Поиск по сайту

eLIBRARY ID: 43790342 МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРИЗНАНИЕ ПРАВА НА СВОБОДУ СОВЕСТИ И ПРОБЛЕМЫ ЕГО ИМПЛЕМЕНТАЦИИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННЫХ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ БУРЬЯНОВ СЕРГЕЙ АНАТОЛЬЕВИЧ1 1 Московский городской педагогический университет, 129226, г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный пр., д.4, корп 1 Рецензенты: МИНЧЕНКО ТАТЬЯНА ПЕТРОВНА1, ФАРХУТДИНОВ ИНСУР ЗАБИРОВИЧ, ИВАНЕЕВ СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ 1 Томский государственный педагогический университет, 634061, г. Томск, ул. Киевская, 60 Тип: монография Язык: русский ISBN: 978-5-86388-346-5 Год издания: 2020 Место издания: МоскваЧисло страниц: 624 Издательство: Институт свободы совести УДК: 342.731(470) АННОТАЦИЯ: Работа посвящена теоретическим и практическим вопросам международно признанного права на свободу совести и проблемам его имплементации в Российской Федерации в условиях современных глобальных процессов. С позиций новой парадигмы и с учетом фактора глобализации общественных отношений рассмотрены исторические предпосылки и развитие современных теоретико-правовых основ международно признанного права на свободу совести, светскости государства и смежных понятий; ее международно-правовое правовое закрепление и механизмы защиты; вопросы имплементации международных обязательств во внутригосударственном законодательстве. Исследованы проблемы реализации и определены перспективы совершенствования принципов и норм международно признанного права на свободу совести и принципа мировоззренческого нейтралитета государства в современных условиях. Даны выводы и рекомендации для мирового сообщества и Российской Федерации, направленные на реализацию международно признанного права на свободу совести. Для научных работников, преподавателей, аспирантов, студентов, законодателей, государственных служащих, сотрудников правоохранительных органов, участников правозащитного движения, сотрудников международных организаций, всех интересующихся проблемами свободы совести и светскости государства. Рекомендуется в качестве учебного пособия по дисциплинам «Международное право», «Конституционное право», «Образовательное право», «Обществознание», «Права человека», «Правовые основы толерантности», «Свобода совести».

Федотова Ю.Е. Оскорбление религиозных чувств верующих и уголовный закон: работа над ошибками Религия сопровождает духовную жизнь человека на протяжении вот уже нескольких тысячелетий. Право на свободу совести и вероисповедания относится к категории неотъемлемых прав человека в соответствии как с международным, так и российским правом. Конституция России гарантирует каждому свободу совести и вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Статья 148 Уголовного кодекса является одной из форм реализации охраны данных положений. 29.06.2013 года, в связи с нашумевшим делом «Пусси Райот», был принят Федеральный закон N 136-ФЗ «О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан», вызвавший широкий общественный резонанс и повлекший массу научных споров. Предыдущая редакция ст. 148, безусловно, не будучи идеальной, не вызывала такого количества вопросов без ответов, хотя и содержала в себе некоторые спорные положения. С применением новой нормы уголовного закона возникает множество проблем, связанных с неясностью и неточностью её формулировки. Целью данной работы является их выявление и определение путей решения. Ввиду недавнего принятия данного законодательного акта, какие – либо исследования по данному вопросу отсутствуют. Не поясненные оценочные категории влекут за собой практически полное отсутствие правоприменительной практики. Так, в настоящее время имеется лишь два обвинительных приговора по ст. 148. Вопросы толкования данной статьи Уголовного кодекса возникают буквально с первого словосочетания – что законодатель подразумевает под «публичными действиями»? Сколько лиц должно наблюдать совершаемые действия, дабы деяние было признано совершенным публично? Два? Более? Два и более? И все ли эти лица должны быть «верующими»? Или только некоторые из них? В таком случае – сколько должно быть «верующих» (вряд ли один, поскольку в диспозиции слово употреблено во множественном числе)? Российское законодательство не содержит единого определения публичности, она понимается по-разному в каждой отрасли права. И если говорить об уголовном праве, то совершение деяния публично является обязательным признаком во многих составах, например, в ст. 205.2, 280, 280.1, иных