д.а. марков Д.А. Марков. Отношение к деторождению в современных семьях священников русской православной церкви: опыт типологизации

Научный результат. Социология и управление. 2020. Т. 6, № 3. С. 9-28. 
 

Отношение к деторождению в современных семьях священников русской православной церкви: опыт типологизации

Дмитрий Александрович Марков 

Aннотация
В современных социологических исследованиях зачастую можно обнаружить риторику кризиса семьи в России, что ставится в зависимость от низких показателей рождаемости и демографического спада. При этом на примере Нидерландов, Северной Ирландии, Канады, Перу и других стран, можно увидеть, какое влияние может оказывать духовенство на верующее население, в том числе в вопросе отношения к рождению детей. В этой связи исследование, изучающее репродуктивные установки в семьях священнослужителей Русской Православной Церкви, способных оказывать воздействие на население России, в которой проживают около 70% людей, называющих себя православными верующими, кажется актуальным и продуктивным. Для данного исследования были взяты интервью с двадцатью семьями и проанализированы с помощью метода «обоснованной теории». Анализируя репродуктивные установки в семьях священнослужителей, мы выявили в них существенные различия. Для удобства описания данных различий мы классифицировали отношение к рождению детей в семьях духовенства, выделив традиционный, промежуточный и менеджерский типы. В результате исследования мы выявили больший потенциал для решения демографической проблемы в семьях традиционного типа, который характеризуется доверием респондентов к Богу в их взглядах на деторождение и оценкой неабортивной контрацепции как греха. Для респондентов менеджерского типа было свойственно говорить об использовании контрацепции не как о церковной норме, но как о выборе супругов, который может быть оправдан здоровьем супругов, их уровнем доходов, их желанием реализовываться в профессии, собственными взаимоотношениями и т.д. Респонденты промежуточного типа преимущественно говорили о доверии Богу в вопросе деторождения как об идеале, а об использовании контрацепции как о действии, возможным для семьи по экономии, в качестве компромисса или в результате их маловерия. Семьи промежуточного и менеджерского типов допускали использование неабортивной контрацепции по отношению к собственной семье, тем самым поддерживая идею планирования и контроля рождаемости. В качестве вывода в статье предложено включить в современную систему образования духовенства общение кандидатов в священство с опытными духовниками традиционного типа, чтобы они смогли оказать воздействие на будущих священнослужителей, которые затем оказывали бы влияние на православное население России.

 

Ключевые слова: семья, духовенство, деторождение, демография, неабортивная контрацепция, духовное образование

Введение (Introduction). В современных отечественных научных социологических исследованиях артикулируется проблема низкой рождаемости в России, предлагаются решения в перспективе социально-экономической и демографической политики страны (Напр., см: Новоселова, 2012; Елин, 2019). Существует ряд исследований, в которых описывается «объективная» и «субъективная» ситуации, поясняющие то или иное репродуктивное поведение семей (См.: Забаев, Емельянов, Павленко, 2013; Павлюткин, Борисова, 2019; Рощина, Бойков, 2005; Малева, Синявская, 2006; Головляницына, 2007).

Исследования же в данной области, посвященные священническим семейным парам, жизнь которых имеет определенную специфику по сравнению с иными социальными группами (См.: Крихтова, Алексин, 2016; Емельянов, Юдин, 2018), отсутствуют. В исследованиях протестантских семей духовенства, хотя они скорее посвящены разводам и конфликтам, нежели репродуктивным установкам, также постулируется отличие семейной жизни первых от семейной жизни иных членов общества, где фактор религиозности в отдельно взятой семье оказывает определенное значение (Norrell, 1989; Morris, Blanton, 1994; Hartley, 1978; Goodling, Smith, 1983), В докладе (Емельянов, 2017) и статье (Емельянов, 2019) прот. Николая Емельянова, где его центральным тезисом является мысль о семейной жизни и открытости к отцовству священника как факторах влияния на его собственное пастырское служения и его паству, также отчасти затрагивается данная проблематика. Иного рода исследования, посвященные бытовой составляющей семейной жизни духовенства (Фот, 2015), или же оценивающие разницу между степенью удовлетворенности в семьях священнослужителей, верующих и неверующих (Дементьев, 2011), не затрагивают проблему рождаемости. В этом контексте интерес представляют работы, в которых говорится о деторождении в православных верующих (Левушкин, 2018; Забаев, Орешина, Пруцкова, 2012; Голева, Павлюткин, 2016).

При этом нельзя не отметить, что священник как религиозный актор может оказывать влияние на репродуктивные установки верующих людей. Существуют исследования влияния католических священников Голландии, Северной Ирландии и Канаде на отношение к рождению детей в семьях, относящих себя к верующим, где эмпирически отмечается высокий уровень рождаемости в данных странах в целом на фоне иных европейских стран (См.: McGregor, McKee, 2016; Somers, Van Poppel, 2003; Gervais, Gauvreau, 2003). В обратную сторону, можно наблюдать, как священники вследствие политики католической Церкви в XX веке в Перу поощряли меры по контролю рождаемости для бедного населения, где так же оказали существенное влияние (См.: Lopez, 2020, 126-148).

Учитывая тот факто, что в России же примерно 70% людей относят себя к числу православных верующих, исследование ситуаций желательного или нежелательного деторождения в священнических семьях может быть продуктивным. Какие факторы формируют репродуктивное поведения в семьях священнослужителей? Каким образом священник и его супруга определяют для себя ситуацию желательного / нежелательного деторождения?
 

