tot

Спасибо!Буду ждать новостей.

Спасибо за приглашение. К сожалению, не удалось открыть форму заявки. Могу предложить тему "Язычник и христианин в социологии православия: история и современность". Если такая тематика подойдет и еще не поздно отправить заявку, буду рада принять заочное участие в конференции.

Рассылка получена. Спасибо.

платить и сколько можно

Исследования историки и социологов в связи с недавними событиями в Петербурге относительно Исаакия свидетельство ют о том,что большинство людей считают сами заявления о необходимости этнорелигиозной трансформации фактором раскола общества на верующих и атеистов, инославных и православных. Это указывает как на рост национального самосознания, так и на то что православный активизм (главным образом в социальных сетях) обостряет и провоцирует социальные конфликт между нами.

Здесь вашему вниманию предлагаются выборки из альбомов, подготовленных учениками и выпускниками католических школ Калифорнии.

По мнению Тэйлора миф "о самих себе" все более и более удаляется от нашего научно-технического мира, следствием чего являетс и фрагментарность верований, и их современное многообразие. Но, несмотря на то, что христианский миф представляется нам наследием далекого прошлого, он неизменно остается основой "бытиявместе" и нового мифотворчества ("Мы - христиане, - говорит Тэйлор в одной из своих лекций, - Однако мы уже не там, где наши предки. Мы уже очень и очень далеко от первоначального христианства"). Сегодня объяснение мира и смысла жизни - не только повторение и пересказывание христианской доктрины. Смысл обращения к иудео-христианской философской традиции заключается в том, чтобы по-новому увидеть себя и свое прошлое (западный мир), ощутить настоящее и ответственность за свое будущее. Поэтому сегодня сюда вовлекается нравственный поиск. Отвечая на вопросы: откуда мы? кто мы такие? куда мы идем?, мы обращаемся к нашим традициям, что отнюдь не означает возврат к ним. Такой возврат попросту невозможен, - считает Тэйлор. Уподобив христианство дереву, мы можем утверждать, что у нас есть корни (и это, согласно Тэйлору, христианские традиции). Христианская философия и Теология - наша традиция; однако что впереди? По мнению Тэйлора, прогресс человечества и будущего христианской веры(по крайней мере, для западного мира) - в просвещении. ("Прогресс идет от просвещения"). Любой миф, включая христианские мифы, обычно относят к сфере вымысла, сказки, в любом случае чего-то непроверяемого. Он происходит из глубин неосознанного; он не всегда постигается в понятиях. В сравнении с наукой, которая строится на разуме, доказательстве, проверке и объективности, миф часто рассматривается едва ли не как наследие "темных времен". Однако следствие "расколдовывания мира" - чувство разочарования, пустота и недостаток полноты бытия. В будущем часто видят почти неудержимое технологическое развитие, которое может привести в конечном счете к самоуничтожению человека. Потому многие люди впадают в многообразные эрзац-религии, от которых ждут освобождения и видят в них единственно возможное будущее. В обращении к таким новым мифам, возможно, есть нечто иррациональное, поскольку такое обращение происходит от некоего стремления постичь мир как целое (от потребности в некоем чувстве), а не от фундамента, который мог бы быть противопоставлен сциентистскому типу мышления Несмотря на то, что миф как отдельная тема не рассматривается Тэйлором, он в своих лекциях фактически призывает признать миф реальным и рациональным. именно толкование многих мифов христианства лежит в основе рассказа Тэйлора о современном западном мире и возможности его существования в будущем. В самом деле, сегодня многие эрзацрелигии, учения или политические доктрины являются лишь проивольным искажением мифа, мало говорят о нем самом и воспринимаются и понимаются, скорее, как симптом его вытеснения. Но существует ли христианский миф как единая реальность? Не характеризуются ли многообразные мифы необозримым многообразием? В своих лекциях и интервью Тэйлор специально не касается этой проблемы. Но, излагая свой взгляд по вопросу культурной идентичности всех представителей христианского мира ("мы"), он, фактически, признает общий для всего западного региона миф об общей составляющей и основе культурного развития всех западных стран (стран западного мира). Если перефразировать Витгенштейна, можно сказать, что Тэйлор не ищет общих существенных черт там, где есть только общие свойства ("семейные сходства"). Однако сказанное отнюдь не означает отсутстви таких существенных черт. Эти существенные черты проявляются в многообразных культурных текстах и сами, в свою очередь, могут быть основой рассказа о современности, себе, своем прошлом и будущем. В одной из лекций Тэйлор, рассуждая о будущем христианства, за основу своих рассуждений берет христианскую легенду о зернах горчицы,которые христиане сеют "вне Церкви" ("Мы должны быть вмесе, обсуждать наши проблемы, сеять зерна сомнения, заставлять задуматься") Для того, чтобы приступить к этой задаче, по мнению Тэйлора недостаточно только изучения вероучения христианства и участия в обрядах. Для этого необходимо, прежде всего, уяснить, что такое жить вместе и как жить вместе. Сегодня, по мнению Тэйлора, важнее уяснить не то, как мы строим", но как мы сеем зерна христианской премудрости, а вместе с тем зерна сомнений и веры ("зерна горчицы"). Особо отмечая, что, поскольку мы живем в секулярную эпоху, для нас важнее "сеять зерна", нежели "строить", Тэйлор подчеркивает, именно в осознанном обращении к христианству, в понимании основ вероучения и моральных норм - залог будущего культурного возрождения и развития. Будущее западного мира Тэйлор и его сторонники поэтому связывают с вопросами христианского образования и просвещения. https://berkleycenter.georgetown.edu/events/master-narratives-of-modernity-disenchantment-and-secularity-and-a-more-adequate-narrative-of-western-secularity

