Юля: Cвобода во Христе

«..Что Вы это близко к сердцу берете, — сказала однажды Юлия Юрьевна, — в Церкви много разных точек зрения. Найдите батюшку, который разделяет Ваши взгляды, у него причащайтесь. Русская интеллигенция всегда так делала»

Мы были на «Вы» и по имени. О вероисповедании говорили, о детях.

Прошел год. Многие люди знали Юлю намного дольше и намного лучше, чем я. Написаны тексты, со словами точными, добрыми и глубокими. За каждым – опыт соучастия, потеря и тишина, звонкая, как желание проснуться, — не получается. Что можно добавить?

+ + +

Бесконечный вопрос: может ли исследователь религии быть верующим человеком? Конечный ответ: «Юля Синелина».

Насколько рискованно для религиоведа быть верующим? Влияет ли вероисповедание на беспристрастность научного анализа (cordon sanitaire), отражается ли в исследовательской оптике, сказывается ли на результатах работы?.. Сказывается, скорее всего. Неверующий религиовед невосприимчив к той размерности духовного опыта, к возможности духовного зрения, без которой ученый в «платоновской пещере» изучает тени на стенах. Однажды осознав свою окруженность тенями, неверующий ученый рискует оказаться не столько в научном, сколько в личном поиске. Этот выбор приведет к развилке «душа или психология», — и если выбор будет сделан в пользу последней, психологические компенсаторные механизмы могут потребовать подтверждений неверию, сознательного или бессознательного «символа неверы». Верующий религиовед посочувствует коллеге ненаучным сочувствием и профессионально оставит это сочувствие за пределами научного дискурса. Не будет убеждать, не будет спорить, будет изучать мир чутким самонастраивающимся душевно-разумным инструментарием человеческого познания, будет удивляться понятому и непонятому, будет по возможности рассказывать о сделанных находках и прислушиваться к тому, о чем рассказывают другие.

На что хотелось бы обратить внимание в этой связи: на важность научных коммуникаций. Независимо от личной позиции исследователя, дисциплина «воздержания себя», самообладания, невнесения себя как аргумента в совместный мыслительный проект поиска истины, – это позволяет встречаться на одной площадке людям, придерживающихся разных мировоззрений; позволяет подходить к проблемам и находкам с разных точек зрения. Можно не верить в понимаемость веры, можно верить в ее непонимаемость, можно стараться понять собственную веру или ее отсутствие, но, независимо от вектора личного поиска, как религиозное, так и анти-религиозное миссионерство в научной коммуникации говорит одновременно и о слабости науки, и о недостаточности веры.

О том, что Юля православная, можно было догадаться только по тому, что в своих работах она писала Православие с большой буквы. Профессиональная компетентность и полнота веры.

Семинар по социологии религии в МГУ, который Юля вела в последние годы своей жизни, являлся уникальной во многих отношениях научной площадкой. На нем за одним столом встречались представители потенциально непримиримых мировоззрений, и под Юлиным не столько руководством, сколько гостеприимством, становились научными соратниками. Доброжелательность, открытость к разным интерпретациям (лишь бы они имели под собой основания), культура коммуникаций, – это были неотъемлемые черты семинара. Резкое, неуважительное к коллегам мнение, независимо от высоты авторитета, Юля диагностировала четко: «это ненаучно». Любая личная атака вызывала сочувственное, но необратимое «отключение звука». Это ненаучно. Извините, мы вас не слышим.

Удивительно, что такая площадка возникла как раз, казалось бы, среди потенциально наиболее непримиримых собеседников. Представители разных вероисповеданий и научных школ приезжали по четвергам раз в месяц на социологический факультет МГУ, чтобы рядом с Юлей обсудить новый интересный доклад, новую яркую работу, узнать о сделанных находках, указать на слабости (а как же без них?). Говорят, возможно, не без оснований, о радикализации религиозного дискурса в «пост-советском пост-секуляризме». Юлин семинар возник на «линии фронта».

"Алина, сегодня сама впервые не пошла на семинар, потому что у меня у младшей сегодня был выпускной в садике. Ничего не могла сделать. Такие мероприятия (в садике не пропускают. Жутко переволновалась." (Из письма Юли Синелиной, 26.5.2011)

+++

У Юли осталось много верных ее памяти коллег, но, похоже, не осталось учеников. Это частая проблема, преемственность поколений нарушена. Без наставничества риск «незаконного подвига» сопровождает многих читающих и пишущих на каждом шагу. У самой Юли такой наставник, учитель – был.

«Юля, давайте организуем конкурс молодых ученых памяти В.Ф. Чесноковой», – руки не дошли.

Не прошло и года, как в 2013 г. служба «Среда» организовала конкурс молодых ученых памяти Ю.Ю. Синелиной. Тема: «Вера и религия в современной России». Требование: работы опираются на современный эмпирический материал. Энергия конкурса – похоже, конвертация скорби в действие (интроспективное автобиографическое наблюдение). «Зачем этот конкурс?» — спросили коллеги, — «что ты хочешь добиться?» — «Хочу, чтобы через 20 лет появилось в России двадцать, нет, сто Юль Синелиных.»

Текст на "Среде"