преступлениях экстремистской и террористической направленности. Верховный суд России в связи с этим указал, что «под публичными призывами следует понимать выраженные в любой форме (устной, письменной, с использованием технических средств, информационно-телекоммуникационных сетей общего пользования, включая сеть Интернет) обращения… Вопрос о публичности призывов должен разрешаться судами с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распространение листовок, вывешивание плакатов, размещение обращения в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования, включая сеть Интернет, например на сайтах, в блогах или на форумах, распространение обращений путем веерной рассылки электронных сообщений и т.п.)». Можно резюмировать, что публичность подразумевает совершение действий в месте, где они могут стать достоянием неопределённого круга лиц, среди которых должны быть «верующие» лица (от двух, так как слово употреблено во множественном числе). Если же субъект может ограничить и контролировать круг лиц, которые с ней ознакомятся (к примеру, ограничив доступ к интернет-блогу, даже сделав приписку вроде «Верующим не читать»), то такое распространение информации не может быть признано публичным. Субъект должен умышленно совершать действия публично, и умышленно желать быть услышанным «верующими», то есть он должен знать или иметь достаточные основания полагать, что они будут находиться среди публики. Что понимать под «явным неуважением к обществу»? Считаю, что с учетом совпадения формулировок ст. 148 и ст. 213 Уголовного Кодекса РФ, можно обратиться к Постановлению Пленума Верховного Суда, посвященному уголовным делам о хулиганстве, исходя из которого «явное неуважение лица к обществу выражается в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним». Очевидно, что эта категория опять же является оценочной, и не может быть с точностью определена, поскольку эти «общепризнанные нормы и правила поведения» не могут быть нигде закреплены, они определяются исключительно образом жизни, сложившемся в течение длительного времени в определенном обществе. Важно, что публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу, должны быть умышленно совершены в целях оскорбления религиозных чувств верующих. Здесь возникает сразу несколько вопросов: что понимать под оскорблением, что такое религиозные чувства, кого считать верующими и как установить, что деяние совершено именно с целью оскорбления? С учетом отсутствия правоприменительной практики по данному вопросу, дать четкое определение понятию «религиозные чувства» невозможно. Если опираться на общие положения философии, религиоведения и иных неюридических гуманитарных дисциплин, религиозные чувства можно определить как систему жизненных целей, ценностей, установок, запретов и дозволений, которой человек руководствуется в связи с причастностью к тому или иному религиозному учению. Чувство сопричастности к этой системе, наверное, и есть чувство религиозное. Сразу возникает вопрос – какое религиозное учение можно иметь в виду? Что вообще есть религия и вероисповедание? И подразумеваются ли только «мировые» религии (то есть христианство, ислам и буддизм, во всем разнообразии их течений), или все существующие в мире? Может быть, только религии, «составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России»? В российском законодательстве определение конфессии (опять же – вопрос о соотношении понятий «религия», «вера», «вероисповедание» и «конфессия») имеется лишь в одном акте (и то не связанном напрямую с регулированием подобного рода отношений), где указано, что «под конфессией или вероисповеданием понимается особенность вероисповедания в пределах определенного религиозного учения, а также объединение верующих, придерживающихся этого вероисповедания. Конфессиональное деление присуще всякой религии. Так, например, христианство делится на три основныеконфессии - православие, католицизм, протестантизм, а ислам - на такие конфессии, как суннизм, шиизм и ваххабизм». Данное определение крайне расплывчато, содержит логическую ошибку (определение «вероисповедания» через «особенность вероисповедания»), и, по сути, ничего не поясняет. С учетом того, что список всех существующих в мире религий составить в принципе невозможно, а также для исключения возможности злоупотреблений, под религиозными учениями, на мой взгляд, стоит понимать только те, которые имеют последователей, объединённых в форме религиозной организации или группы в соответствии с законодательством Российской Федерации либо иного государства. Следующая неясность возникает с «верующими». Кого под ними необходимо понимать? И, получается, что законодатель вводит новый субъект права? С учетом того, что в названии закона используется слово «граждане», а в тексте оно не фигурирует ни разу, логика, мягко говоря, не ясна. Пункт 4 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», являющегося основным регулятором религиозных отношений, также гласит о недопустимости умышленного оскорбления чувств граждан в связи с их отношением к религии (значит, можно сделать логический вывод о том, что запрещается также оскорбление чувств атеистов в связи с их непринятием религий, и чувств агностиков в аспекте их убежденности в невозможности познания наличия или отсутствия существования бога). Примечательно, что в этом законе слово «верующие» также не употреблено ни разу. Уголовный кодекс содержит дискриминационны положения в ст. 148, согласно которой защите подлежат исключительно чувства верующих. В российском законодательстве термин «атеист» вообще упоминается всего несколько раз (да и то в сочетании со словом «верующий», а не самостоятельно) – в ст. 39 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», гласящей об обязанности медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, содействовать в осуществлении права на свободу совести верующих и атеистов; а также в нескольких ГОСТах, регулирующих вопросы предоставления населению социальных услуг, в аспекте установления их форм и объемов в рамках «предоставления помещений для отправления религиозных обрядов, создания для этого соответствующих условий, не противоречащих правилам внутреннего распорядка работы учреждения и учитывающих интересы верующих различных конфессий и атеистов». С толкованием данного термина, думается, проблем не возникает – большинство словарей сходятся на рассмотрении атеиста как лица, отрицающего существование бога, безбожника, неверующего. Примечательно, что официальные документы вообще не содержат определения понятию «верующие» ни в одном акте, в котором данное слово упоминается (например, «Концепция внешней политики Российской Федерации», содержащая крайне настораживающее положение о первоочередности недопущения оскорбления чувств верующих в аспекте наращивания взаимодействия с иностранными государствами в сфере укрепления норм защиты прав и свобод человека, или те же ГОСТы). Проанализируем значение слова «верующий» с точки зрения русского языка, обратившись к толковым словарям. Так, С.И. Ожегов под «верующим» понимает человека, признающего существование бога. Д.Н. Ушаков определяет верующего аналогично С.И. Ожегову, но с дополнением о религиозности («Признающий существование бога, религиозный человек»). Как это трактовать? Религиозный человек априорно подразумевается верующим (хотя вполне может быть и неверующим, просто подчиняющимся каким-либо правилам в силу воспитания, привычки и т.п.), живущим в строгом соответствии с религиозными предписаниями, отправляющим религиозные обряды? Словарь В.И. Даля не содержит слова «верующие», но дает понятие «вере» в нескольких аспектах, определяя её как «уверенность, убеждение, твердое сознание, понятие о чем-либо, особенно о предметах высших, невещественных, духовных; отсутствие всякого сомнения или колебания о бытии и существе бога; безусловное признание истин, открытых богом; совокупность учения, принятого народом, вероисповедание, исповедание, закон (божий, церковный, духовный), религия, церковь, духовное братство». Резюмируя, можно сделать вывод о толковании слова «верующие» в двух взаимосвязанных аспектах – как лиц, признающих существование бога, и как лиц религиозных, живущих в соответствии с канонами определенной религии. Думаю, для правоприменительной практики, в целях недопущения чрезвычайно широкого толкования и злоупотреблений, под верующими логично будет понимать лиц, живущих в соответствии с признанными большинством исповедующих канонами религии, имеющей последователей, объединённых в форме религиозной организации или группы в соответствии с законом России или иностранного государства (а не просто лиц, признающих существование бога, конкретного или абстрактного). Однако, проблематично будет установить «каноны» в религиях, не имеющих собрания текстов, равно как и то, живет ли человек в соответствии с этими канонами или нет, что в очередной раз показывает недопустимость включения в текст закона такой дискриминационной категории как «верующие». Важно учесть, что, поскольку в субъективной стороне данного состава преступления обязателен прямой умысел (так как имеется конкретная цель – оскорбление чувств верующих), необходимо установление признака заведомости – то есть субъект должен знать, что перед ним находятся верующие лица, вне зависимости от того, какую именно религию они исповедуют. Рассмотрим толкование «оскорбления». Под оскорблением вообще в уголовном праве понималось (до отмены ст. 130 УК РФ) выраженная в неприличной форме отрицательная оценка личности, имеющая обобщенный характер и унижающая её честь и достоинство.