Search the Community
Showing results for tags 'международная социология'.
-
В этой работе мы исследуем, как глубоко укоренившиеся богословские различия между православием, католицизмом и протестантизмом влияют на удовлетворенность жизнью и другие взгляды и ценности на большей части европейского пространства сегодня. Используя данные четырех волн исследования Всемирного обзора ценностей и исследования «Жизнь в переходный период» за 2010 и 2016 г.г. мы обнаруживаем, что по сравнению с православными и неверующими католики и протестанты счастливее, воспитывают большее число детей и реже соглашаются с утверждением о том, что государственная собственность является благом. Протестанты также реже соглашаются с тем, что разбогатеть можно только за счет других. Мы также видим, что по отношению к католикам, протестантам и неверующим приверженцы православия имеют меньший социальный капитал и менее склонны к принятию риска, что согласуется с результатами исследования уровня счастья. Они также предпочитают устаревшие идеи новым и работу с высоким уровнем стабильности. Приверженцы православия в большей мере придерживаются политических взглядов левого толка и более выраженного мнения о том, что правительства (а не народ) должны брать на себя больше ответственности. Важным вопросом является то, каким образом эти противоречия во взглядах сохранялись с течением времени, особенно в условиях строгой антирелигиозной политики, проводимой коммунистическими элитами. Частично это объясняется тем, что религиозные различия и убеждения особенно устойчивы. Они смогли противостоять не только полувековому коммунистическому подавлению, но и предшествующим многовековым политическим и экономическим потрясениям. Кроме того, хотя тоталитарные правительства подавляли религиозную активность, они сохраняли те аспекты православной религии, такие как традиции и коммунитаризм, которые были полезны для продвижения коммунистической доктрины. Полученные нами выводы имеют важное значение для понимания факторов, определяющих экономические и политические преобразования в Восточной Европе. В обширной литературе утверждается, что тоталитарное наследие оказало глубокое влияние на культурный, экономический и политический ландшафт посткоммунистической части Европы (Pop-Eleches and Tucker 2017). Хотя эти взгляды и имеют широкую поддержку, они не могут считаться всё объясняющими. В настоящей работе подчеркивается, что богословские различия между различными христианскими деноминациями могли поставить страны на разные пути развития задолго до прихода коммунизма, и что коммунистические элиты могли использовать культурную среду в своих собственных интересах. Мы также должны уточнить, что не претендуем на то, чтобы предоставить «универсальную» теорию культурных и экономических преобразований. Существует множество сил, которые формируют политическое и экономическое развитие, и религия – только одна из них. Как указывалось во введении, дискуссия о предпосылках, способствующих возникновению различных типов политических и экономических систем, не нова. Сами коммунистические мыслители расходились во мнениях относительно того, где коммунизм мог бы развиться наиболее успешно. Оглядываясь назад, видится, что ни идея Маркса о том, что социализм, скорее всего, укоренится в развитых странах, ни убеждения Ленина в том, что православие должно быть полностью искоренено среди низших классов для успеха коммунистических идей, не были верны. Напротив, коммунистическая идеология процветала именно в более бедных странах с сильной православной традицией. Полученные выводы оказывают серьёзную поддержку теории Бердяева о том, что «социально-экономическ[ая] систем[а] коммунизма вполне может быть согласована с [православным] христианством, во всяком случае более, чем капиталистическая система» (Berdyaev, 1937, с. 184). Сс. 34-36. https://www.academia.edu/44700178/Коммунизм_как_второе_пришествие_несчастья?fbclid=IwAR21Q6SFAe9vtPGq_5jofdhxMC0AtamQYS1DoCeSOXPwuJkmTTfAq-Tr6lI Материал любезно предоставлен Евгением Фирсовым 65255936.pdf
-
- православие и коммунизм
- е. фирсов
- (and 7 more)
-
