Поиск по сайту

Бэннон против папы. Ждет ли Ватикан консервативный реванш Алексей Макаркин Для папы Франциска сторонники консерватизма в церкви – это люди, держащиеся за устаревшие традиции, которые уже давно не привлекают большинство верующих. Но для самих консерваторов, включая влиятельного кардинала Берка и советника Трампа Бэннона, либеральный подход – это прошлое церкви, которое не привлекло в нее новых сторонников, зато вызвало разочарование многих ревностных прихожан Новое обострение конфликта консерваторов и либералов в мировой политике не обошло стороной и Ватикан, где папа Франциск нанес удар по своим консервативным оппонентам в католической церкви. Со своих постов смещены его главный внутрицерковный противник – представитель папы в Мальтийском ордене кардинал Рэймонд Бёрк и великий магистр этого ордена Мэтью Фестинг. Рыцари XXI века Мальтийский орден – это сокращенное название Суверенного военного ордена госпитальеров святого Иоанна на Родосе и Мальте, основанного в Святой земле еще в конце XI века, во время Первого крестового похода. Орден позиционирует себя как государство, тогда как ученые считают его скорее «государствоподобным образованием». Его великий магистр является духовным лицом, приравненным в то же время к светскому князю. Изначально орден занимался благотворительностью, управлением госпиталями, в которых лечились рыцари и паломники, – отсюда и название «госпитальеры». Благотворительность до сих пор остается основной деятельностью ордена. Мальтийский орден имеет дипломатические отношения со 105 государствами (включая Россию), но в то же время находится в зависимости от Ватикана, которая усилилась в прошлом веке. Из-за этой зависимости в 1951–1962 годах орден даже остался без великого магистра и управлялся напрямую Ватиканом через комиссию кардиналов. Когда же рыцарям разрешили избрать нового великого магистра, им стал кандидат, полностью устраивавший Святой престол. Правда, новая конституция ордена, вступившая в силу в 1998 году, несколько расширила его самостоятельность, но контроль Ватикана над ним все равно сохранился. Отставки магистра Фестинга и представителя папы в ордене кардинала Бёрка связаны с конфликтом внутри ордена между двумя группами рыцарей. Одна выступает за сохранение традиций этой элитарной структуры, членами которой могут стать лишь лица дворянского происхождения (в отличие от многочисленных фальшивых мальтийских орденов, в один из которых экстрасенс Джуна Давиташвили даже приняла Бориса Ельцина, о чем свидетельствует фотография первого российского президента с псевдомальтийскими регалиями). Другая фракция рыцарей придерживается реформистских взглядов и считает, что орден должен отказаться от военной атрибутики и превратиться в современную благотворительную организацию. Одним из лидеров реформистов считался многолетний великий канцлер (премьер-министр) ордена Альбрехт барон фон Бёзелагер, который в конце прошлого года был уволен со своей должности великим магистром Фестингом. Прогрессивного канцлера обвинили в пособничестве распространению презервативов среди жертв насилия в развивающихся странах – для католика это большой грех. Папа Франциск с самого начала своего понтификата сделал ставку на отказ от многих католических традиций. Его скромные облачения приводят в ужас сторонников сложного церковного церемониала. В 2014 году папа упразднил существовавшие много веков титулы апостольского протонотария и почетного прелата его святейшества, о которых мечтали многие католические священники. Из титулов сохранился только один – капеллан его святейшества, подразумевающий обращение «монсеньор», – да и то папа попросил епископов не ходатайствовать о его присвоении священникам, не достигшим 65 лет. Таким образом, монсеньорами теперь становятся не честолюбивые претенденты на епископские должности, а пожилые священнослужители, уже не озабоченные карьерой. Неудивительно, что в конфликте внутри ордена папа поддержал реформистов, распорядившись реабилитировать Бёзелагера и восстановить его в должности. Это встретило резкое неприятие со стороны консервативного великого магистра, который отказался подчиняться папе в этом вопросе. Но для борьбы с Ватиканом у него не хватило ресурсов, что и привело к отставке. Теперь в ордене, как и в 1951 году, фактически введено внешнее управление, хотя оно должно продлиться недолго – уже в этом году рыцари должны выбрать нового великого магистра. Лидер консерваторов Однако еще более важной для дальнейшей жизни католической церкви представляется отставка не самого магистра Фестинга, а его единомышленника и союзника, представителя папы в Мальтийском ордене кардинала Бёрка. Рэймонд Лео Бёрк – влиятельный американский церковный деятель. В 2004–2008 годах он занимал пост архиепископа Сент-Луиса, где был тесно связан с работой Мальтийского ордена. В 2008 году папа Бенедикт XVI назначил его префектом Верховного трибунала апостольской сигнатуры (своего рода Верховного суда Ватикана), а в 2010 году возвел в сан кардинала. Бёрк – влиятельный сторонник традиционной католической доктрины, он покровительствовал приверженцам служения традиционной мессы на латинском языке («тридентского обряда»). На посту епископа в США он неоднократно выступал с критикой публичных персон за их действия и высказывания, противоречащие католической морали. Так, он заявлял, что Демократическая партия рискует окончательно преобразовать себя в «партию смерти» из-за своего выбора по биоэтическим вопросам. Во время президентской кампании 2004 года Бёрк публично утверждал, что кандидат от демократов Джон Керри должен быть отстранен от причастия за то, что поддерживает аборты. Также епископ заявил, что избиратели-католики, которые поддержали кандидатов, выступающих против запрета абортов, совершили смертный грех и не должны получать причастие без покаяния. Это фактически относится ко всем католикам, голосовавшим за демократов. Большинство католических иерархов в США не выступают со столь жестких позиций, чтобы не оттолкнуть многих верующих, в том числе и представителей элиты. Так что на практике ни будущий госсекретарь Керри, ни миллионы избирателей причастия лишены не были. В 2014 году Бёрк был смещен с поста главы Верховного трибунала и переведен в Мальтийский орден на должность, которая считалась синекурой. Это решение было связано с его сопротивлением даже умеренным реформам, которые пытается проводить папа Франциск. Также Бёрк является оппонентом либеральной позиции ордена иезуитов, к которому принадлежал до избрания папой Франциск. В прошлом году Бёрк стал одним из авторов письма четырех консервативных кардиналов (кроме него, это немцы Вальтер Брандмюллер и Иоахим Майснер и итальянец Карло Каффара), призвавших Франциска разъяснить свою позицию относительно разведенных пар и абортов, изложенную в апостольском обращении Amoris laetitia. Обращение выдержано в консервативной стилистике – в нем осуждаются искусственная контрацепция, стерилизация, аборты, однополые союзы. В то же время в одной из сносок в Amoris laetitia имеется лазейка, предусматривающая возможность допуска к причастию разведенных лиц. В этой сноске говорится о том, что даже грешник в некоторых случаях может быть допущен к таинствам церкви, причем дается понять, что от такого грешника не следует требовать слишком многого – то есть отказа от своего греха. Причина появления такой сноски понятна. Современный мир носит все более секулярный характер – огромное количество католиков разводятся и вступают в новый брак, не обращая внимания на позицию церкви и совершенно не считая такое поведение грехом. Среди таких второбрачных немало прихожан, которые регулярно ходят в церковь, но и они, и их пастыри оказываются в крайне двусмысленной ситуации. Поэтому в Ватикане и пытаются найти выход, тем более что в куда более консервативной православной традиции разводы хотя и не приветствуются, но разрешены. В то же время папа не хочет открытого конфликта с консерваторами, поэтому в Amoris laetitia был сделан лишь пробный, очень скромный шаг навстречу разведенным католикам. Однако для консерваторов даже мягкий намек на изменение отношения к разводам является опасным прецедентом – они помнят опыт подготовки ко Второму Ватиканскому собору 1962–1965 годов, когда за умеренными реформами очень быстро последовали куда более радикальные. Тогдашние консерваторы не успели отмобилизовать свои силы, когда реформаторы смогли отменить латинскую мессу, перейдя к резко сокращенному богослужению на национальных языках. Также и сейчас вслед за либерализацией отношения к разводам могут последовать более смелые шаги в других сферах. Тем более что от сторонников Франциска идут сигналы о необходимости либерализовать многие церковные установки, которые пока сдерживаются консервативной частью епископата. При этом большинство консервативных иерархов не решаются прямо демонстрировать оппозиционные папе настроения, поэтому количество подписантов письма оказалось столь невелико. Но сочувствуют им многие церковные деятели. Так что Бёрк и трое его единомышленников выступили со столь резким протестом, не дожидаясь дальнейших шагов, размывающих, по их мнению, католическую традицию. Сам Бёрк утверждает, что он не враг папе, и не верит, что Франциск впал в ересь. Но в Ватикане он воспринимается как опасный оппонент, тем более что кардинал заручился серьезным союзником в США. Союзник Бэннона После смещения Бёрка с поста патрона Мальтийского ордена в американских СМИ появились материалы о его связях со старшим политическим советником президента США Дональда Трампа Стивеном Бэнноном, символом радикального консерватизма в современной Америке, который вызывает у американских либералов еще большее неприятие, чем сам Трамп. В феврале в New York Times появилась статья о том, что контакты между Бёрком и Бэнноном были установлены в апреле 2014 года в Риме на церемонии канонизации пап Иоанна Павла II и Иоанна XXIII. А спустя несколько