сказал бы об этом Бембо! -- подумал он с улыбкой. -- Недаром он считает Лаурану безумной, и... посредственной поэтессой, несмотря на всю ее любовь к древности!" Но, дочитав, вздохнул и осторожно спрятал сверток. "Облик Сивиллы, грозящей предсказаниями. Но что предсказывать? Мне, идущему одним путем, всю жизнь -- одним путем!" И, совсем ослабив поводья, лишь иногда придерживая коня, чтобы лучше разглядеть камни, ехал он вдоль стены. Кое-где кусок мрамора попадался в ней -- теплой, драгоценной заплатой: торс, ствол колонны. Недалеко от ворот С. Себастиано, за кустом, выросшим в трещинах, рассмотрел он нежное мраморное тело ребенка, охваченное каменным объятьем. Он остановился, слез. Держа коня в поводу, подошел, долго вглядывался, погладил. Под рукой мрамор казался тающим -- светлой божественной природы. Точно вечная жизнь, благоуханная и трепетная, в нем заключена. Но зачем он здесь? Видимо, это варварская починка стены Аврелиана, когда хватали первое, попавшееся под руку, чтобы заштопать кладку. Долго не мог Рафаэль оторваться. Но сова всполохнулась и беззвучно вылетела из расселины. Затрубил военный рожок. Давно угасла радуга, и розовый закат протянул по небу свои шелка. Вершины гор в нем алели. А вблизи уже сгущался сумрак; кой-где туман засинел -- над сырыми местами. Пора было возвращаться. И, старательно запомнив место, Рафаэль юношески вспрыгнул в седло. Через несколько минут въезжал уже в ворота Сан Себастиано. За ним был день, полный исканья, чувств, творенья. Нет, что бы ни писала Лаурана, ни одного мгновения, ни вздоха и ни взгляда глаз уж не отдашь. Копейщики, при въезде, окликнули его, и преградили дорогу. Но он не вез ничего недозволенного. Да и капитан его узнал, раскланялся. -- Поторапливайтесь, маэстро; уже темнеет. В переулках Рима одному небезопасно. Рафаэль улыбнулся и поблагодарил. О, сколько раз ездил он и ходил ночным темным Римом, наедине с судьбой, любовью, нежностью. Никогда и никто его не тронул. Так и теперь, доверчиво ехал он, среди пустынных садов, в направлении к древним Порта-Капена. Стрелами темнели кипарисы за невысокой стеной, мелкой листвой шелестели вечнозеленые дубы; кое-где золотистые лимоны свешивались -- пахло влагой, лимонами, пригретой за день, благоухающей сейчас землей. Недалеко от базилики Нерея и Ахиллея, справа от стены, обделанная в античной маске, бежала струйка воды. Ее принимала мраморная цистерна. Варвариец потянулся к воде. Рафаэль отпустил поводья, дал напиться. Было тихо. На небе с красными космами облаков, вырезывалась страшная громада Терм Кара-каллы. Прямо вдали высился Септизониум. Где-то звонили мягко, одиноко. Высоко, под облаками, как далекие вестники, протянули со слабым клекотом журавли. Вода слабо журчала. -- Ну, друг, вперед! -- И, тронув коня, рысью поехал Рафаэль к туманному Палатину. Он обогнул его, выехал к церкви Сайта Мария ин Космедин. В узеньких улочках перед Тибром зажигались огоньки. В остериях жарили баранину на вертелах. Девичий смех слышался в закоулках. Башмачки стукали по камням. Высунувшись из окон, яростно ругались через улицу соседки. Рафаэль перебрался через Тибр, древним мостом у острова, и конь медленно, пофыркивая, пошел в гору среди бесчисленных закоулков Трастевере. В одном из них, где воткнутый в железную скобу факел то склонял красноватое пламя, заливаемое дымом, то горел ровно, золотисто, -- Рафаэль слез и постучал у двери. Сверху отворилось окно; женская голова выглянула, и свежий грудной голос крикнул: "А, это вы, мессере! Я сейчас!" И в черном переулке, под звездами, уже вышедшими на небе, юная трастеверинка чрез минуту отворяла ворота, вводила лошадь, обвевала пришедшего смуглотой кос, нежностью, румянцем. По кривой, скрипучей лестнице вновь они поднялись. На одном из поворотов, в темноте, наткнулись на старую бочку из-под вина, засмеялись, он толкнул ее, она присела на край бочки. В небольшое окошечко виден был темно-багровый угасающий закат да лицо Рафаэля, бледное, томно-напряженное, с блестящими глазами. -- Милый, сколько ждала тебя! -- И она обняла, полузакрыв глаза. Через минуту вздохнула, шепнула: -- Ну, идем, идем. -- Встала и повела еще выше, в скромную комнатку с окном на Тибр, с огромною кроватью и Мадонною над ней. Сияя черными своими древними глазами, она сказала, указывая на Мадонну: -- Ты великий художник. Если ты меня любишь, то напиши Мадонну для меня, а не только для кардиналов и князей. Рафаэль ответил, что и ее он напишет -- в облике Мадонны. Она зарделась и засмеялась. "Я простая цветочница!" Но ее профиль с выточенными лбом, тонким носом, узлом черных кос был достоин классической камеи. Начало зеленеть за Тибром, и Венера, светлая утренняя слеза, засеребрилась над Сант-Анджело, когда вниз по скрипучим ступеням спускался Рафаэль. Бледность, ласка были на его лице. Конь дожидался. На дворе собака на него залаяла -- Рафаэль свистнул, лай прекратился: никогда животные не обижали его. Пес подошел и покорно, с вежливостью лизнул руку, как покорно, холодеющими устами начертала поцелуй трастеверинка. По пустынному Риму, Яникулом, к Борго Нуово нес неторопливый конь хозяина на рассвете. Рим небезопасен ночью. Бывает, темные люди ждут у перекрестков. Дозоры ходят. Тибр кофейно-мутен, льется, льется -- печаля, радуя... Покойный конь четко ступает. Невозбранно возвращается Рафаэль. II Все легли вовремя в огромном, холодноватом дворце на Борго Нуово. Бледно отблескивали венецианские зеркала с резными амурами; кариатиды сгибали шеи под тяжестью потолка; ткани умолкли, угас переливающийся хрусталь в люстрах. Лишь золотистый паркет слабо иногда потрескивал. Но наверху, в небольшой комнате, куда вела витая лесенка, горела еще скромная лампа; у стола, заваленного рисунками, картинами, над тетрадью в красном сафьяновом переплете сидел Дезидерио, земляк и ученик Рафаэля. Он слегка горбился; из расстегнутого белого вортника выходила тонкая, полудевичья шея и несла голову некрупную, темноволосую, с нежными задумчивыми глазами. Но уж волненья, Рим, работа -- прогоняли с лица простодушный румянец. Ученик был худее и бледнее, чем бы следовало. Нетвердым почерком Дезидерио писал: "Он не взял меня нынче на раскопки. Я не знаю почему. Впрочем, что ему я -- робкий, ничем не замечательный? А хотелось бы с ним быть всегда! Давно полночь минула, его нет. И так каждый вечер. Дни его горят. Ему мало дней. Мало работ, заказов, наблюдений, мало славы и восторга кардиналов, св. Отца. И ночей не щадит он. Редко возвратится ранее рассвета -- но всегда юный и всегда очаровательный... Впрочем, иной раз как бы тень, раздумье и мечтательность проходят в нем -- он тогда удаляется от всех..." Отложив перо на минуту, Дезидерио продолжал: "Наши ученики, от Пинно, первого, до меня, последнего, боготворят его. Иначе и не может быть. Необычайная прелесть в нем. Вчера Ансельмо сказал: если бы Учитель сошел в Ал, за Эвридикой, то достаточно было бы его взгляда, чтобы свирепый Плутон отпустил возлюбленную. Да, взгляд его чарует. Женщины не могут устоять пред ним. Незачем ему играть на лютне, как Орфею, чтобы они за ним следовали. Поклоняясь красоте божественной, он слаб и к земной. И его влекут как дамы римские, как бесстыдные куртизанки, так и цветочницы и простые трастеверинки. О Боже мой, если бы я обладал гением его... Неужели и я тратил бы ночи на безумства? Впрочем, умолкну: не мне судить или даже понимать Учителя. Он прекрасен. Все, что он делает, безупречно. И быть может, сама жизнь его -- каждый его миг -- есть хвала, высший фимиам Творцу, наделившему его великими дарами". В окне обозначилось зеленеющее небо -- тонкий рассвет. Лаяли вдали собаки. Петухи запели. Дезидерио потушил лампу, спрятал тетрадь и собирался уже лечь на бедную свою полумонашескую постель, когда внизу, по мостовой, раздалось цоканье подков -- знакомый, острый звук. Он вздрогнул. В легком волненье спустился вниз в залу, полную еще опалового сумрака. Лишь в подвесках люстр да в плавном стекле окон начинало бледно струиться и светлеть. Слышно было, как внизу хлопнула дверь, задвинули засов. По лестнице спокойные шаги -- и через минуту перед ним Рафаэль. -- Ты еще не спишь? -- Я ожидаю вас, Учитель. Рафаэль улыбнулся -- томной, несколько усталой улыбкой. -- Можно подумать, что ты за мной следишь, или ревнуешь. Дезидерио смутился. -- Мне не хотелось спать... К тому же... может быть, вам понадобится что-нибудь... Все уж легли. Рафаэль посмотрел на него внимательней. -- Ты слишком много учишься. Стал худеть. Смотри, как бы я не отправил тебя назад, в Фоссомброне. -- Этого не может быть, Учитель, -- тихо дрогнув, ответил Дезидерио. -- Вы не сделали бы мне дурного... Рафаэль покачал головой. -- Вот как! Вот как! Дезидерио прошел за ним в спальню, подал умыться, помогал раздеться. На прощанье Рафаэль поцеловал его в лоб, и провел рукой по нежной, тепло белеющей шее. -- Иди спать, затворник, -- ласково сказал он. -- Если бы все мои ученики были как ты, то мастерская моя обратилась бы в монастырь. Дезидерио покраснел, слегка задохнулся. Затем поцеловал руку мастера и вышел. Вновь -- не хотелось идти наверх, вновь он знал, что теперь уж не заснет. И, взяв стул, тихонько, чтобы не разбудить, поставил его у полураскрытой двери, сел. Временами поглядывал в комнату, где Рафаэль, глубоко вздохнув, быстро заснул на низком своем ложе, под парчово-золотистым одеялом. Он лежал на спине, соединив на груди руки, и большой, бледный лоб его, в черных кудрях, ясно выделялся на восточном ковре. Синеватые тени легли под глазами. Он был так недвижен, тих в зачинавшемся зеленовато-золотистом утре, что Дезидерио стало даже жутко -- точно в легкой ладье отчаливал Учитель к островам блаженных. Но это не была смерть, лишь сон, ее прообраз, вводящий душу в свои, ему лишь ведомые владения. Так просидел юноша довольно долго, и когда ушел, солнце подымалось уже за Монте Кавалло. Рафаэль же спал крепко. Он проснулся гораздо позже. Легкие облачка плыли по небу; голубой апрельский предполудень одевал Рим светом и благоуханием. Темно-зеленая ветвь с золотистыми апельсинами, перевитая лентою с надписью шелком soave [нежно -- ит.)] -- утренний привет поклонницы -- лежала на ночном столике художника. На серебряном подносике -- записка от Апостолического секретаря; св. Отец ровно в полдень, после выстрела из пушки желал его видеть. "Мы, милостью Божьей Лев X, -- думал Рафаэль, одеваясь, -- во всем намерены походить на бурно-пламенного нашего предшественника. Значит, опять будут торопить, подгонять..." Он отдернул занавес окна и выглянул: как всегда, скромный ослик, навьюченный поклажей, постукивал копытцами по мостовой; шагал капуцин, босой, с веревкой у пояса; абруццанки в деревянных корсетах, коротких бархатных юбках направлялись к Сан Пиетро -- из далеких гор, с благоговением, молитвой, ясною душой. Курица где-то кудахтала. Набегала тень облачка, голубоватою волной, вновь светлело, и веселей швырял камешком в голубя уличный мальчик. О, уйти бы в Кампанью, одному лежать на спине, слушая жаворонков, дыша, следя за тихим бегом облачков! Неохотно собирался Рафаэль к св. Отцу: все коленопреклонения, длинные и медовые речи кардиналов -- даже самых изящных и обольстительных, -- все это благообразный, медлительный сон, который, правда, нужно же проделывать... а может быть, не так уж и необходимо? Но не пойти он не мог. И как во многие утра, через полчаса входил, со всеми церемониями, во внутренние покои властелина Церкви. Голубоватый, дымно-весенний свет наполнял комнату. В окно виден был угол строящегося собора, кусок серебряного, в блеске, Тибра, и далекие пинии холма Яникула. У самого окна, за небольшим малахитовым столиком, грузно облокотясь на него, сидел Папа. Держа в руке, выхоленной и пухлой, лупу, рассматривал он небольшую книжку. Художник привычно поцеловал эту руку. Папа кивнул ему приветливо. -- А? -- Он слегка задыхался от толщины и перевел на него водянистый взгляд бесцветных глаз. -- Что ты на это скажешь? Грамматика древнееврейского языка. Смешные люди не только умели писать своими завитушками удивительные псалмы, рассказывать о Ное, Моисее и прочих почтенных старцах, но теперь даже издали правила своего языка... Подумать только! Правила языка, на котором все читается справа налево... а, как это тебе нравится? -- Значит, они достаточно трудолюбивы, Ваше Святейшество. Папа захохотал и кружевным платочком ослепительной белизны отер влажный лоб. -- Да, трудолюбие, трудолюбие, вещь почтенная. Ну и слава Господу, никто в наших владениях не грешит особенно против этой добродетели. Но ведь издано удивительно, а? -- Он опять постучал лупой по пергаменту. -- Да, дела просвещения и благословенной красоты радуют, весьма радуют на склоне лет. Я люблю все это -- и не стану скрывать: Тацит, изданный впервые в мой понтификат, это, любезнейший Рафаэль, много интересней, чем нелепые схизмы, распространяющиеся на свете. И ты трудишься, да, похвально. А что же разбойник подрядчик? Бембо говорил вчера, что опять он обманул тебя, и уж апрель, а травертин все не прибывает. Папа вдруг рассердился: -- Да ведь я... знаешь, что я с ним за это сделаю? Рафаэль вздохнул и покорно, тихо и покойно стал рассказывать о затруднениях с травертином. Папа слушал внимательно. Иногда вставлял слово -- оно должно было показать, что и он все знает и понимает не хуже строителя. Рафаэль почтительно делал вид, что это именно так. Папа заметно успокаивался. -- Как всегда, блаженный Санцио, ты умиротворяешь и погружаешь в какое-то сладостное оцепенение. Когда слушаешь тебя, то смолкают тревоги, будто великий музыкант играет на виоле. Итак, ты находишь, что задержка эта временная, и на ближайших днях все будет наверстано. Dominus det tibi fortitu-dinem [Да пошлет тебе Господь силу -- лат.]. -- Он перекрестил его. -- Над тобою звезда побед. Верю твоим безоблачным речам. Ну живи, работай, не увлекайся чрезмерно прелестницами -- ты еще будешь мне нужен чрезвычайно. И не одному мне, -- прибавил он, засмеявшись, -- искусству, человечеству. Папа иногда любил, сказав самую обычную вещь, вдруг обрадоваться и сделать вид, будто вышло превосходно, и он сам поражен тонкостью языка своего. Рафаэль это знал, почтительно поклонился. -- Вы оказываете мне великую честь, Ваше Святейшество. Честь, мною не заслуженную. Папа милостиво кивнул и взялся за лупу. Выходя, в следующей комнате, Рафаэль чуть не столкнулся с кардиналом Джулио Медичи. Быстро, неслышными шагами пробирался тот к Папе; заметив художника, мгновенно изменил свое лицо -- с холодной озабоченности на привет, любезность. Длинный и тонкий его нос над полными губами, казалось, остро вынюхивал. Что-то влажное было в его лице, неприятно лоснящееся и медоточивое. После нескольких слов приветствия он схватил Рафаэля под руку, слегка отвел, чтобы не было слышно второму секретарю, следовавшему за ним, и вполголоса произнес: -- Милейший наш Агостино, изящнейший амфитрион и поклонник возвышенного, приветствует завтра закат солнца на своей вилле. Вам приглашение послано. И надеюсь, Рафаэль, вы не откажетесь? Джулио блеснул на него большими, темными и тоже влажными глазами, торопливо пожал руку. -- Наверно, мы встретим с вами там восход солнца, как во времена былые с прекрасной Империей... -- Он слегка хихикнул. -- А теперь спешу, спешу к святому нашему вождю, отцу и столпу христианской Церкви. Он любезно кивнул, и быстро надел на лицо свое -- прежнее, холодно-значительное выражение дипломата. Рафаэль же, не торопясь, шел далее. Как и вчера, как завтра, посылало солнце голубовато-золотистые ковры свои на землю, одевая комнаты сиянием светлым, трепетным. В этом был благостный привет благословенным местам. Рафаэль чувствовал на себе негу света -- как бы ослабевал, растворяясь в ней. Ему хотелось широко дышать, пить этот свет, как легкий и обожествленный нектар. И незаметно, не спускаясь вниз, к постройкам и подрядчикам, оказался он в комнате delta segnatura [милой сердцу, волшебной, благословенной -- ит.], где со стен взглянули на него видения юности, фрески Парнаса, Диспута, Афинской школы. В каком сне пригрезились они ему? Вот вновь -- сонмы святых, философов, поэтов, дивная в легкости своей архитектура, небесный синклит, рощица Аполлона, и среди светлого хора отвлеченностей -- отголоски знакомых, некогда милых лиц. Граф Кастильоне, с длинной бородой, Браманте, герцог Монтефельтро, и сама Империя, имя которой всуе упомянул Джулио, -- в облике Сафо перебирает струны лиры, как перебирала их некогда на виа Джулиа. Никого не было в комнате. Ласкалось солнце, да цветные золотисто-радужные пылинки плавали безостановочно. "Этого уже не будет", -- вдруг подумалось ему, и безотчетная стрела пронзила сердце. Как эти вечно уплывающие токи золотого света, уплыла юность, Империя, светлые вдохновения, как уплыла уже вчерашняя трастеверинка, как улетает каждый вздох его и миг. "В далекий путь, -- пела со стены лира Сафо. -- В далекий путь, где тени светлы и прозрачны рощи". В этот день стены возводимого Собора не увидели своего строителя: приступ мечтаний и таинственной тоски овладел им, и из Ватикана, неизвестно зачем, он побрел к Сайта Мария делла Паче. Там глядел на Сивилл, выведенных его же кистью в капелле Киджи, на летящих ангелов со свитками, и в глазах Сивиллы Фригийской, задумчивой и дивной Империи, читал то же, что слышал в лире Сафо. Мгла, сияние золота, лампад... "Почему ушла от нас внезапно Империя? Что за судьба ее?" -- думал он, возвращаясь берегом Тибра. И понять этого нельзя было, как необъяснимо и рождение подобной красоты. В одиночестве сидел он под платаном, недалеко от вод. Мутные, кофейно-желтые, катились они мимо. Женщина полоскала белье. Ребенок бегал. Сант-Анджело вздымался, со своими башнями, зубцами. К нему лепились домики с лоджиями на косых подпорах. Носились ласточки. Солнце склонялось. Беспредельно голубело небо; безбрежно ветерок набегал. Бесконечно Тибр шумел. Трудно было узнать, правда все это или милый сон, дивный мираж? III На другой день с утра зашел Рафаэль к себе в мастерскую, где Пинно и Ансельмо трудились, заканчивая "Преображение", оглядел все, кое-что поправил, но не мог долго задерживаться, направился в Ватикан. Тут ходил по лесам, подмосткам, наблюдал за кладкой, покойно, твердо говорил с подрядчиком -- хитрым бородатым генуэзцем, постоянно переходившим на непонятный свой жаргон дженовезе: наконец сел опять на коня и, в сопутствии учеников, слуг, отправился к Кампо-Ваччино на раскопки. А оттуда должен был заехать к Биббиене посмотреть коллекцию монет, только что купленных; потом распорядиться насчет мраморного младенца в стене Аврелиана, работать дома, ответить заальпийскому художнику -- вообще вести тот беспрерывный, рабоче-творческий день, что и была -- жизнь его. Нынче чувствовал он себя особенно бодрым, остролегким и молодым. Казалось, мало ему света, римского апрельского солнца, мало улыбок на лицах, цветов и девушек. И ласково, с неотвратимой нежностью взглянул он, у театра Марчелла, на двух быстроногих, тоненьких горожанок, сверкнувших на него огромными глазами. Они вспыхнули и засмеялись под его взором, -- к нему полетела красная роза. Он поймал, улыбнулся, кивнул и прикрепил ее к себе на грудь. Варвариец же, испугавшись, рванул и галопом вынес к древнему мутному Тибру, видевшему Ромула, любви царей и императоров. И, лишь проезжая Кампо-ди-Фиори, вздохнул блаженный Рафаэль, даже закрыл бы взор рукой: посредине, довольно высоко на столбах, громоздилась неуклюжая клетка; три человека в колпаках сидели в ней -- это были воры, обокравшие церковь. Завтра повезут их через Рим в шутовских митрах с дьявольскими изображениями к Латеррану; там четвертуют и сожгут. А пока несколько алебардщиков караулят их, народ толпится, слышен говор -- в двадцати же шагах мирно торгуют на лотках ленточками, амулетами, жарят на жаровнях рыбок, уличные писцы пишут письма... Нет, мимо, мимо! Ни издевательств, и ни краж, ни казней не желает проезжающий художник -- это мелко, горестно, не нужно. Со спокойным, светлым интересом погрузится он у Биббиены в мир статеров, дариков, дидрахм. Может быть, вспоминая "Парнас", прочтут они отрывок божественного Платона, перл типографии Мануция; послушают сонет Кастилионе, выпьют по бокалу сицилианского, отдадут честь куропаткам и фазанам. Голубой день будет над ними безмятежен. Но сегодняшнего вечера пропустить нельзя. И к семи Рафаэль уже дома, -- робкий Дезидерио лишь немного видел его -- Учитель снова переоделся, он не может запаздывать, огорчать друга своего, Агостино Киджи, встречающего закат на притибрской вилле. Все же к закату Рафаэль не поспел. Солнце уже скрылось; гигантский оранжевый веер сиял за Ватиканом, в нем четко чернели пинии по холмам, и глубоким, насыщенным блеском были полны улицы Рима, когда Рафаэль всходил по лестнице. Слуги в богатых ливреях низко кланялись. Благоухали цветы в корзинах. На верхней ступеньке последние лобзанья солнца залили его пурпуром, кинули алые пятна на простенок, потолок. Легко, в нежно-шуршащем шелке шел Рафаэль, он ощущал аромат роскоши, изящества, милых женщин, -- и вступил в залу, где в синеющем полумраке зажигались уже золотые канделябры. Ровное мелодичное журчание голосов -- многие уже собрались -- неслось оттуда. И эту залу, и виллу знал Рафаэль -- сам он и ученики его трудились тут, накладывая на стены своими фресками светлый покров радости. Летали голуби Венеры, нежная Психея восходила на Олимп -- совершать брак с Амуром; небожители в облаках принимали ее, правили свадебный пир, цветы сыпались, разливались благоухания, и бессмертная пляска увеселяла сердца бессмертных. А могучая природа одаряла их цветами, и плодами, бабочками, птицами -- все жило и шелестело в дивных фризах. -- Наконец-то, Рафаэль, и вы. Наконец! -- говорил хозяин, Агостино Киджи, -- высокий, тонконосый, с гривой волос бородатый человек, беря его под руку. -- Мы уж подумали, что вы обманете. Рафаэль мягко поклонился. -- Этого, кажется, со мною еще не было. Гости шумно и весело его приветствовали. -- Бероальдо собирался уже читать новые сонеты, -- ласково проговорила мона Порция, у которой художник почтительно поцеловал руку. -- Но поджидали вас. Рафаэль поклонился и сказал, что, если бы эти сонеты были прочтены дважды, вряд ли остался бы кто-нибудь недоволен. -- Но пойдемте сюда, друг мой, -- продолжал Агостино, увлекая его к лоджии, -- пока не завладела нами какая-нибудь из Психей, сделайте честь вину, для вас сохраненному! И Агостино, слегка раздувая тонкие ноздри, вывел его в просторную лоджию, всю разубранную цветами, с видом на Тибр и Рим. Небольшие столики были расставлены у балюстрады. За ними сидели, пили, смеялись. У одного, с большим букетом чайных роз, они сели. Агостино налил из хрустального, граненого графина по бокалу вина. -- Все то же вино, -- Рафаэль улыбнулся, -- что и боги пили на свадьбе Психеи. Только в венецианском бокале. И, держа его за тоненькую ножку, прежде чем выпить, вдохнул он нежный аромат. -- Да, любезнейший Рафаэль, не будь я христианином и банкиром его Святейшества, я хотел бы, чтобы после смерти жизнь моя шла в том же олимпийском мире, что вы так чудесно воскресили на стенах наших. Рафаэль протянул опорожненный бокал. -- Еще вина, дорогой Агостино. -- Охотно, да, ваше здоровье! За ваше чародейное искусство. Они чокнулись. -- Да, продолжаю, я желал бы жить вечно в воздухе Олимпа. Смерть... ах, не хотел бы я ее, и ни сейчас, и ни когда-либо. Он слегка вытянул вперед и сжал руки. Глаза его блеснули -- почти дико, страстно. -- Если говорить серьезно... это, понятно, будет... рано или поздно. Но -- дальше, дальше! Вы еще во цвете лет, Рафаэль, а у меня уже седины. Правда, судьбы своей никто не знает... Ах, я хочу еще жить, хочу, художник! -- почти вскрикнул он. -- О, какие во мне силы! Я хочу бороться, повелевать, ласкать... творить, я хочу, чтобы вокруг меня были люди, как вы, я хочу напитать всю жизнь красотой, и быть вечно в огне, в огне... Он оперся локтями на колени, сжал голову. -- Вы поймете меня. Вы поймете -- ведь не только же торгаш я, и не только рудники, конторы, банки меня занимают... Хотя, -- прибавил он, и глаза его заблестело вновь, -- и это... о, и это увлекает, и богатство, и могущество. Рафаэль вздохнул. -- Я люблю жизнь не меньше вашего. И как раз сегодня кажется она мне особенно прелестной... Но... за все последнее время, с какой-то новой, необыкновенной ясностью я чувствую, насколько все мгновенно, как призрачно, Агостино... Я не удивился бы ничему такому, что ранее казалось странным... и далеким. Агостино улыбнулся. -- Вы цветете! И вы знаете, что ничто горькое вас не заденет. -- Нет, -- ответил Рафаэль покойно и как бы задумчиво, -- мы ведь ничего не знаем -- я лишь повторяю ваши слова. А скажите, будет у вас нынче Лаурана? -- Будет... полоумная женщина. Почему вы спрашиваете? -- Она прислала мне стихи. Я хотел бы поговорить с нею. В это время в залу, уже ярко сиявшую в сумерках, плавными и неслышными своими шагами вошел кардинал Джулио. Длинный его нос, как всегда, что-то вынюхивал. Смесь сладости и мрака была на лице. Агостино поднялся. -- Простите меня, Рафаэль. Надо встретить эту лису. Рафаэль остался. Он медленно отпивал душистое вино и смотрел за балюстраду, где кипарисы, лавры, апельсиновые деревья сходили к Тибру аллейками и в беспорядке, фонтан журчал, и среди олеандровых боскетов стояли каменные скамейки; в нише направо белела статуя. Закат угас. За Тибром простирался Рим -- уже тонущая в весенних дымных сумерках громада садов, дворцов, развалин, храмов. Налево Сант-Анджело вздымался -- зубчатыми башнями; прямо виднелся купол Сайта Мария Ротонда, а направо, над Форумом и Велабром, синел уже туман, прорезываемый черными кипарисами. В городе огоньки зажигались, но на горизонте, призрачно выделяясь на фиолетово-сиреневом небе, переходившем в нежно-оранжевое, розовели Сабинские горы: волнистой, прерывистой линией от Монте Соракто до Монте Дженнаро. Смутный гул доносился из города -- но уже смягченный, утишенный -- вечер наступал. Звезда бледно замерцала над Авентином. Рафаэль долго, внимательно любовался видом давно знакомым и всегда новым, потом перевел взор назад, к освещенной зале. Видно было, как Агостино любезно и почтительно беседовал с кардиналом, как приветливо кивала вновь прибывающим мона Порция, как слуги пробегали с подносами, прохаживались гости. Можно было подумать, что по одну сторону дремлет вечность Рима, пустыня Кампаньи, гор, а по другую, светлый и легкий, вьется непрерывный карнавал. На минуту все стихло в зале. Раздались звуки лютни, и небольшой, но мелодический голос запел: О, сколь прекрасна жизнь скоропреходящая, Радугой счастья нас увеселяющая, Светло улетающая к волнам Летейским! Лютня аккомпанировала мягко и нежно. Нежно-серебряное было и в пении, и в полузаглушенных, но прозрачных звуках инструмента. Когда певица закончила, раздались аплодисменты. Агостино вновь вышел в лоджию, подошел к столику Рафаэля, налил себе вина. Лицо его было взволнованно, несколько побледнело. -- Рафаэль, помните вы божественную Империю? Как она пела! Рафаэль медленно и утвердительно кивнул. -- Помните, что тогда мы были с вами соперниками? -- Рафаэль вновь наклонил голову. -- Что почти уже восемь лет, как оставила она нас? -- Я все помню. Она ушла в день Успения Богородицы, 15 августа 1512 года. Была гроза, страшный ливень. Все оплакивали ее смерть. -- И не находите ли вы, что смерть эта в расцвете красоты, молодости не была вполне обычной? -- Она ушла так же внезапно, и почти сверхъестественно, как и явилась в жизнь, будучи совершенной красотой. Агостино опять тяжело подпер руками голову. -- Я думаю так же. И, выпив бокал, бросил его вниз. Со слабым звоном распался дивный венецианский хрусталь. -- Бездна забвения! Но вы, художник, светлой своей кистью увековечили Империю. Он встал и взял его под руку. -- Идем, однако. Дамы удивляются, почему нет с ними всегдашнего, как сказала нынче Бианка, благоуханного Рафаэля. -- Мона Бианка, -- ответил Рафаэль, -- синими своими глазами сама напоминает фиалку из окрестностей Пармы. И, допив вино, покорно направился он за хозяином, и покорно уселся с мадонною Бианкой, синеокой Психеей, в полукружии дам и кавалеров, собиравшихся в большой гостиной слушать Бембо. Исполняя выпавший ему фант, длиннобородый, лысый Бембо кратко, ясно и изящно произнес небольшую речь, в прославление Психеи, вечно прекрасной, женственной души мира, дарующей ласку и очарование. По его словам, потому бессмертные приняли ее в свой сонм, что в ином отношении она выше даже Афродиты -- ибо Афродита полдень, свет и свершение, Психея же лишь легкое дуновение, внутренний, как бы эфирный дух любви. Речь имела успех. Все зааплодировали. -- Чудно, чудно, -- говорили дамы. -- Да, недаром мессер Бембо первый наш поэт, и первый латинист Апостолической курии! Рафаэль поцеловал ручку моны Бианки. -- Синие очи Психеи говорят об эфире небесном, который изливает она на бедных смертных. Бианка улыбнулась и погрозила пальцем. В это время шумная и легкая ватага масок ворвалась из боковых дверей -- завеяли голубые, черные шелковые плащи, расшитые золотыми звездами; таинственно засияли глаза из-под бархатных полумасочек. Зазвучали скрипки. Вихрем понеслись призраки по зале, плавно и мерно колыхаясь, в странном танце своем, вокруг высокой женщины с голубком в руке, в центре. -- Ну, а знаете ли вы, знаток всего, Рафаэль, -- спросила Бианка, слегка хлопнув его по руке веером, -- что это значит? Рафаэль вновь поцеловал ей руку, около локтя, -- молочно-бледную, с тонким голубыми прожилками. -- Я знаю лишь одно -- что синеющий эфир исходит не только из очей Психеи, но и из божественных ее рук. -- Поэт, поэт. -- Она смеялась. -- Так знайте, что это хоры звезд, планет и комет, поклоняющихся Венере, сестре своей. Когда, через несколько времени, Рафаэль встал, чтобы налить себе вина, одна комета пролетела рядом с ним, слегка задев его плащом. В миндалевидную прорезь маски глядели слегка косящие туманные, как бы безумные глаза. -- Но помни, смертный... -- прошептал знакомый голос. -- Но помни, смертный... Он подхватил ее под руку и повел к балюстраде, к столику, где стояло еще его вино. -- Что бы ни пророчила ты мне, Лаурана, -- он налил, -- принимаю! Пью! Комета схватила его за плечи, нагнулась -- длинно заглянула в глаза. -- Ты не можешь быть иным, Рафаэль! Ты -- Рафаэль! Тем же золотистым вином чокнулись они, но теперь, выпив, он бросил бокал. И с таким же мелодичным, слабым стоном тот разбился. Лаурана же, вся в черном, с рассыпающимся хвостом своим, унеслась в залу, где танец продолжался. Голубая ночь стояла над садами, когда Рафаэль под руку с синеокой Бианкой спускался к Тибру, среди кипарисов, лавров, апельсиновых деревьев. На каменной скамье, недалеко от античного саркофага, над которым склонялось лимонное деревцо, они сели. Вдали светились окна виллы; слышалась музыка; пары неслись в танцах. Бал продолжался. И уже слуги в одной из боковых гостиных готовили алтарь Венеры, где богине предстояло жертвоприношение -- молоком, голубками, мадригалами. Бембо и Бероальдо -- сонетами, Лаурана -- сафическим строфами. Целуя руки смеявшейся Бианке, Рафаэль говорил: -- Видите ли это лимонное деревцо? Древний миф повествует, что в него обратила Афродита мертвого Адониса. Оплакивая его гибель, она вдруг вскрикнула: "Я хочу, чтобы, как некогда лавр говорил о любви Дафны, так дерево обессмертило бы нашу любовь". И она изливает амброзию на волосы Адониса, омывает тело его водою Идалии, шепчет неведомые слова и покрывает страстными поцелуями. И тогда волосы его твердеют, вытягиваются корнями, тело -- гладким стволом; юношеский пушок обращается в листья, белизна становится цветами, руки простираются ветвями. И влюбленный по-прежнему, он осыпает любовницу свою белыми лепестками. Мона Бианка зааплодировала. -- Браво! Браво! Откуда такие познания в мифологии? -- Но я ведь, на своем веку, писал не одних мадонн, и не одним мадоннам поклонялся. -- Вот я всегда и говорила, что Рафаэль все знает, -- тихо и с улыбкой отвечала Бианка. -- Все ему близко! Рафаэль же целовал ее нежно и длительно, находя важные предлоги и для рук, и для молочной шеи с нитью тускло-золотеющего жемчуга, и для губ, и для синих знаменитых глаз мадонны Бианки. IV "Сегодня воскресенье, -- писал три дня спустя Дезидерио в своей тетрадке, -- и утром я слушал мессу в Сайта Мария делла Паче. Пусть смеются надо мной другие ученики, называя меня девственницей из Фоссомброне и святой Дезидерией; все равно, даже в этом Риме, шумном и блестящем городе (светлые виноградники, поля и синеющие горы нашей страны все-таки лучше), -- даже и здесь я не могу забыть наставлений матушки, говорившей, отправляя меня сюда: помни, Дезидерио, всегда помни о Господе нашем Иисусе; не ложись спать, не прочитав молитвы, соблюдай посты и ходи в церковь. И св. Дева даст тебе силы устоять в омуте, называемом Римом, и сподобит овладеть искусством. Да, матушка, я так и живу. Здесь считают это отсталым. Здесь царят роскошь и мирская суета, истинно верующих же мало. Но ко всему этому блеску, великолепию не лежит моя душа. Каким был в Фоссомброне, таков я и здесь. Я живу скромно и незаметно, молюсь, не пропускаю месс; сердце мое легко; я издали гляжу на жизнь, катящуюся пестрым, блестящим карнавалом; лишь иногда грусть одевает меня своим покровом. Что же до искусства, то я успеваю мало -- не без печали сознаюсь в этом. И хотя Учитель, как справедливо называют его, божественный Рафаэль, и снисходителен ко мне, все же я чувствую, что силы мои слабы, кисть неверна, рисунок бледен и невыразителен. Я не могу сравняться даже со средними учениками вроде Ансельмо. Но сама жизнь около Учителя... О, всегда буду я благодарить Небо, давшее мне ближе узнать этого человека! Отстояв мессу, я заходил в капеллу Киджи, где несколько лет назад Учитель написал четырех Сивилл. Глядя на одну из них, Фригийскую, -- опершись рукой и телом на полукружие свода, она задумчиво читает скрижаль, несомую ангелом, -- я вспомнил Учителя. Ранее я слыхал, будто в Сивилле этой он изобразил свою возлюбленную, некую красавицу и куртизанку Империю, умершую восемь лет назад. Но уже таково обаяние его кисти: грешницу эту он возвел к высшей глубине и задумчивости -- и не знаю почему, мне мгновенно представилось, что на этой скрижали она читает судьбу самого Учителя, и уже знает ее. Это меня взволновало. И, возвращаясь домой, я все время думал о нем. Вот что, между прочим, занимает меня: живя здесь довольно долго, зная все творения художника, видя его самого ежедневно, я не могу с уверенностью сказать, истинный он христианин или нет? О, конечно, в Господа Иисуса он верит, и св. Деву прославлял неоднократно; но нельзя не видеть, что и красоте земной, чувственной предан он чрезвычайно. Не говоря о живых женщинах, он как будто влюбляется и в мраморных богинь, вечно занят древностями, восторгается монетами, греческими торсами, целые утра проводит на раскопках на Кампо Ваччино, откуда, по-моему, и вывез эту лихорадку, правда, не сильную, которая держит его в постели уже второй день. Мне трудно обнять все это, свести к одному. Для христианина он слишком язычник, для язычника же -- слишком полон того света, какой дается христианину..." Он задумался и отложил перо. Потом захлопнул тетрадь, спрятал ее, вышел из комнаты. Было три часа дня. Дезидерио спустился вниз, в спальню Рафаэля. Слабым движением руки ставил Рафаэль серебряный колокольчик с ручкой в виде Амура на столик у изголовья. Желтые шелковые занавеси на окнах были спущены; в комнате стоял золотистый полумрак. Пахло розами -- большой красно-белый букет лежал на комоде, -- духами. Воздух несколько спертый. Увидев вошедшего, Рафаэль улыбнулся. -- Ты всегда где-то здесь, Дизи. Мне кажется, стоит подумать о тебе, и ты явишься. -- Я ведь и на самом деле недалеко... А сейчас только что спустился. Рафаэль ласково глядел на него темными, бессветными глазами. Лоб его был влажен, пряди черных волос разметались по подушке. Ворот рубашки расстегнут -- точеная, длинная шея, как у "Давида" Микель-Анджело, выходила из нее. -- Милый, подыми занавес, отвори окно. Здесь немного душно. В комнате сразу стало светлее. Ветерок набежал слабой волной, зашелестел листьями роз. -- Как вы себя чувствуете, Учитель? Рафаэль вздохнул. -- Теперь легче. Лучше дышать. Голова болит, и какие-то все кошмары... Или это я засыпаю, во сне вижу? Подойди, дай руку. Дезидерио сел рядом с постелью. Рафаэль взял его за руку, погладил. -- Ну, это теперь не сон, а правда. Рука моего славного Дизи, юного скромника из Фоссомброне. Ансельмо мне недавно сказал, что ты в монахи собираешься. Правда? -- Если вы, Учитель, не прогоните меня, я останусь при вас. -- Зачем же я тебя стану гнать? Нет... это ты... напрасно говоришь. Ну, а если бы меня не стало... Например, я бы умер? Дезидерио быстро поднял голову. -- Не надо говорить так, Учитель. -- Почему не надо? Разве я не могу умереть? -- Это было бы слишком ужасно и несправедливо. -- Все равно... ну, скажи, что бы ты... сделал? Дезидерио помолчал. -- Мне трудно даже думать, Учитель. Несколько времени Рафаэль лежал с закрытыми глазами; потом приоткрыл, слабо повел ими. -- Если, правда, станешь монахом... это пойдет к тебе... помолись. И за меня помолись, Дизи, не забывай меня. Дезидерио встрепенулся. -- Учитель, вы так странно говорите... Вы меня пугаете. Вам хуже? -- Вот хорошо, что ты окно открыл. Что это, музыка играет? Где-то вдалеке... -- Нет, музыки не слышно... -- Ну, может быть. А быть может, ты не слышишь. Но -- хорошо! Как удивительно пахнет этот ветер. Помнишь, Дизи, Монте-Катрия, у нас, на родине? В апреле горный ветерок пахнет там... фиалками. Он опять повернул голову, закрыл глаза, но руку Дезидерио продолжал держать. Дыхание стало ровней, он как бы вдруг задремал. Слабый сон, похожий на забытье, овладел им. Дезидерио сидел недвижимо, не выпуская руки. Тонкий, нежный профиль Учителя рисовался перед ним; и ему вспомнилось, что совершенно так же, бледным и ушедшим лежал он в то утро, на рассвете, когда Дезидерио его караулил. Но теперь было тяжелей. Смутные, неожиданные слова Учителя взволновали его. Рафаэль вздохнул, перевернулся на другую сторону и вынул руку из руки ученика. Тот встал, тихонько подошел к окну. Небо стало облачнее, подул ветер -- Дезидерио решил закрыть окно. Высунувшись на улицу, на мгновение замедлился: окруженный толпою слуг, телохранителей, дворян, на богато разубранном муле ехал кардинал Джулио. Он плавно покачивался на седле, слегка вытягивая вперед голову с длинным тонким носом. По временам направо и налево раздавал благословения -- знамением креста. Двое красивых юношей вели его мула под уздцы. Впереди особые люди расталкивали народ, глазевший с величайшим любопытством. У дверей дворца Рафаэля мул остановился; один из дворян подал бархатную скамеечку, на которую кардинал сошел. Любопытные теснее нахлынули -- каждому хотелось взглянуть поближе. Алебардщики опять их отогнали. Двери распахнулись. Привратник кланялся низко. Джулио обернулся, в последний раз благословил толпившихся, и стал подыматься по лестнице. Через несколько минут он сидел уже в комнате Рафаэля у самой постели, поводил длинным своим носом и однообразно-сладостно журчал. Дезидерио робко жался в уголку. -- Вам нужен покой, любезнейший Рафаэль, огонь творчества и непрестанных работ утомляет вас, и за теперешнюю вашу болезнь все мы, обременявшие вас заказами, несем ответственность. -- Я счастлив трудиться, Ваше Преосвященство, -- тихо сказал Рафаэль и полузакрыл глаза. -- А эта лихорадка, надеюсь, недолго задержит меня... здесь. Джулио рассыпался в соболезнованиях и уверениях, что болезнь эта пустая. Но передал, что сам св. Отец справлялся о его здоровье, что вообще все в Ватикане любят и заботятся о нем, в восторге от его работ. Рафаэль слушал молча, глядя вверх, иногда закрывая слабеющие глаза. Кардинал стал рассказывать о домашних придворных делах -- как Кастильоне убеждает св. Отца вернуть Урбино прежнему герцогу, как запутывается внешняя политика св. Престола "дерзкими мальчишками Карлом и Франциском", да еще бессмысленные нападки на курию этого Мартинуса Лютеруса, полоумного немецкого монаха, которого, конечно, вовремя надо было сделать архиепископом с хорошими доходами, и тогда он не выдумал бы всей этой пустой истории с индульгенциями. Индульгенции! Странное дело! Конечно, если сидеть в варварской Германии на грубом хлебе, то можно обходиться грошами -- но тогда не угодно ли уж учреждать какой-нибудь новый орден Sancta povertade [Святой нищеты -- лат.] вроде этого... болезненного и полуеретического Франциска Ассизского. Удивляться же, что Апостолическая курия прибегает к разным источникам доходов, -- просто неумно, это детское незнание жизни. -- Италия! Империя! -- слабо произнес вдруг Рафаэль. Джулио на мгновение остановился. -- Что хотите вы сказать этим, друг мой? Рафаэль не ответил. В голове его путалось, и плавные слова Джулио звучали как далекий дождь, шум которого слышен, но невнятен. "Пускай дождь проходит, не хочу дождя..." -- медленно плыло в голове. Он вздохнул. -- В Урбино мало бывает дождей. Правда, Дизи? Кардинал взглянул на него пристальней и подумал, что болезнь серьезна. Он встал и, заявив, что не желает более утомлять, благословил. Затем поднялся к выходу. Его глаза приняли обычное, холодно-водянистое выражение; и ничего благословляющего в них не было. -- Дизи, -- произнес Рафаэль вполголоса, когда тот ушел, -- он мне надоел. Через минуту прибавил: -- Все они ничего не понимают. Ничего. В главном, Дизи. В этот день знатных посетителей больше не было. А незнатным говорили, что художник слаб, и разговоры ему вредны. Так распорядился медик Паны, Джакомо да Б решил, лечащий его. Видимо, был он прав: Рафаэль очень ослабел. Вечером, однако, уснул хорошо. В полночь вдруг хлынул теплый, весенний ливень. Ровный, мягко-глуховатый шум сначала удивил его, он проснулся: "Что это?" И когда ему объяснили, опять замолк. Быть может, самый гул успокаивал. Он опять заснул. И хотя дышал тяжко, все же сон подкрепил его и ободрил. Утром Джакомо нашел, что жар меньше и сердце лучше. Правда, весь день чувствовал он себя легче. Говорил, хотя и тихо; пробовал даже читать. Ему приятно было, что отовсюду спрашивали о его здоровье, присылали букеты цветов. От Бембо получил он античную вазу -- подвиги Энея изображались на ней. Кардинал Биббиена подарил маленького белого попугая, который говорил: "Милый Ра-фа-эль! Милый Ра-фа-эль!" Художника он повеселил. Перед вечером высокий, львиноволосый Агостино Киджи навестил его. Рафаэль улыбнулся, как будто рад был его видеть. Агостино тряхнул своей гривой. -- Ну? Лучше. То-то вот и есть, дорогой наш Рафаэль. Значит, вы напрасно испугали меня. -- Мне приятно, что моя судьба вас заботит. Он глядел огромными, очень покойными своими глазами в окно, где вечерний, зеркально-золотистый свет втекал легкими струями. Небо было прозрачно, нежно. Оно наполнилось пред-закаточным очарованием дня погожего, весеннего, омытого вечерним дождем. Медленно и слабо звонили в церкви. -- Вся жизнь, -- сказал Рафаэль, -- как вон то облачко, золотая ладья, скользящая в закате. Приходит, уходит. -- Ах вы, художники, поэты, всегда иначе принимаете невзгоды, нежели мы. -- Агостино засмеялся. -- В вас нет борьбы. Если бы я был болен, я торопил бы своего врача, и мне досадно было бы промедление, отрывающее меня от дел. Рафаэль приподнялся, оперся на локоть. Взгляд его оживился. -- Да, я знаю это чувство, знаю... И послушайте, Агостино, я ли не брал, не глотал весь этот свет и великолепие... О, разве не отпил я из золотой чаши жизни? Агостино в это время взял в руки сверток, развернул его и посмотрел. Потом улыбнулся. -- Стихи. Разумеется, от поклонницы. -- Это сонет Луараны. Он давно уж лежит здесь. -- Вот видите, как о вас сказано: Ты в нежности приемлешь образ Бога, Ты в радости взойдешь в Его дворцы... Прочитав еще две строки, Агостино остановился. -- Отчего же вы не продолжаете? -- Ну, там какие-то сумбурные прорицания, совсем во вкусе этой вашей Лаураны. -- "Но помни, смертный..." -- произнес Рафаэль. -- Все равно, дорогой Агостино, я ведь знаю сонет... Он замолчал. Агостино попытался изменить разговор, отвлечь его, но Рафаэль остался задумчивым. Вскоре он вновь устал, ослабел и слегка даже застонал. Ему трудно было дышать. Когда ушел посетитель, он позвал к себе Дезидерио. -- Дизи, завтра я хочу исповедоваться и причаститься. Дезидерио сначала молча на него посмотрел, поцеловал ему руку, вышел. У себя в комнате сел к столу и подпер руками голову. "Учитель умирает!" -- пронеслось в его душе. Он зарыдал. V В среду Рафаэль исповедовался. Был он уже очень слаб, дышал неровно, с хрипом, но еще мог заняться делами земли: раздал имущество свое ученикам, завещал деньги на перекрытие дарохранительницы в Сайта Мария Ротонда, где и желал быть погребенным. А затем медленно, но неотвратимо стал погружаться в полусон, преддверие сна вечного. Как и жил, умирал он покойно. Грудь его как бы устала дышать; глаза -- устали смотреть, и с замирающим дыханием все прежнее, что знали в имени Рафаэль, переходило в край воспоминаний. Последний вздох его, еле слышимый, слабо-таинственный, раздался в пятницу на Страстной неделе, как в пятницу же на Страстной тридцать семь лет назад пришел он в мир. В этот день произошло несчастье с лоджиями в Ватикане. Тело же Рафаэля было перенесено в залу, где в головах его поставили "Преображение". Все, приходившие проститься, видели это творение, последнюю работу мастерской Рафаэля. Днем дождь шумел, а к вечеру все успокоилось, небо прояснело. Закат нежно-алый, и шелковеющий, вливался в залу и окроплял бледный и высокий лоб с темными кудрями, огромные глаза, уже умолкшие, губы, столько лобзавшие; руки, торжественно сложенные на груди, -- столько творившие и ласкавшие столько! Спаситель возносился над ним на горе Фавор. Ученики, не в силах вынести света Фаворского, закрывали лица руками. А внизу одержимый мальчик корчился в руках мужчины, и женщина на коленях -- вновь отзвук Империи -- указывала на него пальцем. Друзья, поэты, дипломаты, кардиналы, сам св. Отец -- все перебывали у него. Среди них робко терялся юноша Дезидерио. Он молчал, плакал тайно, у себя в комнате, да по ночам спускался, и подолгу, при свете погребальных свеч, всматривался в Учителя. А ночи непрерывно текли, сменяясь днями, и опять ночами, и вот уж бедный прах Рафаэля с царственной пышностью похоронен, как желал усопший, в Сайта Мария Ротонда. Любящие плачут, тоскуют женщины, равнодушные равнодушны. Ученики делят ризы, а дни летят все далее и далее, и такие же чудесно-голубые утра над Римом, так же воздух сияет и золотеет пред закатом, так же улыбаются трастеверинки, так же уплывает все в синеющий туман былого; и в храмах, галереях, Ватиканских станцах -- ясные и мелодичные, ритмом и гармонией овеянные -- процветают образы Рафаэля. Но дворец его на Борго Нуово пуст. Многие ученики уж разошлись. Собирается на родину и Дезидерио, хоть и тяжко ему оставить в Риме могилу Учителя. Но уж он уговорился с купцами, возвращающимися через Умбрию в Урбино, и они его подвезут. Накануне отъезда, сидя один в полупустой комнате, перед вечером, Дезидерио писал: "Мы завтра едем. Марко Антонио Бистиччи показал мне мула, на которого я сяду. Я рассматривал седло, уздечку, гладил по спине покорное животное, которому надлежит нести меня на родину, и разные мысли шевелились в голове моей. Я не думал, что так буду возвращаться! О, каких надежд был я полон, отправляясь сюда! Мне казалось, что близость Учителя, его советы, указания откроют мне двери великого искусства, к которому стремилась моя душа. Вышло иначе. Талант не раскрывается во мне или, может быть, вовсе его не было? Во всяком случае будущее мое очень, очень скромно: вряд ли оно выйдет за пределы родного Фоссомброне, где с усердием и полным прилежанием стану я применять то, чему все же научился у незабвенного Учителя. Его нет уже! Слезы застилают мне глаза, и горло сжимается, когда вспомню, что никогда уже, никогда не увидать мне его стройного, совсем юношеского еще облика, этих темных кудрей, в которых странно было бы видеть седину. Да, он ушел молодым, как молодостью была проникнута его жизнь, его искусство. Отчего покинул он нас так рано? Одни говорят, что причиной тому переутомление; другие, что он злоупотреблял любовью; что сам Рим, древний, ветхий Рим, который он беспокоил раскопками, отомстил ему, послав ему смертельную лихорадку. За эти дни горя, за эти ночи, проведенные у его гроба, я много передумал. Мне кажется, причина иная. Сравнивая его с другими людьми -- здесь, в Риме, я довольно насмотрелся, -- я всегда думал, что Учитель -- особенное существо. Весь он будто бы создан из более нежной и тонкой ткани, нежели мы. Он -- изящнее, легче, хрупче всех нас. В этом грубом -- все-таки -- мире он прошел светлой кометой и надолго загоститься тут не мог. Я видел, как он причащался, я был с ним до самой его кончины. И я счастлив, что умер он христианином; теперь нет для меня сомнения, что его светлая душа будет принята в сонм бессмертных. Он искренне раскаялся в своих грехах, но и грехи его -- не из числа страшных, смертных. Однако начинает смеркаться. Вот новый месяц, бледный, тонкий, появляется на лиловеющем небе. Весенняя дымка одевает Рим. Несколько огоньков зажглось. Пора! Прощай, Учитель! Прощай, Рим!" Он отложил перо и сидел задумавшись. Потом прибавил: "Незадолго перед смертью Учитель сказал мне, что если я пойду в монахи -- то чтобы за него молился. Я молюсь и так. А в монастырь... может быть, и пойду". Притыкино, 1919 Комментарии Альманах "Литературная мысль". Пг.: Мысль, 1922, No I. Печ. по изд: Зайцев Б. Тихие зори. Мюнхен. Т-во зарубежных писателей, 1961. Новелла повествует о великом итальянском живописце и архитекторе эпохи Возрождения Рафаэле Санти (1483--1520). В эпиграфе -- слова из 3-й "Молитвы на сон грядущий" (см.: Молитвослов с акафистами. 3-е изд. Пг., 1915. С. 23). В мемуарном очерке "Борис Зайцев" Ю. К. Терапиано отметил: "Главное в "Рафаэле" -- это религиозная основа любой жизни, которая присутствует и в жизни Рафаэля, несмотря на то, что сам художник мог быть безразличен к религии. Но он зато умел хорошо видеть метафизическую природу искусства, а его смирение перед нею -- признак настоящего гения" (цит. по: Терапиано Ю. Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924--1974). Париж; Нью-Йорк, 1987. С. 286). ...выезжал он на ардеатинскую дорогу. -- Ардеатинская дорога в окрестностях Рима ведет к древнейшим подземным кладбищам римской христианской общины -- катакомбам Домициллы, женщинам из императорского рода Флавиев. ...поглядеть часть аврелиановой стены... -- Стена Аврелиана, римского императора (214--275) -- мощное оборонительное бетонно-кирпичное сооружение протяженностью около 19 километров, с неприступными зубчатыми башнями; возведено в III в. для защиты от участившихся набегов варваров. "Что сказал бы об этом Бембо" -- Пьетро Бембо (1470--1547) -- итальянский писатель и историк; с 1539 г. -- епископ. Облик Сивиллы, грозящей предсказаниями. -- В греческой мифологии сивиллы (сибиллы) -- пророчицы, предрекающие чаще всего беды. ...страшная громада Терм Каракаллы. -- Среди тысячи древних римских бань Термы Каракаллы (212--216) -- самые грандиозные: их площадь около 12 гектаров. Этот шедевр архитектурного строительства состоял из огромных залов для отдыха, зданий для библиотек, спортплощадок, парков, лавок со съестным; Термы могли одновременно принять более полутора тысяч человек. ...вдали высился Септизониум. -- Древнеримский Септизоний -- одно из самых великолепных зданий античности; построил его император Септимий Север (146--211). ...к туманному Палатину. -- Рим расположен на семи холмах, один из которых -- Палатин, где некогда Ромул построил свою хижину, положившую начало Вечному городу. Впоследствии на Палатине выстроили свои дворцы императоры Рима. ...Дезидерио, земляк и ученик Рафаэля. -- Дезидерио -- персонаж вымышленный; лишь отдельными чертами напоминает он земляка и ученика Рафаэля -- Джулио Романе (наст. фам. Пип пи; 1492--1546). ...если бы Учитель сошел в Ад, за Эвридикой... -- Мифическая Эвридика -- жена фракийского певца Орфея, умершая от укуса змеи. Орфей спустился за нею в ад, где покоренный его пением бог подземного царства Аид позволил ему взять на землю Эвридику, но с условием, что он не взглянет на нее, пока не выйдет из царства теней. Орфей запрет нарушил и навсегда лишился Эвридики. ...направлялись к Сан-Пиетро... -- Самая большая церковь в мире Базилика ди Сан-Пьетро ин Ватикане (собор. Св. Петра) строилась и перестраивалась со времен императора Константина Великого (ок. 285--337) До своей смерти в 1514 г. руководил строительством базилики Донато Браманте; затем его сменил Рафаэль. В росписи собора активно участвовал и Микеланджело. ...Тацит, изданный впервые в мой понтификат... -- Дошедшие до наших дней труды великого римского историка Тацита (ок. 58-ок. 117) "Анналы", "История" и др впервые полностью были изданы во времена Рафаэля, в период правления (понтификат) папы Льва X (1475--1521) ...чем нелепые схизмы... -- Схизма -- раскол (греч.). Римская католическая церковь пережила в 1318--1417 гг. великий раскол, когда у власти одновременно находились несколько пап. Милейший наш Агостино, изящнейший амфитрион... -- Агостино Кнджи (Великолепный; 1468--1520) -- банкир и меценат, покровительствовавший Рафаэлю. Амфитрион -- мифический царь Фив, славившийся гостеприимством и ставший героем многих произведений мировой литературы от Плавта (ум. ок. 184 г. до н. э) до Мольера (1622--1673), Жироду (1882--1944) и Камю (1913--1960) ...как во времена былые с прекрасной Империей. -- Империя -- прекрасная куртизанка, возлюбленная Агостино, запечатленная Рафаэлем на фресках и алтарных образах. ...в комнате della segnatura, где со стен взглянули на него видения юности, фрески Парнаса, Диспута, Афинской школы. -- О величайших творениях Рафаэля в Ватикане -- его цикле станц Делла Сеньятура (росписей парадного зала дворца) Зайцев, раскрывая их глубокий философский смысл, рассказывает в книге "Италия": "Из них главнейшая, давняя соперница Сикстинской, -- станца della segnatura: это комната в папских покоях, где раньше помешалась личная библиотека Юлия II... Рафаэль в этой светлой, тихой комнате, выложенной мозаикой, отделанной роскошными панелями, написал три фрески -- "Афинскую школу", "Парнас" и "Disputa". Хотя "Disputa" значит как будто "спор", "диспут", но ее правильнее назвать "Триумф церкви". Никакой борьбы, напряжения нет. В небесах восседает Бог Отец, Христос, Мария Дева и Иоанн Креститель среди Учеников и Евангелистов. Снизу же Собор пап, епископов, учителей церкви, размышляя о догматах и обсуждая их, устремляется душою ввысь к их Истоку. В "Парнасе" Аполлон, на холме, под лаврами издаст смычком божественные звуки, поэты же и поэтессы окружают его, слушают, и нежный отблеск зари золотит их. И наконец в "Афинской школе" в фантастическом, легко-гигантском храме Ап<остолы> Петр и Павел как бы объявляют истину Собору мудрецов языческих. Здесь также нету речи о борьбе, о споре. Все покойно, ясно, дух великой гармонии все проникает: и величественно шествующих Апостолов, и дальнюю, божественную перспективу храма, и мудрецов, размышляющих на переднем плане. Во всех трех фресках Бог открыто, или скрыто наполняет все собою -- будет ли то Бог Отец "Disputa", или языческий Аполлон, или само Веяние Господа, как в "Афинской школе". Это Бог света и мира. Ему некого и не за что карать, не на кого гневаться, ибо и так все Ему послушно; все полно к Нему благоговения и радости, Он проходит в легком Ветерке мудрости, поэзии и музыки. Все Он уравновешивает, всему дает стройность и прозрачность. Мир Ему мил, Он и не думает о дьявольском. Кажется, Рафаэлю был чужд дантовский Ад, средневековые ужасы, химеры готики Его корни -- христианство и античность, особенно античность, платонизм; но и любовь к земной прелести, просветленная христианством" (Зайцев Б. Собр. соч. Кн. 7. Италия. Берлин; Пб.; М: Изд-во З. И. Гржебина, 1923. С. 113--114). Граф Кастильоне, с длинной бородой, Браманте, герцог Монте-фельтро.. -- Бальдассарре Кастильоне (1478--1529) -- итальянский поэт-гуманист; автор знаменитого трактата в диалогах "Придворный", ставшего кодексом идеального царедворца. В 1516 г. Рафаэль создал портрет писателя. Браманте (наст, имя Паскуччо д'Антонио; 1444--1514) -- живописец, главный архитектор в Ватикане; в содружестве с Рафаэлем осуществлял свой план постройки базилики Св. Петра. Гвидобальдо Монте фельтро Урбинский (1472--1508) -- знаменитый итальянский меценат, герой книги Кастильоне "Придворный". ...заканчивая "Преображение"... -- Свою последнюю работу "Преображение" для алтаря собора в Нарбонне Рафаэль завершить не успел, это сделали в 1522 г. Джулио Романо с другими учениками Рафаэля. Бероальдо Филиппе (1472--1518) -- итальянский поэт, ведавший ватиканской библиотекой. ...как у "Давида" Микель-Анджело. -- Гениальная скульптура Микеланджело "Давид" была им создана в 1501--1504 гг. ..."дерзкими мальчишками Карлом и Франциском"... -- Имеются в виду император Священной Римской империи Карл V (1500--1558) и французский король Франциск I (1494--1547), беспрестанно ведшие Итальянские войны (за право владеть Италией). ...нападки на курию этого Мартинуса Лютеруса... -- Мартин Лютер (1483--1546) -- деятель Реформации в Германии, выступивший в 1517 г. с 95 тезисами против индульгенций и тем самым посягнувший на основополагающие догматы католицизма; основатель лютеранства, крупнейшего протестантского движения. ...подвиги Энея... -- В греческо-римской мифологии Эней -- сын Афродиты; о его жизни и подвигах рассказывается в "Илиаде" Гомера (здесь он самый отважный воин Трои вместе с Гектором), ему посвящены живописные полотна Рубенса, Тинторетто, Пуссена. Кардинал Биббиена (наст, имя Бернардо Довицци; 1470--1520) -- кардинал, поэт и драматург. ----------------------------------------------------------------------------------- Источник текста: Борис Зайцев. Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Улица святого Николая. Повести. Рассказы. -- 1999. -- 540 с.
-
Здравствуйте! Информируем, что 16 апреля 2019 года состоится международная научная конференция Религиозная ситуация на Северо-Западе: религия в постсекулярном мире. Пленарное заседание пройдет в актовом зале РГПУ им. А.И. Герцена. Для участия необходимо пройти предварительную регистрацию на сайте конференции: https://nwsituation.wixsite.com/nwsituation ; (Также созданы группы Конференции в соцсетях: https://www.facebook.com/397409917721159 , https://vk.com/event165103089 ) Приглашаем принять участие. Обращаем внимание, что тезисы принимаются до 5 апреля, и возможна их отправка прямо в регистрационную форму на сайте Конференции. С уважением, Оргкомитет Конференции Сайт Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Санкт-Петербургской епархии: http://ethnorelig.ru
- Ранее
-
Вниманию коллег: В рамках предстоящей конференции ISA запланирована секция ""Религия в современном образовании: межкультурная коммуникация и социальная рефлексия" Вы можете подать заявку на эту (и другие) секции до 31 марта с.г.
-
Екатерина Спичкова изменил свою фотографию
-
Уважаемые коллеги! 24-26 июля 2019 года состоится конференция «Культура и образование: социальная трансформация и мультикультурная коммуникация» в рамках ИК04 «Социология образования» Международной социологической ассоциации (ISA). Информацию о конференции см. в файлах-приложениях. Информационное письмо (ISA).docx Information letter.docx
-
Varvara Slivkina изменил свою фотографию
-
а.п. назаретян А.П. Назаретян РУССКАЯ ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В КОНТЕКСТЕ МЕГАИСТОРИИ
Serjio добавил тему в Консультант
А.П. Назаретян РУССКАЯ ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В КОНТЕКСТЕ МЕГАИСТОРИИ "Историческая психология и социология истории", 2016, т.9, N2 Приход большевиков к власти в октябре-ноябре 1917 года стал ярким событием, сыгравшим весьма неоднозначную роль как в российской, так и в мировой истории. Автор обсуждает некоторые причины и последствия большевистской революции в их системных зависимостях, их роль в социально-политических перипетиях XX века, а также возможные перспективы цивилизации в условиях кризиса глобальной геополитической системы. Ключевые слова: Мегаистория, война, революция, катастрофофилия, прогресс, техно-гуманитарный баланс. Мы создали цивилизацию "Звёздных войн" с инстинктами древнего каменного века, общественными институтами Средневековья и технологиями, достойными богов. Эдвард Уилсон Мегаистория (Универсальная или Большая история) - интегральная модель космофизической, геологической, биологической и социальной эволюции. В её ракурсе антропосфера рассматривается как планетарная система, которая развивалась по единым векторам (продолжившим векторы биологической, геологической и космофизической эволюции), при том что на протяжении тысячелетий наиболее значимые эволюционные события концентрировались в различных зонах географического и культурного пространства. С XVII века фокус планетарной эволюции сместился в Европу, остававшуюся, по мнению многих историков (Мельянцев 1996; Dimond 1999), культурной периферией Евразийского континента после краха Западной Римской империи. В беспрецедентном темпе развивались наука и техника, образование и медицина, социальная организация и гуманистические ценности, формировались нации и классы, а с ними новые противоречия и механизмы согласования. Всё это стимулировалось идеей Прогресса (с отчётливо евроцентрическим уклоном) как восхождения к совершенному обществу, выстроенному волей и разумом человека. В XX век Европа ворвалась на гребне оптимистических ожиданий. С увеличивающейся продолжительностью жизни, всё более комфортной и безопасной, росло население (почти три столетия до 1930-х годов совокупное население Земли росло за счёт европейцев и выходцев из Европы), параллельно росли доходы и банковские вклады. Научная картина мира - стройная, ясная и близкая к завершению - демонстрировала безграничную силу рационального ума... Катастрофа второго десятилетия. Почему революция и почему Россия? Чтобы создать таких бунтарей, вовсе не требуется коварной пропаганды; всюду, где развивается промышленность, возникает коммунистическое движение как порождение пороков того строя, который даёт людям некоторое образование, а потом порабощает их. Марксисты появились бы всё равно, даже если бы Маркс никогда не существовал. Герберт Уэллс В 1909-1910 годах разошлась миллионными тиражами и была переведена на двадцать пять языков книга будущего лауреата Нобелевской премии мира Н. Энджелла (2009). В ней было доказано, что войны в Европе отныне исключены, потому что экономически бессмысленны: при столь тесном переплетении национальных экономик разрушение одной из них автоматически повлечёт разрушение всех остальных. Поскольку же к тому времени господствовало убеждение в обусловленности политических процессов вообще и войн в особенности экономическими факторами, постольку доказательства Энджелла звучали неопровержимо. Европейцы уверовали в то, что война и впредь останется чем-то вроде волнующе опасного сафари на далёких землях для их скучающих сограждан. Действительно, после окончания чрезвычайно кровопролитной Тридцатилетней войны (1648 год) и установления Вестфальской политической системы европейские войны сделались беспримерно "гуманными", и число человеческих жертв не шло в сравнение ни с религиозными войнами Средневековья, ни с насилием в других частях света.{1} А после Франко-Прусской войны 1870 года вооруженных конфликтов между европейскими государствами (внутри Европы) и вовсе не происходило, так что вывод о немыслимости таковых в будущем мало у кого вызывал сомнения... Последующие события в очередной раз развенчали концепцию, восходящую к Н. Макиавелли, которая сводит политическую мотивацию к меркантильным "интересам" (см. об этом (Назаретян 2016)). Жизнь европейцев на протяжении более двух с половиной веков оставалась относительно спокойной благодаря тому, что их военные технологии обеспечили достаточные возможности для переноса экспансионистских устремлений во внешний мир. Когда же географические ресурсы для внешней экспансии были исчерпаны (Земля оказалась не безразмерной!), агрессия европейцев переориентировалась внутрь континента. Первое десятилетие XX века, политически спокойное, ознаменовалось извращённой "модой" на всяческие сумасбродства, вплоть до коллективных самоубийств, а такое состояние духовной культуры часто становится симптомом нарастающей тоски по острым эмоциональным переживаниям (Могильнер 1994; Рафалюк 2012). С 1911 года в странах Европы усиливалась жажда то ли "маленькой победоносной войны", то ли "революционной бури" - специфическое общественное настроение, которое немецкий политолог П. Слотердейк (Sloterdijk 1983) обозначил как массовый комплекс катастрофофилии. По свидетельствам современников, в августе 1914 года европейские столицы были охвачены "праздничным настроением", и это наблюдение подтверждают фотографии восторженных толп на улицах. Немецкие интеллектуалы писали, что только теперь начинается настоящая жизнь вместо бессмысленного прозябания прежних десятилетий. Масса простых граждан и государственные деятели по обе стороны образующихся фронтов были уверены, что война окажется короткой и победной (Троцкий 2001). И только самые отчаянные из марксистов верили, что начинается долгожданная мировая война, предсказанная Ф. Энгельсом и долженствующая перерасти во всемирную пролетарскую революцию. Но, как отмечал в другом месте сам же Энгельс (1965: 396), результатом столкновения многих воль и стремлений в реальной истории всегда становится "нечто такое, чего никто не хотел". Разразилась страшная война, подобной которой европейцы не знали в предыдущие 266 лет и которая действительно завершилась революцией и жестокой гражданской войной, но только в одной стране. Вера большевиков в то, что их почин будет подхвачен зарубежными пролетариями, воплотилась в название нового государства (1922 год), исключающее этническую идентификацию. Ожидалось, что страны Европы, Азии, а затем и других частей света, подавляя сопротивление эксплуататорских классов, станут интегрироваться в "единое человечье общежитье" (В. Маяковский). Позже было признано и возможное участие в этом прогрессивном процессе непобедимой Красной армии, что отразилось не только в политической публицистике, но и в художественных произведениях. Характерны строки известного поэта-романтика П. Когана (1940 год): "Но мы ещё дойдём до Ганга, // Но мы ещё умрём в боях, // Чтоб от Японии до Англии // Сияла Родина моя". Ожидания большевиков, конечно, не были беспочвенными. Мировая война стала испытанным приёмом, с помощью которого правители испокон веку снимают накопившееся внутреннее напряжение: этнографами показано, как первобытные вожди регулярно стравливают между собой племенную молодёжь, обеспечивая тем самым сохранение своей власти (Савчук 2001). Но война, оказавшаяся намного длительнее и кровопролитнее, чем ожидалось, со своей стороны, обострила недовольство. Г. Уэллс, посетивший Петроград и Москву в 1920 году, писал: "Если бы мировая война продолжалась ещё год или больше, Германия, а затем и державы Антанты, вероятно, пережили бы свой национальный вариант русской катастрофы. То, что мы застали в России, - это то, к чему шла Англия в 1918 году, но в обострённом и завершённом виде... Западной Европе и сейчас ещё угрожает подобная катастрофа" (Уэллс 1958: 33). Как отмечают специалисты по американской истории, в начале 1930-х коммунистическая революция реально угрожала и США (Уткин 2012). Добавим, что, если коммунистические перевороты в Европе и в Азии происходили при более или менее явном участии СССР, то в последующем в Латинской Америке сторонники "диктатуры пролетариата" дважды пришли к власти самостоятельно, на волне антиамериканских настроений: Куба (1959 год) и Чили (1970 год). Вопрос о том, почему именно Россия оказалась "самым слабым звеном в цепи империалистических государств", обсуждался сотнями современников, последователей и оппонентов В.И. Ленина с самых разных позиций. Здесь выскажем ряд соображений, опираясь на новые системные концепции, которым до сих пор не уделялось достаточно внимания при анализе предпосылок и причин революции, равно как и её неудач. К 1914 году Россия превосходила остальные страны по динамике экономического и социального развития. Ежегодный рост национального валового продукта превысил 12%, возрастала вертикальная мобильность. За счёт сокращения детской смертности в пореформенный период (с 1861 года) население выросло на 60 млн., так что Россия сделалась самой молодой страной мира. Сегодня известно, что такие великие достижения всегда и везде несли с собой серьёзные политические угрозы. Ранее других это заметил историк и социолог А. де Токвиль ещё в первой половине XIX века. Он обратил внимание на то, что накануне Революции 1789 года французские крестьяне и ремесленники имели самый высокий в Европе уровень жизни, а первая в истории антиколониальная революция состоялась в самых богатых колониях мира - в Северной Америке. Токвиль сделал вывод, что вовсе не "обнищание" (как интуитивно представляется и как позже станет доказывать К. Маркс), а напротив, растущее благосостояние становится предпосылкой революционных взрывов. В 1960-х годах концепции Токвиля и Маркса были подвергнуты комплексной сравнительной верификации с учётом последующего исторического опыта, включая три русские революции начала XX века. Американский психолог Дж. Девис (Davis 1969) показал, что политическому взрыву обычно предшествует рост экономического благосостояния и/или улучшение в каких-либо иных сферах социальной жизни. Это вызывает опережающий рост потребностей и ожиданий, что часто сопровождается также чувством неудовлетворённости: через призму растущих ожиданий динамика ситуации воспринимается массовым сознанием искажённо - срабатывает парадоксальный эффект ретроспективной аберрации (Назаретян 2005). Рано или поздно рост сменяется относительным спадом, что в ряде случаев бывает связано с неудачными военными действиями. Спад на фоне ожиданий, продолжающих по инерции расти, провоцирует массовую фрустрацию, которая, как известно из психологических экспериментов, способна обернуться либо депрессией, либо вспышкой агрессии. Здесь уже вступает в силу так называемый субъективный фактор: агрессия может быть нацелена на инородцев, иноверцев или на экономические и политические элиты. В последнем случае принято говорить о социальной революции. Модель Девиса дополняют демографические наблюдения. Значительное сокращение детской смертности при сохранении традиционно высокой рождаемости (первая фаза демографического перехода) существенно увеличивает долю молодого населения, а это также чревато социальными потрясениями (Goldstone 2002; Коротаев, Зинькина 2011). Молодёжная энергия в сочетании с дефицитом свободной земли, интенсивная урбанизация и нехватка рабочих мест в городах - всё это усиливает напряжённость в обществе и требует выхода накапливающейся агрессии. Здесь, опять-таки, вопрос в том, на какой социальный объект агрессия будет выплеснута... Обе обозначенные предпосылки сложились в начале XX века во всей Европе, но в России они были выражены наиболее отчётливо. В частности, расширяющиеся каналы урбанизации, образовательного и карьерного роста для незнатной молодёжи стимулировали усиление амбиций, превышающих ресурсы всё ещё консервативной социальной системы - и революционные организации умело рекрутировали энергичных активистов с неудовлетворённым честолюбием. Вместе с тем в течение трёх предыдущих десятилетий левые террористы регулярно отстреливали наиболее успешных государственных деятелей, ухудшая качество управляющей элиты, да и кадровая политика двух последних монархов не способствовала привлечению и удержанию у власти творческих личностей. Если в 1914 году правительству удалось переключить бунтарские настроения на военный энтузиазм, то к началу 1917 года раздражение в разных слоях общества неудачами на фронте сосредоточилось на императорской власти. А в октябре-ноябре власть вооружённым путём захватили большевики, уверенные в том, что разжигают "всемирный пожар". Ожидание скорого продолжения всемирной пролетарской революции сопровождало последующую коммунистическую эпопею в России и за рубежом. Здесь стоит обратить внимание на ещё одну - философскую - предпосылку того, что коммунистическая идеология рождала наиболее мощный мотивационный импульс именно у российских революционеров. Идеологи прогресса (Ф. Бэкон, Ж. де Кондорсе и др.) всегда скрепя сердце признавали предельность развития, обусловленную конечной перспективой существования Земли и прочими естественными причинами. Это существенно обесценивало оптимистический образ светлого будущего как временного состояния. Формулировка законов диалектики усилила убеждённость в том, что с разрешением всех социальных противоречий наступает "конец истории", о чём откровенно писал Г.В.Ф. Гегель. Маркс, решительно отвергая такой вывод, прибег к риторической уловке: мы пока живём лишь в предыстории(die Vorgeschichte), а подлинная история человечества начнётся с победой Коммунизма, хотя и она когда-нибудь (по Энгельсу - через сотни миллионов лет, с исчерпанием энергии Солнца) перейдёт в "нисходящую ветвь". Но "история" без диалектических противоречий не монтировалась с внутренней логикой концепции. Маркс и Энгельс, как и подавляющее большинство их современников, были уверены в том, что наука XIX века близка к исчерпывающему знанию "законов природы", а потому все возможные технические изобретения уже реализованы. Образ бессобытийного будущего оставался болевой точкой марксистской философии истории, снижая её концептуальную привлекательность и эмоциональное обаяние. Между тем в России набрала силу далёкая от жизни, наивная, но волнующая космическая философия. Плеяда чудаковатых фантазёров, игнорируя установки естествознания XIX - начала XX веков, постулировала техническую возможность выхода человечества за пределы родной планеты. Безудержная вера в неограниченные возможности науки и рационального ума была созвучна оптимистической установке Нового времени, но снимала с неё оковы европейской респектабельности. Так нежданно был брошен спасательный круг прогрессистскому мировоззрению вообще и марксизму в частности: с победой Коммунизма "борьба противоположностей" выйдет на качественно новый уровень, продолжившись завоеванием космического пространства! Революционная утопия, раскрашенная новыми красками, сделалась ещё более притягательной. Годы спустя космическая амбиция органично встроилась и в идеологическую борьбу, и в гонку вооружений, сделав СССР пионером в освоении космоса. Хотя приверженность большевиков полумистическому "космизму" публично не декларировалась, известно, что у них пользовалась популярностью "Философия общего дела" Н. Фёдорова (1982), обещавшая не только вечный прогресс и индивидуальное бессмертие, но и реанимацию (средствами развивающейся науки) всех когда-либо живших на Земле людей. После чего, по мысли автора, места на планете станет недоставать, и человечество начнёт заселять всё новые космические тела. Влияние космической философии на умы большевиков наглядно демонстрирует история создания Мавзолея В.И. Ленина, прослеженная американским советологом (О'Коннор 1993) по архивным материалам. Эта идея, возникшая сразу после смерти вождя в январе 1924 года, вызвала резкие возражения ряда авторитетных лидеров (Л.Д. Троцкого, К.Е Ворошилова и др.). Но её энтузиаст Л.Б. Красин, в поддержку мнения И.В. Сталина и "миллионов рабочих", использовал убойный аргумент: скоро учёные смогут реанимировать мёртвых, и первым должен воскреснуть наш Владимир Ильич. Позже образ бессмертного Ленина обрёл аллегорическую форму, но вера в то, что наука упразднит физическую смерть, многими большевиками принималась буквально. Во всяком случае, импульс космической философии также стоит учитывать при выяснении того, почему Россия, а не страна Западной Европы стала пространством воплощения марксистской программы... Глядя из будущего, мы легко поддаёмся соблазну квалифицировать любое нереализовавшееся ожидание как свидетельство недомыслия. Поэтому стоит повторить, что надежда русских революционеров на скорое распространение пролетарских восстаний в Западной Европе, Азии и Америке имела основания. Но российский опыт, отрезвив правящий класс Запада, помог ограничить такие сценарии. Для этого был апробирован широкий спектр приёмов, от жесточайших диктатур до тонких технологий согласования интересов. Блеск и нищета пролетарской революции Быть может, капиталистическому строю везде пришлось бы плохо, если бы революционеры ненавидели "буржуазию" так, как они ненавидят друг друга. Марк Алданов Бесспорно, захват власти большевиками, гражданская война, насильственный слом традиционных структур - всё это стало катастрофой для большинства народов, населявших Российскую империю. Что же касается всемирно-исторической роли этих событий, о ней писали преимущественно в русле коммунистической идеологии. С конца 1980-х годов данная тема ушла в тень: мейнстримом отечественных публикаций сделались сначала "либеральное" шельмование всего, что когда-либо происходило в России, а затем "патриотическое" возвеличение всякой российской, а до кучи и советской традиции (с анекдотической мешаниной коммунизма и православия). Вероятно, сотня лет - достаточный срок для того, чтобы попытаться sine ira et studio оценить последствия столь неоднозначного события. Сегодня редко кто помнит, что многими давно привычными привилегиями, которые воспринимаются гражданами цивилизованных стран как само собой разумеющиеся, мир обязан триумфу русских большевиков. Нормированная рабочая неделя, гарантированный оплачиваемый отпуск, бюллетени по болезни и пенсии по старости - за такие требования нанятые предпринимателями бандиты отстреливали профсоюзных активистов. Всеобщее избирательное право, появившееся в Новой Зеландии (1893 год), только ещё пробивало себе дорогу в Европе и Америке. Например, в Великобритании к 1917 году право голоса имели даже не все взрослые мужчины, а женщины впервые пришли к избирательным урнам в 1928 году; в Швейцарии - только в 1971 году. Большевики, захватив власть, воплотили на государственном уровне едва ли не все чаяния левых профсоюзов и политических движений, вплоть до сексуальных свобод. В частности, один из первых декретов советской власти в ноябре 1917 года запретил дискриминацию гомосексуалистов. Далее, правда, с победившими революционерами быстро произошли те же метаморфозы, какие происходят с их "коллегами" практически всегда и везде. В авторитарном мышлении малые различия вызывают более сильное неприятие, чем различия существенные, так что недавние союзники принялись охотиться друг на друга, возводя любое частное разногласие в идеологическую конфронтацию и тем самым рационализуя бескомпромиссную борьбу за личную власть. По доброй старой традиции, "революция пожирала своих детей", вольница первых лет деградировала в репрессивное государство, а многие декреты и установки, носившие декларативный характер, постепенно превращались в зловещую карикатуру. Это касается и земельной собственности, и равноправия граждан, и даже сексуальных свобод, включая тот же "гомофильный" декрет.{2} Но за пределами Советской России революция вызвала потрясение, обнадёжившее одних и отрезвившее других. Элиты буржуазного общества, увидев опасную перспективу, стали решительно менять стратегию и тактику. Самые очевидные альтернативы пролетарской революции оказывались тупиковыми: ужесточение репрессий, перенацеливание агрессии с классовых на национальные противоречия и образование режимов фашистского толка. Более эффективными стали психологические, политические и экономические приёмы, направленные на компромисс и размывание классовой структуры. В 1920-х годах на фабрике "Вестерн электрикс" американского города Хоторн была проведена серия экспериментов с довольно неожиданными результатами. Выяснилось, что социально-психологический климат, настроение и интерес к работе сильнее, чем технические условия, влияют на производительность труда. Это открытие положило начало многогранным перестройкам в организации капиталистических предприятий, направленным на формирование системы "Человеческих отношений" (Human Relations, HR). Она предполагает демократический стиль руководства предприятиями, привлечение психологов для оптимизации контактов между хозяевами, администраторами различных уровней и низовыми работниками, иногда продажу рабочим акций и прочие средства повышения трудовой мотивации по сравнению с господствовавшей прежде "потогонной" системой тейлоровского типа. Скоро обнаружился ещё более существенный - политический эффект. При последовательном воплощении в жизнь HR в общественном сознании смазывалась "марксистская" картина классового антагонизма, непримиримого противоречия между трудом и капиталом, выбивая почву из-под левых профсоюзов и партий. Этот эффект дополнился отработкой психологами всё более хитроумных приёмов рекламы. Стимуляция потребления помогла существенно увеличить вместимость рынка, смягчая кризисы перепроизводства и вместе с тем формируя "консумптное" мировосприятие, невосприимчивое к философии классовой борьбы. Опросы 1960-х годов показывали, что в странах Европы от одной до двух третей работников, которых, по марксистской версии, следовало относить к пролетариату, сами себя идентифицировали как "средний класс". С развитием же информационных технологий "белые воротнички", причисляемые марксистскими социологами к пролетариям (из-за отсутствия у них частной собственности), посмеивались над такими определениями. Несмотря на все ухищрения левых идеологов, становилось очевидным, что предсказанных Марксом пролетаризации, относительного и абсолютного обнищания масс удалось избежать. Капиталистический мир менял конфигурацию, ассимилируя многие достижения социализма, в то время как общества "победившего пролетариата", выродившись в тоталитарные режимы с "командной" экономикой, всё более консервировались... Имеются достаточные основания полагать, что прогрессивные трансформации в капиталистическом обществе - следствие шока, пережитого буржуазией от пролетарской революции в России. Но она дала импульс не только социальным, экономическим и политическим преобразованиям в мире. Начавшееся "соревнование социально-экономических систем" интенсифицировало развитие науки и техники как в самой России (СССР), так и далеко за её пределами. Здесь мы подходим к ещё одному глобальному последствию русской революции, которое по своему значению превосходит все прочие, поскольку касается уже не перипетий социального бытия, а судеб планетарной цивилизации. Вторая мировая война в хитросплетении непредсказуемых политических коалиций завершилась разгромом фашизма. И почти без предисловий переросла в следующую войну, которая, с лёгкой руки журналистов, а затем политиков и историков, названа Холодной, хотя на её фронтах погибли до 25 млн. человек (не считая жертвы политических репрессий с обеих сторон). Фултонская речь У. Черчилля, считающаяся косвенным объявлением войны, прозвучала в марте 1946 года, но рассекреченные архивы свидетельствуют о том, что уже в декабре 1945 на карте Генштаба США указаны двадцать советских городов в качестве планируемых объектов атомной бомбардировки. К концу 1949 года (план "Дропшот") число таких точек на территории СССР возросло до трёхсот (Феклисов 2016). После победы над фашизмом международный авторитет Советского государства достиг небывалого уровня, его экономические успехи, последовавшие за восстановлением хозяйства (и, вероятно, преувеличенные интенсивной пропагандой), казались неудержимыми, а перспективу распространения коммунистической идеологии нехотя признавали и самые активные недоброжелатели. В обстановке глобальной конкуренции сверхдержав с амбициозными планами мирового доминирования был велик соблазн прибегнуть к самому разрушительному оружию. В процессе суда над супругами Ю. и Э. Розенберг - американцами, якобы передавшими СССР атомные секреты (1952 год), - прокурор поставил им в вину гибель американских солдат в Корее. Власти США не скрывали, что были готовы нанести ядерный удар, если бы не опасались адекватного ответа. А в 1964 году кандидат в президенты США Б. Голдуотер заявил: "Мы скорее погубим человечество, чем отдадим его в руки коммунистов". Ещё в начале 1970-х американские дипломаты "неформально" добивались согласия на применение тактического ядерного оружия во Вьетнаме, но столкнулись с жёстким отпором советского руководства. Только оперативное обеспечение и длительное поддержание ядерного паритета позволило добиться того, что после Хиросимы и Нагасаки атомное оружие ни разу не было применено на людях, и предотвратить перерастание Холодной войны в фазу самоубийственного тотального конфликта. А в 1963 году в Москве был подписан Договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, аквасфере и космосе, и даже те атомные державы, что отказались его подписать (Франция и Китай), были вынуждены постепенно свернуть такую практику. В исторической памяти значение этого эпохального события недооценивается, хотя экологи позже рассчитали, что, если бы отравление среды продолжалось прежними темпами, то к 1990-м годам жизнь на Земле сделалась бы невыносимой (Ефремов 2004). Как бы мы ни относились к коммунистическому режиму и к порокам Советской власти, нельзя игнорировать ключевую роль СССР в том, что XX век состоялся и благополучно завершился: в 1950-1960-х многие не верили в такую перспективу. Равно как и того факта, что при активном участии коммунистов люди едва ли не впервые в политической истории научились формировать глобальные коалиции, не нацеленные против третьих сил. Но по мере того как в западном обществе происходили прогрессивные изменения идеология классового антагонизма и мировой пролетарской революции теряла былую привлекательность, а её главный адресат - промышленный пролетариат - растворялся в новых структурах "информационного" общества. Одновременно достоянием гласности становились гримасы практического воплощения гуманистической идеи народовластия, а конфликты внутри международного революционного движения, невольно воспроизводя послереволюционную практику, до боли напоминали обычную борьбу религиозных сект. Вместе с тем обнаружилось, что экономика, ориентированная на идеал имущественного равенства, лишена внутренних рычагов трудовой мотивации и держится на двух привходящих факторах: мобилизационном энтузиазме и страхе наказания. Такая экономическая система эффективна в обстановке реальной или потенциальной войны, а при недостаточном внешнем напряжении неизбежно ослабевает. Поэтому, кстати, она не могла бы распространиться "на весь мир" - без внешнего врага терялся импульс экономической активности. По той же причине коммунисты категорически отвергали теорию конвергенции экономических систем, предложенную в 1950-60-х годах авторитетными зарубежными социологами (П. Сорокин, У. Ростоу и др.). Добавим, что и в лучшие свои времена социалистическая экономика обеспечивала количественный рост, но испытывала серьёзные затруднения при решении задач качественного совершенствования производства, поскольку востребовала стандартные методы работы, будучи слабовосприимчивой к качественным инновациям.