Как известно, со скепсиса начинается подлинное знание. Это решил подтвердить самый известный в мире скептик Майкл Шермер. В книге, которая так и нызывается «Скептик», Шермер отстаивает исключительно рациональный взгляд на мир. Будучи популяризатором науки, он не просто развенчивает парапсихологию или уфологию, но объясняет, почему с виду научное знание таковым не является. Конкретно в России и конкретно сейчас книга может оказаться душеспасительной среди набирающего ход мракобесия.

Отрытая Россия с разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» публикует отрывок из книги Майкла Шермера «Скептик. Рациональный взгляд на мир», посвященный разоблачению медиумов и парапсихологов.

Человек — существо повествующее, ищущее закономерности. Как и все остальные животные, мы эволюционировали под влиянием событий в природе, нащупывая закономерности, значимые для нашего выживания. Однако в отличие от животных, мы рассказываем истории о найденных закономерностях. Иногда эти закономерности реальны, иногда — иллюзорны.

Одна из иллюзий осмысленной закономерности, основанная на единичных свидетельствах и породившая бесчисленные истории, — приписываемая медиумам способность общаться с умершими. Известнейший медиум нашего времени — бывший преподаватель бальных танцев Джон Эдвард, ведущий популярной телепередачи «Переход» на канале Sci Fi Network и автор бестселлера New York Times, книги «Самый последний раз» (One Last Time). Его шоу настолько популярно, что он скоро начнет конкурировать с Опрой за телезрителей в дневное время.

Как выглядит общение Эдварда с умершими? В двух словах — это надувательство. Он начинает с того, что выбирает сектор аудитории, в котором сидят порядка 20 человек, и говорит что-то вроде: «Я чувствую, что здесь Джордж. Не знаю, кто это. Может быть, Джордж недавно умер, или он здесь, в зале, или это кто-то из ваших знакомых». Конечно, такие общие слова неизбежно «попадают в цель». Теперь, когда он выявил своего пассажира (словечко уличных мошенников, обозначающее намеченную жертву), начинается «чтение» с использованием трех методов:

1. Холодное чтение, где вы буквально «читаете» кого-то «вхолодную», то есть ничего о человеке не зная. Вы задаете кучу вопросов, делаете массу утверждений и ищете зацепки. «Так, я чувствую имя на П, пожалуйста, кто это?», «Он показывает мне что-то красное, пожалуйста, что это?» и так далее. Большинство утверждений неверны. Если участникам хватает времени, они качают головой — «нет». Но Эдвард говорит так быстро, что они успевают лишь подтверждать попадания. Как показал Б. Скиннер в экспериментах, демонстрирующих суеверное поведение, достаточно изредка давать подкрепление, чтобы участники сохраняли уверенность в существовании закономерности (хватает и редких выигрышей, чтобы люди не отлипали от игровых автоматов). Журналистское расследование, которое я провел для нью-йоркской радиостанции WABC, показало, что Эдвард делал около одного утверждения в секунду в первую минуту своего выступления, когда он сыпал именами, датами, описаниями, болезнями, родственниками и тому подобным. Приходилось останавливать запись и перематывать назад, чтобы успеть за ним.

2. Теплое чтение, где задействуются психологические принципы, применимые практически к любому человеку. Пережившие смерть близкого часто носят какой-нибудь аксессуар, напоминающий об этом человеке. Например, Кэти Курик в телешоу Today носила кольцо умершего мужа на цепочке. Медиумы знают о подобных элементах траура и спрашивают: «У вас есть кольцо или какое-то украшение?» Эдвард также непринужденно выясняет причину смерти, концентрируясь на области груди или головы, а затем уточняя, была ли кончина медленной или неожиданной. «Он рассказывает мне что-то о боли в груди, — говорит Эдвард и, если следует положительный кивок, продолжает. — У него был рак, да? Я вижу медленную смерть». Если он получает кивок, это попадание. Если подопытный колеблется, Эдвард спешно переключается на сердечный приступ. Если это голова, он первым делом предположит инсульт или травму головы от падения или автокатастрофы.

3. Горячее чтение, когда медиум добывает информацию о подопытном заранее. Один из участников, получивший толкование в телепрограмме Эдварда, рассказывает: «Пока мы ждали открытия студии, вокруг нас постоянно крутились „помощники продюсера“. Они велели нам вести себя тихо и наверняка много подслушали. Я думаю, там вообще все напичкано жучками. Все это время мы говорили о тех умерших родственниках, с которыми надеялись пообщаться. И это все происходило посреди развешанных микрофонов и включенных камер».

Но в большинстве случаев медиумам и не нужно подслушивать. Они добиваются успеха, потому что касаются темы, трагичнее и бесповоротнее которой вряд ли что-то может быть, — смерти. Рано или поздно все сталкиваются с этой неизбежностью, и мы наиболее уязвимы в такие моменты. Глубокие раздумья об этой данности заставляют даже самых рациональных и сдержанных из нас поддаваться эмоциям.

В этом причина опасности и аморальности медиумов. Они охотятся за переживаниями людей, столкнувшихся с утратой. А как известно психотерапевтам, помогающим при травмах утраты, лучший способ пережить смерть — встретиться с ней лицом к лицу. Смерть — часть жизни, и воображать, что мертвые собираются в нью-йоркской студии, чтобы чесать языки с бывшим учителем бальных танцев, — издевательство над разумом и человеческими чувствами живых.

В первой половине XIX века теория эволюции блуждала в домыслах до тех пор, пока Чарльз Дарвин и Альфред Рассел Уоллес не собрали достаточное количество фактов и не открыли движущий механизм эволюционной машины — естественный отбор.

В первой половине XX века теория дрейфа континентов, предложенная в 1915 году немецким ученым Альфредом Вегенером, маячила на окраинах научного знания вплоть до 1960-х годов, когда были открыты срединно-океанические хребты, геомагнитные изменения, соответствующие движениям континентальных плит, а главное — тектоника плит как двигатель континентов.

Факты и теория. Свидетельства и механизм. Это два столпа настоящей науки. Если нет фактов и свидетельств — теория и механизм не нужны для объяснения. Если нет теории и механизма — факты и свидетельства бесцельно дрейфуют в бескрайнем море.

Уже более века говорят о существовании парапсихологических феноменов. В конце XIX веке появились организации типа «Общества парапсихологических исследований» для изучения этих явлений с помощью строгого научного метода, их поддерживали многие ученые мирового уровня, в том числе даже Уоллес (Дарвин был настроен скептически). В XX веке парапсихология периодически просачивалась в серьезные академические исследовательские программы, от экспериментов Джозефа Райна в Университете Дьюка в 1920-е годы до исследований Дэрила Бема в Корнелльском университете в 1990-е годы.

Например, в январе 1994 года Бем и его покойный коллега-парапсихолог из Эдинбургского университета Чарльз Хонортон опубликовали статью «Существует ли телепатия? Воспроизводимые свидетельства аномального процесса передачи информации» в престижном рецензируемом журнале Psychological Bulletin. По итогам метаанализа 40 опубликованных экспериментов авторы пришли к выводу, что «процент воспроизведения и размеры эффекта, достигнутые с помощью определенного экспериментального метода — ганцфельд-процедуры — достаточны, чтобы представить эти данные всему психологическому сообществу».

Метаанализ — статистический подход, объединяющий результаты множества исследований, чтобы увидеть общий эффект, даже если результаты отдельных исследований не были статистически значимы. В ганцфельд-процедуре «получатель» находится в одной комнате в условиях сенсорной изоляции с половинками шариков для пинг-понга на глазах, с белым шумом в наушниках, а «отправитель» телепатически передает изображения или видео из другой комнаты.

Несмотря на обнаруженные свидетельства телепатии (испытуемые давали правильные ответы в 35% случаев против 25%, как это ожидается при случайном угадывании), Бем и Хонортон жаловались: «Большинство академических психологов все еще не признают существования парапсихологических феноменов, аномальных процессов передачи энергии или информации (телепатии или других видов экстрасенсорного восприятия), которые на сегодняшний день не имеют объяснения с точки зрения известных физических или биологических механизмов».

Почему ученые не признают парапсихологию? Дэрил Бем обладает блестящей репутацией скрупулезного экспериментатора, и он представил нам статистически значимые результаты. Разве ученые не должны быть открыты новому и готовы изменить точку зрения, когда появляются новые данные и доказательства? Причина скептицизма в том, что нам нужны и воспроизводимые данные, и жизнеспособная теория, а в парапсихологических исследованиях нет ни того ни другого.

Данные. И метаанализ, и ганцфельд-техника вызывают большие вопросы. Рэй Хайман из Орегонского университета обнаружил несоответствия в экспериментальных процедурах разных ганцфельд-экспериментов (которые были свалены в кучу в бемовском метаанализе, как если бы процедуры были одинаковыми), а примененный Бемом статистический тест (Z-оценка Стоуффера) не подходил для такого неоднородного набора данных. Хайман также обнаружил изъяны в процедуре рандомизации целевого образа, которые приводили к искажению выбора: «Все правильные попадания приходятся на второе и последующее появление образа. Если взять попадания при первом появлении образов, результат не отличается от случайного». Ричард Уайзмен из Хартфордширского университета провел метаанализ еще 30 ганцфельд-экспериментов и не нашел доказательств телепатии, из чего заключил, что телепатические данные невоспроизводимы. Бем ответил десятком дополнительных статистически значимых, на его взгляд, ганцфельд-экспериментов и подготовил к публикации результаты новых исследований. В общем продолжается нескончаемый спор о данных.

Теория. Более глубокая причина научного скептицизма в отношении парапсихологии — которая не исчезнет, даже если появятся статистически более значимые данные, — состоит в том, что не существует теории, объясняющей, как это работает. До тех пор пока сторонники парапсихологии не смогут объяснить, как мысли, порождаемые нейронами мозга отправителя, могут проникать сквозь череп в мозг получателя, скептицизм — нормальная реакция. Так же было и с эволюцией без естественного отбора, и с дрейфом континентов без тек-тоники плит. Если факты говорят о существовании феномена телепатии (а я не уверен, что это так), это требует объяснения, и нам необходим причинный механизм.