Разведка США: преступность, терроризм и новые технологии ближайшего будущего доклад Национального разведывательного Совета США "Глобальные тренды: парадоксы прогресса" Елена Ларина Владимир Овчинский Вечно молодое население. В некоторых африканских и азиатских странах средний возраст населения будет 25 лет или меньше. Это относится к Сомали, Пакистану, Афганистану, Ираку и Йемену. Это обусловлено одновременным действием трех факторов. В странах Азии и Африки, особенно население которых исповедует ислам, очень высокие темпы рождаемости. Авторитарные режимы, находящиеся у власти в большинстве африканских и азиатских стран, не делают ничего, либо делают мало для развития здравоохранения и социальной помощи. Поэтому в этих странах очень высокий уровень смертности среди всех демографических групп и низкая продолжительность жизни. Наконец, это регионы, где практически не прекращаются войны, внутренние столкновения и очень высок уровень гражданского насилия. (А это означает, что именно эти регионы в опережающем темпе будут пополнять ресурсы террористов, наркомафии и других преступных образований — Е.Л. и В.О..) Восстание идентичностей Год от года будет неуклонно увеличиваться разнообразие глобальной динамики. Разнообразие будет проявляться во всем: в усиливающихся различиях в экономической динамике между регионами и странами; в конкретных конфигурациях технологических новаций; в динамике доходов и уровне жизни как внутри отдельных стран, так и между странами. При всей важности и наглядности указанных выше процессов, совершенно особая роль будет принадлежатьвосстанию идентичностей. Экономическая, информационная и отчасти политическая унификация последних 25 лет сопровождалась усилением существующих и появлением новых этнических, культурных, религиозных и иных сообществ. Эти сообщества существуют внутри государственного устройства. В одних странах границы идентичности совпадают с государственными границами. В других - нет. Идентичность можно определить как устойчивую платформу ценностей верований и убеждений, определяющих как повседневное поведение людей, так и их долговременных жизненные программы. Основы идентичности могут быть различными: - ценностная – она свойственна для западной культуры; - религиозная – она характерна для регионов, населяемых мусульманами и отчасти православными христианами; - культурно-языковая – она наиболее явно присутствует в Китае, Японии, отчасти Индии и т.п. В этих странах, несмотря на различные религии и гражданские конфликты, удается избежать войн из-за того, что глубинным основанием идентичности являются не различные верования, а единые язык и культура. Восстание идентичностей частично связано с процессами системной динамики. Чем сложнее система, тем более независимы ее компоненты. Поскольку мы сегодня живем в сложном мире, компонент идентичности стал более независимым. Его динамика входит в противоречие, например, с экономической динамикой. Последняя требует глобальной, унифицированной среды движения товаров, людей, инвестиций и информации. Любая же идентичность, в известной степени, самодостаточна и старается ограничить влияние внешнего мира на саму себя. Отсюда - очевидное неустранимое противоречие между императивами глобального технологического, финансово-экономического и информационного развития и требованиями выживания культурных, религиозных и иных идентичностей. Однако это неустранимое противоречие не является полным объяснением восстания идентичностей. В условиях снижения темпов экономической динамики иформирования глобального беспорядка, опора на идентичности кажется выходом для многих политиков и власть имущих. Поскольку идентичность предполагает отдельность, то опираясь на нее, легко найти внешних врагов. Внешний враг крайне полезен слабым режимам, поскольку в одной стороны оправдывает тяготы и лишения населения стран, а с другой - выступает мобилизующим фактором, позволяющим бороться с противниками власти в собственных элитах и за рубежом. Если ранее опора на идентичность была характерна для режимов авторитарного типа, а также в слабых и несостоявшихся государствах, то в последние годы использование политики идентичности становится нормой для крупных западных стран. Если в определенных условиях и в определенные исторические периоды для слабых, технически и экономически отсталых государств мобилизационная политика идентичности имеет несомненные преимущества и оправдана будущим, то использование политики идентичности развитыми, зрелыми странами гибельно. Подавляющее большинство западных стран уже не являются национальными государствами. Для крупных западных государств ушли в прошлое этническая, культурная и религиозная однородности. Современные государства представляют собой переходную форму от этнически, культурно и отчасти религиозно однородных сообществ к гораздо более сложным образованиям. Таким образованием только предстоит нащупать адекватную политическую форму, которая придет на смену нынешнему государству. Использование в развитых странах подхода на основе идентичности ведет к общественной фрагментации, усилению внутренних противоречий. Все это раскручивает кризисные явления. Это плохо и для элит и для населения. Еще хуже то, что упор на политику идентичности разваливает систему международного сотрудничества, гражданского мира и усиливает, в конечном счете, глобальный беспорядок. А глобальный беспорядок – это питательная среда для развития терроризма, преступности и усиления безответственных государств. Экономическая депрессия во всех странах мира является оборотной сторонойпопулизма. Популистская политика может быть успешной только в случае ведения страной крупномасштабных военных действий. В этом случае она выполняет роль обеспечения внутренней мобилизации. В таких странах, как Великобритания, Испания, Италия, а в ближайшие годы вероятно Германия и Швейцария, восстание идентичностей пройдет под знаменами антимиграционных настроений и регионального сепаратизма. В Великобритании популистам почти удалось выиграть референдум по выходу Шотландии из состава Соединенного Королевства. В Испании не только баски, но и каталонцы пытаются провести референдумы о создании независимых государств. Требования о проведении референдума по разделу страны выдвигает Северная лига в Италии. Религиозная идентичность в отличие от национальной, и тем более культурной, имеет собственную логику. Можно сделать несколько прогнозов относительно значения религиозной идентичности. Если в странах Запада в рамках восстания идентичностей лидирующую роль будет играть популизм, то в кризисных регионах, а также странах незападной цивилизации будет, чем дальше, тем больше доминировать религиозная идентичность. Эти страны характеризуются стремительным ухудшением экономического положения, подавлением свобод и гражданских прав. Именно вера дает шанс людям выжить в столь сложной ситуации. Поэтому в ближайшие пять лет стоит ожидать глобального религиозного возрождения. В настоящее время в мире насчитывается примерно 80% верующих. Аналогичных показатель до 2000 г. составлял порядка 60%. При этом, следует отметить, что опросы, проводимые ООН, не касались стран Африки, Китая и Ирана. Совершенно по-разному проявляется влияние религиозной идентичности на Западе и, например, на Ближнем и Среднем Востоке. На Ближнем и Среднем Востоке именно религиозная, а конкретно исламская идентичность (связанная с принадлежностью к конкретному течению ислама, например, суннитам, шиитам, суфиям и т.п.) является основой любых общностей. На Западе религия оказывает влияние на экономические, политические и социальные процессы, но не является преобладающим фактором. Например, в Соединенных Штатах, по данным Pew, на результаты выборов оказывает более сильное влияние фактор – относит себя человек к верующим, либо нет, нежели принадлежность к конкретной религии. В ближайшие десятилетия следует ожидать появления субъектов, которые впервые за истекшие 200 лет могут если не бросить вызов государствам, как главным субъектам, то, по крайней мере, серьезно ограничить их возможности и ресурсы. Речь идет не только о крупнейших корпорациях и наднациональных организаций, типа ЕС. Все большее значение будут приобретать глобальные религиозно-политические движения, а также субъекты, соединяющие теневой банкинг, транснациональную преступность и неформальную занятость. Для инициаторов конфликтов нового типа главным инструментом станетцеленаправленное стравливание между собой этнических, религиозных, культурных, экономических и политических групп и их максимальное раздробление. Данная технология позволяет нарушить инфраструктуру общественного сотрудничества, которая является основой функционирования любого государства, возможно не менее важной, чем сама государственная власть. Такая стратегия направлена на максимальное обезличивание инициаторов при минимизации их расходов с их перекладыванием на население и различного рода группы внутри страны - поля конфликта. Подрывные группы. В последние годы проявилась тенденция, которая будет оказывать влияние в течение ближайших 20 лет. Негосударственные группы, в том числе террористы, боевики, преступные группировки и активисты будут иметь все более широкий доступ к все более разнообразному спектру летальных и нелетальных средств огневого, инфраструктурного и поведенческого поражения. Уже сегодня такие группы как Хезболла и ИГИЛ получили доступ к самому современному вооружению и широкому спектру технологий. Они включают в себя не только противотанковые ракеты, ракеты класса Земля-Земля, дроны, но и современные виды программно-аппаратных средств