{3} В условиях научно-технической и информационной революции командная организация производства пробуксовывала и, вопреки ожиданию коммунистических теоретиков, "мирное соревнование систем" оборачивалось безнадёжным отставанием. Открытие новых богатых месторождений нефти, давшее было повод для больших надежд, в условиях консервативной экономики обернулось растущей зависимостью от сырьевого экспорта, а значит и от международных цен на сырьё, которыми политические противники научились манипулировать. Негативную роль в судьбе СССР играла также неравномерная демографическая динамика, обусловленная тем, что страну как бы разделили две фазы демографического перехода. В то время как в регионах с преимущественно славянским населением сокращение детской смертности уже повлекло за собой радикальное сокращение рождаемости, в регионах с преимущественно мусульманским населением при тех же условиях она оставалась по-прежнему высокой и население многократно возросло. Если в 1920-х представители русского этноса составляли подавляющее большинство населения СССР, то, по переписи 1989 года, чуть более половины, и их доля продолжала сокращаться. Между тем влияние коммунистической идеологии среди нерусских (не только традиционно мусульманских) этнических групп проявлялось значительно слабее, его вытесняли националистические и/или религиозные настроения. Декларации московских теоретиков о том, что в СССР "образовалась социально-историческая общность нового типа - советский народ", оставались достоянием пропаганды, которая становилась всё более беспомощной. Стоит также отметить, что без демократических процедур отбор и подготовка "руководящих кадров" с юных лет осуществлялись по принципу конформности, т.е. по умению своевременно угадать желание начальства. Творческие способности не были востребованы, а личности с независимым мышлением отсеивались сначала как "враги народа", позже - как "диссиденты"; в лучшем случае, они избегали политической активности. В результате же качество властных элит последовательно снижалось, и творчески отвечать на вызовы времени становилось некому. Провальная афганская война, воплотившая в жизнь вожделенную мечту американской элиты о "советском Вьетнаме", стала решающим испытанием для внешне несокрушимого, но внутренне порядком расшатанного государства. Одряхлевшие, закосневшие во власти и потерявшие связь с действительностью руководители КПСС не оценили произошедших за истекшие десятилетия изменений, прямолинейно перенесли опыт войны со среднеазиатскими "басмачами" 1920-30-х годов на реалии конца 1970-х и поддались на искусно организованные провокации со стороны политических противников. Предполагаемая быстротечная операция, нацеленная, в частности, на приобретение боевого опыта "засидевшейся в казармах" армией (таков был аргумент министра обороны Д.Н. Устинова за ввод войск в Афганистан), затянулась на девять с половиной лет. Война наглядно продемонстрировала ослабление мотивационного потенциала коммунистической идеологии и усиление новой пассионарной идеологии - исламизма. После трёх подряд (за два с половиной года!) кончин Генеральных секретарей ЦК КПСС, в марте 1985 года на внеочередном заседании Политбюро с преимуществом в один голос новым лидером партии и страны стал М.С. Горбачёв, а в апреле была объявлена политика Перестройки. Предполагалось внедрить в закосневшую командную экономику, испытывавшую большие затруднения из-за сократившихся доходов от торговли нефтью, элементы рыночных отношений и так вывести её из кризиса, раскрепостив предпринимательскую инициативу граждан. Для этого решили параллельно ослабить информационную диктатуру, становившуюся проблематичной с развитием новейших средств связи, и всю вертикаль политической власти. А далее сработал психологический эффект, о котором ещё до Перестройки безуспешно предупреждали специалисты по коммуникационным технологиям (сами не ожидавшие, что он так скоро примет общенациональный масштаб). Массы советских людей, воспитанные в монологической системе пропаганды, попали в быстро набирающий силу поток альтернативной информации, обрушивший привычные психологические барьеры. Характерная особенность стереотипного мышления состоит в том, что стереотипы, составляющие ядро картины мира, в диссонирующем информационном потоке не разрушаются, а переворачиваются. Иначе говоря, предмет видится по-прежнему одномерно, но эмоциональная окраска образа меняет знак (Назаретян 1986, 2005; Петренко, Митина 1997). Так эйфория первых двух лет Перестройки сменилась усиливающимися симптомами разрушения тоталитарной системы, а с ней и государства. В считанные годы многолетняя идеологическая накачка обернулась столь же примитивной картиной, изоморфной образам "светлого коммунистического завтра" и "последнего решительного боя": в СССР всё плохо и непоправимо, а на Западе сложилось идеальное общество, в которое попадём и мы, скинув решающим усилием диктатуру коммунистов. Неуклюжие попытки консерваторов повернуть процесс вспять, вплоть до провалившегося военного путча в августе 1991, только форсировали саморазрушение страны. В декабре того же года Холодная война завершилась крахом Советского Союза... А если бы?.. История - самая сослагательная из всех наук. Якив Освитленый Следует отметить, что пришедший к власти Горбачёв пытался осуществить реформы подобные тем, которые в 1970-х годах провело в Китае правительство Дэн Сяопина, а ещё раньше замышлял Л.П. Берия, хотя адепты Перестройки, по понятным причинам, ссылались на ленинскую Новую экономическую политику (НЭП). Но Ленин в 1921 году рассматривал НЭП как временный компромисс с буржуазией для спасения экономически задыхающегося государства диктатуры пролетариата, к тому же скоро он был вынужден отойти от дел из-за тяжёлой болезни. А Берия, планировавший экономическую и политическую либерализацию, в 1953 году потерпел поражение, был развенчан как "английский шпион" и расстрелян. Попытка перевести экономику на рыночные рельсы поколением позже имела мало шансов на успех. "Кулаки" и прочие предприниматели, помнившие нормальную практику частной собственности, уже умерли или безнадёжно постарели, а частное предпринимательство, успевшее подпольно утвердиться при советском режиме, было выстроено по сугубо криминальным схемам. Наконец, политические и идеологические рычаги к 1980-м годам ослабли настолько, что властные структуры в экономике оказались неконкурентоспособными... В современной эволюционной теории ключевой фигурой стало сослагательное наклонение, без которого любые концептуальные модели остаются описательными. В данной связи напрашивается ряд интереснейших вопросов. Как развивались бы события в стране и в мире, если бы в 1985 году победили соперники Горбачёва - сторонники ужесточения внутренней и внешней политики? Если бы в 1953 году верх одержал Берия? Если бы пролетарская революция случилась не в России, а, например, в Германии? Такого рода "исторические случайности" представляют богатый материал для ретропрогнозирования как метода, помогающего выявить причинные зависимости социального развития. Альтернативные модели прошлого составляют перспективу исторической науки, но они требуют столь мощного информационного аппарата и столь глубокой междисциплинарной кооперации, что об этом пока остаётся только мечтать. И всё же вопрос, почему очередная версия всеобщего равенства и братства осталась достоянием истории, не перестаёт волновать обществоведов. Чем был обусловлен крах марксистской программы: незрелостью "русского крестьянского менталитета" или коренными пороками утопии?{4} Дополнительные штрихи в давнюю дискуссию вносят новые системные модели. Социологические исследования (Э. Дюркгейм, В. Парето) обнаружили, что индивидуальный выбор поведения и даже личностные качества людей в значительной мере заданы конфигурацией системных ниш, многие из которых воспроизводятся при всех перестройках социальной системы. К числу инвариантов относятся иерархическая структура, неравномерное распределение властных функций, доходов и благ, что демонстрируют также остроумно проведённые эксперименты с животными популяциями (Helder et al. 1995). Система востребует и различные варианты девиантного мышления и поведения, вплоть до психических отклонений (Молчанова, Добряков 2008). Кроме того, до формирования кибернетической теории систем ни в науке, ни в европейской философии не выделялась в качестве самостоятельного предмета категория разнообразия. Размышления китайских философов на эту тему были в Европе малоизвестны, а для классиков коммунистической теории - от Т. Мора и Т. Кампанеллы до Маркса и Ленина - характерно смешение равенства и тождества. Упрёки в том, что в восторженных романах утопистов о будущем все персонажи "на одно лицо", вызывали всплески эмоциональной, но бессодержательной риторики. Маркс с Энгельсом романов не писали, но в их прогнозах предполагалось, например, что при Коммунизме будут устранены не только имущественные, классовые, гендерные или родовые, но и профессиональные различия: каждый станет "гармонически развитой личностью". Такая мечта была созвучна эпохе предельной специализации и дегуманизации труда, превратившей работника в бессловесный придаток к конвейеру, когда ожидалось (и в этом трудно было возразить Марксу), что участь угнетённых пролетариев ожидает подавляющее большинство граждан капиталистического общества. Поскольку же промышленное производство сводилось к набору всё более простых операций, логично звучал вывод о том, что проблема "профессионального кретинизма" будет снята регулярным чередованием деятельностей. Кажется, никто тогда не обратил внимания на то, что личность при такой идиллии становится тотально заменимой в каждой своей функции и не защищённой от коллективного прессинга ни имуществом, ни профессией, ни семьёй. Здесь уже образ "светлого коммунистического завтра" резонировал, скорее, с умонастроением крестьянской общины; это также могло сыграть роль в том, что, вопреки ожиданиям классиков марксизма, образ прижился не в "передовой" Германии, а в "отсталой" России. Мир без СССР Ленинизм, воплощённый большевиками, был трагедией, а современная американская практика превратила его в фарс. Наступление агрессивного неоконсерватизма... становится невыносимым. Френсис Фукуяма В наш мир пришла сама метафизика войны, она разливается буквально по всему спектру материального и нематериального мира. Именно эта метафизика кристаллизует коллективное сознание, мобилизует групповые и персональные инстинкты. Марианна Кочубей Крах СССР стал катастрофой глобального масштаба, но многие и внутри умирающего Союза, и на постсоветском пространстве, и далеко за его пределами верили, что окончание Холодной войны надолго, если не навсегда, избавит человечество от новых войн. Эта вера оформилась статьёй гегельянца Ф. Фукуямы о "конце истории" (Фукуяма 1989), которая быстро стала международным бестселлером. Конгресс США сокращал финансирование Пентагона и ЦРУ, выглядевших уже отживающими свой век институтами, - и через четыре года мир ошеломил новый бестселлер. В статье С. Хантингтона (1993) утверждалось, что с падением коммунистических режимов политическая обстановка только ухудшается. С коммунистами легче было найти взаимопонимание, поскольку это наследники европейской традиции и во многом близких Западу ценностей. Теперь же мир делится по религиозному признаку на семь или восемь региональных "цивилизаций", перманентно воюющих между собой, так что надо не снижать, а наращивать боеготовность. К сожалению, с устранением одной из двух сверхдержав мир действительно стал менее устойчивым и более опасным, но мы прослеживаем здесь несколько иные причинные связи. Глобальная геополитическая система, достигшая относительной устойчивости к 1980-м годам, была разрушена, но двухполюсная ментальная матрица "они - мы" оказалась более устойчивой, чем многие ожидали. На одном полюсе эйфория победы в Холодной войне вызвала всплеск экспансионистских амбиций; другой полюс, опустевший с уходом СССР, стал заполняться экстремистскими группировками, которые прежде натаскивались противостоящими блоками в пику друг другу, а теперь, став ненужными прежним хозяевам, одичали.{5} Образовавшаяся патология полюсов радикально снизила качество политического мышления: будто гроссмейстеры 1960-1980-х уступили место шахматистам низшего разряда, не умеющим просчитывать события на доске далее одного хода. То, что Хантингтон обозначил как "столкновение цивилизаций", по нашим наблюдениям, оказывается столкновением исторических эпох. Происходит оно не по границам, а внутри стран или регионов, и прошлое всё чаще берёт реванш. Дело не в интенсификации миграционных потоков, которая сама часто становится следствием недальновидной политики. Вот типичное наблюдение американского аналитика: "Национальное унижение от запуска советского Спутника побудило правительство США активно поощрять науку и образование, чтобы "не отстать от Советов". По окончании же Холодной войны публике вновь навязывается идеология религиозного фундаментализма и креационизма" (Mirkovic 2015, p.196). Интерес государства и широкой публики к науке резко спал. Началась реанимация религиозных настроений, охвативших как широкую публику, так и профессиональных политиков: по данным Института Гэллапа, 70% республиканцев верят, что Бог создал мир за шесть дней. Фиксируется регресс настроений к ситуации 1920-х годов, когда в ряде штатов преподавание теории эволюции было приравнено к уголовному преступлению ("Обезьяний процесс" и т.д.) (Харрис 2012; Mirkovic 2015). В Западной Европе иммиграции, интенсифицированные бездумным разрушением авторитарных режимов в Северной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке ("Арабская весна"), в свою очередь, реанимируют расистские установки. Если не будут найдены нетривиальные решения, то в обозримом будущем либо произойдёт откат к 1920-1930-м годам, либо Европа будет захлёстнута волной Средневековья. Нетривиальные решения могли бы прийти с востока, но и Россия демонстрирует всё более отчётливые признаки отката в православие, а также тоски по внутренне сплачивающему образу общего врага. Регионы Ближнего и Среднего Востока стали обильным резервуаром ретроградных идеологий. Возможно, оплотом светского мировоззрения остаются пока некоторые страны Дальнего Востока, но этот вопрос требует более детального обсуждения. Об опасно снизившемся качестве мышления ведущих западных политиков автор этих строк писал в американской печати сразу после югославской и иракской авантюр НАТО (Nazaretyan 2003). Ещё раньше американская исследовательница С. Маттерн, специалист по истории Древнего Рима, провела красноречивую параллель между поведением на международной арене новых американских политиков и их античных коллег накануне краха Западной Римской империи (Mattern 1999). Наивно было бы ждать, что академические публикации кого-либо отрезвят, и с тех пор бездумные авантюры следуют нескончаемой чередой. Они раз за разом оборачиваются эффектами бумеранга для инициаторов и при этом расшатывают глобальную геополитическую систему, превращая международное право в ностальгическое воспоминание. Реально политика вырождается в игру сиюминутных амбиций, личных и корпоративных, маскируемых под "национальные интересы". При этом идеологии, будоражившие XX век, утеряли былую пассионарность, и даже самая устойчивая из них - рыночный либерализм, - оторванная от протестантского фундамента, уже не обеспечивает стратегических смыслов. В условиях смыслового дефицита становятся востребованными средневековые идеологии, а самый простой и архаичный механизм выстраивания смысловых координат - поиск общих врагов - побуждает творить всё новых демонов. Эпидемия катастрофофилии, поразившая Европу во втором десятилетии XX века, вновь свирепствует спустя сотню лет, но с поправкой на новейшие технологии: на сей раз она приняла глобальный масштаб.{6} Глобальное будущее: бифуркация XXI века Поколение живущих сегодня людей можно смело считать самым значительным из всех, что когда-либо жили на нашей планете. Именно они должны определить, достигнет ли человечество этой великой цели или будет ввергнуто в пучину хаоса. Митио Каку Независимые расчёты, проведённые учёными разных стран и специальностей, привели к выводу, что наступивший век, по всей вероятности, ознаменуется переломом такого масштаба и значения, подобного которому до сих пор не происходило ни в истории человечества, ни в истории живой природы (Snooks 1997; Панов 2005; Kurzweil 2005). Либо планетарная фаза эволюции сменится космической, либо начнётся её "нисходящая фаза" с перспективой быстрой деградации общества и природы. Новейшие исследования в области астрофизики и космологии (Rees 1997; Дойч 2001; Дэвис 2011 Smolin 2014 и др.) показывают, что диапазон целенаправленного управления масс-энергетическими процессами принципиально не ограничен; соответственно, распространение разумного влияния на космическое пространство не имеет потенциальных ограничений. К сожалению, психологи и антропологи, со своей стороны, не готовы так же уверенно оценить диапазон разумного контроля над собственными агрессивными импульсами. До сих пор человечеству удавалось совершенствовать культурно-психологические регуляторы (ценности, нормы социоприродных и внутрисоциальных отношений) в соответствии с растущим технологическим могуществом. Но это достигалось ценой драматического отбора жизнеспособных социальных систем: на протяжении тысячелетий общества, не умевшие своевременно компенсировать возросшую мощь производственных и боевых технологий, последовательно выбраковывались из исторического процесса, подорвав природные и (или) геополитические основы своего существования. Системная зависимость между инструментальным потенциалом, качеством культурных регуляторов и внутренней устойчивостью общества подробно исследована и представлена моделью техно-гуманитарного баланса. В соответствии с этой моделью, выход Земной цивилизации на тот или иной аттрактор может решающим образом зависеть от того, насколько культурно-психологические регуляторы человеческих отношений будут поспевать за интенсивно ускоряющимся развитием новейших технологий. Сценарий сохранения предполагает сетевую организацию мирового сообщества и формирование планетарного сознания, свободного от макрогрупповой (этнической, сословной, конфессиональной и т.д.) доминанты, развитие космополитической солидарности и стратегических смыслов, не требующих деления на "своих" и "чужих". В книге (Назаретян 2017) прослежена история становления неконфронтационного сознания за последние 2.5 тысячи лет. Показано также, что современная междисциплинарная картина мира, в отличие от классического естествознания, не безразлична к проблематике целей, ценностей и смыслов человеческого бытия, и она создаёт основу для стратегических смысловых координат, хотя готовность массового сознания к освоению научного мировоззрения небесспорна. Анализ переломных эпизодов в истории природы и общества заставляет признать, что прогресс всегда был и остаётся не "движением от худшего к лучшему", а выбором меньшего из зол; это обстоятельство принципиально для оценки текущего исторического этапа. Оптимальные сценарии обозримого будущего (сценарии выживания) сопряжены с радикальными перестройками антропосферы, мало напоминающими идиллии классических прогрессистов. На нынешнем же историческом этапе просматривается фундаментальное противоречие между двумя тенденциями в массовом мироощущении. С одной стороны, бурное совершенствование и распространение информационных технологий усиливает черты "мозаичного" сознания, которые социологи начали фиксировать уже в 1960-е годы (Моль 1973) и которые в принципе способны вытеснять религиозно-идеологические конструкции. Важную роль в преодолении родовых размежеваний могло бы сыграть развитие новейших технологий человеческого воспроизводства, связанных с генной инженерией и формированием симбиозных носителей разума - развитие, призванное компенсировать экспоненциальное накопление генетического груза в связи с культурным подавлением естественного отбора. С другой стороны, страх перед новизной реанимирует этнонациональную, религиозную и прочие формы агрессивного фундаментализма, заражающего всё новые слои и географические регионы. От того, как будет развиваться этот глобальный конфликт смыслов, зависит, переживёт ли цивилизация Земли XXI век, и если да, то в каком состоянии она встретит следующее столетие... Литература Дойч, Д. 2001 Структура реальности. М. - Ижевск: НИЦ РХД. Дэвис, П. 2011 Проект Вселенной. Новые открытия творческой способности природы к самоорганизации. М.: ББИ. Ефремов, К. 2004 Путешествие по кризисам // Лицейское и гимназическое образование, N3: 5-6, 68-70. Каспэ, С.И. 1994 Новый Свет. Опыт социального конструирования. (Иезуиты в Парагвае) // Средневековая Европа глазами современников и историков. Ч. IV. М.: Интерпракс: 248-275. Коротаев, А.В., Зинькина, Ю.В. 2011 Египетская революция 2011 года: социодемографический анализ // Историческая психология и социология истории, т.4, N2: 5-29. Мельянцев, В.А. 1996 Восток и Запад во втором тысячелетии: экономика, история и современность. М.: МГУ. Могильнер, М.Б. 1994 Российская радикальная интеллигенция перед лицом смерти // Общественные науки и современность, N5: 56-66. Молчанова, Е.С., Добряков, И.В. 2008 Идеологический кризис в психиатрии: психопатология как адаптация и как эволюционный регресс // Историческая психология и социология истории, т.1, N1: 158-168. Моль, А. 1973 Социодинамика культуры. М.: Прогресс. Назаретян, А.П. 2017 Нелинейное будущее. Мегаистория, синергетика, культурная антропология и психология в глобальном прогнозировании. М.: Аргамак-Медиа. Назаретян, А.П. 2016 Психология в социальном прогнозировании: ещё раз о причинных зависимостях // Вопросы философии, N7: 115-129. Назаретян, А.П. 2005 Психология стихийного массового поведения: толпа, слухи, политические и рекламные кампании. М.: Академия. Назаретян, А.П. 1986 Социальные стереотипы в информационно-смысловой системе личности // Материалы всесоюзного симпозиума "Актуальные проблемы социальной психологии". Часть I. Кострома. О'Коннор, Т.Э. 1993 Инженер революции. Л.Б. Красин и большевики 1870-1926. М.: Наука. Панов, А.Д. 2005 Сингулярная точка истории // Общественные науки и современность, N1: 122-137. Петренко, В.Ф.? Митина, О.В. 1997 Психосемантический анализ динамики общественного сознания. М.: Смоленск: СГУ. Рафалюк, О.Е. 2012 "Пляски смерти" рубежа XIX-XX веков: образ смерти в сознании русской культурной элиты // Историческая психология и социология истории, т.5, N2: 38-59. Савчук, В.В. 2001 Насилие и цивилизация комфорта // Антропология насилия. СПб.: Наука: 476-496. Троцкий, Л.Д. 2001 Моя жизнь. М.: Вагриус. Урланис, Б.Ц. 1994 История военных потерь: Войны и народонаселение Европы. СПб.: АОЗТ "Полигон". Уткин, А.И. 2012 Рузвельт. М.: Культурная революция. Уэллс, Г. 1958 Россия во мгле. М.: Госполитиздат. Фёдоров, Н. 1982 Сочинения. М.: Мысль. Феклисов, А.С. 2016 Признание разведчика. М.: Аргамак-Медиа. Фукуяма, Ф. 1990 Конец истории? // Вопросы философии, N3: 84-118. Харрис, С. 2012 Конец веры. Религия, террор и будущее разума. М.: Эксмо. Хантингтон, С. 1994 Столкновение цивилизаций? // Полис. Политические исследования, N1: 33-48. Энгельс, Ф. 1965 Письмо к Йозефу Блоху // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т.37. М.: Политиздат: 393-397. Энджел, Н. 2009 Великое заблуждение: очерк о мнимых выгодах военной мощи наций. М.: Социум. Cao Shuji. 2001 Zhongguo Renkou shi: Qing shiqi (A History of the Chinese Population: The Qing Dynasty), Vol.5. Shanghai: Fudan Univ. Press. Davies, J. 1969 Toward a theory of revolution // Studies in social movements. A social psychological perspective. N.Y.: Free Press: 85-108. Diamond, J. 1999 Guns, germs, and steel. The fates of human societies. N.Y., London: W.W. Norton & Company. Goldstone, J. 2002 Population and security: How demographic change can lead to violent conflict // Journal of International Affairs, 56/1: 11-12. Helder, R., Desor, D.,Toniolo, A.-M. 1995 Potential stock differences in the social behavior of rats in a situation of restricted access to food // Behavior Genetics. Vol.25, #5: 483-487. Kurzweil, R. 2005 The singularity is near: When humans transcend biology. N.Y.: PB. Mattern, S. 1999 Rome and the enemy. Imperial strategy in the Principate. Berkeley: Univ. of Caliph. Press. Mirkovic, A. 2015 The real end of history // From Big Bang to global civilization: A Big History Anthology. Vol.1. Delhi: Primus Books: 188-208. Nazaretyan, A.P. 2003 Power and wisdom: Toward a history of social behavior // Journal for the Theory of Social Behaviour, Vol.33, #4: 405-425. Rees, M. 1997 Before the beginning. Our universe and others. NY: Helix Books. Sloterdijk, P. 1983 Kritik der zynischen Vernunft. 1 und 2. Bnd. Frankfurt am Main: Edition Suhrkamp. Smolin, Lee. 2014 The singular Universe and the reality of time: A proposal in natural philosophy. Cambridge Univ. Press. Snooks, G.D. 1996 The dynamic society. Exploring the sources of global change. London and N.Y.: Routledge. Wang Yumin. 1993 Taiping tianguo geming shiqi 'renkou sunhao yu yi shuo' bian zheng (Debating the so-called "death toll exceeding one hundred million" during the Taiping Revolution period) // Xueshu Yuekan (Academic Monthly), #6: 41-50. Примечания {1} Например, в войнах XIX века погибло 5.5 млн. европейских солдат (в т.ч. 100 тыс. - в колониях) (Урланис 1994), а только в одном Китае (Опиумные войны, Тайпинское восстание), по оценке историков, погибли от 60 до 100 млн. (Wang Yumin 1993; Cao Shuji 2001). {2} В 1934 году Сталин волевым решением ввёл в Уголовный кодекс статью о гомосексуализме. После крайне напряжённого XVII съезда ВКП(б) советскому лидеру потребовался дополнительный рычаг для борьбы со старыми большевиками, среди которых было немало людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Новая уголовная статья была по преимуществу рассчитана на шантаж: за 17 лет после революции общественные настроения существенно изменились, и жертвы репрессий предпочитали признаваться в "шпионаже" и в "антипартийных заговорах", чем быть осуждёнными за "сексуальные извращения". Между тем в странах Западной Европы сотни тысяч людей публично судили за гомосексуализм до конца 1960-х годов. {3} Здесь срабатывает подробно изученный в психологии закон оптимума мотивации (закон Йеркса - Додсона). Эффективность простой деятельности прямо пропорциональна силе мотивации, но при сложной деятельности эта зависимость сложнее: с превышением мотивационного оптимума эффективность снижается. Поэтому всемерно культивировавшийся образ "трудовых фронтов" в новых условиях становился контрпродуктивным. А к 1970-м он превратился в пустое клише, всё слабее вдохновлявшее на "трудовые подвиги". {4} Стоит отметить, что полутора столетиями ранее довольно успешная попытка воплотить в жизнь "Город Солнца" по проекту Т. Кампанеллы была предпринята отцами-иезуитами в Южной Америке (Каспэ 1994). Правда, индейцы, ставшие гражданами коммунистического государства, были недавними охотниками-собирателями, носителями первобытного сознания. Они не имели опыта товарно-денежных отношений, не ведали накопительской психологии и привычно предпочитали коллективные действия индивидуальным. Поэтому образование квазигосударства с "тоталитарной" структурой, изолированного от внешнего мира, гармонировало с их мировосприятием и спасло жизни сотням тысяч туземцев. {5} Такая ситуация хорошо знакома экологам: например, с отстрелом волков их нишу занимают одичавшие псы, которые оказываются гораздо опаснее и для человека, и для экосистемы. {6} Самое яркое событие в политической жизни 2016 года - выборы в США и неожиданная для многих победа Д. Трампа - может временно переориентировать внимание американской элиты на внутренние разборки. Это способствовало бы некоторому спаду международной напряжённости и при умелом использовании момента российским правительством помогло бы восстановить устойчивость глобальной геополитической системы. http://temnyjles.ru/Nazaretian/1917.shtml -
Круглый стол «Взаимоотношения институтов гражданского общества по вопросам межнационального и межконфессионального диалога» состоится 1 марта в 14.00 ч. в Белгородском государственном национальном исследовательском университете в Центре межкультурной коммуникации (ул. Победы, 85, корп.15, к.2-1). Приглашаются все желающие https://www.bsu.edu.ru/bsu/
-
сербия Международная научная конференция "Процессы, тенденции, области и границы религиозных изменений в современном мире: (де) секуляризация, постсекуляризация, возрождение религии - теории и эмпирические данные" (Сербия, Белград, 5-6 апреля 2019 г.)
