Поиск по сайту

Анатолий Пчелинцев: Церковный раскол негативно отразится на верующих 25 Января 2019 Духовенство экзархата православных русских церквей в Западной Европе, у которого Константинопольский патриархат отобрал выданный 20 лет назад томос, отказалось следовать этому решению до официального вердикта общего собрания архиепископии. В епархии подчеркнули, что вмешательство во внутреннюю жизнь экзархата незаконно с точки зрения и канонического, и гражданского права. При этом в архиепископии призвали все стороны соблюдать церковный мир до намеченного на конец февраля собрания. Эксперты отмечают, что последние решения вселенского патриарха Варфоломея как в отношении западноевропейского экзархата, так и касательно новой поместной церкви Украины наглядно демонстрируют его амбиции. При этом действия Варфоломея подрывают статус томоса как признаваемого всеми церквями документа, фактически низводя его до личного приказа патриарха. Духовенство западноевропейского экзархата русских церквей, у которого Константинопольский патриархат в конце ноября отобрал ранее выданный томос, отказалось следовать этому решению и подчиняться греческому митрополиту до официального вердикта общего собрания архиепископии. Об этом говорится в сообщении, опубликованном на сайте экзархата. «В последние дни многие священники и дьяконы архиепископии получили письмо от греческого митрополита страны, в которой они проживают, с приказом прекратить поминовение архиепископа, присоединиться к духовенству греческой митрополии, как будто приходы и общины архиепископии уже входят в состав митрополии, а также предоставить ему все требующиеся документы», — сообщили в экзархате. Там констатировали, что вмешательство во внутреннюю жизнь архиепископии незаконно с точки зрения как канонического, так и гражданского права. По словам главного редактора журнала «Религия и право», доктора юридических наук, профессора Анатолия Пчелинцева, складывающаяся ситуация обусловлена политическими играми определённых кругов и очень далека от религии, однако в конечном итоге может негативно отразиться на простых верующих. «Мы будем наблюдать развитие кризиса в духовной сфере, когда конфликт между западным экзархатом и Константинополем будет только углубляться. Это негативно отразится на простых верующих. В Западной Европе и не только (в Канаде, в США) есть приходы, где прихожане не согласятся перейти под другую юрисдикцию, исходя из этого будут возникать конфликты. Идут политические игры, это чистой воды политика, очень далеко от религии как таковой, от веры. Ни к чему хорошему это не приведёт», — отметил Пчелинцев. В свою очередь, руководитель Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин в беседе с RT заявил, что ситуация с западноевропейским экзархатом наглядно показывает те большие амбиции, которые есть у Константинопольского патриархата и лично у Варфоломея. «Решение Константинопольского патриархата упразднить и понизить статус экзархата русских церквей в Западной Европе — это стремление КП унифицировать свои владения в разных странах мира и избежать ситуации, когда разные церкви и прежде всего новая поместная церковь Украины создавали бы какие-то структуры за пределами своей национальной территории, независимые от КП», — рассказал эксперт. Он отметил, что западноевропейский экзархат остался недоволен решением Константинопольского патриархата и в первую очередь бесцеремонностью шагов Варфоломея. Собеседник RT полагает, что вселенский патриарх решил действовать на свой страх и риск, исходя из своих церковно-политических амбиций, в значительной мере нарушая то, что называется церковным миром, и, по сути, раскалывая церкви. Кафедральный собор Александра Невского в Париже, являющийся приходом экзархата православных русских церквей в Западной Европе (Константинопольского патриархата) AFP © Stepanie De Sakutin По словам эксперта, западноевропейский экзархат обозначил намерение сохранить единство и статус, а не быть растворённым в рамках зарубежных приходов Константинопольского патриархата в Западной Европе и уже существующей епархии КП, которую возглавляет один из ближайших соратников Варфоломея — митрополит Галльский Эммануил, который также участвовал в процессе создания поместной церкви Украины. «У экзархата есть путь — остаться в рамках КП и согласиться с решением Варфоломея, чтобы не портить отношения с Константинополем. Второй вариант — уйти в Московский патриархат, под эгиду РПЦ, в данной ситуации это будет означать разрыв с КП», — полагает Лункин. «Думаю, патриарх Варфоломей действительно подрывает статус томоса как некоего общецерковного документа, который признаётся всеми церквями, и фактически низводит томос до своего личного приказа», — подчеркнул эксперт. По его словам, ситуация вокруг западноевропейского экзархата наглядно демонстрирует это, поскольку решение о его ликвидации выглядит как личное намерение патриарха Варфоломея, а томос фактически становится указом иерарха, провоцирующим всё новые расколы в стремлении распространить власть Константинопольского патриархата. «Смысл этого решения и всей политики КП на современном этапе — это подчинение себе национальных церквей (в лице ПЦУ) и унификация других епархий Константинопольского патриархата во всём мире, фактически ликвидация полуавтономных и автономных образований, которые существуют в КП», — подытожил Лункин. «Раскол узаконен и углублён»: как православный мир отреагировал на автокефалию новой религиозной структуры на Украине Вселенский патриархат, предоставляя томос о независимости новой религиозной структуре на Украине, изолирует себя от других поместных... Действительно, решения вселенского патриарха Варфоломея в последнее время подвергаются резкой критике со стороны представителей различных православных епархий. Прежде всего это связано с подписанием томоса об автокефалии новой неканонической религиозной структуры — Православной церкви Украины. Представители Русской православной церкви неоднократно призывали Константинопольский патриархат отказаться от общения с раскольниками и участия в политической авантюре на Украине. Однако Варфоломей всё же предоставил томос созданной по инициативе президента Украины Петра Порошенко ПЦУ. Этот шаг председатель синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда назвал «результатом неуёмных политических и личных амбиций». Он также отметил, что подписанная в нарушение канонов бумага не обладает никакой силой. В свою очередь, глава синодального отдела внешних церковных связей РПЦ митрополит Иларион в беседе с RT выразил надежду, что другие православные церкви не признают недавно созданную структуру. «Раскол, который существовал на Украине, теперь имеет место и в остальном православном мире. Посмотрим, как поведут себя православные церкви в отношении недавно созданной Православной церкви Украины… Я очень надеюсь, что они её не признают. Если какая-либо православная церковь признает эту организацию, раскол, вероятно, усилится», — заявил он. Стоит добавить, что в пятницу, 18 января, группа из 49 депутатов Верховной рады призвала Конституционный суд Украины рассмотреть законность решения о переименовании канонической Украинской православной церкви. «Просим признать неконституционными изменения в закон «О свободе совести и религиозных организациях» относительно названия религиозной организации», — говорится в обращении. При этом парламентарии призвали суд безотлагательно рассмотреть поданную жалобу, поскольку этот закон, по их мнению, нарушает конституционное право на свободу мировоззрения и вероисповедания. Заявление экзархата В экзархате добавили, что, согласно одобренному Священным синодом уставу архиепископии, предстоятель может отказаться от руководства экзархатом после консультации с советом епископов и советом архиепископии, но не может быть отстранён от должности до решения компетентного высшего церковного суда, а именно патриаршего Священного синода. В сообщении говорится, что 27 ноября 2018 года Вселенский патриархат принял решение отозвать томос от 19 июня 1999 года, который придавал архиепископии статус патриаршего экзархата. Духовенство не стало отождествлять отмену статуса патриаршего экзархата и используемую некоторыми источниками формулировку «роспуск архиепископии». «Для роспуска архиепископии, основанной в 1921 году (то есть ещё до приёма в Константинопольский патриархат), компетентно только общее собрание. Оно созвано по всем правилам на 23 февраля текущего года, и на повестке дня стоит один вопрос: обсуждение решения патриархии», — заявили в экзархате. Там пояснили, что ноябрьское решение Константинопольского патриархата содержит положения как одностороннего (отмена томоса 1999 года), так и многостороннего характера, включая приглашение объединить приходы архиепископии с греческими митрополиями. В экзархате подчеркнули необходимость обсуждения имеющих многосторонний характер вопросов заинтересованными сторонами. «Соблюдение уставных правил отнюдь не является отклонением от церковного порядка устроения, а наоборот — самым верным его каноническим выполнением в полном согласии с духом православия. Наша архиепископия находится сегодня де-юре в том положении, в котором она обреталась до принятия во Вселенский патриархат. Де-факто, однако, мы бы не хотели, чтобы этот длительный и плодотворный период закончился без непосредственной человеческой встречи между представителями нашей архиепископии и властями патриархата», — отмечается в сообщении. В экзархате добавили, что готовы принять любое решение, которое будет вынесено по итогам намеченного на 23 февраля общего собрания, но до тех пор призвали все стороны соблюдать церковный мир и существующие правовые положения. Внеочередное общее собрание епархии было созвано из-за внезапности решения константинопольского патриарха Варфоломея, который без должного уведомления и консультаций с архиепископом Иоанном заявил ему об отзыве томоса по время личной встречи перед заседанием Синода в Стамбуле. В ходе последовавшего в декабре пастырского собрания архиепископ Иоанн озвучил три варианта сохранения епархии — Русская православная церковь за рубежом, автономия в составе Московского патриархата и Румынская церковь. В РПЦ уже подтверждали готовность принять западноевропейский экзархат под свою юрисдикцию, если от архиепископии поступит соответствующая просьба. Источник: https://russian.rt.com/world/article/594221-russkii-ekzarhat-evropa-konstantinopol

Профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук (Шанинки) рассказал о том, как в России возникает запрос на коллективное действие, почему невозможно заключить «социальный контракт» с государством и когда перестанет работать пропаганда войны. «Обыденная мораль россиянина строится на цинизме» — На своей лекции в Фонде Гайдара вы рассказывали про модель homo soveticus, которую часто используют российские социологи. Из нее следует, что основные черты «советского человека» — это пассивность, инфантилизм и патернализм, которые несовместимы с индивидуалистической этикой современного капитализма. Якобы в современной России это до сих пор доминирующий социальный тип. Эту точку зрения поддерживают многие публичные лица: Владимир Путин говорит про «элемент коллективизма» в сердце россиян, Анатолий Чубайс — про неблагодарность населения по отношению к бизнесу. Так ли это на самом деле? — Есть представление, что в СССР был выведен некоторый новый антропологический вид, причем страшно резистентный. Его ничего не берет, он в состоянии разрушить любые институты, которые нацелены на его трансформацию. Среди его типичных качеств конформность, патернализм, любовь к уравниловке. В общем, малоприятный тип, который у любого нормального человека вызывает отвращение. В основе же всего этого лежит коллективизм и ненависть к индивидуализму, с которыми ассоциируется советский человек. Здесь мы попадаем в довольно странную ситуацию. Все исследования показывают, что оснований думать таким образом ни о советском, ни о сегодняшнем российском человеке у нас нет. Противопоставление индивидуализма и коллективизма вообще довольно сомнительно с точки зрения социальной науки — ее отцы-основатели скорее были озабочены тем, как совместить то и другое. Но если все-таки пользоваться этой дихотомией, то у современного россиянина наблюдается как раз чрезмерно выраженная индивидуалистическая ориентация. По крайней мере, именно об этом свидетельствуют международные исследования ценностей, которые позволяют сравнивать Россию с другими странами. Они показывают, что Россия — одна из наиболее индивидуалистических стран. — С чем это, по-вашему, связано? — В этом нет ничего удивительного, потому что институты коллективной жизни, которые уравновешивали бы индивидуализм, у нас не развиты. Они в значительной степени подавлялись уже в позднесоветское время, а потом ими вообще никто не занимался. Начиная с девяностых мы строили либерально-демократическое общество, но из этих двух компонентов думали только об одном. Мы импортировали либерально-демократическую систему в урезанном виде — либерализм без демократии. Главными задачами было построить рыночную экономику, обеспечить экономический рост, создать конкуренцию, вынудить людей быть предприимчивыми под угрозой выживания и научить их, что никто о них не позаботится, если они не позаботятся о себе сами. Сегодня уверенность в том, что помощи ждать неоткуда и каждый должен спасать себя сам, стала для россиян основным принципом жизни. В результате усилилось радикальное отчуждение между людьми и не возникло веры в коллективное действие. Демократическая же сторона дела мало кого волновала. Но то, что мы не взяли, считая неважным, и есть самое главное: институты местного самоуправления, местные сообщества, профессиональные группы. Развитием местного самоуправления в 1990-е годы практически не занимались, а потом его вообще начали целенаправленно душить. Не занимались низовой инициативой и профессиональными ассоциациями: напротив, во всех областях, которые традиционно управлялись профессионалами, мы видим теперь бесконечную власть менеджеров и администраторов. Классический пример — это медицина. Врачи по всей стране стонут от объема отчетности, которую их заставляют производить бюрократы. Создается странная извращенная мотивация через выполнение показателей и зарабатывание денег, хотя ни то, ни другое для профессионалов не характерно — профессионалы работают за уважение со стороны общества, потому что их труд признается и ценится. Фото: Влад Докшин / «Новая газета» — Но индивидуализм здесь явно не тот, о котором можно говорить в позитивном ключе. — На недавней лекции меня спросили: каким ключевым словом можно описать российское общество, если это не «коллективизм» и не «индивидуализм»? Так вот, это слово — «атомизация». С точки зрения социологии важны не индивидуализм или коллективизм сами по себе. Современные общества могут держаться, только если есть разумный баланс между тем и другим. Наша проблема в том, что в России господствует агрессивный индивидуализм, который подпитывается страхом и превращается в жесткую конкуренцию, тотальное взаимное недоверие и вражду. Заметьте, что в России личный успех как раз очень ценится: включите любое телевизионное ток-шоу, там в качестве образцов предъявляются звезды, которые удачно сделали карьеру или бизнес, — а вовсе не те, кто что-то делает для общества. Мы часто принимаем за коллективизм зависть, неумение поддержать инициативу и развитие другого человека, понять их ценность для себя. Но это как раз проблема отсутствия общей коллективной базы — почему я должен радоваться твоим успехам, если каждый сам за себя? Точно так же уважение к правам других индивидов появляется, только если есть коллективная деятельность по защите общих прав. Только в этом случае я знаю, какова их цена, и понимаю, что от ваших прав зависят мои собственные, что мы находимся в одной лодке. — Правильно ли я понимаю, что коллективизм «здорового человека» — это не примат группы над индивидом, а наличие в обществе представлений об общем благе? В России к такой форме коллективизма отношение довольно циничное. — Да, ключевое слово, описывающее обыденную мораль в России, — это именно «цинизм». Весь разговор об общем благе стал неловким: это повод сделать так, чтобы над тобой посмеялись. Мол, где ты это общее благо вообще видел — ты что, не знаешь, как мир устроен? Такая этическая установка — это и есть следствие отсутствия баланса, результат неразвитости коллективной жизни. Самое интересное, что мы вообще-то со смехом относимся к пропаганде советского времени, но когда речь заходит про советский коллективизм, то мы почему-то продолжаем этой пропаганде верить. СССР нет уже 30 лет, но мы продолжаем считать, что советские люди были настоящими коллективистами. Хотя что было такого коллективного в позднесоветский период — непонятно. Однако верить в историю про страшного советского коллективиста очень удобно — это позволяет скептически созерцать вместо того, чтобы действовать, а заодно и выдавать себе порцию поглаживаний (ведь я-то не такой, я ценю личность и индивидуальность). Фото: Влад Докшин / «Новая газета» «Людям дают по рукам, если они хотят учредить проект» — Разве современная телевизионная пропаганда не обращается к коллективному бессознательному россиян как раз таки в этих терминах? «Мы с вами в одной лодке», «надо сплотиться» и так далее. — Конечно, те, кто озвучивает эти послания, хотят, чтобы мы с ними сплотились. Только, говорят нам, не надо сплачиваться друг с другом — это страшно опасно и обязательно закончится революцией. Положитесь на начальство, поддержите его — и оно защитит вас друг от друга и от коварных врагов. Российские элиты ни в каких формах не терпят самоорганизацию — она подавляется независимо от того, как настроены люди. Мы видели целый ряд случаев, когда люди самоорганизовывались, чтобы реализовать какую-то (мне, например, совершенно не близкую) ультраконсервативную повестку, и немедленно получали по рукам от полицейских органов. «Не надо, — говорят им. — Мы сами вам скажем, когда выходить на улицу и махать флажками». — Противники фильма «Матильда», например. — Да, и масса других случаев. Например, активист Энтео, который, по-видимому, искренний человек и несколько раз за это получил от властей. Все ситуации, связанные с разгонами выставок современного искусства. Каждый раз людям дают по рукам, если они хотят учредить свой проект, независимо от его содержания. — Получается, что пропаганда транслирует ложный тезис о необходимости сплочения. Но работает ли она, или это все бессмысленно? — Она работает, только надо понимать правильно ее цель. Цель состоит в том, чтобы преподнести атомизацию как неизбежность. Посыл официальной пропаганды не в том, что мы живем в идеальной стране с безупречными правителями. Ничего подобного — власть говорит нам: «Да, я плохая — просто вам будет еще хуже, если меня не будет, такова жизнь. Каждый человек и каждый политик заботится только о себе, это человеческая природа. Коллективное действие невозможно. Поэтому кто бы ни пришел вместо меня, он будет ничуть не лучше, только он не захочет или не сможет защитить вас от окружающих. Будет хаос и анархия». Основная эмоция, с которой пропаганда работает, — это страх, основной мотив, который она активирует, — поиск защиты. Главный мыслитель, позволяющий понимать современную Россию, — это Томас Гоббс, который в середине XVII века придумал важную для современного политического мышления конструкцию. Эта конструкция состоит в том, что между людьми постоянно идет война, и единственный способ спастись — это заключить друг с другом общественный договор, в результате которого будет установлена ничем не ограниченная центральная власть, которая защищает нас друг от друга и дает нам безопасность. Советская пропаганда работала с другими стимулами и другими эмоциями, Гоббс — не ее сценарист. Фото: Влад Докшин / «Новая газета» «Говорят, что люди сами виноваты в своих проблемах, потому что они лентяи и бездари» — Метафора общественного договора очень прижилась и в экспертном сообществе. Нам регулярно рассказывают о том, что власть и население заключили очередной «контракт», в ходе которого россияне поменяли свои политические права на стабильность, процветание, геополитическое величие или что-то еще. Каковы политические последствия мышления в этих категориях? — Идея о том, что россияне заключают с государством какой-то договор, по которому оно обязуется давать им, грубо говоря, безопасность и колбасу, а они обязуются ему повиноваться, не имеет ничего общего с теорией общественного договора. Потому что эта теория во всех своих изводах отвечает на вопрос «Откуда берется государство?». Это по определению означает, что договор с государством заключить невозможно — ведь государство само возникает только в результате договора. Мы забываем о том, что государство — это то, что мы сами учреждаем, а не какая-то автономная от нас сила, с которой о чем-то можно договориться. В результате популярной становится теория, в соответствии с которой государство — это просто самый сильный бандит, который сконцентрировал у себя наибольшее количество ресурсов принуждения. Однако это противоречие: если государство — это бандит, то с бандитом нельзя ни о чем договориться, потому что у вас нет никакого способа принудить его выполнять договор. Такой договор ничтожен. Что здесь особенно опасно? Такой взгляд на мир открывает прямой путь к приватизации государства. Мы начинаем верить, что государство — это действительно люди, которые сидят в Кремле. Поэтому граждане начинают испытывать целый набор комплексов, которые мешают им требовать своих прав: люди чувствуют себя виноватыми перед государством, потому что не выполняют какой-то мнимый общественный договор, не платят налоги, дают гаишникам взятки и при этом смеют требовать чего-то от государства. Чиновники очень любят их за это стыдить. Но государство — это не какие-то ребята в Кремле, это мы с вами и есть. Даже тот же Гоббс, когда разрабатывал своего «Левиафана», поместил на фронтиспис книги изображение великана, который состоит из тел людей. Это и есть государство, оно состоит из нас, из нашей коллективной жизни. А раз мы часть государства, то мы в нем хозяева и можем требовать соблюдения наших прав и интересов от тех, кому мы это поручили. Совершенно не важно, платим мы при этом налоги или нет. Фото: Влад Докшин / «Новая газета» — На фоне повышения пенсионного возраста многие, включая представителей либеральной общественности, стали говорить о том, что прежний социальный контракт в России перестал выполняться. У вас нет ощущения, что социальное государство окончательно сломалось, даже просто на уровне риторики? — А когда в России было социальное государство? Его давно нет даже на уровне риторики, на протяжении всех последних лет распространялась риторика ответственности за самого себя. Каждый раз, когда возникает какой-то вопрос об обязательствах государства, людям говорят, что они сами виноваты во всех проблемах. Это очень хорошо видно на примере обращения с заемщиками в секторе потребительского кредитования, где мы недавно делали исследование. Когда у заемщиков возникают трудности, им говорят: вы лентяи, бездари, халявщики и сами приняли на себя этот риск. Причем не важно, почему и при каких условиях они брали заем, почему не могут его отдавать, не обманул ли их кто-то и так далее, — в любом случае надо было больше работать и не быть лопухом. Перенос ответственности и постоянная виктимизация человека — это типичный признак отсутствия солидарности. Нам слишком страшно, что с нами может случиться то же, что с жертвой, поэтому мы пытаемся убедить себя: нет, нет, это просто она сама виновата, я не такой, я сильный, со мной такого не произойдет… — Но разве мы не наблюдаем волну своего рода «новой искренности» со стороны чиновников? Из них то и дело вырываются фразы в духе «государство вам ничего не должно», «работайте больше», «на прожиточный минимум можно отлично жить» и так далее. — Чиновники, из которых это сейчас полезло, думали так всю жизнь и при случае говорили об этом, просто случай не всегда выпадает. Конечно, сейчас это приходится говорить чаще из-за того, что пришлось проводить пенсионную реформу. Но ведь идеологический ландшафт для повышения пенсионного возраста был подготовлен давно. По всем фронтам социальной сферы мы давно видим ползучую коммерциализацию. В здравоохранении этот тренд сначала был более-менее скрытый, когда все понимали, что врачу надо давать деньги, даже если услуга формально бесплатная. Но сейчас это потихоньку легализуется: от врачей чиновники уже прямо требуют переводить пациентов на коммерческие услуги. Деятельность врачей привязывается к индикаторам эффективности и доходам, которые они приносят. То же самое происходит с образованием и наукой. Так что я не вижу никаких оснований говорить, что у нас есть или было социальное государство. Социальное государство — это поддержка. А у нас есть недоотобранные трансферты. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Врач народа. Почему доктора вновь приехали протестовать в Москву: монологи «Украинскую конфету невозможно жевать бесконечно» — Тема, которая из российской повестки не уходит, — это взаимоотношения с Украиной. Это довольно болезненная история: целые семьи распадались из-за Крыма, Майдана и прочего. Как это накладывается на нездоровый индивидуализм российского общества? Есть ли в этом конфликте какие-то непродуманные последствия? — Когда мы говорим о том, что в России не хватает коллективной жизни, это означает, что на нее всегда есть запрос. Мы видим по целому ряду признаков, что людям, вообще говоря, тяжеловато без этого. Это не только наша проблема: все сейчас начинают говорить о том, что одна из главных тенденций сегодняшнего либерального и постлиберального мира — это возвращение идентичности. Какое-то время казалось, что мы переходим в гибкий мир, где каждый конструирует себя сам, выбирает себе уникальную идентичность по нраву. Но сейчас мы видим, что по всему миру люди пытаются вернуться к корням. Отсюда правый поворот, усиление консервативных политиков, которые не предлагают внятных программ, но апеллируют к пробуждающимся эмоциям. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Наш дом — весь мир? Или только дом? Миграция и порожденный ею рост национализма раскололи Европу Фрэнсис Фукуяма, который очень хорошо ловит тенденции, в этом году написал книжку под названием «Идентичность». В людях всегда есть стремление к коллективной жизни, и в России мы видим много доказательств этому. Крымская история возникла в 2014 году, через год-два после того, как разные части российского общества стали показывать, что им нужна какая-то коллективность, что они готовы участвовать в движениях и митинговать. — Болотная? — Не только, это была целая серия. Параллельно, к примеру, мы видели бум волонтерского движения, который только частично пересекался с протестным. Фото: Влад Докшин / «Новая газета» — Теория малых дел, которую тогда продвигал Капков. — Это были связанные вещи, но участвовали в них, как правило, разные люди. Был общий запрос — и этот запрос чувствуется в стране и сейчас. Человек так устроен, что ему нужны какие-то коллективные цели, нужна какая-то идентичность. Мобилизация 14-го года — это просто способ власти ответить на этот запрос — отчасти непредумышленный, но отчасти просчитанный. Мы видели, как те же самые люди, которые показывали себя в разных движениях двумя годами ранее, брали оружие и ехали на Донбасс. Все потому, что им, грубо говоря, нужен был смысл жизни. В этом проблема сегодняшней России: люди не очень понимают, в чем состоит смысл, каковы общественно признанные цели жизни. Инициатива снизу подавляется, а единственный образец, который предлагается, — это повышение стандарта потребления. Но потребление не дает смыслов, ради которых стоило бы жить. Мобилизация 14-го года показала, что никаких «консервативных ценностей», которые, по идее, могли бы заполнить этот вакуум, у нас нет. Множество семей раскалывалось сразу по линии Россия/Украина. И сейчас мы видим, как раскалывается православная церковь. Это и есть атомизация — когда институты общей жизни слабы, то людей очень просто натравить друг на друга. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Крестный уход. Под эгидой Константинопольского патриархата в Киеве избран первый за 350 лет независимый от Москвы митрополит — До последнего времени считалось, что Украина уходит на второй план. Сейчас в информационную повестку она вернулась. Будут ли теперь работать пропагандистские призывы? — Эту конфету невозможно есть бесконечно. Некоторый ресурс мобилизации в этой теме еще есть — особенно если будут неожиданные сюжетные повороты: обострение с Украиной или любой сопредельной территорией, — и это может на время вернуть тот же самый эффект. Но понятно, что это холостая идентичность: конечно, есть люди, которые поехали воевать на Донбасс, но все остальные-то сидят у телевизоров. Телевизионная солидарность — это суррогат, и с каждым разом его эффект будет все меньше и меньше. — Если только не повышать ставки. — Тогда их придется повышать радикально, и вопрос в том, насколько к этому у элит есть готовность. Насколько они сами жаждут этого наркотика народного единства, этого сладкого чувства, что мы вместе против всего мира, и за нами правда, и мы готовы его разрушить, пусть пропадает. Негативная мобилизация — сильное средство, с него тяжело слезть. Фальшивая мобилизация через телевизор заканчивается. Хотя можно подкрутить уровень пропагандистского излучения, того единения, что раньше, это уже не дает — привыкание произошло. Запрос на коллективную идентичность сейчас вышел из-под контроля администрации президента. Репертуар практически исчерпан, поэтому люди начинают искать что-то сами, снизу. Сейчас идут движения с другой стороны: все, что происходило на последних губернаторских выборах, вероятно, не будет иметь серьезных административных последствий, но интересно социологически. Этот кейс показал готовность негативно мобилизовываться против властей. Нам плевать, кто это будет — хоть коммунисты, хоть жириновцы, хоть сам дьявол: мы в своем регионе не позволим вам править. Бумеранг негативной мобилизации развернулся и полетел обратно — и пока властям нечего ему противопоставить. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Коммунисты во френдзоне. Что означает отказ КПРФ от участия в приморских выборах «Самозанятые — идеальные люди. Никакой угрозы они не несут» — Есть гипотеза, что протестные настроения россиян канализируются в основном в частную сферу, поэтому идеальный «герой сопротивления» — это самозанятый. Он печет дома зефир, ему плевать на государство, он не платит налоги и не пользуется медицинским страхованием. Ведет ли такая стратегия к дальнейшей деполитизации общества, или же исчезновение с государственных радаров может быть ресурсом для политического действия? — В России вообще хорошо знают науку бегства от государства. Бакунин — второй главный мыслитель в России после Гоббса, а главная русская политическая философия — это анархизм. В России очень хорошо знают относительность государства, его ограниченность; знают, как можно жить вне его. Самозанятые — это пример ухода от государства, и их бегство в неформальный сектор иногда описывают как хитрую стратегию сопротивления. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Зефирно-маникюрные притоны. Налоговики проводят облавы на самозанятых. К чему это приведет? Но есть одно «но». Грубо говоря, фарцовщик самостоятелен и смел, но он не может решить проблему запроса на коллективность. Сегодня это бегство в одиночку, почти врассыпную. Анархистов же всегда интересует коллективное сопротивление — от Петра Кропоткина до Джеймса Скотта и Дэвида Грэбера вопрос всегда состоял в том, как люди совместно организуют свою жизнь помимо государства и вопреки ему. А с этим в России большая проблема — как только ты решаешь что-то поменять не только для себя, но и вокруг себя, вместе с другими, ты немедленно сталкиваешься с государством, которое внимательно пресекает любую инициативу. Множество индивидуально успешных и независимых людей в России знает это на своем опыте. Конечно, велико искушение сказать «раз я ничего не могу с этим государством сделать, я сделаю вид, что его нет». Но оно есть, и оно немедленно даст о себе знать, как только вы зайдете на его поляну. Ведь сам по себе побег от государства государству очень удобен. Государственники вроде Симона Кордонского страшно счастливы, что люди таким образом сбегают. Это же для государства двойной профит: во-первых, это самостоятельные люди, они о себе позаботятся, с ними не надо делиться; во-вторых, они не будут предъявлять никаких политических требований и не создают никакой угрозы порядку. Абсолютно идеальные люди. Фото: Влад Докшин / «Новая газета» — Но ведь такая схема работает, когда у вас существует полностью ресурсная модель государства. А сейчас главная идея российских финансовых властей — это создание прочной налоговой базы внутри страны. — Я не вижу пока реальных попыток конвертировать этих людей внутрь системы, несмотря на все разговоры о том, что «Люди — это новая нефть». Ресурсы вытягиваются, скорее, другими способами: то же повышение пенсионного возраста — это отсечение каналов, по которым к людям что-то могло идти. К тому же в экономической социологии давно известен так называемый «парадокс Портеса»: попытки заставить неформальную экономику легализоваться приводят к росту неформальной экономики. «Триггером станет новое ДТП на Ленинском проспекте» — Можно ли сказать, что в последние годы в российском обществе исчезли полутона? Ты либо с нами, либо против нас. — Это называется поляризацией. Ее, действительно, сознательно навязывают россиянам, ставя в ситуацию, когда нужно выбирать между лагерями, — причем по совершенно надуманным или вымышленным поводам. «Либо ты поддерживаешь российское государство, либо украинское». Я бы не переоценивал ее воздействие: всё же россияне в целом очень аполитичны и обычно стараются избегать конфликтов из-за политики. Гораздо хуже другое — это искусственная повестка, которая отвлекает от реальных проблем: от неравенства, от концентрации власти, от коррупции. Очень удобно подменять внутреннюю политику внешней. Это позволяет дискредитировать не каких-то конкретных оппозиционеров, а саму идею оппозиции. Оппозиция — это политическое движение, которое: а) является частью общества и действует в его интересах, как оно их понимает; б) при этом радикально противостоит действующей власти. Российские элиты в последнее время убедили себя, что так не бывает. Фото: Влад Докшин / «Новая газета» — Из ваших слов складывается достаточно депрессивная картина — прямо из учебников по теории общественного выбора, где написано о том, что люди неспособны к коллективному действию по объективным причинам. Российская атомизация подтверждает эту теорию. При этом запрос на коллективность выливается в политику идентичности, которая раскалывает общество на враждующие группы, что не лучше атомизации. Можно ли в таких условиях перезапустить демократический проект на новых основаниях? — У меня как раз нет никакого пессимистического настроя — очень интересно, что будет происходить в ближайшее время, поскольку прежний ресурс подходит к концу, а запрос на коллективность очень высок и все время прорывается. — Прорывается — но в виде крымской эйфории, например. — Он в разных формах прорывается. Главное — что он есть, и с ним можно работать. Именно поэтому каждый демократический политик, который начинает сегодня действовать, немедленно получает отклик, пусть ему и приходится непросто. Что интересно в случае с Навальным? Интересно даже не то, что он раз за разом выводит народ на улицы. Гораздо важнее, что это происходит повсюду. Кто верил, что он и его команда, приезжая в каждый город России, сумеет организовать там какую-то группу местных жителей, которые объединяются, хотя и рискуют? Это как раз демократическая политика, и любой, кто готов работать с людьми, получает безмерный ресурс поддержки, который государство никак не контролирует. Потому что власти платят за политику атомизации тем, что они не видят ничего, чего не создают сами. Они не верят в демократическую мотивацию, а верят только в то, что все кругом технология, все продается и покупается. Поэтому каждый раз самоорганизация людей для них становится сюрпризом. История с протестами после думских выборов — сюрприз. История с выборами мэра Москвы в 2013 году — сюрприз. История с прошлогодними демонстрациями — сюрприз. Сейчас губернаторские выборы — снова сюрприз. Так что потенциал для самоорганизации очень большой. Хотя вы правы в том смысле, что его можно по-разному использовать. Главная интрига сегодня — вокруг чего может совершиться такое объединение. У нас очень большой перекос в сторону централизма, и очевидна тенденция к возобновлению локальных повесток. Люди хотят коллективности на местах, поэтому одной из важных тем стали муниципальные и региональные выборы. Если сейчас попытаются в Конституцию еще больше элементов централизма добавить, то федералистская реакция будет еще сильнее. Фото: Влад Докшин / «Новая газета» — Есть ли какая-то объединяющая тема, которая могла бы стать важной для разных регионов и при этом не быть навязанной сверху? — Судя по тому, куда мы движемся, ключевой темой в мире и в России становится неравенство. Неравенство порождает целый ряд требований, которые людям хорошо понятны. Прежде всего это требование достойной жизни, поскольку ее сейчас нет: мы видим, как люди вынуждены заходить в глубокие кредиты, чтобы обеспечить себе существование. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Закредитованная Россия. Специалисты бьют тревогу: доходы граждан падают, а количество кредитов растет — Достойной не относительно прожиточного минимума, а относительно общепринятых норм достойной жизни? — Человек вообще не хочет жить по нормам прожиточного минимума. Человек стремится к справедливости — распределение ресурсов в обществе должно быть людям понятно. Это не значит, что все хотят быть миллиардерами или быть богаче всех — вообще-то людям это обычно не нужно. Проблема в том, что когда в стране такое неравенство, как в России, его невозможно ничем оправдать. У российских элит такое количество денег, что они не знают, куда их девать, — и поэтому их образ жизни становится откровенно вызывающим. Россиян одновременно привлекает и раздражает образ жизни российских олигархов. Или, например, высокооплачиваемых футболистов, которые всерьез поверили, что деньги делают их всемогущими. Яндекс.Директ ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Страна неравенства. То, сколько денег богатейшие россияне держат за рубежом — от $800 млрд до $1 трлн, — сопоставимо с богатством всех россиян внутри страны Людей за пределами столиц раздражает неравенство между Москвой и регионами. Возникает вопрос: «Чем я хуже? Я честно работаю, но почему-то не могу себе этого позволить. Чем я хуже тех же москвичей, которым я проигрываю по зарплате в два или в три раза?» Хочется перенять такой потребительский стиль — но для этого люди загоняют себя в кредиты. При этом в России замкнуты почти все социальные лифты. Подавляющее большинство людей готово работать и зарабатывать, но движение вверх блокируется. И возможностей поменять систему тоже нет: российские богачи — это и есть главные российские чиновники, и они никому не готовы отдать власть. Экономическое неравенство переходит в политическое. — Это и будет тем самым катализатором народного раздражения? Часто ведь говорят о том, что серьезные протесты никогда не возникают из чисто экономических причин. — Да, триггером станет какой-то случай демонстративного пренебрежения, который позволит выразить недовольство на языке ясных требований. Кокорина с Мамаевым можно посадить в СИЗО, а вот когда будет раздражитель, на котором сойдется недовольство и на которого ни у кого не будет управы, — это радикально накалит ситуацию. Грубо говоря, авария на Ленинском проспекте в сегодняшних условиях — она станет триггером. Недовольство зреет — просто оно пока ищет язык, на котором будет разговаривать. Арнольд Хачатуров , Вячеслав Половинко «Новая газета» https://www.novayagazeta.ru/articles/2018/12/18/78978-strana-raspavshayasya-na-atomy?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

Глава комитета Государственной думы России по делам СНГ Леонид Калашников заявил, что Украина встала на путь «хорватизации», который может попросту разрушить это государство. По мнению депутата, Украина может разделиться на несколько независимых государств. «Вы сейчас находитесь в процессе вот этой хорватизации. На базе Украины будет несколько государств, и к этому придется прийти», — обратился Калашников к жителям соседней страны. ПОДРОБНЕЕ... Комментируя эту тему в интервью Федеральному агентству новостей, телеведущий и политический консультант Анатолий Вассерман рассказал, какое будущее ждет Украину, на сколько частей она распадется и каким будет путь самоопределения независимых украинских регионов. — Анатолий Александрович, следует ли в ближайшее время ждать раскола Украины? — Когда конкретно произойдет раскол Украины, я гадать не берусь, потому что в это место вложено так много авторитета различных крупных деятелей и структур, что они будут еще долго тратить ресурсы на поддержание существования Украины как единого целого. Точно так же, как сразу после революции большевики по политическим соображениям, актуальным на тот момент, вложили в польскую фальшивку «Украина — не Россия» столько собственного авторитета, что когда выяснилась пагубность этого тезиса, они уже не могли его отменить. Они, правда, приостановили принудительную украинизацию, но не смогли отменить ее. Нечто подобное происходит и сейчас. - Польская фальшивка — Поясните, пожалуйста. — Видите ли, столько крупных западных политиков и организаций вложили в Украину свой авторитет, что теперь вынуждены расходовать разнообразные ресурсы на поддержание этой структуры. Поэтому я не могу сказать, когда она закончится. Но я совершенно уверен, что это случится по крайней мере при моей жизни. Слишком уж очевидно теперь, что лозунг «Украина — не Россия» не только лживый, но и преступный. Слишком очевидно и то, что разные по истории, а значит и по культуре земли, объединенные в свое время под этим названием, так и не срослись. И если раньше, когда Украина являлась частью России и поэтому была довольно благополучна, противоречия между этими регионами не были очень уж яркими, то теперь они более чем очевидны. И центробежные силы явно превосходят центростремительные. Грубо говоря, нет поводов для стремления к центру. Сперва надо размежеваться — На какие именно части распадется Украина? — В принципе, я лет 25 назад писал проект конституции «Украинской федеративной республики». Там я выделил десять отчетливо различающихся регионов. Не буду их перечислять, но все эти регионы вполне реально существуют, реально выделяются. Украина может распасться именно по этим культурно-экономическим границам на десяток частей. Точнее, на девять, поскольку Крым из состава Украины уже вышел. — По какому сценарию это произойдет? — Надеюсь, что по более или менее мирному, поскольку войны на Украине уже наелись. Большая часть тех, кто участвовал в террористической операции против Донбасса, настолько убедительно доказали свою неспособность действовать организованно, что даже если будут между этими людьми какие-то перестрелки, они не приведут ни к какому значимому результату. Ну и главное, на что я надеюсь, что в соответствии с уровнем известного тезиса товарища Ульянова «Прежде чем объединиться, надо размежеваться», все эти исторические регионы потом рано или поздно вернутся в состав России. Так Украине будет, как ни странно, даже легче сделать. Лоскутное одеяло Донбасса — А может ли Евросоюз втянуть в себя часть западных регионов Украины? — Да, какие-то из этих регионов Евросоюз, наверное, попытается включить в свой состав. Кстати, думаю, до оформления этих регионов как государств дело не дойдет. То, что появились Донецкая и Луганская народные республики, — следствие очень редкого стечения обстоятельств, связанного с местными олигархами. — Каков был этот механизм? — Ринат Ахметов в Донецкой области и Александр Ефремов — в Луганской очень не хотели уходить в РФ, где они стали бы полурядовыми богачами. Через подконтрольные им движения они добились формирования этих самых республик как политически самостоятельных сущностей. Они даже не стали объединять Донецкую область с Луганской именно потому, что каждый тянул одеяло на себя. Я не думаю, что аналогичный сценарий будет частым. Что касается Европейского союза, я думаю, что Венгрия сможет вернуть в свой состав Подкарпатскую Русь, которая сейчас называется Закарпатской областью Украины. Украинцы — отчетливо русские — Вы считаете такой сценарий реальным? — В этом регионе очень давние, насчитывающие уже по меньшей мере десять веков, исторические связи с Венгрией. И, в общем, достаточно спокойные взаимоотношения. А вот Польша вряд ли сможет прибрать к своим рукам Галичину (Львовская, Ивано-Франковская и Тернопольская области). Именно Галичина стала полтора века назад полигоном для отработки методов психологической хирургии, нацеленной на превращение русских в антирусских. И хотя значительная часть галичан действительно стали антирусскими, традиционная в тех краях нелюбовь к полякам, оккупировавшим эти земли на протяжении нескольких веков, никуда не делась. Поляк для галичанина — враг ничуть не меньший, чем русский. Тут вряд ли что-то получится. — Что же с остальной Украиной? — Все остальные регионы нам будет значительно легче присоединить к себе, чем европейцам — взять под свой контроль. За исключением Галичины, остальные украинцы все-таки отчетливо русские. https://mirnovostey.info/?url=https%3A%2F%2Fnewzfeed.ru%2F23483-ukraina-vernetsya-v-sostav-rossii-stalo-izvestno-na-skolko-chastej-raspadetsya-nezalezhnaya%2F&utm_medium=referral&utm_source=lentainform&utm_campaign=newzfeed.ru&utm_term=1275501&utm_content=6872535&mod=iframe-mod