информационного и поведенческого воздействия. Ранее такие вооружения были монополией государственных армий. Есть основания полагать, что неконтролируемая диффузия вооружений будет продолжаться. Дополнительным фактором станет повсеместная доступность кибервооружений,которые уже сегодня могут нанести ущерб, превосходящий разрушения, вызванные огневым оружием. Появление у деструктивных группировок все более разрушительных вооружений неизбежно будет побуждать государства и коалиции к превентивным, опережающим действиям против них. Это в свою очередь начнет раскручивать спираль конфликта, циклы насилия и придавать им все более идеологический характер, вплоть до религиозных войн. Потенциально самой большой угрозой миропорядку является использование в качестве оружия достижений биотехнологий и синтетической биологии. Эти технологии практически недоступны для международного контроля в его сегодняшнем виде, а по разрушительной мощи не уступают ядерному вооружению. Имеются данные, что стремление овладеть подобного рода оружием наличествует не только у деструктивных государств, типа Северной Кореи и Ирана, и известных террористических организаций, типа ИГИЛ и Хезболла, но и преступных группировок. Принимая во внимание тесную связь криминала с терроризмом, системы городского водоснабжения являются одной из критических систем жизнеобеспечения цивилизации. Кроме того, в западноевропейских странах ЕС в 2016 г. до половины работников, обслуживающих системы городской канализации европейских мегаполисов были мигрантами, преимущественно мусульманского вероисповедания. Подавляющая часть из них являются гражданами соответствующих стран, зачастую мигрантами во втором и третьем поколении. Однако в условиях нехватки средств в городских бюджетах и наличия связей компаний-эксплуатантов и владельцев систем городского водоснабжения с криминалом в структуре занятых постоянно растет доля нелегальных мигрантов. Они в значительно большей степени, чем легальные мигранты подвержены влиянию джихадизма и прямо или косвенно связаны с ультрарадикальными движениями и группировками. Это также ведет к растущим рискам. Смена технологических, институциональных и юридических основ глобальной финансово-экономической системы открывает возможность для различных акторов – от преступных синдикатов до религиозных групп – бесконтрольно отмывать, накапливать и транспортировать деньги и иные активы. Согласно имеющимся данным, в оффшорах, находящихся в основном под Британской и Голландской юрисдикциями, находится сейчас примерно 6 трлн.долларов из общей суммы 19 трнл. долларов – в офшорах. . Теневой банкинг набирал силу в течение последних 40 лет. Однако в силу используемых в настоящее время бухгалтерских, финансовых и правовых решений, при наличии политической воли со стороны международного сообщества, всех эти 6 трлн. могут быть в течение дня заблокированы. Банки, а соответственно, регуляторы хорошо знают, кому принадлежат эти деньги, когда и в соответствии с каким контрактом они получены. Лишь отсутствие политического решения позволяет современной банковской системе не предоставлять информацию и не осуществлять соответствующих конфискационных действий. Государства и крупные организации, включая корпорации, даже не приступили в настоящее время к разработке программ классификации опережающего распознавания и отражения угроз со стороны компактных групп, включая активистов, преступников, а также групп политического действия и религиозных фанатиков. В мире предстоящих десятилетий будут действовать как независимые субъекты национальные государства, международные институты, корпорации, наднациональные элитные и иные организованности, деструктивные организации, новые, в том числе насильственные, религиозные движения, а также небольшие и малые группы, преследующие свои эгоистические интересы. Все это будет происходить на фоне усиления неустойчивости, возрастания сложности и падения темпов глобальной динамики. Аналитики разведсообщества США выделяют наиболее опасные и принципиально новые угрозы народу Соединенных Штатов Америки и другим странам: - Интегрированные образования глобального или регионального характера, в состав которых входят террористические и криминальные группировки, легальные общественные организации и религиозные микроконфессии, и даже политические объединения, и легальные экономические и финансовые структуры. По располагаемым ресурсам такие группировки могут превосходить некоторые средние, а то и крупные государства. При этом, в отличие от государств, они будут действовать вне и поверх границ, не соблюдая правовых норм; - Глобальные религиозно-террористические движения. В настоящее время подобные движения используют в качестве своей общей ценностной базы различные направления ислама. Это – известные ИГИЛ, Аль-Каида, Талибан и т.