Serjio ответил в тему пользователя Serjio в Международные конференции
ЦЕНТАР ЗА СОЦИОЛОШКА И АНТРОПОЛОШКА ИСТРАЖИВАЊА ОКРУГЛИ СТО "СРПСКО И РУСКО ДРУШТВО У СОЦИОЛОШКИМ ИСТРАЖИВАЊИМА" Велика сала Института друштвених наука, Београд 4. април 2019. године 15.00-18.00 Идеја је да се организује трећи по реду округли сто о социолошким истраживањима српског и руског друштва користећи долазак руских истраживача на религиолошку конференцију која се одржава на Сребрном језеру 5. и 6. априла 2019. године у организацији ИДН и партнера. Први округли сто је организован у децембру 2015. а други у мају 2017. године. Поред основних информација које нам колеге из Русије преносе о искуственим истраживањима која су они спровели, идеја овог округлог стола јесте да се разговара о начинима спровођења заједничких истраживања у једном и другом друштву не само од социолошког интереса него и од потреба јавних политика код нас и у Русији (истраживање социјалне структуре, сиромаштва, информатичког друштва, демографских и миграционих токова, политичких токова, религијских питања). У плану су иступања колега из Центра за социолошка и антрополошка истраживања ИДН-а и колега из Русији: Проф. др Ине Шаповалове, професорке Института друштвених наука и масовних комуникација Белгородског државног универзитета, Белгород; Проф. др Сергеја Лебедева, професора Института друштвених наука и масовних комуникација Белгородског државног универзитета, Белгород; Проф. др Сергеја Трофимова, продекана за науку Социолошког факултета Универзитета Ломоносов, Москва; Проф. др Ирене Каргине, професорке Московског института за међународне односе Министарства спољних послова Руске Федерације (Москва). У Београду, 28. фабруара 2019. Управница Центра за социолошка и антрополошка истраживања ИДН Др Лилијана Чичкарић http://www.idn.org.rs/kalendar/OS_Srpsko_i_rusko_drustvo_cir.pdf -
27 февраля 2019 года, 10:37 В РПЦ оценили таланты Шнурова Москва. 27 февраля. ИНТЕРФАКС - Официальный представитель Русской православной церкви Владимир Легойда назвал талантливым музыканта Сергея Шнурова, который наряду с митрополитом Тихоном (Шевкуновым) вошёл в общественный совет при комитете Госдумы по культуре. «Хотел написать что-то умное про вхождение Шнурова (...) Про иерархию культуры, хаос ценностей, скоморохов и элиту... Но решил, что лучше что-то умное промолчу. А Шнур талантливый, конечно. В целом», - написал в своём телеграм-канале В.Легойда, глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ. О появлении С.Шнурова в совете при думском комитете по культуре сообщила во вторник глава комитета Елена Ямпольская. «Еще больше независимо мыслящих людей, еще больше смелых, оригинальных суждений о жизни и культуре", - сказала она журналистам во вторник. Как сообщалось, ранее в ряде регионов России, куда С.Шнуров приезжал на гастроли, православная общественность призывала его воздержаться от употребления нецензурной лексики. http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=72108&fbclid=IwAR3EfylSMjbnKeuzU1Xxu-AK5d3-zB8EaJRIULYPkGl_mFnW7B_0LPO-6ZA
-
Московский патриархат РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ Белгородская Митрополия Белгородский Государственный национальный исследовательский университет (НИУ «БелГУ») Белгородская духовная семинария (с миссионерской направленностью) VII международная научно-практическая конференция «Евангелие в контексте современной культуры: МОЛОДЕЖЬ: СВОБОДА И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ» 16 мая 2019 Город Белгород 2019 Дорогие братья и сестры! Уважаемые коллеги! Приглашаем принять участие в VII международной научно-практической конференции «Евангелие в контексте современной культуры»: «МОЛОДЕЖЬ: СВОБОДА И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ», которая состоится 16 мая 2019 года в Белгородском государственном национальном исследовательском университете (НИУ «БелГУ»), при участии Белгородской Православной Духовной семинарии (с миссионерской направленностью). Основные направления работы конференции: Свобода и ответственность – две стороны сознательной деятельности человека Нравственные ценности молодежи и будущее человечества Евангелие в современной мировой и отечественной культуре: богословская традиция и религиозно-философские искания; Евангелие, богословие и история Русской Православной Церкви Система образования и религиозные ценности: взаимовлияние и взаимодействие Роль миссионерской деятельности в духовном воспитании и нравственном усовершенствовании как основа спасения человека Подвиг новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви, в годы гонений в земле Российской просиявших Интеграция православных ценностей и образования на Белгородчине: история, современность, перспективы Православное исповедание Слова Божьего и современные медиа территории: интернет-библиотеки, социальные сети, электронные СМИ Встречи с Евангелием в современной семье: практики понимания и следования Слову Божиему Традиции и инновации: культура, общество, личность и заветы Евангелия; Искусственный интеллект: проблемы, возможности, перспективы Личность, общество и Церковь в социальном служении Евангелие и русская литература Рабочие языки конференции: русский, английский, белорусский, сербский, украинский. К участию в конференции (очно или заочно) приглашаются специалисты в области миссиологии, библеистики и богословия, современных социально-теологических и гуманитарных исследований, педагоги и студенты богословских и светских учебных заведений, катехизаторских курсов и воскресных школ, представители церковных общин. Оплата и проезд за счет отправляющей стороны. Заявки на участие и материалы докладов принимаются до 1 мая 2019 г. на адрес оргкомитета по электронной почте: loginova@bsu.edu.ru (Наталья Владимировна Логинова). Каждое отправленное письмо с пометкой «Конференция» должно содержать два прикрепленных файла, в формате doc.;docx.–статья (Иванов И.К._доклад), заявка (Иванов И.К._заявка). Число авторов одной статьи не должно превышать трех человек. Каждый участник конференции может опубликовать только один доклад, в том числе материал, написанный в соавторстве. Максимальный объем предоставляемого материала – 5 страниц. Требования к оформлению материалов · Формат Microsoft Word. · Текст статьи: шрифт – Times New Roman, кегль 12.. Литература: шрифт – Times New Roman, кегль 10. · Междустрочный интервал – одинарный; отступ абзаца – 1,0 см. · Поля – 2 см по периметру; выравнивание по ширине. · Страницы не нумеруются. · Объем работы до 5 страниц. · При наличии, рисунки должны быть представлены в виде, обеспечивающем пропорциональное сжатие. Название таблицы располагать по правому краю вверху, рисунков – по центру внизу, строчными буквами, шрифт 10 pt, нежирный. Ссылки по тексту на таблицы и рисунки обязательны. · Проверка на Антиплагиат обязательна (не менее 70%) Структура тезисов и докладов должна быть следующей: § имя, отчество, фамилия должны быть напечатаны в правом верхнем углу строчными буквами полужирным шрифтом; § на следующей строке указывается ученая степень, должность, фамилия, (имя, отчество научного руководителя); § ниже в круглых скобках строчными буквами указывается страна и город; § через один интервал печатается название тезисов или доклада посередине строки прописными буквами полужирным шрифтом; § через интервал - текст тезисов или доклада; § библиография приводится в конце статьи после слова «Литература» в порядке цитирования и оформляется в соответствии с ГОСТ Р 7.0.5-2008; § ссылки на цитированный источник подаются в квадратных скобках после цитаты. Например, [1, с. 21], где первая цифра – номер источника в списке литературы, вторая – номер страницы. Образец оформления материалов Марина Ивановна Петрова к.филос.н., доцент НИУ «БелГУ» (Россия, г. Белгород) КАТЕГОРИЯ СОБОРНОСТИ В ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА Текст статьи. Текст статьи. Текст статьи. Текст статьи. Текст статьи. «Цитата» [1, с. 35]. Текст статьи. Текст статьи. Текст статьи. Текст статьи. Литература 1. Флоренский П.А. Христианство и культура. – М.: ООО «Издательство АСТ», Харьков: «Фолио», 2001. – 672 с. 2. Хомяков А.С. Сочинения: в 2 т. – М.: Московский философский фонд: Медиум, 1994. Т. 1. – 1994. – 589 с. Заявка на участие в конференции Фамилия, имя, отчество_________________________________________________________ Место учебы, работы___________________________________________________________ ФИО, ученая степень, звание, должность научного руководителя______________________ Адрес, с указание индекса_______________________________________________________ Телефон домашний, мобильный__________________________________________________ E-mail________________________________________________________________________ Форма участия (выступление с докладом; участие в качестве слушателя; публикация статьи)_______________________________________________________________________ Название направления__________________________________________________________ Название статьи_______________________________________________________________ Нуждаетесь ли в проживании____________________________________________________ Нужен ли вызов на конференцию (имя, отчество, фамилия ректора или другого лица, на чье имя отправлять вызов, номер факса или адрес электронной почты)_______________________________________________________________________ К началу конференции публикуются программа и тексты докладов в сборнике материалов конференции. По итогам работы конференции лучшие тексты докладов могут быть опубликованы в международном электронном журнале «Научный результат» (серия «Социальные и гуманитарные исследования», индексация в базе данных РИНЦ). Оргкомитет оставляет за собой право отклонить статьи которые не соответствуют требованиям. ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ КОМИТЕТ КОНФЕРЕНЦИИ Сопредседатели Митрополит Белгородский и Старооскольский, председатель Миссионерского отдела Московского Патриархата Русской Православной Церкви Иоанн Ректор Белгородского государственного национального исследовательского университета (НИУ «БелГУ») Олег Николаевич Полухин Заместители председателя Председатель отдела образования и катехизации Белгородской и Старооскольской епархии, настоятель Преображенского собора г. Белгорода протоиерей Олег Кобец Ректор Белгородской Духовной семинарии (с миссионерской направленностью), протоиерей Алексий Куренков Проректор по культурно-воспитательной деятельности Белгородского государственного национального исследовательского университета (НИУ «БелГУ») Светлана Александровна Острикова Заместители председателя – соруководители программной комиссии Сергей Николаевич Борисов – директор института общественных наук и массовых коммуникаций, профессор кафедры философии и теологии НИУ «БелГУ», Тамара Ивановна Липич – заведующая кафедрой философии и теологии НИУ «БелГУ», профессор, доктор философских наук протоиерей Сергий Дергалев – проректор по учебной работе, заведующий кафедрой библеистики и богословия Белгородской Духовной семинарии (с миссионерской направленностью), доцент кафедры философии и теологии социально-теологического факультета НИУ «БелГУ», кандидат философских наук Марина Евгеньевна Поленова – и.о. декана социально-теологического факультета им. митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова), кандидат педагогических наук, доцент Павел Анатольевич Ольхов – профессор кафедры философии и теологии социально-теологического факультета НИУ «БелГУ», главный редактор международного электронного журнала «Научный результат» (серия «Социальные и гуманитарные исследования»), доктор философских наук, директор международного научно-исследовательского центра «Интеллектуальная история России и региональные биографические исследования» Члены организационного комитета – участники программной комиссии Мирко Благоевич – руководитель Форума по религиоведческим вопросам, ведущий научный сотрудник Института общественных наук Белградского государственного университета, доктор наук, Республика Сербия Джон Бёрджесс – профессор систематического богословия Питтсбургской теологической семинарии, приглашенный профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, приглашенный профессор Оксфордского университета, доктор философии, Питтсбург, Пенсильвания, США Ольга Александровна Волкова – заведующая кафедрой социальной работы социально-теологического факультета НИУ «БелГУ», профессор, доктор социологических наук Василий Васильевич Липич – профессор кафедры филологии историко-филологического факультета педагогического института НИУ «БелГУ», профессор кафедры философии и теологии, доктор филологических наук, профессор. Павел Юрьевич Субботин – директор Белгородского государственного архива Белгородской области Члены организационного комитета – участники координационной группы Татьяна Александровна Полетаева – заведующая учебно-методическим отделом Белгородской Духовной семинарии (с миссионерской направленностью), доцент кафедры новых технологий в гуманитарном образовании Института дистанционного образования Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного университета, кандидат философских наук Сергей Дмитриевич Лебедев – профессор кафедры социологии и организации работы с молодежью института общественых наук и массовых коммуникаций НИУ "БелГУ", руководитель лаборатории социологии религии, кандидат социологических наук Роман Анатольевич Лопин – доцент кафедры культурологии и политологии социально-теологического факультета НИУ «БелГУ», кандидат философских наук
-
Путин больше не контролирует власть: политолог расшифровала послание президента Опубликовано 22.02.2019 01:11 Фото: https://newdaynews.ru В речи главы российского государства прослеживаются явные проявления беспокойства Кремля относительно потери контроля над ситуацией: рейтинг президента и власти стремительно падает, а контроль над настроениями населения давно утрачен. В минувшую среду российский президент Владимир Путин выступил с ежегодным посланием Федеральному собранию. В этом его выступлении Путин фактически признался в том, что Кремль окончательно утратил контроль над властью и ситуацией в стране. Таким мнением накануне поделилась известный российский эксперт и политолог Лилия Шевцова. Как утверждает эксперт, в речи главы российского государства прослеживаются явные проявления беспокойства Кремля относительно потери контроля над ситуацией: рейтинг президента и власти стремительно падает, а контроль над настроениями населения давно утрачен. «Во внутренней российской политике имеется собственный перечень сюрпризов. А решение российских властей осуществить в стране технологический прорыв в условиях постоянного давления Запада и санкций но за счет отъема денег у простых граждан – прекрасный способ ударить по собственной базе. Прежняя стабильность системы российской власти рушится из-за кадровых зачисток, что полностью устраняет возможность традиционного обмена коррупции на лояльное отношение представителей аппарата к действующей власти. И если в Кремле больше не могут гарантировать аппарату безопасность, то он перестает быть лояльным», - отметила Шевцова. Политолог также добавила, что предоставление так называемой «государственной крыши» под получение личных выход узкому кремлевскому кругу и раздача полезных функций государства коммерсантам и частным лицам напрокат приводит лишь к усугублению разложения российской государственности. «Даже небольшие тактические победы начинают выглядеть на общем фоне, как настоящее унижение. Да, американцы решили снять санкции с компании Дерипаски «Русал». Но ведь добиться этого удалось только в обмен на введение во все компании российского алюминиевого магната внешнего управления со стороны американского Министерства финансов. Каким образом все это соотносится с российским суверенитетом, или с нашей державностью? Да, с помощью Германии удалось протолкнуть строительство газопровода «Северный поток 2». Но и здесь нет повода для радости. Европейский союз впоследствии ввел ограничения, которые попросту не позволят полностью загрузить мощности этого газопровода, превратив его в нерентабельный проект», - поясняет Шевцова. Эксперт отдельно подчеркивает, что властям сегодня нет смысла также полагаться и на поддержку силовиков, которые в последнее время заняты лишь личным обогащением. «Складывается впечатление, что сегодня речь уже не идет ни о каком самодержавии. Нет его. Подчиняется ли президенту Путину его собственная бюрократическая машина, если он вынужден самостоятельно закрывать свалки и лично требовать «никого туда не пускать», поскольку Прокуратура и МВД уже его не слышат. Ведь президент после обращения к этим ведомствам пожаловался на то, что никаких сдвигов так и не произошло. Постепенно уже начинаешь сомневаться в том, что в России действительно есть президентское правление», - добавила политолог. По мнению Шевцовой, Путин в своем послании членам Госдумы и Совфеда в этом году неожиданно выразил обеспокоенность «сохранением народа», стараясь хотя бы таким образом остановить резкое падение собственного рейтинга и обвал доверия к его персоне. «Однако, сам президентский посыл свидетельствует лишь о том, что система управления в России фактически противится этому сбережению и делает все против него. Бессильное всесилие. Вот, по большому счету, о чем было столь откровенное выступление Путина», - заключила Шевцова. Михаил Егоров Источник: https://wek.ru/putin-bolshe-ne-kontroliruet-vlast-politolog-rasshifrovala-poslanie-prezidenta
-
Откуда взялись названия нот? До, ре, ми, фа, соль, ля, си - это зашифрованная фраза Кажется, что ноты, которые мы знаем, так всегда и назывались. Да и трудно сейчас представить себе их иные названия. До, ре, ми... Все кажется таким естественным. Но ведь откуда-то взялись именно такие названия! На самом деле их придумали в Средние века и вовсе не случайным образом. У каждого из этих сочетаний букв есть свое значение. А все вместе они скрывают зашифрованную фразу. Авторство названий для нот приписывают монаху-бенедиктинцу Гвидо д'Ареццо (Гвидо Аретинскому), который жил на рубеже тысячелетий, в XI веке. Памятник Гвидо во Флоренции / Фото с сайта https://brightgood.life Фамилия его нам неизвестна, поскольку д'Ареццо - это что-то вроде прозвища. Так его стали называть после переезда в итальянский город Ареццо, где он завершил свою большую работу по реформе музыкальной нотации (начал он ее еще до переезда). Именно он придумал так называемую сольмизацию - систему легкого запоминания нот при помощи распева. Для этой цели он использовал несколько слогов, которые являлись начальными в каждой отдельной строчке первой строфы гимна св. Иоанну "Ut queant laxis": Перевод этого гимна таков: Фото с сайта https://medias.laprovence.com Слоги получились следующими: ut, re, mi, fa, sol, la (ут, ре, ми, фа, соль, ля). Седьмую ноту "си" добавил уже в XVII веке музыковед Джованни Баттиста Дони. Название это он получил их последней строки первой строфы, сложив две первые буквы в словах Sancte Iohannes. Он же заменил название первой ноты "ут" на привычное нам "до", не оставив никаких пояснений, почему. Позже исследователи предположили, что он просто взял первые две буквы своей фамилии. Вот так и получился наш стандартный набор - до, ре, ми, фа, соль, ля, си. _________________________________ https://zen.yandex.ru/media/litinteres/otkuda-vzialis-nazvaniia-not-5c69c12693f93600af14e89d
-
Голуби с клювом ястреба Мария Пази 2017 ERIN A. KIRK-CUOMO/CC BY 2.0 Хака — ритуальный боевой танец народа маори, Новая Зеландия История человечества кажется бесконечной хроникой конфликтов и войн. Лишь за XX век мечта о мире горела в двух мировых войнах, взрывалась с атомным оружием, тонула в кошмаре геноцида и замерзала в холодной войне. Сейчас, увы, планета снова оказалась на грани мирового конфликта. При таком непреодолимом желании повоевать вера в светлое будущее даже выглядит немного неуместной. О природе человеческой агрессивности и о культуре как способе совладать с агрессией мы поговорили со специалистом по культурной антропологии насилия, профессором Акопом Назаретяном Акоп Назаретян — доктор философских наук, профессор Государственного университета «Дубна», редактор журнала «Историческая психология и социология истории», руководитель Центра мегаистории и системного прогнозирования в Институте востоковедения РАН. Ведет исследования на стыке истории, психологии, социологии и культурной антропологии, посвященные социальному насилию в прошлом и настоящем. Особую известность получил сформулированный им в 1991 году «закон техногуманитарного баланса», суть которого заключается в закономерном развитии культуры в противовес развитию технологий и, в частности, оружия. Основной инстинкт — Зачем нужно это достаточно неприятное явление — агрессия? — В бытовой речи, в политике и этике это почти ругательное слово. Но для психолога, антрополога или биолога все не так однозначно. Агрессия — фундаментальное свойство живого. Для жизнедеятельности необходима энергия, которая высвобождается при разрушении других организмов. Отсюда неизменные спутники жизни — конкуренция, отбор. Согласно медицинским протоколам, при погружении человека в диабетическую кому последним (после полового, пищевого) отключается агрессивно-оборонительный рефлекс. Добавлю, что творчество, дружба, любовь, юмор — это во многом превращенные формы агрессии. И секс, между прочим. В специальной литературе приводятся забавные иллюстрации взаимосвязи между агрессией, сексом, юмором и чувством прекрасного. Вот, например, ритуал ухаживания у одного вида попугаев: самец принимает позу крайней ярости и… повисает на ветке вниз головой. Многие специалисты считают, что смех развивался из переориентированного агрессивного жеста. — Агрессия — это единое явление? На охоте испытывается та же гамма чувств, что и на войне? — Нет, конечно. В психологии различают два вида агрессии: охотничью и аффективную. Волк не испытывает ненависти к зайцу. Любители охоты или рыбалки легко это поймут. Поэтому говорят о «безэмоциональности хищника». В мозгу центр охотничьей агрессии расположен отдельно от центра аффективной (или эмоциональной) агрессии, которая ориентирована на разборки между «своими», между представителями одного вида. С ненавистью и со злобой к себе подобным мы сражаемся за территорию, за самку, за пищу. Но эмоциональные переживания двойственны: где есть ненависть и злоба — возможны жалость и сочувствие к сородичу. Поэтому в войнах между людьми задействованы оба типа агрессии. Например, политики часто представляют противников «недочеловеками», чтобы включить охотничий инстинкт и купировать угрызения совести. Ворон ворону глаз не выклюет? — Получается, сочувствие эволюционировало вместе с агрессивностью? — Скажем так: адаптация требовала, чтобы у мощно вооруженных видов животных сильнее развивалось инстинктивное торможение внутривидовой агрессии. Русская поговорка «ворон ворону глаз не выклюет» основана на фактах и имеет аналоги во многих языках. Действительно, ворон умерщвляет добычу мощным ударом клюва в глаз, но в драках между воронами такой прием обычно не применяется. Один зоолог рассказал, как приручил вороненка, а когда тот вырос, играючи подносил руками его клюв к своему глазу. Ворон резко вырывался и отворачивался — даже в игре инстинкт не позволяет нацеливать клюв в глаз другу! Гориллы и вовсе ограничиваются «игрой в гляделки». Более могучий самец подавляет противника свирепым взглядом. А вот голуби или мыши сражаются «без сантиментов». Голубь, символ мира, может долго добивать ослабевшего соперника клювом по голове. Ворон, ястреб или орел так убивать не способны. — А