Методология и методы (Methodology and methods). Для получения первичных ответов на данные вопросы возможно использовать качественные методы исследования, позволяющие представить смысловой мир той или иной социальной группы. Поэтому в исследовании мы будем базироваться на методологии «обоснованной теории» (См.: Страусс, Корбин, 2001; Забаев, 2011), с использованием техник кодирования и присваивания категорий текстовой информации. В качестве метода в исследовании использовались полуформализованные биографические лейтмотивные интервью (Институт социологии РАН, 1994), с использованием специальных вопросов для духовенства. В среднем продолжительность одного интервью составляла 1 час 31 минуту. К настоящему моменту закончен базовый этап сбора данных (опрошено 40 человек). При этом часть интервью бралась с супругом по отдельности, часть – в паре (всего 29 интервью, 18 по отдельности, 11 парных). Некоторые параметры, связанные с распределение опрошенных по типам населенных пунктов[1], приведены в таблице.

Набор респондентов осуществлялся рекрутерами по скринеру, куда входили такие параметры, как стаж супругов в браке, количество детей, опыт священства для священников и др. В настоящий момент можно проводить работу со следующими подвыборками:

Молодые[2] малодетные / бездетные священнические семьи из крупнейших, крупных и больших городов.
Зрелые[3] малодетные / бездетные священнические семьи из крупнейших, крупных и больших городов.
Молодые малодетные / бездетные священнические семьи из средних, малых городов и поселков / сел.
Зрелые малодетные / бездетные священнические семьи из средних, малых городов и поселков / сел.
Молодые многодетные священнические семьи из крупнейших, крупных и больших городов.
Зрелые многодетные священнические семьи из крупнейших, крупных и больших городов.
Молодые многодетные священнические семьи из средних, малых городов и поселков / сел.
Зрелые многодетные священнические семьи из средних, малых городов и поселков / сел.
Разведенные священнические семьи[4].
3 типа семей по отношению к проблеме деторождения. В рамках интервью предполагалось задавать вопрос об отношении респондентов к деторождению. Вопросы были сформулированы следующим образом:

Сколько у Вас детей?
Планируете ли Вы (ещё) рожать детей?
Сколько в семье священника должно быть детей?
Допустимо ли в священнической семье использовать контрацептивы (абортивного и неабортивного характера)?
Если в священнической семье допустимо использовать контрацепцию, в каких случаях допустимо, в каких – нет?
Научные результаты и дискуссия (ResearchResultsandDiscussion). Категории, которые использовали респонденты для ответов на данные вопросы, были весьма различны, что указало на необходимость создания типологии отношения священнических семей к деторождению. Ниже приведена общая таблица респондентов, в которой мы классифицировали священников, выделив в ней три трипа: традиционный; промежуточный; менеджерский.

1. Традиционный тип. Первый тип, как его характеризуют сами респонденты, мы назвали «традиционным». Практически в каждой подвыборке мы находим респонеднтов, отнесенных нами к традиционному типу. К этому типу мы отнесли так же малодетные и бездетные семьи духовенства, которые, однако, говорят о рождении детей в тех же категориях, что и многодетные[5]. В качестве основных категорий, из которых можно выстроить определенную теорию, здесь являются: «необходимость доверять Богу в вопросе деторождения, а не полагаться на себя»; «недоверие Богу, находящее свое выражение в регулировании рождаемости и использовании контрацепции – грех»; «Господь дает детей, дети – дар Божий»; «жизнь в доверии Богу – жизнь вопреки». В этом контексты респонденты говорят о «счастье», «любви» и «подвиге».

На начальном этапе исследования предполагалось, что респонденты, относящиеся к традиционному типу, детерминированы тему признаками, которые казались характерными для такого типа семей. В частности, мы мыслили, что семьи традиционного типа – обязательно выходцы из многодетных родительских семей. Однако мы можем констатировать тот факт, что среди 21 респондента[6] традиционного типа лишь 6 – выходцы из многодетных семей.

Следующие два признака (здоровье супругов и доход семьи) описываются через категорию «жизнь в доверии Богу – жизнь вопреки»[7]. Респонденты говорят о том, что они рожали детей вопреки проблемам со здоровьем и запретам врачей рожать[8]. О финансовом положении семей традиционного типа можно сказать, что их открытость к деторождению происходила на разных этапах семейной жизни вне корреляции между уровнем дохода и количеством детей. Зрелые супруги говорили в интервью о бедственном финансовом положении на первых годах своей жизни, но несмотря на это – о готовности рожать при любом уровне дохода семьи[9]. В настоящий момент мы зафиксировали из 21 респондента у 1 – высокий уровень дохода, у 4 – выше среднего, у 8 – средний, у 2 – ниже среднего, у 1 – низкий, у 5 – доход отсутствует. Уровень дохода определялся нами в соответствии со средней заработной платой для тех городов, в которых живут респонденты[10].

Существует представление, озвучиваемое в том числе некоторыми респондентами, о сельском образе жизни как наиболее способствующему к рождению детей. Из этого представления делается вывод о том, что люди, живущие в городе, менее склонны к рождению детей – представление, подтверждающееся количественными исследованиями, в которых демонстрируется, что женщины репродуктивного возраста, живущие в селах, рожают в среднем на одного ребенка больше (См.: Архангельский, 2017). Однако также существуют количественные исследования, в которых говорится об отсутствии прямой корреляции между многодетностью и жизнью семьи в том или ином типе населенного пункта (См.: Павлюткин, Борисова, 2019), а также о снижении уровня рождаемости в сельской местности, которое связывается не с убылью сельского населения и понижением количества женщин репродуктивного возраста, но также с количеством желаемых и ожидаемых детей (См.: Блинова, 2018; Лихачева, Короленко, Калашников, 2016). В нашем же исследовании из 21 респондента 5 – жители крупнейших городов, 6 – крупных, 2 – больших, 2 – средних, 2 – малых, 4 – сел и поселков. Практически всеми респондентами традиционного типа на вопрос о влиянии типа местности на их жизнь семьи и представления о семье и деторождении было отмечено отсутствие такого влияния.