п. Есть основания полагать, что нынешний ИГИЛ – это лишь первоначальная локализованная форма всемирного халифата. Он останется субъектом международной политики на десятилетия. Если сегодня борьба с ИГИЛ предполагает в первую очередь удаленные военные действия на Ближне- и Средневосточном театрах военных действий и контртеррористическую борьбу в других регионах мира, то в ближайшее время ИГИЛ вероятно перенесет противоборство с крупными державами во все сферы. Нет оснований полагать, что террористические организации для идеологической подкладки будут использовать исключительно ислам. Такой же потенциал есть у ортодоксальной православной церкви и некоторых направлениях протестантизма.Возможно возрождение на новой основе анархо-террористических организаций,чьей экономической базой является наркотрафик и эксплуатация природной среды, а идеологической – католицизм в форме теологии освобождения в Латинской Америке; В последние годы идет незаметный и совершенно не понятный для политического руководства процесс переплетения, а точнее использования террористическими структурами догматов тех или иных вероучений, прежде всего, ислама, его организационных и социальных инфраструктур. На протяжении истории именно вера была наиболее мощным фактором мобилизации элит и масс. Именно вера запускала все основные процессы, перекраивающие карту мира, изменяющие судьбы континентов. За пределами понимания многих аналитиков остается тот простой факт, что вера глубже и сильнее воздействует на человека, чем ценности. Вера не сводится к ценностям. Ценности являются лишь одним из ее компонентов. Однако, не главным. Поэтому правительства и гражданские общества Северной Америки и Европы недооценивают угрозу ИГИЛ. ИГИЛ – это террористическая организация, в известном смысле порожденная и пронизанная одним из течений ислама. Для простоты привилось наименование джихадизм. Но оно является неправильным. Джихад – это священная война. В джихаде могут участвовать любые мусульмане, будь то шииты, сунниты, суфии и т.п. Вследствие недостаточного внимания к анализу теологической проблематики терроризма, Запад не понимает, что ИГИЛ – это не одно из ответвлений салафизма или ваххабизма, к которым он не имеет никакого отношения, а - уникальное течение ислама, специально адаптированное для быстрого понимания и принятия людьми, даже первоначально далекими от ислама. ИГИЛ рассматривается как террористическая организация. Зачастую даже в документах внутреннего пользования, а тем более в меморандумах, рассчитанных на политическое руководство и широкую публику, западное разведывательное сообщество привыкло перечислять через запятую ИГИЛ, Аль-Каида, Джебхад ан-Нусра, Талибан и т.п. На основании анализа всего основного корпуса теологических трудов богословов, близких к ИГИЛ, имеющихся в распоряжении видеокурсов и проповедей, а также практики этой организации, можно сделать вывод, что ИГИЛ не является типичной джихадистской террористической организацией, типа Аль-Каиды, а представляет собой своего рода военно-религиозный орден. В отличие от орденов древности и средневековья, он в своей деятельности использует высокие технологии, опирается на разнообразные организационные структуры и действует по всему миру. Однако, по сути, он является именно орденом, т.е. боевой организацией, силой и молитвой распространяющей определенное религиозное учение всюду, где это возможно. Такая постановка вопроса позволяет по-новому посмотреть на стратегию и тактику ИГИЛ. Она позволяет излечиться от иллюзий относительно того, что взятие Мосула или Ракки будет означать победу и конец ИГИЛ. Любой орден предполагает мученичество. Чем больше игиловцев и мирного населения погибнет в Мосуле и Ракке, тем больше шансов, что ИГИЛ активизирует свои спящие ячейки в Европе, Америке и в России. Аналитики разведки США прогнозируют: в течение ближайших пяти лет, несмотря на военные успехи, не удастся не только победить, но и сколько-нибудь сильно ослабить терроризм. Террористические насильственные структуры, базирующиеся на тех или иных направлениях ислама, будут оставаться фактором международной политики. Наиболее опасной, но вполне вероятной тенденцией в течение ближайших пяти лет, станет перемещение активности ИГИЛ, как наиболее мощной исламистской террористической организации ,с истощенных войной ресурсных