Поиск по сайту

24 СЕНТЯБРЯ 2020, 16:50 «Подобной общины в России нет»: что религиоведы говорят о Виссарионе и его последователях Мнения ученых разделились кардинально Община существует уже почти 30 лет Фото: Артём Ленц / NGS24.RU Задержание членов общины Виссариона стало главной темой последних нескольких дней в Красноярском крае и даже в России. Мы следим за этой историей, все материалы по теме вы можете почитать в нашем специальном разделе на сайте. Безотносительно личных предпочтений, наличие такой общины представляет интерес с культурологической и научной точек зрения, ведь ее практически с самого ее появления изучали религиоведы, антропологи и историки. Мы опросили трёх ученых, чтобы узнать их мнение об общине и последних произошедших там событиях, а также понять, что вообще такое секта и чем она отличается от традиционных крупных религий. Мнения ученых разделились. Константин Михайлов, религиовед, кандидат культурологии РГГУ Фото: Константин Михайлов / Telegram СЮЖЕТ Задержания в Городе Солнца Виссарионовцы — одно из ярчайших явлений российской религиозной жизни постоветского периода. Это то, что называется «нью эйдж» — то есть новое религиозное течение, интересные религиозный синкретизм, соединяющий христианские и нехристианские теософские концепции в единое течение, которое за 30 лет, конечно, претерпело некоторые изменения. В современном российском религиоведении слово «секта» не используется — оно оскорбительное и неконкретное, поэтому говорят о новых религиях мы используем термин «новое религиозное движение». В старые времена под сектой принимали мелкие течения, отделившиеся от крупных, но про общину Виссариона этого сказать нельзя. Она ни от кого не отделялась и всегда была совершенно самостоятельной. Закон предполагает, что в России все религиозные течения равны, а слово «секта» вносит оценку. Его используют или по старой памяти, или те религиоведы, которые являются ангажированными и работают на РПЦ, но представляются религиоведами. Почему гонения на виссарионовцев начались именно сейчас? Это произошло не сию секунду, под них копали с февраля, но сейчас оживились, видимо, потому что в России в последние несколько лет власти активно преследуют религиозные движения — достается сайентологам, свидетелям Иеговы, протестантским группам, хотя между собой они ничего общего не имеют. Несложно понять: то, что происходит с виссарионовцами, — из того же ряда. Насколько я могу судить, община не представляет особой угрозы. Это самостоятельный и даже не особо изолированный мирок, где люди осваивают интернет, используют технологии. Конечно, когда община возникала, люди продавали квартиры, сдавали деньги руководству, когда переселялись в поселения, это можно осудить с точки зрения этики, но в этом нет ничего незаконного — взрослые люди делали это добровольно. Уходящие в православный монастырь делают то же самое — они жертвуют своим имуществом. Это не является преступлением, но отсекает возможность вернуться. 30 лет для общины — это много, это целая жизнь, там не одно поколение уже выросло. Далеко не каждая община выдерживает столько. Как правило, ключевой точкой является момент смерти основателя, здесь же мы посмотрим, что будет под гнетом полиции. Если их объявят экстремистами, а к этому всё идет, то они, конечно, испытают серьезные проблемы, но вполне вероятно еще сильнее сблизятся и сплотятся. К счастью, первоначальные обвинения, связанные с педофилией, видимо, не были доказаны, в последней итерации речь идет о психологическом насилии, очевидно, что это будет восприниматься как несправедливость. Подобной такой же общины в России больше нет, поэтому я не думаю, что они примкнут к кому-то еще, скорее всего, будут вести полуподпольный образ жизни. Вряд ли они захотят уезжать со своих земель, не думаю, что их будут массово арестовывать спецслужбы, так что, скорее всего, те, кто входит в общину, продолжат ее неофициальное существование. Роман Силантьев,заведующий лабораторией деструктологии МГЛУ, доктор исторических наук Фото: Роман Силантьев / Vk.com Я не являюсь исследователем общины, но имею представление о ней — это типичная секта, харизматический культ во главе с лидером, который провозгласил себя пророком, достаточно банальная идеология. Всё, что связано у них с представлением о конце света или пищевыми ограничениями, достаточно банально. Виссарион довольно большое количество людей выманил в тайгу, заставил продать недвижимость и это впечатляет. Секта старая — это нетипично, зачастую к этому времени секты уже исчезают. Виссарионовцы были последней такой общиной, до этого подобных ей было четыре — Белое Братство, Аум Синрике, секта Муна. Думаю, и секта Виссариона доживает свои последние месяцы. Потом, возможно, они уйдут к анастасийцам, так как те тоже живут в тайге, больше идти им некуда, так как они продали свое жилье. Возможно, модернизируют свою веру или вернутся в русскую православную веру, тем более, там недалеко есть приход. Я думаю, что действия правоохранительных органов там начались только