Поиск по сайту

Версия для печати Вчера в 12:54 Ведущий научный сотрудник сектора социальной антропологии Института проблем освоения Севера СО РАН Вера Клюева и юрист Евгений Шестаков подготовили для Центра «Сова» обзор нескольких региональных законов, регулирующих миссионерскую деятельность. Уже несколько недель верующие и светские религиоведы обсуждают тему антимиссионерских поправокв законопроекте Яровой - Озерова. Но практика ограничения миссионерской деятельности началась не в момент разработки этого законопроекта. Попытки регламентировать деятельность евангелизаторов и миссионеров не прекращались на протяжении всего постсоветского периода. Поводом к написанию данного текста явился непрекращающийся процесс массовой разработки в субъектах Российской Федерации законов «О миссионерской деятельности», хотя правильнее было бы их назвать «Об ограничении миссионерской деятельности» или «Об ограничении свободы совести и свободы вероисповедания». Региональные законы «О миссионерской деятельности» действуют, в частности, в Белгородской, Смоленской, Псковской, Воронежской, Костромской, Новгородской, Курской, Тамбовской, Архангельской областях, Ямало-Ненецком автономном округе. А еще в 20 регионах страны такие законы предлагались и либо не были приняты, либо впоследствии были отменены. Этот процесс начался в начале 2000-х, а последний на сегодняшний день закон был принят в июне 2016 года. Попытки законодательно регулировать миссионерскую деятельность были характерны для первой половины 1990-х годов, однако с принятием закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» надобность в них, казалось бы, отпала. Но тема периодически актуализировалась и возникали проекты федерального уровня, направленные на урегулирование миссионерской деятельности религиозных организаций. Но стоит ли принимать очередной законодательный акт, нуждающийся в доработке, корректировке и уточнении? До сих пор в законе «О свободе совести и о религиозных объединениях», принятом еще в 1997 году не исправлен ряд абсурдных положений. Судите сами, согласно п. 1 ст. 6 этого закона, «религиозным объединением в Российской Федерации признается добровольное объединение граждан», а в п. 2 этой же статьи уточняется, что «религиозные объединения могут создаваться в форме религиозных групп и религиозных организаций». Причем религиозная группа, осуществляет свою деятельность без приобретения правоспособности юридического лица. Однако согласно ст. 15 внутренние установления могут быть только… у религиозных организаций, и государство уважает внутренние установления именно религиозных организаций. А религиозные группы в данном случае не упоминаются совсем. Более того, согласно букве и смыслу ст. 16 того же закона религиозные обряды и церемонии беспрепятственно также совершаются религиозными организациями, без упоминания, что это же может быть позволено религиозным группам. Именно такие противоречия и позволяют уже в настоящее время выносить прокурорские предписания, как это произошло в Тюменской области с религиозной группой евангельских христиан - баптистов. О подобном же случае отношении религиозной группы рассказывали и калининградские верующие. Причина обсуждения и принятия региональных законов лежит на поверхности. Об этом говорят и сами законотворцы: «Поводом для такой законодательной инициативы, по словам ее авторов депутатов Александра Дятлова и Екатерины Поздеевой, стали многочисленные жалобы граждан на назойливое поведение представителей различных религиозных объединений, попросту сект». Суть документа сводилась к введению нормы об обязательной регистрации всех религиозных объединений на территории Архангельской области, в т. ч. и религиозных групп. Хотя это предложение прямо противоречит закону о свободе совести. В декабре 2015 года архангельский закон был принят во втором чтении. В марте 2016 г. губернатор Архангельской области внес поправки к проекту областного закона об административной ответственности за осуществление миссионерской деятельности с нарушением установленного порядка. А что конкретно прописано в законах? В религиозной сфере законодателям сложно придумать что-то новое, поэтому все местные законы близки по содержанию друг к другу. Итак, рассмотрим некоторые положения одного из первых региональных законов – закон Белгородской области от 19 марта 2001 г. «О миссионерской деятельности на территории Белгородской области» (с учетом изменений от 03 мая 2011 г.). В ст. 2 приводятся определения понятиям «миссионерская деятельность», «миссионеры», «информационная и организационная миссионерская деятельность». Итак, «миссионерская деятельность - информационная и организационная деятельность представителей религиозных объединений, а также лиц, распространяющих религиозную литературу и иные предметы религиозного назначения, произведённые религиозными