Здесь еще ссылки и файл с его малоизвестным интервью https://berkleycenter.georgetown.edu/events/master-narratives-of-modernity-disenchantment-and-secularity-and-a-more-adequate-narrative-of-western-secularity 05Lombo[1].pdf

Что касается второй части данного мне задания, то здесь три видеолекции с участием самого Тэйлора. https://berkleycenter.georgetown.edu/events/master-narratives-of-modernity-disenchantment-and-secularity-and-a-more-adequate-narrative-of-western-secularity

Еще в конце 1920-х г.г. Хайдеггер, говоря о новой картине мира, которая определяет сущность современной технической цивилизации, отмечает такую ее характеристику, как "обезбоживание". "Это выражение не означает просто изгнания богов, грубого атеизма. Обезбоживание - двоякий процесс, когда, с одной стороны, картина мира расхристианизируется, поскольку вводится основание мира в качестве бесконечного, безусловного, абсолютного, с другой стороны христиане перетолковывают свое христианство в мировоззрение (христианское мировоззрение) и таким образом сообразуются с Новым временем. Обезбожение есть состояние принципиальной нерешенности относительно Бога и богов. В ее укоренении христианам принадлежит особая роль. Но обезбоженность настолько не исключает религиозности, что, наоборот, благодаря ей отношение к богам впервые только и превращается в религиозное переживание". (Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. – М.: Республика, 1993. – 447 с. - С. 42). В русле этого направления гуманитарной мысли лежит и исследовательский интерес Тэйлора к современной эпохе, ее отличительным особенностям и текстам культуры, которые выражают эти особенности. Анализируя такие проявления современности, как секулярность, новые формы религиозности, "эстетический фон" непосредственно-целостного восприятия мира как условие понимания мира и отдельных явлений, Тэйлор исследует особенности современной картины мира в ее взаимосвязи с предыдущими (в частности, со средневековой иерархической картиной мира). Иногда Ч. Тэйлора называют неокантианцем. Однако интервью и лекции позволяют усомниться в такой оценке его подхода к исследованию культурной реальности. Эту культурную реальность он характеризует как "отсутствие симметрии". По этому поводу в одной из своих работ он замечает: "Я попытаюсь осмыслить удивительный исторический факт, который потрясает нас, когда мы смотрим на негос определенной исторической дистанции: 500 лет назад на Западе неверие в бога для большинства людей было совершено немыслимо, тогда как сегодня все совершенно иначе. Есть даже искушение утверждать, что в некотором контексте верно обратное: сама вера стала невозможной... Но подобный взгляд свидетельствует о том, что мы уже признали отсутствие симметрии. Куда вернее, что наш мир изобилует самыми разнообразными позициями: от воинствующего атеизма до самого ортодоксального традиционного теизма, и все это соседствует с огромным множеством промежуточных позиций. Эти позиции озвучиваются и отстаиваются на том или ином фланге общества. Немыслимость позиции возможна лишь в определенной среде, немыслимость варьируется от контекста к контексту.... не вызывает сомнения, что в каждом из этих контекстов люди осведомлены о существовании других контекстов, а также о том, что мнение, немыслимое для них, принимается или непринимается на ином полюсе того же общества. При этом неважно, воспринимается ли эта альтернативность враждебно или недоуменно, само существование альтернатив делает каждый контекст хрупким..." (Тэйлор Ч. Структуры закрытого мира.//Логос, 3 (82) 2011. - С.33) Хрупкость собственных представлений о мире еще более усиливается в силу того,что "большинство людей не укоренено в этих контекстах по-настоящему. Они или недоумевают. находясь на перекрестве мировоззрений, или еж путем бриколажа вырабатывают для себя некую срединную позицию. Анализируя миры, в которых сама опция веры являетс странной или необоснованной, автор подчеркивает, что вовсе не собирается анализировать их во всей их полноте, но только их структуры, аспекты того, как отдельные представления сливаются в целостную систему. Если мир - это простанство, населенное людьми, то имено представления об этом мире придает форму их опыту, чувствам, мышлению, видению. Мир людей, находящихся на перепутье отличен от мира людей, уверенных в своем мировоззрении. именно такова наша эпоха. и именно в этом, по мнению автора, причины обращения ко всему тому, что принято обозначать как мир духовного. Начальный путь такого постижения мира непосредственно-целостное созерцание "вот этого" конкретного явления, человека, исторического факта. Необходимый фон такого созерцания - фон опыта, имманентно присущего сознанию переживания или со-бытия. Возможно, в работах Тэйлора мы не найдем отдельного раздела, посвященного рассмотрению медитации, как это явление присутствует в работах по теософии, в некоторых психологических и историко-культурологических исследованиях. Здесь важнее подчеркнуть другое: своеобразие современного этапа культурного развития с новыми формами понимания мира, себя, Бога как критерия абсолютной истины и Добра. "Я знаю мир через свои представления. Я длжен ухватить мир как факт до того, как смогу позиционировать его ценность. Я могу признать трансцендентное, если вообще могу это сделать, лишь путем его выведения из естественного". Эта система функционирует как система закрытого мира, так как очевидно, что апелляция к трансцендентному находится на самом конце в серии умозаключений;она наиболее спорна с эпистемологической точки зрения". Вслед за Хайдеггером и Мерло-Понти, Тэйлор показывает,как такая картина мира может быть "поставлена с ног на голову", приводя следующие аргументы: 1. наше схватывание мира не сводится к удержанию внутренних представлений внешней реальности. Эти представления имеют для нас смысл лишьпостольку, поскольку возникают в процессе постоянной деятельности по овладению миром со стороны телесных, социальных и культурных существ. Это овладение миром не может быть осмыслено на понятийном уровне, оно только обеспечивает нас фоном, на котором наши представления имеют тот смысл, который имеют. 