Перейти к содержимому
Социология религии. Социолого-религиоведческий портал

Поиск по сайту

Результаты поиска по тегам 'религия и кино'.

  • Поиск по тегам

    Введите теги через запятую.
  • Поиск по автору

Тип публикаций


Категории и разделы

  • Сообщество социологов религии
    • Разговор о научных проблемах социологии религии и смежных наук
    • Консультант
    • Вопросы по работе форума
  • Преподавание социологии религии
    • Лекции С.Д. Лебедева
    • Видеолекции
    • Студенческий словарь
    • Учебная и методическая литература
  • Вопросы религиозной жизни
    • Религия в искусстве
    • Религия и числа
  • Научные мероприятия
    • Социология религии в обществе Позднего Модерна
    • Научно-практический семинар ИК "Социология религии" РОС в МГИМО
    • Международные конференции
    • Всероссийские конференции
    • Другие конференции
    • Иные мероприятия
  • Библиотека социолога религии
    • Научный результат. Социология и управление
    • Классика российской социологии религии
    • Архив форума "Классика российской социологии религии"
    • Классика зарубежной социологии религии
    • Архив форума "Классика зарубежной социологии религии"
    • Творчество современных российских исследователей
    • Архив форума "Творчество современных российских исследователей"
    • Творчество современных зарубежных исследователей
    • Словарь по социологии религии
    • Наши препринты
    • Программы исследований
    • Российская социолого-религиоведческая публицистика
    • Зарубежная социолого-религиоведческая публицистика
    • СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА
  • Юлия Синелина
    • Синелина Юлия Юрьевна
    • Фотоматериалы
    • Основные труды
  • Лицо нашего круга Клуб молодых социологов-религиоведов
  • Дискуссии Клуб молодых социологов-религиоведов

Календари


Искать результаты в...

Искать результаты, которые...


Дата создания

  • Начать

    Конец


Последнее обновление

  • Начать

    Конец


Фильтр по количеству...

Зарегистрирован

  • Начать

    Конец


Группа


AIM


MSN


Сайт


ICQ


Yahoo


Jabber


Skype


Город


Интересы


Ваше ФИО полностью

Найдено 3 результата

  1. Батюшка на широком экране: почему священники не становятся главными героями? Александр БРАТЕРСКИЙ, публицист 26.07.2021 Материал опубликован в № 3 печатного номера газеты «Культура» от 25 марта 2021 года в рамках темы номера «Церковь и культура: возможен ли новый союз?». В этом году исполняется 15 лет фильму «Остров» Павла Лунгина. Образ монаха-отшельника, созданный Петром Мамоновым, стал лучшим словом о церкви и православии, сказанным кинематографом в постсоветской России. Вслед за этим ничего не только равного, но даже сопоставимого по значимости, художественной и духовной ценности за полтора десятка лет на эту тему создано не было. Почему? Нельзя сказать, чтобы храмы и священники совсем не появлялись в российских фильмах. Напротив, монастыри и духовные особы довольно часто мелькают как фон или действующее лицо второго или третьего плана. Вот и в марте этого года одним из самых обсуждаемых стал сериал «Топи», снятый по роману писателя Дмитрия Глуховского, где сюжет мистической драмы разворачивается в монастыре. А один из не главных героев — настоятель, отец Илья. ВЕЧНЫЙ ОТЕЦ ФЕДОР В большинстве российских фильмов, за редким исключением, священник почти всегда сквозной персонаж и редко где системообразующая фигура. При поверхностном взгляде на современное кино вспоминается даже не священник как таковой, а надевший рясу прохиндей «отец Иннокентий» в исполнении Михаила Ефремова в комедии «День выборов». Гротескный «священник», герой Ефремова чем-то напоминает другого комедийного батюшку, отца Федора из «12 стульев» в исполнении Михаила Пуговкина. Актеру тогда эта роль далась тяжело, так как он был верующим человеком и даже просил благословения на съемку у своей набожной матери. Возможно, поэтому и роль отца Федора получилась хоть комическая, но трогательная. За исключением разве что исторических фильмов и шедевра Андрея Тарковского «Андрей Рублев» в атеистическом СССР священник — почти всегда фигура в большей степени негативно-карикатурная, эдакие заплывшие жиром попы из фильмов про революцию. Правда, позже, в застойные 1970-е, были и редкие исключения — Леонид Куравлев в эпизодической роли священнослужителя в комедии «Семь невест ефрейтора Збруева». Узнав, что интеллигентный батюшка ищет жену, иначе не получить прихода, простодушный герой предлагает тому познакомиться с девушкой, которая написала ему письмо. «Священник, сыгранный Куравлевым, уходил с экрана «закрытым» персонажем, неопределенно указав на то, что в современности он не чувствует себя чужаком...» — писал об этой роли актера кинокритик Лев Рыбак в книге «Леонид Куравлев и его режиссеры». ОТЕЦ МАТВЕЙ В ПОИСКАХ «ОТЦА БРАУНА» Герой Куравлева, приветливый и симпатичный, читающий научный журнал cвященник, кажется действительно опередившим свое время. В сегодняшней реальности таких батюшек среди молодых священников много. Они спокойно говорят с молодыми людьми на одном языке, на их службах всегда много народу, они читают огромное количество книг, ходят в походы и занимаются спортом вместе с прихожанами. Однако их по-прежнему нет на экране кино и телевидения. В современных фильмах, как и в советские времена, духовных лиц показывают пусть и в положительном виде, но часто как персонажей далекого прошлого в исторических экранизациях. Но и они общей картины не меняют, говорит «Культуре» религиовед, ведущий научный сотрудник Института Европы РАН Роман Лункин: «В России православный священник — существо бедное, иногда трагически опустившееся, зависимое, либо с барином за столом в богатстве, либо пьяный на крестном ходе. Как это ни странно, 1990-е и 2000-е годы пока атмосферу такой зависимости священника не изменили. Православный клирик связан либо с властью, как в «Левиафане», либо с «братками», как в сериалах, либо это человек, как и все россияне, заснятый в процессе выживания, как умеет». По словам Лункина, разомкнуть этот порочный круг привычных ролей мог бы шаг в сторону, например, образ священника-детектива, как отец Браун в одноименном детективном сериале ВВС 2013 года о священнике, который расследует преступления. В 2014 году подобный сериал появился. «Отец Матвей», приехавший в провинцию священник, не только пытается духовно укрепить прихожан, но и расследует загадочные преступления, произошедшие в небольшом городе. Правда, идея сериала, показанного по телеканалу «Россия», не была оригинальной российской, а стала адаптацией двух европейских сериалов — итальянского «Дона Маттео» и польского «Отца Матфея». В РПЦ сериал не приняли, отказав от съемки в нескольких церквях, да и сам фильм сначала пришлось показывать на Украине и только спустя несколько лет в России. Уже через год после «Отца Матвея» кинематографисты вновь делают священника персонажем в сериале «Спасайся, брат». В роли отца Арсения, бывшего воина-афганца, наставляющего беглого зэка на путь истинный, снялся питерский «мент» Александр Лыков. Но, несмотря на отличную актерскую работу Лыкова и высокие рейтинги сериала, сам он выглядит как повторение известной истории. Батюшку мучает прошлое, произошедшее с ним в Афганистане. Сериал значительно слабее перепевает тему «Острова» Павла Лунгина, одного из самых главных фильмов эпохи 2000-х. Этот фильм без преувеличения стал потрясением для многих: для кого-то возможностью переосмыслить свою собственную жизнь, а для кого-то и началом пути к Богу. Исполнитель главной роли, бывший панк, автор абсурдистских текстов Петр Мамонов смог сделать то, чего не могли сделать десятки других актеров, игравших священников и монахов. «Я сделал все что мог. Во время съемок целыми ночами думал и плакал... Только не надо к этому кино относиться на полном серьезе. Это не культурная революция типа фильма про православную веру. Просто о людях, выбравших такой путь», — рассказывал потом сам актер в интервью «Комсомольской правде». Масштаб личности Мамонова и его харизма стали одной из главных причин успеха фильма у зрителей, и повторить его больше не удалось. Единственным исключением, который смог добиться определенной глубины образа, стал сыгранный Алексеем Чадовым священник Пересвет в драме «Живой» Александра Велединского, который вышел на экраны в тот же год, что и «Остров». «Это лучший образ с точки зрения максимального приближения к действительности, ему отведена роль совести главного героя, но и даже там священник не на главных ролях», — говорит «Культуре» священник храма Всех Святых, в земле Российской просиявших, в Черемушках отец Флорентий. В то же время, по мнению священника, образы священнослужителей, которые показаны в современном российском, да и зарубежном кинематографе, симпатии не вызывают: «В подавляющем большинстве случаев образ священника представляется либо нелепым, либо не нужным для социума, либо и вовсе аморальным, одолеваемым страстями, особенно сребролюбием, чревоугодием, корыстью, даже блудом в той или иной степени. Посему, мне кажется, люди не готовы к тому, чтобы главный герой значимого для них фильма мог бы быть служителем Бога». Возможно, это происходит еще и потому, что создать такой образ тяжело. «Церковь и священник — сложнейшие объекты для художественного исследования», — говорил в интервью «Российской газете» режиссер Владимир Хотиненко. В 2009 году Хотиненко, получив благословение патриарха, снял фильм «Поп» о священнике, исполняющем пастырский долг на оккупированной немцами территории. Но, несмотря на блистательную игру Сергея Маковецкого, фильм провалился в прокате. Преподаватель Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Георгий Митрофанов объяснил это тем, что фильм оставляет ощущение «полуправды»: «...Мы не видим в главном герое прежде всего пастыря, проповедника, духовника, миссионера, просветителя, а видим его только в качестве агитатора и социального работника». И на этом пути российскому кино не поможет опыт западного, существующего в рамках провозглашенной там «постхристианской» цивилизации. Вслед за «Экзорцистом», «Кодом да Винчи» и драмой «Страсти Христовы» там недавно сняли и мыльную оперу «Молодой Папа». Хотя, может быть, сюжет «Молодой патриарх» нашел бы своего зрителя и режиссера в России. У нас тоже было немало сложных многомерных фигур в церкви. Только в виде мыльной оперы нам это вряд ли было бы интересно. В России все-таки иные взгляды на предмет. Но сценарии про архиепископа и хирурга Луку (Войно-Ясенецкого), матушку Адриану, а в миру военную разведчицу и инженера Наталью Малышеву точно ждут своего часа и могли бы стать благодатным материалом для кинопроекта. «Герой-священник нужен, но это очень трудно воплотить. Герой не должен быть сусально-положительным, иначе сразу смотреть бросят», — уверен актер Театра Российской армии Сергей Данилевич, который сотрудничал с православным радио «Вера». Отец Флорентий, однако, считает иначе: «Мне не думается, что роль главного героя должен занимать священник. Его задача соединить человека с Богом, а «подвиги» — это уже удел тех, кто на эту встречу пришел. Священник в некотором роде является предысторией, возможно, даже основным мотиватором для того, кто будет совершать подвиги. Сам он может занимать роль спасителя только при вынужденных обстоятельствах — и то в роли «спасателя». https://portal-kultura.ru/articles/opinions/334075-batyushka-na-shirokom-ekrane-pochemu-svyashchenniki-ne-stanovyatsya-glavnymi-geroyami/?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews%2Fsearch%3Ftext%3D&fbclid=IwAR3I7yl242xHhQXYjQdKOJsWt4zmckCov6KsBAh0w0zEMGzEieV8-LPFMos
  2. Вторые Научные чтения «Религиоведение в Царском Селе» на тему «Религии России в Год российского кино». 11 ноября, г. Пушкин. Подробнееhttp://religjourn.ru/novosti/post-279/ Доклады: ▪«Образ Церкви в современном кинематографе». Антонов Константин Михайлович, доктор философских наук, заведующий кафедрой философии религии и религиозных аспектов культуры Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (Москва). ▪«Поликонфессиональность российской цивилизации: консолидирующие ценности, символы, образы из кино». Мчедлова Мария Мирановна, доктор политических наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН, заведующая кафедрой сравнительной политологии Российского университета дружбы народов (Москва). ▪«Российский кинематограф о повседневном сквозь призму протестантских ценностей». Островская Елена Александровна, доктор социологических наук, профессор кафедры теории и истории социологии факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета. ▪«Сравнивая несопоставимое: библейские темы в Голливуде и в российском кино». Фуртай-Проскурина Ирина-Франциска Викторовна, доктор искусствоведения, профессор кафедры культурологии и искусства Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. ▪«Вера в кино / „Вера“ в кино». Шатова Елена Николаевна, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. ▪«Тема религии в российском кинематографе глазами студенчества». Широкалова Галина Сергеевна, доктор социологических наук, заведующая кафедрой философии, социологии и политологии Нижегородской государственной сельскохозяйственной академии (Нижний Новгород).
  3. Смерть придет из телевизора Как японские традиционные верования интегрировались в массовую культуру Леонид Макшанов Об авторе: Леонид Андреевич Макшанов – журналист. Движение призрака в «Звонке» на самом деле снято задом наперед, что и создает тот самый жуткий эффект. Кадр из фильма «Звонок». 1998 Женщина с длинными волосами и мертвенно-бледной кожей является сегодня популярным образом в японских «ужастиках». И хотя более близкими для западного человека остаются зомби, вампиры, мумии или на худой конец динозавры, эти фильмы все равно вызывают у нас неподдельный страх, а современные японцы иногда даже верят в существование подобных существ. Откуда же взялся этот образ, как современное кино связано с религией и почему в XXI веке жители Страны восходящего солнца по-прежнему боятся призраков? Онре – так в японском фольклоре называют духов тех, кто умер насильственной смертью и жаждет отомстить своему убийце. Это и есть те самые длинноволосые привидения. Каждая деталь их наружности глубоко символична: бледная кожа свидетельствует о том, что они не принадлежат к миру живых, белые одеяния – отсылка к погребальному платью. Длинные волосы для них – не роскошь, а орудие убийства: так, призрак Хари-онаго имеет на концах локонов острые крючки (или иглы), которыми разрывает жертву на части, а Каяко Саэки, онре из фильма ужасов «Проклятие», иногда использует волосы для удушения. Различные образы женских злых духов начали возникать в патриархальном средневековом обществе – в Японии оно является таковым и теперь, хотя женщинам и дали какие-то права и возможности. Однако раньше у них было гораздо больше поводов для озлобления, ненависти и желания отомстить: мужчина имел право избить свою жену, убить ее или просто бросить, если ему нравилась другая. Есида Сакубеэ, герой одного из рассказов Судзуки Сесан (средневекового японского писателя, самурая и буддийского монаха), бросил жену и сбежал со служанкой. Умерев, несчастная стала всячески покушаться на жизнь бывшего: «Ни молитвы, ни заупокойные службы – ничто не помогало против ее преследования. Случалось, она объявлялась даже днем, и многие ее видели. Охваченный ужасом, Сакубеэ переезжал из одного дома в другой, но призрак уже был тут как тут. В конце концов пережитые муки и страх свели Сакубеэ в могилу». Между делом заметим, что мужчины становились злыми духами куда реже: у них просто не было причин зачем-либо здесь задерживаться. Случались, однако, и исключения: мужчина мог вернуться, если нарушить покой его могилы, призвать, будь то случайно или специально, или если его утащит в свой мир онре. Правда, намного чаще они все же забирали молодых девушек – вероятно, из ревности. Духи противоречия Истории о призраках, в общем, легко сочетаются с картиной мира синто – японской традиционной религии: если весь мир населен духами (ками), то среди них может найтись место и для злых. Индивидуальную душу со временем могут обрести даже неодушевленные предметы вроде кресла, зонтика или куклы. Таких духов называют цукумога-ми («ками, приносящие напасти»). Обычно они безобидны и бунта микроволновки рядовому японцу бояться не стоит, но на плохого хозяина они могут и обидеться. Идея призраков, изначально противоречившая учению дзен-буддизма о цикле рождений и смертей, в конце концов была с грехом пополам решена. В большинстве направлений китайского и японского буддизма в отличие от более древнего индийского существует представление о существовании индивидуальной души, того «нечто», что оказывается включено в круговорот рождений и смертей и перерождается согласно закону кармы. Поэтому привидения могли быть осмыслены как своего рода негативный кармический эффект: если муж бросает жену или, хуже того, ее убивает, она возвращается к нему, жестоко мстит и лишь затем рождается заново. Существовала и другая теория, ассоциировавшая призраков с асурами – воинственными божествами, однако она пользовалась меньшей популярностью. Со временем образ онре претерпевал эволюцию. В представлениях театра Кабуки привидения мстили за свои страдания и несчастья мужьям. Позднее неупокоенные души начали фигурировать в кайданах – страшных историях – и причинять зло незнакомым людям. Так, у Танаки Котаро (рубеж XIX–XX веков) в его кайдане «Пора цветения» самурай встречает юную сироту и из сочувствия решает приютить ее. «Можешь остаться здесь, пока не устроишь свою судьбу», – говорит он ей. Утром, проснувшись и приготовив пищу, самурай приходит в спальню к гостье и видит, что на постели осталась лишь ее голова – тело исчезло. Как выяснилось, голова девицы принадлежала недавно казненной куртизанке. Власти хотели допросить самурая, но он сошел с ума и тем, можно сказать, легко отделался. Призраки большого города На смену кайданам пришли городские легенды, в которых онре стали беспощадно убивать ни в чем перед ними не повинных людей. Призрак с разорванным ртом, которого называют кутисакэ-онна, охотится на детей. В отличие от многих других женских духов у нее есть физическая травма (а значит, и физическая форма), она носит на лице марлевую повязку и через нее общается с пациентами. У призрака девушки по имени Касима Рэйко отсутствуют ноги, поэтому передвигается она на локтях и убивает косой. Ее оружие, кажется, тоже является призрачным, так что онре и цукумога-ми здесь «работают» заодно. Хотя оба этих призрака имеют свои резоны для того, чтобы мстить живым людям (кутисакэ-онна изуродовал ее муж, а Касима Рэйко переехал поезд), особенности их поведения уже трудно объяснить с буддийских позиций, ведь они преследуют не своих обидчиков, а кого попало. Правда, городские легенды не вступают в противоречие ни с традиционной синтоистской религиозностью, ни с теми буддийскими школами, которые полагают возможным перерождение человека в злого духа из-за своей нагруженности аффектами. Образ онре и других женских духов стал коммерчески успешен: достаточно вспомнить такие «хорроры», как «Звонок» и «Проклятие», к которым были сделаны даже американские ремейки. Проникнув в фильмы ужасов других азиатских стран, они, однако же, стали не столь безжалостными. В таиландском фильме «Призрак в комнате» главный герой переезжает в квартиру, где до него жила молодая девушка – как выяснится позже, жестоко убитая. Привидение влюбляется в нового жильца и начинает из ревности убивать женщин, которые с ним флиртуют или выказывают ему какие-либо знаки внимания. В японском кино такой поворот едва ли возможен. Токайдо Ёцуя кайдан – одна из самых известных японских легенд, которую десятки раз ставили в театрах и адаптировали для кино. Гравюра XIX века Образы длинноволосых духов в Японии эксплуатируют не только в кино, но и в рекламе. Например, в ролике зимних шин люди едут на машине в лесу ночью, подвергаются нападению женщины с разорванным ртом и спасаются только благодаря лучшим на свете шинам. Несмотря на то что такая опасность поджидает каждого из нас, мы не можем назвать точную марку – это могут счесть коммерческой рекламой. Отличительной особенностью японских «ужастиков» является то, что герои в них чаще всего погибают. Во всяком случае, они никогда не обращаются за помощью к каким-нибудь жрецам синто или буддийским монахам. Защитные ритуалы у них тем не менее существуют. В кайданах и средневековых легендах буддийские монахи иногда пытаются помочь тем, за кем охотятся призрачные сущности. Так, когда герой рассказа Огита Ансэй «О фрейлине Кодзайсе и призраках» Данъити оказывается в смертельной опасности, очутившись случайно в буддийском храме школы «Чистая земля», престарелый настоятель решает ему помочь. Старец со всех сторон расписывает его тело заклинаниями и речениями из Сутры Мудрости, но забывает нанести магические знаки на левое ухо несчастного. Когда ночью онре является за Данъити, она не может найти его самого, но замечает ухо, отрывает его, удаляется и больше не приходит. Школа «Чистая земля» ставит превыше всего заступничество будды Амида (индийского Амитабхи), с помощью обращения к которому верующие могут покинуть неблагие формы рождения и переродиться в его райском уголке. Поэтому настоятель храма не только писал на теле героя волшебные письмена, но и взывал к Будде, милостью которого тот и был спасен. Однако в некоторых кайданах не помогало ни то ни другое. Что касается веры в привидения в синтоизме, то он изначально формировался как комплекс верований, более чем открытый внешним влияниям, и поэтому уже в эпоху проникновения буддизма в Японию (около V–VII веков) охотно принял его в себя. В традиционных часовнях и на алтарях бодхисаттв и будд стали рассматривать как воплощения местных божеств, и наоборот. Так продолжалось вплоть до реставрации Мэйцзи в XIX веке, когда впервые была проговорена идея «чистого синтоизма», до тех пор абсурдная. В синтоизме есть обряды защиты от злых духов, но в фольклоре они обычно не помогают. Иногда в фильмах появляются экстрасенсы и шаманы, но никакой пользы принести не могут – как, например, в ленте «Один пропущенный звонок». Когда и страх – развлечение В существование призраков японцы верят до сих пор. Как такое возможно в стране, столь сильно продвинувшейся на ниве научно-технического прогресса? Отвечая на этот вопрос, следует учитывать, что модернизация Японии происходила лавинообразно быстрыми темпами и в рекордно короткий срок, и они еще во многом попросту не успели переосмыслить свои представления. Чего именно они боятся в связи с привидениями? В первую очередь того, что злой дух заберет человека в свой мир – то есть неизвестно куда. «Он увидел на стене у раскрытой двери свежую кровь, стекавшую на пол. Ни трупа, ни костей не было. Только что-то темное колыхалось на ветру возле карниза при свете луны. Хикороку поднял светильник и увидел, что это пучок волос. И это было все, что осталось от Сетаро», – говорится в рассказе писателя XVIII века Уэда Акинари «Котел храма Кибицу». Непонятно и то, что становится с похищенным призраками человеком: возможно, он просто умрет в страшных мучениях, но может и сам превратиться в призрака. Далее, привидение может появиться откуда угодно, и от него нельзя спрятаться: Садоко Ямамура в «Звонке» выходит из телевизора, а Каяко Саэки в «Проклятии» – из зеркала, картины, одеяла, стола, шкафа и даже из театрального парика. Прежде чем убить или забрать жертву с собой, онре могут довести человека до бессилия: отвечая на телефонный звонок, он слышит зловещие звуки, а заглядывая в шкаф или чемодан – видит призрачные лица и руки. Еще одна немаловажная деталь – то, что японские фильмы ужасов иногда почти ненароком поднимают всякого рода социальные проблемы: например, в ленте «Кошмарная легенда района Шибуя» мать, желая избавиться от ребенка, запирает его в камере хранения. Младенец оказывается девочкой, через пять лет превращается в онре и начинает убивать или уносить в другой мир всех тех, кто оставляет вещи в камере хранения. Выглядит она вполне классически – как маленькая девочка с длинными темными волосами. Этим летом в прокат выйдет необычный фильм под названием «Проклятые. Противостояние». Что будет, если Садако Ямамура из «Звонка» встретится с Каяко Саэки из «Проклятия»? Едва ли эти два призрака захотят терпеть друг друга и делиться жертвами. Борьба между ними неизбежна, но может ли один онре уничтожить другого? Вскоре зрители смогут это узнать. Делать кроссоверный фильм ужасов, объединяющий в одном сюжете персонажей из разных франшиз, коммерчески выгодно: в кинотеатры ринутся фанаты и «Звонка», и «Проклятия». Интересно к тому же посмотреть, как может выглядеть их схватка. Идея противостояния привидений является свежей и позволяет окинуть мифологию злых духов свежим взглядом. Им оказывается свойственен эгоизм и собственнические чувства: они не любят, когда «коллеги» из потустороннего мира приходят на их территорию. Неочевидно также и то, что между ними может начаться конфликт, который обычно происходит между призраком и человеком. И еще: существуют ли обстоятельства, при которых они могут стать союзниками? Возможно, в ленте будет затронут и этот вопрос. Несмотря на страх японцев перед привидениями, потусторонние силы являются для них также и одной из форм развлечения. Так, во времена Эдосского сёгуната (1603–1867), когда страной правил род Токугава, была очень популярной игра под названием «Хяку моногатари» (Собрание ста рассказчиков). Люди собирались ночью большой компанией, зажигали 100 свечей и рассказывали 100 страшных историй, задувая после каждого из них по одной. Когда гас последний огонек, должен был появиться призрак, и нередко он и правда появлялся – в буйном воображении игравших. Эта игра хорошо известна и сегодня: японская молодежь зачастую играет в нее, чтобы пощекотать себе нервы. Ради развлечения они зачастую посещают всякого рода заброшенные дома, больницы и тюрьмы, где, как считается, собирается нечисть (по большому счету как и у нас). Самые бесстрашные ищут призраков в лесу Аокигахара на острове Хонсю, где было совершено множество самоубийств и где до сих пор, согласно легендам, обитают души всех добровольно расставшихся с жизнью. И хотя длинноволосые духи сегодня – это бизнес и развлечение, зачастую риелторам бывает непросто продать дом или квартиру, в которых было совершено убийство. Старшее поколение в отличие от молодежи предпочитает не проверять на себе правдивость фольклорных преданий. Источник: http://www.ng.ru/ng_religii/2016-07-20/6_japan.html
×
×
  • Создать...

Важная информация