объединениями, прямо или косвенно направленная на распространение своего вероучения и религиозной практики на территории Белгородской области среди лиц иной веры и неверующих». В данном случае непонятно, чем миссионерская деятельность отличается от остальной религиозной деятельности, особенно если обратим внимание на выражение «прямо или косвенно направленная на распространение своего вероучения и религиозной практики». Любая деятельность религиозного объединения - «прямо или косвенно направленная на распространение своего вероучения и религиозной практики». Вся богослужебная деятельность, священническое облачение, внутреннее и внешнее убранство храмов, предметы культа и еще многое как раз прямо или косвенно направлено на распространение вероучения и религиозной практики. Соответственно определение миссионерской деятельности, закрепленное в белгородском законе (как и в других подобных законах), трактуется слишком широко и размыто. И под него может попасть любое высказывание верующего о своей вере, любая деятельность религиозной организации, особенно если вспомнить выражение «прямо или косвенно». Объяснить, что это не миссионерство, а совсем другая деятельность, будет весьма сложно. Казалось бы, можно сослаться, что миссионер является представителем организации. И тогда это не касается религиозной группы, или тем более частной инициативы. Именно это и прописано в п. 1 ст. 2 белгородского закона: «Миссионерская деятельность - информационная и организационная деятельность представителей религиозных объединений». Однако религиозные объединения, в силу п. 2 ст. 6 закона о свободе совести, существуют в форме религиозных групп и религиозных организаций. А религиозная группа как раз и не имеет правоспособности юридического лица, поэтому требование к группе выдать какой-либо документ, тем более в соответствии с п. 1 ст. 3 закона «О миссионерской деятельности», весьма проблематично. Что это за документ, кто его визирует и по какой форме, как он будет учитываться, непонятно. А попытка законодательно наделить религиозную группу такими правами и обязанностями означает попытку создать «подобие юридического лица». И в чем тогда разница между религиозной организацией и группой? А разница в следующем. Религиозной группой согласно п. 1 ст. 7 закона «О свободе совести и религиозных объединениях» признается добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица, а согласно п. 3 ст. 7 этого закона они имеют право совершать богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей. Получается одной из целей создания религиозной группы как раз и будет деятельность, «прямо или косвенно»направленная на распространение своего вероучения и религиозной практики, что и называется в белгородском законе миссионерской деятельностью. Таким образом, региональный законодатель, пытается регулировать деятельность, которая уже установлена федеральным законодательством. Просто чтобы это не бросалось в глаза, используются другие термины, но содержание остается таким же. Кроме того, и само толкование понятия «миссионер» как «лица, осуществляющего миссионерскую деятельность на территории области» вызывает недоумение, в соответствии с определением миссионерской деятельности миссионером можно считать любого, кто занимается распространением своего вероучения и религиозной практики. Возникает вопрос, кого именно законодатель имел в виду? И почему в законе столько расплывчатых формулировок? Как это поможет правоприменителю и правоохранителю реализовывать исполнение закона, непонятно. Можно было бы уточнить, что миссионер – это лицо, представляющие религиозную организацию и осуществляющее миссионерскую деятельность на территории области. Зачем создавать предпосылки, позволяющие произвольно преследовать граждан, реализующих свое конституционное право на свободу совести и свободу вероисповедания? Также опасения вызывает и попытка регулировать «миссионерскую деятельность среди малолетних», которая, по мнению регионального законодателя, должна осуществляться с письменного согласия обоих родителей или лиц их заменяющих. Но встает вопрос: как считать православное/католическое крещение, проводимое в младенчестве, или обряд обрезания у мусульман и иудеев? Разве это не распространение вероучения и религиозной практики? Не напоминает ли это советскую практику, когда о факте крещения сообщали по месту работы родителей, для того чтобы с ними провели разъяснительную работу? Или ребенок априори считается верующим? Это далеко не единственные попытки обыкновенную богослужебную деятельность с религиозными обрядами и церемониями трактовать как миссионерскую. Повторимся, что все это необоснованно и существенно сужает возможность реализации конституционных прав и свобод граждан на свободу совести и свободу вероисповедания. А вот и последний по времени принятия закон - «О миссионерской деятельности на территории Ямало-Ненецкого автономного округа» от 6 июня 2016 г.. Ямальских законодателей обеспокоило распространение на территории округа «нетрадиционных» религий и их влияния на коренные малочисленные народы Севера. Ямальцы подошли к содержанию закона не менее творчески, чем белгородцы или новгородцы и пр. Если внимательно вчитаться в закон, то выходит, что любая деятельность верующих является миссионерской. Согласно ст. 2 миссионерская деятельность – это«информационная и организационная деятельность миссионеров на территории автономного округа среди неверующих и (или) лиц иной веры». А миссионер - это «лицо, занимающееся распространением вероучения, религиозной практики среди неверующих и (или) лиц иной веры с целью привлечения их к участию в религиозной деятельности». Таким образом, по смыслу и букве закона любой человек, решивший поговорить о своей вере, – миссионер, даже если у него нет цели вовлечения в религиозное объединение или привлечения к участию в религиозной деятельности. Хотя согласно ст. 28 Конституции РФ привлечение к религиозной деятельности может быть не связано с каким-либо религиозным объединением. Например, совместная молитва за успешное завершение начатых дел. В соответствии с ямальским законом это уже миссионерство. Но есть еще и ст. 3 этого закона, которая устанавливает обязанность миссионера иметь документ о принадлежности к религиозному объединению и подтверждающий полномочия на миссионерскую деятельность. Кстати, такое же требование есть в других региональных законах, например, в законе Архангельской области. Итак, согласно ст. 3 миссионер является представителем религиозного объединения, которое может выдать некую бумагу, а как быть со ст. 2? Зачем устраивать путаницу в достаточно небольшом законе, состоящем-то всего из пяти статей? Еще одно интересное установление ямальского закона: согласно п. 4, ст. 3 миссионерская деятельность среди несовершеннолетних «осуществляется только по их желанию и при наличии письменного согласия родителей». Значит, миссионер должен получить письменное согласие родителей несовершеннолетнего. С одной стороны, необходимо учитывать мнение родителей. С другой же, применение данной нормы, с учетом широкого толкования миссионерской деятельности, вызовет серьезные проблемы у всех религиозных организаций. Поскольку в законе прямо указано на наличие письменного согласия обоих родителей, то здесь может возникнуть конфликт интересов, особенно если в семье кто-то из родителей неверующий. Были попытки опротестовать региональные законы. В ноябре 2015 года Верховный суд РФ рассматривал заявление прокурора Новгородской области о признании недействующими отдельных положений Областного закона Новгородской области от 26 декабря 2014 г. «О миссионерской деятельности на территории Новгородской области». Прокуратура Новгородской области заявила, что региональный законодатель превысил свою компетенцию, занявшись редакцией федеральных законов. И хотя Верховный суд РФ с данным мнением не согласился, но хотелось бы надеяться на оспаривание данного решения в Конституционном суде РФ и Европейском суде по правам человека. Безусловно, регулировать миссионерскую деятельность нужно, но зачем делать с такой поспешностью и без учета мнения религиозных объединений, хотя это предусмотрено п.7, ст.8 125-ФЗ «Органы государственной власти при рассмотрении вопросов, затрагивающих деятельность религиозных организаций в обществе, учитывают территориальную сферу деятельности религиозной организации и предоставляют соответствующим религиозным организациям возможность участия в рассмотрении указанных вопросов». Кроме того неплохо было бы учитывать Постановление Конституционного суда РФ, который в своем решении от 30.10.2003 г., указал, что «не может осуществлять такое регулирование, которое посягало бы на само существо того или иного права и приводило бы к утрате его реального содержания». И российское правительство в отзыве на законопроект о миссионерской деятельности на № 2.3.3-17/718 от 18 мая 2016 г. справедливо указало: «Таким образом, законодательством Российской Федерации в достаточной мере урегулирован вопрос деятельности религиозных объединений в целях распространения веры» и кроме того «может привести к необоснованным ограничениям свободы вероисповедания и связанных с нею в данном случае иных свобод (свободы собраний, свободы слова, свободы передвижения и других)». В целом, принятие разнообразных региональных законодательных актов пытающихся «урегулировать» пробелы в федеральном законодательстве, а в ряде случаев и подменить его, приведет только к дополнительному напряжению между гражданами и религиозными объединениями, из-за чего можно будет обвинить Российскую Федерацию в нарушении основных прав и свобод. Источник: http://www.sova-center.ru/religion/publications/2016/07/d34968/