2. Деятельность поовладению миром не является исключительно индивидуальной. Скорее, каждыйиз нас включен в "практики овладения" как своеобразные социальные игры и занятия. Понимание не есть только "индивидуальное" предприятие. 3. Вещи обретают для нас актуальность, смысл, значимость не как дополнительные компоненты, но уже с момента появления в нашем мире. Человек - только актор, пытающийся овладеть миром, сомневаться в котором нет смысла, поскольку "мы уже имеем с ним дело". Локус достоверности становится центром, вокруг которого и формируются идеалы и ценности "отстраненного" субъекта, ответственного перед самим собой и себя контролирующего. Современная научная картина мира едва ли предполагает, что люди занимают в ней какое-то особое место ; вселенная неподвластна Провидению (то, что можно было допустить в системе средневекового мировосприятия). Напротив, сама возможность эстетического созерцания "вот этого" мира, личный опыт создает условия для того, чтобы поместить себя и свое переживание иного в центральное положение по отношению к мировому пространству. Опыт созерцания иного, или опыт перехода в иное состояние (если говорить на языке Хайдеггера, доонтологический фон понимания), опыт на грани сна и бодрствования, легко проиллюстрировать следующим примером. Наш современник, фактически перефразируя фрагменты из видений и жития Франциска Ассизского, говорит: "Как-то раз, когда я учился в последнем классе школы, я вышел из дома вечером совсем одини вдруг услышал такой мощный хор птичьих голосов, который можно услышать только в эту пору года на рассвете или на закате. До сих пор помню, как эти звуки поразили мой слух. Мне казалось, что никогда прежде не слышал я раньше птичьего пения;неужели, дивился я, они поют так целый год, а я ни разу этогоне заметил? По дороге встретил деревья боярышника в полном цвету, и мне вновь подумалось, что никогда еще я не видел такого зрелища и не чувствовал подобного аромата. очутись я внезапно среди деревьев Эдемского сада и услышь я пение ангелов, я бы удивился ничуть не больше. Затем зашагал дальше, туда, где за площадкой для игр садилось солнце. Вдруг откуда-то из-за дерева, у которого я остановился, взлетел жаворонок и запел прямо у меня над головой, после чего, не умолкая, сел на ветку передохнуть. Когда же вечерняя зар погасла, и темное покрывало сумерек начало окутывать землю, все вокруг замерло. Я и сейчас помню охватившее меня чувство благоговения, Мне хотелось пасть на колени, словно я находился в присутствии ангела, и я едва осмеливался смотреть на лик неба, ибо он казался мне тонким покровом перед лицом Бога". Медитация (от лат. meditation - размышляю, обдумываю) - умственное действие, направленное на приведение психики человека в состояние углубленного созерцания и самосозерцания, сосредоточенности. В разных медитативных практиках – культовых, религиозно-философских, психотерапевтических, дидактико-пропедевтических- вызывание и протекание медитации связано с определенной последовательностью умственных актов, которые связываются в единый процесс. Именно поэтому почти во всех языках обозначение медитации связано с понятиями «ум» и «думание», и при этом обозначают деятельность индивидуального сознания, направленного на познание какого-либо явления, или самопознание. Одновременно с этим медитация – природная способность человека, не зависящая от его сознательного намерения (санскр.- дхьяна, рус. Думание, греч – размышляю, англ. – musing- дремотное мечтание; thoughtful). Методики медитации отличаются наборами технических приемов и последовательностью ступеней достижения «уравновешенности ума» и способностью внутреннего переживания целостного образа или их последовательности. Особое развитие медитация получила в индийской и буддийской йоге, античном философском экстазе платоников и неоплатоников (здесь она выступает как необходимая предпосылка всякого теоретического мышления), в православном «умном делании» (Иисусова молитва), в экзерцициях (духовных упражнениях) иезуитов. Понятие медитации и ее практики распространены в некоторых школах психоанализа, которые ставят целью интеграцию личности (напр., у Юнга). Фон опыта или доонтологический фон понимания у Тэйлора - начальный этап постижения мира и самого себя; начальный этап становения альтернативного мировоззрения. Здесь запись интервью с Тэйлором, сделанного в 1990-х г.г., когда книга A Secular Age была только в замысле. В этом интервью содержатся ответы на вопросы о трансцендентном, эстетическом созерцании как форме деятельности познающего субъекта. Источники: www.logosjournal.ru/arch/28/82_2.pdf www.vasagatovskij.narod.ru/idea.doc 05Lombo[1].pdf

