Поиск по сайту

Сергей Бурьянов, юрист, сопредседатель Института свободы совести. ПРОЛЕТАЯ НАД ГНЕЗДОМ ДЕМОКРАТИИ. Нужна ли России американская модель государственно-конфессиональных отношений? Еще в самом начале истории США отделение Церкви от государства было закреплено Первой поправкой к Конституции. Поправка провозглашает, что "Конгресс не должен издавать законов, устанавливающих какую-либо религию или запрещающих ее свободное исповедание". Предполагалось, что малочисленные группы при уважительном отношении к себе будут более лояльны режиму, чем при доминировании одной конфессии. Таким образом, право на свободу вероисповедания исторически является сердцевиной американской национальной идентичности и приоритетом законодателей. Несомненно, что именно религиозная свобода явилась основой стабильности федеральной структуры государства, процветания многонационального и поликонфессионального общества. Правда, произошло это не сразу, и не совсем. Даже после принятия Конституции США в 1787 г., и Билля о правах (непосредственно содержащего Первую поправку) в 1791 г., некоторые штаты официальносохраняли конфессиональные предпочтения. Более 200 лет продолжалось формирование системы правовых гарантий религиозной свободы, но нельзя сказать, что этот процесс завершен. В конце 90-х г.г. прошлого века благородная идея защиты религиозной свободы, как краеугольного камня демократии, но уже во всемирном масштабе, заняла свое место среди иных актуальных тем внешней политики США. Ссылаясь на международные документы в области прав человека, американские законодатели провозгласили, что религиозная свобода является основным правом каждой личности, и никогда не должна ущемляться ни одним государством. 12 мая 2004 г в Вашингтоне был презентован очередной ежегодный доклад Комиссии по международной религиозной свободе, созданной во исполнение Акта "О международной свободе вероисповедания" от 1998 г. Акт определяет политические и экономические меры США в отношении стран-нарушителей религиозной свободы. Спектр мер весьма широк: от частного демарша и публичного осуждения до приостановки помощи и запрещения Правительству США заключать любые контракты с нарушителем. Естественно Комиссия (состоящая всего из 10 человек) лишь составляет обзоры нарушений и вырабатывает рекомендации президенту, госсекретарю и Конгрессу. В этом году Россия не попала в список "стран, вызывающих особую озабоченность", так как убийства, пытки, исчезновения и тюремные заключения людей по религиозным мотивам пока не были обнаружены. Но члены Комиссии все же озаботились ФЗ "О свободе совести..." 1997 г. и рядом новых тенденций, чреватых принятием закона о "традиционных" религиях. Предметом же особой заботы стала дискриминация католиков, протестантов и баптистов. В январе 2003 г. проект доклада "О совершенствовании деятельности государственных и общественных институтов по противодействию проявлениям религиозного экстремизма в Российской Федерации" послужил поводом для специального визита делегации Комиссии в Россию. В частности, авторами злосчастного проекта к числу "религиозных экстремистов", распространяющих "идеологию вседозволенности и эгоизма", наряду с новыми религиозными движениями были отнесены ислам, протестантские деноминации, и даже Римско-католическая церковь. Тогда худшие опасения были благополучно развеяны депутатами Госдумы, руководителями местного отделения Международной ассоциации религиозной свободы (ЕО МАРС) и других конфессионально ориентированных структур, с которыми консультировались члены Комиссии. Они сказали, что в России все хорошо и буквально обрушили на ревизоров "целый шквал статистических данных, которые говорят о разнообразных программах воспитательного, образовательного, интеллектуального, культурного, социального и собственно религиозного характера, которые сейчас проводят различные религиозные организации". В результате руководитель делегации ревизоров от свободы Фелис Гаэр отметила, что "процветание свобод в России стало реальностью, но пока еще хрупкой... Но в целом члены комиссии глубоко впечатлены разительными переменами в области свобод, в том числе религиозных". Кроме Комиссии, в Госдепе США существует Отдел по международной свободе вероисповедания и должность Полномочного посла по вопросам свободы вероисповедания, также созданные для реализации Акта "О международной религиозной свободе". Ежегодно госсекретарь и посол, на основе рекомендаций Комиссии, представляют