Поиск по сайту

«Экономического успеха достигают общества, где рациональные, секулярные ценности преобладают над религиозными и традиционными» В графиках развития государств видна роль ментальности населения. Страны, которые относятся к Западной Европе и Северной Америке и по религиозным системам являются протестантскими, развивались лучше, чем все остальные. Затем в конце XX века случился католический ренессанс: польское и ирландское экономическое чудо, подъем земель Южной Германии. Это последствия решения Второго католического собора 1962 года, который пересмотрел трактовку некоторых ценностей. Католики перестали считать нищету священной, богатство — предосудительным, труд — проклятием. Буквально через 30-40 лет экономика католических стран дала очень большие результаты. Сейчас в стартующих модернизациях находится Малайзия. Она стала первой мусульманской страной, создавшей механизмы роста. Не Турция, от которой все этого ждали. Малайзия развивается путем постоянного бегства от китайцев. Она использует не китайский двигатель в своей модернизации, а мусульманский. Интересно, кто будет первой православной страной, которая создаст механизмы роста? На самом деле, важна не сама вера, а ценности и поведенческие установки, которые религия транслирует в отношении общества к власти, труду, успеху, длинному или короткому взгляду в будущее. В России постоянно меняются установки. У нас все время качается маятник: традиционные, религиозные ценности то приходят, то уходят. Это означает, что Россия подошла к ценностному кризису, перелому, но выбора еще не сделала.

Россия и другие экс-коммунистические государства демонстрируют резкий всплеск религиозности, и это напрямую связано с крушением коммунистической идеологии. Функцию религии выполняло чувство принадлежности к большому и сильному соцлагерю, обеспечивая субъективное благополучие в экономически неблагоприятных условиях. Замерами «субъективного благополучия» и зависимостью ценностей от факторов социально-экономического развития уже несколько десятков лет занимаются социологи в рамках проекта World Values Survey (WVS). Прежние исследования показали, что большинство стран мира вполне подтверждают модернизационную теорию, согласно которой по мере социально-экономического развития общество движется от ценностей выживания к ценностям самовыражения и от традиционности к секуляризму. Но посткоммунистические страны ситуативно демонстрируют обратную динамику — от секуляризма к традиционности, а в случае России и от самовыражения к выживанию. Новое исследование, среди авторов которого руководитель проекта WVS Рональд Инглхардт и Эдуард Понарин из ВШЭ, подробно рассматривает взаимовлияние религии и уровня удовлетворенности жизнью в России и посткоммунистических странах. По данным социологов, уровень удовлетворенности жизнью зависит от религиозности не меньше, чем от экономического благополучия, и верующие могут быть счастливее атеистов, даже если живут хуже. Жители стран Латинской Америки чувствуют себя такими же счастливыми, как жители Дании, несмотря на гораздо более низкий уровень жизни. Рост уровня религиозности в посткоммунистических странах оказался самым резким в мире с начала 1980-х до конца 2000-х. В Болгарии условный показатель «важности Бога» вырос (по 10-балльной шкале) с 5,56 в 1990 г. до 5,7 в 2006 г., в России — с 4 до 6,02, в Китае — с 1 до 3,58 (по 10-балльной шкале, где 1 — «Бог не важен», а 10 — «максимально важен»). Авторы связывают рост религиозности в посткоммунистических странах с тем, что роль религии здесь выполняла идеология и ее крушение привело к ценностному вакууму. Если все это так, модернизация не единственный сценарий развития общества и его ценностей. Традиционные общества способны разрабатывать собственные механизмы преодоления кризисов, не связанные с экономическим благополучием и свободой самовыражения. Впрочем, как замечают авторы исследования, хотя вера и свобода способны до известной степени замещать друг друга, конфликта между ними не существует. В России реально существует запрос на традиционные и религиозные ценности. С одной стороны, это говорит о том, что запас прочности в условиях кризиса и экономической нестабильности в России достаточно высок. С другой — что склонность к традиционности может надолго затормозить объективно необходимые процессы общественно-экономического развития. Источник