сейчас, потому что вскрылись какие-то преступления и не у всех вышел срок давности, их начали предавать огласке. Эти обвинения я не считаю беспочвенными. То, что с виду там всё хорошо, — так в большинстве сект, это не аргумент. Если вы думали, что приедете, а там люди висят, то, естественно, такого не будет, из всего делается тайна. К тому же присутствует круговая порука, но позже могут появиться и какие-то свидетельские показания. Эта история — урок всем, которые думают, что могут надурить людей и скрыться от правосудия. Разница религии и секты в том, что в религии преступления пресекаются. Да, там могут вымогать и применять насилие, но за этим присутствует контроль, в сектах такого контроля нет. К тому же, секты имеют более бедное вероучение, даже если что-то заимствуют от разных религий, у них не хватает интеллекта сделать то же, что было сложено в традиционных религиях. Александр Панченко, религиовед, профессор факультета антропологии Европейского университета в Петербурге Фото: Александр Панченко / facebook.com Я могу сказать, что это движение с довольно длинной историей — все-таки ему уже почти 30 лет. Я там был несколько раз, занимался полевой работой, писал о них, и хотя сейчас занимаюсь немного другими темами, но за ними краем глаза слежу. Обвинения в отношении членов общины, на мой взгляд, очевидно ложные, и было бы важно понять, какие реально мотивы у тех, кто их преследует. Преследование идет вроде бы с достаточно высоких эшелонов власти. Вполне возможно, здесь есть идеологические причины, потому что последние годы политика в отношении религиозных меньшинств в России становится все более жесткой и агрессивной, уже запрещены свидетели Иеговы, мы знаем другие подобные примеры, поэтому, возможно, это следование какому-то общему тренду. Возможно, есть и какие-то экономические причины — высказывались уже предположения, что это может быть связано со строительством дороги от медного месторождения в Тыве. Я еще видел, что у виссарионовцев был небольшой бизнес по рубке эксклюзивных срубов из кедра, и кто-то может на этот бизнес решил покуситься, в общем, сложно сказать, какие причины. Что касается обвинений, понимаете, у нас с середины 90-х довольно заметный тренд антисектантской идеологии и борьбы. И если в конце 80-х — начале 90-х все религии считались хорошими, то потом постепенно отношение изменилось. В 90-е сформировалась мифология тоталитарных сект и деструктивных культов, на что я как специалист могу сказать, что таких сект и культов не существует, это выдумка. Их обвиняли в вещах, которые приписывают любой секте, — зомбирование и промывка мозгов, это скрытые финансовые махинации, якобы лидеры таких движений не просто зомбируют последователей, а хотят отобрать деньги. Но на самом деле, если говорить о деньгах и следовании рациональным идеям и практикам, то это можно про любой православный приход или монастырь рассказать то же самое. Любое религиозное объединение имеет свою внутреннюю экономику, основанную на пожертвованиях. И даже в православной церкви, покупая свечку, мы не получаем кассовый чек — ведь мы осуществляем пожертвование, а не акт купли-продажи. Такая экономика пожертвования есть во всех церквях, она осмыслена, ведь религия вещь не коммерческая. Мы видим, что гигантских финансовых потоков в Церкви Последнего Завета никогда не было. Там также никогда не было жестких форм вертикального социального контроля. Далеко не все из людей считали Виссариона воплощением Христа — я много брал интервью у последователей, и для кого-то он просто был духовным учителем. И более того, люди приезжали туда со своими сформировавшимися практиками — вегетарианство или веганство, альтернативное целительство. Это ведь не Виссарион-Христос рассказывал, как нужно заниматься целительством, они читали книги, которые многие читают и вне религиозных объединений. Это движение связано с нью-эйдж-культурой, которая является важной частью нашей жизни. Если мы принимаем православие, то мы принимаем обряд крещения — у виссарионовцев не было ничего такого. Там мог кто угодно поселиться. Виссарионовцы — самый успешный нью-эйджерский проект, который создал нормально существующую систему поселений, у них невысокие экономические запросы, и это уникальный эксперимент. Это часть религиозного разнообразия и культурного наследия России, пускай своеобразного. Так что можно сказать, что это печально и в смысле жизни современной России, и в смысле того, как у нас превратно используются законы и силовые органы власти. Если мы считаем, что реальные причины происходящего имеют отношение к финансам и коррупции, это говорит о коррумпированности нашей государственной системы в целом. Я считаю, что рано приговаривать Виссариона и соратников к тому, что они будут осуждены. Есть реальная возможность побороться за них, используя религиоведческую и психолого-лингвистическую экспертизы. https://ngs24.ru/news/more/69479383/?shareRecordImage=fa1aeb775c71005ed0de6d74a9d11c45&fbclid=IwAR3DpUGxMc_-EpnUKxi8hCDlH6AjLvxt-zCiZO9VLHfQagShG0S-7PRPrgI