Конгрессу доклад по международной религиозной свободе. В опубликованном в конце 2003 г., пятом по счету докладе, Россия упомянута в числе стран, где действует "дискриминационное законодательство или проводится политика, ограничивающая права отдельных религиозных групп". Несмотря на констатацию того, что "религиозные вопросы не являются источником социальной враждебности в России", авторы выражают озабоченность негативным отношением к традиционным мусульманским этническим группам, а также антисемитскими выступлениями и проявлениями социальной враждебности в отношении католиков и новейших неправославных религий. Безусловно, идея заботы о состоянии религиозной свободе во всем мире не вызывает сомнений и заслуживает всяческого одобрения. Но "подводные камни" реализации этой идеи как концептуального, так и частного характера, требуют пристального и по возможности беспристрастного рассмотрения. Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что речь идет только о защите религиозной свободы, которую иногда для разнообразия называют свободой совести. На самом деле свобода совести, в качестве юридического измерения свободы мировоззренческого выбора каждому, значительно шире религиозной свободы. Собственно религиозная свобода является частью свободы совести – пусть основной, но не единственной. Получается, что предметом особой заботы являются права отнюдь не каждого, а только верующих, да и то преимущественно в их институциональном выражении. Иными словами предполагается защита прав только религиозных организаций. На практике все чаще оказывается, что не всех, а только влиятельных, называемых "солидными". Невозможно отрицать колоссальное значение Первой поправки (и ее интерпретаций Верховным Судом США), но приходится признать, что они вовсе не гарантирует свободу мировоззренческого выбора каждому. Это происходит, в том числе, потому, что поправка не способна защитить свободу от коррупции в государственно-конфессиональных отношениях, в свою очередь обусловленной союзом религии и политики. "Американская модель" предполагает разделение государства и религиозных объединений, но не религии и политических институтов. Характерно, что научно-правовая база этому не препятствует. А значит и государственно-конфессиональное разделение не носит необратимого характера. Сегодня Первая поправка – основа основ американской демократии –трещит по швам под напором предприимчивых политиков от религии и конфессионалов от политики. "Заново родившийся христианин" в президентском кресле ищет и находит религиозное обоснование внешней политики США. Весь мир слышал, что Буш назвал Христа своим любимым философом, изменившим его сердце. Многие эксперты говорят, что "праведную войну" против Хуссейна начал не просто глава государства, но еще и глубоко верующий христианин-евангелист. Возглас "God bless America!" (Боже, благослови Америку!) завершает его публичные выступления. Политика "крестовых походов" не может не провоцировать реакции, в том числе в такой крайней форме как терроризм. Не случайно о "крестоносцах" в качестве мишеней терактов упоминал Усама бен Ладен. О борьбе с международным терроризмом посредством "огня и меча" слышно каждый день, но политику менять никто не собирается. Похоже, гипотеза Хантингтона претворяется в жизнь... Удовлетворение исков Американского союза гражданских свобод (ACLU) по сносу крестов времен Второй мировой и статуй святых из общественных мест, говорит лишь об иллюзии соблюдения конституции. На самом деле США страна не только религиозной свободы, но и ее контрастов. Учащиеся государственных школ не могут публично молиться, но сессии конгресса всегда открываются молитвой, как и съезды обеих партий. Учительнице в той же школе запрещено демонстрировать крестик, но президент произносит клятву на Библии, а капелланы являются частью армии США. Это, уже не говоря о надписи"INGODWETRUST" (Мы веруем в Бога), которая присутствует на дензнаках США. Таких очевидных противоречий множество. Но даже решение частных противоречий в ближайшем будущем не предвидится. Противопоставление науки и религии, разума и веры, верующих и неверующих, заложенное в основу законодательства, проявляет себя в залах судебных заседаний. Яркий пример – "обезьяний процесс". Консерваторы от религии не устают заявлять, что само преподавание эволюционной теории ставит человеческий разум выше правды откровения, а это подрывает основу религии. 20 марта 2003 г. палата представителей Конгресса США большинством в 400 голосов против 7 осудила решение федерального суда о том, что слова "под Богом" в тексте официальной присяги американскому флагу являются антиконституционными ("…Один народ под Богом"). Как сообщает RNS, конгрессмены заявили, что "произнесение этих слов является патриотическим актом, а не религиозным, и не выражает религиозной веры или исповедания". Религиозные консерваторы и фундаменталисты из политического движения Христианских правых ратуют за отмену решений Верховного суда, запрещающего отправление молитв в государственных школах. Очевидные противоречия – лишь отражение глубинных невидимых противоречий концептуального характера, последствия которых еще предстоит осознать. Таким образом, о гарантиях свободы совести в США говорить не приходится, но религиозная свобода там какая-то есть. Правда и она там медленно, но верно вырождается в свободу только для "солидных" (в отличие от российских "традиционных") конфессий, имеющих влияние даже в Конгрессе. Это значит, что религиозных преследований нет, но "тихая" дискриминация проявляет себя на уровне льгот. Зарегистрировать религиозную организацию и получить официальный статус можно заявительным порядком. Однако, чтобы получить освобождение от налогов, нужно доказать службе налогов и сборов Минфина США (IRS) искренность религиозных убеждений и связь с ними ритуалов и практики, плюс соответствие национальной политике. Понятно, что доказать истинность могут только "солидные" религии, иначе "кто попало" будет уходить от налогов. А так от налогов уходит "кто надо". В результате, многим налогоплательщикам приходится оплачивать религию других. Но кому это надо? Прежде всего, политикам. Роль религии на выборах в США исключительно высока. При этом политическое влияние религиозных организаций опирается на массовую религиозность американцев. Быть верующим - правило хорошего тона в США. Не важно каким, но верующим – верить можно во все что угодно, и называть это как угодно. Девять из десяти американцев отдают предпочтение какой-либо определенной религии (56% – протестанты, 28% – католики, 2% – иудеи, 1% – мусульмане, 3% – другие религии). Около 70 процентов являются членами религиозных общин, но почти каждый десятый житель США – атеист. До недавнего времени, большинство протестантов, как правило, голосовали за кандидатов Республиканской партии, тогда как иудеи и католики в основном отдавали свои голоса демократам. Если верить данным исследовательского центра "Пью", сегодня картина меняется. 63 % американцев, посещающих церковь чаще одного раза в неделю, голосуют в пользу республиканцев, тогда как 62 % из тех, кто лишь изредка участвуют в богослужениях, голосуют за демократических политиков. Религиозные инициативы Буша, выдвинутые на десятый день его сотворения президентом, без обиняков говорят, что налоговые льготы это лишь надводная часть айсберга. Как известно, преимущество Буша было минимальным, и говорят, что некоторые религиозные организации сделали очень много для его победы. Так или иначе, президентский план предполагал ни много, ни мало до 10 млрд. бюджетных денег на финансирование религиозных организаций, занимающихся социальным служением. И это только в течение первого года. Для реализации плана был внесен и принят палатой представителей "CommunitySolutionsAct", который все же окончательно не был утвержден. Реакция в обществе оказалась неоднозначная. Возникли серьезные противоречия, среди которых были основанные на опасениях получения денег "не солидными" и мусульманскими организациями, а также в связи с перспективой государственного контроля и вмешательства в религиозные дела. Возможно, союз религии и политики имел когда-то некие положительные черты. Но сегодня он провоцирует конфликты, препятствует демократическим процедурам, и, в конечном итоге, лежит в основе сценария глобализации "золотого миллиарда". Соединенные Штаты являются олицетворением этого сценария поляризации мира на господ и изгоев, который многие эксперты называют тупиком человеческой цивилизации. Демократия, разбавленная религиозно-политическим коррупционным союзом, превращается в "однополярную демократию" монополии на власть. Именно такой сценарий вытекает из религиозной свободы "солидных конфессий". По крайней мере, кардинально изменить ситуацию в области реализации свободы совести, можно лишь разграничив религию и политику в правовом поле. Но это не возможно в рамках пресловутых моделей государственно-конфессиональных отношений, фактически имеющих приоритет по отношению к правам человека. Что касается "американской" модели, то она действительно лучшая. Но только среди худших. Ее главное отличие от моделей большинства других стран в том, что из основных компонент религиозной политики "кнута и пряника" (преследований и привилегий) в США задействован только "пряник". Но в главном они едины, поскольку предполагают доминирование интересов политиков, аппетит которых всегда сильнее идеалов свободы. Если "американскую" модель тупо клонировать в России, то она если и приживется, то не раньше чем через 200 лет. Но российские проблемы "американка" не решит. Даже в США она не решает всех проблем и нередко дает сбои. В свое время Дж. Вуд сказал: "Религии мира должны признать, что отказ от принципа религиозной свободы по отношению к какой-либо одной группе людей представляет собой одновременную угрозу религиозной свободе всех; что ущемление религиозных прав последователя какой-либо одной религии есть в то же время отрицание религиозных прав последователей всех других религий, наконец, попрание самой основы прав человека вообще". Эти слова отражают американскую эволюцию от веротерпимости к религиозной свободе. В настоящее время необходим следующий шаг – к свободе совести. Слишком много противоречий в концепции религиозной свободе – слишком она уязвима. Скорее всего, религиозная свобода (для верующих) возможна только в расширенных границах свободы совести (каждому и без разделения). Сегодня место религиозной свободы, не отрицая, но расширяя ее границы, должна занять свобода совести. В указанном контексте: "правительства и религии мира должны признать, что отказ от принципа свободы мировоззренческого выбора по отношению к какой-либо одной группе людей представляет собой одновременную угрозу религиозной свободе всех; что ущемление прав последователя какого-либо одного мировоззрения есть в то же время отрицание прав последователей всех других мировоззрений, наконец, попрание самой основы прав человека вообще". В противном случае не останется ни религиозной свободы, ни веротерпимости, ни демократии. Говорят, что преследования по религиозным мотивам особенно распространены и носят систематический характер в странах с тоталитарными режимами и воинствующим политизированным религиозным большинством.Но подавление свободы мировоззренческого выбора лежит в самой основе превращения государства в тоталитарное.Без свободного мировоззренческого выбора невозможен свободный политический выбор, а значит и правовая демократия. В тоже время, современная ситуация консервируется на уровне науки, который является системообразующим относительно уровня законотворчества и правоприменения. Степень научной разработанности также оказалась зависимой от коррупции в отношениях государства с религиозными объединениями. Как правило, отсутствует даже адекватная постановка проблемы. Влияние конфессионально ориентированных структур на уровне науки и образования, которые доминируют в данной области, оказывает фатальное влияние на состояние свободы совести. Как правило, деятельность соответствующих центров при конфессиональных образовательных заведениях (или ассоциаций конфессий, самая известная из которых МАРС) направлена на реализацию своих корпоративных интересов. На деле они весьма прохладно относятся к религиозной свободе для всех религиозных организаций. Что касается свободы совести, то им до нее вообще дела нет. В сложившихся реалиях предметом главной заботы религиозных организаций является оформление доказательств того, что они являются религиозными и "солидными". "Обучение" государственных чиновников, якобы виноватых во всех нарушениях религиозной свободы – еще одна важная забота "солидных". На это не жалеют сил и средств. Упомянутые структуры продвигают многосубъектную "американскую модель" на весь мир в качестве более прогрессивной альтернативы средневековым моделям доминирования "традиционного" большинства. То, как они это делают, дают основания говорить о высокой коррупционности "американской" модели. По крайней мере, в таком качестве она воспроизводит себя в России. Нередко дело доходит до манипулирования научным сообществом и создания препятствий научному обмену. 