Перейти к содержимому
Социология религии. Социолого-религиоведческий портал

Поиск по сайту

Результаты поиска по тегам 'солярис'.

  • Поиск по тегам

    Введите теги через запятую.
  • Поиск по автору

Тип публикаций


Категории и разделы

  • Сообщество социологов религии
    • Разговор о научных проблемах социологии религии и смежных наук
    • Консультант
    • Вопросы по работе форума
  • Преподавание социологии религии
    • Лекции С.Д. Лебедева
    • Видеолекции
    • Студенческий словарь
    • Учебная и методическая литература
  • Вопросы религиозной жизни
    • Религия в искусстве
    • Религия и числа
  • Научные мероприятия
    • Социология религии в обществе Позднего Модерна
    • Научно-практический семинар ИК "Социология религии" РОС в МГИМО
    • Международные конференции
    • Всероссийские конференции
    • Другие конференции
    • Иные мероприятия
  • Библиотека социолога религии
    • Научный результат. Социология и управление
    • Классика российской социологии религии
    • Архив форума "Классика российской социологии религии"
    • Классика зарубежной социологии религии
    • Архив форума "Классика зарубежной социологии религии"
    • Творчество современных российских исследователей
    • Архив форума "Творчество современных российских исследователей"
    • Творчество современных зарубежных исследователей
    • Словарь по социологии религии
    • Наши препринты
    • Программы исследований
    • Российская социолого-религиоведческая публицистика
    • Зарубежная социолого-религиоведческая публицистика
    • СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА
  • Юлия Синелина
    • Синелина Юлия Юрьевна
    • Фотоматериалы
    • Основные труды
  • Лицо нашего круга Клуб молодых социологов-религиоведов
  • Дискуссии Клуб молодых социологов-религиоведов

Календари


Искать результаты в...

Искать результаты, которые...


Дата создания

  • Начать

    Конец


Последнее обновление

  • Начать

    Конец


Фильтр по количеству...

Зарегистрирован

  • Начать

    Конец


Группа


AIM


MSN


Сайт


ICQ


Yahoo


Jabber


Skype


Город


Интересы


Ваше ФИО полностью

Найдено 3 результата

  1. ... — Ах, ты совершенно не представляешь, о чем идет речь. Скажи мне... ты... веришь в Бога? Снаут проницательно посмотрел на меня. — Что? Кто сейчас верит... В его глазах светилось беспокойство. — Это все не так просто, — начал я беспечным тоном. — Ведь меня интересует не традиционный земной Бог. Я не разбираюсь в религиях и, может, ничего нового не придумал. Ты случайно не знаешь, существовала ли когда-нибудь вера в Бога слабого, в Бога-неудачника? — Неудачника? — удивился Снаут. — Как ты это понимаешь? В каком-то смысле Бог каждой религии был слабым, ведь его наделяли человеческими чертами, только преувеличенными. Бог Ветхого завета, например, был вспыльчивым, жаждал преклонения и жертв, завидовал другим богам... греческие боги из-за своих склок и семейных раздоров тоже были по-человечески неудачниками... — Нет, — прервал я его, — я имею в виду Бога, несовершенство которого не связано с простодушием людей, сотворивших его, его несовершенство — основная, имманентная черта. Это Бог, ограниченный в своем всеведении, всесилии, он ошибается в предсказаниях будущего своих начинаний, ход которых зависит от обстоятельств и может устрашать. Это Бог... калека, который всегда жаждет большего, чем может, и не сразу понимает это. Бог, который изобрел часы, а не время, что они отсчитывают, изобрел системы или механизмы, служащие определенным целям, а они переросли эти цели и изменили им. Он создал бесконечность, которая должна была показать его всемогущество, а стала причиной его полного поражения. — Когда-то манихейство... — неуверенно начал Снаут. Странная сдержанность, с какой он обращался ко мне в последнее время, исчезла. — Это не имеет ничего общего с добром и злом, — тут же прервал я его. — Этот Бог не существует вне материи и не может от нее избавиться, а лишь этого жаждет... — Подобной религии я не знаю, — сказал Снаут, помолчав. — Такая никогда не была нужна. Если я правильно тебя понял, а боюсь, что понял правильно, ты думаешь о каком-то эволюционирующем Боге, который развивается во времени и растет, возносясь на все более высокий уровень могущества, дорастая до сознания своего бессилия! Этот твой Бог — существо, для которого его божественность стала безвыходным положением; поняв это, Бог впал в отчаяние. Но ведь отчаявшийся Бог — это же человек, дорогой мой! Ты имеешь в виду человека... Это не только никуда не годная философия, это даже для мистики слабовато. — Нет, — ответил я упрямо, — я не имею в виду человека. Возможно, некоторые черты моего Бога соответствовали бы такому предварительному определению, но лишь потому, что оно далеко не полно. Нам только кажется, что человек свободен в выборе цели. Ее навязывает ему время, в которое он родился. Человек служит этим целям или восстает против них, но объект служения или бунта задан ему извне. Полная свобода поиска цели возможна, если человек окажется совсем один, но это нереально, ибо человек, который вырос не среди людей, никогда не станет человеком. Этот... мой... Бог — существо, лишенное множественного числа, понимаешь? — Ах, — сказал Снаут, — как это я сразу... Он показал рукой на Океан. — Нет, — возразил я, — и не он. Слишком рано замкнувшись в себе, он миновал в своем развитии возможность стать божеством. Он скорее отшельник, пустынник космоса, а не его Бог... Он повторяется, Снаут, а тот, о ком я думаю, никогда бы этого не сделал. А вдруг он возникает как раз теперь, где-то, в каком-то уголке Галактики, и вот-вот начнет с юношеским задором гасить одни звезды и зажигать другие. Мы заметим это спустя некоторое время... — Мы уже это заметили, — кисло проговорил Снаут. — Новые и сверхновые... по-твоему, это свечи на его алтаре? — Если ты собираешься так дословно понимать то, что я говорю... — А может, именно Солярис — колыбель твоего божественного младенца, — заметил Снаут. От улыбки вокруг его глаз появились тонкие морщинки. — Может, именно он — зародыш Бога отчаявшегося, может, жизненные силы его детства пока превосходят его разум, а все то, что содержится в наших соляристических библиотеках, — просто длинный перечень его младенческих рефлексов... — А мы какое-то время были его игрушками, — договорил я. — Да, возможно. И знаешь, что тебе удалось? Создать абсолютно новую гипотезу на тему планеты Солярис, а это нешуточное дело! Вот и объяснение, почему невозможно установить Контакт, почему нет ответа, откуда берутся некоторые — назовем их так — экстравагантности в обращении с нами. Психика маленького ребенка... — Я отказываюсь от авторства, — буркнул Снаут, останавливаясь у иллюминатора. Мы долго смотрели на черные волны. На восточной стороне горизонта в тумане проступало бледное продолговатое пятно. — Откуда ты взял идею несовершенного Бога? — спросил вдруг Снаут, не отводя глаз от залитой светом пустыни. — Не знаю. Она мне показалась глубоко верной. Это единственный Бог, в которого я мог бы поверить. Его мука — не искупление, она никого не избавляет, ничему не служит, она просто есть. — Мимоид... — сказал совсем тихо, изменившимся голосом Снаут. — Что ты сказал? Да, да. Я заметил его еще раньше. Совсем древний. Мы оба вглядывались в горизонт, затянутый рыжей дымкой. ...
  2. Забытый Солярис zhugeliang17.10.2016 Тайный смысл кино Комментариев нет Внимание! Далее по тексту идет содержание фильма. Если вы не смотрели этот фильм рекомендуем его посмотреть перед прочтением статьи. Звучание космической органной фа-минорной прелюдии Баха Ich ruf zu dir Herr Jesu Christ, журчащая вода с извивающимися водорослями, густая трава под пение птиц у могучего дерева, на которую ложится плотный туман — это первые кадры фильма «Солярис» Андрея Тарковского. Зритель сразу настраивается на серьезное и философское кино, в котором прекрасно все — режиссерская работа, игра и состав актеров, работа оператора. Великолепны сцены природы. Капли летнего дождя, которые наполняют чашки с чаем, оставленные на террасе. Маленький домик у дороги, в котором живет отец главного героя. Детишки, которые радостно резвятся на природе в лучах летнего солнца. Таких созерцательных сцен в картине очень много. Сегодня, когда начинаешь разговор о фильме «Солярис», многие не знают, что речь идёт не об американской экранизации (надо сказать пустой) Содерберга с Джорджем Клуни в главных ролях. Это уже забытая экранизация Андрея Тарковского по фантастическому роману Станислава Лема. Но у Андрея Арсеньевича отличная от романа концовка и заложены другие смыслы, что приводило к разногласиям с автором романа. Смыслы Тарковского Я не знаю ни одного произведения научной фантастики, где бы речь шла не о сегодняшнем дне и не о нас — людях. По сюжету главный герой психолог и доктор Крис Кельвин должен отправиться на научную космическую станцию, на которой уже несколько лет живут и работают трое ученых. Эта станция находится поблизости от планеты Солярис, которую и изучают исследователи Снаут, Сарториус и Гиборян. На Земле идет дискуссия о необходимости исследования планеты. Интерес к этим исследованиям подогревается свидетельствами пилота Бертона. Пилот утверждает, что «Океан» способен материализовать разные предметы. А со станции приходят странные и противоречивые данные от исследователей. Крис собирается на станцию. Перед вылетом он едет в такси. Эта 4х минутная сцена поездки — своеобразная метафора полета Криса на Солярис. Прогулки Криса на природе сменяет картина реки искусственных огней, среди стремительного и оглушающего потока машин, текущего среди бетона и асфальта в огромном и уродливом городе. По прибытии на станцию оказывается, что Гиборян покончил жизнь самоубийством, а двух других членов экипажа Кельвин находит в состоянии глубокой депрессии, на грани помешательства. Выясняется, что причиной психических отклонений экипажа является появление на станции существ («гостей»), которые являются точными копиями людей, ранее знакомых персонажам, причём таких, с которыми связаны острые, травмирующие воспоминания. У каждого ученого свой фантом. Во время сна к Кельвину приходит «гость». Океан материализует образ его жены Хари, за 10 лет до этого погибшей в результате самоубийства после семейной ссоры. И здесь проявляется сущность главного героя. Кельвин просто не способен спокойно отнестись к появлению своей «жены». Он отлично понимает, что Хари — это… недоразумение. Но и понимает, что она — результат его душевной слабости. Солярис как бы придвигает к обитателям станции зеркало, и они вынуждены посмотреть на себя без всяких возможных уклонений от этой встречи. Такая нестандартная ситуация вскрывает то, что у человека находится глубоко внутри и это оказывается неожиданностью в первую очередь для самого человека. Мы взялись покорять космос, не изучив самих себя, говорит Тарковский. И нужен ли нам космос на самом деле? Не зря Снаут с грустью констатирует: «Наука? Чепуха! В этой ситуации все одинаково беспомощны. Должен вам сказать, что мы вовсе не хотим завоевывать Космос. Мы хотим расширить Землю до его границ. Мы не знаем, что делать с иными мирами. Нам не нужно других миров, нам нужно зеркало. Мы бьемся над контактом и никогда не найдем его. Мы в глупом положении человека, рвущегося к цели, которая ему не нужна. Человеку нужен человек!». Лема очень интересовала проблема встречи с разумом, совершенно несхожим с человеческим, с разумом превосходящим человеческий. Он моделировал ситуацию-допущение, строил гипотезу. Тарковский выдержал эту линию: человек прилетел к планете, для того чтобы «установить с ней контакт», пытаясь воздействовать на нее мощным пучком рентгеновских излучений, а планете достаточно материализовать ушедшего любимого человека, чтобы он стал сходить с ума. Человек высокомерно думает, что может вторгаться в другие неизвестные миры, чтобы подчинить их — ничего не зная и не понимая о них. Тарковский говорил: «Главный смысл… фильма я вижу в его нравственной проблематике. Проникновение в сокровенные тайны природы должно находиться в неразрывной связи с прогрессом нравственным. Сделав шаг на новую ступень познания, необходимо другую ногу поставить на новую нравственную ступень. Я хотел доказать своей картиной, что проблема нравственной стойкости, нравственной чистоты пронизывает все наше существование, проявляясь даже в таких областях, которые на первый взгляд не связаны с моралью, например, таких как проникновение в космос, изучение объективного мира и так далее.» Библиотека в картине – островок Земли в Космосе. В этой комнате собраны великие книги и репродукции – реликты исторической и художественной памяти людей: Венера Милосская, бюст Сократа,«Дон Кихот» Сервантеса, посмертная маска Пушкина, китайский дракон и брейгелевские картины. (Изучить реликты можно после статьи) В гениальной сцене невесомости главные герои видят картину Питера Брейгеля «Охотники на снегу». Эта картина, как мне кажется, о множественности Мира и о жизни на земле. Хари и Крис, когда летают смотрят на мироздание со стороны и, как у Брейгеля в «Охотниках», видят всю полноту и разнообразие этого Мира. Мира на земле. А Хари, окруженная предметами искусства, за 30 секунд узнает очень много о земле и все больше превращается в человека. Питер Брейгль, «Охотники на снегу» И в итоге Хари спасает Криса тем, что уходит из жизни, понимая всю эфемерность их отношений. Солярис — кривое, но нейтральное зеркало, безразличное к тому, что в нём отразилось, воплощение нравственного закона. А околопланетная станция — барокамера, где нагнетается моральное давление. И Крис под давлением всего произошедшего делает тот самый шаг на новую ступень нравственности, о котором говорил Тарковский, пересмотрев свое отношение к себе, ушедшей жене, Земле, Родине и к самому Океану. В конце фильма Океан исторгает из себя новые трансформации, в основе которых, то чего больше всего хочет Кельвин сейчас — того самого маленького домика у дороги, в котором живет отец Криса, озера с водорослями и деревьев, чьи ветви протягиваются как спицы зонта на метры. Главный герой медленно идет мимо озера к домику, где он находит своего отца. Картина заканчивается отсылкой к картине Рембрандта «Возвращение блудного сына». Изменившийся, осознавший и принявший все то, что ему показал Солярис, Крис падает на колени перед отцом а отец, как символ высшего разума, принимает Криса, кладя руки ему на плечи. Это и есть тот самый контакт… Малахов Владимир, Картина Мира «Возвращение блудного сына», Рембрандт https://view-w.ru/2016/10/17/zabytyj-solyaris/
  3. – Да. Я размышлял о разных вещах и… – Лучше бы ты поменьше размышлял. – Ах, ты абсолютно не понимаешь, о чем речь. Скажи мне, ты… веришь в бога? Он быстро взглянул на меня. – Ты что?! Кто же в наши дни верит… В его глазах тлело беспокойство. – Это не так просто, – сказал я нарочито легким тоном. – Я не имею в виду традиционного бога земных верований. Я не знаток религии и, возможно, не придумал ничего нового… ты, случайно, не знаешь, существовала ли когда-нибудь вера… в ущербного бога? – Ущербного? – повторил он, поднимая брови. – Как это понять? В определенном смысле боги всех религий ущербны, ибо наделены человеческими чертами, только укрупненными. Например, – бог Ветхого завета был жаждущим раболепия и жертвоприношений насильником, завидующим другим богам… Греческие боги из-за своей скандальности, семейных распрей были в не меньшей степени по-людски ущербны… – Нет, – прервал я его.– Я говорю о боге, чье несовершенство не является следствием простодушия создавших его людей, а представляет собой его существеннейшее имманентное свойство. Это должен быть бог ограниченный в своем всеведении и всемогуществе, который ошибочно предвидит будущее своих творений, которого развитие предопределенных им самим явлений может привести в ужас. Это бог… увечный, который желает всегда больше, чем может, и не сразу это осознает. Он сконструировал часы, но не время, которое они измеряют. Системы или механизмы, служащие для определенных целей, но они переросли эти цели и изменили им. И сотворил бесконечность, которая из меры его могущества, какой она должна была быть, превратилась в меру его безграничного поражения. – Когда-то манихейство… – неуверенно заговорил Снаут; сдержанная подозрительность, с которой он обращался ко мне в последнее время, исчезла. – Но это не имеет ничего общего с первородством добра и зла, – перебил я его сразу же. – Этот бог не существует вне материи и не может от нее освободиться, он только жаждет этого… – Такой религии я не знаю, – сказал он, немного помолчав. – Такая никогда не была… нужна. Если я тебя хорошо понял, а боюсь, что это так, ты думаешь о каком-то эволюционирующем боге, который развивается во времени и растет, поднимаясь на все более высокие уровни могущества, к осознанию собственного бессилия? Этот твой бог – существо, которое влезло в божественность, как в ситуацию, из которой нет выхода, а поняв это, предалось отчаянию. Да, но отчаявшийся бог – это ведь человек, мой милый. Ты говоришь о человеке… Это не только скверная философия, но и скверная мистика. — Нет, — ответил я упрямо. — Я говорю не о человеке. Может быть, некоторыми чертами он и отвечает этому предварительному определению, но лишь потому, что оно имеет массу пробелов. Человек, вопреки видимости, не ставит перед собой целей. Их ему навязывает время, в котором он родился, он может им служить или бунтовать против них, но объект служения или бунта дан извне. Чтобы изведать абсолютную свободу поисков цели, он должен был бы остаться один, а это невозможно, поскольку человек, не воспитанный среди людей, не может стать человеком. Этот… мой, это должно быть существо, не имеющее множественного числа, понимаешь? — А,— сказал он, — и как я сразу… — и показал рукой на окно. — Нет, — возразил я. — Он тоже нет. Он упустил шанс превратиться в бога, слишком рано замкнувшись в себе. Он скорее анахорет, отшельник космоса, а не его бог… Он повторяется, Снаут, а тот, о котором я думаю, никогда бы этого не сделал. Может, он как раз подрастает в каком-нибудь уголке Галактики и скоро в порыве юношеского упоения начнёт гасить одни звёзды и зажигать другие. Через некоторое время мы это заметим… — Уже заметили, — кисло сказал Снаут. — Новые и Сверхновые… По-твоему, это свечи его алтаря? — Если то, что я говорю, ты хочешь трактовать так буквально… — А может, именно Солярис — колыбель твоего божественного младенца, — добавил Снаут. Он всё явственнее улыбался, и тонкие морщинки окружили его глаза. — Может, именно он и является, если встать на твою точку зрения, зародышем бога отчаяния, может, его жизненная наивность ещё значительно превышает его разумность, а всё содержимое наших соляристических библиотек — только большой каталог его младенческих рефлексов… — А мы в течение какого-то времени были его игрушками, — докончил я. — Да, это возможно. Знаешь, что тебе удалось? Создать совершенно новую гипотезу по поводу Соляриса, а это действительно кое-что! И сразу же получаешь объяснение невозможности установить контакт, отсутствию ответов, определённой — назовём это так — экстравагантности в обхождении с нами; психика маленького ребёнка… — Отказываюсь от авторства, — буркнул стоявший у окна Снаут. Некоторое время мы смотрели на чёрные волны. У восточного края горизонта в тумане вырисовывалось бледное продолговатое пятнышко. — Откуда у тебя взялась эта концепция ущербного бога? — спросил он вдруг, не отрывая глаз от залитой сиянием пустыни. — Не знаю. Она показалась мне очень, очень верной. Это единственный бог, в которого я был бы склонен поверить, чья мука не есть искупление, никого не спасает, ничему не служит, она просто есть.
×
×
  • Создать...

Важная информация