человек? Мы больше похоже на воронов или на голубей? — Человек — эволюционная химера, «голубь с ястребиным клювом». Мы, как голуби, произошли от слабо вооруженных предков, поэтому изначально инстинктивное торможение внутривидовой агрессии у нас слабое. Выдающийся зоопсихолог, нобелевский лауреат Конрад Лоренц выражал сожаление по поводу того, что человек не обладает «натурой хищника». Ученый полагал, что, если бы мы произошли от львов, насилие не играло бы столь важную роль в истории. В ответ на это замечание специалисты по сравнительной антропологии (группа Эдварда Уилсона) доказали, что в расчете на единицу популяции люди убивают себе подобных значительно реже, чем сильные хищники. Это дало повод усомниться в человеке как самом безжалостном агрессоре. Тем не менее около 2,5 миллионов лет назад древние люди искусственно отрастили себе опасный «ястребиный клюв», были созданы первые орудия — заостренные галечные отщепы, чопперы. Они использовались по-разному, и, в частности, согласно археологическим данным, их создатели — Homo habilis («человек умелый») — дробили друг другу черепа. Появился странный биологический вид, сочетающий инстинкты слабо вооруженного предка с беспрецедентными возможностями взаимного убийства. По законам природы, такие существа не имели шансов выжить, но именно они стали нашими далекими предками. Когда некрофобия не спасает — Почему же в таком случае мы не перебили друг друга? — Есть гипотеза, что мы выжили в том числе благодаря тому, что давший сбой инстинкт был заменен неврозом — иррациональным страхом мертвых, некрофобией. Мертвым стала приписываться способность к мщению. Некрофобия ограничила внутривидовую агрессию и стала затравкой будущей духовной культуры. С тех пор жизнеспособность человеческих сообществ во многом определялась тем, насколько развитие технологий уравновешивалось культурно-психологическими регуляторами. Это закон техногуманитарного баланса: чем выше мощь технологий, тем более совершенные средства ограничения физической агрессии необходимы. До сих пор развитие технологий влекло за собой совершенствование ценностей, морали, права. Но этот механизм драматичен: те общества, которым не удавалось адаптировать культуру к возросшему технологическому могуществу, «выбраковывались». Они либо разрушали сами себя, либо становились добычей противников. —То есть с появлением нового оружия всегда происходит перестройка ценностей? — К сожалению, не всегда, и это касается не только оружия. Охотничьи, сельскохозяйственные, промышленные технологии нарушали устоявшийся порядок в обществе и провоцировали всплеск агрессии. Возникала эйфория, ощущение всемогущества и вседозволенности. За этим следовали кризисы, экологические и геополитические катастрофы, и происходил отбор социумов, способных жить с новыми технологиями. — Можете привести пример такого негативного сценария? — Особенно богата такими примерами этнография первобытных обществ. Например, после окончания Вьетнамской войны обнаружилось, что исчезло крупное охотничье племя горных кхмеров. Вьетнамцы и американцы обвиняли друг друга в геноциде, но потом удалось договориться о международной научной экспедиции. И антропологи по свежим следам реконструировали ход событий. Как выяснилось, никто туземцев не уничтожал — беда в том, что эти опытные охотники случайно заполучили в свои неопытные руки американские карабины. Они оценили преимущества огнестрельного оружия, научились им пользоваться, а также добывать стволы и боеприпасы (вокруг шла война!). За несколько лет они перебили фауну, с которой их предки сосуществовали тысячелетиями, а потом чуть не перестреляли друг друга. Оставшиеся в живых спустились с гор и деградировали. Конечно, этот эпизод довольно нетипичен. Технологии были получены извне, общество перепрыгнуло через несколько ступеней развития: тот факт, что люди с психологией лучников овладели искусством стрельбы из карабина, привел к трагедии. Там, где эволюция протекает в обычном темпе, система регуляции постепенно развивается. Куда уходит агрессия — Получается, с развитием культуры и цивилизации человек стал менее агрессивным? — Скорее всего, наоборот — агрессия возрастала. Так происходит у всех животных при переполнении экологической ниши, когда их становится слишком много. Атрофируются инстинкты торможения внутривидовой агрессии и самосохранения, половой инстинкт, учащаются взаимные убийства, убийства детенышей, происходят массовые самоубийства. В итоге численность популяции выравнивается. А человек живет в условиях неестественно высокой плотности. Только уровень культуры позволяет нам жить относительно мирно при численности за 7 миллиардов, в 100 тысяч раз большей «законной» с точки зрения природы. Мы научились регулировать и сублимировать агрессивные импульсы. Но надо различать агрессию и насилие, а также разные формы насилия. В длительной исторической ретроспективе выявляется парадоксальная зависимость: с ростом убойной мощи оружия и демографической плотности «коэффициент кровопролитности» (отношение среднего числа убийств в единицу времени к численности населения) последовательно снижался. Чем легче становилось убивать друг друга, тем меньше убивали. Замечу, что этот коэффициент снижался не на проценты и даже не в разы, а на порядки. Например, расчеты показали, что в Европе ХХ века он на полтора порядка, то есть раз в 50, ниже, чем в среднем по охотничьим племенам. А для Европы это был очень напряженный век: две мировые, две гражданские войны, Холокост, концлагеря. — Если плотность населения и совершенство технологий увеличивается, то что обеспечило положительную динамику? — Изменилось соотношение физического и символического насилия: насилие во многом вытеснилось в виртуальный мир. Еще Аристотель назвал этот эффект катарсисом — очищением. Культура, проходя через кризисы, множила и совершенствовала каналы сублимации агрессии. Сегодня к их числу относятся телевизор и компьютер. Там такой градус насилия, что он способствует избавлению от агрессивности в реальном мире, хочется вести себя спокойнее. Мы успеваем так навоеваться в воображении, смотря новости или фильмы, что в реальности сражаться уже не тянет. Реальный мир стал похож на «зону рекреации» — зону отдыха от насилия. Такой центр штиля формируется и во время войн. Допустим, рядом с Коста-Рикой в 80-е годы бушевал военный конфликт в Никарагуа, да и в Панаме была напряженная ситуация. Кому охота была повоевать — могли отправляться в Никарагуа, а в Коста-Рике все было спокойно. Здесь драться было нельзя, да и не хотелось. Оружие у людей имелось, но обстановка в целом была мирная. Профессор Акоп Назаретян ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА АКОПА НАЗАРЕТЯНА — А мы не можем, напротив, через кино и игры научиться насилию? Привыкнем, что убивать «там» не страшно, а жертве не больно, и с этим убеждением перейдем в реальный мир. — Конечно, влияние обоюдоострое, имеется немало фактов провокации насилия или суицида через соцсети и СМИ. Но приведу аналогию. Сегодня чуть ли не каждый готов рассказать, как плоха медицина, как врач недоглядел, ошибся — и здоровье пациента ухудшилось. А как ужасны экология, воздух, питьевая вода и пища! Вот отчего мы такие больные и несчастные! Но если взглянуть на ситуацию системно, выясняется, что с развитием медицины, гигиены и прочих технологий средняя продолжительность жизни людей за двести лет возросла в четыре раза и продолжает расти. Еще в начале XIX века она не во всех европейских странах стабильно достигала 20 лет, из трех родившихся детей до пятилетнего возраста доживал один, родовая смертность была, по нынешним меркам, катастрофической, хотя экология и медицина тогда не казались людям такими ужасными… То же и с виртуальными сценами насилия: все не так плохо, как принято считать. В медиа освещаются в основном какие-то исключительные случаи — подобные новости многократно тиражируются, зачастую производя провокационный эффект. В целом же виртуальные сцены насилия снижают напряжение «по эту сторону» экранов и газетных полос. Для чего стране враги — Значит, в XXI веке насилие по-прежнему сокращается? — По данным ООН и ВОЗ, в 2000–2010 годах от всех видов насилия в мире гибло порядка 500 тысяч человек в год. Само по себе число страшное, но при 7-миллиардном населении Земли такой уровень насилия — рекордно низкий. Общее число убийств уступило числу самоубийств: их совершалось более 800 тысяч в год. Впервые в истории люди чаще убивали себя, чем друг друга. Но, к сожалению, во втором десятилетии ситуация ухудшается… — Почему? — Ухудшается геополитическая обстановка. Наша группа подробно исследует, как и почему это происходит и каковы шансы предотвратить наихудшие сценарии. С войной очень сложно справиться, потому что она отвечает нашим глубинным потребностям. В 1930-х годах финский криминолог Вели Веркко высказал предположение, что во все времена и во всех культурах главный источник насильственной смертности — не войны, а бытовые конфликты. Дальнейшие исследования подтвердили эту гипотезу, теперь ее называют «закон Веркко». Испокон веков люди искали «чужих», чтобы ограничить насилие внутри сообщества. Первобытные вожди регулярно стравливали молодежь, обеспечивая внутренний мир и стабильность своей власти. Обращаясь к Лоренцу: «Мы воюем не потому, что делимся на нации, классы, профессии и партии. А делимся для того, среди прочего, чтобы воевать». Весь мир, вся история сотканы из отношений «они — мы», «наши — не наши». Наличие врага дает очень важные преимущества. Оно способствует консолидации: люди дружат «против кого-то», это ограничивает внутреннюю агрессию и, кроме того, это самый убогий и доступный вектор смыслообразования. К сожалению, избавиться от этой инерции общество не успело. Приведу свежий пример. В 2008–2009 годах российская статистика показывала 16 убийств в год на сто тысяч населения. В последние годы — 9–10 убийств. Конечно, и это из рук вон плохо, но все-таки чем обусловлено сокращение? «Полиция» работает лучше, чем «милиция»? Или внешнеполитические напряжения, «образ врага» сплотили сограждан? — Значит, нам до сих пор нужны конфликты для сплочения и формирования общей цели? — Достоевский писал, что «долгий мир зверит и ожесточает человека». А политолог Петер Слотердайк, изучавший предпосылки Первой мировой войны, ввел в науку термин «катастрофофилия». Это массовая психическая эпидемия, проявляющаяся в том, что миллионами людей овладевает жажда «маленьких победоносных войн». При долгом отсутствии массовых потрясений часто растет число насильственных преступлений и самоубийств. Очень ярко это проявилось в преддверии Первой мировой: уже почти полвека не было войн, а уровень самоубийств зашкаливал, возникло воспевание самоубийства как высшего счастья. И пока теоретики доказывали, что войны более невозможны — миллионы людей жаждали войны и победы. Август 1914 года описывается как «самый счастливый месяц» в истории Европы. Немецкие интеллектуалы писали, что наконец-то наступает настоящая жизнь после десятилетий бессмысленного прозябания. Сейчас мы снова отчетливо диагностируем симптомы катастрофофилии, причем уже на мировом уровне. И это гораздо большая угроза, чем, скажем, Эбола. Потому что психические эпидемии долго не фиксируются и не осознаются. — Вырисовывается довольно мрачная картина. Война — это, естественно, плохо; но и без войны, получается, человеку не слаще. Можно ли найти цель и смысл как-то иначе? — Ситуация небезнадежна. Уже в ХХ веке психологи провели блестящие эксперименты, демонстрирующие, что образ общего врага можно сменить на образ общего дела. Цель тогда направлена не на зловредного контрагента, а на преодоление трудностей. В эксперименте американских ученых два лагеря бойскаутов, враждующих мальчишек, попытались примирить, перенаправив их агрессивность. Сначала испортили грузовик, который снабжал оба лагеря провизией, и этот тяжелый грузовик бойскауты вместе тянули и толкали до города. Потом совместными действиями «враждующих» лагерей чинили водопровод. В итоге, когда «враги» ехали обратно, они уже обнимались, обменивались номерами — подружились «за», а не «против». Это же подтверждают события на политической арене 50–70-х годов, когда впервые создавались коалиции, не направленные против кого-либо. На пороге атомной войны были заключены эффективные международные договоры о неприменении атомного оружия, о его нераспространении, о запрещении испытаний в трех средах. А чего стоили глобальные экологические соглашения, также не направленные против третьих сил! Человечество, подбираясь к краю пропасти, прозревало, хоть и временно. Боги или самоубийцы? — Мы снова оказались на краю? Есть ли прогноз на будущее — куда развернет нас следующий кризис и когда его ждать? — Знаете, физик Энрико Ферми как-то задался резонным вопросом: «А где все?» Это известный парадокс: по всем стандартам космологии Вселенная должна быть полна разумной внеземной жизни, и мы должны были бы выйти на контакт с представителями иных цивилизаций. Но мы никого не можем найти — это наводит на мысль, что на определенной фазе развития цивилизация самоуничтожается! Независимые расчеты ученых из Австралии, России и США показали, что мы сейчас подходим к пику развития сложности. График роста скорости эволюции все ближе к вертикали, и около середины XXI века возможен «фазовый переход» в истории не только человечества, но и всей эволюции на Земле. Этот переломный момент называют точкой сингулярности. Вот только вопрос, куда это ведет: в хаос и «нисходящую ветвь» истории или в новую форму стабилизации, прорыв к космической фазе? Перефразируя японо-американского физика-теоретика Митио Каку и его коллегу, армянского физика и философа Вазгена Гаруна, можно сказать, что живущие сейчас люди — самое значительное поколение за всю историю человечества: именно они определят, достигнет ли человечество великой цели или скатится до необратимой деградации. Сейчас женщины рожают или потенциальных богов, которым, возможно, будут доступны какие-то формы бессмертия и космического господства, или поколение самоубийц, которые обратят вспять развитие человечества. Игры-стрелялки дают возможность разрядить накопившуюся агрессию в виртуальной среде ANTON FENIX — Приносит ли современность какие-то новые угрозы, или это все та же жажда «маленьких победоносных войн»? — Во-первых, размылись грани между войной и миром. После 1945 года войны официально объявлялись всего четыре раза, и это были отнюдь не самые кровопролитные конфликты. А длительные масштабные конфликты в официальных документах назывались как угодно, но только не войнами. После Нюрнбергского процесса слово «война» заменили бесконечные «сдерживания», «принуждения к миру», «контртеррористические операции»… Или самый диковинный перл — «гуманитарные бомбардировки» в Югославии в 1999 году. На локальных фронтах этих «не-войн» погибло до 25 миллионов человек. В 2016 году Нобелевский институт мира организовал международную научную дискуссию, большинство участников которой пришло к выводу, что новая мировая война неизбежна. А сегодняшнюю ситуацию оценивать как невоенную, как предвоенную или как военную? Конфликт не так уж и сложно пропустить. Например, в июне 1940 года мировую войну обсуждали еще в будущем времени, хотя она уже шла почти год. — Какими технологиями может начаться и вестись эта война? — Боюсь, любыми. Это вторая опасность нашего века — размытие грани между военной и невоенной техникой. В 2000 году американский программист Билл Джой заметил, что век оружия массового поражения сменился веком «знаний массового поражения». Новейшее вооружение становится все более дешевым и доступным, ускользает из-под контроля государств и правительств. Это несет в себе угрозу злоупотребления и угрозу глупости: по злобе или сдуру можно нанести страшный урон! Так что снижается «дуракоустойчивость» общества. Чем мощнее технологии, тем больше общество зависит от «дурака». Уже и не скажешь, что способно нанести больший ущерб: танк или навороченный компьютер в руках искусного, но безответственного пользователя, который способен взломать систему контроля охраны ядерного оружия или взорвать атомную станцию. — Мы говорили о том, что, возможно, сейчас в России образ врага несколько снизил внутреннее насилие в обществе. А есть ли какие-то специфические черты у «русской агрессии»? — Не могу сказать, что русская агрессия какая-то особенная. К сожалению, врагов ищут не только в России — это мировая тенденция. Качество внешнеполитических решений в мире заметно снизилось. Политических гроссмейстеров 1950–80-х годов сменили игроки пятого разряда, не умеющие просчитывать последствия далее одного хода. Теперь за словом «объединение» непременно следует слово «против» с указанием зловредного врага. А тексты и речи полны бессодержательных клише вроде «национальные интересы». Но в нынешнем переплетении расовых, этнических, конфессиональных и прочих общностей вообще не понятно, что такое «нация». Кроме того, политики не различают таких понятий, как интерес, амбиция, каприз, импульс. И всерьез верят, что возможно «национальное будущее», отдельное от будущего мировой цивилизации… Пожар в Белграде после бомбежки, апрель 1999-го ВЕЛИЧКИН СЕРГЕЙ, ДАНИЛЮШИН АЛЕКСАНДР/ ФОТОХРОНИКА ТАСС — В России сегодня можно наблюдать ренессанс религиозности. Как это влияет на нашу агрессивность и наше будущее? — Религия, к сожалению, является древнейшим инструментом разделения общества на «своих» и «чужих». А потому вовсе не способствует смирению или уменьшению уровня агрессии. Мне не кажутся смешными кадры, на которых священник с кадилом окропляет космические ракеты, а они при этом то взлететь не могут, то падают. Или кадры, на которых руководители многоконфессиональной страны эдак смачно, крупным планом целуют церковные мощи. Но что опять-таки хуже всего — это не российская специфика. О том же сообщают аналитики из Северной и Южной Америки, Западной Европы. По данным Института Гэллапа, 70% членов Республиканской партии США верят, что Бог создал мир за шесть дней, и кое-где горячие головы опять ставят вопрос об уголовном преследовании за преподавание эволюционной теории. Ренессанс религиозного и национального фундаментализма — третий и самый опасный тренд нашей эпохи. Антрополог Эдвард Уилсон емко описал складывающиеся в современном мире дисбалансы: «Мы создали цивилизацию… с инстинктами каменного века, общественными институтами Средневековья и технологиями, достойными богов». То, что происходит в современном мире, — не «столкновение цивилизаций», это столкновение исторических эпох. И происходит оно не на границах стран, а в сознании людей. — Каковы худший и лучший сценарий XXI века? — Современная наука подготовила мощные предпосылки для формирования новых смыслов, свободных от идеологий, веками деливших людей на «своих» и «чужаков». Они направлены на общую цель — сохранить мировую цивилизацию. Политики, которые прежде других возьмут это на вооружение, получат важные дивиденды. Только заботясь об интересах всей цивилизации, можно расширить влияние России на международной арене. Это хороший вариант развития событий. Иначе, в худшем случае, сбудется прогноз Томаса Элиота: «Вот как кончится мир — не взрыв, но всхлип». В ХХ веке мир мог кончиться «взрывом». Этого удалось избежать, потому что человечество сумело культурно и психологически адаптироваться к атомному оружию, как прежде к другим техническим чудесам. В XXI веке нам грозит «всхлип» — необратимый, саморазрушительный возврат в прошлое. Остается надеяться и верить, что так не будет, что мир снова сможет договориться. №17 (434) http://expert.ru/russian_reporter/2017/17/golubi-s-klyuvom-yastreba/?fbclid=IwAR2GmmdB4yXBoeaLm30ibVkWp8bwcI4SOwIJClg2Qm28ZpD05VsFErpM5wY
-
С радостью поздравляем в этот день профессора Ирину Ивановну Маслову! Дорогая и уважаемая Ирина Ивановна, примите пожелания добра во всём, любви, мира, творчества и новых высот! С уважением - друзья и коллеги.
-
Свято-Филаретовский православно-христианский институт Кафедра религиоведения Научно-практическая конференция Опыт изучения современного славянского язычества 1 марта в 16.00 Докладчик: Алексей Викторович Гайдуков, к.филос.н., доцент РГПУ им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург. Неоязычество стало заметным религиозно-политическим и субкультурным феноменом современности. В нашей стране оно зародилось ещё в 1980-х годах и проявилось в середине 1990-х. За это время оно прошло несколько этапов в своём развитии, претерпев идеологические, обрядовые и демографические изменения. В современных исследованиях актуальными являются проблема определения современного язычества, его признаков и типологий. Дискуссионным является выявление собственно религиозных аспектов нового язычества и сопутствующих им идеологических, политических, субкультурных, коммерческих и прочих проявлений. Социологические исследования нового язычества сопряжены с закрытостью общин, нежеланием язычников отвлекаться на опросы во время массовых обрядов и праздников. Онлайн опросы сопряжены с проблемами репрезентативности и валидности, невозможностью выявления количества современных язычников не только в стране в целом, но даже в социальных сетях. В докладе автор поделится личным опытом и опытом коллег по проведению полевых и онлайн опросов среди участников народных гуляний и участников языческих объединений. Далее предполагается общая открытая дискуссия К участию в конференции приглашаются социологи, религиоведы, культурологи и социальные антропологи Заявку на участие в конференции необходимо прислать до 28 февраля 2019 г. на почту rel_nauka@sfi.ru с указанием фамилии, имени, отчества, ученой степени, звания, места работы, должности. По вопросам, относящимся к работе конференции, обращайтесь: +7-903-169-99-19 Шилкина Маргарита Васильевна +7-926-150-52-30 Алиева Анна Борисовна Адрес: Москва, ул. Покровка, д. 29 (метро Курская, Чистые пруды, Тургеневская, Китай-город)
-
Василий Валевич изменил свою фотографию
-
Международная научная конференция «Будущее социологического знания и вызовы социальных трансформаций (к 90-летию со дня рождения В.А. Ядова)» 28-30 ноября 2019 года состоится Международная научная конференция «Будущее социологического знания и вызовы социальных трансформаций (к 90-летию со дня рождения В.А. Ядова)» Информационное письмо Темы для обсуждения Проекты «будущего» общества и социологии в России. Социальные трансформации и трансформация социологии: основные дискуссии. Вызовы социальных трансформаций - новые исследовательские программы в социологии? Национальные особенности российской модернизации и глобальный социум. История российской социологии и вклад «шестидесятников». Развитие понятийного аппарата. Применимы ли западные концепции для российских реалий? Трудности перевода или интерпретаций? Социология и идеология: снятая дилемма или новые вызовы? Столкновение методологии с этикой? Человек и общество. Слабеют ли социальные связи и солидарности? Трансформации социальных идентичностей: модерн, постмодерн… что дальше? «Человек и его работа» - трансформации в сфере труда и фокус новых исследований. Как трансформируются взаимоотношения между Человеком, Трудом и Капиталом. Приглашаем вас принять участие. В настоящее время принимаются заявки на мероприятие, в которой необходимо указать только тему доклада. Требования к докладам будут разосланы в конце марта. Заявку на участие необходимо оставить здесь https://docs.google.com/forms/d/1mfYpiZ-SsXAMvKpHfqRD3G5h6ADwkJh2qSphAzkpGrk/edit или отправить по адресу vshilova@yandeх.ru Шиловой Валентине Александровне. Прием заявок осуществляется до 19 февраля. Будем рады видеть Вас! Регистрируйтесь и делитесь ссылкой!
-
Молев Е.А., Малышев А.Е. ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЦЕРКОВНЫХ БРАТСТВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В УСЛОВИЯХ ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА Вестник Чувашского университета. 2006. № 4. С. 137-140. Реформы 60-70 годов XIX в. привнесли свои коррективы и в миссионерскую деятельность церкви. Отмена крепостного права способствовала распространению старообрядчества, что определило необходимость внесения корректив в политику самодержавия по отношению к церкви. Численность старообрядцев в 80-е годы XIX в. составляло более 1,6 млн [1] (в 50-е годы XIX в. эта цифра составляла 1,2 млн человек). Рост численности старообрядцев нашел свое отражение и в официальной политике. Так, Особый комитет по делам раскольников в 1864 г. издал высочайший указ, который легализировал часть (менее опасных) раскольников, наделил их гражданскими правами, а в 1874 г. был издан указ, который разрешил старообрядцам гражданскую метрическую запись. Все это свидетельствовало о компромиссной политике правительства и юридическом признании старообрядцев [2]. Уже в 1875 г. комиссия МВД по делам раскольников получила директиву: «Мероприятия правительства по отношению к расколу хотя и не должны носить по себе характера преследования его, что в то же время не могут быть направлены к послаблению, а тем менее к правительству раскола» [3]. И 3 мая специальный комитет обнародовал новый закон о старообрядцах. Закон разрешал старые обряды в частных домах, на кладбищах, но без облачения «уставщиков и наставников» [4]; были прекращены преследования старообрядческих священнослужителей. Министерство внутренних дел наделялось полномочиями по надзору за выполнением закона [5]. Закон вобрал в себя новые прогрессивные веяния и разрешил раскольникам участвовать в выборных городских учреждениях [6]. Одним из объяснений коренного перелома в политике правительства по отношению к старообрядцам может служить их поведение во время Польского восстания, когда старообрядцы Рогожского кладбища и беспоповцы Преображенского богадельного дома прислали царю верноподданные письма. Ответным знаком власти стал прием делегации старообрядцев в белом зале Зимнего дворца, где император Александр II сказал: «...Вы мои дети, а я – Ваш отец и молю бога за вас так же, как и за всех, которые также, как и вы, близки моему сердцу» [7]. Отход от церкви после отмены крепостного права стал массовым. Например, известен доклад священника села Шутилова Лукояновского уезда Ионна Звездина от 14 октября 1876 г., в котором было отмечено, что 218 прихожан не приходят в храм исповедоваться и «приобщаться святых тайн», среди оных были и раскольники. Надо сказать, что многие из прихожан не были на исповеди более одного года [8]. Для исправления ситуации Церковь создавала сеть миссий, которые в своей работе руководствовались правилами Синода. Миссионеры вели беседы, открывали школы, библиотеки, опровергали устои религии иноверцев, читали проповеди. Миссионерская деятельность церкви подкреплялась административно-судебными мерами. Священники-миссионеры проходили серьезную подготовку по антикатолическим и антимусульманским курсам [9]. Действиями миссионеров руководили союзы и братства миссионеров, которые выпускали свои печатные издания: «Миссионерское обозрение», «Православный благовест- ник». Церковь через беседы и «увещевания», которые должны были проводить все священнослужители, агитировала и старообрядцев. ... elibrary_11773399_56543252.pdf
-
Vojo зарегистрировался на сайте
-
Наталия зарегистрировался на сайте
-
Кристина зарегистрировался на сайте
-
Anastasiia зарегистрировался на сайте
-
Бигнова Марина зарегистрировался на сайте
-
Лебедев Сергей Дмитриевич (Россия, Белгород) ПРАВОСЛАВНАЯ КУЛЬТУРА В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБРАЗОВАНИИ: К ПРОБЛЕМЕ КУЛЬТУРНОЙ РЕФЛЕКСИИ Аннотация. В статье излагается теоретико-методологический подход к анализу практик преподавания / изучения знаний о религии с позиций культурной рефлексии. Структура и содержание основной части статьи выстраиваются в соответствии с тремя методологическими принципами: когерентности систем «общество – образование» Э. Дюркгейма, социокультурным принципом П.А. Сорокина и принципом единства и взаимодополнения функции и контекста. Последовательный анализ основных аспектов рефлексии религии в российском обществе и образовании результируется в комплексном описании соответствующей проблемы для последующего эмпирического анализа. Ключевые слова: российское образование; религия в образовании; рефлексия религии; культурная рефлексия; православная культура. Lebedev Sergey Dmitrievich (Russia, Belgorod) ORTHODOX CULTURE IN MODERN RUSSIAN EDUCATION: TO THE PROBLEM OF CULTURAL REFLECTION Abstract. The article presents a theoretical and methodological approach to the analysis of the practice of teaching / studying knowledge about religion from the standpoint of cultural reflection. The article main part structure and content are aligned in accordance with three methodological principles: the coherence of the systems “society - education” by E. Durkheim, the sociocultural principle by P.А. Sorokin and the principle of unity and complementarity of function and context. A consistent analysis of the main aspects for the reflection of religion in Russian society and education results in a comprehensive description of the corresponding problem for subsequent empirical analysis. Keywords: Russian education; religion in education; reflection of religion; cultural reflection; Orthodox culture. Введение. Комплекс вопросов, связанных с религией в современной системе образования, является значимой проблемной областью для мировой социологии религии, где соответствующие вопросы ставятся и решаются в междисциплинарном пространстве социологии – богословия – философии. В российской действительности, в силу ряда исторических и культурных обстоятельств, данный вопрос стоит с наибольшей остротой. «Религия в 89 образовании» принимается общественностью и оценивается экспертами крайне неоднозначно, в то время как кардинального разрешения этой проблемы в скором обозримом будущем не предвидится (6). К основным предпосылкам и причинам этой ситуации следует отнести: а) высокую степень и жёсткий характер предшествующих ей секуляризационных процессов в российском / советском обществе; б) постсоветский радикальный политико-идеологический поворот к религии; в) конфессионально ориентированный проект преподавания знаний о религии в средней общеобразовательной и высшей школе как основную форму образовательной рефлексии религии. В то же время данное противоречие остаётся недостаточно отрефлексированным на системном социологическом уровне. Указанное обстоятельство требует разработки и применения к изучению и практическому разрешению этого проблемного узла новых исследовательских подходов с применением теоретико-методологического арсенала современной социологии. В качестве одного из таковых может быть предложен культурно-рефлективный подход, схематично представленный в данной статье. Методология и методы. Вопрос о преподавании знаний о религии в современной школе выходит за частные рамки организационных, педагогических и правовых проблем. Будучи тесно с ними связано отношениями взаимной обусловленности, его глубинное универсальное основание усматривается нами в области смыслополагания. Представления, обеспечивающие, в терминах Никласа Лумана, самореференцию и инореференцию субъектов и практик, а своей наиболее глубокой, универсальной и устойчивой части, связанной с паттернами культуры, могут дать ключ к пониманию и на его основе – разрешению потенциальных и реальных конфликтных ситуаций в этой сфере. Основными категориальными инструментами, позволяющими углубить осмысление проблемной ситуации с религией в образовании, представляются концепты «рефлексия» и «культура», объективные референции которых выявили свою ключевую значимость для современных социальных процессов в последние десятилетия (2; 1). Соответствующие понятия и их производные образуют концептуальную базу исследования. Рефлексия понимается нами как одна из трёх основных сфер (модальностей) человеческой деятельности, наряду с предметной деятельностью и коммуникацией. Это деятельность по воспроизводству и преобразованию смыслов, которая выражается в оценке / интерпретации актуальных жизненных реалий. В то же время к рефлективной деятельности относится не любое смыслопроизводство, а тот его пласт, который функционально связан с самосознанием некоторого социального субъекта в 90 определённой ситуации социальных (прежде всего) отношений. Простейшее, идеально-типическое рефлективное действие представляет собой субъектную оценку / интерпретацию объекта в определённом контексте взаимоотношений с ним, которое осуществляется через проекцию на этот объект некоторого комплекса смыслов («узнавание»). На практике такие действия обычно носят сложный, синкретичный характер, обусловленный: многослойностью идентичности субъекта, предметной многосторонностью объекта и многомерным характером тематического смыслового континуума. Вместе с тем имеются достаточные основания предполагать в каждом конкретном «социальном фрагменте» доминирующие тенденции их сочетаний и возможность установить эти тенденции научным способом анализа. Рефлексия религии – осмысление (оценка / интерпретация) религиозных явлений и процессов в контексте субъект-объектных отношений. Это могут быть отношения включённости, дистанцированности, противопоставления субъекта тем или иным референциям религии. При этом в части различных референций последней такие отношения могут различаться, «парадоксальным» образом сочетаясь на практике. Рефлексия религии в образовании – осмысление религиозных явлений и процессов в ракурсе предметной сущности (функций, целей и задач) образования в его конкретно-исторической версии. Она носит сложносоставной и потенциально противоречивый характер в силу диффузии институциональных контекстов образования и других социальных институтов: собственно конфессий, семьи, СМИ и т.д., которые пересекаются и сталкиваются в фокусе «экрана знаний» и индивидуальной культуры целевого субъекта образования – обучающегося (6, с. 75). Качество окончательного «рефлективного решения» последним проблемы соотнесения различных тематических коммуникативно-познавательных программ (Т.М. Дридзе) определяет достижение или недостижение образовательных целей и задач в части изучения религии. Культура – «символический универсум», системно организованная (хотя не жёстко интегрированная) универсальная вселенная смыслов, выработанная в процессе развития определённой социальной системы. Культурная рефлексия – осмысление значимых реалий (в данном случае – комплекса религиозных референций) с позиций универсалий и базовых ценностей определенной культуры. Предметно ей соответствуют наиболее экзистенциально, бытийно значимые отношения, «онтологические основания бытия» (15, с. 199). В плане рефлексии религии наиболее релевантны светские и собственно конфессиональные культурные паттерны, а также их соотношение и взаимовлияние в общественных дискурсах. Как следствие, культурная рефлексия религии в образовании может быть определена как комплекс оценок / интерпретаций религии, 91 формирующийся в процессе образовательной коммуникации и результирующий в сознании обучающегося под влиянием присутствующих в нём светских и религиозных (конфессиональных) смыслов и ценностей. Принципы методологии исследования: 1. Когерентность систем «общество (социетальная система) – образование (институциональная подсистема общества)» (3, с. 254, 261); общество задаёт рамку, ключевые паттерны рефлексии реальности, на которые ориентируется образование. 2. Социокультурный принцип «личность – общество – культура» (12, с. 218), подразумевающий единство и автономию категорий «социальный субъект – социальная структура – смысловой паттерн»; во всяком акте рефлексии участвуют: субъект, структура отношений, в которые он включён, и устойчивые общепринятые смыслы, которые он проецирует на объект осмысления. 3. «Функция – контекст»; каждая составляющая рефлексии характеризуется в этой связи двумя сторонами: функцией (тем, что она активно вкладывает в осмысление реальности) и контекстом (социальным «ресурсом» и ограничениями, которые с ней связаны). Исходя из указанных принципов, выстраивается трёхмерная аналитическая модель рефлексии: ось «социальный субъект – социальная структура – смысловой паттерн»; ось «функция – контекст»; ось «общество – образование». Основная часть. Ниже мы схематично представим описание рефлексии религии в российском образовании применительно к современной ситуации в соответствии с этой моделью. Субъектный модус – общество – функция. Определяющими социальными субъектами сегодняшнего российского общества в плане рефлексии религии и православной культуры в частности выступают государство и ведущие религиозные объединения, представленные, прежде всего, Русской православной церковью Московского патриархата. Их взаимодействие и сложившаяся модель отношений формирует рамочные правила рефлексии («рефлективную программу») религии в обществе. Запрос государства на свою устойчивую и полную легитимацию в обществе проявляется в т.ч. в обращении к авторитету наиболее влиятельной и исторически авторитетной религии и конфессии, представленной наиболее крупной и значительной религиозной организацией (4, с. 6). Запрос церкви состоит в максимальном использовании институциональных каналов 92 сохранения и расширения своего влияния в обществе и на общество, в том числе канала образования (10, с. 94). Субъектный модус – общество – контекст. Ресурс и ограничения рефлексии религии и православной культуры как её ведущего референта в социосубъектном измерении определяются контингентом людей, массово вовлечённых в такую рефлексию через тематические социальные настроения. Они выражают как востребованность и поддержку соответствующей рефлективной программы, так и наоборот – запрос на альтернативные рефлективные программы, конкурирующие с ней. Субъектный контекст рефлексии религии определяют, прежде всего, граждане РФ, разделяющие массовые прорелигиозные умонастроения, из которых наиболее известен и описан в науке «проправославный консенсус» (9, с. 20-25), и разделяющие массовые контррелигиозные умонастроения (13). В настоящее время, при сохранении значительного влияния первых, в российском обществе нарастает влияние вторых. Количественное и качественное соотношение в обществе субъектов, руководствующихся соответствующими умонастроениями, будет определять меру жизнеспособности рефлективных программ, предлагаемых крупными институциональными субъектами. Противоречие в данной связи состоит в том, что субъекты в обществе придерживаются различных умонастроений / рефлективных позиций относительно религии, которые могут не укладываться в рамку доминирующей программы рефлексии. Такая рассогласованность «рефлективных программ» ведёт к дисфункциональному характеру взаимодействий в поле религиозной ситуации. Субъектный модус – образование – функция. В институциональном поле образования, как нам представляется, правомерно рассматривать ситуацию в обратной перспективе. Именно: определяющими, «конечными» субъектами рефлексии религии в образовании являются потенциальные и реальные обучающиеся (и отчасти, до достижения ими совершеннолетия – их родители/опекуны). Соответственно, при введении в современную массовую образовательную коммуникацию религиозных инноваций – таких, как «Основы православной культуры и светской этики» и других аналогичных предметных дисциплин – их инициаторами предполагается, что эти предложения должны быть востребованы людьми, разделяющими соответствующие религиозные и прорелигиозные настроения. Контингент обучающихся и шире – членов их семей – формирует социальный заказ на соответствующие образовательные программы. Не менее значимо то, что они же выступают акторами рефлексии получаемого ими по каналу образовательной коммуникации и другим каналам предметно-тематического знания, причём акторами, принимающими конечное решение по диспозиционированию соответствующего содержания в своей индивидуальной культуре. 93 Субъектный модус – образование – контекст. По большому счёту, все прочие субъекты образования, задействованные в проектировании, подготовке, организации и трансляции соответствующего материала, выступают в качестве «служб обеспечения», выполняющих подготовительные, инструментальные стадии рефлективного процесса. Как следствие, ресурс и ограничения соответствующей рефлективной повестки определяют «поставщики» таких образовательных программ, – в рассматриваемом случае, это также институты-партнёры «государство – церковь» в лице соответствующих организационных структур. Соглашение между ними формирует преобладающую официальную повестку («рамку») рефлексии религии в образовании, которая концептуально определяет, оформляет, идентифицирует «нестройный гул голосов» основного субъекта такой рефлексии, позволяя ему осмыслить свою позицию в отношении таких программ. В этой связи государство, как основной «стейкхолдер» национальной системы образования, предоставляет традиционным религиям (в первую очередь, православию в лице РПЦ МП) определённые законодательством и функциональными потребностями общества рамки их присутствия в образовании, которые те используют для реализации своих интересов, целей и задач. Обозначенное выше противоречие здесь проявляется в том, что субъекты образования формируют и выражают различные заказы на оценку / интерпретацию религии в образовании, как в части её количественного присутствия в образовательной коммуникации, так и в качественной части содержания преподавания. При этом ряд запросов и предполагаемых образовательных результатов выходят за предлагаемую рефлективную рамку. Количественные и качественные параметры такого несовпадения остаются в значительной мере неопределёнными. Структурно-институциональный модус – общество – функция. «Функциональный консенсус» по поводу объекта рефлексии, принятый в обществе, задаёт русло её практической направленности. Характер рефлексии религии в этой связи двояк. Он определяется: а) трендами доминирующих практических (прежде всего, политических) установок на взаимодействие с религией в лице её значимых представителей – институций, организаций и групп; б) объективно присутствующим в обществе запросом на научно обоснованное экспертное знание о религии, который опосредуется, интерпретируется и регулируется в русле практических императивов. В контексте постсоветской религиозной ситуации особенности рефлексии религии определяют социально-политический запрос на легитимирующую функцию последней в «спайке» с социально-интегрирующей функцией. Можно говорить о доминировании политико-идеологической концепции, позиционирующей традиционные для России религии во главе с православным христианством как общественное «благо», 94 способствующее укреплению единства общества и его моральных регулятивов, сопряжённой с позиционированием ряда альтернативных им, главным образом нетрадиционных религий и конфессий как «неблага» (7). Соответствующие ценностно-идеологические установки определяют рамку официально востребуемой и социально одобряемой в российском обществе рефлексии религии. Запрос на экспертную, научную рефлексию вследствие этого удовлетворяется выборочно, главным образом, в части изучения угроз со стороны признанно деструктивных форм и проявлений религиозных феноменов (экстремизма, терроризма), и существенно слабее – в части изучения возможностей конструктивного взаимодействия религиозных и светских институций и субъектов, которые зачастую позиционируются как аксиома. Структурно-институциональный модус – общество – контекст. Ресурс, т.е. институциональные возможности и ограничения рефлексии религии в обществе, от которых зависят уровень и качественные характеристики такой рефлексии, определяются в данном модусе развитием рефлексивности основных институциональных акторов – контрагентов религиозной ситуации: светских и собственно религиозных. М. Розати предлагает в этой связи простую и эвристичную четырёхпозиционную схему классификации такого соотношения, основанную на критерии «взаимно дополнительного обучения» институций «религии» и «современности» (11, с. 284-288). Оптимальные возможности для всестороннего и интенсивного развития рефлексии религии, согласно этой модели, открывает постсекулярный тип общества, для которого характерен высокий уровень саморефлексивности тех и других. Напротив, максимально ограничивают развитие такой рефлексии отношения взаимного непризнания, когда каждой из сторон востребованы консервативно-охранительные дискурсы, поддерживающие отношения конфронтации. Два промежуточных варианта основаны на преобладающей рефлексивности одной из сторон, в силу которой она использует в своих целях «активы» другой: например, вхождение религии в публичное (светское) пространство как полноценного актора внутри этого пространства, и, с другой стороны, инструментализация государством основной религиозной традиции из функциональных соображений (11, с. 286). Для постсоветской религиозной ситуации в России, на наш взгляд, характерно противоречивое сочетание черт именно двух промежуточных вариантов, которые автор обозначает как «авторитарные современности» (нерефлексивные светские институты при рефлексивных религиозных) и «патерналистское усмирение религии» (наоборот). В силу объективных причин преобладающим является второй тренд: государство, как более модернизированный агент, использует в качестве политического ресурса авторитет основной религиозной традиции (православного христианства в лице РПЦ МП), основанный на «общности традиций, этнической, культурной и религиозной принадлежности» (4, с. 6). Церковные же 95 институции в целом довольны своей ролью «могущественной периферии», приходящей на помощь «попавшему в беду «центру» (11, с. 287). Структурно-институциональный ресурс общественной рефлексии религии, как следствие, концентрируется главным образом в светской (государственной) сфере и, хотя не скован жёсткими ограничениями, развивается не столь динамично, как в постсекулярной модели. В частности, дискурсы светских и конфессиональных контрагентов остаются относительно замкнутыми и в этой связи ограниченно стимулирующими друг друга к развитию. Противоречие, при согласованности интересов ключевых субъектов взаимодействия, здесь выражается в напряжении между политико-идеологической и объективно-научной сторонами социальной рефлексии религии. Структурно-институциональный модус – образование – функция. Исходя из того, что система образования осуществляет постоянную систематическую рефлексию конгруэнтности идеалов и реалий общества (17, с. 85-87), её деятельность может быть представлена как отображение общественных запросов в разработке, изменении, внедрении и реализации образовательных стандартов и программ, направленных на сближение реалий и идеалов. Объективно в современном российском образовании в последние десятилетия выражены и всё ещё не вполне удовлетворены два важных запроса: а) запрос на усиленную и качественно новую религиоведческую составляющую содержания образования; б) запрос на общую воспитательную, ценностно-ориентирующую составляющую содержания образования. Наиболее распространённым вариантом комплексного ответа системы образования на указанные запросы стал проект «конфессионально ориентированного образования», предполагающий сочетание программы ознакомительного религиоведения и традиционалистской программы воспитания / ценностной ориентации, интеграция которых основывается на моноконфессиональном акценте содержания соответствующего сегмента образования (8, с. 150). В этой связи особенно интенсивное организационное и методическое развитие получило направление, связанное с преподаванием / изучением православной культуры (8, с. 139). Структурно-институциональный модус – образование – контекст. Система образования в современном обществе представляет собой институт специально организованной коммуникации, направленной на воспроизводство его социокода. Условием такого воспроизводства является систематическая «рефлексия конгруэнтности» идеалов и реалий общества, которая определяет содержание образовательных стандартов и программ. В 96 основе образовательной коммуникации лежат принципы: текста как формы трансляции; полидисциплинарности; институционально-ролевой матрицы «учитель – ученик»; научной легитимации дисциплин; аудиторного режима учебной деятельности (17, с. 135-137). Структурно-институциональный ресурс рефлексии религии в образовании, диктующий её возможности и ограничения, тесно связан с режимом соответствующей образовательной деятельности. Он определяется характером «ниш» предметно-тематической образовательной коммуникации, предоставляемых школой. Изучение религии в российской школе ограничивается только одним учебным предметом общегуманитарного цикла, преподаваемого в 4-х классах российских средних общеобразовательных школ (модули ОРКСЭ, кроме «Светской этики») или на протяжении нескольких лет («Православная культура», «Исламская культура», «Духовное краеведение» и подобные дисциплины в средних и высших учебных заведениях ряда российских регионов). Соответствующая ниша для выполнения своей образовательной цели и задач вынуждена адаптироваться к полностью секуляризованным светским контекстам образовательного мейнстрима – предметным и внепредметным. От качества этой адаптации в существенной мере зависит её принятие субъектами – «заказчиками» образовательного продукта. Здесь обозначенное выше противоречие преломляется в латентный либо явный конфликт между обучающей (принцип научности) и воспитательной (принцип культуросообразности) функциями образования, что дополняется противоречием между частным, почти маргинальным, статусом соответствующего образовательного сегмента и возлагаемыми на него задачами. Смысловой (культурный) модус – общество – функция. Смысловое измерение рефлексии религии в современном обществе формируется во взаимодействии двух типов культурно-символических универсумов: светского, представляющего доминанту актуальной культуры в обществах Модерна, и собственно религиозного (конфессионального). Светский культурный мейнстрим поставлен перед необходимостью конструктивного для себя ответа на религиозный вызов. Для этого ему необходимо адаптировать актуализирующиеся в обществе на волне ревитализации религии (религиозного «возрождения», «десекуляризации») конфессиональные культуры, прежде всего, в части ценностей, норм и мировоззренческих установок, отображающих их смысложизненные основания. Эта адаптация может осуществляться различными способами: от конфронтационного (подавление, вытеснение, «стигматизация» религиозных символов и смыслов) до рецепционного (освоение их в максимально близких, комплементарных им ценностных и смысловых контекстах светского характера). Кризисная ситуация постсоветского общества и его культуры обусловила резкий переход от стратегии конфронтации и подавления 97 религии к её рецепции, что, в условиях недостаточной сформированности институциональных и культурных механизмов последней, вылилось в ситуацию, охарактеризованную Ж.Т. Тощенко как парадокс (14, с. 356-361). Религиозные культурные традиции и социокоды, в свою очередь, призваны сохранить свои смысловые (вероучительные) и ритуально-поведенческие (культовые) основания, но при этом адаптироваться к светскому современному мейнстриму. Ю. Хабермас отмечает в этой связи необходимость для них троякой рефлексии: осмысленного поддержания религией когнитивно диссонансных отношений с другими религиями / конфессиями, занятия определённой позиции в отношении авторитета наук, имеющих монополию на мирское знание, и встраивания в условия конституционной государственности и профанной морали (16, с. 120). Такое балансирование на «лезвии» единственно позволяет им «вписаться» в сложную ткань современного общества, не разрушая её, и проявить в нём своё конструктивное влияние, минимизировав деструктивный потенциал. Смысловой (культурный) модус – общество – контекст. Возможности и ограничения смыслового измерения рефлексии религии связаны с выраженной количественной и качественной асимметрией репрезентации светской и конфессиональных культур в секуляризованном обществе. Данное обстоятельство объективно делает основным ресурсом культурной рефлексии религии светские дискурсы. Это ставит светские смысловые паттерны в преимущественное положение интерпретирующих, а конфессиональные – в положение интерпретируемых. Религиозное содержание культуры воспринимается большинством не иначе как через фильтр светских ценностей и знаний. Здесь можно говорить об актуализации культуротранслирующей и мировоззренческой функций религии, но только в той мере и качестве, которые допускаются паттернами светской культуры. Поскольку мировоззренческая функция любой религии в современном российском обществе крайне слаба (в силу преимущественно вторичного, рефлективного способа усвоения современным человеком религиозных представлений и норм), её культуротранслирующая функция в основном ограничивается передачей знания о религии в контексте вторичной, опосредованной светской культурой ценности национального и мирового культурного наследия. Это существенно сужает интерпретативную матрицу религии, усиливая и закрепляя в общественном сознании дистанцию между «религиозным» и «современным». Исходное противоречие – между религиозными и светскими мировоззренческими смыслами и ценностями – акцентируется здесь противоречием между асимметрией репрезентации культур в обществе в пользу светской культуры (интерпретирующим модусом) и активной ревитализацией религии (транслирующим модусом). Светская культура не 98 всегда способна аутентично интерпретировать религиозные смыслы; при этом она порождает различные, в том числе противоположные по содержанию, оценки / интерпретации религиозных реалий. Смысловой (культурный) модус – образование – функция. К основной функции культурного модуса рефлексии в институциональных рамках образования относится социализирующее воздействие соответствующего предметно-тематического сегмента на целевого субъекта образования. Оно осуществляется через трансляцию и усвоение последним некоторого общепринятого социокода (17, с. 65-66). Применительно к социогуманитарному блоку содержания образования речь идёт, прежде всего прочего, о передаче: а) ценностей господствующей культуры; б) комплекса знаний / умений / навыков (компетенций) касательно социокультурных явлений и отношений. Общество в этой связи транслирует через школу, как минимум, три блока социокода, связанных с рефлексией религии: а) блок базовых ценностей, где некоторое нормативное представление о религии играет роль дополнительного легитиматора определённых представлений и норм поведения («скреп»); б) блок ценностей и знаний культурно-исторического наследия, где религиозная культура выступает одной из важных содержательных компонент; в) блок собственно религиоведческого знания, где религия выступает в качестве самостоятельного объекта социальной реальности, с которым члену общества необходимо быть знакомым на уровне «теоретического минимума». Рефлексия обучающимися религии осуществляется через осмысление ими ключевых содержательных моментов, последовательно формируемых доступной им тематической «социокультурной таблицей» и их собственным тематическим «экраном знания» (А. Моль), что результируется во встраивании соответствующих оценок / интерпретаций в их картину мира. Смысловой (культурный) модус – образование – контекст. Указанные содержательные моменты воспринимаются обучающимися сквозь призму ранее усвоенных ими тематических ценностей и представлений, так что ученики призваны искать и находить модель их согласования. Как отмечает Д. Эрвьё-Леже, «социальную логику духовного «самодела» (spiritual do-it-yourself composition) невозможно постичь, если не брать в расчет как социальные условия доступа к символическим ресурсам данного конкретного индивида, так и те культурные условия, в рамках которых эти ресурсы используются» (18, с. 258). Сказанное относится не только к собственно религиозному выбору, но характеризует более широкий и разноплановый процесс мировоззренческого осмысления как такового. Здесь в едином фокусе образовательной коммуникации сходятся 99 объективные диспозиции целевого субъекта образования в отношении различных референций изучаемой действительности и различные культурные оценки / интерпретации этих последних, усваиваемые им извне. Как следствие, культурно-смысловым ресурсом рефлексии религии в образовании представляется, прежде всего, определённый паттерн образовательного знания (5, с. 18-20), транслируемый в ходе учебного процесса. Это знание имеет мировоззренческое измерение, предполагающее культурную рефлексию. Применительно к рефлексии религии оно включает три «концентрических» уровня. Это, в первую очередь, тот блок знания, который транслируется обучающимся в рамках предметно-дисциплинарного преподавания. Второй уровень – более широкий пласт школьного образовательного знания, имеющего актуальнее точки соприкосновения со знанием о религии. Третий уровень культурно-смыслового модуса образования – фоновое тематическое знание о религии, имеющее характер повседневного знания. Проблема в культурно-смысловом модусе образования концентрируется, таким образом, в ракурсе контекста смыслового содержания образования: как будет воспринят (оценен и интерпретирован) соответствующий блок знания на самом деле? Противоречие здесь принимает вид вероятностного конфликта между про- и контррелигиозными паттернами оценки / интерпретации религии в светской культурной матрице восприятия, которые варьируются как в субъектном, так и в предметном планах осмысления. Выявление содержания и структуры такого конфликта, его основных факторов, оценка и прогноз соответствующих рисков представляются задачами конкретных исследований в соответствующей области. Заключение. Рефлексия религии в образовании – осмысление религиозных явлений и процессов в ракурсе функций, целей и задач образования. Она носит сложносоставной и потенциально противоречивый характер в силу диффузии институциональных контекстов образования и других социальных институтов: собственно конфессий, семьи, СМИ и т.д. Полем их пересечения и потенциального конфликта ценностей / интерпретаций выступает сознание целевого субъекта образования – обучающегося. Качество окончательного рефлективного соотнесения им различных версий осмысления религии определяет достижение или недостижение образовательных целей и задач в части её изучения. Аналитическая модель, предлагаемая нами для описания и решения проблемы рефлексии религии в современном российском образовании, предполагает три измерения: ось «социальный субъект – социальная структура – смысловой паттерн»; ось «функция – контекст»; ось «общество – образование». Такой подход позволяет «распутать» проблемный узел, который представляется как рядоположенность нескольких противоречий. 100 Субъекты в обществе придерживаются различных умонастроений / рефлективных позиций относительно религии, которые могут не укладываться в рамку доминирующей программы рефлексии. Это создаёт дисфункциональный потенциал взаимодействий в поле религиозной ситуации. Соответственно, субъекты образования формируют и выражают различные заказы на оценку / интерпретацию религии в образовании, как в части её количественного присутствия в образовательной коммуникации, так и в качественной части содержания преподавания. При этом ряд запросов и предполагаемых образовательных результатов выходят за предлагаемую рефлективную рамку. Количественные и качественные параметры такого несовпадения остаются в значительной мере неопределёнными. В структурно-институциональном плане отношений в обществе существует напряжение между политико-идеологической и объективно-научной интенциями рефлексии религии. В сфере образования это преломляется в латентный либо явный конфликт между обучающей (принцип научности) и воспитательной (принцип культуросообразности) функциями образования, что дополняется противоречием между частным характером соответствующего образовательного сегмента и возлагаемыми на него масштабными задачами. В культурно-смысловом плане исходное противоречие – между религиозными и светскими мировоззренческими смыслами и ценностями – акцентируется противоречием между асимметрией репрезентации культур в обществе в пользу светской культуры (интерпретирующим модусом) и активной ревитализацией религии (транслирующим модусом). Светская культура не всегда способна аутентично интерпретировать религиозные смыслы; при этом она порождает различные, в том числе противоположные по содержанию, оценки / интерпретации религиозных реалий. В сфере образования это противоречие принимает вид вероятностного конфликта между про- и контррелигиозными паттернами оценки / интерпретации религии в светской культурной матрице восприятия, которые варьируются как в субъектном, так и в предметном планах осмысления. ЛИТЕРАТУРА 1. Александер, Дж. Смыслы социальной жизни: Культурсоциология [Текст] / пер. с англ. Г.К. Ольховикова под ред. Д.Ю. Куракина. – М.: Изд. и консалтинговая группа •Праксис•, 2013. – 640 с. 2. Гидденс, Э. Последствия современности [Текст] / Энтони Гидденс: [Пер. с англ.] – М.: Издательская и консалтинговая группа «Праксис», 2011. – 352 с. 3. Дюркгейм, Э. Социология. Её предмет, метод, предназначение [Текст] / Э. Дюркгейм: Пер. с франц. – М.: Наука, 1995. – 572 с. 101 4. Зайченко, А. Авторитет как политический ресурс церкви [Текст] / А. Зайченко // Религия и право. – 2003. – № 4. – с. 6-8. 5. Зборовский, Г.Е. Образовательное знание как проблема социологии [Текст] / Г.Е. Зборовский // Социологические исследования.– 2012.– № 2. – с. 12-20. 6. Лебедев, С.Д. Образовательная рефлексия религии: к социологической интерпретации [Текст] / С.Д. Лебедев // Социологический журнал.– 2014.– № 2.– с. 72-88. 7. Лункин, Р.Н. Образ РПЦ в светских массмедиа: между мифом о государственной церкви и фольклорно-оккультным православием // Православная церковь при новом патриархе / Малашенко А.В., Филатов С.Б. – Москва, 2012. – с. 171-223. 8. Метлик, И.В. Религия и образование в светской школе [Текст]: Монография / И.В. Метлик – М.: Планета-2000, ППЦ «Пересвет», 2004. – 384 с. 9. Новые церкви, старые верующие – старые церкви, новые верующие. Религия в постсоветской России [Текст] / Под ред. К. Каариайнена, Д. Фурмана. – М.; СПб.: Летний сад, 2007. – 400 с. 10. Основы социальной концепции Русской Православной церкви // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата (специальный выпуск). М. – 2000 г. – №8. – 108 с. 11. Розати, М. Постсекулярные современности: социологическое прочтение [Текст] / М. Розати // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. – 2014. – №1 [32]. – с. 272-293. 12. Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество [Текст] / П.А. Сорокин: Пер. с англ. / Общ. ред., сост. и предисл. А.Ю. Согомонов. – М.: Политиздат, 1992. – 543 с. 13. Сухоруков, В.В. Существует ли консенсус относительно российского православия? // Социология религии в обществе Позднего Модерна: религия, образование, международная интеграция : сборник статей по материалам VII Междунар. науч. конф. НИУ «БелГУ», 21-22 сент. 2017 г. / отв. ред. С.Д. Лебедев. – Белгород: Центр социологических исследований НИУ «БелГУ», 2018. CD-ROM. – 185 с. – с. 42-47. 14. Тощенко, Ж.Т. Парадоксальный человек. [Текст] / Ж.Т. Тощенко. 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008. – 543 с. 15. Тощенко, Ж.Т. Социология жизни: поиск ответа на научные и общественные вызовы // Дмитриев А.В., Иванов В.Н, Тощенко Ж.Т. Социологическая мозаика – 2018. – М.: КНОРУС, 2018. – с. 147-221. 16. Хабермас, Ю. Будущее человеческой природы. На пути к либеральной евгенике? [Текст] / Юрген Хабермас: Пер. с нем. – М.: Издательство «Весь мир», 2002. – 144 с. 17. Шаронова, С.А. Социология образования [Текст]: Учебное пособие / С.А. Шаронова. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2011. – 380 с. 102 18. Эрвьё-Леже, Д. В поисках определённости: парадоксы религиозности в обществах развитого модерна [Текст]: // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. – 2015. – №1 [33]. – с. 254-268.