Экономист Делягин: Силуанов признается, что правительство не планирует развивать экономику страны Экономист Михаил Делягин отмечает важный момент: министр финансов Антон Силуанов не скрывает, что развитие экономики — это вообще не цель российского правительства в принципе. И это странно. Для чего нужно правительство, которое не желает развивать свою экономику? Если мы учтем речи Силуанова, то отметим, что главное для правительства — это «мертвая» стабильность, а не развитие вообще. Сложно сказать, как таким путем страна вообще может жить в плане долгой перспективы. Деньги России Россия — одна из самых богатейших стран мира по природным ресурсам. Их около 40% мировых, то есть действительно Россия может такие серьезные преобразования совершить, что нынешнее положение покажется какой-то дикостью и отсталостью. Однако что делается? Часть доходов, которая могла принадлежать государству и народу, принадлежит каким-то частным лицам, которые даже налоговыми резидентами России не являются и держат средства в офшорах. А та часть, что принадлежит государству, просто изымается из экономики. Фактически Силуанов признает, что изымается из экономики 70% всех средств. Эти средства отправляются в резервы, чтоб при плохой экономической ситуации «сохранить» стабильность. Как работают свободные деньги? Те деньги, что изымаются из экономики ради мнимой стабильности, которой уже давно вообще нет, не лежат мертвым грузом. Они вкладываются в экономику других стран. В частности, значительные деньги только в этом и в следующем году планируют вложить в экономику Ливии, Сирии, Египта и Турции. Это только самый минимум, на которых государство истратит, возможно, около 100 миллиардов долларов. Помимо этого государство на постоянной основе закупает ценные облигации США и Европы. Несмотря на санкции, скупают усиленными темпами, особенно в последние месяцы, хотя Путин призывал прекратить это хотя бы на время (затормозили скупку на несколько месяцев летом, но затем усилили ее). Назвать подобный подход разумным — едва ли возможно. Это скорее безумие, чем нечто иное. И такое положение нам говорит лишь о том, что правительство Медведева должно отправиться всем составом в отставку, и это программа-минимум для начала хоть какого-то развития страны. Яндекс.ДиректЗащита прав потребителей Белгород!Узнать больше1юц.рф https://zen.yandex.ru/media/etc/ekonomist-deliagin-siluanov-priznaetsia-chto-pravitelstvo-ne-planiruet-razvivat-ekonomiku-strany-5c0ddf51080a3b00aa421a97?&from=channel&utm_campaign=transit&utm_source=mirtesen&utm_medium=news Смотрите также публикации по теме ЭКОНОМИКА

20.11.2018 17:29:00 Куда приведет арабская мечта Как ислам покинул политическую жизнь Востока, а потом вернулся с новой силой Павел Скрыльников Тэги: история, ближний восток, турция, османская империя, арабы, арабская весна, ислам, исламизм, национализм, юджин роган, альпина нонфикшн Последние 500 лет политическую жизнь арабов определяли великие державы. Ливанский плакат 1983 года Профессор современной истории Ближнего Востока в Оксфорде и научный сотрудник колледжа Святого Антония Юджин РОГАН приехал в Москву на конгресс, посвященный 200-летию Института востоковедения РАН. Корреспондент «НГР» Павел СКРЫЛЬНИКОВ побеседовал с ученым о том, какие изменения претерпел арабский мир за столетие независимости и как идеологии превратили ислам в орудие революций. – Ваша книга «Арабы: история» начинается с османского завоевания Мамлюкского султаната. Почему вы взяли именно это событие за точку отсчета арабской истории? – Мне хотелось написать историю современного арабского мира, и вопрос стоял так: где начинается ее современный период? Полагаю, он связан с османским владычеством, и начать с 1516 года было бы правильно. С османским завоеванием вооруженная огнестрельным оружием армия разгромила армию, полагавшуюся на мечи и конницу. В каком-то смысле современность тогда одержала верх над Средневековьем. Османская империя останется важным фактором в жизни арабского мира вплоть до ХХ века. Таким образом, в моем охватывающем пять сотен лет исследовании четыре сотни лет занимает история Османской империи – именно поэтому я решил начать книгу с того, с чего начал. – Пять сотен лет современной истории – большой срок. На какие периоды вы разделили бы ее? – Каждый историк должен задаться вопросом: как логически разделить материал, позволяя истории развиваться как сюжету? Должен признать, «Арабы» писались не для специалистов, а для широкого круга читателей, которые знают об арабском мире из выпусков новостей. Историю нужно представить так, чтобы она была интересна простому читателю: не погружаясь в исторические теории, не рассчитывая на язык научных исследований, но добиваясь, чтобы она развивалась так, как ее переживали участники. Поэтому я выделил бы три больших периода: османский период, период европейского империализма и период советско-американского противостояния после Второй мировой войны. С падением СССР регион вошел в эпоху однополярного американского доминирования и влияния глобальной экономики – возможно, самый тяжелый период для описания, – и здесь в книге я ставлю точку. – То есть современная история арабов – это история подчинения великим державам? – В книге я представляю это как историю подданства другим народам. Во времена ранних исламских завоеваний арабскими землями правили империи с центрами в арабских городах. Османы были первыми, кто правил арабами не из арабского города, а из Стамбула-Константинополя, и центр принятия решений в 1517 году впервые оказался за пределами арабского мира. Там он и оставался: во времена колониального владычества решения принимались в Париже и Лондоне, во время холодной войны – в Москве и Вашингтоне. В этом смысле арабы жили по установлениям других народов. – В Османской империи метрополия разделяла с арабскими провинциями единую религию. Связывает ли она их до сих пор и как она повлияла на историю арабов в XX веке? – Вы правы, арабский мир был связан с Османской империей общей культурой и религией. Но уже в начале ХХ века арабы создавали общества, направленные на продвижение своей культуры, на достижение равенства с турками. Эти кружки не были националистическими в том смысле, что не ставили своей целью достижение независимости. Но многие из них считали образцом для подражания Австро-Венгрию Габсбургов и хотели подтолкнуть турок к тому, чтобы Османская империя стала арабско-турецкой. Некоторые доказывали, что ввиду особой связи арабов с исламом – того, что Коран написан на арабском языке, а пророк Мухаммед проповедовал на Аравийском полуострове, – халифат должен быть связан не с султаном, а с арабскими религиозными властями. Это позволило бы арабам стать вровень с султанами. Османские власти, разумеется, подавляли эти идеи, особенно во времена младотурецкого правления – с 1908 по 1910 год. К началу Первой мировой войны это создало напряжение между турками и арабами. Для арабского мира Первая мировая война стала катастрофой. Сотни тысяч мужчин были призваны в армию, чтобы драться на совершенно ненужной им войне. И вину за втягивание в европейскую войну они возложили на младотурок. Думаю, именно война заставила многих арабов отвернуться от Стамбула – в том смысле, что по ее окончании они больше не видели себя в составе империи. Они были счастливы обретенной независимости и, конечно же, не желали попасть под европейское управление. К сожалению, история распорядилась иначе, и Ближний Восток вернулся к колониализму под протекторатом Франции и Великобритании. – Православная церковь была частью бюрократической структуры Российской империи и осталась ее единственным институтом, существующим и сегодня. Можно ли сказать то же самое об Османском исламе – как он изменился за эти 100 лет? – Нет сомнений в том, что ислам для Османской империи был мощнейшей объединяющей силой – не только в культурной и религиозной, но и бюрократической сфере. Вплоть до реформ XIX века судебная система базировалась на шариатском праве, системой образования управляли улемы – исламские богословы. Власть султана укреплял титул халифа, который в XIX веке стал крайне важен для обоснования легитимности османского правления. Во многом можно утверждать о наличии параллелей между ролью православной церкви в Российской империи и суннитского ислама – в империи Османской. Именно суннитского: в провинциях Османской империи с большой долей шиитского населения, таких как Багдад и Басра, влияние султана как халифа было весьма ограниченным, они обращались скорее к своим собственным авторитетам – аятоллам. Иран и Ирак были зоной столкновений между персидскими династиями Сефевидов и Каджаров, шиитов по вероисповеданию, и суннитской Османской империей. Таким образом, у живущих в Османской империи шиитов возникала проблема «двойной лояльности» по разные стороны от границ империи. – Со стороны кажется, что отделение религии от государства в 1920-е годы должно было быть довольно болезненным, а реформы Ататюрка – не очень отличающимися от большевистских. Так ли это? Повлияли ли они на современные взгляды арабов на концепцию светского государства? – Взгляды арабов на кемалистскую революцию после распада Османской империи – это очень сложный вопрос. С одной стороны, к Ататюрку арабы относятся с огромным уважением. Он, как никто другой в арабском мире (кроме, возможно, Ибн-Сауда), смог отстоять границы турецкого государства от оккупантов и вернуться к переговорам с державами-победителями на равных. В этом смысле Ататюрк был для арабов образцом для подражания. Но секулярное государство, которое он строил, отказ от халифата, смена письменности, ограничение религии исключительно сферой частной жизни – вызывали смешанную реакцию. Для некоторых это стало частью реалий современности: современные общества отделяют государство от религии, и Турция продемонстрировала, что весь Восток может следовать их примеру. Для других реформы Ататюрка были неприемлемым атеизмом, проведение схожих преобразований в Египте и Сирии встретило отпор. После упразднения халифата в Турции множество деятелей в арабском мире пытались присвоить себе титул халифа, надеясь завоевать поддержку мусульман во всем мире. Среди них были шериф Мекки Хусейн, король Египта Фуад… Были и те, кто надеялся вернуть отвергнутый Мустафой Кемалем титул халифа в арабский мир. Но ничье провозглашение себя халифом не завоевало всеобщей поддержки. Не было и всеобщего осуждения упразднения халифата. Для меня взгляд на эти события 90 лет спустя говорит о том, что идея религиозного лидера ислама, наследника Мухаммеда, к 1920-м годам утратила свое значение. Для большинства арабского и мусульманского мира это была историческая идея, время которой ушло. И даже сегодня популярность халифата очень мала, как показывает крайне ограниченная поддержка провозгласившего себя им ИГ (запрещенная в России террористическая группировка. – «НГР») в Сирии и Ираке. – Распространено мнение, что режимы «светских» диктаторов были оптимальным modus vivendi для Ближнего Востока, а ислам и демократическое государство несовместимы. Как отношения между религией и государством видели в арабских странах в XX веке? – Сам язык, на котором мы говорим об этих идеях, в частности о демократии, чрезвычайно политизирован. И арабский мир говорит не на нем. Еще администрация Джорджа Буша использовала его таким образом, что у множества арабов не осталось сомнений: демократия – это инструмент установления американского господства. Когда я, американец, в разговоре с арабами использую слово «демократия», я немедленно становлюсь подозрителен. Споры, совместим ли ислам с демократией, продолжаются на Западе уже давно. Но появляются партии, подобные тунисской «Ан-Нахда» (исламистская партия, участвующая в демократическом процессе. – «НГР»), которая входит в коалиции со светскими партиями и не настаивает на шариатском базисе законодательства. Это само по себе демонстрирует, что ислам и демократия совместимы. Взглянув на историю ХХ века, мы увидим, что дело не в совместимости ислама с политической системой, а в том, что арабский мир, так же как и остальное Средиземноморье, вступил в эпоху секулярного национализма. Тогда религия ушла в область частной жизни, а политические режимы радикализировались. В 1971 году, когда мне было 10 лет, я переехал в Тунис. Арабский мир предстал передо мной секулярным и националистическим. Тогда для арабов политика заключалась в том, был ли ты марксистом или проамериканским демократом, выстраивал ли социалистическую концепцию… Идеологические споры о национальном освобождении – вот что волновало людей. В 70-е я ни разу не слышал разговоров об исламской политической повестке, но вскоре этому было суждено измениться. Исламские политические фигуры возглавили революцию против одного из самых сильных автократов Ближнего Востока, иранского шаха, в 1979 году. Поначалу все думали: Иран – другое дело, и здесь такому не бывать. Но это показало людям, что ислам – это мощнейшая сила, которую можно мобилизовать для политических целей. Это вдохновило движения вроде «Братьев-мусульман» (запрещены в России. – «НГР»). Может, они и были маргинальной исламской оппозицией в начале 1980-х, во времена секулярного национализма. Но ощущение, что секулярно-националистический проект провалился, начало появляться уже в 1970-е. Это открыло дорогу новому политическому дискурсу – исламскому. И я видел это своими глазами. Сегодня мы живем в мире, в котором религия находится в политической сфере. И для нее это некомфортно: например, опыт «Братьев-мусульман» у власти после 2011 года спровоцировал кровавую контрреволюцию. Я думаю, что и нетерпимость, которую демонстрируют шииты и сунниты друг к другу, после 2011 года набрала обороты. Это говорит нам о том, что сегодня ислам – мощнейшая дестабилизирующая сила в политике. – Русские испытывают схожие ощущения по поводу слова «демократия»… – Вы, должно быть, сыты им по горло! Я это понимаю, «язык демократии» больно ударил и по русским тоже. В 2011 году мы видели волну революций в арабском мире. Люди не хотели больше бояться своего правительства, они добивались права менять власть мирными средствами. Не будем пока называть это демократией, просто – правом на выбор и мирную смену власти. Это достойное желание для каждого народа. – Как же это называют сами арабы? – Свободой. Во время восстания в Египте лозунгом демонстрантов было «Хлеб, свобода и социальная справедливость!». Думаю, это хорошо передает настроение января 2011 года – слово «демократия» там не использовал никто. – Некоторые считают, что для достижения мира на Ближнем Востоке соглашение Сайкса–Пико должно быть отброшено, а весь регион – реорганизован. А каким свое государство арабы видели в 1916 году, а затем в 1950-х годах и во время революций арабской весны? – На мой взгляд, то, как после Первой мировой войны в бывших арабских провинциях Османской империи прочерчивались границы, было абсолютно неправомерно. Народы арабского мира всегда рассматривали их как имперское наследие. Именно поэтому арабский национализм ХХ века продвигал панарабскую идею, сделавшую его устойчивой политической платформой. Но будем откровенны, за прошедшее столетие наследники османских арабских провинций уже утвердились как суверенные государства. Из итогов Первой мировой нужно сделать вывод: границы, прочерченные из-за рубежа, становятся линиями будущих конфликтов. Я не стал бы выступать за то, чтобы границы Ближнего Востока были перечерчены мировым сообществом, – слишком велик риск, что результат будет таким же плачевным, как и сотню лет назад. Но я могу поддержать национальное самовыражение, способное привести к изменениям границ. Если его источником будут сами люди, а отражением – политическая организация, защищающая их права и интересы, то оно будет устойчиво и благополучно. Но попытки разделить Сирию или Ирак для разрешения нынешних конфликтов только заложат основы для будущих противостояний. – Османская империя во многом была частью Европы, когда Европа состояла из империй. Видели ли арабы когда-либо Ближний Восток как часть европейского мира? – Сутью разделения арабского мира колониальными державами был поиск системы, которая позволила бы интегрировать эти земли в империи, которые просуществуют еще сотни лет. В 1920 году ни Британская, ни Французская империи не подозревали о том, как мало им осталось. Поэтому выстраивалась система, в которой местные жители были бы соработниками британской и французской администрации, партнерами колониализма. Это, разумеется, было невозможно. Границы, которые они прочертили, стали границами, в которых арабские страны провозглашали независимость, а политические институты, установленные европейцами, искали легитимности в политике национализма. Той самой силе, возникновению которой должна была воспрепятствовать мандатная система. Уже во времена Лиги наций Британия и Франция оказались в конфликте с арабами, требовавшими независимости. Из Второй мировой войны Франция вышла разгромленной, Британия – крайне ослабленной. Они были не в том положении, чтобы проводить имперскую политику в отношении миллионов арабов, требовавших независимости. Это было моментом, когда арабские националисты 1920-х и 30-х годов добились независимости и присоединения к ООН. Но борьба продемонстрировала народам и слабость их элит. Она, на мой взгляд, нагляднее всего проявилась в 1948 году, когда арабские государства попытались предотвратить создание Израиля и сохранить Палестину и были разгромлены. Поражение оставило едва сформировавшиеся правительства очень уязвимыми перед новым поколением политических активистов, формировавшимся вокруг офицеров-технократов и видевшим в них лучших лидеров, чем юристы, короли и гражданские премьер-министры. Череда революций свергла консервативных националистических лидеров и установила своего рода преторианские государства, режимы нового республиканизма. В 1949 году это произошло в Сирии, в 1952-м – в Египте, в 1958-м – в Ираке, в 1962 году – в Йемене. Они стали господствующей формой правления в арабском мире. – Сегодня существует взгляд на Австро-Венгрию как на предшественницу Евросоюза, воплощение мира между народами. Есть ли в арабском мире схожий взгляд на Османскую империю? – Это хороший вопрос. Полагаю, поддержка «Братьев-мусульман» в арабском мире – это продолжение романтической идеи о силе Османской империи и ее роли в качестве халифата, ролевой модели исламского демократического активизма. Как вы помните, после революций арабской весны троицу из турецкого тогда еще премьер-министра Эрдогана, министра иностранных дел Ахмета Давутоглу и президента Абдуллаха Гюля принимали в революционных Ливии, Тунисе и Египте как героев. Партия справедливости и развития была моделью того, чего можно достичь, совмещая ислам и демократию для создания легитимной и аутентичной арабской и исламской политической системы. Многие тогда обращались к османскому прошлому как к исторической связи, на которой зиждился их авторитет. Это продолжалось недолго, и контрреволюция, последовавшая за арабской весной, была направлена на то, чтобы помешать «Братьям-мусульманам» взять власть во всем арабском мире. Это было наиболее очевидно в Египте, но то, что в Палестине был подавлен ХАМАС, попытки разгрома связанных с «Братьями-мусульманами» движений во время восстаний в Сирии и Ливии, то, как Катар был изолирован за его поддержку «Братьев-мусульман», тоже лежит в русле подавления этого видения исламского демократического движения. На мой взгляд, это оставило Турцию в положении, когда ее поддержка «Братьев-мусульман» потеряла для арабского мира актуальность. И исторические связи Турции с арабским миром сильно из-за этого пострадали. Ее отношения с Саудовской Аравией, ОАЭ, Бахрейном и Египтом сегодня довольно холодны именно из-за восприятия «Братьев-мусульман» как инструмента «неоосманского мира». Мне кажется, мечта о нем уже улетучилась. Даже в самой Турции, когда Эрдогана хотят раскритиковать – его называют «султаном», имея в виду, что он ведет себя как исламский деспот, а не избранный представитель турецкого народа. http://www.ng.ru/ng_religii/2018-11-20/14_454_interview.html?fbclid=IwAR29UuMRqbBhiQbmZSTcXJn7pxEGLpcW8js4h_YFC2K_h0Y9b4WQnlNDlh4

Религиовед: Киеву не удалось "перетянуть канат" в противостоянии с УПЦ 16:5714.11.2018 (обновлено: 17:06 14.11.2018) 01833111 © Фото : УПЦ Президент Украины Петр Порошенко встретился с тремя представителями канонической Украинской православной церкви, сообщили в Киеве. Как отметил в эфире радио Sputnik религиовед Роман Лункин, украинские власти открыто вмешиваются в церковные дела. Президент Украины Петр Порошенко встретился с тремя представителями канонической Украинской православной церкви после срыва большой встречи с архиереями УПЦ, сообщают пресс-служба президента и местные СМИ. Накануне в Киево-Печерской лавре прошло заседание Священного синода Украинской православной церкви. Предполагалось, что в большой встрече с архиереями примет участие Порошенко, однако он не приехал. УПЦ при этом сообщила, что Собор епископов УПЦ готов встретиться с президентом, но только на церковной территории. © РИА Новости / Стрингер Перейти в фотобанк "Пусть дальше копают себе яму". Политолог о позиции Киева в отношении УПЦ В среду пресс-секретарь Порошенко Святослав Цеголко в Facebookсообщил, что представители группы архиереев канонической Украинской православной церкви, которые якобы поддерживают обращение к Константинопольскому патриарху о предоставлении автокефалии, все же встретились в здании "Украинского дома" с президентом. При этом Цеголко не стал указывать, сколько всего представителей участвовало во встрече. По данным источников украинского интернет-издания "Религиозная правда", к Порошенко пришли всего трое представителей УПЦ: митрополит Переяслав-Хмельницкий и Вишневский Александр (Драбинко), митрополит Винницкий и Барский Симеон и архиепископ Новокаховский и Генический Филарет. Как пишет Цеголко, Порошенко рассказал им о соглашении между Украиной и Константинопольским патриархатом и о своих переговорах с патриархом Варфоломеем. Украинская православная церковь после заявления о том, что Порошенко не приехал на встречу с ее иерархами, о каких-либо встречах с президентом не сообщала. В тот же день Собор епископов УПЦ заявил о разрыве евхаристического общения с Константинопольским патриархатом. Руководитель Центра по изучению религий Института Европы РАН Роман Лункин в эфире радио Sputnik прокомментировал сообщение о встрече президента Украины с тремя епископами УПЦ. "Администрация Петра Порошенко стремилась организацией этой встречи расколоть Украинскую православную церковь, устроить разлад среди ее епископов. Они пытались устроить разлад, в том числе, и тем, что призвали прийти на встречу в "Украинский дом", а не в Киево-Печерскую лавру, о чем ранее было договорено. Это было очередное явное вмешательство официального Киева в дела УПЦ, однако на деле оказалось, что внести раскол не удалось. И раньше в Киеве уже была масса прогнозов, что как только патриарх (Константинопольский – ред.) Варфоломей примет решение (о будущем учреждении автокефалии – ред.), сразу масса духовенства ринется в учреждаемую новую церковь – но все это провалилось. Вот и на встречу с Порошенко тоже пришли только три епископа. Из них двое – митрополит Александр (Драбинко) и митрополит Винницкий Симеон открыто и публично заявляли в последнее время об оппозиции (главе УПЦ МП – ред.) митрополиту Онуфрию", – сказал Роман Лункин. По его словам, попытки президентской администрации расколоть каноническую УПЦ на деле только усиливают ее позиции. "Часть епархий провела собрания с голосованиями по поводу сложившейся ситуации, и, насколько известно, не было ни одной епархии, где собрание не поддержало бы митрополита Онуфрия. В Винницкой же епархии, предстоятель которой, как сообщается, пришел на встречу с Порошенко, такого собрания не проводилось – я думаю, потому что митрополит Симеон предполагал, что итог собрания не совпал бы с его позицией. В целом же вся эта попытка "перетягивания каната" между украинской властью и церковью очень похожа на массированное большевистское давление на церковь. И я думаю, что это давление только усиливает и мобилизует Украинскую православную церковь на отстаивание ее позиции", – заключил Роман Лункин. © AFP 2018 / Genya Savilov "Может вспыхнуть вся Украина". Эксперт о требованиях Порошенко в адрес РПЦ Константинопольский патриархат 9-11 октября объявил о начале процесса предоставления автокефалии православной церкви Украины. Он отменил решение 1686 года о переходе Киевской митрополии под юрисдикцию Московского патриархата и заявил о восстановлении ставропигии в Киеве (статуса подчинения непосредственно Константинопольскому патриарху). В РПЦ эти действия назвали расколом и разорвали евхаристическое общение с Константинополем. Власти в Киеве рассчитывают до конца года получить от Константинополя томос об автокефалии православной церкви на Украине. Однако его могут предоставить лишь предстоятелю "объединенной" церкви, которого должны выбрать на "объединительном соборе", дата которого пока не назначена. При этом каноническая УПЦ заявила, что не собирается участвовать в таком мероприятии. https://ria.ru/radio_brief/20181114/1532795386.html?fbclid=IwAR0hTrff5TuokrLJtt16Qh6ZlkRTsDw17yeqkHIVu90XU1anaVs8V463EJM

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИБЕРАЛ-ПРАВОСЛАВНОЙ СУБКУЛЬТУРЫ Либеральная группа внутри Церкви зародилась на московских, ленинградских и киевских кухнях в 1960-е годы Советник председателя Государственной Думы, доктор политических наук Александр Щипков рассказывает "Парламентской газете" о либерал-православной субкультуре и политическом феномене "церковь в Церкви", объясняет, как идея секулярной реформации в России связана с постмодернистскими практиками. По мнению Александра Щипкова, структурирование либерал-православия прямо связано с агрессивными раскольническими действиями Константинопольского патриархата. - Александр Владимирович, несколько лет назад вы ввели в оборот новый термин – "либерал-православие". Вы давно изучаете этот феномен? – Давно. Но поскольку сегодня формирование либерал-православной российской субкультуры завершено, я думаю, настало время заняться её системным социокультурным описанием. Описать точно так же, как описывают другие субкультуры и малые социальные группы. - Тогда стоит начать с определения. – Либерал-православные – это особая группа внутри и около Церкви. Интеллигентская квазицерковь, по существу – "церковь" в Церкви. Они ведут себя не как члены Церкви, а как её наставники, как люди, обладающие специфическим тайным знанием. Я их называю "теневыми пастырями". Их проповедь – это мировоззренческий гибрид. Стилистика и внешняя форма православные, а содержание постмодернистское. Это симулякр в его классическом проявлении. Принципом конструирования этого мировоззрения стал хорошо известный постмодернистский приём "пастиш": имитация стиля оригинала с целью оспорить статус этого оригинала. - Почему сегодня тема либерал-православия вышла на первый план? – Это закономерный процесс. Нынешняя религиозно-политическая ситуация характеризуется важным обстоятельством: завершилось формирование либерал-православной субкультуры. Процесс вызревания этого направления шел медленно. Его идеология проговаривалась последние пятьдесят-шестьдесят лет и сейчас пришла к завершению. - Но почему процесс завершился именно сейчас? – Потому что его весьма энергично подтолкнул снаружи Константинопольский патриархат. Представители направления не смогли больше сохранять свой излюбленный полулегитимный статус, так как Константинопольский патриарх Варфоломей своими действиями на Украине вынудил их прямо определить свою политическую и религиозную позицию. Они открыто поддержали Константинопольский раскол и выступили на стороне раскольника-модерниста. Это и стало окончательным оформлением их идеологии. - Вы утверждаете, что этот слой пытается формировать "церковь в Церкви". Какова цель? – Это одно из проявлений специфической ментальности интеллигенции. После эпохи народовольчества она становилась всё более компрадорской, противопоставляла себя народу, манипулировала властью в собственных, а не в общественных интересах. Её представители рассматривают себя как наместников западной цивилизации в стране дикарей. Любое социальное пространство, включая церковное, в их понимании подлежит освоению ради групповых интересов, нужды "аборигенов" ничего не значат. При этом сектантское сознание либерального слоя с его глобалистскими и западническими фетишами по-своему очень религиозно. Сегодня произошло столкновение двух разных религий – исторической и модернистской. В 1980-е годы произошёл определённый поворот. Церковные либералы уже не шли на лобовое столкновение с епископатом, но стремились перестроить Церковь изнутри – под себя, под свою повестку. - С какого времени, по вашему мнению, внутри Церкви существует либеральная группа? – Эта группа зародилась на московских, ленинградских и киевских кухнях в 1960-е годы. Напомню, что интеллигенция тогда получила заметные послабления и назвала этот период "оттепелью". А для нас это был период жёстких гонений. Хрущёв активизировал борьбу с православием, сотни храмов были закрыты и разрушены, тысячи православных отправились в концлагеря. В ответ возникло и начало структурироваться православное подполье. Причём одновременно по двум направлениям: почвенническому и правозащитному. Православные правозащитники начали отделять себя от Церкви и критиковать за отсутствие твёрдой политической позиции. Тогда впервые начали использовать приём "открытых писем" патриархам. Сначала Алексию (Симанскому), позже – Пимену (Извекову). В 1980-е годы произошёл определённый поворот. Церковные либералы уже не шли на лобовое столкновение с епископатом, но стремились перестроить Церковь изнутри – под себя, под свою повестку. Это состояние сохранялось до самого последнего времени. Фанар, как я уже сказал, обострил ситуацию, заставив либерал-православных резко радикализироваться. - Насколько они многочисленны и влиятельны? – Численностью невелики, но влиятельны, поскольку используют силу внешнего секулярного ресурса. Влияние это и при советской власти было довольно ощутимым. Возьмём для примера историю, которая произошла в 1971-м году. После кончины патриарха Алексия Первого стоял вопрос о выборах нового патриарха. Тогда либерал-православная группа составила и распространила по церковным кругам текст, в котором обвиняла митрополита Никодима (Ротова) в "ересях". По существу вопроса рассуждения о ересях не выдерживали никакой критики, но письмо ввело в смущение и епископат, и церковную общественность. Митрополит Никодим не стал выставлять свою кандидатуру на патриарший престол. Полагаю, что это и было главной целью авторов письма. До сих пор не ясно – действовали они самостоятельно или их использовали советские органы. - Сейчас либерал-православные, напротив, в отношении Константинополя призывают как можно осторожнее обращаться с понятием "ересь". – Разумеется, поскольку это противоречит их нынешним интересам. Они пытаются спасти богословскую репутацию патриарха Варфоломея, которая заметно пошатнулась. Вообще история Русской церкви ХХ века по-настоящему ещё не написана, это дело будущего. Но каждая эпоха имеет свою повестку. Возьмём 2012-й год. Новое поколение либерал-православных, новые люди... - Чего они хотели в 2012-м? – Они требовали от Церкви поддержать Болотную площадь. Это требование прямо так и формулировалось: поддержите Болотную – и мы перестанем вас шельмовать. Тогда Церковь не позволила втянуть себя в политические игры. Но поскольку либеральный ультиматум был отвергнут, Церкви объявили информационную войну, завершившуюся женскими кривляньями на амвоне. Точно так же на Украине не удалось вывести на майдан Украинскую православную церковь Московского патриархата. А Киевский патриархат вышел вместе с УАПЦ и униатами. Либерал-православие объединяет своих адептов независимо от их социального статуса и положения. Карьерные и экономические интересы у этих людей разные, работодатели разные, а идеология – общая. - Так какова была их цель? – В соответствии с либеральной повесткой Церковь должна обслуживать строителей нового мирового порядка, освящать их проекты, будь то трансгуманизм, аборты, однополые браки, ювенальная юстиция, социал-дарвинизм и так далее. Церковь пытаются склонить к участию в этой программе как якобы прогрессивной и исторически безальтернативной. Поскольку Церковь на это не идёт – против неё ведут и будут вести информационную войну. И не только информационную, а также административную, законодательную и даже силовую. - Какими средствами? – Действуют как снаружи, так и изнутри. Вспомните печально известный "Религиозный кодекс" Михаила Прохорова, который пытался загнать Церковь в правовое гетто. Другое направление – лишить Церковь доступа в информационное и научное пространство. Этим активно занимается, например, Владимир Познер, объясняя публике, что, мол, православие – тормоз "прогресса". Познер весьма популярен в либерал-православных кругах. Но это – внешние антиклерикалы. Внутренние же пытаются подорвать легитимность Церкви с помощью политизированной теории "сергианства". Одновременно либерал-православные стремятся дезориентировать церковную общественность: под видом "реформирования" переключить её внимание на ложные или третьестепенные цели и задачи, разрушая церковный организм изнутри. Например, в качестве интеллектуальной пищи подбрасывается скучное и нелепое "майданное богословие"... - Внутренние и внешние противники Церкви действуют синхронно? – Это две части одной социально-политической группировки. Либерал-православие объединяет своих адептов независимо от их социального статуса и положения. Карьерные и экономические интересы у этих людей разные, работодатели разные, а идеология – общая. Есть те, кто находится по отношению к Церкви в прямой фронде: они сидят в социальных сетях и пишут полемические заметки. Другая составная часть либерал-православия входит в церковный и властный истеблишмент. - Они пересекаются с фрондой? – А это и не нужно. Их объединяет идеология – и это самое главное. Благодаря этому их действия в информационном и административном пространстве синхронизированы, входят в резонанс. - Дилемма – традиция или реформация – тем не менее остаётся в силе? – Уже нет. Выбор сделан. Реформаторы-модернисты перечеркнули нормальную дискуссию и бьют сегодня на поражение. Они решили принести в жертву канонические правила, сломать тысячелетнюю традицию... Всё – на слом, после нас хоть потоп. Главное – добиться абсолютной власти, управленческой, бюрократической. Российские либерал-православные поддержали этот новый раскол. В войне против РПЦ и УПЦ, развязанной Константинополем, Киевом и американским Deep state, они открыто заняли позицию в стане врагов православия. Верующих, которые погибнут в случае религиозной войны на Украине, они тоже заранее принесли в жертву. Поддержав Фанар, они взяли на себя ответственность за последующие события. Тем самым они загнали себя в ценностную ловушку. - Что это означает? – Это означает, что из категории оппонентов и недоброжелателей они добровольно перешли в категорию предателей и раскольников. События в мире развиваются не в пользу либерал-постмодернистов. Глобализация достигла пределов и захлебнулась, её финансовый механизм идёт вразнос, шестерёнки ещё крутятся, но уже впустую. - Это было неизбежно? – Конечно. Константинополь создал ситуацию, в которой невозможна какая-то третья или неопределённая позиция. Позиций только две: за и против канонического православия. Между православием – и его постмодернистским симулякром, то есть трансформацией православия в угоду секулярным глобалистским проектам, выразителем которых уже на протяжении ста лет является Константинопольский патриархат. - Мы можем хотя бы примерно определить последствия происходящего? – События в мире развиваются не в пользу либерал-постмодернистов. Глобализация достигла пределов и захлебнулась, её финансовый механизм идёт вразнос, шестерёнки ещё крутятся, но уже впустую. В результате либералы идут ва-банк, прибегают к силе. Так было с майданом, когда вместо выборов прибегли к перевороту. В церковной сфере либерал-модернисты также пытаются совершить переворот, устроить "чрезвычайку". Они идут напролом. Спешат окончательно решить "русский вопрос" и вопрос с русским православием. Для этого понадобился патриарх Варфоломей, ослеплённый страстью возглавить Киевскую, а затем и Московскую кафедру. - Итак, каковы же основные критерии либерал-православия? – Основных критериев либерал-православия три. Первый критерий – создание симулякра ортодоксии: стремление стереть грань между оригиналом и подделкой, между формой и содержанием. Второй критерий – попытка создать "церковь" внутри Церкви, как бы "истинную Церковь". Третий критерий – создание всеми возможными способами постоянного вялотекущего раскола. - В 2012 году вы опубликовали статью "Церковь перед угрозой секулярной реформации". Вы предвидели сегодняшние события? – Если скажу, что предвидел, это будет лукавством. Когда я писал ту статью, проблема мне виделась преимущественно внутрироссийской, а оказалось, что угроза нашей Церкви является угрозой православию в целом. Мы можем констатировать, что последствия будут очень серьёзными. Ход церковной истории определится на десятилетия, если не на столетия вперёд. Мы уже живём в новую эпоху, хотя, возможно, этого ещё не заметили. В этой ситуации Русской православной церкви придётся сыграть важную роль в защите веры, сказать своё слово. Нас к этому вынудили. Интервью на сайте "Парламентской газеты": pnp.ru/social/politicheskie-osobennosti-liberal-pravoslavnoy-subkultury.html

3.11.2018 в 22:40 Известный украинский ученый – академик Петр Толочко – не побоялся репрессий и приехал в Москву на заседание Всемирного русского народного собора, где выступил с речью, развенчивающей тезисы пропаганды правящего режима на Украине. Так, Толочко опроверг лживые тезисы о «древних украх» и некоей «Украине-Руси», которые используют украинские сепаратисты для обоснования отторжения русских земель от России. По словам Толочко, Киев является исторически русским городом, именно отсюда начинался Русский мир. «Русский мир начинался не с Московского царства. Он рождался на берегах Днепра, на древней Киевской Руси. Когда первые летописцы и первые богословы пытались осознать, что такое Русь, они идентифицировали это огромное пространство от Новгорода до Киева, от Карпатских гор до Волго-Донского междуречья как единое православное русское пространство. Митрополит Иларион, сподвижник Ярослава Мудрого, в своем знаменитом „Слове о законе и благодати“ говорит, что русские князья „не в худой и неведомой стране владычествоваша, но в Русской, яже ведома и слышима всеми четырьмя концами земли“. Таким осознавалось это огромное пространство в полтора миллиона квадратных километров. Игумен Даниил путешествует ко Гробу Господню, он черниговский игумен, но ставит на Гробе Господнем кадило от всей Русской земли и представляет себя Русской земли священником. Он не сузил свое представительство до Черниговского княжества, а выступает как посол всей Русской земли. Понятие Русской земли, Русского мира было и в народном сознании. Знаменитые былины, которые отображают историю Руси, словно высказанную самим народом, показывают русских богатырей, которые живут вне времени, вне пространства, но они защищают Святую Русь, они стремятся в Киев, чтобы защитить стольный град Руси, – так что общее понятие Русского мира формировалось уже тогда», – сказал Толочко. «Уверен: даже если бы не было всей нашей последующей истории, если бы случилось так, что моя родная Украина осталась в составе Великого княжества Литовского или Польши, то и в этом случае мы имели бы полное право причислять себя к Русскому миру. Но ведь были целые столетия нашей общей истории, истории наших братских народов — сейчас немодно так говорить, но ведь, по существу, именно так! Немыслимо православное просвещение на Украине, в Малороссии, и в России без взаимодействия Киево-Могилянской академии и московской Греко-латинской академии. Мы не можем себе представить Русскую Православную Церковь без Димитрия Ростовского, выходца из Малороссии. Мы не можем себе представить исторический процесс времен Петра I без Феофана Прокоповича, ректора Киево-Могилянской академии, а затем сподвижника Петра I, который, по существу, дал идеологическое обоснование рождающейся империи. Мы не можем себе представить историю нашу без братьев Разумовских во времена Елизаветы и Екатерины, без канцлера Безбородко, без графа Кочубея, канцлера в правительстве Николая I. Думаю, мы не можем себе представить и советскую историю без наших малороссов, наших украинцев. Сидели тут, даже в Кремле, управляли огромной страной, и я считаю, что безнравственно сегодня нам, украинцам, отказываться от этой нашей общей истории. В ней было все — взлеты и падения, достижения и неудачи, – но говорить, что это все не наше, что мы к этому не имеем отношения, мне кажется безнравственным», – заявил киевский академик. «Хотел бы надеяться, что время нестроения завершится и история вырулит на столбовую дорогу. Не знаю, что нам делать в Брюсселе или Вашингтоне, я там чужой, но я свой в Москве и Петербурге, и таких в Украине миллионы», – подчеркнул Толочко. За выступление его поблагодарил предстоятель РПЦ Патриарх Кирилл. «Совершенно очевидно, что Украина, которую называли в царское время Малороссией, была названа так не потому, что кто-то хотел ее унизить и подчеркнуть значимость Великороссии, но потому что все, кто знал историю, всегда сознавали, что Киев — мать городов русских, источник русской цивилизации. Поэтому название „Малороссия“ можно сопоставить с тем, как мы говорим сейчас об исторической Москве и Большой Москве, как есть Лондон и Большой Лондон. Вот так же и Малороссия, и Большая Россия. В самом этом названии есть указание на огромное цивилизационное значение южнорусских земель, откуда действительно пошла Русская земля», – сказал предстоятель. Источник ➝ http://actuallno.com/blog/43441885872/Ukrayinskiy-akademik-ne-poboyalsya-priehat-v-Moskvu-i-vyistupit-?mid=1939D04233B2F14AF3649DA7600DC1F2&utm_campaign=transit&utm_source=main&utm_medium=page_0&domain=mirtesen.ru&paid=1&pad=1

22 октября, источник: RTVi Владимир Мединский: у молодежи голова забита всякой чушью В наше время российская молодежь либо ничего не знает об истории своей страны, либо у них голова забита всякой чушью. Такое мнение высказал министр культуры России Владимир Мединский. Источник: Совет Федерации Во время открытия международной Белградской книжной ярмарки в Сербии Мединский представил свою книгу «Война — Мифы об СССР 1939−1945 годов». Он отметил, что она вышла в 2009 году и рассчитана в первую очередь на российского читателя. Новость Отечественное кино покажут прокурорам По словам министра культуры, основные источники знаний для молодого поколения — голливудские фильмы, статьи в интернете и компьютерные игры. «Поэтому я решил написать такую простую книгу, где давался бы некий тезис <…> и объяснение — было это на самом деле или не было», — добавил он. В качестве примера Мединский рассказал о тезисе, что англо-американские войска якобы нанесли основной урон нацистской Германии и ее союзникам. Чтобы проверить достоверность этого тезиса, министр культуры, по его словам, обратился к цифрам, фактам и статистике. В заключение он сказал, что «история определяет шаги людей сейчас, поэтому за это идет информационная война во всем мире». https://news.mail.ru/society/35124193/?frommail=1

Тема выпуска: - религиозный расизм Константинополя - постмодернизм патриарха Варфоломея - константинопольский патриархат как религиозная субкультура Комментируя решения Священного Синода Вселенского Патриархата о снятии анафем с лидеров украинского раскола, доктор политических наук, член Общественной палаты Российской Федерации Александр Щипков отметил, что сегодня политике Константинопольского Патриархата присущи черты религиозного расизма. По его словам, утверждение Константинополя, что главным мистическим смыслом Православия («этосом православия») владеет исключительно Вселенский Патриархат, подразумевает, что члены прочих Поместных Церквей являются православными «второго сорта». Эксперт рассказал, что некоторые греческие иерархи уверены, что «настоящим православным может только тот, кто думает по-гречески» и отметил, что видит в этом утверждении элементы евгеники и нацизма. Александр Щипков добавил, что патриарх Варфоломей увлечён современными политическими и культурными веяниями — прогрессизмом, экологической проблематикой, мультикультуролизмом, правами меньшинств и прочим, что характеризует Константинопольскую Церковь как особую постмодернистскую религиозную субкультуру с набором взглядов, которые мировое Православие квалифицирует как еретические. Щипков называет это «слабостью патриарха Варфоломея» и считает, что сегодня Фанар становится флагманом секуляризации православия. Александр Щипков напомнил, что сложившаяся ситуация буквально повторяет события начала ХХ века, когда Константинополь поддержал созданное Львом Троцким обновленческое движение в России («живоцерковники»), которое пыталось убрать с патриаршего престола Святого патриарха Тихона. Щипков отметил, что обсуждение в Совете Безопасности России религиозной ситуации, сложившейся на Украине вселяет надежду на защиту православных верующих Украины от насилия и угнетения со стороны американского протестантизма. Запись 54-го выпуска программы "ЩИПКОВ" на ТК "СПАС": https://youtu.be/-rznKCrvMFU

https://www.facebook.com/roman.evstifeev/posts/2111728935538256

http://www.zircon.ru/publications/sotsiologiya-obrazovaniya-i-detstva/bolonskiy-protsess-chastnoe-mnenie-sotsiologa-fragment-intervyu-zadorina-i-v-po-teme-vysshee-i-postv/ Автор: И.В.Задорин (интервью) Дата: 01.07.2007

https://www.facebook.com/romanlunkin/posts/2389498517778412 Роман Лункин 33 мин. · Официальный документ из Константинопольского патриархата. Фактически провозглашена аннексия территории РПЦ в одностороннем порядке. Все раскольники, осуждённые РПЦ, признаны в своем статусе. Опять же без каких либо консультаций с патриархом Кириллом. Поражает готовность Варфоломея идти на поводу у украинской власти и киевского патриархата, неэтичное поведение по отношению к РПЦ. Зато Варфоломей властвует в Киеве, а раскольники уже не отщепенцы, а легитимные церковники, которым власть постарается передать максимум имущества. Последний пункт с призывом к миру звучит цинично. CREDO.PRESS ДОКУМЕНТ: «Немедленно восстановить Ставропигию Вселенского Патриарха в Киеве…». Сообщение Вселенского патриархата — Credo.Press ДОКУМЕНТ: «Немедленно восстановить Ставропигию Вселенского Патриарха в Киеве…». Сообщение Вселенского патриархата Под…

https://religious.life/2018/09/shishkov-10-tezisov-o-situacii-vokrug-provozglashenija-ukrainskoj-avtokefalii/

Михаил Хазин: В мире произошёл радикальный слом идейной базовой модели Слушать: http://radonezh.ru/radio/2017/12/31/21-00.html О мировом кризисе либеральной идеологии и возможных альтернативных путях построения государственности рассказывает известный политолог и экономист Михаил Хазин. Беседует директор радио «Радонеж» Евгений Никифоров. Е.Никифоров: -Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Нам бы хотелось в конце года подвести некоторые итоги, получить объяснение тех тектонических сдвигов, которые произошли на наших глазах. Это изменения полностью политической парадигмы или тактические изменения? Короче, что произошло в 2017 г.? Мы все ждали революции, точнее, повторения ее, некоего римейка. Революции не произошло, а события существуют. М. Хазин: -Римейк, как ни смешно, произошел. Только все ожидали действий, а римейк произошел в идейной сфере. Это принципиально важная вещь – что в мире произошел радикальный слом идейной базовой модели. Под этим подразумевается, как всегда, что человек – существо слабое и, прежде всего, думает о том, как бы поесть, как накормить детей. Невозможно ничего объяснить человеку, который не знает, чем он завтра будет кормить своих детей. Он становится глух к любой логике, единственное, что он хочет – это добыть эту самую еду для детей. Вся проблема состоит в том, что в 1991 г. произошло то, что можно назвать апокалипсисом. В мире победила сатанинская либеральная идеология. В мире не осталось центров силы, которые бы пропагандировали альтернативные идеологические модели. Осталась Куба, Северная Корея и еще несколько, но это не центры силы, а скорее последние остатки, которые еще сопротивляются. Мы видим, что в нашей стране победила либеральная команда со своей антихристианской направленностью – ну, собственно, всюду так. И они в 1991 году праздновали победу. Им казалось, что все, что в экономике уже вечный рост, «золотой век» Клинтона, и т.д., и т.п. А дальше неожиданно оказалось, что в начале 2000-х - собственно, эксперты предсказывали еще в начале 90-х, что дела идут плохо. Моя работа 2001 года по оценке межотраслевого баланса США относилась к межотраслевому балансу 1998 года. Мы показали, что была дырка в балансе, которая закрывалась чисто эмиссионными механизмами, наподобие той, что была в 1929 г. А сейчас она стала еще больше. В какой-то момент все эти дыры вылезли на поверхность. Ну, собственно, в 2008 году были еще какие-то демпферы, которые можно было использовать, но модель больше не работала. В 2017 году это стало видно невооруженным глазом. Эта модель больше не работала. - Что же стало видно? Для нашего слушателя не совсем понятно, какая это была модель, которая потеряла свою силу. -Либеральная. Она была основана идеологически на праве каждого человека самостоятельно выбирать себе ценностную модель поведения. Фактически это был как бы спор Адама и Евы со змеем у дерева познания добра и зла: «Ну, ты же свободный человек! Ты сам себе выбираешь правила. Что за дурацкие 10 заповедей? Что за бред такой? А если у тебя настроение не то? Ты берешь утром эти 10 заповедей и вычеркиваешь – вот эту вычеркиваешь, а эту, например, вписываешь». Что, соответственно, без гей - парадов - ну, никак. А соответственно, что за заповедь «не убий»? А кто сказал, что не убий? Вот, ты идешь по улицам Багдада с автоматом в руке. Тебе захотелось пострелять. Ты: трах- тах- тах – и 10 человек нет. – Тебе говорят: «Это же нехорошо!» А ты в ответ: «А они мне угрожали!» - «А, ну, тогда иди, гуляй». Вот классическая модель. Я напоминаю, что можно много предъявлять претензий к католикам в рамках их спора с православием, потому что с точки зрения православной традиции, правда- до XVII века, католики – это раскол, это еретики. Но в Южной Америке, где были испанцы и португальцы – католики - там индейцев выше крыши. Они никуда не делись. А в Северной Америке, где были протестанты – индейцев практически не осталось. Это такая разница. У одних – либеральные ценности с XVI века, с Реформации. В XVIII веке либеральная модель оформилась. А эти худо-бедно, но сохранили свои, традиционные ценности. Проблема в том, что либеральная модель работает только тогда, когда вы как демиурги этой системы способны каждому утром, грубо говоря, дать тарелку каши или гаджет. А если у вас этого нет – начинаются проблемы. Они и начались. Настолько сильно, что можно привести пример, уже 17-го года, выборы в Германии. Меркель, в общем, терпит поражение, хотя ее партия остается относительным лидером, но при этом начинается катастрофа, потому что ни одна из малых партий не хочет войти с ней в коалицию. Казалось бы, это нонсенс. Либеральные ценности, деньги, власть – почему ты отказываешься? Это же идиотизм! Я могу сказать, почему. Они все думают о будущем. Им 45-50, они молодые политики. У них еще 20 – 25 лет активной политической деятельности. А им предлагают вместе с Меркель уйти в небытие? Весь фокус в том, что все понимают: этой модели осталось жить полтора – два года максимум. - Ну, как же? А права человека, ценности, свободы слова, свободы собраний? Частной собственности? Это же такие важные ценности, мы же привыкли бороться за это! Боролись же при советской власти за эти свободы. Нам их не хватало. - Ну, я не знаю, какой свободы вам не хватало при советской власти. Но поскольку эта власть русская, у нее было весьма специфическое понимание свободы. Если ты не лезешь в публичное пространство, не идешь на Красную площадь и не бьешь себя пяткой в грудь: я верую – то можешь веровать, сколько хочешь. Это никого не волновало. Отмечу далее, что если мы будем разбирать, кто сильнее всех преследовал религию, то, не считая Гражданской войны, когда преследование носило политический характер, потому что Церковь не признала власть большевиков. Фактически она сама себя объявила антигосударственной структурой. И по этой причине они воевали. Как только часть Церкви объявила, что она отказывается от этого – никаких проблем не стало, и при Сталине было, в общем, очень даже неплохо. А вот потом пришел Хрущев. Он был троцкист. Кроме того, советская власть дико ненавидела любых сектантов. Она преследовала их почище, чем это делала Православная церковь. По одной банальной причине – потому, что секта не только вырывала людей из «правильной» религии, но и из подчинения государству. Обращаю ваше внимание: нынешняя либеральная власть в каждой школе посадила профессионального стукача. Который пишет на каждого ребенка досье. Что там написано – никто не знает, может быть, чистая ложь. Ювенальщина, или опека - называйте как угодно. Объясню сначала, откуда все берется. Вера – это институт консервативный. Она воспитывает человека в духе консервативных ценностей, противоположных либеральным. Либералы, начиная с XVIII века, когда либеральная концепция оформилась, появился западный глобальный проект, очень хотели с консервативными ценностями справиться. Но проблема в том, что общество и государство никто не отменял, противостояния разных государств также. Поэтому нужно было, чтобы люди добровольно защищали систему. Это возможно было только в рамках консервативной системы ценностей. А в них главный институт – семья. Который защищает и воспитывает. Поэтому до 70-х гг. XX века семью никто не трогал. Но в начале 80-х, когда началась система стимулирования частного спроса - появился еще один институт, которым можно было заставлять человека слушаться. Это – повышенное потребление. И вот те самые права человека, защиту частной собственности мы снова вспоминаем. Бедным не надо защищать свою частную собственность – у них ничего нет. Богатым не нужно защищать свою собственность – у них достаточно ресурсов, чтобы самим защищать свою собственность. Про то, как ведут себя частные охранные компании – мы знаем. Истории о том, как ЮКОС отбирал имущество у людей, которые имели несчастье приватизировать домики или магазинчики рядом с теми, которые приглянулись Ходорковскому и компании - мы знаем, чем это для них заканчивалось. А вот средний класс, который начал массово появляться с 1981 г. – для него это принципиально. У него есть квартирка, но он понимает, что квартирку могут отобрать. Мы сейчас по телевизору смотрим, как рейдеры отнимают у людей квартиры, дачи – какие-то старички, а у него наследство дедушки - академика, дача в гектар. Безобразие! Надо его запереть в подвал, посадить на цепь, чтобы написал дарственную, а потом, соответственно, закопать. Вот это либеральные ценности, в отличие от консервативных, когда к старичку приближаться нельзя. И нам говорят: нужно, чтобы было либеральное государство, которое будет защищать нашу либеральную собственность. Вот отсюда и права человека, и все остальное. Но при этом, если у нас есть этот механизм – то нам не нужна семья. Семья пропагандирует не либеральные ценности, а консервативные. Поэтому семью надо ликвидировать. Именно поэтому в начале 80-х во всех странах, где либералы захватили власть, появилась ювенальная юстиция, гей-парады, и т.д. и т.п. В Великобритании в 70-е гг. гомосексуализм считался уголовным преступлением, а в США это считалось болезнью. Если мы посмотрим на природу – то увидим, что т. наз. психические перверсии составляют примерно 4% от общего числа населения. - Даже меньше. 2%, а остальное все – это приобретенное. - Значит, вместо того, чтобы с этим бороться, это стали поощрять. А люди понимают, что если у нас это введут – то карьера обеспечена. Посмотрите на наше гомосексуальное лобби не только в балете, в телевизоре, но и в других местах. Известна теория, что у гомосексуалистов артистизм более развит, поэтому они в эту сферу и шли. - Очень просто. Там развитие идет по женскому типу. - Это объяснение такое высоконаучное, мы говорим по фактам. Однополым семьям разрешают усыновлять детей, хотя строго доказано, что количество психических болезней у таких детей в разы больше. Ну, и так далее, и тому подобное. Так что делается вывод: семью надо разрушать. И они начали разрушать семью, главный инструмент – ювенальная юстиция. Для этого и ювенальная юстиция. Чудом удалось нам не допустить введения ювенальной юстиции на законодательном уровне, хотя ее ввели на уровне решений Минздрава и опеки… - То, что называется подзаконными актами… - Да, в некоторых регионах нормальное руководство пытается этого не допустить, в некоторых, они, наоборот, активно это делают. Я рассчитываю на то, что все-таки президент сказал, что это неправильно, и с этим нужно бороться. Вот. Будем надеяться, что маятник качнулся в другую сторону в нашей стране. Но все это работает только до тех пор, пока вы представителю среднего класса даете миску каши, гаджет и экран, с которого вещают, что он – креативный класс, опора и надежа. Как только выясняется, что миски нет – а денег уже нет, экономическая модель этому среднему классу миски не обеспечивает – они сваливаются в «новых бедных». «Новых бедных» почему? Потому что «старые бедные» знают точно: суд – это не для бедных, права человека – не для бедных. А средний класс реагирует иначе: «Как же? Я же знаю: есть закон, есть конституция, есть права человека», и он начинает бузить. И это, кстати, основа для резкого роста всякого рода экстремизма. Если мы вспомним конец XIX - начало XX века, то узнаем, что в Российской империи уровень экстремизма был в те годы очень высоким (убийства министров, губернаторов и т.д.). Но этот террор поддерживался обществом. Чего стоит, например, оправдание Веры Засулич, которую оправдали за уголовное преступление? Трепов, конечно, был тоже хорош, тем не менее, это – не повод для того, чтобы стрелять. А причина очень простая: дело в том, что в Российской империи было сословное общество. И любой человек, который достиг какого-то результата в своей жизни за много, иногда – за пару десятилетий тяжелого труда не мог не приходить в бешенство, когда он видел, как какой-нибудь отпрыск кого-то там получал такую же или более высокую должность просто по факту своего происхождения. Кстати, в нашей стране сейчас элементы сословного общества восстанавливаются. Что не способствует устойчивости и стабильности. Так вот, возвращаясь к базовой линии, стало понятно, что экономически поддержать данную либеральную модель невозможно. Что это значит? Ее можно пытаться тут подправить, там подправить, подставить палочку – но, в общем и целом, ресурс этой конструкции закончен. Первыми начали волноваться китайцы. Потому что у китайцев время циклическое, и они знают, что добиться успеха в очередном цикле, добиться великого процветания ( сейчас у них малое процветание) можно только в рамках какой-то идейной базы. У них много было этих циклов, идейные базы они брали из разных мест. Но максимального успеха они добились в рамках империи Тан. А какая там была идеологическая прививка? Она была христианская. Они взяли базу от несторианских общин Центральной Азии, которые в западной литературе получили название: «Государство пресвитера Иоанна». Вот от них они взяли идеологическую базу. Это была как бы христианская идея: что хорошо, что плохо, как надо действовать. Как они ее преломили – отдельная тема. Но базу они взяли оттуда: была христианская база, аврамическая. Когда они это сделали - несториане еще не считались раскольниками, ересью, это был IV век н.э. И они ушли. Именно по этой причине Си-цзинь Пин дважды встречался с Патриархом. И понял, что наша модель РПЦ его не устраивает. Потому что это модель не ценностная, а пирамидальная, «вертикаль власти». Византийская. В Византии все тоже очень сложно: там был Патриарх и был глава государства Император, который в некотором смысле был главнее Патриарха. И концепция «катехона» - сегодня мы в нее свалились. Сегодня любят говорить: царь как бы хороший, а бояре плохие – это очень упрощенное понимание концепции катехона, в которой Император является защитником народа от произвола бояр, олигархов и ростовщиков. Тут вопрос сложный. Была у них идея сделать монастырь, в котором настоятель был бы от РПЦ, а вся братия были бы китайская. Дальше эта братия переезжала бы в Китай и основывала бы китайские общины, которые бы не подчинялись РПЦ. Я даже подозреваю, что планы были осуществимы, но кто этим будет заниматься? - Но китайцы не допустят ничего такого, что нарушало бы их суверенитет. - Совершенно верно! Но вы поймите: если Китай принимает наши аврамические ценности – то отношения с китайцами радикально меняются. Мы становимся братьями и сестрами, а не антагонистическими цивилизациями. Которые воюют за территорию. Тут много есть разных интересных историй на эту тему. Сюда же – мы видим, как себя ведет Ватикан. Уж на Ватикане относительно денег, власти и всего такого клейма ставить негде. Но мы видим, что предыдущий папа уходит в отставку, и, несмотря на все попытки либералов поставить своего человека, приходит человек из латинской Америки – самой католической страны, во-первых. Во-вторых, человек, который понимает, как устроена власть, потому что он из ордена иезуитов и понимает, как устроены образование и идеология, и в-третьих, этот человек принимает имя Франциска - явный отсыл, аллюзия к Франциску Ассизскому и к тем догматическим спорам, которые происходили в XIV веке и которые очень хорошо описаны в романе Умберто Эко «Имя розы». Открываешь его – и один к одному то, что происходит сегодня. Китайцы же говорят: время циклично 700 лет прошло с 1340 года? Иоанн XXII стал Папой в 1315 или 1316 году? И был папой 18 лет – очень долго. Значит, вот ключевой момент сегодня: для того, чтобы выиграть идеологическую борьбу - это мотив нестяжательства. Почему? Потому, что либеральная линия гласит: главное в жизни – это деньги. Альтернативная линия –нестяжательство. Кто первым поднимет флаг нестяжательства – тот и станет чемпионом. Отметим, что в нашей стране произошел раскол, как известно, в XVII веке, и у нас линию нестяжательства поддерживает старообрядчество. Я думаю, именно по этой причине роль старообрядцев даже в официальной хронике стала расти. До того дошло, что Корнилий, глава одной из старообрядческих церквей, очень крупной, оказался на съезде «Единой России». Хотя даже с точки зрения религиозной он должен был бы креститься и плеваться на каждом углу. Но мы понимаем, что он – глава одной из церквей, и потому креститься и плеваться он будет потом - отмаливая свой грех. А тут он должен как бы изображать политическую активность. Никуда тут не денешься. Это та шапка Мономаха, которую должен нести руководитель любой крупной организации. Вот такая картина сегодня. Я думаю, что в наступающем году она проявится наиболее ярко. - Но все стороны придерживаются своего, нажитого, не собираются никому уступать, напряженность достигла критического предела. Все боятся, что будет война. Вот, скажите, война будет или нет? - Ну, это зависит от обстоятельств. Теоретически мы можем войны избежать. А на Ближнем Востоке она почти будет наверняка. - Как правильно объясняет Андрей Девятов, вошли в соприкосновение две силы, которые никак не могут договориться: Израиль и Иран. Я не понимаю, почему они не могут договориться, с точки зрения внешнего наблюдателя, нет никаких проблем. Понятно, что в военном плане они несравнимы, но в Израиле есть невидимая часть айсберга. Сама трактовка – она вполне однозначна. Кто победит – вопрос сложный, думаю, как нас учил Киссинджер, к 2022 г. Израиля не будет на этой территории. Речь фактически идет о том, что Иран выиграет. Локально. Что касается дальше – то тут есть много всяких рассуждений. Андрей Девятов активно апеллирует к пророкам. Я внимательно прочитал «Откровения» пророка Даниила. Есть замечательная книжка про пророка Даниила (она имеется в интернете), ее написал Дмитрий Щедровицкий. Я не хочу спорить с пророком Даниилом. Как у них это получается – науке неизвестно, наука не в состоянии объяснить, как это у них получается, но они, пророки, так часто угадывают, хотя и не всегда, что спорить с ними не хочется. - Ну, это то же самое, что «Герметические исследования» Нострадамуса, эти размытые символы можно по-разному понять и интерпретировать. Это получается с большой долей убедительности. - С Нострадамусом все значительно проще. Дело в том, что я хорошо знаю тетеньку – одного из главных его переводчиков, она – мама моего товарища. Проблема в том, что тут двойной перевод, это как «Слово о полку Игореве». Там перевод со старофранцузского, а потом уже перевод на современный французский. В этом переводе может быть все, что угодно. У пророка Даниила все значительно более понятно. Сны, которые он трактует, можно понимать по-всякому, но сама трактовка однозначна. Более того, там даже даты есть. К которым апеллирует Андрей Девятов. Но я сейчас не про то. Нынешний распад либеральной модели один к одному описан в притче о вавилонском столпотворении, с точностью до деталей. Т.е. смешение языков в том понимании – это в сегодняшнем распад мировой долларовой системы. Поскольку доллар – это язык мировой экономики. И что мы видим? Как только США монополизировали ситуацию, как только башня была построена – последовала Божественная кара. Башня была разрушена В чем состояла суть башни? Вот что гласит притча о вавилонском столпотворении? «Мы, вавилоняне, можем всем остальным объяснять волю Бога, поскольку мы поднимаемся на башню, с Богом разговариваем и вам потом рассказываем. А вы должны слушать». Т.е. здесь они не только впали в грех гордыни, но еще и монополизировали право вменять этот грех всем окружающим. Лишили окружающих свободы воли, попытки самостоятельно понять Божественные сигналы. Соответственно, США объявили всему миру: «Наши либеральные ценности – единственно верные, единственно правильные, и если вы не будете им следовать – мы вас убьем». Совершенно железная позиция. Мы не знаем, убивали ли вавилоняне тех, кто не хотел строить башню, но суть от этого не меняется. В начале 2000-х были еще иллюзии, что башня стоит. На самом деле она уже рассыпалась. - Именно этим и была вызвана столь эмоциональная реакция всего исламского мира, когда были уничтожены башни. Напомню, что это был мировой финансовый центр. - Не просто мировой финансовый центр. Это же две колонны, которые стоят у входа в любую масонскую ложу! Это вход в либеральный сатанинский мир. И они рухнули. Очень символично. Накануне, 10 сентября, я написал, что американцы сами против себя устроили теракт. Это был абсолютно символический теракт. -Но мы так религиозно это не воспринимали. У нас нет таких жестких трактовок. - Потому что на самом деле мы постепенно убрали те мистические компоненты, которые, начиная с раннего христианства, присутствовали. Потому, что вертикаль власти, даже церковной, этого не любит. Типа «начальник сказал – надо выполнять. А вы тут какие-то игрища устраиваете». - Ну, в самом деле, у нас все сложнее. Потому, что христианство, православное – тем более, прежде всего, занимается внутренним миром. Спасением, преображением, и т.д. А ислам говорит о власти. - Ну, чем отличается ислам от христианства, притом, что общая база – мы не будем обсуждать. Это сложно, долго… - И не успеем. - Да. Я один-единственный раз в жизни звонил на передачу. Это была религиозная передача на «Маяке», и ее вел Максим Шевченко. Он чего-то начал объяснять про исламский экстремизм, про исламский терроризм. Я ему позвонил. Как выяснилось потом, он меня узнал, но в передаче этого не показал. Но я говорю, что с точки зрения базовых вещей не вправе человек решать судьбу другого человека, даже если он другой религии. Потому что не ему решать: а, может быть, он на следующий день придет к Богу в правильном варианте и совершит какой-то подвиг за Него? И, фактически убивая этого человека, который сегодня немусульманин, тот, кто говорит, что он – мусульманин, берет на себя грех гордыни: я буду решать за Бога – чего категорически нельзя делать ни в одной аврамической религии. По этой причине любой религиозный экстремист – по определению еретик, который предает Бога. Совершает страшный грех, за который потом надо каяться, каяться и каяться всю жизнь. Все они, с точки зрения канонического ислама – враги. Другое дело, что ислам их использует как некоторый подрывной механизм для борьбы с либеральным обществом – не с христианским. - Ну, многие же не понимают этого…. -Многие не понимают. Либералы пытаются объяснить, что борются не с ними, а с христианством. Хотя на самом деле они-то как раз главные враги христианства и аврамических ценностей в целом. В этом смысле любой христианин ближе к любому мусульманину на порядок, чем к любому представителю либеральных кругов. Те просто чистые сатанисты. Человеческие жертвоприношения в Ираке, в Сирии – где угодно. Так вот, возвращаясь, у нас разрушение этой башни американской экономики произошло по рецепту, описанному в Ветхом Завете. Разрушение мировой валюты, американского доллара еще до конца не произошло, но это происходит у нас на глазах. Это, если угодно, пример прямого Божественного вмешательства в человеческие судьбы. Сегодня, здесь, у нас на глазах. Суть этого вмешательства не в том, что небеса разверзаются, и там появляется добрый дедушка с бородкой, который что-то там говорит. - По крайней мере, перст указующий… - Или перст указующий. «Ребята, вы хотели вот этого – а вот так быть не должно». -Что же сейчас, если идет смена формаций? - Для того, чтобы построить новую экономическую систему, при которой у каждого будет своя миска с кашей или похлебкой, надо иметь модель. А для модели нужна идейная база. Я на эту тему говорю уже много лет, даже пытаюсь этим заниматься, создал «Фонд экономических исследований Михаила Хазина, целью которого является попытка разработать новую экономическую модель. Ну, если угодно – на базе аврамических ценностей. -Ваши попытки встречают понимание других? - Нет, они не встречают понимания. У нас есть очень небольшая поддержка отдельных частных лиц. Скорее это поддержка лично меня, потому что я рассказываю разные интересные вещи, чем моей базовой идеи. Я разговариваю с самыми разными людьми. Если говорить об исламе, то моим партнером был Гейдар Джемаль. Очень специфический человек. Мне нужен был человек не с официальным авторитетом, а со своей позицией. Гейдар Джемаль был очень сильный философ. Он, к сожалению, умер год назад. Много доброго сделал мне как человек, много мне рассказал про идейную базу ислама. - Но он был далек от магистральной линии исламского богословия? - Совершенно верно. Но мне нужен был человек, который даст мне идеи, на базе которых можно строить что-то новое. В этом смысле человек со свободной мыслью был мне важнее, чем человек, пользующийся внутриисламским авторитетом. Нужно понимать. К тому же он был шиит, он же азербайджанец. Ну, это неважно. Если говорить о современном исламе внутри России – то мне представляется потенциально интересным человеком – не знаю, сможет ли он эту линию развить или нет– это глава Чечни. - Кадыров?! - Да. Объясню, почему. Кадыров развивает у себя суффийский ислам. Тот самый, который пытается разобраться в сути и не занимается экстремизмом. И он эту тему пытается двигать. Другое дело – что у него пока нет экономической базы. Но если он эту тему подхватит – то в этом случае он вполне сможет стать реальным авторитетом в исламском мире. Единственное что – что ему придется пожертвовать светской карьерой и светским статусом. Ну, посмотрим. По крайней мере, об этом говорит. В нашей стране. По поводу мира – не могу ничего сказать. Мне Гейдар Джемаль рассказывал про Ракку, но они сейчас в основном воюют с либерализмом. Т.е. находятся в прошлом, а не в будушем. Поймите, нельзя заставить людей силой думать о будущем. Это внутренняя потребность, или она есть, или ее нет. Когда люди думают: «Вот, я вчера получал сто монет, а сегодня – восемьдесят, и моя главная задача восполнить этот недостаток» - бессмысленно с ним говорит о том, что будет через пять – десять лет. Вот классический образчик, очень интересный. Есть такой ведущий на нашем телевидении, Владимир Соловьев. Лет восемь назад он гордился, что входит в какие-то каббалистические группы. А потом эта тема исчезла и пропала. Мне было непонятно, то ли он ушел, то ли его ушли. Но месяц тому назад, на какой-то встрече с поклонниками и поклонницами, его спросили по поводу меня. Он сказал: « А, много их таких умников, которые говорят – говорят, а посмотришь список в «Форбсе» - их и нет». И мне сразу стало понятно: это человек, который живет в либеральной ценностной модели. Не может человек, живущий в либеральной ценностной модели, думать в будущем. Неважно, в каком контексте – христианском, исламском или каббалистическом, иудаистском. Он в либеральной модели живет. Живет – и живет. - Вы проговорили много о либеральной модели, о конструкции разных образов, которая имеет эвристическую ценность потому, что они производят впечатление объяснения мира. И не только объясняют, но дают возможность политическим силам действовать на основании убеждений в том, что это объяснение мира верно или неверно. Но теперь поговорим о консервативных ценностях. Они же тоже очень разные, они бывают левого и правого порядка. Вот, что нам открывает этот консервативный ресурс? - А давайте мы посмотрим на политическое поле. На политическом поле есть две основные оси: левая - правая. И либеральная – консервативная. Одна ось – либералы наверху, консерваторы –внизу, другая – понятно, левые – слева, правые – справа. Так вот, что победило? Победила праволиберальная концепция. Дальше стало понятно, что она – не жилец. От нее стали дрейфовать. Куда? Из праволиберальной концепции – в правоконсервативную, и мы видим правого консерватора Трампа. И из праволиберальной – в леволиберальную. Леволиберальная концепция в Америке – это Берни Сандерс. Который должен был победить в демократической партии – и тогда бы он победил Трампа и стал бы президентом. Но поскольку аппарат демократической партии контролировался Клинтон – то они фальсифицировали выборы. А для того, чтобы к ним не приставали, они заявили, что это «коварные русские хакеры». Так вот, дальше нужно эту линию замыкать. А на чем она замыкается? На противоположном квадранте от правых либералов – левые консерваторы. За всю историю существования человечества левоконсервативное государство было одно – Эдесса, Эдесское графство. Позднее – брежневское, а если сказать условно - сталинское, и, соответственно, ценности семьи. Оттуда вылез, после Хрущева, который с Церковью боролся, «Моральный кодекс строителя коммунизма» -10 заповедей, ну, и так далее. И плюс к этому еще одно было государство, которое было левоконсервативным, но мы про него практически ничего не знаем, потому что там было вырезано, практически, все мужское население. Это государство было построено в Латинской Америке, на территории нынешнего Парагвая, на базе христианской модели. Левоконсервативное государство, которое, под патронажем США боливийскими, аргентинскими и бразильскими войсками было уничтожено. Это очень интересная тема: как оно существовало, на каких принципах. Очень мало что известно. И поэтому мы видим, что эта либеральная штука консерваторов уничтожает и душит везде. Поэтому логика, в которой мы должны двигаться – это логика левого консерватизма. С точки зрения идеологии – это православие. А с точки зрения экономики – это социализм. С учетом «Морального кодекса». Не то, что было в конце XIX –начале XX века – не сословное государство, а народная демократия, Отметим, что революцию во многом делали поклонники Маркса, представители западной идеологической концепции. И, собственно говоря, только к 1937-38 году Сталину удалось с этой концепцией разобраться. Потому что концепцию Маркса в России – СССР реализовать было невозможно. И по внутренним причинам, потому, что это только часть мировой экономики, а не вся, как предполагал Маркс. И потому, что она с христианскими ценностями в сложных отношениях. Если мы почитаем представления Энгельса о семье и всем остальном… -Да они просто чудовищны! В «Манифесте» все было прописано от и до: все ювенальные ценности, отсутствие семьи, борьба с семьей, отъем детей, начиная с детского сада, общие дети – все общее… - Я про это и говорю. Мы как раз начали строить совершенно другую модель. Об этом у нас писалось, что ленинизм – это не марксизм, это его сильно творческое переложение. На самом деле, по большому счету мы понимаем, что в реальности не Ленин все это создавал, а совсем другие. Именно по этой причине сегодня идет бешеная демонизация Сталина. Потому что он как раз и выдвинул ту альтернативу, которая сегодня может выиграть, в рамках того, что происходит. - То, что описано - это то, что предлагает Путин. Это очень сложная вещь. Путин – арбитр между элитными группировками. Обращаю ваше внимание: у нас появился человек, который олицетворяет левоконсервативную идею. Прямо как чертик из табакерки… - Грудинин! - Несколько дней тому назад. А почему Грудинин? Очень просто. Потому что он олицетворяет левоконсервативную идею. Путин пока ассоциируется с правоконсервативной идеей, с Трампом. Если он сделает шаг влево – то все, он – чемпион. Но для этого ему надо убрать эту либеральную команду, которая, кстати, объявила ему войну и занимается откровенным вредительством. -Подробнее, пожалуйста. -Я могу сослаться на канал «Царьград». Он остался. Там есть такой ведущий Юрий Пронько. Сейчас все переходит в интернет, никто не смотрит телевизор. Юра Пронько ведет каждый день с 6 до 7 аналитическую передачу. У меня на сайте есть ссылки, за последние две недели я дважды или трижды выступал у него. Мы подробнейшим образом описывали, как либеральная команда целенаправленно подставляет Путина. К примеру, в четверг Путин говорит со слов правительства, что у нас начался экономический рост, а в пятницу правительство говорит, что у нас на самом деле промышленность падает. С намеком народу: «Смотрите, этот-то совсем сбрендил!» Ну, и так далее. Происходят чрезвычайно важные события, и я полагаю, что Новый Год будет ключевым с точки зрения этих событий. Чему нужно радоваться. - Ну, дай-то Бог. А если кратко об основных силах? Можно говорить о моделях, какая из них перспективна….Силы-то у нас есть, чтобы реализовать эту модель и, грубо говоря, противостоять Америке? - Ну, противостоять либеральной Америке сложно, но она идет на спад. Противостоять Америке Трампа – это будет региональная держава. Поэтому если мы кинем правильный клич– очень многие придут к нам. Кстати, есть две страны, которые уже смотрят на нас, это Турция и Япония. Я уже не говорю о Средней Азии. - Китай? - Китай, безусловно, самостоятельный центр силы, но если мы будем правильно себя с ним вести – он будет дружественен, не агрессивен. - Ну, дай-то Бог. На этом мы закончим, хотя в рамках того языка обсуждения, которые Вы задали, можно говорить об этом бесконечно. Потому что святые отцы, вся патристика наша, ученые, которые строили свои размышления, философы древности, фактически – всего христианского мира со времен Спасителя строили свои размышления именно в этих категориях, безусловно. И эти размышления были всегда продуктивны. Они давали, вероятно, разные ответы. Но давали все-таки возможность освоить и осмыслить происходящее. И надо сказать, что попытка осмысления в рамках библейско-христианских образов, понятий, символов, ценностей оказывалась более верной, более эвристически ценной, более познавательной, в конечном счете. Она обычно приносила победу той системе ценностей, о которой вы говорили. Спасибо большое за сегодняшнюю беседу. До свидания. Источник: http://radonezh.ru/analytics/mikhail-khazin-v-mire-proizosh-l-radikalny-slom-ideynoy-bazovoy-modeli-178749.html