Далее коснемся уровня образованности респондентов традиционного типа. Существует представление о том, что чем более образован человек, тем больше он в своей жизни пользуется рациональной моделью выбора, что наиболее соответствует идее «планирования», противоречащей идее доверия к Богу. Однако в нашей выборке из 21 респондента: 14 имеют высшее образование (трое из них также закончили духовную семинарию, двое имеют два высших образования (у одного из имеющих два высших образования также закончены пастырские курсы и защищена кандидатская диссертация по математическим наукам); 4 закончили только духовную семинарию (аналог бакалавриата); у 1 – неоконченное среднее специальное образование; 2 имеют среднее (школьное) образование. Так, большинство респондентов традиционного типа – люди, говорящие о семье и деторождении в категориях «доверия», и одновременно с этим они имеют высшее образование (подробнее см.: Марков, 2020а).

Также мы пронаблюдали корреляцию между отношением к деторождению с наличием у респондентов (общего) духовника. Из 6 респондентов-выходцев из многодетных семей 4 из них имеют общего духовника со своими супругами). Всего же у 6 семей есть общий духовник, у одной семьи духовник есть только у супруга. Также духовник есть у семьи, в которой матушка относится к традиционному типу, а супруг к промежуточному. Особняком здесь снова выступают разведенные респонденты, которые имели до развода духовника-целибата, «из-за которого было много проблем», и от которого они в итоге отказались. Анализ же наличия общего духовника у супругов в нашей выборке позволяет сказать, что в большинстве случаев семьи традиционного типа имеют общего духовника. Только в одной семье духовник отсутствует вообще, а в двух семьях духовником супруги является муж-священник. Респонденты же, имеющие общего духовника, говорят о его на них влиянии и о формировании образа семьи (что связано и с отношением к деторождению), иногда отличным от имеющегося у семьи опыта, полученного от родительской семьи.

2. Промежуточный тип.

Следующий тип отношения к деторождению мы назвали «промежуточным», поскольку, как на это указывают сами респонденты, он занимает серединное положение. Всего к семьям промежуточного типа отнесены 13 респондентов (4 молодых семьи, 1 зрелая семья, 1 разведенный священник, 1 священник и еще 1 матушка[11]).

В то время как некоторые семьи традиционного типа иногда говорят о допустимости использования неабортивной контрацепции в различных ситуациях, семьи промежуточного типа говорят об этом по отношению к своей собственной семье. Одни говорят о принципе «рожать, сколько рожается» как об идеале, к которому священническая семья «по своей немощи» не считает возможным следовать, но к которому необходимо стремиться. Другие же говорят об этом принципе как о таком, который не имеет прямого отношения к христианскому образу жизни.

Так или иначе, во всех описаниях респондентами промежуточного типа мы найдем понимание открытого к деторождению образа жизни как подвига[12]. В этой связи об использовании контрацепции говорится как о возможном по «икономии» (снисхождению к немощи или ситуации, в которой оказались супруги), как о «компромиссе», или как об исключительной ситуации. В этой позиции об использовании контрацепции говорится практически как о норме (или об ее использовании, не вменяющемся в грех[13]), поскольку та или иная ситуация (чаще связанная со здоровьем супруги) делает ее использование извинительным, если семья не готова жить подвигом. Но больше проливает свет на понимание открытости к деторождению как жизни в подвиге использование в разговоре о предохранении таких понятий, как «маловерие», противостоящего акту веры и доверия Богу[14].

С другой стороны, для респондентов промежуточного типа использование контрацепции в некоторых ситуациях становится не просто извинительным, но также вмещается в рамки «рассудительности» и «ответственного подхода» к жизни, которым противопоставляются «отношение к женщине как печатному станку», «легкомысленность». Также использование контрацепции становится инструментом возможного планирования семьи, которое не оценивается респондентами негативно. Изначально, мы предполагали, что логика планирования, в которую также может быть включено желание родителей иметь трех и более детей противоречит тем категориям, которые характерны для респондентов традиционного типа (открытость к деторождению и доверие Богу). Однако респонденты пытаются совмещать эти две логики.

Стоит отметить, что некоторые респонденты промежуточного типа уравнивают логику планирования семьи, условно называющуюся «жизнь для себя»[15] и навязывающуюся «миром сем», с эгоизмом семьи, который в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви осуждается как грех[16]. Некоторые респонденты ссылались на тот же документ, говоря о неабортивной контрацепции как о допустимой[17]. Вместе с этими рассуждениями можно встретить упоминания о том, что «семьи священников ничем не отличаются от семьи мирянина», это «такие же семьи». В этом смысле можно снова наблюдать совмещение двух логик в отношении к деторождению, где для первой будет важны самоотверженность, «неотмирность» и доверие Богу, для второй – эгоизм, «жизнь в мире сем» и планирование.

Практически всеми респондентами была акцентирована необходимость возложить вопрос использования контрацептивов на совесть каждой конкретной семьи, а также предложено к ситуации в разных семьях подходить индивидуально. Тем самым, респонденты говорят не просто об «икономии», но и об относительности церковной нормы в отношении ее использования.

Уровень доходов у 1 из 13 респондентов определен как высокий, у 6 (все священники) – средний, у 1 – ниже среднего, у 1 – доход нестабильный, у 4 (матушки в декретном отпуске) доход отсутствует. Чуть менее половины респондентов имеют высшее образование (6 из 13, у одного из них окончено два высших, еще один после высшего получает духовное образование), 4 закончили духовную семинарию (у одного из них также закончена духовная академия, аналог магистратуры), 1 имеет среднее специальное образование (регентское училище), 2 имеют неоконченное высшее образование. 3 респондента (семья + разведенный священник) проживают в крупнейшем городе, 2 – в крупном, 2 – в большом, 2 – в среднем, 2 – в малом, 2 – в поселке. Так, респонденты промежуточного типа находятся во всех типах населенных пунктов, имеют разные уровни доходов и образования.