месяцев Бэннон, на тот момент возглавлявший портал Breitbart News, выступил с программной речью на конференции, организованной в Ватикане в Институте защиты достоинства человека (консультативный совет которого возглавлял Бёрк), где пообещал устроить революцию в современной глобальной системе мироустройства. Такой подход полностью противоречит позиции папы Франциска, который считает, что церковь должна адаптироваться к реалиям глобального мира, налаживать контакт с людьми разных взглядов, в том числе либеральных. Для него сторонники консерватизма в церкви – это люди, держащиеся за устаревшие традиции, которые уже давно не привлекают большинство верующих. И от которых надо избавиться, как от эполет на плечах великого магистра Мальтийского ордена. В то же время консерваторы, не исключая и Бёрка, и Бэннона, считают тупиковой реформаторскую тенденцию, начавшуюся на Втором Ватиканском соборе. По их мнению, либеральный подход – это прошлое церкви, которое не привлекло в нее новых сторонников, зато вызвало разочарование многих ревностных прихожан (кстати, примерно таким же является отношение ко «второму Ватикану» в среде священнослужителей Русской православной церкви). Для них будущее церкви заключается в максимальном отстаивании ее идентичности, в пламенном консерватизме – по аналогии с Тридентским собором XVI века, на котором церковь отказалась от компромисса с протестантизмом и дала решительный отпор Реформации. Победа Трампа, высокий рейтинг Марин Ле Пен во Франции и другие схожие тенденции в мировой политике вселяют в них оптимизм. В конце мая должна состояться первая встреча папы Франциска и президента Трампа, который приедет в Италию на саммит лидеров G7. У новой администрации США и Ватикана есть точка соприкосновения – защита интересов христиан на Ближнем Востоке, где они подвергаются преследованиям со стороны исламских радикалов. В то же время папе и президенту будет куда сложнее найти общий язык в вопросе прав человека, учитывая жесткую антимигрантскую позицию администрации Трампа. Кроме того, в Вашингтоне усиливаются позиции Бэннона, для которого Франциск – опасный реформатор, подрывающий позиции церкви. Трамп вряд ли вступится за кардинала Бёрка, но позиция Бэннона может осложнить подготовку встречи и ее ход. Источник: http://carnegie.ru/commentary/?fa=68120

Церкви опасаются «духовных санкций» Разрыв Москвы с евро-атлантическим миром делает туманными перспективы свободы совести Игорь Гашков Политические перемены могут коснуться свободы вероисповедания. Фото Reuters Резкое ухудшение отношений России с Западом, продолжающееся более года, заставляет задаться вопросом: какая судьба ждет в нашей стране ценности, привнесенные в нее в конечном счете из-за рубежа? К их числу, безусловно, относится и свобода совести. Ввести ограничения против религиозных движений, имеющих духовные центры за рубежом, – идея, носящаяся в воздухе. Воплотится ли она в России, станет ясно уже в ближайшее время. Еще в октябре 2014 года председатель Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества (ОВЦО) РПЦ протоиерей Всеволод Чаплин заявил на международной научно-практической конференции «Государство, религия, общество в современной России», что «единственным центром принятия решений и духовной власти в религиозных общинах должны быть центры, расположенные внутри страны». По мнению клирика, для России был бы полезен опыт Китая, где общины верующих выстроены в жесткую вертикаль. Право религиозной организации проповедовать свое вероучение поставлено в этой стране в прямую зависимость от ее лояльности государственным органам. В интервью «НГР» протоиерей Всеволод Чаплин развил эту мысль: «Конечно, управляемые с Запада религиозные структуры уже заняли определенное место в российском обществе, но отношение к тем из них, кто пытается радикально переделить пространство ценностей, нужно менять, не боясь никакой критики – нам надо перестать заискивать перед западными центрами глобальной власти и теми группами, которые представляют их внутри страны. Отношение к религиозным общинам, управляемым извне, в течение разных периодов нашей истории в конце концов утверждалось такое: должна быть абсолютная лояльность к нашим ценностям и нашей исторической миссии, а лучше всего добиться максимального управления этими общинами со стороны религиозных центров, которые находятся внутри страны. Нечто подобное получается у Китая, получалось у Российской империи, получается у США, может получиться и у нас». Клирик отметил, что опыт Китая поучителен даже в отношениях с Православной церковью, не имеющей в этой стране официальной регистрации: «Абсолютно понятно стремление любой страны добиваться того, чтобы религиозные общины имели патриотический характер. Православные люди всегда патриоты своей страны – будь то Россия или Украина, Япония или Китай. Я убежден, что в Китае Православная церковь будет носить именно такой характер, сугубо китайский, и со временем это получит достойную оценку со стороны власти и общества этой великой страны. В России мы можем ожидать того же от других религиозных общин». Тем временем представители новых религиозных движений и протестанты России высказывают опасения в связи с тем, что давление государства на их общины может усилиться. Повод для беспокойства предоставил показ на федеральных телеканалах разоблачительных сюжетов о некоторых протестантских движениях, которых обвиняют в сотрудничестве со спецслужбами зарубежных стран. Реакция религиозных организаций на подобные телепередачи показывает, что перемены в информационной политике СМИ воспринимаются ими всерьез. Российский союз христиан веры евангельской (РОСХВЕ) в апреле выпустил обращение против «изображения протестантских объединений как деструктивных, социально опасных и даже террористических организаций». Церковь, на протяжении многих лет дистанцирующаяся от оппозиции, заявляет, что религиозные движения, связанные с Западом, «безосновательно обвиняют в том, что они являются проводниками идей майдана». В документе напоминается, что лидер РОСХВЕ начальствующий епископ Сергей Ряховский занял прямо противоположную позицию, призвав отлучить представителей украинской политической элиты от Церкви. По словам заместителя председателя Евро-Азиатского отделения Генеральной конференции Церкви христиан-адвентистов седьмого дня Олега Гончарова, его единоверцы в последние месяцы столкнулись с «повышенным вниманием» правоохранительных органов. В этом году верующим стало труднее получать разрешения на традиционное для них социальное служение. Церковь Иисуса Христа святых последних дней (мормонов), чаще всего упоминаемая в связи с иностранными спецслужбами, заявляет, что ее действия в последнее время часто представляют в ложном свете, и опасается негативных последствий для себя. Так, информацию из сюжетов одного из телеканалов о религиозном движении называют диффамацией. Наибольшее возмущение у верующих вызывает некорректная интерпретация тележурналистами их религиозных убеждений. Эксперты, опрошенные «НГР», считают, что в связи с ухудшением отношений России и Запада религиозные движения, имеющие тесные связи за рубежом, действительно могут пострадать. «Сейчас власти нашли слабое звено – общины инаковерующих, которые не могут дать отпор», – считает профессор по кафедре социологии и управления социальными процессами Академии труда и социальных отношений Екатерина Элбакян. По ее словам, «формируется тенденция представить новые религиозные движения как иностранных агентов, изобразить дело так, будто они привносят в российское общество чуждые ему ценности». Ведущий научный сотрудник Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин считает, что религиозные движения, имеющие центры за рубежом, «становятся заложниками большой политики», что «выливается в целый ряд конкретных последствий». «Будучи в поездках по стране, я слышал везде, что в прошлом году представители спецслужб обошли практически все новые религиозные движения и протестантов, спрашивали у их лидеров, не хотят ли те сделать революцию, не думают ли повторить майдан и не получают ли деньги из-за рубежа. Все это было оскорбительно для представителей этих Церквей, которые наши сограждане, а не иностранцы», – говорит эксперт. По утверждению Лункина, в наши дни «активно проходят проверки религиозных организаций на предмет того, не являются ли они иностранными агентами, хотя подобное определение к ним юридически неприменимо. Стало известно, что разрабатываются меры по введению раздельной финансовой отчетности для объединений верующих, чтобы разделить средства, которые те получают из России и из-за рубежа. В последнем случае намереваются выяснять, сколько именно получают религиозные организации от иностранцев и на какие цели. Вдобавок появилась инициатива Общественной палаты, фактически сводящаяся к формированию списка религиозных организаций – иностранных агентов. И все это происходит на фоне выступлений Путина, заявившего на совещании в ФСБ, что готовятся провокации и следует контролировать все организации, связанные с иностранным влиянием и финансированием». Почетный председатель секции социологии религии Российского общества социологов Ремир Лопаткин характеризует политику российских властей в отношении ряда религиозных меньшинств как дискриминационную. Эксперт допускает, что она направлена на выдавливание, по крайней мере, некоторых из них, из России. Политолог Алексей Макаркин полагает, что власти России «могут обратиться к концепции религиозного суверенитета, в соответствии с которой в нашей стране признаются четыре традиционные религии, преимущества которых заключаются в том, что они укоренены в нашей почве». Комментируя слова протоиерея Всеволода Чаплина о применении китайского опыта, эксперт заметил: «Опыт Поднебесной в отношении христианства крайне негативный. Подобные инициативы очень опасны потому, что на каком-то этапе они могут быть применены и против тех, кто их выдвигает».