Неприличная форма подразумевает под собой откровенно циничную (опять же - оценочная категория, толкование которой не определено, понятие «цинизм» относимо больше к философским категориям, воспринимается каждым человеком субъективно), резко противоречащую принятой в данном обществе манеру общения. Значит, оскорбление религиозных чувств верующих можно определить, как отрицательную оценку того или иного религиозного учения, выраженную в неприличной, унизительной форме (к примеру, с употреблением мата). То есть под действие данной статьи не должно подпадать выражение мнений, взглядов, суждений, даже публично и среди верующих и продиктованных неприятием к какому-либо религиозному учению, но выраженных в «приличной» форме, а также не несущей признаков явного неуважения к обществу, не нарушающей общепризнанных норм и правил поведения. Важно установление наличия обоих признаков в совокупности – и явного неуважения к обществу и, одновременно, оскорбления религиозных чувств верующих. Установить цель оскорбления будет достаточно сложно, так как цель – это фактический результат, который субъект желает достичь посредством совершения деяния, то есть это то, что находится исключительно в его сознании. Наличие цели должно проявляется в конкретных действиях, направленных на её достижение, поэтому о том, с какой целью действовал человек, необходимо судить, исходя не только из его личных показаний, но и из объективной характеристики его действий. Думаю, что любое действие, совершенное в месте отправления религиозных обрядов (опять же, вопрос – что под ними понимать? Какие именно это должны быть обряды? Как установить, относятся ли они к конкретному вероисповеданию? А если обряд будет неким «новшеством»?), идущее вразрез с устоявшимися там правилами поведения, если оно является агрессивным и циничным (опять же – субъективная оценка), будет являться действием, совершенным с целью оскорбления религиозных чувств людей. Сочетание содержания действия и места в данном случае однозначно указывает на цель. Резюмируя сказанное, можно сделать выводы о том, что: Действующая редакция ст. 148 Уголовного кодекса Российской Федерации не отвечает правилам логики и юридической техники, поскольку состоит лишь из не поясненных законодателем оценочных категорий. Федеральное законодательство, в той или иной степени касающееся общественных отношений в религиозной сфере, также не дает определения терминам, значимым для её правового регулирования. Под «публичностью» применительно к рассматриваемой статье Уголовного кодекса предлагается считать совершение действий в месте, где они могут стать достоянием неопределённого круга лиц, среди которых заведомо должны быть «верующие» лица (от двух, так как слово употреблено во множественном числе). «Религиозные чувства» можно рассматривать как систему жизненных целей, ценностей, установок, запретов и дозволений, которой человек руководствуется в связи с причастностью к тому или иному религиозному учению. Чувство сопричастности к этой системе можно назвать религиозным чувством. Под «религиозными учениями» предлагается понимать только те, которые имеют последователей, объединённых в форме религиозной организации или группы в соответствии с законодательством Российской Федерации либо иного государства. «Верующих» предлагается определить как лиц, живущих в соответствии с признанными большинством исповедующих канонами религии, имеющей последователей, объединённых в форме религиозной организации или группы в соответствии с законом России или иностранного государства. «Оскорбление религиозных чувств верующих» можно определить как отрицательную оценку того или иного религиозного учения, выраженную в неприличной, унизительной форме (к примеру, с употреблением мата) - то есть под действие данной статьи не должно подпадать выражение мнений, взглядов, суждений, даже публично и среди верующих и продиктованных неприятием к какому-либо религиозному учению, но выраженных в «приличной» форме, а также не несущей признаков явного неуважения к обществу, ненарушающей общепризнанных норм и правил поведения. Таким образом, важно установление наличия обоих признаков в совокупности – и явного неуважения к обществу и, одновременно, оскорбления религиозных чувств верующих. Обязательным также является установление прямого умысла и цели «оскорбления религиозных чувств верующих». Нынешняя редакция ст. 148 Уголовного кодекса должна подлежать немедленному видоизменению, поскольку данные законодательные недочеты повлекут существенные трудности для правоприменителя. Предлагается возможным сформулировать ст. 148 в следующей редакции: «Статья 148. Нарушение законодательства о свободе совести и вероисповеданий. Воспрепятствование законным формам реализации права на свободу совести и вероисповеданий, наказывается штрафом в размере до 100 тысяч рублей. Нарушение положений законодательства об отделении религиозных организаций от государства, наказывается штрафом в размере до пятисот тысяч рублей. Деяния, предусмотренные частью 1 или 2 данной статьи, совершенные: А) лицом с использованием своего служебного положения; Б) с применением насилия или с угрозой его применения, наказываются штрафом в размере до миллионы рублей, с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двух лет». Текст публикуется из источника: ФЕДОТОВА Ю.Е., fedotovaje@mail.ru Кафедра уголовного права; Уральский государственный юридический университет, 620137, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21 ОСКОРБЛЕНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ЧУВСТВ ВЕРУЮЩИХ И УГОЛОВНЫЙ ЗАКОН: РАБОТА НАД ОШИБКАМИ ЮРИДИЧЕСКАЯ НАУКА И ПРАВООХРАНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА LEGAL SCIENCE AND LAW ENFORCEMENT PRACTICE YURIDICHESKAYA NAUKA I PRAVOOKHRANITEL’NAYA PRAKTIKA 2016 N 1 (35) стр.199 Реферат. Анализируются изменения, внесенные в Уголовный кодекс Российской Федера- ции Федеральным законом «О внесении изменений в статью 148 и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан» в связи с нашумевшим делом «Пусси Райот». Исследуются дефекты редакции статьи, дается разъяснение оценочных категорий, объясняется несоответствие отдельных ее по- ложений правилам логики и юридической техники, обосновывается необходимость изменения формулировки нормы. Указывается на отсутствие в российском законодательстве федераль- ного уровня определений понятий, необходимых для адекватного и справедливого норматив- но-правового регулирования отношений, связанных с религиозной сферой человеческой дея- тельности. Предлагаются авторские определения понятий «публичность», «религиозное учение», «верующие», «религиозные чувства», «оскорбление религиозных чувств верующих». Говорится о необходимости совершения деяния с прямым умыслом и определенной целью, а именно по- средством «оскорбления религиозных чувств верующих», поясняются сложности, связанные с наличием оценочных, не разъясненных категорий, которые неизбежно должны возникнуть в де- ятельности правоохранительных органов (следствия, прокуратуры, суда) при установлении нали- чия или отсутствия данной цели для объективного, полного и беспристрастного расследования, рассмотрения уголовного дела, а также вынесения законного, обоснованного и справедливого судебного решения. Предлагается новая редакция рассматриваемой статьи, устанавливающей уголовную ответственность за нарушение законодательства о свободе совести и вероисповеда- ний в виде воспрепятствования законным формам реализации права на свободу совести и веро- исповеданий и нарушения положений законодательства об отделении религиозных организаций от государства. Ключевые слова: уголовный кодекс; верующие; религия; оскорбление; религиозные чув- ства; публичные действия. INSULTING RELIGIOUS FEELINGS OF BELIEVERS AND THE CRIMINAL LAW: CORRECTION OF MISTAKES Abstract. The changes made to the RF Criminal Code by the Federal law “On amendments to article 148 and certain legislative acts of the RF to counter insulting religious beliefs and feelings of citizens” in connection with “Pussy Riot” case are analyzed. The defects of the article’s wording are studied, evaluation categories are explained, discrepancy between its individual provisions and the rules of logic and legal technique is analyzed, the need to change the wording of the norm is proved. The author indicates the lack of definitions of the concepts necessary for an adequate and fair legal regulation of relations connected with the religious sphere of human activity in the Russian federal legislation. The author’s definitions of “publicity”, “religious doctrine”, “believers”, “religious feelings”, “insulting religious feelings of believers” are proposed. The necessity of committing the act with deliberate intent, namely, by “insulting religious feelings of believers” is described. The author analyzes the difficulties connected with evaluation categories (which aren’t explained) that should inevitably arise in law enforcement agencies’ activities (investigation, prosecution, court) when establishing the presence or absence of such intent for the objective, complete and impartial investigation of the criminal case and criminal proceedings, as well as passing a lawful, reasoned and fair court decision. A new wording of the considered article, establishing criminal liability for violation of legislation on freedom of conscience and religion by preventing legal forms of realization of the right to freedom of conscience and religion, as well as on separation of religious organizations from the state, is proposed. Keywords: Criminal code; believers; religion; insult; religious feelings; public actions. Источник: http://zdravomyslie.info/5-news/471-problemnye-voprosy-tolkovaniya-stati-148-ugolovnogo-kodeksa-rossijskoj-federatsii

Инна Загребина. Религиозные организации как иностранные агенты без «статуса» 18 ноября 2015 года Государственная Дума очередной раз рассмотрела и приняла Законопроект № 781271-6 «О внесении изменений в Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" и отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования контроля за деятельностью религиозных организаций)» Несмотря на то, что данный законопроект неоднократно дорабатывался и некоторые его положения были смягчены, он по-прежнему не выдерживает никакой критики. Так, согласно ст. 3 данного документа, серьезные изменения претерпит ст. 25 Федерального закона от 26 сентября 1997 года № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», посвященная контролю и надзору за деятельностью религиозных организаций. Пункт 2 данной статьи изложен в следующей редакции: «Федеральный орган государственной регистрации или его территориальный орган осуществляет контроль за соблюдением религиозными организациями законодательства Российской Федерации о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях, а также целей и порядка деятельности, предусмотренных их уставами, при осуществлении федерального государственного надзора за деятельностью религиозных организаций» Таким образом, данная норма существенно расширила не только компетенцию органов юстиции, но и предмет контроля. Так, на данный орган возложена обязанность контроля не только за уставной деятельностью религиозных организаций, как было раньше, но и за соблюдением законодательства религиозными организациями. Следует отметить, что на сегодняшний день данная функция прямо возложена и на органы прокуратуры. Тем самым нарушаются требования п. 10 ст. 3 Федерального закона от 26 декабря 2008 года № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля», согласно которому основными принципами защиты прав юридических лиц, индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора), муниципального контроля, в частности, является: «разграничение полномочий федеральных органов исполнительной власти в соответствующих сферах деятельности, уполномоченных на осуществление федерального государственного контроля (надзора), органов государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствующих сферах деятельности, уполномоченных на осуществление регионального государственного контроля (надзора), на основании федеральных законов и законов субъектов Российской Федерации». Более того, статья 25 Закона в нынешней редакции звучит по меньше мере странно: «Статья 25. Осуществление надзора и контроля 1. Надзор за исполнением законодательства Российской Федерации о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях осуществляют органы прокуратуры Российской Федерации. 2. Федеральный орган государственной регистрации или его территориальный орган осуществляет контроль за соблюдением религиозными организациями законодательства Российской Федерации о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях, а также целей и порядка деятельности, предусмотренных их уставами, при осуществлении федерального государственного надзора за деятельностью религиозных организаций»; Как видим, в первом пункте органы прокуратуры уполномочены совершать надзор за исполнением законодательства, а во втором пункте органы юстиции уполномочены осуществлять контроль за соблюдением законодательства! В итоге мы видим одни и те же полномочия у двух разных надзорных органов, с отличием разве что в игре слов. Между тем п. 5 ст. 3 Федерального закона «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» прямо говорит о недопустимости проводимых в отношении одного юридического лица или одного индивидуального предпринимателя несколькими органами государственного контроля (надзора), органами муниципального контроля проверок исполнения одних и тех же обязательных требований и требований, установленных муниципальными правовыми актами; Невольно возникает вопрос: как же Минюст и прокуратура будут осуществлять контрольные функции за соблюдением и исполнением законодательства, если сами эти требования будут нарушать? Далее, в статья 25 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» был добавлен пункт 3 следующего содержания: «3. К отношениям, связанным с защитой прав религиозных организаций при осуществлении федерального государственного надзора за деятельностью религиозных организаций, применяются положения Федерального закона от 26 декабря 2008 года № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» с учетом настоящей статьей особенностей». Однако данный пункт по меньшей мере странен, так как действие указанного в нем Закона № 294 не распространяется на органы прокуратуры. Каких-либо изменений в действующий закон «О прокуратуре» и закон № 294 о дополнении его нормой о том, что органы прокуратуры также действуют в соответствии с законом № 294 не предусмотрено. В связи с этим получается юридически безграмотная конструкция. Далее, ст. 25 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» дополнена п. 4 следующего содержания: «При осуществлении федерального государственного надзора за деятельностью религиозных организаций федеральный орган государственной регистрации или его территориальный орган и их должностные лица в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, имеют право: - запрашивать и получать у религиозной организации документы о деятельности религиозной организации, за исключением документов, содержащих сведения о финансово-хозяйственной деятельности религиозной организации, которые могут быть запрошены и получены исключительно в случаях, предусмотренных абзацем третьим настоящего пункта; Казалось бы, вот то, чего так долго ждали: наконец поставлена точка в вопросе превышения компетенции органами юстиции при требовании у религиозных организаций полного пакета документов о финансово-хозяйственной деятельности, включая сметы, договоры, акты, бухгалтерскую и налоговую отчетности и т.п., что, в принципе, всегда являлось прерогативой налоговых органов. Но, не тут то было. Подпункт. 2 в п. 4 ст. 25 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» содержит в себе одно большое «НО!». Теперь он звучит в следующей редакции: «- запрашивать и получать у религиозной организации, в том числе при проведении предусмотренных настоящим Федеральным законом проверок, документы, содержащие сведения о ее финансово-хозяйственной деятельности, в случае, если религиозная организация получала денежные средства и иное имущество от международных и иностранных организаций, иностранных граждан, лиц без гражданства, и (или) в случае, если от государственных органов, органов местного самоуправления поступила информация о нарушении религиозной организацией законодательства Российской Федерации в сфере ее деятельности и (или) о наличии в ее деятельности признаков экстремизма (терроризма);» Так в каких же случаях органы юстиции смогут запрашивать у органов управления религиозной организации документы, содержащие сведения о ее финансово-хозяйственной деятельности? «В случае, если: • религиозная организация имела поступления денежных средств и иного имущества от международных и иностранных организаций, от иностранных граждан и лиц без гражданства; • от государственных органов, органов местного самоуправления поступила информация о нарушении религиозной организацией законодательства Российской Федерации в сфере ее деятельности; • в случае наличия информации о том, что в деятельности религиозной организации присутствуют признаки экстремизма (терроризма)». При этом обращаем внимание читателей, что органы юстиции смогут запрашивать у органов управления религиозной организации документы, содержащие сведения о ее финансово-хозяйственной деятельности не в совокупности вышеуказанных случаев, а в случае наличия хотя бы одного из них. Следует особо отметить, что в нынешней редакции статья 25 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» позволяет органам юстиции наряду с органами прокуратуры не только запрашивать документы, но и проводить проверки на предмет: - соответствия деятельности религиозной организации законодательству Российской Федерации о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях, а также целям и порядку деятельности, предусмотренным ее уставом; - проверки финансово-хозяйственной деятельности религиозной организации, в том числе в части поступления и (или) расходования благотворительных пожертвований и других денежных средств, источников поступления и (или) использования иного имущества, в случае, если религиозная организация получала денежные средства и иное имущество от международных и иностранных организаций, иностранных граждан, лиц без гражданства, и (или) в случае, если от государственных органов, органов местного самоуправления поступила информация о нарушении религиозной организацией законодательства Российской Федерации в сфере ее деятельности и (или) о наличии в ее деятельности признаков экстремизма (терроризма). А также в случае выявления нарушения законодательства Российской Федерации о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях или совершения религиозной организацией действий, не соответствующих целям, предусмотренным ее уставом, органы юстиции смогут вынести ей письменное предупреждение с указанием допущенного нарушения и срока его устранения, составляющего не менее одного месяца Таким образом, указанный выше принцип недопустимости проводимых в отношении одного юридического лица проверок несколькими органами государственного контроля (надзора) установленный п. 5 ст. 3 Федерального закона № 294 нарушается дважды, так как проверка финансово-хозяйственной деятельности юридических лиц возложена в первую очередь на налоговые органы. Обращаем внимание руководителей религиозных организаций, что статья 25 Закона в новой редакции позволяет приглашать представителей органов юстиции на свои мероприятия. Пунктом 5 ст. 25 Закона регламентированы основания для проведения внеплановой проверки религиозной организации, к ним относятся: - истечение срока устранения нарушения, содержащегося в предупреждении, ранее вынесенном религиозной организации федеральным органом государственной регистрации или его территориальным органом; - поступление в федеральный орган государственной регистрации или его территориальный орган информации от государственных органов, органов местного самоуправления о нарушении религиозной организацией законодательства Российской Федерации в сфере ее деятельности и (или) о наличии в ее деятельности признаков экстремизма (терроризма); - наличие приказа (распоряжения) руководителя федерального органа государственной регистрации или его территориального органа, изданного в соответствии с поручением Президента Российской Федерации или Правительства Российской Федерации либо на основании требования прокурора о проведении внеплановой проверки в рамках надзора за исполнением законов по поступившим в органы прокуратуры материалам и обращениям. Пунктом 6 ст. 25 Закона особо отмечено, что предварительное уведомление религиозной организации о проведении внеплановой проверки в связи с наличием в ее деятельности признаков экстремизма (терроризма) не допускается. Статья 25.1 ужесточила порядок отчетности религиозных организаций. Так, религиозные организации, получившие денежные средства и иное имущество от международных и иностранных организаций, иностранных граждан, лиц без гражданства, будут вынуждены вести раздельный учет доходов (расходов), полученных (произведенных) в рамках поступлений от указанных источников, и доходов (расходов), полученных (произведенных) в рамках иных поступлений. А также будут обязаны не только представлять в федеральный орган государственной регистрации или его территориальный орган отчет о своей деятельности, персональном составе руководящих органов, целях расходования денежных средств и использования иного имущества, в том числе полученных от международных и иностранных организаций, иностранных граждан, лиц без гражданства, об их фактическом расходовании (использовании), но и размещать в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» или предоставлять средствам массовой информации для опубликования данный отчет. Особо обращаем внимание руководителей религиозных организаций, что за неоднократное непредставление религиозной организацией в федеральный орган государственной регистрации или его территориальный орган в установленный срок вышеуказанного отчета, при наличии в деятельности религиозной организации других нарушений законодательства Российской Федерации повлечет за собой ликвидацию религиозной организации. Источник: Адвокатский кабинет Загребина И.В,