Поиск по сайту

Задача с одним Неизвестным. Как борьба против памятника жертвам репрессий объединила КГБ, церковь и бюрократов Текст Максим Верников 9 апреля исполняется 92 года со дня рождения советского и американского скульптора, уроженца Свердловска Эрнста Неизвестного. Смерть Неизвестного в августе 2016 года заставила всомнить историю с установкой одного из его ключевых произведений. Еще четверть века назад — в августе 1991 года — Свердловск должен был увидеть монумент «Маски скорби» в память о жертвах репрессий в СССР. Но, несмотря на грандиозные планы и затраты, монумент так и не был поставлен в столице Урала. О том, почему так произошло, и что собой представлял памятник, рассказала координатор Уральской группы «Мемориал» Анна Пастухова. — Как и когда возникла идея создания памятника в Свердловске? — Свердловское общество «Мемориал» обратилось к Эрнсту Неизвестному с идеей создать памятник жертвам сталинских репрессий для жителей родного ему города в 1989 году. К тому моменту «Мемориал» существовал уже два года. Отправной точкой появления общества как раз стал сбор подписей среди жителей Москвы за установление единого памятника жертвам репрессий. Но вскоре к нам пришло понимание, что и у нас на Урале было очень много репрессированных. Хотя мысль об общем памятнике вполне разумна, должно быть и что-то свое, уникальное. Сложно ездить поклониться памяти своим родным только в Москву. Скульптор Эрнст Неизвестный за работой над монументом «Маски скорби». Фото: Анатолий Семехина /Фотохроника ТАСС Мы обсуждали разные варианты создания собственного памятника. Очень быстро появилась идея обратиться с этой идеей именно к Эрнсту Неизвестному. Интеллигенция Свердловска всегда жила его творчеством. Он был для нас культовой личностью. К тому моменту Эрнст уже создал подобные скульптуры для Воркуты и Магадана. — Что представлял собой памятник, сделанный для Екатеринбурга? — Обратившись к Эрнсту, мы узнали, что еще в 50-е годы у него возникла идея создать памятник жертвам сталинского террора, но только во времена перестройки он смог реализовать свои планы. В итоге он создал произведение, воплотившее в себе признаки Европы и Азии, на стыке которых, пусть и условно, но расположен Екатеринбург. «Маски скорби» поднимают вопросы «Кто мы?», «Откуда мы?», «Куда мы идем?». Как яркий авангардист, Эрнст неслучайно воспроизвел в двух лицах трагическую сшибку европейской и азиатской цивилизаций. Европейское лицо смотрит в Азию, азиатское — в Европу. Была сделана рабочая гипсовая модель этих масок — метр в длину. Он подарил их Мемориалу. В 1990 году, когда вся авторская работа была выполнена, он лично приехал на подписание договора со свердловским «Мемориалом» и горадминистрацией. Было указано, что стоимость работы составит 700 тысяч долларов, дата открытия памятника — август 1991 года. Причем все деньги шли исключительно на работу по созданию скульптуры. Местом установки памятника Неизвестный выбрал длинную аллею в парке за дворцом молодежи. Эта площадка по сей день ничем не занята, а значит, наша мечта по-прежнему осуществима. — А почему площадка пуста, если открытие должно было состояться 26 лет назад? — Мы были уверены, что все пройдет гладко, но внезапно столкнулись с мощным сопротивлением. Против памятника развернули бешеную информационную кампанию. Формально это исходило от церкви в лице архиепископа Мелхиседека. Но у нас нет сомнений, что заказчиком этой кампании было КГБ. Все было очень четко организовано. Была создана газета «Глагол», посвященная идее недопущения нашего памятника. Она издавалась откровенно антисемитскими организациями «Русский союз» и «Отечество». Скульптор Эрнст Неизвестный за работой над монументом «Маски скорби». Фото: Анатолий Семехина /Фотохроника ТАСС Если брать всю «воцерковленную Россию», то мы увидим много людей, искренне переживающих трагедию советского народа в годы сталинских репрессий. Скажем, Свято-Филаретовское братство всегда хранило память о репрессированных. Но большая часть Церкви всегда была фактически ячейкой советских, а теперь и российских спецслужб. В частности, КГБшные священники использовали формат «тайной исповеди» для вскрытия общественных настроений и манипулирования этими настроениями. Тогда в тренде была антисталинская риторика, провозглашалась борьба за демократию, гласность, раскрытие архивов спецслужб, но это было ширмой. Не было никакой реальной борьбы за раскрытие всей правды. И в КГБ прекрасно понимали, что установка в Свердловске памятника такой силы звучания — центре России, на перекрестке гулаговских дорог — станет обвинительным клеймом сталинской эпохе. Конечно, установка памятника не означает юридического признания сталинского режима преступным, но это был бы моральный приговор тому времени. В отличие, скажем, от «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына, памятник может увидеть и прочувствовать кто угодно. — Никто не предложил помощь? — Мы писали обращение к президенту Ельцину с призывом поддержать установку памятника. В числе его подписантов были члены общественного совета «Мемориала» Булат Окуджава и Евгений Евтушенко. Но никакой помощи от властей мы так и не увидели. Монумент «Маски скорби» в Магадане. Фото: Константин Казаев Со временем я уже в одиночку ходила по кабинетам горадминистрации. В ответ я встречала попытки замолчать эту историю. В результате власть решила сделать ход конем, установив на окраине города мемориальное кладбище жертвам политических репрессий. Это важный проект, но он не приспособлен для привлечения массового туриста. Мне было открыто сказано, что мемориальное кладбище сделано вместо памятника. — А 700 тысяч Неизвестному так и не заплатили? — Тут интересная деталь: в договоре с Неизвестным было прописано, что если памятника по каким-то причинам не будет, то скульптору должны вернуть произведение и заплатить гонорар — те самые 700 тысяч долларов. Но Эрнст не стал предпринимать никаких усилий для получения денег. Их судьба до сих пор остается тайной за семью печатями. Скорее всего, они просто были растащены. — А судьба памятника? — Нам самим удалось собрать крошечную сумму, около 60 000 рублей. На них мы смогли закупить книги «Говорит Неизвестный» для продолжения нашей кампании, оплатили помещение, где разместилась модель памятника. Но эти деньги опять же растаяли в инфляции. Городская администрация совершенно нам не помогала. Долгое время модель стояла в «Мемориале» буквально посреди труб. К счастью, в 2013 году в нашем городе открылся музей Эрнста Неизвестного, куда она и была передана. — Что с ним сейчас? — Несколько раз о памятнике вспоминал Эдуард Россель. При открытии музея Эрнста Неизвестного о нем говорил губернатор Куйвашев. После открытия музея горадминистрация опять заговорила об отливке памятника, но без участия «Мемориала». Иметь с нами дело нынче немодно... После смерти Эрнста Неизвестного общественность вновь заинтересовалась идеей памятника. Теперь понятно, что это наш долг перед скульптором. Памятник привлек внимание фонда Ельцина. Нам повезло найти человека, который из чувства профессиональной гордости решил на собственные деньги начать процесс отливки памятника. Это владелец частной мастерской Иван Дубровин. Он уже отреставрировал «Маски скорби». Но неясно, как долго он будет заниматься этим делом лишь за собственные деньги. Создан специальный общественный совет. В него вошел художник Виталий Волович, Александр Ручко от центра поддержки гражданских инициатив «Открытое общество», Дина Сорокина как директор музея «Ельцин-центр» и я, от Уральской группы «Мемориал». Мы рассчитываем развернуть серьезную кампанию по сбору пожертвований. Нам нужно 20 миллионов рублей. Для сравнения примерно таких же денег стоит установление новогодней елки у здания администрации города... Отливка обычно занимает порядка пяти месяцев — а значит, уже в этом году в Екатеринбурге, наконец, могут появиться «Маски скорби». Спустя 30 лет после начала Перестройки и через год после смерти Эрнста Неизвестного может быть завершено одно из главных дел всей его жизни... Источник: https://openrussia.org/notes/708307/