площадок суннитских районов Ирака и Сирии в Ливию и Пакистан. В обеих этих странах сегодня существуют мощные подразделения ИГИЛ, которые контролируют определенные территории и обладают воинскими подразделениями. Выход в Ливию фактически открывает для ИГИЛ южное подбрюшье Европы. Оперирование в Пакистане позволяет ИГИЛ вплотную подойти к овладению ядерным оружием. Вряд ли в течение пяти лет следует ожидать появления подобных ИГИЛ военно-религиозных орденов террористической направленности на базе иных вероисповеданий. В более длительной перспективе это практически неизбежно. В то же время, возможно, что уже в ближайшие пять лет возникнут первичные ячейки подобного рода орденов в Центральной и Тропической Африке на базе совмещения ислама с местными культами. В Индии – на базе индуизма, особенно шиваистского направления. В России – на базе православия. В Индии возникновение религиозных террористических организаций нового типа может произойти в ближайшие годы. В настоящее время у власти в стране находится правительство, созданное коалицией партий, тесно связанных с воинственными направлениями индуизма. В случае, если правительство столкнется с внутренними и внешними трудностями, и в стране усилится социально-этническая напряженность, вполне вероятно, что правительство негласно будет способствовать созданию шиваистских боевых организаций. Эти организации будут нацелены на всемерную поддержку правительства и проведение репрессий против более бедных слоев населения, принадлежащих к племенам дравидов – коренного населения Индии и Цейлона. Однако за пределами Индии эти организации могут быстро мутировать в террористические структуры экстремистско-сектанского характера. С учетом миллионов индусов, проживающих в Великобритании, Соединенных Штатах это может стать дополнительным фактором, который осложнит и без того напряженную обстановку в этих странах. Помимо религии, психологические и социальные факторы будут способствовать усилению террористических организаций и усилению активности наряду с террористическими сетями и орденами небольших групп и даже единичных террористов. К этим факторам относятся: - Растущий уровень отчуждения и атомизации внутри всех развитых стран. Повсеместно социум все более фрагментируется и разобщается по все большему числу признаков. Угнетаемое меньшинство, либо наибольшее меньшинство, которому противодействует коалиция малых меньшинств, может увидеть в терроризме единственный способ защиты своих интересов. - В современных динамичных и фрагментированных обществах для угнетаемых групп и индивидуумов единственной защитой становятся семейные и родовые связи, а также сообщества выходцев из одного населенного пункта или сельской местности, а также религиозные центры. Они являются важным фактором, вовлекающим индивидуумов в террористические организации. - Кризис западной идентичности. Потребительская ориентация обществ Северной Америки и Европы вызывает протест у определенных групп населения, в основном молодежи. Те группы, которые склонны к пассивному протесту, как правило, примыкают к различного рода новым религиозным культам, а сторонники активных форм протеста в зависимости от обстоятельств либо вливаются в ряды экстремистских несистемных политических организаций, либо пополняют ряды террористов. - Кризис государства. Северная Америка и Европа в XXI веке под воздействием экономических сложностей переживают кризис социального государства. Если в XX веке государства в Европе и Америке вкладывали значительные средства и усилия в интеграцию вновь прибывающих мигрантов в западное общество, то в XXI веке победила доктрина мультикультурализма. Это произошло не вследствие несуществующего либерального заговора, а сугубо по финансовым причинам. Мультикультурализм предполагает проживание в рамках одного государства различных этноконфессиональных групп, сохранивших свою идентичность. Это означает, что не надо тратить деньги на интеграцию. Соответственно легальные и нелегальные мигранты оказываются в странах нового проживания предоставленными сами себе, и, испытывая фрустрацию, ищут защиту и поддержку в мечетях, частично находящихся под контролем радикальных и террористических организаций. - Обострение этнических и религиозных конфликтов. По всему миру в условиях ослабления национальных государств возрастает конфликтность между культурно-религиозными идентичностями. Источник: http://zavtra.ru/blogs/razvedka_ssha_prestupnost_terrorizm_i_novie_tehnologii_blizhajshego_budushego
- 1 reply
-
- 1
-
- аналитика
- поздний модерн
-
(and 2 more)
Tagged with: