сергей гонцов Сергей Гонцов. КУЛИКОВО. ЗАСАДНЫЙ ПОЛК

За последней дорогой поганые лица светлы.

Как набеглой свободы пожар исполинский светлеет!

Я забуду молитвы, глазами окинув углы

Всей - нерусской земли, - о, земля никого не жалеет!

Меч спокоен и чист. НИ единого пятнышка нет.

Он тяжёл или лёгок, я скоро узнаю по звуку.

Я тревожно смотрю на великий нерусский рассвет,

Поднимая к звезде золотую и смуглую руку.

Звери чуют добычу. Я чую добычу, как зверь.

Я - из всадников степи, я лёгок, силён и тревожен.

Всей - нерусской земле - не уйти от великих потерь,

Но я знаю, прости, без меня этот мир невозможен!

Вьётся синий туман, укрывая мой сумрачный полк.

Вьются тени друзей, как дыханье последнего часа.

Ходят волки окрест. Но я тоже в сказаниях волк,

Я в легендах - дракон, а в пиру - величальная чаша.

Я любить обречён - чёрный лес и великую степь.

Мне мешают любить. Как светлы их поганые лица!

Что за вечный народ! Где учился смеяться и петь?

Это было давно, это было и не повторится.

Я пришёл ниоткуда. Глаза мои сини и злы.

И доспехи приятны - печаль вековая ковала.

Я забуду молитвы, глазами окинув углы,

Как тревожно шумит вековечной зари покрывало!

Что за вечный народ? Я не знаю, откуда они.

Позабытые богом, поганые лица прекрасны!

Точно белые храмы, встают осторожные дни,

Это мысли мои, холодны, веселы и опасны.

Что за вечный народ? Да откуда они, наконец? 

Вольно княжить над нами, но меч мой хорош для размаха,

И простит меня Бог, ни один не ушёл удалец

От руки моей лёгкой и воли, не знающей страха!

И простит меня Бог, что я крестик ношу золотой

Не из веры своей. Как слова мои дерзки и грубы!

Я неверьем палим, но тревожной спасён красотой,

То боярыни дар, темноликой московской голубы.

Веет с юга, собратья! Простор помолился за нас!

Ни Бориса, ни Глеба не ждите с высокого неба.

Меч мой светлый рассек перевитый забвением час -

Ради чёрного стяга и чёрного божьего хлеба!

За последней дорогой победная скорбь глубока.

Тяжела голова удалая без крепкого тела.

Как слетела легко! Чем же сила моя велика?

"Я не знаю, кто ты!" - Беспокойная смерть просвистела.

"Я не помню, кто ты, - говорю, - и не знаю, кто я.

Только вижу теперь, как земля неделимо-богата".

Древней кровью чужой золотая полна колея.

Где-то люба моя, не она ли во всём виновата?

В 28.02.2017 в 19:34, Serjio сказал:

Он тяжёл или лёгок, я скоро узнаю по звуку.

Косвенный метод измерения массы имеет право на существование, но почему нельзя применить прямой? Например, взвесить меч в руке (тем более, что махать мечом будут именно руки, а не уши).

В 28.02.2017 в 19:34, Serjio сказал:

Где-то люба моя, не она ли во всём виновата?

Конечно, не она!

Ну, это ж поэзия - видимо, подразумевается не столько физическая (она, надо полагать, взвешена опытным воином уже не одну тысячу раз и известна ему до грамма), сколько "метафизическая" тяжесть меча: как вариант - легко ли в этот раз будет рубить головы? Ведь врагом своим лирический герой стихотворения трижды восхищается.

Насчёт "Любы": сам Сергей Александрович на днях мне рассказал такую анекдотичную историю. Дело в том, что в журнальном варианте ("Литучёба" 1990 года), откуда я его и знаю, это стихотворение дано без последней строфы. Заканчивается - логично - смертью главного героя. Но, оказывается, у стихов было ещё "посмертное" завершение: он его вспомнил и прислал мне. А почему оно не было опубликовано тогда - вот как ни странно, не из-за атеистической цензуры (в поэзии и вообще "художке" на такие мистические аллегории часто смотрели сквозь пальцы), а потому, что редактора стихов звали Любовь  Она и попросила автора, из скромности, сократить концовку.

В 28.02.2017 в 19:34, Serjio сказал:

Где-то люба моя, не она ли во всём виновата?

Этот вопрос имеет ещё одно основание для ответа "Конечно, не она!"

Источник: http://mors-novosibirsk.sibnet.ru/article/1777/