Поиск по сайту

26 июля 2016 «Пусть помнят враги России день 9 мая!» – кричали участники петербургского «Бессмертного полка» в 2016 году. Это высказывание имеет смысл только в современном политическом контексте. За последние два года формы празднования 9 мая резко изменились. Для многих из праздника-воспоминания о славном прошлом день Победы трансформировался в утверждение военной мощи и славы в настоящем, наш ответ «им» на репутационные и экономические потери. Других такая «победная» коммеморация войны не устраивает. Александра Архипова и Анна Кирзюк Интернет-аудитория разделилась на два «воображаемых сообщества»: назовем их «сообщество-I» и «сообщество-II». Консолидация внутри «сообщества» происходит за счет общего языка, символов и политической позиции. И те, и другие ощущают себя потомками воевавших, но одни при этом чаще идентифицируют себя с победителями, а другие с – жертвами войны. В повседневной жизни представители обоих воображаемых сообществ молчат, но День Победы становится «точкой сборки» для каждого из них – об этом свидетельствуют ожесточенные споры, которые начинаются на страницах социальных сетей в преддверии праздника. В последние апрельские дни Facebook и Vkontakte наполнены постами на тему: надену или не надену я георгиевскую ленту, буду ли я участвовать в Бессмертном полку. Каждый определяется, на каком участке фронта этой символической войны он будет стоять. Даже нейтралитет в этой войне требует публичного выражения своей позиции. Почему такая война за войну происходит прямо сейчас? Пьер Бурдье описал культурное явление, названное им «унификация лингвистического поля». При создании общей государственной идеологии разные сообщества интегрируются в одно символическое поле и вынуждены пользоваться одним языком. В 2016 г. министр культуры Владимир Мединский прямо воплотил один из тезисов Бурдье на практике, заявив, что в нашем современном обществе не может быть разногласий в интерпретации главного праздника: У нас установилось общественное согласие в отношении собственной истории. Это согласие выражается очень просто и зримо – в «Бессмертном полке» <…> Великая Отечественная и поколение победителей канонизированы обществом – это то святое, что вообще не подлежит никакому обсуждению» Таким образом российская государственная идеология задает догматическое восприятие как самой войны, так и принципов ее коммеморации, не допуская никаких альтернативных трактовок. Праздник победы, согласно этой логике, это праздник интегрирующий, объединяющий всех представителей общества. Однако, согласно Бурдье, следствием унификации символического поля является борьба между разными сообществами за «правильную» интерпретацию символов, что приводит к конфликтному диалогу, который сейчас мы и наблюдаем. Насмешки в одном лагере вызывают корректировку символического поведения в другом, причем не всегда мы можем понимать, чья реплика первична, а чья – является реакцией. Линия фронта в этой символической войне – те практики, в которые участник дискуссии вовлекается или позволяет себя вовлечь. Обретение «языка противостояния» позволяет показать «своим», куда стрелять. Надписи на лобовом стекле «Можем повторить», «Спасибо деду за победу», георгиевские ленточки, «милитари-маскарад» – это язык «сообщества-I», на котором оно говорит о своей победе. Без этого сообщество не будет воспринимать себя как группа, и не будет опознаваться «врагом». 11 мая 2016 года, стоя в московской пробке, мы наблюдали, как иномарка с наклейкой «можем повторить» и георгиевской ленточкой яростно сигналила машине с украинскими номерами. В эту коммуникацию – 30-секундный акт агрессии – неожиданно включился третий автомобиль, тоже с георгиевской ленточкой. В этом году «война за войну» интенсифицируется настолько, что «сообщество-II» начинает говорить о своих противниках с помощью hate–speech. В преддверии праздника появляются специальные неологизмы, например, «победобесие», позволяющее высказаться максимально оскорбительно в адрес «чужих» символических практик, причем именно в праздничные дни. Участники «сообщества-I» не только солидаризируются с официальными нарративами о войне, но и участвуют в санкционированных государством акциях. В тоже время участники «сообщества-II» считают, что дорогие государственные торжества неуместны в ситуации экономического кризиса и подчеркивают это анекдотами: «По Красной площади проходит колонна замороженной накопительной части пенсии за 2014-2016 года. За ней четким строем идет мост через реку Лена». Представители «сообщества-I» надевают георгиевские ленты, обмениваются стандартными поздравительными открытками, заказывают в интернет-магазинах наклейки для автомобилей «На Берлин!», на праздничные гуляния 9 мая одевают в военную форму себя или своих детей. «Сообщество-II» демонстративно дистанцируется от символов, акций и ритуалов победы. В последние два года их «графическим лозунгом» становится призыв к бойкоту символов, столько важных для «сообщества-I». Именно осмеяние, граничащее с оскорблением, стало одним из самых продуктивных способов дистанцироваться от чужих символических практик. В преддверии праздника члены «сообщества-II» начинают активно размещать на своих страницах фотографии символического мира противника с ироническими комментариями. Можно снабдить скриншот рекламного «костюма победы» для младенцев заголовком «Новости предпраздничного дурдома» и таким образом предложить своим подписчикам посмеяться над практикой одевать детей в военную форму. Вот, например, бренд «Патриотка» изготавливает «кокошник победы» – головной убор из георгиевских лент и значков. Немедленно после этого появляется серия демотиваторов, где «кокошники» красуются на головах у премьера Медведева, байкера Хирурга и певца Кобзона. Активные члены «сообщества-I», впрочем, не остаются в долгу и постят карикатуры в стиле журнала «Крокодил», где хулители георгиевской ленты представлены в виде бесноватых. Особое неприятие в рядах «сообщества-II» вызывает использование символики победы с целями, далекими от коммеморативных, например, в рекламе. Коммерческий дизайн действует в рамках системы, где символы победы являются таким же означающим для 9 мая, как, скажем, елка – для Нового года. В результате георгиевская лента прикрепляется к собачьим ошейникам, изображается на упаковке продуктов, вывесках ночных клубов и даже становится лямками на вьетнамках. Ленинградский вокзал, 10 мая 2016 г. Между тем пользователи из «сообщества-II» видят в таких случаях недопустимое смешение кодов – низкого коммерческого и высокого коммеморативного и распространяют, например, картинки с ироническими комментариями, где георгиевская лента используется в рекламе ночных клубов. Накал страстей по поводу символов Победы в снижающем контексте привел к тому, что «сообщество-I» начало менять свою тактику: в социальных сетях распространилась визуальная инструкция с указанием «нормативного» способа ношения ленты. Но одна из самых болезненных точек противостояния для этих сообществ – это акция «Бессмертный полк», которая 9 мая прошла во многих городах России. Чтобы репрезентировать «Бессмертный полк» так, как его видит «сообщество-I» – акция всенародного единства и солидарности – в сети публикуются фотографии, подчеркивающие многолюдность шествия. Примерно также поступали участники оппозиционных митингов 2011-2012 годов. В то же время как представители «сообщества-II» доказывают неискренний характер акции. Например, демонстрируют, что в шествии «участвовали» не только портреты погибших на войне родственников, но и просто умерших родственников, а иногда и вовсе не родственников. Накануне события в сети появились фотографии, на которых в супермаркетах со скидкой или без продавались штендеры для «Бессмертного полка», при этом с уже вставленными фотографиями безымянных солдат. Фотография в магазине явным образом была поставлена в рекламных целях – обратить внимание покупателей на то, какого рода товар здесь продается и как его использовать. Однако «Сообщество-II» восприняло этот нейтральный коммерческий жест как свидетельство фальшивости предстоящей акции. В результате такие фотографии стали распространяться в сети в сопровождении иронических подписей, вроде: «А вы успели купить со скидкой свежих дедов к завтрашнему параду?».. Изначально «Бессмертный полк» воспринимался как внеполитическая коммеморация погибших во время Великой Отечественной войны. Однако в этом году прокурор Крыма Наталья Поклонская пришла на акцию с иконой Николая II, а депутат Никонов – с портретом своего деда Молотова. Такой поступок – признак произошедшего недавно изменения в содержании акции. Теперь для некоторой части общества акция стала способом публично продемонстрировать свою актуальную идентичность – историческую или политическую. Смысловые границы акции «растягиваются» и в другую сторону. Например, коммеморативная составляющая усиливается, но связывается с недавним прошлым: участники «Бессмертного полка» в ДНР несли портреты родственников, погибших во время конфликта на Юго-Востоке Украины. В юмористических текстах «сообщества-II» экспансия смысла – от коммеморативного к политическому – доводится до логического конца. В их текстах «Бессмертный полк» состоит из персонажей комиксов и фильмов, держащих в руках изображения других (никогда не существовавших в реальности) персонажей. Реакция на поступок Никонова была принципиально другой: его деду предсказуемо припомнили подписание в 1939 году пакта Молотова-Риббентропа. «Сообщество-II» распространяет пародийные слоганы «Деды подписали!» или «Деды дружили!» под фотографией депутата с его дедом. В этом противостоянии «сообщества-I» и «сообщества-II» парадоксальным образом ревнителем чистоты праздничных символов становится «сообщество-II». Именно его представители не только стараются придерживаться «высокого кода» в публичных репрезентациях памяти о войне, но и порицают смешение контектов. Поэтому они так рефлексируют над георгиевскими ленточками, которые они не носят, и над расширением смысловых границ акции «Бессмертный полк», на которую не ходят. Их «оружием» в войне за войну становится или смех, или моральное осуждение: У меня остается только один вопрос к властям: какого черта, все еще не принят закон об уголовной ответственности, за кощунство над Днем Победы? Над символами? Почему у нас за «оскорбление чувств верующих» вешают «трешечку» а за оскорбление памяти всего народа... Да просто не замечают этого оскорбления?! (…) Почему нет законодательной нормы тупо запрещающей использовать символику связанную с государственным праздником «День Победы» в коммерческих целях? Несмотря на высказывания министра культуры, конкуренция между сообществами I и II показывает не интегративный, а дезинтегративный характер современного праздника 9 мая: скажи мне, как ты празднуешь день Победы, и я скажу, кто ты. Только по инерции мы продолжаем называть этот новый праздник – наш день Победы. Исследовательская группа «Мониторинг актуального фольклора», РАНХИГС http://urokiistorii.ru/node/53357