7 из 13 родительских семей респондентов – многодетные, 4 из 7 – из священнических семей. 11 респондентов (эти же 7 + 4, имеющих немногодетных родителей) из полных семей. Общий духовник есть только у 2 семей (в одной семье супруг респондента традиционного типа), в то время как в 3 семьях у одного супруга есть духовник, у другого – нет. У остальных нет духовника.

3. Менеджерский тип.

Последнему конструируемому нами типу отношения респондентов к деторождению мы дали именование «менеджерский», поскольку логика «планирования» (управления, менеджмента) семьи является для данного типа основополагающей.

4 из 6 респондентов – выходцы не из священнических семей (кроме матушек из интервью № 1 и № 26). Священники – выходцы из малодетных семей, в то время как матушки – из многодетных (матушки из интервью № 1 и № 5 оценивают опыт многодетности как отрицательный). Все семьи – молодые[18], первая живет в крупном городе, вторая – в крупнейшем, третья – в малом[19]. На момент взятия интервью у двух семей было по одному ребенку, в одной семье супруга имела первую беременность.

Что касается духовников и их возможного влияния на семьи, у одной семьи (интервью № 1) у священника духовник-настоятель малодетный, есть также духовник-старец, к которому респондент обращается раз в год за благословениями на какие-либо крупные дела (например, поступление в семинарию), у его супруги нет духовника, она часто исповедуется у мужа. Духовник у другой семьи (интервью № 5) многодетный, но насколько нам известно из неформальной беседы с респондентами, он считает нормальным использовать неабортивную контрацепцию. Одновременно с этим респондент-матушка (в отличие от своего супруга) не считает его своим духовником и вообще против духовничества. У третьей семьи (интервью № 25-26) нет духовника. Супруги из первого интервью получают высшее образование, респонденты со второго интервью его уже получили. Священник с третьего интервью закончил духовную семинарию, его супруга получила высшее и среднее специальное образование.

Некоторые респонденты акцентированно говорят о желании иметь троих или больше детей. При этом они говорят о нормальности планирования семьи и нормальности (а не допустимости / не допустимости) использования неабортивной контрацепции по следующим причинам:

невозможность обеспечить детей, если их будет много (финансовый критерий[20]);
плохое здоровье супруги[21] (в этом контексте говорится об отсутствии «гуманности» в случае, если супруг «испытывает супругу чадородием»).
отсутствие собственного жилья – респондент (интервью № 25) говорит «если у священника стабильно есть свое жилье, то может быть склонен к более полной семье. У нас своего жилья нет, мы живем у родственников, поэтому я в чужой дом не могу приводить еще детей». Наличествующая ситуация с жильем для священника становится поводом ограничить рождаемость, хотя он и говорит о многодетной семье как о семье «полной»;
невозможность дать многим детям внимание и любовь (священник из интервью № 1 в этом же ключе говорит про воспитание в вере и страхе Божием);
воспитание детей в конфликтной обстановке (если будет много детей, будут стрессы, родители будут «задерганы», что плохо сказывается как на родителях, так и на детях (будут расти в «моральном дискомфорте»), из чего делается вывод о необходимость ограничить рождения);
невозможности приносить общественную пользу в том случае, если супруги будут рожать и воспитывать много детей. Супруга из интервью № 5 в этом ключе говорила о желании работать, что ставится в противоречие многодетности, о «талантах», дающихся Богом человеку; о том, что «неправильным» будет рожать детей, тем самым «закапывать талант в землю», не реализуя его в какой-либо профессии;
отсутствие предрасположенности (или «предназначения») к многочадию («кому-то иметь много детей в кайф», а кто-то от большого количества детей становится «задерганным», начинает жить в «дискомфорте» и не становится от этого «счастливым»);
Не очень хорошие взаимоотношения между супругами. Респонденты (интервью № 25-26) говорят, что «когда любви много, ее хочется еще умножить в количестве человек в семье». «Плодиться и размножаться» становится возможным в том случае, если супруги преодолевают трудности и помогают друг другу, что для матушки выражается в готовности смириться с частым отсутствием священника дома и его занятостью, а для священника – в готовности заниматься домашними делами даже после «чреды в храме». Отсутствие же этих условий ведет не только к потенциальному использованию неабортивной контрацепции, но и к разводу[22];
Незрелость супругов (интервью № 26). Людям, которые с точки зрения психологического возраста являются детьми, «не готовы брать на себя ответственность», лучше не вступать в брак, а если вступили – не рожать детей[23].
Цель брака – не рождение детей, а «единство», «любовь» и «счастье» супругов, что говорит в пользу восприятия непрокреативности супружеской близости, которая предполагает возможность использования неабортивной контрацепции[24];
Поменялась культура, в которой был актуален «традиционный подход» (как его называет священник из интервью № 5) к деторождению: смена условий жизни приводит к смене представлений о браке, в котором супругам необходимо «жить по-христиански» (реализовывать заповедь о любви к ближнему как о любви к своему супругу, что также предполагает наличие супружеских отношений без обязательного зачатия детей)[25]. Эта мысль демонстрируется через пример из жизни прадедушки респондента – «тот был любитель выпить», бил свою супругу, но они рожали детей, что считалось нормальным «для того времени». Так, семьи в рамках современной культуры, могут иметь много детей, но быть несчастны (или же не вести христианский образ жизни), ровно как и семьи с малым количеством детей могут быть счастливыми и живущими христианской жизнью[26].
Священническая семья ничем не отличается от обычной семьи, не должна задавать образец семейной жизни, и поскольку использование контрацепции является «нормальным» для «мирских людей», ее использование священническими семьями возможно и оправдано.
Использование неабортивной контрацепции не регулируется церковной нормой, но относится к сфере индивидуального выбора супругов.
Данные причины для использования неабортивного контрацепции преимущественно описываются через категории «зрелость», «счастье», «любовь», «комфорт», «ответственность» и «разумность». Последним двум категориям дается богословское обоснование.