В России произошел "гражданский" переворот: есть первые жертвы 08:0005.07.2018 Виктор Мараховский © РИА Новости / Максим Богодвид Перейти в фотобанк Виктор Мараховский Оглушительная история с PR-директором российского "Леруа Мерлен" вроде бы финишировала. В среду компания объявила, что героиня скандала уволилась по собственному желанию. © РИА Новости / Вадим Брайдов Перейти в фотобанк В Сети усомнились в увольнении PR-директора "Леруа Мерлен" Напомним коротко. Главная пиарщица Leroy Merlin разоблачила в своем фейсбуке болельщиков сборной России, рассказав, как они по случаю победы над Испанией заживо сожгли девушку. К сенсации ею был приделан хештег "победобесие". А когда болельщики, опешив, начали пиарщицу упрекать в распространении фейка — она в ответ назвала их ваткой ("вата" — презрительное именование русских, возникшее на Украине). Все это выглядело дико. Хотя бы потому, что в строительно-ремонтном гиганте (ориентированном, по логике, на массы "типичных болельщиков") никак не может быть главным по связям с общественностью некто, способный так смачно самовыражаться общественности в лицо. Наоборот — по логике, главный пиарщик такой сети должен сам непрерывно постить фотки с трибун, звать С. Черчесова красавчиком и орать капслоком "оле-оле-оле!". © РИА Новости / Алексей Даничев Перейти в фотобанк Главный тренер сборной России Станислав Черчесов в матче группового этапа чемпионата мира по футболу между сборными России и Египта © РИА Новости / Игорь Зарембо Перейти в фотобанк Эксперт прокомментировала скандал с PR-директором "Леруа Мерлен" Дальнейшее развитие событий, однако, оказалось еще странней. Пока пиарщица металась (снесла пост, восстановила, грозилась обидчикам связями и органами, пыталась перевести тему на травлю невинной себя и даже сообщила, что ее предки-дворяне "писали первую конституцию" Российской империи, в которой никогда не было конституций) — ее руководство, как представляется, ухитрилось домариновать ситуацию до общенационального скандала. Сначала оно не реагировало на возмущение граждан вообще. Затем дало понять жалобщикам, что "уважает личное пространство" своей сотрудницы и в него не лезет. Затем объявило, что принято решение о "временном отстранении" пиар-директрисы от должности. И наконец — что та "уволена по собственному желанию". Случилось увольнение, на всякий случай, на третьи сутки скандала — когда полыхало уже все вокруг, когда стартовала кампания бойкота, публицисты полоскали сеть в десятках СМИ, а энтузиасты написали километры жалоб в головной офис во Францию. © РИА Новости / Максим Богодвид Перейти в фотобанк То, чего боялись: Россия атаковала экс-республики СССР оружием XXI века …И вот это, как представляется, — самый поучительный момент во всей истории. Дело не в том, что публика получила очередное доказательство наличия в элите лиц, искренне публику презирающих. Тоже мне новость. Дело в другом. Там, в пиарно-бизнесово-околочиновничьей элите, обнаружились люди, привыкшие презирать граждан между собой настолько, что вообще забыли, что это неприлично. Люди, которым понадобилось несколько дней, чтобы просто понять, что их представительница вдруг стала токсичной — потому что "ну а что такого она написала-то". Реальность доходила до этих людей на глазах у всех, мучительно и с огромным трудом. И это торможение стоило гигантских репутационных потерь не только им, но и их сети гипермаркетов. © РИА Новости / Максим Блинов Перейти в фотобанк "Мы в аду". Западные СМИ разоблачили большой русский обман Этому может быть только одно объяснение. До недавних пор прослойка "корпоративных карьеристов" в значительной своей части была уверена, что никакой общественности в России нет вообще. Или принимала за общественность своих же собратьев, сидящих в правильных соцсетях и щебечущих на особом воляпюке. Следовательно, под "связями с общественностью" они привыкли понимать связи с чужими пиар-службами, прикормленными СМИ и узким кругом чиновников. А раз никакой настоящей общественности нет — то о странной аморфной массе граждан можно вообще не думать. И уж тем более можно не париться о том, как бы эту массу не обидеть. Даже если эта масса — те самые люди, что приезжают каждый день в ваши гипермаркеты и там закупаются ламинатом и обоями и тем самым вас кормят. © Фото : инфоцентр "Крымский мост" Крымский мост — орудие угнетения: им давят российских знаменитостей Более того: для тех, кто прорвался в условную "корпоративную элиту" из самой толщи небогатого народа, — подчеркивать свое презрение к нему и отрекаться от него стало вопросом поддержания статуса. "Селф-мейд-мены по-российски" выучили: нужно презирать увлечения народа, его политические симпатии и вообще все в нем — вплоть до выдумывания себе графских предков (это по сути — былинное "меня усыновили, на самом деле у меня папа кинозвезда, а мама дочь министра"). Так вот. Когда народ начинает внезапно нагло веселиться — многие вырвавшиеся из него "в элиту" не могут удержаться о того, чтобы начать ставить зарвавшуюся массу на место. Они воспринимают ее как конкурента — и поэтому их постоянно тянет обесценить все ее поводы для радости и гордости. И армия у них, у ваты, дрянь, объясняют они, и танки картонные, и победа бесноватая, и футбол кровавый, и с Крымом все не так однозначно. © РИА Новости / Александр Полегенько Перейти в фотобанк Поселок Симеиз. Крым © AP Photo / Peter Morrison Европа больше не хочет спастись И тот факт, что все это озвучивалось в публичном пространстве, — их до поры вообще не тревожил. Потому что публика в этом пространстве даже если была, то какая-то "не субъектная", не проявляющая никакой коллективной воли к сопротивлению. И неслучайно сейчас, когда высказывания пиарщицы вызвали бурю, — внутри тусовки многие искренне гадают, "чей заказ". Ну потому что не может же вата сама организоваться и начать травлю широким фронтом. Нет, тут явно заказ, бюджет и охват. Некоторые эксперты, впрочем, уже поняли, что появился новый незнакомый фактор. И уже публикуют рассуждения о том, "что делать, если внезапно ваш пост почему-то оскорбил этих патриотов" (по их версии, надо игнорировать комментарии, не отвечать, пройдет три дня — и массы все забудут, увлеченные чем-то своим). …А на самом деле ситуация очень проста. В России (на самом деле уже не первый год) есть общественность — массовая и поголовно оцифрованная. Не принадлежащая к идеологически монолитному корпоративному стаду из условных жан-жаков. И самое главное: отрастившая себе за последние годы некоторые механизмы самоорганизации. © РИА Новости / Алексей Куденко Перейти в фотобанк Удар по глобальной иерархии: Россия принудила европейцев к страшному Это не те "механизмы гражданского общества", которых ждут системные либералы. То есть не лоббистские структуры, давящие на государство в интересах своих спонсоров. Просто общество, полтора десятилетия учившееся цифровой эпохе, наконец ей научилось — и выучило, в частности, некоторые приемы социальной мобилизации, которые раньше считали своей исключительной сферой "профи по управлению стадом". И в итоге профи оказались с массами в одной информационной весовой категории. И на одном поле. Только в диком меньшинстве. И обнаружили, что самоутверждаться им теперь предстоит как-то иначе — не за счет сограждан. Масштаб этого переворота в жизни российского "медиакласса", кажется, еще только предстоит оценить. https://ria.ru/analytics/20180705/1523964175.html?utm_source=gazeta&amp;utm_medium=banner&amp;utm_campaign=rian_partners

Теперь вселенское православие живёт в новой реальности Комментарий к «Заявлению Священного Синода Русской Православной Церкви в связи с незаконным вторжением Константинопольского Патриархата на каноническую территорию Русской Православной Церкви» Александр Щипков, политический философ, член Общественной Палаты РФ, первый заместитель председателя Синодального отдела РПЦ МП по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Эксперты и журналисты называют «Заявление Священного Синода Русской Православной Церкви в связи с незаконным вторжением Константинопольского Патриархата на каноническую территорию Русской Православной Церкви» — «ответом» Фанару. Эта трактовка действий Святейшего патриарха Кирилла, на мой взгляд, неверна. Это не «ответ». Это констатация той религиозно-политической ситуации, которая сложилась внутри мирового православия на сегодняшний день. Синод Русской Православной Церкви 14-го сентября зафиксировал новую историческую реальность. Вещи названы своими именами. Эти «вещи» теперь имеют новую конфигурацию, которая требует нового описания. Именно это и сделал Святейший патриарх Кирилл. В старую конфигурацию вернуться уже невозможно. Теперь вселенское православие живет в новой религиозно-политической реальности. Патриарх Кирилл предпринял все шаги, возможные в рамках церковной дипломатии, вплоть до личного визита к патриарху Варфоломею. После исчерпания дипломатии он собирает заседание Священного Синода, который в своём уже историческом документе фиксирует новые обстоятельства. Обозначена историческая нетерпимость Константинополя к русскому православию. Приводятся конкретные поступки «фанариотов» из истории XX века — взаимодействие с большевиками, попытка низложения патриарха Тихона. Обозначены еретические учения Константинопольской церкви — экуменизм, второбрачие, «папизм». Обозначена богословская зависимость Константинополя от Рима (католики) и Всемирного совета церквей (протестанты). Обозначена политическая несвобода Константинополя — зависимость от США. Разумеется, всё это было известно ранее и неоднократно обсуждалось в течение последнего столетия на различных церковных встречах. При этом Константинополь и Москва сохраняли дипломатический баланс. Осенью 2018 года Константинополь словами и действиями обнажил свою религиозную идеологию и политические намерения, совершив вторжение на чужую каноническую территорию. Церковная дипломатия в этой ситуации потеряла всякий смысл. Церковный народ (речь идет о миллионах) взволнован, и патриарх Кирилл принимает решение обратиться к своей пастве с разъяснением и собирает для этого специальное заседание Священного Синода. Этот Синод войдет в историю, поскольку зафиксировал, повторю, новые религиозно-политические обстоятельства. Новые обстоятельства заключаются в том, что оба патриарха чётко и недвусмысленно обозначили свои позиции и показали путь, по которому они намерены вести свои Церкви. Патриарх Варфоломей борется за либеральное реформаторское направление. Патриарх Кирилл отстаивает традиционный канонический путь церковного движения. Фактически в мировом православии окончательно структурировались два направления развития. У каждого из направлений теперь есть очевидный лидер. Ось, отделяющая традиционалистов от реформистов, пролегла через славянское православное пространство. Именно здесь сегодня решается судьба мирового православия. За кем пойдет паства – за реформацией Варфоломея или за традиционализмом Кирилла? В первую очередь этот выбор предстоит делать украинцам. Ведь им грозит полная смена религиозной идентичности. Сначала на православно-реформистскую, затем на католическую или протестантскую. Сошлемся на польский или хорватский опыт. Следующий шаг — вопрос о смене религиозной идентичности уже русских, проживающих в России. Мои слова могут быть восприняты как алармизм. Но это не так. Например, известно, что ведётся планомерная работа по корректировке национальной идентичности русских. Её составные элементы: отмена графы «национальность» в паспорте, разработка концепции «российская нация» и проч. Нельзя исключить, что прорабатываются технологии по корректировке и нашей религиозной идентичности. В заключение можно добавить несколько слов ещё об одной любопытной особенности новой религиозно-политической ситуации. Внутри самой Русской Православной Церкви завершилось формирование либерал-православного сектора. Его идеология проговаривалась в течение нескольких десятилетий. Это процесс медленный. Окончательные формулировки нам были предъявлены в 2012 году, и мне довелось их вчерне описать в статье «Как разрушить Церковь. Инструкция». http://www.religare.ru/2_91972.html Не буду здесь их повторять. Интересно, что либерал-православие объединяет своих адептов независимо от социального положения: от расстриг и обиженных на судьбу публицистов и учёных, до статусных фигур в церковном и государственном истеблишменте. Карьерные и экономические интересы у них разные. Работодатели разные. А идеология — общая. Представители этой субкультуры сегодня выступают на стороне реформиста Варфоломея. Раньше их поддерживали в основном мелкие итальянские общественно-католические организации и единичные российские олигархи. Сейчас, возможно, на них обратят внимание и американские протестанты. Но судьба большевистских «обновленцев» показывает, что перспективы у нынешних либерал-православных весьма расплывчаты. Пока что они вынуждены заниматься политическим шулерством: меняют местами агрессора и жертву, заявляя, что Русская Православная Церковь учиняет раскол, а Константинополь — невинная жертва «русских схизматиков». Естественно возникает вопрос о возможном поведении православного народа, тех самых мирян, которые являются Церковью, и к которым обращается Святейший патриарх Кирилл. Можно предположить единственно возможный ответ — они будут сплачиваться вокруг своего Предстоятеля и сохранять традиционный канонический строй церковной жизни и церковного устроения. Материал на сайте «Аргументы и Факты»:http://www.aif.ru/society/opinion/teper_vselenskoe_pravoslavie_zhivyot_v_novoy_realnost

Как и зачем США создают «автокефальную церковь на Украине» 0 11 сентября 2018, 15:50 Фото: twitter.com/WaschukCanUA Текст: Андрей Резчиков «У США есть желание ослабить все пророссийское и усилить все проамериканское. Фактически это шаг к расколу православного мира с надеждой, что возникнет альтернативный центр славянского восточного православия в лице Киева», – рассказал газете ВЗГЛЯД политолог Борис Межуев. Он объяснил, зачем Вашингтону автокефальная церковь на Украине и для чего туда едут антироссийски настроенные экзархи Константинополя. Анонсируя визит своего представителя по свободе вероисповедания Сэма Браунбэка на Украину, в Польшу и Узбекистан 10–19 сентября, Госдеп США заявил, что Браунбэк обсудит с представителями украинского правительства и духовенства «усилия по защите и продвижению религиозной свободы». И это произошло аккурат вслед за решением константинопольского патриарха Варфоломея назначить «в рамках подготовки к предоставлению автокефалии православной церкви на Украине» своими экзархами в Киеве архиепископа Даниила Памфилонского из США и епископа Илариона из канадского Эдмонтона. Член Синодальной библейско-богословской комиссии РПЦ протоиерей Андрей Новиков в беседе с газетой ВЗГЛЯД в понедельник назвал двух экзархов откровенными «бандеровцами-цээрушниками, происходящими из Львова и Ивано-Франковска». Это показывает, что Варфоломей под воздействием США принял решение распалить с новой силой гражданскую войну на Украине, добавил он. Действительно, епископ Иларион (Рудник) известен радикальными русофобскими взглядами. Также его называли «чеченским повстанцем» за симпатии к кавказским сепаратистам. Он учился в Киевской духовной семинарии, из которой перевелся в Грецию, где принял монашество, после чего служил в разных странах, где представлен Вселенский патриархат. Летом 2005 года Рудник был задержан турецкой полицией после встречи Константинопольского патриарха Варфоломея с президентом Украины Виктором Ющенко, на которой он был переводчиком. Поводом для задержания стали поддельные документы. У архиепископа Даниила (Зелинского) биография менее насыщенная. Он родом из Ивано-Франковска, где учился в униатской семинарии, а затем – в Католическом университете США. Затем перешел в Украинскую православную церковь США, которая входит в состав Вселенского патриархата. Напомним, в пятницу Священный синод РПЦ официально осудил решение о назначении экзархов без согласования с Московским патриархатом. Свое возмущение этим выразили и в Русской православной церкви за границей. Кроме того, накануне РПЦ пригрозила Константинополю крайне жестким ответом по Украине. О том, почему американцы так живо заинтересовались «религиозной свободой» на Украине и зачем им нужен раскол в православной церкви, газета ВЗГЛЯД побеседовала с профессором Института философии РАН, политологом-американистом Борисом Межуевым. Борис Межуев (фото: Владимир Трефилов/РИА «Новости») ВЗГЛЯД: Борис Вадимович, зачем Госдеп отправляет своего представителя на Украину? Американцам так нужна новая автокефальная украинская церковь? Борис Межуев: Конечно, нужна. США хочется держать православный мир под своим контролем. Ясно, что Русская православная церковь – это серьезный политический игрок не только за счет российского государства, но и благодаря своим возможностям. Здесь есть и афонский фактор. Афон – это третья сила в греческом православии, и гораздо более независимая от влияния евроатлантических элит. Соответственно, у США есть желание ослабить все пророссийское и усилить все проамериканское. Фактически это шаг к расколу православного мира с надеждой, что возникнет альтернативный центр славянского восточного православия в лице Киева. Ясно, что Госдеп пытается ударить во все больные места России, в частности и сюда тоже. ВЗГЛЯД: Какая функция, по замыслу Госдепа, возложена на украинскую автокефалию? Б. М.: Здесь встает проблема идентичности. Понятно, что, если украинская церковь приобретет автокефалию, это будет означать дальнейшее духовное разделение православных церквей. Это несомненное отчуждение Русской православной церкви от Константинополя, от Вселенской патриархии, попытка представить РПЦ как изгоя православного мира. То есть будет создаваться как бы альтернативное православие, в рамках которого его российская версия будет изображаться как стоящая на обочине общего процесса. И это будет способствовать ослаблению православных связей. Но, с другой стороны, следствием этого будет усиление русского православия. В русском православии всегда был очень силен элемент того, что «Москва – третий Рим». Именно русская церковь не идет на компромиссы с западными конфессиями, как это было во время Флорентийской унии. И, соответственно, она является исключительным экзархатом, сохраняющим чистоту перед лицом недружественных союзов. ВЗГЛЯД: Каковы возможные последствия для Украины в случае создания автокефальной украинской церкви? Б. М.: Для Украины это будет иметь чудовищные последствия, вплоть до межрелигиозных столкновений. Естественно, возникнет вопрос об имуществе, возникнет вопрос о тех людях, которые не захотят переходить в эту автокефальную церковь. Украина будет раздираема между создаваемой автокефальной церковью и Московской патриархией. Более того, если что-то подобное там появится, то возникнет три церкви. Уже существующая раскольничья церковь, которая не будет признана. Затем будет автокефалия, дарованная Константинополем, и третья церковь – УПЦ Московского патриархата, которая не захочет идти под автокефалию. Я еще не говорю об Украинской греко-католической церкви, которая присутствует в западных регионах. То есть фактически получится расколотая по конфессиональным направлениям страна, что будет еще больше способствовать ее дезинтеграции, так как все эти церкви будут бороться между собой. ВЗГЛЯД: При этом официально в Госдепе говорят, что хотят «продвижения религиозной свободы» на Украине. Б. М.: Едва ли это приоритетная задача для США. Сейчас их задача – ослабление России. А центральная задача для них – иранская проблема. А поскольку Россия не отказывается от союза с Ираном, не отрекается от него и не готова идти на сделки с Вашингтоном, то США всеми силами оказывают на нее давление – с помощью санкций, религиозных расколов. ВЗГЛЯД: Какое место раскол православия занимает в антироссийской стратегии США? Б. М.: Значительное и серьезное. Для этого России противопоставляется Вселенский патриархат, который становится на сторону Украины. Понятно, что будет представлена позиция русского православия, как позиция церкви, которая государственные интересы ставит выше религиозных. Это давнишние обвинения русского православия в государствопоклонничестве. На Украине среди православных людей сильны представления о том, что русское православие – это такое государственное ведомство, а вот украинское православие чистое и великое, посвященное памяти Киевской Руси. Пока это мифотворчество будет развиваться, почему бы американцам не сыграть на нем. Источник: https://vz.ru/politics/2018/9/11/426222.html