16 февраля Институт свободы совести распространил открытое письмо (http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=18260&type=view) организаторам оказавшейся закрытой для российских неправительственных организаций конференции "Религия в современных политических процессах", (20-21 февраля 2004 г., Российская академия госслужбы при Президенте РФ). Среди организаторов, кроме российских организаций, были Международная академия религиозной свободы (США), Международный центр изучения религии и права университета Бригама Янга (США), Институт церковно-государственных исследований им. Дж.М. Доусона Бейлорского университета (США), Институт религии и общественной политики (США), Комиссия США по международной религиозной свободе (США). В этой благородной теме "крутятся" и зарабатываются приличные по российским меркам деньги. Именно коррупционный контекст и "роковые" конфессиональные деньги делают понятным имевший место раскол, начавшего было формироваться российского религиоведческого сообщества и завершившийся созданием структуры, принадлежащей одному человеку (как известно, с одним проще договориться). В результате в регионах страны прошла серия "конференций-пустышек" на тему свободы совести и толерантности, в которых религиоведы играли роль массовки, в то время как заплатившие за участие религиозные организации устанавливали "дружбу" с чиновниками, а адвокаты "окучивали" клиентов. Влияние религиозных конфессий на поле науки о свободе совести сказывается на работе благотворительных фондов. Эксперты там те же конфессионалы – труженики устаревших подходов. Возникает впечатление, что целью их деятельности является не столько установление демократии в России, сколько преодоление остатков коммунизма-атеизма. Тот факт, что их господствующее место успешно заняла Русская Православная Церковь Московского патриархата (РПЦ МП), остался незамеченным. В лучшем случае финансируется только борьба со следствиями (за толерантность и против ксенофобии). В общем, чтобы не было жалоб. Концептуальные исследования свободы совести не находят своих доноров. Вероятно, чтобы неверующим не дай бог, не достался даже кусочек свободы. А с другой стороны, от такого выгодного дела как использование религии для политнужд никто (в том числе конфессии) не собирается отказываться. Это, не смотря но то, что в одном из своих решений Верховный Суд США справедливо отметил, что "союз власти и религии ведет к разрушении власти и деградации религии". Напоследок еще один не менее важный вопрос: почему только Соединенные Штаты выполняют роль мирового ревизора религиозной свободы? Может быть потому, они самые продвинутые и демократичные? Но, как оказывается, ненамного и только относительно других. Кроме того, в условиях перманентной борьбы с международным терроризмом грань между демократией с элементами полицейского государства и полицейским государством с элементами демократии определить все труднее. В тоже время мультистандарты и политическое использование религии дискредитируют саму идею религиозной свободы, и дают некие основания для недалеких сторонников средневековых подходов. Понятно, что неловко наступать на "больную мозоль" внешнеполитических партнеров. Но совсем непонятно, почему свобода, если она признается высшей ценностью, должна зависеть от политических интересов. Не случайно доклады Комиссии по международной религиозной свободе упоминали не всех нарушителей. Санкции также носили дифференцированный характер. Лояльных партнеров лишь слегка журили. Сама идея заботы о религиозной свободе превосходна. Но свобода совести, по определению, не может быть "дубиной" политики (особенно международной), если конечно речь не идет о ее суррогате. Настоящую свободу мировоззренческого выбора не возможно купить у коррумпированных чиновников. Никакое правительство невозможно заставить даровать эту свободу. Чтобы забота о свободе совести была эффективной, а не декларативной, она должна затрагивать коренные причины нарушений. Для этого необходим прорыв – преодоление цепи подмен, в результате которых свобода каждого подменяется политическими интересами групп. Необходимо правовыми методами принудить политиков оставить религию в покое. Формирование системы правовых гарантий реализации свободы совести на основе ревизии и реформы основополагающих принципов и понятийного аппарата должно начинаться с международного уровня. Она должна стать предметом заботы всего мирового сообщества. Совершенно очевидно, что судьба свободы совести (включая религиозную свободу), и в мире, и в России, не должна ставиться в зависимость от политической воли сидельцев Белого дома и Кремля. Источник: http://www.portal-credo.ru/site/?act=fresh&id=227