Один из респондентов говорит: «Когда придешь на Страшный Суд, Господь спросит за каждого ребенка – почему ты ему не додал?... И что мы, когда придем на Страшный суд, тоже будем жаловаться: "Господи, ты мне дал этих детей, моя жена забеременела". А Господь скажет: "Ты же физический источник его". Важно, чтобы наше желание и воля Божья совпадали, тогда человек обретает счастье. Чтобы не было так, что якобы Господь все дает и пускаем на самотек» (1 подвыборка, священник, крупный город, 3 года в браке, 1 ребенок). Предположительно, этой категории «ответственности», благодаря которому человек обретает «счастье», соответствует богословская идея о необходимости человеческих усилий в деле собственного спасения – идея, которая не только в оценке респондента, но и в православной догматике противопоставляется идее о необходимости доверия Богу (напр. см.: Давыденков, 2013: 453-482).

Описывая же категорию «разумности», другой священник (интервью № 5) говорит, что Господь дает человеку разум, которым супруг должен распоряжаться «не в ущерб другому человеку» (имеется ввиду возможный будущий ребенок). Готовность рожать должна сопровождаться осознанием «ответственности» за воспитание детей родителями. Такой брак, где супруги «разумно» подходят к рождению детей, превозносит их над животными, которые не имеют разум, а лишь «плодятся и размножаются».
 

Заключение и выводы (Conclusions). Предприняв попытку типологизации респондентов в их отношении к деторождению, мы выделили 3 основных типа. Традиционный тип характеризуется доверием респондентов к Богу в их взглядах на деторождение и оценкой неабортивной контрацепции как греха. Основными категориями, используемыми респондентами, будут слова «доверие», «вера», «жизнь вопреки», «чудо», «грех», «счастье», «любовь», «подвиг». Для промежуточного типа характерно было говорить о доверии Богу в вопросе деторождения как об идеале, а об использовании контрацепции как возможном для семьи действии по «икономии», допустимым в качестве компромисса или в результате маловерия. Респондентам менеджерского типа были свойственно говорить об использовании контрацепции не как о церковной норме, но как о выборе супругов, который может быть оправдан взглядами на цели брака, здоровьем супругов, их финансовым состоянием и т. д. Основными категориями, через которые описываются подходы к планированию рождения детей, являются слова «ответственность», «зрелость», «разумность», «счастье», «любовь» и «комфорт».

Данное же выделение типов отношения семей священников к деторождению хотя и представляется для дальнейшей работы продуктивным, однако нельзя не отметить, что типологизация носит условный характер. В семьях традиционного типа можно встретить высказывания в духе того, что мы описывали в иных типах, и наоборот. Одновременно с этим, респонденты внутри каждого типа отличаются по своему осмыслению подходов к деторождению, что, вероятно, указывает на необходимость создания более сложной типологии подходов к деторождению, и одновременно с этим на условность любых типологий и обобщений.

Но в связи с обозначенной вначале статьи проблемой демографического кризиса в России, можно утверждать, что большим потенциалом для ее преодоления обладают семьи духовенства традиционного типа, поскольку респонденты иных типов допускали использование неабортивной контрацепции по отношению к собственной семье, поддерживая идею планирования и контроля рождаемости.

В свою очередь, это может ставить вопрос о стратегиях подготовки священников[27] Русской Православной Церкви, чтобы кандидаты в священство могли стать священниками традиционного типа. Также в исследовании было показано, что такая подготовка могла бы быть направлена на взаимодействие ставленников с опытными представителями духовенства традиционного типа, которые могли бы передавать эту «традицию» отношения к деторождению ставленникам. В свою очередь, кандидаты в священство перенимали бы данную «традицию» у опытных представителей духовенства, становились бы священниками, передавали бы эту «традицию» людям православного вероисповедания, а затем, став опытными священниками, передали бы ее таким же как когда-то они кандидатам в священство.

[1] Типологизацию населенных пунктов см.: Министерство регионального развития РФ. Свод правил СП 42.13330.2011 Градостроительство. Планировка и застройка городских и сельских поселений. Актуализированная редакция. СНиП 2.07.01-89. Издание официальное. Москва, 2011. URL: http://docs.cntd.ru/document/1200084712 (дата обращения: 10.05.2020).

[2] Молодыми мы считаем семьи, находящиеся до 5 лет в браке.

[3] Зрелыми мы считаем семьи, находящиеся от 15 до 30 лет в браке. Выборка респондентов с таким стажем в браке обусловлена желанием в ходе исследования сравнить молодые семьи с супругами, имеющими минимум втрое больший опыт семейной жизни.

[4] Для сравнения мы также взяли интервью у двух разведенных респондентов, некогда составляющих священническую семью.

[5] «Недавно мне одна звонила, говорила: «Батюшка, у меня пять детей, благословите предохраняться». И я вот понимаю, что живут они в городе, что муж работает, что очень тяжело. И я начал и так, и сяк говорить, мол, вы уж там как-нибудь потерпите немножечко, Господь поможет. Я говорю: «Ты роди, мы его заберем себе». Но так вот в лоб сказать, что нельзя предохраняться, это грех, я не стал, хотя это естественно грех… Если священник говорит о том, что предохраняться нормально, говорит это с амвона в проповеди, еще и по Интернету, я это, конечно, не понимаю» (4 подвыборка, священник, село, 15 лет в браке, нет детей).

[6] Среди 21 респондента 9 семей + священник + матушка + разведенная матушка.

[7] Наиболее очевидным образом это сформулировано у следующего респондента: «Физиологически люди не рожают так, как рожали мы. Это было вопреки физиологии, вопреки всему. Каждый раз было понятно, что Господь вмешался и сотворил вот такое чудо… Кто-то занимается планированием из святых убеждений – дать максимум своим деткам. Но как раз за этим стоит не очень большая глубина, так как он не видит, сколько дает не он сам, а сколько дает Господь» (6 подвыборка, жена священника, крупный город, 21 год в браке, 10 детей)».

[8] «Если женщина имела какие-то проблемы с зачатием, предохранялась, то все это будет сказываться на ребенке. В этот процесс нельзя вмешиваться даже мыслями. Не то, что контролировать… У меня опухоль головного мозга оперирована в 19 лет, вторая группа нерабочей инвалидности. И все-равно я утверждаю, что нужно полагаться на Бога. Если Господь дает, значит надо рожать. И надо воспринимать это как счастье, несмотря даже на ситуацию вокруг… А если тебе суждено умереть в родах – по сути это счастье, это сразу в рай» (8 подвыборка, жена священника, малый город, 27 лет в браке, 6 детей).

[9] «Репетиторством начала заниматься еще когда у нас было двое деток… тогда у нас денег не было вообще, зарплата мужа была полностью на снятие жилья. Кормились мы в силу того, что люди приносили… Через какое-то время у меня нашелся первый ученик… И когда я начала подрабатывать, было забавно, я достаточно рано увидела, что если у меня прибавлялся новый ученик, у батюшки было меньше треб, и наоборот. Я понимала, что Господь – Сам бухгалтер нашей семьи, он дает столько сколько нужно» (6 подвыборка, жена священника, крупный город, 21 год в браке, 10 детей).

[10] Для г. Москвы средний уровень дохода соответствует среднему уровню заработной платы на начало 2020 года с вычетом подоходного налога (по разным данным – 75 тыс. рублей, с диапазоном до +/- 10 тыс. рублей). Доход «ниже среднего» будет находится в диапазоне среднего уровня заработной платы до МРОТ по Москве (согласно Московскому трехстороннему соглашению, 20 195 рублей). «Низкий» уровень дохода – ниже уровня МРОТ. Доход «выше среднего» для Москвы варьируется в диапазоне от «среднего» до 130 тыс., высокий – выше 130 тыс.

[11] Супруги последних двух респондентов отнесены к традиционному типу.

[12] «Планировать семью, наверно, можно… нужна середина, ты ее должен чувствовать… Надо понять, где есть место доверия Богу, когда Он тебе дает благословение на зачатие, а где нет… Кто-то считает, что близкая связь – это строго для рождения детей. Но я по своему опыту знаю, что даже если нет рождения детей, то близость так скрепляет разные души, мужчину и женщину, что даже без рождения детей это необходимо постольку, поскольку дает очень сильные предпосылки быть вместе… По необходимости можно предпринимать меры предохранения – не потому, что это хорошо, а потому что больше рожать детей уже не можешь, а с женой быть хочется. Что-то где-то допустимо – это не хорошо, но допустимо… Это лучше, чем налево пойти… Если ты такой смелый, то да, когда как Бог на душу положит… Если можешь и получилось, тогда рожай. Если не способен, а получилось, это уже подвиг» (4 подвыборка, священник, средний город, 23 года в браке, 2 ребенка)».

[13] «Хорошо, когда человек полностью доверяет Богу и рожает детей сколько может, но если возникает такой случай, что матушка по медицинским показаниям рожает 9 ребенка, и для этого она попадает в больницу, или у нее начинаются психические отклонения, то в этом случае можно было предохраниться, тут греха не будет, на мой взгляд. А «делайте, что хотите», «живите в свое удовольствие» – это уже другая крайность, которая навязывается миром сем. Золотой путь – он посередине» (1 подвыборка, священник, крупнейший город, 4 года в браке, нет детей).

[14]«Мы смотрим по здоровью. У моей супруги была первая беременность тяжелая, замерзшая… Потом вторая беременность, у нас появился первый ребенок. Мы очень ответственно к этому относимся… Мы не стараемся к этому легкомысленно относиться, мол, «ребенка сделать – это что, проблема что-ли?», нет. На практике для нас это значит, что мы используем контрацепцию, неабортивную. Но опять-таки, я не считаю это нормой, не призываю к этому людей, я считаю, что это от наших недостатков, от маловерия. Если бы я был верующий, чего бы я боялся? Даже если есть такой опыт, какой у нас есть» (3 подвыборка, священник, малый город, 2 года в браке, 1 ребенок).

[15] В данном случае речь идет скорее о child-free.

[16] «Намеренный отказ от рождения детей из эгоистических побуждений обесценивает брак и является несомненным грехом» (Проблемы биоэтики // Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. XII. 3. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/419128.html (дата обращения: 12.03.2020)).

[17] «Некоторые из противозачаточных средств фактически обладают абортивным действием, искусственно прерывая на самых ранних стадиях жизнь эмбриона, а посему к их употреблению применимы суждения, относящиеся к аборту. Другие же средства, которые не связаны с пресечением уже зачавшейся жизни, к аборту ни в какой степени приравнивать нельзя» (Там же).

[18] Благодаря публикациям прот. Георгия Митрофанова (Митрофанов, 2007) или прот. Андрея Ткачева (Ткачев, 2016) можно с убежденностью сказать, что зрелые семьи менеджерского типа существуют.

[19] См. дискуссию в комментариях статей на сайте «Пастырь» священников, в том числе сельских, которые говорят о контрацепции как о норме: «Естественная контрацепция»: допустимая мера икономии или грех уклонения от деторождения? // Сайт «Пастырь». URL: https://priest.today/questions/314 (дата обращения: 1.05.2020); Человек, живущий в более страшных грехах, чем контрацепция, тоже должен перестать предохраняться, чтобы приступать к Таинствам? // Сайт «Пастырь». URL: https://priest.today/questions/36 (дата обращения: 1.05.2020).

[20] При этом один из респондентов говорит об условности финансового критерия, поскольку непонятно, где проходит граница между наличием необходимых средств для содержания ребенка и некоторым излишеством.

[21] Матушка из интервью № 5 в этой связи говорит о том, что решение рожать детей находится в компетенции врача. При этом не учитывается то, на что часто ссылаются респонденты традиционного типа – врачи могут ошибаться и из-за малейшего риска для здоровья матери при последующей беременности они могут «перестраховываться» и рекомендовать супругам воздержаться от рождения детей.

[22] При этом, как кажется, условные нормальные члены нормальной семьи будут помогать друг другу и стараться жить в любви, что по логике респондентов неизбежно должно предотвратить развод и привести к доверию Богу в вопросе деторождения.

[23] Не до конца очевидно, как эта зрелось должна определяться. Так же не понятно, может ли работать обратный эффект, когда человек вступает в брак и рожает детей, отчего возрастает его сознательность и ответственность.

[24] Прот. Владимир Шмалий называет такой подход к браку «униативным» (брак ради «единства жизни и любви»), противопоставляя его прокреативному подходу (брак ради рождения детей). Он же уточняет, что эти подходы выделяются условно и зачастую взаимосвязаны (см.: Шмалий, 2004). Такие подходы к восприятию брака могут быть связаны с нашими выделенными типами, однако среди семей традиционного типа мы будем видеть разные подходы к браку.

[25] Интерес представляет вопрос о смене условий жизни, которая становится возможным источником влияния на представления о браке и подходы к деторождению в христианском богословии (См.: Марков, 2020б).

[26] Священник из интервью № 25 также озвучивал тезис о счастье в семье вне зависимости от количества детей (и описывал цель брака через категорию «счастье»). В качестве примера, поясняющего, в чем может выражаться несчастье (и в обратную сторону – счастье), респондент приводит многодетную семью с плохими жилищными условиями и финансовым обеспечением, когда «9 детей на 10 квадратных метров возятся в грязи как тараканы».

[27] Вопрос о подготовке матушек можно поставить отдельно, поскольку института, подготавливающего их, не существует, а способы вступления в брак респондентов весьма различны – от знакомства в социальных сетях до сватовства. Предварительно можно предположить, что наиболее продуктивным для подготовки матушек будет инициирование создания священниками молодежной среды людей православного вероисповедания, где проводились бы беседы, читалась специальная и художественная литература о семейной жизни, в том числе о семейной жизни священника.

Список литературы
«Естественная контрацепция»: допустимая мера экономии или грех уклонения от деторождения? // Сайт «Пастырь». URL: https://priest.today/questions/314 (дата обращения: 1.05.2020).

Акерлоф Дж., Шиллер Р. Spiritus Animalis: или Как человеческая психология управляет экономикой и почему это важно для мирового капитализма. М.: ООО «Юнайтед Пресс», 2010. 273 с.

Архангельский В. Н., Зинькина Ю. В., Шульгин С. Г. Рождаемость у женщин с разным уровнем образования: текущее состояние и прогнозные сценарии // Народонаселение. 2019. № 1. С. 21-38.

Архангельский В. Н. Демографическая ситуация в сельской местности // О состоянии сельских территорий в Российской Федерации в 2015 году. Ежегодный доклад по результатам мониторинга. ФГБНУ Росинформагротех М., 2017. С. 41-60.

Биографический метод в социологии. История. Методология. Практика. М.: Институт социологии РАН, 1994. 147 с.

Блинова Т. В. Демографические угрозы и ограничения развития сельских территорий России // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. 2018. № 2 (71). С. 14-18.

Голева М. А., Павлюткин И. В. Социальные сети и рождаемость // Экономическая социология. 2016. № 1. С. 83-98.

Головляницына Е. Роль социально-психологических факторов в репродуктивных намерениях // Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе. М.: НИСП, 2007. С. 217-251.

Давыденко О., прот. Догматическое богословие. М.: Изд-во ПСТГУ 2013. 622 c.

Дементьев Д. В. Удовлетворенность браком в семьях священнослужителей и мирян // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2011. № 3-4. С. 227-230.

Елин А. М., Пашин Н. П. Проблемы демографии и пути их решения в современной России // Вестник науки и образования. 2019. № 17 (71). С. 19-28.

Емельянов Н., прот. Значение семьи православного священника в пастырском служении: богословский подход // Вестник ПСТГУ. Серия I: Богословие. Философия. Религиоведение. 2019. № 82. С. 34-50.

Емельянов Н., прот. Семейная жизнь священника как орудие пастырского служения // Доклад на пастырской конференции «Семейная жизнь священнослужителей» 7.11.2017. URL: https://priest.today/news/prot_nikolay_emelianov_semeynaya_zhizn_svyashchennika (дата обращения: 1.06.2020).

Забаев И. В. Логика анализа данных в обоснованной теории (grounded theory): Версия Б. Глезера // Социология: методология, методы и математическое моделирование (4М). 2011. № 32. С. 124-142.