Валентин Добрынин: Спасение утопающих – дело рук самих утопающих Запомним это число – 30 августа 2018 года! ПЕРЕЛОМ Впервые за 27 лет независимости (друг от друга) курс российского рубля сравнялся с курсом кыргызского сома. По отношению к доллару, разумеется. Для сома – этот факт, скорее, положителен. Для рубля – это факт продолжающегося падения и близости некой «точки невозврата». Точки перелома. Теперь даже страны СНГ могут начать отстраняться от зоны влияния РФ. Зачем ориентироваться в экономике и финансах на Россию, зачем инвестировать в неё, зачем связывать свои процессы с процессами той страны, в которой произошёл негативный перелом, которая осталась в мире одна-одинёшенька? А нам-то, мол, надо жить и развиваться! Безусловно, перелом в факте сближения курсов валют двух несоразмерных по потенциалу стран – это пока только психологический фактор. Однако, на мой взгляд, прохождение психологических барьеров часто существенно влияет на экономические тренды и последствия. Кроме того, нередко в таких случаях приходится констатировать, что точка невозврата – пройдена. Жаль, если 30.08.2018 станет такой точкой. Обидно за державу. Но что-то же делать надо? И кто бы смог понять, проанализировать, придумать выходы и направить? КТО МОГ БЫ ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ, НО… Мы, профессионалы-технологи и консультанты, потеряли не только свой рынок и свою востребованность в стране, но и квалификацию. Прошу прощения у коллег, но мне так кажется. В том, что в нашей стране произошло за последние 30 лет, в том, что нас «упорядочили и загнали в стойло», что слово «развитие» превратилось в «стагнацию», что на политическом поле всё решает «дирекция единого заказчика» – есть и наша вина. В большой степени. Некоторые наши коллеги до сих пор стараются прильнуть, примкнуть и восславить эту «дирекцию единого заказчика», не осознавая того, что роют лишь могилы (не только себе, но и своей Родине). Я понимаю, в условиях отсутствия денег почему бы не покреативить и не поработать над явкой? Лотереи, викторины, концерты, селфи – дело нехитрое. Изволите явку – пожалуйста. Изволите нужные проценты – пожалуйста. Изволите комментарии, оправдывающие и восславляющие негодные и шитые белыми нитками решения свыше – пожалуйста. И главное, проверить эффективность таких «пожалуйста» и измерить пользу от них стране – невозможно. Это касается и последней избирательной кампании президента-2018, и пенсионной реформы, и предстоящих выборов 9 сентября. Стоит ли кивать на то, что не стало хороших заказчиков, что рынок схлопнулся не по нашей вине, что нам ничего не оставили, как только переквалифицироваться в управдомы или поискать лазейки к госбюджетным потокам? Профессионалы, ау-у-у! Рок-н-ролл мёртв, а мы? ВСЁ ЛИ ПОД КОНТРОЛЕМ Известно, что в целях повышения управляемости – в стране держат две-три так называемых социологических структуры, а также снисходительно пока терпят цех политтехнологов и политологов (странное именование, но увы). Опять же, кто платит, тот и танцует. А платит лишь та же «дирекция единого заказчика». При этом, социологии в этих структурах уже нет. Там есть поллстеры (то есть, замерщики мнений народа с целью подготовки решений власти – мол, будет сопротивление и несогласие народа сильным или не очень). Но и поллстерство – всего лишь прикрытие. На самом деле и ВЦИОМ, и ФОМ, и частично проплаченные другие лояльные «исследовательские центры» просто выполняют задачу легитимации существующей власти. Причём, зачастую предварительной легитимации, то есть, формированием «общественного мнения» в довыборный период, дабы «запланированные» и «реальные» результаты выборов совпали бы и не стали жёстко никем оспариваться. Ну, хорошо. Let it be. Раз никто ничего другого предложить не смог, то будем писать на гербовой. Но все ли наши коллеги (и социологи, и технологи, и политконсультанты) понимают ту гамму чувств, возникающих у респондентов, когда им говорят: «Здравствуйте, я представляю ВЦИОМ, не могли бы Вы ответить на наши вопросы?». А гамма-то ведь простая: а) боязнь (мол, это же власть обращается, надо бы подчиниться и ответить что-нибудь); б) тихая ненависть (мол, это же власть, не будем раздражать её, как бы хуже не стало). В других странах люди воспринимают опросы позитивно, как гражданский долг. А у нас – как допрос. И отвечают у нас «аккуратно», как на допросе, и не то, что есть на самом деле. Где достоверность тогда? Примерно так же обстоят дела и с политтехнологиями. По-хорошему, настоящая социология – это половина успеха в избирательной кампании. А раз нет социологии, то нет и креатива, нет технологий развития, нет побед. Но появилось такое же, как и у придворных социологов, – чего изволите. Таким образом, в России не стало ни политтехнологий, ни социологии, ни поллстерства. И ни о какой управляемости и подконтрольности речи быть не может. Осталось – «чего изволите». Со всех сторон – как от населения, так и от специалистов-консультантов. К сожалению. ТАК ЧТО ЖЕ НАМ ДЕЛАТЬ У Льва Николаевича Толстого всего каких-то 130 лет назад вышли две книги, которые я время от времени перечитываю. Это «Исповедь» (1882 г.) и «Так что же нам делать» (1886 г.). Поверите или нет, но Толстой был не только великим русским писателем, но и великолепным настоящим социологом и политтехнологом! И никогда не стоял на месте. И не довольствовался существующей ситуацией. Искал и предлагал… Перечитайте, и вы поймёте, о чём я говорил выше. Более того, он, Лев Николаевич, был ещё и прекрасным политконсультантом, понимающим, что развитие и прогресс определяются ещё и годностью политической цели. Кто-то считает политику искусством разделять и властвовать. А есть и другое её понимание – политика как искусство объединять людей. Суть зависит от главной цели. Если цель – стать главным и богатым, то способы действий давно известны: разделять и властвовать. «Где сокровище ваше, там и сердце ваше». Если же цель – достойная и счастливая жизнь своего народа, то принципы и действия совсем иные: объединять, достигать согласия, советоваться с людьми, совместно выстраивать истинный, а не высосанный из пальца образ будущего, спокойно и уверенно его воплощать. В первом случае мы увидим бег с барьерами, метания из стороны в сторону, череду кризисных ситуаций и переквалификацию в управдомы. Во втором – тщательный анализ пройденного пути, разумный выбор верного курса и твёрдое движение в сторону прогресса. Возвращаясь к нашей ситуации, не могу не задать вопроса: «Коллеги, неужели среди нас не осталось таких, кто захотел бы и начал бы переустраивать жизнь в стране по-настоящему? Для начала исследовать, построить прогнозные сценарии, создать новую теорию, найти движущие силы и т.д. Причем, «не взирая на», «не смотря», «вопреки» и «ради»!». Понятно, что это дело может занять не один десяток лет, но кто-то же должен набраться окаянства и начать? ПЕРЕЛОМ и ПЕРЕХОД Я начал говорить о произошедшем, незаметном пока переломе на примере курсов валют. Хотелось бы вернуться и сказать о более важном переломе – в общественном сознании. Возможно, выскажусь не совсем чётко, но, на мой взгляд, в нашей стране власть пока не в полной мере ощущает уже произошедший конкретный перелом в общественном сознании. Почему? Потому что разрастается опухоль вокруг жизненно важных органов управления в виде аппаратных работников, консультантов, социологов, исследовательских центров, где информация фильтруется, обобщается, резюмируется. И всё это делает не машина или робот, а люди, такие, как мы, которые часто исходят из своих личных интересов. Чем больше таких фильтров, тем больше искаженность. Именно поэтому такие сообщества и институты, как наш цех, как независимые СМИ, как гражданское общество и нормальное академическое сообщество – принципиально важны, они позволяют делать поправки и корректировать эту информацию. Кто-то скажет, правильно, и, мол, пример с пенсионной реформой подтверждает эту важность. Тут я бы не согласился. Пример с пенсионной реформой доказывает всего лишь факт хорошо сыгранного спектакля по разработанному заранее сценарию. При этом реальность и произошедший перелом никто так и не понял. Но сейчас не об этом. Важнее размыслить и понять, каков должен быть ПЕРЕХОД, что можно было бы срочно предпринять нам, дабы перелом и непонимание его властью не привели бы к тайфуну или самоподжогу. Как мы помним из всеми любимого фильма, «Перелом бывает открытый и закрытый». А также последствия бывают «лёгкий испуг», «средней тяжести», «тяжёлые» и «летальные». Что можно было бы предпринять? Способы существуют разные: терапия, хирургия, психотерапия, народные методы, реабилитация и др. Лично мне кажется, что переход от перелома к реабилитации не может обойтись без терапии. И тут наши с вами, коллеги, знания и умения могли бы очень сильно пригодиться. Пусть власть пока не доросла до реальности, пусть некоторые продолжат обеспечивать её неведение, но ведь многим же из нас небезразлична ближайшая судьба нашей страны? Так давайте начнём спасение утопающих, то есть, самих себя! Предвижу, кто-то скажет: «Ну, и что ты предлагаешь?». Вопрос, конечно, убийственный, но не всепобеждающий. Я всего лишь скромный представитель цеха. Но я попробовал сдвинуться и попытаться увидеть приближающийся диагноз. А дальше – терапия и лечение. И здесь нужен консилиум. У кого есть мнения и предложения? Давайте для начала хотя бы создадим площадку обмена. А пути развития потом выявятся. Или всё это мало кому интересно? Валентин Добрынин, социальный технолог (Москва-Бишкек) http://so-krat.ru/news/valentin-dobrynin-spasenie-utopayushchih-delo-ruk-samih-utopayushchih

Русское отрезвление: значение решения Константинополя по Украине Политика Если государство отделено от идеологии, то народ отделен от государства 4 Иван Шилов © ИА REGNUM Патриарх Константинопольский Варфоломей Александр Халдей, 10 сентября 2018, 11:32 — REGNUM Решение Константинопольского патриарха Варфоломея предоставить Украине томос об автокефалии её поместной церкви и признание её независимости от Москвы не только нарушает все каноны православия. Прежде всего, это колоссальная геополитическая катастрофа России с самыми долгосрочными последствиями. И эта катастрофа имеет позитивное значение, так как влечёт за собой крушение нескольких основополагающих вредных мифов, лежащих в основе нашей нынешней государственности. Требуется болезненная работа по пересмотру этих мифов. Работа по признанию ошибок. Если этого не сделать, наше окончательное поражение случится раньше, чем мы это осознаем. Прежде всего нам следует понять, что мы теряем территории и продолжаем их терять. Именно так. Крым удалось вернуть не благодаря нашей политике, а случайно, повод создали не мы, а сам Запад. Ведь будь Запад хоть немного поумней, он просто подождал бы четыре месяца и провёл бы на Украине легитимные выборы, получив то же самое, что есть сейчас. Но в этом случае никакого возвращения Крыма не случилось бы, и мы имели бы в украинском Крыму, Харькове и Донбассе базы НАТО, в Севастополе — шестой флот США, уничтоженную Сирию, в которой ничего не смогли бы сделать из-за проигранной средиземноморской позиции. Прежде всего нам нужно понять, что наше поражение в Константинополе и в Киеве есть следствие нашего либерального курса. Долгосрочного и тотального. Россия отказалась от идеологии и держится за этот якорь, хотя из-за него страна станет уже неотвратимо распадаться. В экономике и в политике либерализм привёл Россию к глобальной катастрофе. Россия отказалась от всякой идеологии — от социальной справедливости, от Третьего Рима, от Миссии, от Предназначения. Это выражено в её Конституции — и потому мы потеряли СССР в целом и Украину в частности. И пока мы строим планы на её возвращение, нам наносят удар за ударом, отбрасывая Украину всё дальше и дальше. И мы не можем этого остановить. Это забито Символом веры в мозг нашей элиты — и потому мы никак не можем укрепить ЕАЭС, нам то Казахстан, то Белоруссия, то Армения постоянно бьют в спину и вываливаются из коалиции. Это записано в Социальной концепции РПЦ — и потому мы, как в гипнозе, повторяем глупость: «Церковь вне политики, церковь вне политики…» Но церковь — в центре политики, и пока мы себя баюкаем лживыми либеральными сказками, нас бьют и отрывают от нашего тела один кровавый кусок за другим. 2 Василий Перов. Первые христиане в Киеве. 1880 Когда это прекратится? Тогда, когда мы сами прекратим заниматься этим позором. Если Церковь вне политики, то как назвать всё то, что происходит вокруг вмешательства Константинополя в российскую церковную юрисдикцию на Украине? Свобода вероисповедания? Только полный кретин ответит «да». Или настоящий злонамеренный враг. Россия восстанавливает страну, общее пространство для жизни и развития, и церковь тут никак не может быть вне политики. Церковь тут — центр политики. Место, где отличают добро от зла. Где зло обличают и проклинают его. Церковь — в центре политики, потому что церковь — это десятки миллионов человек. А это уже политики. И лживые уверения тут просто опасны. Потому что наши враги никогда не вели себя так, как будто их церковь вне политики. А нам навязали эту теорию. И государство, и церковь должны признать: девиз «церковь вне политики» — великое зло и великая либеральная ложь. Это диверсия. Русь никогда не стала бы великой страной в одну шестую часть суши, единой страной, если бы наши крестители-князья верили, что церковь — вне политики. Мы так и жили бы языческими племенами, воюя друг с другом из-за несовпадающих идолов. Мир не знал бы Великой России, если бы на Руси церковь была объявлена вне политики. У вас церковь вне политики? Прекрасно! Тогда Украина ушла. И никаких возвращений! У вас церковь вне политики. Политика — это идеология. Церковь вне политики там, где государство вне идеологии. А там, где государство вне идеологии, там народ вне такого государства. Так что нашим элитам пора выбирать. Или государство с идеологией, которая в центре политики церкви, или ни церкви, ни государства, ни народа. А значит, и ни самих этих элит. Отсутствие идеологии уже не только мешает развитию — оно уже не позволяет сохранить имеющиеся позиции. Нам нечего сказать миру — и за нами не идут. Нам нечего сказать соседям — и они ищут других покровителей. Нам нечего сказать своим согражданам — и потому мы не говорим им то, что они ждут. Даже Донбассу нам нечего сказать — и потому мы стыдливо прячем в землю глаза и бормочем что-то насчёт Русского мира, который по факту утонул в либерализме как в болоте. Мы уже сами себе противны с этим идолом запрета на идеологию. Нас хлещут по щекам, плюют нам в лицо те, кто раньше не смел на нас глаза поднять, — а мы терпим. Утираемся. И никаких выводов не делаем. Государство должно отменить статью 13 Конституции о запрете на официальную идеологию. Или просто её игнорировать по факту. Мы на войне, а на войне без идеологии не воюют. 3 Виктор Васнецов. Крещение Руси. 1890 Церковь должна отменить тезис «церковь вне политики». Она должна открыто признать: Русская православная церковь — основа Русского мира, она — настоящий Третий Рим. Первые два пали, а четвёртому не бывать. Никаких блудливых либеральных тезисов о терпимости ко злу. Зло должно быть названо злом. И никаких умолчаний и компромиссов. Эта нравственная позиция церкви — её обязанность. «Вы — соль земли. Если соль перестанет быть солёной — что её заменит?» — спрашивал Христос учеников и сам отвечал: — Она будет годиться только на то, чтобы выбросить её на поругание псам». Вот отступники и ругают и церковь, и Россию, и народ её кромсают и делят его единое тело на части. Потому что соль земли перестала быть солёной. Её больше теперь волнуют финансовые потоки и управление ими. Но скоро они потеряют всё — потому что забыли: дух первичнее материи. И если дух мёртв, материя распадается. Либеральное лобби должно быть изгнано из церковной и государственной власти. Если этого не сделать, нас ждут дальнейшие катастрофы. Православие как единый мир оказалось мифом. От которого надо так же отказаться, как от мифов о благотворности запрета на идеологию, или о триединстве русского народа вместе с белорусами и украинцами, или о том, что церковь — вне политики. Единый мир православия — это разбредшиеся овцы. Этот мир болен обмирщением и маловерием, ересью, трусостью иерархов, продажностью за земные блага и иудиным грехом предательства. Все страны православного мира — это страны или НАТО, или их власти туда стремятся. Церковные власти не смеют ослушаться своих правителей, доказывая нам, что церковь не вне, а в самом центре политики. 4 Александр Горбаруков © ИА REGNUM Дымовая завеса Церкви отказаться от политики — это отказаться от Миссии. Предать и Христа, и людей. Православные иерархи боятся противостоять сатанинскому Западу и охотно предают Россию. Тем самым доказывая свою духовную поврежденность. Ещё петух не пропел трижды, а от нас уже отреклись наши братья по вере, которые как бы вне политики. И сделали они это потому, что их государства следуют своей идеологии, которую провозглашают и навязывают всем, включая церковь. Поняв своё вселенское одиночество, Россия обязана исправить свои ошибки. Сосредоточиться на том, что она провозглашает безусловной истиной. Провозгласить эту истину, которую глава России сделает центром своей политики, которую поддерживает церковь. Потому что кроме России больше некому хранить и отстаивать эту истину. Истину веры, истину правды, истину справедливости. Эта истина в звёздах Московского Кремля и в крестах золочёных православных куполов. Повсюду в других местах истину продали. Осталась она только у нас. И именно потому Москва — Третий Рим, а четвёртому не бывать. Как только мы это скажем себе и миру, вокруг нас всё изменится удивительным образом. Всё, что распадалось, начнёт собираться и восстанавливаться. Потому что в начале всех дел было Слово. Пока народ его не услышит, ничего не изменится. Александр Халдей Подробности: https://regnum.ru/news/polit/2478921.html?utm_medium=referral&utm_source=lentainform.com&utm_campaign=regnum.ru&utm_term=1245878&utm_content=6659094 Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.

О ЧЕМ ГОВОРИЛ ЩИПКОВ (48) (Релиз 48-го выпуска программы «ЩИПКОВ» на ТК «СПАС») Темы выпуска: - Александр Захарченко как государственный строитель - Юрий Аксюта как идеолог шоу «Голос» - За кого голосовать православным 1. Комментируя гибель Александра Захарченко, доктор политических наук, профессор философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, член Общественной палаты РФ Александр Щипков заявил, что Захарченко был не только воином, но и строителем новой государственности на территории Донбасса. Он серьезно интересовался политической историей и вопросами идеологии. Щипков привел в пример рассказ профессора Воронежского университета Аркадия Минакова о том, как А.Захарченко посещал и конспектировал публичные лекции последнего, посвященные русскому консерватизму и традиционализму. 2. Комментируя начало нового сезона телепроекта «Голос», Щипков отметил, что эта популярная программа несёт не только развлекательную, но и смысловую нагрузку. Щипков считает, что директор и главный продюсер Дирекции музыкального и развлекательного вещания «Первого канала» Юрий Аксюта занимается важной идеологической работой, за что и был заслуженно награжден медалью «За заслуги перед Отчеством». Щипков сравнил политическое значение шоу «Голос» с Евровидением и привел в пример Юлию Самойлову и Ивана Бессонова. Щипков задал вопрос: «А собственно, какую задачу ставит Юрий Аксюта перед этой программой в нынешнем сезоне? Ведь все артисты, которых он пригласил в качестве наставников, я никого не хочу из них обидеть, но это, в каком смысле, инструмент в руках Аксюты». Анализируя состав наставников, Щипков обратил внимание на то, что Аксюта объединил двух граждан Украины - Ани Лорак и Константина Меладзе, которые «сильно погружены в русскую культуру» и двух граждан России - Сергея Шнурова и Василия Вакуленко. Щипков предположил, что Юрий Аксюта «хочет способствовать развитию и распространению русского культурно-языкового пространства». Щипков положительно оценил такой подход, однако выразил сомнение, что Шнуров и Вакуленко смогут полноценно участвовать в реализации этой задачи. "Что касается Вакуленко, и Шнурова, — люди талантливые. Но как бы так помягче сказать: у них у обоих очень сильно хромает качество языка. Не только в смысле лексики, что они матерятся — вообще их тексты, их разговоры на публике. На мой взгляд, грузин Меладзе лучше владеет русским языком, чем его коллеги", - добавил Щипков. «Установка на развитие русского культурно-языкового пространства правильная и она мне нравится. Но как она будет решена в данном случае?», - заключил Щипков. 3. Комментируя предстоящие 9 сентября выборы губернаторов, Александр Щипков посоветовал православным голосовать за тех кандидатов, которые поддерживают православие, помогают строить храмы, поддерживают православное просвещение. Щипков отметил, что нужно голосовать за тех, кто поддерживает и защищает твои интересы, что «в этом нет ничего зазорного, так устроен демократический политический процесс». «Я как житель Москвы буду голосовать за Сергея Собянина, поскольку он помогает нам строить храмы и мне нравится его идея вернуть Москве образ столицы «сорока сороков», - заключил Щипков. Видео передачи "Щипков", выпуск № 48: http://www.religare.ru/2_116234.html