Парапсихологии суждено дрейфовать на окраинах науки, пока она не обретет своего Дарвина.

Пять веков назад наш мир населяли демоны — инкубы и суккубы мучали своих жертв во сне. Два столетия назад наш мир наполняли духи — привидения и вурдалаки изводили людей днем и ночью. В XX веке наш мир наполнился инопланетянами — серо-зелеными существами, вытаскивавшими пленников из постелей и уволакивавшими к себе для опытов и уколов. Сегодня люди совершают астральные путешествия, паря над кроватями, улетая из спален и даже с планеты Земля в космос.

Что происходит? Где существуют эти расплывчатые создания и мистические феномены, во внешнем мире или в нашем воображении? Новые данные указывают на то, что они — продукт деятельности мозга. Нейробиолог Майкл Персингер в лаборатории Лаврентийского университета в Садбери, Канада, например, может вызывать такие переживания у своих испытуемых, подвергая височные доли мозга воздействию магнитного поля определенной конфигурации (я и сам попробовал и испытал мягкое ощущение выхода из тела).

Журнал Nature от 19 сентября 2002 года повествует о том, что швейцарский нейробиолог Олаф Бланке с коллегами обнаружил появление внетелесных переживаний у страдавшей тяжелыми эпилептическими припадками 43-летней женщины, при электрической стимуляции правой угловой извилины в височной доле. После первых мягких стимуляций она рассказывала, что ощущала, как погружается в кровать или падает с высоты. Более интенсивная стимуляция привела к тому, что она «видела себя сверху, лежащей в кровати, но только ноги и нижнюю часть туловища». Еще одна стимуляция вызвала «моментальное ощущение легкости, парения под потолком примерно в двух метрах над кроватью».

Исследование на ту же тему, описанное в 2001 году Эндрю Ньюбергом и Юджином Д’Аквили в книге «Почему Бог не уходит» (Why God Won’t Go Away) показало, что при сканировании мозга буддистских монахов в медитации и францисканских монахинь в молитве наблюдается поразительно низкая активность задней части верхней теменной доли. Эту зону мозга авторы назвали областью ассоциативной ориентации, ее задача — ориентация тела в физическом пространстве (люди с повреждениями этой области с трудом ориентируются дома). Когда эта область работает нормально, человек четко различает себя и не-себя. Если же она находится в «спящем режиме» — например, при глубокой медитации и молитве — разделение пропадает, приводя к размытию границ реальности и воображения, ощущений в теле и вне тела. Возможно, именно это происходит с монахами, испытывающими чувство единства со Вселенной, или с монахинями, ощущающими присутствие Бога, или с жертвами похищений инопланетянами, которые переносятся со своих постелей в космический корабль.

Иногда такие переживания вызываются травмами. В декабре 2001 года журнал Lancet привел результаты голландского исследования 344 пациентов-сердечников, переживших клиническую смерть. В 12% случаев они испытывали предсмертные переживания — ощущали выход из тела, видели свет в конце туннеля, а некоторые даже общались с умершими родственниками. В нормальной жизни стимулирующие воздействия поступают в мозг извне, поэтому, когда определенная часть мозга аномально генерирует иллюзии, остальные части мозга трактуют их как внешние события. Так аномальное принимается за паранормальное.

Эти исследования — лишь последние удары по вере в независимость разума и души от мозга и тела. На самом деле весь опыт опосредуется мозгом. Крупные области мозга, в частности кора больших полушарий, координируют сигналы меньших областей, например височных долей, которые, в свою очередь, упорядочивают нейронную активность еще меньших элементов мозга, таких как угловая извилина. Эта иерархия распространяется до отдельных нейронов, где, например, нейроны высокой избирательности, иногда называемые «нейронами бабушки», активизируются только если испытуемый видит кого-то знакомого. Кристоф Кох и Габриэль Крейман, нейробиологи из Калтеха, в соавторстве с Ицхаком Фридом, нейрохирургом из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, даже нашли отдельный нейрон, который активизируется, если показать испытуемому фотографию Билла Клинтона. Нейрон Моники наверняка тесно с ним связан.

Конечно, мы не знаем всех тонкостей работы наших электрохимических систем. То, что мы испытываем, философы называют квалиа, или первичными ощущениями, — субъективные состояния мыслительных процессов и эмоций, являющиеся следствием нейронных событий.

Такова судьба паранормального и сверхъестественного — быть сведенными к нормальному и естественному. На самом деле нет ничего паранормального и сверхъестественного: есть лишь нормальное и естественное... и загадки, которым еще предстоит найти объяснение. Это задача науки, а не лженауки — разгадывать головоломки, находить им естественные, а не сверхъестественные объяснения.

Шермер М. Скептик: Рациональный взгляд на мир / Перевод с английского Анны Петровой — М.: Альпина нон-фикшн, 2017