"A Secular Age" - одна из наиболее известных работ виднейшего исследователя в области религиоведения, опубликованная в 2007 году и ныне переведенная на русский язык. Здесь вашему вниманию предлагается несколько интервью с автором книги. Возможно, этот материал поможет более полно понять позицию автора и его подходы к проблемам современной эпохи, которую он оценивает как эпоху секуляризации. Как известно, еще в 1999 году, представив цикл своих лекций в Эдинбурге, автор книги предлагал более подробно и внимательно разобраться в том, что же означает, когда мы называем наш век секулярным. Обращаясь к этой проблеме,автор обращает внимание на то, что слово секуляризация обычно употребляется в двух смыслах: как вытеснение религии из других сфер общественной жизни (таких, как искусство, наука,политика) и вытеснение религиозной веры из сферы индивидуального (личностного) самосознания. Тем не менее, отмечая прогресс науки, характеризуя современную эпоху как эпоху становления нового взгляда на мир и нового типа мироотношения, он отмечает, что религия сегодня не только не становится другой, "параллельной" субсистемой, но приобретает все большее значение в общественном и индивидуальном сознании. Одно из проявлений стремления современного человека к пониманию явлений природы, культуры, истории - непосредственно-целостное восприятие, переживание, которое предшествует логико-дискурсивному анализу. "Beyon" - опережающее отражение, симпатия, конкретно-чувственное восприятие, лежащее в основе подлинного понимания другого - одна из ярчайших примет современной эпохи. Именно в этом стремлении к подлинному пониманию истории, других типов культуры видит автор пути будущего культурного развития и становления нового этапа человеческой цивилизации, основы норм морали и нравственности в нашу эпоху, называемую эпохой плюрализма. О практиках медитации в современном мире: Иудео-христианская философия и христианская традиция в современном мире: См. также: