Search the Community

https://expert.ru/dossier/people/yuliya-sinelina/

Программа на сайте ИСПИ РАН ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО НАУЧНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ НАУКИ ИНСТИТУТ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК (ИСПИ РАН) ЦЕНТР СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ФГАОУ ВО НИУ «БЕЛГУ» (БЕЛГОРОД) НАУЧНЫЙ ЦЕНТР ЕВРАЗИЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ Всероссийская научно-методологическая конференция памяти ученого, социолога религии Юлии Юрьевны Синелиной «ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РЕЛИГИОЗНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ И СЕКУЛЯРИЗАЦИИ В РОССИИ ХХI СТОЛЕТИЯ» ПРИВЕТСТВИЕ УЧАСТНИКАМ КОНФЕРЕНЦИИ! ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЕ КОЛЛЕГИ! Приглашаем вас принять участие во Всероссийской научно-методологической конференции памяти ученого, социолога религии Юлии Юрьевны Синелиной 30 марта 2018 года в 11.00 Адрес: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт социально-политических исследований Российской академии наук (ФГБУН ИСПИ РАН) Фотиевой ул., дом 6, корпус 1 2 этаж Большой конференц-зал (217) Современный период отмечен глобальными вызовами, масштабными и глубокими социокультурными трансформациями в отношениях религии и общества. Возрастает роль многообразных религиозных объединений, динамично изменяются соотношения между религиозными движениями и конфессиями. В России особое влияние на формирование современной религиозной ситуации оказали процессы этноконфессионального разъединения народов после распада СССР, произвольное перемещение границ, ограничение территорий проживания этнических и конфессиональных групп. Социологические исследования феноменов, связанных с религией проводятся в России с начала 60-х годов прошлого века. Сегодня российская социология религии переживает новый виток развития. Активизация религиозной жизни в условиях "секулярного поля" ставит перед наукой и практикой новые, беспрецедентные по сложности задачи. Трудность социологического изучения процесса пост/де/секуляризации общества, современного состояния религиозности, религиозных феноменов, этноконфессионального взаимодействия в России связана с тем, что страна продолжает находиться на сложном этапе своего исторического развития, определяемом кризисными явлениями во всех сферах общественной жизни: социально-экономической, политической, идеологической, социокультурной. Цель конференции заключается во всестороннем обсуждении и осмыслении комплекса теоретических, методологических и методических проблем изучения современного многообразия взаимодействий государства, общества и религии. Конференция посвящается памяти выдающегося отечественного социолога религии Юлии Юрьевны Синелиной (1972 – 2013), внёсшей значительный вклад в формирование современной повестки дня российской социологии религии. В рамках конференции предполагается рассмотреть следующие тематические направления: Ø Социология религии в контексте социологии, религиоведения, культурологии: междисциплинарные вопросы. Ø Теории пост/де/секуляризации. Ø Методологические и методические подходы к изучению современной религиозности населения. Ø Социологический анализ духовно-нравственного единства традиционных конфессий. Ø Исследования религиозных феноменов экстремистской направленности. ОРГКОМИТЕТ КОНФЕРЕНЦИИ: ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ОРГКОМИТЕТА: Руководитель Центра социологии религии и социокультурных процессов ИСПИ РАН Кублицкая Е. А. СЕКРЕТАРЬ КОНФЕРЕНЦИИ: Научный сотрудник Отдела оперативных исследований ИСПИ РАН Некрасов С. В. ЧЛЕНЫ ОРГКОМИТЕТА: Научный руководитель ИСПИ РАН, академик РАН Осипов Г. В. Врио директора ИСПИ РАН, член-корр. РАН Рязанцев С. В. Председатель Научного Совета Центра евразийской интеграции, академик РАН Глазьев С. Ю. Исполнительный директор Научного Центра евразийской интеграции Осадчук З. В. Директор Центра социологических исследований НИУ «БелГУ» Шаповалова И. С. Руководитель лаборатории «Социология религии и культуры» Центра социологических исследований НИУ «БелГУ» Лебедев С. Д. Руководитель Отдела оперативных исследований ИСПИ РАН Карепова С. Г. ПОЧЕТНЫЕ ГОСТИ И УЧАСТНИКИ КОНФЕРЕНЦИИ Андреев Эдуард Михайлович – доктор философских наук, главный научный сотрудник Объединенного центра исследования социальных и социально-политических процессов евразийской интеграции ИСПИ РАН (Москва). Афанасьев Владимир Александрович – старший научный сотрудник Центра стратегических социальных и социально-политических исследований ИСПИ РАН (Москва). Безвербный Вадим Александрович – кандидат экономических наук, зам. директора ИСПИ РАН по стратегическому развитию и кадровой политике, доцент кафедры демографической и миграционной политики МГИМО МИД РФ (Москва). Белова Татьяна Павловна – кандидат философских наук, доцент кафедры социологии и управления персоналом ФГБОУ ВО «Ивановский государственный университет», вице-президент РОС (Иваново). Блехер Леонид Иосифович – социолог Фонда «Общественное мнение» (Москва). Гаджимурадова Гюльнара Ильясбековна – кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры демографической и миграционной политики МГИМО (У) МИД РФ, ведущий научный сотрудник Центра социальной демографии ИСПИ РАН (Москва). Глазьева Валентина Ивановна – член семьи Ю. Ю. Синелиной (Москва). Глазьев Сергей Юрьевич – академик РАН, Председатель Научного Совета Центра евразийской интеграции, член семьи Ю. Ю. Синелиной (Москва). Глебова Надежда Сергеевна – научный сотрудник МГИМО (У) МИД РФ (Москва). Голубицкий Юрий Александрович – кандидат социологических наук, старший научный сотрудник ИСПИ РАН (Москва). Гараджа Виктор Иванович – академик РАО, доктор философских наук (Москва). Егорычев Александр Михайлович – доктор философских наук, профессор кафедры социальной педагогики и организации работы с молодёжью РГСУ (Москва). Зубок Юлия Альбертовна – доктор социологических наук, руководитель Центра социология молодежи ИСПИ РАН (Москва). Иваненко Сергей Игоревич – доктор философских наук (Москва). Иванов Вилен Николаевич – член-корреспондент РАН, советник РАН (Москва). Иванов Артур Валентинович – кандидат социологических наук, старший научный сотрудник Центра исследований и предотвращения угроз и рисков ИСПИ РАН (Москва). Каргина Ирина Георгиевна – доктор социологических наук, профессор МГИМО – Университета МИД РФ, председатель Исследовательского комитета «Социология религии» РОС (Москва). Карепова Светлана Геннадьевна – кандидат социологических наук, руководитель Отдела оперативных исследований ИСПИ РАН (Москва). Козлов Михаил – администратор программы Центра «Религия и Общество» ИГСУ РАНХиГС (Москва). Кравчук Вероника Владимировна – кандидат философских наук, доцент, заведующий кафедрой государственно-конфессиональных отношений Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы (Москва). Кублицкая Елена Александровна – кандидат философских наук, руководитель Центра социологии религии и социокультурных процессов ИСПИ РАН (Москва). Лактионова Наталья Яковлевна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Отделения экономических и политических исследований ИЭ РАН (Москва). Лебедев Сергей Дмитриевич – кандидат социологических наук, доцент, профессор, руководитель лаборатории «Социология религии и культуры» Центра социологических исследований НИУ «Белгородский государственный университет» (Белгород). Левашов Виктор Константинович – доктор социологических наук, руководитель Центра стратегических социальных и социально-политических исследований ИСПИ РАН (Москва). Локосова Мария Вячеславовна – аспирант кафедры онтологии и теории познания философского факультета МГУ им М. В. Ломоносова (Москва). Лопаткин Ремир Александрович – кандидат философских наук, старший научный сотрудник, Заслуженный деятель ССА – РОС, Почетный председатель Исследовательского комитета «Социология религии» РОС (Москва). Лункин Роман Николаевич – кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник Института Европы РАН, руководитель Центра по изучению проблем религии и общества ИЕ РАН, заместитель главного редактора журнала "Современная Европа", Портала «Религия и право» (Москва). Мерзликин Николай Васильевич – кандидат философских наук, заведующий Сектором социологических индикаторов и показателей ИСПИ РАН (Москва). Мчедлова Елена Мирановна – доктор социологических наук, ведущий научный сотрудник ИСПИ РАН (Москва). Мчедлова Мария Мирановна – доктор социологических наук, ведущий научный сотрудник Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН (Москва). Назаров Михаил Михайлович – доктор политических наук, главный научный сотрудник Центра социологии религии и социокультурных процессов ИСПИ РАН (Москва). Некрасов Сергей Владимирович – научный сотрудник Отдела оперативных исследований ИСПИ РАН (Москва). Новоженина Ольга Петровна – старший научный сотрудник Центра стратегических социальных и социально-политических исследований ИСПИ РАН (Москва). Осадчая Галина Ивановна – доктор социологических наук, профессор, Руководитель Объединенного центра исследования социальных и социально-политических процессов евразийской интеграции ИСПИ РАН (Москва). Осадчук Зоя Васильевна – исполнительный директор Научного Центра евразийской интеграции (Москва). Осипов Геннадий Васильевич – академик РАН, научный руководитель ИСПИ РАН (Москва). Пинкевич Василий Константинович – доктор исторических наук, профессор кафедры государственно-конфессиональных отношений РАНХиГС при Президенте Российской Федерации (Москва). Погосян Варгес Григорьевич – доктор социологических наук, профессор кафедры социологии РГСУ (Москва). Пруцкова Елена Викторовна – преподаватель кафедры философии религии и религиозных аспектов культуры Богословского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (Москва). Ростовская Тамара Керимовна – доктор социологических наук, профессор, зам. директора по научной работе ИСПИ РАН (Москва). Рогачёв Сергей Владимирович – доктор экономических наук, главный научный сотрудник Центра исследований и предотвращения угроз и рисков ИСПИ РАН (Москва). Рязанцев Сергей Васильевич – член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, профессор, врио директора ИСПИ РАН (Москва). Селезнев Игорь Александрович – кандидат социологических наук, доцент, ведущий научный сотрудник Объединенного центра исследования социальных и социально-политических процессов евразийской интеграции ИСПИ РАН (Москва). Соколова Татьяна Дмитриевна - старший преподаватель Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики (НИУ ВШЭ) (Москва). Склярова Виктория Андреевна – научный сотрудник лаборатории «Социология религии и культуры» Центра социологических исследований НИУ «Белгородский государственный университет» (Белгород). Сторчак Владимир Михайлович, доктор философских наук, профессор кафедры государственно-конфессиональных отношений РАНХиГС при Президенте Российской Федерации (Москва). Сухоруков Виктор Викторович – администратор Интернет-портала «Социология религии» (Белгород). Трофимов Сергей Викторович – кандидат социологических наук, доцент кафедры современной социологии социологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва). Узланер Дмитрий Александрович – кандидат философских наук, доцент РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, главный редактор журнала «Государство, религия, церковь в России и за рубежом» (Москва). Уфимцева Екатерина Игоревна – кандидат социологических наук, доцент, доцент кафедры социологии социальной работы Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского (Саратов). Франчук Дарья Викторовна – младший научный сотрудник Центра социологии религии и социокультурных процессов ИСПИ РАН (Москва). Шаповалова Инна Сергеевна – директор Центра социологических исследований НИУ «Белгородский государственный университет» (Белгород). Шмидт Вильям Владимирович – доктор философских наук, профессор, зам. заведующего кафедрой государственно-конфессиональных отношений Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы (Москва). Шушпанова Ирина Сергеевна – кандидат социологических наук, доцент, ведущий научный сотрудник Центра стратегических социальных и социально-политических исследований ИСПИ РАН (Москва). ПРОГРАММА КОНФЕРЕНЦИИ 11.00 – 11.30 Регистрация участников ПЕРВОЕ ЗАСЕДАНИЕ 11.30 - 13.30 «Круглый стол» памяти ученого, социолога религии Ю. Ю. Синелиной: § Обзор научного наследия Ю. Ю. Синелиной. § Воспоминания об ученом коллег, общественных деятелей, родных Юлии Синелиной. 13.30-14.30 Перерыв (обед, кофе-брейк) ВТОРОЕ ЗАСЕДАНИЕ 14.30-16.30 Доклады Кублицкая Е. А. «Роль религий в обеспечении духовно-нравственного единства (в оценках населения регионов РФ)» (с презентацией). Мчедлова Е. М. «Роль лидеров религиозных организаций в упрочении духовно-нравственного единства». Лебедев С. Д. «Ценностно-рефлексивный (системно-динамический) подход к обоснованию критерия современной религиозности» (с презентацией). Пруцкова Е. В. «Религиозность верующих различных христианских конфессий в России: сравнительный анализ». Каргина И. Г «Современные вызовы познанию и измерению религиозного плюрализма». Мчедлова М. М. «Роль религии в современном обществе: институционные и ценностные ресурсы». Гаджимурадова Г. И. «Миграционная политика в странах Северной Европы: этноконфессиональный аспект». Селезнев И. А. «О причинах распространения идеологии религиозного экстремизма в деликвентных стратах (слоях) Западной Европы и России». Козлов М. «Христианская вероучительная доктрина и проблема экстремизма». Трофимов С. В. «Индивидуализм и формирование современных религиозных верований». Ростовская Т. К., Егорычев А. М. «Духовность и социальное служение в жизни современного российского общества». Белова Т. П. «Десекуляризм и (или) постсекуляризм: сравнительный анализ теорий П. Бергера и Ю. Хабермаса». Лункин Р.Н. «Методология качественных исследований: в поиске религиозных ценностей и политической роли религии». Соколова Т. Д. «Коммуникационные практики Русской Православной Церкви: информационно-целевой анализ». Афанасьев В. А. Протестная активность россиян в контексте их отношения к религии (по материалам мониторинга «Как живешь, Россия?». Новоженина О. П. «Особенности динамики социально-политических отношений между верующими и неверующими». ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ВОПРОСЫ: К участию в конференции приглашаются все желающие. Адрес проведения конференции: г. Москва, Фотиевой ул., д.6, к.1 (проезд: ст. метро «Ленинский проспект» или «Октябрьская», далее любой наземный транспорт до остановки ул. Ляпунова). Адрес и телефон для вопросов и заявок: Координатор конференции Кублицкая Елена Александровна 8-916-558-68-28 eakubl@yandex.ru Секретарь конференции Некрасов Сергей Владимирович 8-915-383- 21- 95 sv_79@inbox.ru Программа, тезисы и доклады конференции будут размещены на сайтах: http://isprras.ru/ http://sociologyofreligion.ru/topic/9631/ http://eaisc.org По итогам конференции планируется издание сборника материалов.

Без слов.

Прошло три года - точнее, три года и девять дней. Великий Пост за середину, близится Пасха. Это будет уже четвёртая Пасха без неё. Её помнят и читают. За три с половиной дня по ссылке объявления на нашем сайте - "Юлия Юрьевна Синелина", её портрет и даты жизни - прошло 40 человек. Заходят и по ссылкам на её работы и другие материалы о ней. Очень хорошо сделала "Среда", выпустив отличную "Лодку" и посвятив первый выпуск памяти Юлии; за это поклон Алине. И мы с общецерковной аспирантурой в конце прошлого года, наконец, смогли издать коллективную монографию, открывающуюся её работой - за что поклон нашему спонсору, "имя его Ты, Господь, веси". Самое время делать Синелинские чтения, выпускать тематический сборник, коллективную монографию, посвящённую памяти Юлии. По-хорошему, этим должен заняться ИСПИ РАН, где она трудилась всё время своей научной жизни. И все жё сильно ощущение, что не было этих лет, и мы только недавно переписывались, задумывали общие дела, говорили по телефону... Наверное, оно и отражает главное: Юля, ты с нами. А мы постараемся тебя не подвести.

Вспоминаю её. Прошло два года - как вихрь, по ощущениям почти мгновенно. И как-то неестественна мысль, что эти два года, насыщенные, даже весьма насыщенные событиями, делами, переживаниями и мыслями, её не было. Её просто не может не быть - вопреки всему, вопреки эмпирическим фактам и логике "ветхой земли". Само имя "Юлия Синелина" отзывается, когда его произносишь или вспоминаешь, живым теплом, а не отчуждённым холодом чего-то "прошедшего". Почему её "забрали на небо" - вопрос философский, богословский и мистический. И даже - "почему" или "зачем"? Сама она была убеждена, что всё неслучайно, на всё Божья воля. Как ей открылась эта воля, когда - мы здесь не узнаем, и не должны знать. Но вот что точно - Юлия не случайно пришла почти одновременно к религиозной вере и к социологии религии. Не случайно всё сложилось так, что она стала крупным социологом, будучи верующим человеком. Не случайно, будучи человеком высокой культуры и интеллекта, она совместила то, что, согласно привычным и религиозным, и сциентистским стереотипам, несовместимо - искреннюю веру и науку, причём науку о земных путях той самой веры, которую разделяешь сам. Разделить и сочетать их в одной душе так, чтобы одно не мешало другому - но даже наоборот, подпитывало друг друга и вело - по этому лезвию бритвы удалось пройти немногим. Я думаю, что сам пример её жизни, сама её личность - "послание", которое мы только начинаем понимать. Скорее всего, это путь - маленький, но яркий указатель направления развития нашей, да и, возможно, всей науки, и всей религиозной культуры. "Рост степени синтеза" (В.П. Бранский). Конвергенция и интеграция (Сорокин и другие). Тот "тесный путь", который представляется сегодня немыслимым, но которым мы, видимо, должны пройти. И какая же работа, как писал Маяковский, "адовая" предстоит впереди! Голубь пролетел между сходящимися скалами - теперь настаёт черёд корабля ("Аргонавты").

Выступление на I Научной Трибуне Института Философии и общественной теории, Сербия, Белград, 21 сентября 2012 г.

Экспертный круглый стол у В. Фадеева, 2012 г.

Уважаемые коллеги! С радостью сообщаю Вам, что некоторое время назад в Москве вышла книга, посвящённая жизни и творчеству Юлии Юрьевны Синелиной. Мы (команда под руководством уважаемой Е.А. Кублицкой) долго работали над содержанием, затем в издательстве шла работа над макетом. То, что получилось, понравилось всем, причастным к выпуску этой книги. Издание распространяется через почтовую рассылку. Заказы принимаются. С уважением - редакция портала.

Какое место занимает религия в современной российской системе ценностей? Каков уровень доверия к церкви как к социальному институту? Чем объясняется массовое паломничество к Поясу Пресвятой Богородицы и как оно согласуется со степенью христианизации населения? – Здравствуйте, господа. Не так давно в Москве наблюдался феномен, которого давно никто не видел. По одному конкретному поводу (на секунду забудем, по какому) собралось в одном месте 500 тысяч человек – полмиллиона. Такого в Москве не было, ну, по меньшей мере, лет двадцать. Повод был религиозный. В Москве была православная святыня – Пояс Богородицы, люди стояли, чтобы к ней подойти. Это само по себе феноменально. Никакие ни политические, ни общественные, ни даже спортивные события столько народу не собирают, сколько собралось на событие религиозное. Что за люди собрались по этому поводу, какие мотивы ими двигали, мы же не знаем. Мы читали то парадные, то, наоборот, на мой взгляд, чрезмерно ехидные заметки в прессе, а никто не показал понимания, что были за люди и зачем они пришли. Сегодня, я надеюсь, мы что-то про это узнаем. У нас в студии специалист – руководитель отдела социологии религии Института социально-политических исследований РАН, доктор социологии Юлия Синелина. Здравствуйте, Юлия Юрьевна. – Здравствуйте. – Я знаю, что даже специально в этой очереди проводилось какое-то социологическое исследование. – Это исследование проводили люди, работающие на сайте «Православный мир», то есть оно не носило характера строго научного исследования, это был такой своего рода поверхностный социологический опрос, но который, тем не менее, позволяет делать какие-то выводы. – Не могли бы вы нам хотя бы вкратце рассказать, что это за выводы? – Я для начала хотела бы предложить все-таки несколько версий относительно того, почему люди стояли в очереди, а потом вернуться к этому опросу. – Давайте. – Я достаточно внимательно изучала те материалы, которые в интернете излагались по поводу пребывания Пояса Богородицы в Москве, и, как мне показалось, их можно представить в виде пяти примерно версий. Две из них религиозные, одна политическая, одна социальная и одна такая просто мировоззренческая. Первая религиозная точка зрения – то, что в очереди стояли язычники, мракобесы, люди, которые имеют очень смутное представление о вере и главная их цель была… – Юлия Юрьевна, это не религиозная точка зрения, это антирелигиозная точка зрения. – Нет, нет, почему? Это религия, но языческая. То есть подход такой языческий, это языческая религия, это языческое отношение. Социальная точка зрения – эти люди доведены государством до такого состояния, что они больше не могут ни на кого надеяться. Вот они стоят в поисках счастья и здоровья, государство и здравоохранение им ничем помочь не могут, и основная цель – получить что-то в помощь себе. Третья точка зрения, очень оригинальная, политическая. Она основывалась на том, что Пояс Богородицы привезли с политическими целями – консолидация электората «Единой России», то есть как это, тем не менее, было связано с Поясом Богородицы, было непонятно, но… – Видимо, путают с госпожой Слиской, прости Господи. – …предполагалось, что какая-то связь существует между политикой и тем, что люди стоят в очереди. Ну, видимо, что люди, постояв в очереди, будут голосовать за «Единую Россию». То есть такая специфическая точка зрения. – Такая логика у людей. Что ж, бывает. – Да. Значит, еще одна точка зрения о том, что это некая мода. Такая мода, которая уже у нас в стране присутствует около двадцати лет. Но, с другой стороны, тоже непонятно, на что мода? Мода стоять в очереди? – Мода стоять в очереди как раз около двадцати лет назад кончилась. – Да. Мода посетить храмы? То есть тоже такая ситуация не очень понятная. Пятая позиция тоже религиозная, вторая, так скажем, религиозная точка зрения, которой придерживается Русская православная церковь, – это люди, действительно, верующие, которые стояли в очереди, выражая тем самым свое религиозное чувство. Вот, с моей точки зрения, я больше согласна с тем, как это событие трактует РПЦ, потому что, как обычно, у нас все выносят решение, не спрашивая об этом людей, которые в очереди стоят. – Почему я так и заинтересовался, услышав, что люди хоть пытались понять. – Да. То есть особенно поразительна та точка зрения, что женщины там стояли, только чтоб забеременеть. Одни женщины там были, никого там больше не было, и были их, соответственно, матери, которые тоже пытались решить эту проблему. На самом деле, как показал опрос Марии Сенчуковой из «Православного мира», люди стояли, чтобы каким-то образом засвидетельствовать свою веру. Это, если хотите, такой был акт веры – поклониться Богородице. То есть православные используют даже такое выражение, как «Богородица позвала». Тут такая ситуация, что специалисты могут по-разному это трактовать, но так сами люди выражают свои чувства. Стояли там, конечно, не только женщины, но и мужчины. Я тоже стояла в этой очереди, потому что мне это было интересно. И я могу засвидетельствовать, что там, безусловно, были не только пожилые люди и не только женщины. Там были молодые и мужчины, и молодые женщины, люди совершенно разных возрастов. И вот этой узконаправленной темы о том, что люди там стоят с целью что-нибудь получить, конкретно связанное со своим здоровьем и решить какие-то свои конкретные проблемы, как мне представляется, эта точка зрения не соответствует действительности. Безусловно, что-то просили. То есть они, поклоняясь Богородице, о чем-то просили. Но не это было главным мотивом. И недаром одного из мужчин, который стоял в очереди, спросили, почему вы здесь стоите, он сказал: вера не требует объяснений. Вот самое поразительное, что люди, которые обсуждали это явление, не будучи верующими, они в принципе не могли понять этого религиозного чувства. Ведь очень многие говорили: мы пойдем туда просто постоять. Постоять и таким образом отдать дань уважения. И еще можно сказать, что люди стояли в каком-то смысле за благодатью. Они стояли за определенным религиозным состоянием, за состоянием души и пытались стяжать какое-то состояние духа. Потому что недаром говорили, что те, которые проходили, они выходили просветленные оттуда. Я не говорю, что все. Были люди, которые стояли тяжело. Но в массе своей, если прочитать отклики тех, кто там был, не тех, кого там не было, которые обсуждали, тех, кто там был… – Понимаю, Юлия Юрьевна. Тем не менее, вопрос остается. Вот это внезапное, ничем вроде бы не предвещенное стечение народа, вы же несколько лет занимаетесь социологией религии, как оно согласуется вообще со степенью христианизации нашего общества? – Я поняла ваш вопрос. С точки зрения того, как мы изучаем православных уже в течение десяти лет, а мы продолжаем изучать православных по методике Валентины Федоровны Чесноковой, которая эту методику разработала в начале 1990-х годов, и фактически мы по той же самой методике проводим опросы с 1992 года, и буквально в этом ноябре был последний опрос… – Вот-вот-вот. Очень хорошо. Расскажите про динамику христианизации. – Во-первых, надо сказать, что, конечно, как водится, количество православных, как и другие количества опрашиваемых у нас, зависят от того, как считают. То есть, безусловно, зависит от того, какая методика. Есть методики такие редукционистские, достаточно известные, которые сводят количество православных к 4%. Которые считают православными только тех, которые каждое воскресенье бывают в храме, которые ежедневно молятся, ежедневно читают Священное Писание и раз в неделю причащаются. Вот, если так считать православных, действительно, их количество будет не очень велико, хотя, тем не менее, даже количество таких православных за последнее время увеличилось. – Сколько сейчас примерно? – Секундочку, я вернусь к этому вопросу. Дело в том, что Валентина Федоровна Чеснокова еще в свое время говорила, что нельзя опрашивать одинаково людей разных христианских деноминаций. Почему? Потому что церковь и секта в смысле типологии религиозной организации – это, в общем-то, разные религиозные организации. – Без сомнения. – Потому что секта – это сообщество спасенных, это люди совершенные, они считают себя избранными. Поэтому они должны исполнять все, что предписано, иначе они не могут себя считать таковыми. А церковь – это институт, по определению Макса Вебера, институт по дарованию благодати. И тут немножко другая ситуация, она не требует каких-то идеальных морально-нравственных признаков. – Морально-нравственных не требует, но некоторых все-таки требует, поэтому когда… – Безусловно. – …я в вашем же исследовании прочел, что из числа людей, которые в ответ на ваш вопрос называют себя православными, крещены 83%. – Нет, этого в нашем исследовании не было. – Все-таки это немножко странновато. – Мы вопрос о крещении не задавали. – Покажу, у меня где-то здесь есть ваши распечатки. Или это не ваши уже? А, ну, извините. Может быть, чужое исследование. – Я вас уверяю, у нас в исследовании никогда не было вопроса, являетесь ли вы крещеным, то есть мы этот вопрос не задавали. У нас немножко другая система вопросов. И в чем заключается методика Чесноковой, чтобы было понятно… – Значит, это были данные ВЦИОМа. – Возможно. Есть пять показателей религиозного поведения. Посещение храма, причастие, чтение молитв, чтение Священного Писания и пост. Так вот, по методике Чесноковой, если человек выбирает сильную позицию хотя бы в одном из этих пяти показателей, то можно говорить, что он воцерковленный. – Понятно. – Да. – И вот таким образом воцерковленных? – По данным 2006 года, среди православных воцерковленных около 15%. – Не очень много. И эта цифра растет или падает? – Не очень много. Вот я сейчас не могу сказать, поскольку мы не до конца еще обработали данные нашего последнего исследования, эта цифра постепенно растет. Я бы, собственно, даже могла привести цифры, как она изменяется по нашим исследованиям. Она не сильно растет, изменения происходят очень медленно – 11-12-13-15… – Это получается в пределах ошибки измерения. Но если тенденция нескольких лет, тогда ей, наверное, можно верить. – Дело в том, что есть другая группа респондентов, число которых растет, – это та группа, которых Валентина Федоровна называла полувоцерковленные. Я знаю, что есть критические замечания в адрес этого термина, хотя, считаю, он достаточно хорошо характеризует само явление. То есть это люди, которые несколько раз в год ходят в храм, которые причащаются несколько раз в год, которые молятся церковными молитвами каждый день. Они не читают утренние и вечерние правила, но, тем не менее, молятся каждый день церковными молитвами, которые периодически – раз в неделю – читают Евангелие. – Хорошо. – Секундочку. Так вот доля этой группы населения, которая называется «полувоцерковленные», она растет более быстрыми темпами. И, по нашим данным, в 2006 году она составляла 36% православных. – 36% тех людей, которые назвали себя православными? – Да. 36% православных. – Как выглядят аналогичные, не такие же, но аналогичные показатели для мусульман России? – Это очень хороший вопрос. Тут надо понимать, что мусульмане у нас очень разные. – Так у нас и православные очень разные. – Нет, тут они совсем разные. Дело в том, что мы проводили исследование среди поволжских мусульман. Это Казань, это Уфа и сельские районы. И тут надо отметить, что разница несущественная. То есть по уровню, так скажем, религиозности и по показателям религиозного поведения данные очень близки, но... – Итак, вы сказали, что поведение мусульман Поволжья и православных сходно. – Сходно. Да. Если же говорить о мусульманах Северного Кавказа, мы там специальных исследований не проводили, но проводила исследование Мадина Богатырева – такая героическая девушка, она сама ингушка по национальности, и, собственно, поэтому она, видимо, и могла провести это исследование. Конечно, там показатели религиозности очень высокие. Несопоставимо с показателями православных и с показателями религиозного поведения Поволжья. – И поэтому это сопоставлять уже невозможно. А там, в Поволжье, по-видимому, огромную роль играет многовековое проживание совместное. Волей-неволей как-то складывается. – Я думаю, что большее значение имеет общий советский период, который одинаково воздействовал на религиозное мировоззрение и русских, и татар. – Несколько в отношении большей прохлады в этих воззрениях. Хорошо. Чрезвычайно интересен вот какой вопрос. Как формируются и формируются ли общины церковные? Что вы можете сказать о том, каков их состав – возрастной, образовательный, гендерный, отличаются ли составы церковных общин в Москве и в провинции? Что-нибудь про это известно? – Мы специальных исследований не проводили. То есть я не могу ссылаться здесь на свои исследования, но я могу сослаться на исследования приходов, которые сейчас очень активно ведутся и в РГГУ, и в Православном Свято-Тихоновском университете и даже в Высшей школе экономики. Тут можно сказать следующее. Что приходы, конечно, очень разные. – Конечно. Конечно. Очень хочется представить себе картину. – Если говорить о Москве, тут очень много сильных приходов. Приходов многолюдных, приходов, в которых много молодых людей и много семей с маленькими детьми. То есть, действительно, Москва – это такой на самом деле религиозный центр, в котором сконцентрировано большое количество очень сильных приходов. На периферии ситуация немножко другая. Там, если так можно выразиться, в провинции, хотя не очень хочется употреблять это слово, там приходы слабее, там состав приходов, особенно если говорить о сельской местности, это, конечно, в большей степени пожилые люди, но здесь бы я хотела отметить один очень важный момент. Дело в том, что даже исследование Высшей школы экономики, которое проводил Никита Евгеньевич Покровский, которых трудно заподозрить в симпатиях к православной церкви, обратили внимание, что в районах, как они теперь называются, Ближнего Севера, а именно Костромская, Ярославская область, приходы зачастую являются единственной в какой-то мере объединяющей население силой. Потому что там никого больше нет. Там есть приход, батюшка, и вокруг вот этой вот церкви остатки населения, которые там сохранились, они каким-то образом существуют. То есть получается, что приходы на самом деле имеют на сегодняшний день очень важную функцию, потому что они есть везде. Ну а состав, как я уже сказала, он очень сильно варьируется. И в возрастном плане, и по уровню образования прихожан – это все, безусловно, так. – Юлия Юрьевна, насколько я помню, когда-то было общим местом, может быть, с тех пор это изменилось, в позднесоветские и в первые постсоветские времена, что Москва по массе общественно-политических факторов на несколько лет опережает регионы, что то, что происходит в Москве, через несколько лет повторяется в регионах более или менее планомерно. Если это осталось, то надо ли это распространять на наблюденную вами деталь, что в Москве сильные приходы, а вокруг не очень. Будет ли подтягиваться прочая Россия по этой части? – Проблема в том, что в Москве приходы действуют по совершенно определенной схеме. Такая схема может повторяться в крупных городах. Конечно, в сельской местности и в средних городах… – Там просто людей нет, я понимаю. – …там совершенно другая будет модель поведения. – В больших городах, городах-миллионниках будет повторяться? – В городах возможно. Это опять-таки зависит от священников. Потому что от личности священника очень много зависит. – Это я понимаю. Я-то от вас жду некоего обобщения. А так, хороший – люблю, плохой – нет, – это, в общем, довольно понятная линия. – Понимаете, это также зависит от той политики, которую будет проводить сама РПЦ. Как можно судить о том, что сейчас происходит, действительно, будет активизироваться приходская деятельность. Я не могу с уверенностью сказать, что московская модель легко и быстро будет распространяться по крупным городам. – Да легко вообще ничего не бывает. Это понятно. Исследуются ли или есть хотя бы какие-то разрозненные наблюдения по части отношений между церковью, церковными общинами и государством, властными структурами? Есть ли какие-то наблюдения насчет того, как это дело двигается? Потому что двадцать с небольшим лет назад церковь была, явным образом противоположна государственным структурам официальным; сейчас она вроде бы явным образом стремится или находится в симфонии. Есть ли какие-то социальные наблюдения по этому поводу? Как люди к этому относятся? Что люди об этом думают? – Да. В качестве такого показателя я могу вам предложить только уровень доверия к церкви как к социальному институту. И здесь история такая. До конца 1990-х годов церковь была социальным институтом, который занимал первое место по уровню доверия населения. Превышая уровень доверия к президенту и правительству. Конкурентом здесь ей была только армия. Церковь и армия – это были институты наивысшего социального доверия. – А какие там примерно были показатели? – Правительство, президент… – Нет, доверие. Сколько – 20%? 30%? 90%? – Нет. Выше – 60%. – Это очень высокое. – Да. Это высокое. Значит, после, так сказать, прихода к власти Путина в первом его сроке ситуация изменилась, то есть на первом месте был президент, потом была церковь и армия. И долгое время эта ситуация сохранялась. Можно сказать, вплоть до этого года. Да. – А в этом году что? – В этом году… Да, и, я прошу прощения, в 2006 году мы еще задали вопрос о доверии Российской академии наук, поскольку вопрос о реформировании Российской академии наук постоянно муссировался, то ученые, чтобы показать, как относится население к Российской академии наук, поставили ее в числе социальных институтов, к которым население испытывает… – Это все-таки довольно странно. Ну ладно, да. – Тем не менее, как раз, как это ни покажется забавным, уровень доверия к церкви примерно соответствовал уровню доверия к Российской академии наук. То есть вот отношение к религии и к науке… такие вот можно делать выводы. – Я так полагаю, что и люди в РПЦ, и люди в Академии наук этому тождеству сильно огорчились. – Вы зря так думаете. В последнее время РПЦ очень так… демонстрирует максимально, так сказать, благоприятное отношение к науке. – Ну и правильно. Нет, это естественно, это логично. Просто каждый из них в глубине души полагает, что верить-то им надо больше. – Естественно. Так вот, в этом году уровень доверия президенту снизился, и церковь вновь вышла на первое место. Вот, последние у нас данные – это 50%, но… – 50% – что? Доверие церкви? – Доверие церкви. – А президенту? – Меньше. – В данном случае имеется в виду Медведев? – Да. Но дело вот в чем. Во-первых, оно все-таки снизилось по сравнению с тем, что было в начале 2000-х годов и в конце 1990-х; и во-вторых, что не менее важно, выросла доля респондентов, которая не доверяет церкви. Если в 2006 году таких было 23%, то сейчас таковых 39%. – Есть какие-нибудь идеи, как это объясняется? – С моей точки зрения, это объясняется активизацией церкви на общественном поле, тем, что церковь все-таки достаточно активно вмешивается в общественные дела, то есть она пытается решать какие-то проблемы и… – Юлия Юрьевна, а у вас ощущение, что она активно участвует в общественной жизни? Потому что это, на мой взгляд, не очевидно. – Есть несколько тем, которые вызывают, так скажем, раздражение определенной части общества. – А именно? – Разумеется, внедрение «Основ православной культуры» в школу, это институт военных капелланов в армии – собственно, вот эти в основном две темы, которые вызывают наибольшее раздражение. – Но это все же не очень ново, все это активно-то обсуждалось несколько лет назад, сейчас эти темы вроде бы ушли с первых полос. Их не видно. – Нет, мне кажется «Основы православной культуры» – это тема, которая бурно обсуждалась еще в прошлом и позапрошлом году… – И до сих пор, вы считаете? – В принципе да. – И именно активность на этих направлениях разделила на тех, кто стал одобрять и стал не одобрять эту деятельность. – Да. Ну, некоторые считают, что не дело церкви вмешиваться в такие дела, тем более есть еще ряд высказываний некоторых священнослужителей относительно стиля одежды, относительно… – А-а, ну, это отец Всеволод… – Да, отец Всеволод Чаплин… – …отец Всеволод сказал, действительно, какие-то интересные вещи, которые не вдруг поймешь. – …которые, в общем, на самом деле тоже раздражают значительное количество населения. – Нет, а тут на самом деле есть какая-то странность, которую я никогда не понимал. Может быть, вы мне ее поясните. Почему среднеинтеллигентный человек в России точно знает, что он имеет право на любое высказывание, почему он отказывает в этом праве отцу Всеволоду? Ну, не нравится тебе его высказывание – не нравится, а почему он сказать-то не может? – Это тот же вопрос, который мне хотелось задать очень многим… – Но нет представления, почему именно так… – Нет. – …почему им отказывают? – Я думаю, что это наша особенность такая мышления, которая по сей день не очень толерантно относится к высказыванию других людей. Потому что ведь даже эта очередь к Поясу Богородицы, она вызывала такую массу раздражения: почему они здесь стоят, почему они занимают место, почему столько из-за этого проблем. И значит, точка зрения людей, которые там стоят, совершенно не интересовала тех, кто высказывал свое мнение. – Потому что моя точка зрения – правильная, а их точка зрения – неправильная. – В том-то все и дело. – Есть довольно устойчивая точка зрения в невоцерковленных, по-видимому, кругах, насчет того, что нынешний, по крайней мере, нынешний, не говоря шире, контингент православных – это люди в массе своей существенно более суеверные, чем прочие. Подтверждается ли это более пристальным взглядом? – Следует сказать, что мы как раз занимались изучением суеверного поведения православных, собственно, как и других мировоззренческих групп. И надо отметить, что группа воцерковленных православных и полувоцерковленных православных, она, действительно, показывает несколько более высокие показатели индекса суеверного поведения. Вот, кстати говоря, мы работали над выведением этого индекса, который включал в себя веру… даже не веру, а именно практику магии, гаданий, экстрасенсорика и… – Понятно, понятно, значит, оказалось, что это правда? – Самый высокий индекс суеверного поведения показала полувоцерковленная группа. – От ворон отстали, к павам не пристали, да. – Это такая ситуация, которая, в общем, понятна, потому что, так скажем, в поисках чудесного, но еще не совсем понятно, какое оно должно быть чудесное. – Это, в общем, очень естественный результат. – Да. Вот, надо сказать, в 2004 году, когда мы первый раз проводили это исследование, у воцерковленных тоже был достаточно высокий этот индекс суеверного поведения, но как-то вот он снижался. – Видите, Юлия Юрьевна, это просто замечательно. Таким образом, все-таки люди, которые переступили порог двумя ногами, перестают заниматься суевериями, что само по себе уже хорошо. Динамика есть, динамика небольшая, но, по-видимому, позитивная. Спасибо. Скачать ""Дефицит благодати". Интервью Ю.Ю. Синелиной А.Н. Привалову"http://expert.ru/2011/12/8/ugol-zreniya/

Уважаемые коллеги! Доступен для скачивания сборник прошедшей конференции. сборник - СР 2013 памяти Ю.Ю. Синелиной.pdf

Ю. Синелина — доктор социологических наук, сотрудник ИСПИ РАН, автор ряда монографий по проблемам социологии религии1 — один из немногих отечественных социологов, профессионально занимающихся эмпирическими исследованиями секуляризации в России2. Книга, на которую мы хотели бы обратить внимание, — «Концепции секуляризации в социологической теории» — последняя к настоящему времени монография автора...

Михаил Смирнов Личность ученого в российской социологии религии. Памяти Юлии Синелиной Mikhail Smirnov The Scholar’s Personality in Russian Sociology of Religion. In Memory of Yulia Sinelina Mikhail Smirnov — Associate Professor at the Department of Philosophy, Saint-Petersburg State University, St.‑Petersburg. mirsnov55@yandex.ru The article is devoted to the main components of scientific activity of Russian sociologist Yulia Yurievna Sinelina (1972–2013). She was a well-known researcher of secularization in Russia, particularly the problems of interaction between modern society and religion. Her special attention was devoted to the application of theoretical and methodological investigations in sociology of religion to the religious situation in Russia. Keywords: Yu. Yu. Sinelina, sociology of religion, secularization, religious situation. В России существуют разные религии, как широко распространенные, так и с малым числом последователей, и это достаточно хорошо известно. В России существует социология. И это также более или менее известно, по крайней мере, значительной части населения. В России существуют разные науки, изучающие религии и совокупно именуемые религиоведением. Об этом знают уже гораздо меньше и как‑то смутно, нередко религиоведы вынуждены объяснять в публичной среде, что они не служители религиозного культа, а если чему и должны служить, то — науке. В России, наконец, существует социология религии, о чем знает только узкий круг людей, специально интересующихся проблемами под рубрикой «религия и общество». А ученых, которые составляют «цеховую среду» социологов религии, в России так мало, что и сотня на всю страну с трудом набирается. Между тем дело, которому посвятили себя социологи религии, имеет большое мировоззренческое и весомое практическое значение. Постоянство присутствия религии в истории и современности любых обществ, сложнейшие отношения в связи с религией между индивидами и совокупными субъектами социума, множество оттенков в социальном измерении религиозной жизни — все это обязывает к адекватному и внятно выраженному пониманию происходящего. Именно социология религии способна быть научным средством такого понимания. Но наука это всегда деятельность конкретных личностей со своими персональными особенностями, притязаниями, интересами и предпочтениями, идущих путем открытий и ошибок, будничной работы и праздников, житейской рутины и сакральных моментов исследовательского вдохновения. Социологии религии в России повезло: в ней была и в последние годы во многом представляла лицо этой науки замечательная личность — Юлия Юрьевна Синелина, доктор социологических наук, руководитель Отдела социологии религии Института социально-политических исследований Российской академии наук. Ее трагическая гибель — это большая человеческая утрата для близких и серьезная потеря для немногочисленного научного сообщества российских социологов религии. Но, как бы это ни звучало, уход из жизни ученого — это начало объективного осмысления его научных достоинств, его вклада и значения на исследовательском поприще. Прижизненная полемика, критика, споры уступают место взвешенному оцениванию, обдумыванию тех идей и достижений, которые уже обязательно должны учитываться в дальнейшем научном развитии. В конце января 2013 года Исследовательский комитет «Социология религии» Российского общества социологов провел научно-практический семинар «Исследование современной религии: методы и методология». Это было на редкость содержательное обсуждение, с интересными выступлениями, дискуссиями и исследовательскими инициативами. Представлены были разные подходы и выводы о современной религиозности, ее тенденциях, способах ее научного изучения. Среди докладчиков была и Ю. Синелина. Ее выступление в основном касалось характеристики так называемых «колеблющихся» между принятием и непринятием религии в России. И рассуждая об этом феномене, Юлия Юрьевна вышла на принципиальную проблему теоретической обоснованности типологической работы социологов религии. По ее представлению, именно концептуальная размытость критериев определения типов отношения к религии не дает возможности создать правильную картину качественного состояния религиозности населения, соотносимую с показателями количественных исследований. По понятным причинам исследовательская преференция отдавалась аналитике русского православия — определению состава его последователей, достоверности их самоидентификации с конфессией. Ю. Синелина вполне справедливо критически указывала, что в изысканиях многих наших социологов религии вольно или невольно возникает образ этакого «идеального православного»: начинают искать неких «истинноверующих», все и скрупулезно практикующих, отказывая в религиозной принадлежности тем, кто не соответствует строгим показателям конфессиональной идентичности. Мне довелось с разной степенью подробности обсуждать с Юлией Юрьевной некоторые темы социологии религии. По ряду конкретных сюжетов наши взгляды не всегда совпадали, но обнаруживалось и много общего в понимании ключевых вопросов. Позволю себе утверждать, что сходной была оценка положения российской социологии религии — в том, что ее состояние определяется мерой ее востребованности, и мера эта, прямо сказать, невелика. Но причина такого положения меньше всего относится к самим социологам религии. Это люди, которые своим упорством, следуя научному долгу, удерживают на плаву «ковчег» социологии религии в нашей стране, пытаются находить правильный фарватер в бурлящих «водах» религиозных и околорелигиозных явлений российской жизни. А малая востребованность — от того, что религии в России воспринимаются меньше всего в их действительном состоянии, о котором и свидетельствуют исследования социологов религии. На институты религии многие уповают чуть ли не как на панацею от духовных и социальных «болезней», иные же усматривают в них мракобесные намерения ввергнуть общество в мрачное «новое средневековье», а кто‑то «вчитывает» в них вообще далекие от адекватности смыслы, порожденные амбициозным невежеством. Во всех этих случаях знания и выводы социологии религии сплошь и рядом оказываются вне зоны внимания «знатоков религиозного вопроса» или «серьезных людей» во власти, поскольку почти всегда диссонируют с их малокомпетентными рассуждениями. Как исследователь, работавший с репрезентативным массивом эмпирического материала, Ю. Синелина прекрасно видела расхождение пропагандируемой картины «религиозного возрождения» с подлинным состоянием религиозности населения в России; что самое главное, она осознавала неоднозначность смыслов действительно возросшего в нашем обществе запроса на религию. В ее публикациях и выступлениях крайне импонирует реалистичность оценок религиозной ситуации, основанных на строгих научных процедурах. При этом она имела и свои религиозные убеждения, что наверняка как‑то отражалось на ее личном переживании компрометирующих историй в деятельности религиозных организаций, суеверного поведения россиян, неприятия форсированной реанимации «религиозного фактора» секулярно настроенной частью населения (включая и многих коллег-ученых). От общения с Юлией Юрьевной осталось устойчивое впечатление, что академические познавательные мотивы в ее исследованиях были неотделимы от гражданской позиции. Она очень заинтересованно реагировала на то, что вокруг объекта изучения — религии — неуклонно нарастает массив злободневных, нередко весьма острых обстоятельств. Эти обстоятельства переводят тему религии в полемическую плоскость, когда собственно религиозное наполнение жизни выпадает из дискуссий, и религия превращается лишь в повод для выяснения политических и идеологических отношений. У нее, как и у многих исследователей религии, особое беспокойство вызывало существенное расхождение между действительным содержанием религиозных потребностей верующей части населения страны и усиливающимся инструментальным отношением власти к религиозным институтам для достижения политических целей. Ю. Синелина всегда подчеркивала, что в религии для верующих приоритетны духовные состояния. Вместе с тем Юлия Юрьевна отмечала и усиление роли конфессиональной принадлежности как фактора этнической и социокультурной идентичности. Можно сказать, что постоянство «диалектической» коллизии между устремлением людей к религиозной сакральности и профанностью социального бытия конфессиональных объединений стало определяющим при выработке Ю. Синелиной авторской концепции циклов секуляризации в истории России. Этой концепцией, вызвавшей и признание, и дискуссии, к сожалению, далеко не завершенной, Юлия Юрьевна внесла заметный вклад в теорию и методологию отечественной социологии религии. Ю. Синелиной выпала непростая судьба — своей деятельностью свидетельствовать, что социология религии в России должна и может быть авторитетным в общественном восприятии источником адекватного знания о религиозной ситуации в стране и об отношении к религии во всех слоях российского общества. Отстаивая собственные научные взгляды, она внимательно, терпеливо и заинтересованно относилась ко всем подходам, возникающим в немногочисленной отечественной среде энтузиатов социологического исследования религии. Это хорошо знают участники проводившихся ею семинаров по социологии религии в Московском государственном университете, это помнят коллеги, обсуждавшие с Ю. Синелиной проблемы социологии религии на конференциях и в личном общении. Главное для российских социологов религии на нынешнем этапе — это самим стать заметным научным сообществом, которое невозможно было бы обойти или игнорировать. А такое достигается только выработкой качественной научной продукции, отражающей действительно актуальные проблемы общественного восприятия религии. Социологии религии в России требуется выйти на обобщающее теоретическое описание современных проблем. Михаил Смирнов Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. № 2 ( 3 1 ) · 2013. С. 291-297.

СИНЕЛИНА ЮЛИЯ ЮРЬЕВНА Родилась 12 января 1972 года в городе Запорожье. В 1988 году закончила среднюю школу в Москве. В 1993 году закончила географический факультет МГУ им.М.В. Ломоносова по специальности «География» (экономическая география). В 1996 году закончила с отличием Российский государственный гуманитарный университет с присуждением степени бакалавра философии со специализацией «Сравнительное изучение мировых религий». С 1997 по 2013 год работала в Институте социально-политических исследований РАН младшим научным сотрудником, старшим научным сотрудником, с 2009 г. – заведующей отделом социологии религии, с 2010 г. – ученым секретарем, с 2011 г. – исполняла обязанности заместителя директора. В 2003 году защитила кандидатскую диссертацию по теме «Динамика отношений общества и Православной церкви в России (историко-социологический анализ: конец ХVII – начало ХХ века)», и ей была присуждена ученая степень кандидата социологических наук. В 2009 году защитила докторскую диссертацию по теме «Циклический характер процесса секуляризации в России (Социологический анализ: конец ХVII – начало ХХI века)», и в 2010 году ей была присуждена ученая степень доктора социологических наук. В 2012 году за вклад в науку награждена серебряной медалью имени Питирима Сорокина.