Забаев И. В., Орешина Д. А., Пруцкова Е. В. Три московских прихода. Основные социально-демографические показатели и установки представителей общин крупных приходов. М., 2016. 96 с.

Забаев И. В., Пруцкова Е. В. Социальные сети поддержки в православной общине. На примере трех крупных православных приходов г. Москвы // Современная социология – современной России: Сборник статей памяти первого декана факультета социологии НИУ ВШЭ А. О. Крыштановского. М., 2012. С. 598-608.

Левушкин А. Н. Применение христианских ценностей в регулировании брачно-супружеских отношений: история и современность // Научные ведомости БелГУ. Серия: Философия. Социология. Право. 2018. № 1. С. 130-136.

Лихачева Т. Н., Короленко А. В., Калашников К. Н. Демографический прогноз численности сельского населения Северо-Западного федерального округа // Проблемы развития территории. 2016. № 6 (86). С. 112-131.

Малева Т., Синявская О. Социально-экономические факторы рождаемости в России: эмпирические измерения и вызовы социальной политике // SPERO. 2006. № 5. С. 70-97.

Марков Д. А. Корреляция между уровнем образования и подходом к деторождению в семьях священников Русской Православной Церкви // Религиоведение. 2020. № 3 (в печати).

Марков Д. А. О христианской традиции и проблеме деторождения с точки зрения «Структуры теологических революций» М. Масса // Вопросы теологии. 2020. № 6. (в печати).

Митрофанов Г., прот. Вопросы семьи и брака. Выступление на круглом столе «Семья в современной Церкви» [Электронный ресурс] // Альфа и Омега. 2007. № 49. URL: http://www.icvidnoe.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=28:2009-10-08-14-16-49&catid=22:2009-10-03-20-24-35&Itemid=35 (дата обращения: 9.04.2020).

Новоселова Е. Н. Добровольная бездетность как угроза демографической безопасности России // Вестник Московского Университета. Серия 18. Социология и Политология. 2012. № 1. С. 99-110.

Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/419128.html (дата обращения: 12.03.2020)

Павлюткин И. В., Борисова О. Н. Вариативность моделей современной городской многодетности: возрождение традиции, новые браки или сетевые эффекты? // Мир России. 2019. № 4. С. 128-151.

Рощина Я. М., Бойков А. В. Факторы фертильности в современной России. М.: EERC, 2005. 64 с.

Семья и деторождение в России. Категории родительского сознания / Забаев И. В., Емельянов Н., прот., Павленко Е. С., Павлюткин И. В. М.: Изд-во ПСТГУ, 2013. 222 с.

Страусс А., Корбин Дж. Основы качественного исследования / Пер. с англ. и послесловие Т. С. Васильевой. М: Эдиториал УРСС, 2001. 256 с.

Ткачев А., прот. Предохранение – это грех? // Телепередача «Коротко о главном». Ответы на вопросы. Опубликовано 8 декабря 2016 г. URL: https://elitsy.ru/communities/35901/926887/ (дата обращения: 9.04.2020)

Фот А. Г. Семья приходского священника Оренбургской епархии в контексте реалий бытовой повседневности // Magistra Vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии. 2015. № 14 (369). С. 144-149.

Человек, живущий в более страшных грехах, чем контрацепция, тоже должен перестать предохраняться, чтобы приступать к Таинствам? // Сайт «Пастырь». URL: https://priest.today/questions/36 (дата обращения: 1.05.2020).

Шмалий В., свящ. Проблематика пола в свете христианской антропологии // Материалы Богословской конференция Русской Православной Церкви «Учение Церкви о человеке». Москва, 5-8 ноября 2001 г. М., 2002. С. 281-320.

Gervais D., Gauvreau D. Women, priests, and physicians: Family limitation in Quebec, 1940-1970 // Journal of interdisciplinary History. 2003. Vol. 34, Issue 2. Pp. 293-314.

Goodling R., Smith C. Clergy divorce: a survey of issues and emerging ecclesiastical structures // The Journal of Pastoral Care. 1983. Vol. XXXVII, № 4. Pp. 271-291.

Hartley S. F. Marital satisfaction among clergy wives // Review of Religious Research. 1978. Vol. 19, № 2. Pp. 178-191.

Lopez R. A History of Family Planning in Twentieth-Century Peru. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 2020.

McGregor P., McKee P. Religion and fertility in Contemporary // European Journal of Population. 2016. Vol. 32. Pp. 599-622.

Morris M. L., Blanton P. W. Denominational Perceptions of Stress and the Provision of Support Services for Clergy Families // Pastoral Psychology. 1994. Vol. 42, № 5. Pp. 345-363.

Norrell J. E. Clergy Family Satisfaction // Family Science Review. 1989. Vol. 2, № 4. Pp. 337-346.

Somers A., Van Poppel F. Catholic priests and the fertility transition among Dutch Catholics, 1935-1970 // Annales de démographie historique. 2003. Vol. 106. Pp. 57-88.

Zabaev I. The Economic Ethics of Contemporary Russian Orthodox Christianity: A Weberian Perspective. Journal of Economic Sociology. 2015. Vol. 16, № 4. Pp. 148-168.

Благодарности
Исследование «Как создаются и живут молодые семьи в современной России? Сравнение семей мирян и священников» осуществляется в рамках Программы научных исследований Фонда развития ПСТГУ в 2018-2021 годах. [Ссылка на источник: Марков Д. А. Отношение к деторождению в современных семьях священников русской православной церкви: опыт типологизации // Научный результат. Социология и управление. 2020. Т. 6, № 3. С. 9-28. DOI: 10.18413/2408-9338-2020-6-3-0-1., URL: http://rrsociology.ru/journal/article/2163/].