Казенин К. Тихий ислам

 Константин Казенин

Тихий ислам

Почему Адыгея, в отличие от своих кавказских соседей, почти не сталкивалась с какими-либо серьезными осложнениями и вообще с общественным оживлением на религиозной почве? В республике не только удалось избежать формирования террористического подполья. Там не было и крупных внутриисламских конфликтов, с 1990-х годов сотрясавших Кавказ от Дагестана до Карачаево-Черкесии и не изжитых там до сих пор. Разногласия и борьба между разными адыгейскими имамами, появление проповедников, учившихся за рубежом (в Адыгее они были в основном из числа косовских адыгов), выдвинутые против них обвинения в экстремизме, конфликты на этой почве между частью верующих и силовиками – все это было, но в таких аптекарских дозах, что на общей ситуации в регионе отражалось мало. 

Вряд ли тут дело в том, что в Адыгее относительно бедная исламская традиция, а ислам исторически занимает скромное место в социальной самоорганизации адыгов. Например, Кабардино-Балкария – республика, где адыги составляют большинство, различные обострения на религиозной почве в постсоветское время узнала по полной. Так что более правдоподобными представляются другие объяснения.

Одна из возможных причин – демографическая. При всех различиях внутриисламских конфликтов в разных республиках Северного Кавказа их завязка везде была однотипной: конфликты начинались с того, что часть верующей молодежи противопоставляла себя исламским деятелям старшего поколения, утверждая, что те искажают исламское вероучение. На всех последующих этапах таких конфликтов в них продолжали играть первостепенную роль именно молодежные исламские сообщества. Но для того, чтобы они возникли и проявили себя, необходимо как минимум достаточное количество общественно активной молодежи, стремящейся влиять на происходящее в своем регионе. А вот этого в Адыгее наблюдался определенный дефицит.

В этой республике, как и в других регионах Северо-Западного Кавказа (Карачаево-Черкесии и уже упоминавшейся Кабардино-Балкарии), но в отличие от Кавказа Северо-Восточного (Дагестана, Чечни, Ингушетии), на момент распада СССР и позднее не наблюдалось избыточной доли молодежи в составе населения – так называемого молодежного нароста. При этом в Адыгее численность фактически присутствующей молодежи убывала быстрее, чем в других республиках Северо-Западного Кавказа, – молодежь уезжала учиться и работать в расположенный неподалеку Краснодар в гораздо большем количестве, чем это отражала местная статистика.

Для заметного молодежного движения любого толка в Адыгее просто не было достаточной кадровой базы. Кстати, в Краснодаре и его окрестностях молодежная исламская активность имела и имеет место, в том числе и в мечети, находящейся на территории Адыгеи, – в расположенном поблизости от Краснодара городе Адыгейске. Похоже, что там как раз и находят себе место разные формы молодежного ислама. Заметную долю прихожан этой мечети с ее открытия составляли уроженцы Краснодара или молодые люди, перебравшиеся туда из Адыгеи. В 2000-е годы мэр того самого Адыгейска – города, во всех отношениях связанного с Краснодаром, утверждал, что «молодые мусульмане» пытались оказать влияние на местные выборы. Верно это или нет, но представить подобное на выборах республиканского уровня в Адыгее достаточно сложно (хотя в других республиках Северо-Западного Кавказа прецеденты были).

Как бы то ни было, Адыгея единственный регион Северного Кавказа, где практически не было молодежного исламского движения, противопоставляющего себя официальным мусульманским структурам и претендующего на роль заметной общественной силы в масштабах своего региона. А если учесть, что и адепты экстремистских течений ищут сторонников в первую очередь среди религиозной молодежи протестного толка, то неудивительно, что и они не проявляли значительного интереса к региону (хотя в последние годы появлялись тревожные сообщения, что отдельные выходцы из республики вступали в ряды террористических организаций Ближнего Востока).

Источник: http://carnegie.ru/commentary/?fa=69839