-
а.в. пчелинцев А.В. Пчелинцев: Церковный раскол негативно отразится на верующих
Serjio добавил тему в Консультант
Анатолий Пчелинцев: Церковный раскол негативно отразится на верующих 25 Января 2019 Духовенство экзархата православных русских церквей в Западной Европе, у которого Константинопольский патриархат отобрал выданный 20 лет назад томос, отказалось следовать этому решению до официального вердикта общего собрания архиепископии. В епархии подчеркнули, что вмешательство во внутреннюю жизнь экзархата незаконно с точки зрения и канонического, и гражданского права. При этом в архиепископии призвали все стороны соблюдать церковный мир до намеченного на конец февраля собрания. Эксперты отмечают, что последние решения вселенского патриарха Варфоломея как в отношении западноевропейского экзархата, так и касательно новой поместной церкви Украины наглядно демонстрируют его амбиции. При этом действия Варфоломея подрывают статус томоса как признаваемого всеми церквями документа, фактически низводя его до личного приказа патриарха. Духовенство западноевропейского экзархата русских церквей, у которого Константинопольский патриархат в конце ноября отобрал ранее выданный томос, отказалось следовать этому решению и подчиняться греческому митрополиту до официального вердикта общего собрания архиепископии. Об этом говорится в сообщении, опубликованном на сайте экзархата. «В последние дни многие священники и дьяконы архиепископии получили письмо от греческого митрополита страны, в которой они проживают, с приказом прекратить поминовение архиепископа, присоединиться к духовенству греческой митрополии, как будто приходы и общины архиепископии уже входят в состав митрополии, а также предоставить ему все требующиеся документы», — сообщили в экзархате. Там констатировали, что вмешательство во внутреннюю жизнь архиепископии незаконно с точки зрения как канонического, так и гражданского права. По словам главного редактора журнала «Религия и право», доктора юридических наук, профессора Анатолия Пчелинцева, складывающаяся ситуация обусловлена политическими играми определённых кругов и очень далека от религии, однако в конечном итоге может негативно отразиться на простых верующих. «Мы будем наблюдать развитие кризиса в духовной сфере, когда конфликт между западным экзархатом и Константинополем будет только углубляться. Это негативно отразится на простых верующих. В Западной Европе и не только (в Канаде, в США) есть приходы, где прихожане не согласятся перейти под другую юрисдикцию, исходя из этого будут возникать конфликты. Идут политические игры, это чистой воды политика, очень далеко от религии как таковой, от веры. Ни к чему хорошему это не приведёт», — отметил Пчелинцев. В свою очередь, руководитель Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин в беседе с RT заявил, что ситуация с западноевропейским экзархатом наглядно показывает те большие амбиции, которые есть у Константинопольского патриархата и лично у Варфоломея. «Решение Константинопольского патриархата упразднить и понизить статус экзархата русских церквей в Западной Европе — это стремление КП унифицировать свои владения в разных странах мира и избежать ситуации, когда разные церкви и прежде всего новая поместная церковь Украины создавали бы какие-то структуры за пределами своей национальной территории, независимые от КП», — рассказал эксперт. Он отметил, что западноевропейский экзархат остался недоволен решением Константинопольского патриархата и в первую очередь бесцеремонностью шагов Варфоломея. Собеседник RT полагает, что вселенский патриарх решил действовать на свой страх и риск, исходя из своих церковно-политических амбиций, в значительной мере нарушая то, что называется церковным миром, и, по сути, раскалывая церкви. Кафедральный собор Александра Невского в Париже, являющийся приходом экзархата православных русских церквей в Западной Европе (Константинопольского патриархата) AFP © Stepanie De Sakutin По словам эксперта, западноевропейский экзархат обозначил намерение сохранить единство и статус, а не быть растворённым в рамках зарубежных приходов Константинопольского патриархата в Западной Европе и уже существующей епархии КП, которую возглавляет один из ближайших соратников Варфоломея — митрополит Галльский Эммануил, который также участвовал в процессе создания поместной церкви Украины. «У экзархата есть путь — остаться в рамках КП и согласиться с решением Варфоломея, чтобы не портить отношения с Константинополем. Второй вариант — уйти в Московский патриархат, под эгиду РПЦ, в данной ситуации это будет означать разрыв с КП», — полагает Лункин. «Думаю, патриарх Варфоломей действительно подрывает статус томоса как некоего общецерковного документа, который признаётся всеми церквями, и фактически низводит томос до своего личного приказа», — подчеркнул эксперт. По его словам, ситуация вокруг западноевропейского экзархата наглядно демонстрирует это, поскольку решение о его ликвидации выглядит как личное намерение патриарха Варфоломея, а томос фактически становится указом иерарха, провоцирующим всё новые расколы в стремлении распространить власть Константинопольского патриархата. «Смысл этого решения и всей политики КП на современном этапе — это подчинение себе национальных церквей (в лице ПЦУ) и унификация других епархий Константинопольского патриархата во всём мире, фактически ликвидация полуавтономных и автономных образований, которые существуют в КП», — подытожил Лункин. «Раскол узаконен и углублён»: как православный мир отреагировал на автокефалию новой религиозной структуры на Украине Вселенский патриархат, предоставляя томос о независимости новой религиозной структуре на Украине, изолирует себя от других поместных... Действительно, решения вселенского патриарха Варфоломея в последнее время подвергаются резкой критике со стороны представителей различных православных епархий. Прежде всего это связано с подписанием томоса об автокефалии новой неканонической религиозной структуры — Православной церкви Украины. Представители Русской православной церкви неоднократно призывали Константинопольский патриархат отказаться от общения с раскольниками и участия в политической авантюре на Украине. Однако Варфоломей всё же предоставил томос созданной по инициативе президента Украины Петра Порошенко ПЦУ. Этот шаг председатель синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда назвал «результатом неуёмных политических и личных амбиций». Он также отметил, что подписанная в нарушение канонов бумага не обладает никакой силой. В свою очередь, глава синодального отдела внешних церковных связей РПЦ митрополит Иларион в беседе с RT выразил надежду, что другие православные церкви не признают недавно созданную структуру. «Раскол, который существовал на Украине, теперь имеет место и в остальном православном мире. Посмотрим, как поведут себя православные церкви в отношении недавно созданной Православной церкви Украины… Я очень надеюсь, что они её не признают. Если какая-либо православная церковь признает эту организацию, раскол, вероятно, усилится», — заявил он. Стоит добавить, что в пятницу, 18 января, группа из 49 депутатов Верховной рады призвала Конституционный суд Украины рассмотреть законность решения о переименовании канонической Украинской православной церкви. «Просим признать неконституционными изменения в закон «О свободе совести и религиозных организациях» относительно названия религиозной организации», — говорится в обращении. При этом парламентарии призвали суд безотлагательно рассмотреть поданную жалобу, поскольку этот закон, по их мнению, нарушает конституционное право на свободу мировоззрения и вероисповедания. Заявление экзархата В экзархате добавили, что, согласно одобренному Священным синодом уставу архиепископии, предстоятель может отказаться от руководства экзархатом после консультации с советом епископов и советом архиепископии, но не может быть отстранён от должности до решения компетентного высшего церковного суда, а именно патриаршего Священного синода. В сообщении говорится, что 27 ноября 2018 года Вселенский патриархат принял решение отозвать томос от 19 июня 1999 года, который придавал архиепископии статус патриаршего экзархата. Духовенство не стало отождествлять отмену статуса патриаршего экзархата и используемую некоторыми источниками формулировку «роспуск архиепископии». «Для роспуска архиепископии, основанной в 1921 году (то есть ещё до приёма в Константинопольский патриархат), компетентно только общее собрание. Оно созвано по всем правилам на 23 февраля текущего года, и на повестке дня стоит один вопрос: обсуждение решения патриархии», — заявили в экзархате. Там пояснили, что ноябрьское решение Константинопольского патриархата содержит положения как одностороннего (отмена томоса 1999 года), так и многостороннего характера, включая приглашение объединить приходы архиепископии с греческими митрополиями. В экзархате подчеркнули необходимость обсуждения имеющих многосторонний характер вопросов заинтересованными сторонами. «Соблюдение уставных правил отнюдь не является отклонением от церковного порядка устроения, а наоборот — самым верным его каноническим выполнением в полном согласии с духом православия. Наша архиепископия находится сегодня де-юре в том положении, в котором она обреталась до принятия во Вселенский патриархат. Де-факто, однако, мы бы не хотели, чтобы этот длительный и плодотворный период закончился без непосредственной человеческой встречи между представителями нашей архиепископии и властями патриархата», — отмечается в сообщении. В экзархате добавили, что готовы принять любое решение, которое будет вынесено по итогам намеченного на 23 февраля общего собрания, но до тех пор призвали все стороны соблюдать церковный мир и существующие правовые положения. Внеочередное общее собрание епархии было созвано из-за внезапности решения константинопольского патриарха Варфоломея, который без должного уведомления и консультаций с архиепископом Иоанном заявил ему об отзыве томоса по время личной встречи перед заседанием Синода в Стамбуле. В ходе последовавшего в декабре пастырского собрания архиепископ Иоанн озвучил три варианта сохранения епархии — Русская православная церковь за рубежом, автономия в составе Московского патриархата и Румынская церковь. В РПЦ уже подтверждали готовность принять западноевропейский экзархат под свою юрисдикцию, если от архиепископии поступит соответствующая просьба. Источник: https://russian.rt.com/world/article/594221-russkii-ekzarhat-evropa-konstantinopol -
Время патриарха Кирилла К 10-летию интронизации главы Русской православной церкви Александр Щипков, доктор политических наук, профессор философского факультета МГУ, советник председателя Госдумы РФ Институт патриаршества чрезвычайно важен для русской церковной традиции. Сложные и трагические годы церковной реформы XVII века связаны с именем патриарха Никона. Cинодальный период, отмеченный зависимостью и слабостью Церкви, был, как известно, временем её существования без патриарха. Неслучайно пропагандисты секулярной реформации Церкви часто выбирают мишенью для нападок институт патриаршества и, желая поставить под сомнение её историческую легитимность, подвергают недобросовестным клеветническим нападкам личность патриарха Сергия (Страгородского), противопоставляя его патриарху Тихону (Белавину). Патриаршество – важнейший фактор церковного единства. От каждого патриарха зависит, какими историческими стезями следует Церковь. Время патриарха Кирилла – это время восстановления Русской православной церковью социального положения и интеллектуальной роли, которыми она обладала в русской истории до трагического ХХ века. Время возвращения домой. Именно при патриархе Кирилле образ Церкви вновь сложился во всей его определённости. Это образ не церкви-затворницы, но и не обмирщённой церкви. Это образ Церкви мыслящей, открытой для прихожан с самыми разными социальными запросами, от интеллектуалов до простых деревенских бабушек... Полная версия статьи Александра Щипкова "Время патриарха Кирилла": lgz.ru/article/-4-6676-30-01-2019/vremya-patriarkha-kirilla/
-
александр грин Александр Грин. Блистающий мир
Serjio ответил в тему пользователя Serjio в Религия в искусстве
... Два дня Руна была больна, на третий, с внезапным отвращением к тому, что так еще недавно поддерживало и веселило ее, - возвратилась домой. Она не потеряла надежды. Напротив, в новой надежде этой, так просто протянувшей ей руку, встретила она как бы старого друга, о котором забыла. Но друг был тут, рядом, - стоило лишь с доверием обратиться к нему. Его голос был так же спокоен, как и в дни детства, - вечен, как шум реки, и прост, как дыхание. Следовало послушать, что скажет он, выслушать и поверить ему. Тот день она провела тихо, не беспокоили ее ни мелочи жизни, ни страх, ни воспоминания. Прошлое двигалось как бы за прозрачной стеной, незыблемой и пропускающей душевные бедствия, и она тихо рассматривала его. Как стемнело, Руна вышла одна, калиткой сада, в сеть второстепенных улиц города; за ними был переулок с маленькой церковью, стоявшей на небольшой площади. Вечерняя служба кончилась; несколько прохожих миновали ее, выйдя из освещенных дверей, в глубине которых блестели серебро и свечи. Уже разошлись все, храм был полутемен и пуст; церковный сторож, подметая за колоннами пол, передвигал огромную свою тень из угла в угол, сам оставаясь невидимым; мерный шум его щетки, потрескивание горящего воска и тишина, еще полная теплого церковного запаха, казалось, всегда были и всегда будут здесь, маня внутренне отдохнуть. Хотя свечи догорали в приделах, сообщая лиловеющими огнями лицам святых особенное выражение тайной, ушедшей в себя жизни, алтарь был освещен ярко; блестели там цветные и золотые искры сосудов; огромные, снежной белизны свечи вздымали спокойное пламя к полутьме сводов, отблеск которого золотой водой струился по потемневшим краскам образа богоматери бурь, лет тридцать назад заказанной и пожертвованной моряками Лисса. Буйная братия украшала драгоценность свою, как могла. Не один изъеденный тропическими чесотками, почерневший от спирта и зноя, начиненный болезнями и деяниями, о которых даже говорить надо, подумав как это сказать, волосатый верзила, разучившись крестить лоб, а из молитв помня лишь "Дай", - являлся сюда после многолетнего рейса, умытый и выбритый; дрожа с похмелья, оставлял он перед святой девушкой Назарета, что мог или хотел захватить. На деревянных горках лежали здесь предметы разнообразнейшие. Модели судов, океанские раковины, маленькие золоченые якоря, свертки канатов, перевитые кораллом и жемчугом, куски паруса, куски мачт или рулей - от тех, чье судно выдержало набег смерти; китайские ларцы, монеты всех стран; среди пестроты даров этих лежали на спине с злыми, топорными лицами деревянные идольчики, вывезенные бог весть из какой замысловатой страны. Смотря на странные эти коллекции, невольно думалось и о бедности и о страшном богатстве тех, кто может дарить так, сам искренне любуясь подарком своим, и ради него же лишний раз заходя в церковь, чтобы, рассматривая какого-нибудь засохшего морского ежа, повторить удовольствие, думая: "Ежа принес я; вот он стоит". Среди этого вызывающего раздумье великолепия, воздвигнутого людьми, знающими смерть и жизнь далеко не понаслышке, взгляд божественной девушки был с кротким и важным вниманием обращен к лицу сидящего на ее коленях ребенка, который, левой ручонкой держась за правую руку матери, детским жестом протягивал другую к зрителю, ладошкой вперед. Его глаза - эти всегда задумчивые глаза маленького Христа - смотрели на далекую судьбу мира. У его ног, нарисованный технически так безукоризненно, что, несомненно, искупал тем общие недочеты живописи, лежал корабельный компас. Здесь Руна стала на колени с опущенной головой, прося и моля спасения. Но не сливалась ее душа с озаренным покоем мирной картины этой; ни простоты, ни легкости не чувствовала она; ни тихих, само собой возникающих, единственно-нужных слов, ни - по-иному - лепета тишины; лишь ставя свое бедствие мысленно меж алтарем и собой, как приведенного насильно врага. Что-то неуловимое и твердое не могло раствориться в ней, мешая выйти слезам. И страстно слез этих хотелось ей. Как мысли, как душа, стеснено было ее дыхание, - больше и прежде всего чувствовала она себя, - такую, к какой привыкла, - и рассеянно наблюдая за собой, не могла выйти из плена этого рассматривающего ее, - в ней же, - спокойного наблюдения. Как будто в теплой комнате босая на холодном полу стояла она. - Так верю ли я? - спросила она с отчаянием. - Верю, - ответила себе Руна, - верю, конечно, нельзя не знать этого, но отвыкла чувствовать я веру свою. Боже, окропи мне ее! Измученная, подняла она взгляд, помня, как впечатление глаз задумавшегося ребенка подало ей вначале надежду увлекательного порыва. Выше поднялось пламя свечей, алтарь стал ярче, ослепительно сверкнул золотой узор церкви, как огненной чертой было обведено все по контуру. И здесь, единственный за все это время раз - без тени страха, так как окружающее самовнушенной защитой светилось и горело в ней, - увидела она, сквозь золотой туман алтаря, что Друд вышел из рамы, сев у ног маленького Христа. В грязной и грубой одежде рыбака был он, словно лишь теперь вышел из лодки; улыбнулся ему Христос довольной улыбкой мальчика, видящего забавного дядю, и приветливо посмотрела Она. Пришедший взял острую раковину с завернутым внутрь краем и приложил к уху. "Вот шумит море", - тихо сказал он. - "Шумит"... "море"... - шепнуло эхо в углах. И он подал раковину Христу, чтобы слышал он, как шумит море в сердцах. Мальчик нетерпеливым жестом схватил ее, больше его головы была эта раковина, но, с некоторым трудом удержав ее при помощи матери, он стал так же, как прикладывал к уху Друд, слушать, с глазами, устремленными в ту даль, откуда рокотала волна. Затем палец взрослого человека опустился на стрелку компаса, водя ее взад и вперед - кругом. Ребенок посмотрел и кивнул. Усмотрев неподвижно застывшую в земном, долгом поклоне женщину, сторож некоторое время ожидал, что она поднимется - он собрался закрыть и запереть церковь. Но женщина не шевелилась. Тогда, окликнув, а затем тронув ее, испуганный человек принес холодной воды. Очнувшись, Руна отдала ему деньги, какие были с ней, и, сославшись на нездоровье, попросила позвать извозчика, что и было исполнено. Усталая и разбитая, как устают после долгого путешествия, она вернулась домой, спрашивая себя, - стоит ли и можно ли теперь жить?.. -
АССОЦИАЦИЯ АНТРОПОЛОГОВ И ЭТНОЛОГОВ РОССИИ XIII Конгресс антропологов и этнологов России Казань, 2–6 июля 2019 г. ВТОРОЕ ИНФОРМАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ Ассоциация антропологов и этнологов России совместно с Казанским (Приволжским) федеральным университетом, Институтом истории им. Ш. Марджани АН РТ, Институтом этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, при поддержке Правительства Республики Татарстан проводят со 2 по 6 июля 2019 года в г. Казани XIII Конгресс антропологов и этнологов России. Главная тема Конгресса — «Системы родства, связей и коммуникаций в истории человечества: антропологический аспект». В русле главной темы планируется обсуждение следующих вопросов: историографические традиции в этнологии и антропологии (социальной, культурной и физической); междисциплинарные связи антропологии и этнологии; антропологическое и этнологическое образование и просвещение; политические, социальные и культурные задачи антропологии и этнологии; мониторинг межэтнических отношений; методы исследования этнических и культурных взаимодействий; мониторинг межэтнических отношений; религии, межрелигиозные отношения и этноконфессиональные процессы в духовном пространстве России; мигранты, диаспоры, этнические меньшинства; физическая антропология. В Оргкомитет Конгресса поступило более 100 заявок на организацию секций и круглых столов. Отобранные Оргкомитетом секции были объединены в тематические симпозиумы. Заявки на участие в Конгрессе и резюме докладов просьба присылать в электронном виде (в формате *.doc или *.docx) с обязательной пометкой в теме письма «Заявка XIII КАЭР, секция №…» до 01 марта 2019 г. на адрес руководителя(ей) выбранной секции с копией Оргкомитету (caer2019@mail.ru). Список утвержденных симпозиумов и секций прилагается. Обращаем внимание: заявки можно подавать не более, чем на две секции. В материалах Конгресса могут быть опубликованы тезисы только одного доклада (по выбору участника). Заявки на участие в Конгрессе согласовываются с руководителями секций. Резюме докладов редактируются руководителями секций и редколлегией сборника материалов КАЭР. Оргкомитет оставляет за собой право отклонять заявки, не соответствующие тематике и научному уровню Конгресса. По итогам поступления заявок от участников структура Конгресса может быть скорректирована. Адреса для связи с Оргкомитетом: Казанский (Приволжский) федеральный университет 420008, Казань, ул. Кремлёвская, 18 Титова Татьяна Алексеевна - учёный секретарь Конгресса Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ 420111, г. Казань, ул. Батурина 7А. Габдрахманова Гульнара Фаатовна – учёный секретарь Конгресса Ассоциация антропологов и этнологов России 119991, Москва, Ленинский пр-т., д. 32-а, к. 1820. Илизарова Валерия Владимировна – исполнительный директор ААЭР. Тел. в Москве: +7(495) 954-89-53; факс: +7(495) 938-06-00; e-mail: caer2019@mail.ru Правила подачи заявки на участие в Конгрессе: Заявка подается в виде файла-вложения, названного: номер секции (С) (арабская цифра)_ФИО автора(ов) (кириллица). Например: С3_ИвановИИ В заявке должны быть указаны следующие сведения: · Ф.И.О. (полностью) · место работы, должность, учёные степень и звание · адрес электронной почты и номер мобильного или стационарного телефона (с кодом города) · название доклада · название секции (или секций – но не более 2-х), в которой планируется принять участие ! Уважаемые коллеги, если вы планируете отправить две заявки для участия в КАЭР, убедительно просим делать пометку, какой из присланных докладов предназначен для публикации. · резюме одного доклада объемом не более 200 слов · потребность в технических средствах (мультимедийный проектор и пр.). Не принимаются заявки: · присланные позже указанного срока; · присланные по факсу; · присланные только в письменном виде, без предоставления электронной версии; · содержащие неполные данные. За информацию спасибо профессору Ольге Анатольевне Богатовой и профессору Галине Сергеевне Широкаловой! Секции XIII КАЭР.docx
