Это популярное сообщение. Serjio Опубликовано: 11 января, 2016 Это популярное сообщение. Жалоба Share Опубликовано: 11 января, 2016 О Ты, пространством бесконечный,Живый в движеньи вещества,Теченьем времени превечный,Без лиц, в трех лицах Божества,*Дух всюду сущий и единый,Кому нет места и причины,Кого никто постичь не мог,Кто все Собою наполняет,Объемлет, зиждет, сохраняет,Кого мы нарицаем – Бог!Измерить океан глубокий,Сочесть пески, лучи планет,Хотя и мог бы ум высокий,Тебе числа и меры нет!Не могут Духи просвещенны,От света Твоего рожденны,Исследовать судеб Твоих:Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,В Твоем величьи исчезает,Как в вечности прошедший миг.Хао́са бытность довременнуИз бездн Ты вечности воззвал;А вечность, прежде век рожденну,В Себе Самом Ты основал.Себя Собою составляя,Собою из Себя сияя,Ты свет, откуда свет исте́к.Создавый все единым словом,В твореньи простираясь новом,Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек.Ты цепь существ в Себе вмещаешь,Ее содержишь и живишь;Конец с началом сопрягаешьИ смертию живот[1] даришь.Как искры сыплются, стремятся,Так солнцы от Тебя родятся.Как в мразный, ясный день зимойПылинки инея сверкают,**Вратятся, зыблются, сияют,Так звезды в безднах под Тобой.Светил возженных миллионыВ неизмеримости текут;Твои они творят законы,Лучи животворящи льют;Но огненны сии лампады,Иль рдяных кристалей громады,Иль волн златых кипящий сонм,Или горящие эфиры[2],Иль вкупе все светящи миры,Перед Тобой – как нощь пред днём.Как капля, в море опущенна,Вся твердь перед Тобой сия;Но что мной зримая вселенна,И что перед Тобою я? –В воздушном океане оном,Миры умножа миллиономСтократ других миров, и то,Когда дерзну сравнить с Тобою,Лишь будет точкою одною;А я перед Тобой – ничто.Ничто! – но Ты во мне сияешьВеличеством Твоих доброт;Во мне Себя изображаешь,Как солнце в малой капле вод.Ничто! – но жизнь я ощущаю,Несытым некаким летаюВсегда пареньем в высоты.Тебя душа моя быть чает,Вникает, мыслит, рассуждает:Я есмь – конечно, есь и Ты.Ты есь! – Природы чин вещает,Гласит мое мне сердце то,Меня мой разум уверяет;Ты есь – и я уж не ничто!Частица целой я вселенной,Поставлен, мнится мне, в почтеннойСредине естества я той,Где кончил тварей[3] Ты телесных,Где начал Ты Духов небесныхИ цепь существ связал всех мной.Я связь миров, повсюду сущих,Я крайня степень вещества,Я средоточие живущих,Черта начальна Божества.Я телом в прахе[4] истлеваю,Умом громам повелеваю;Я Царь, – я раб, – я червь, – я Бог! –Но будучи я столь чудесен,Отколь я происшел? – Безвестен;А сам собой я быть не мог.Твое созданье я, Создатель,Твоей премудрости я тварь,Источник жизни, благ Податель,Душа души моей и Царь!Твоей то правде нужно было,Чтоб смертну бездну преходилоМое бессмертно бытие́;Чтоб дух мой в смертность облачилсяИ чтоб чрез смерть я возвратился,Отец! в бессмертие Твое́.Неизъяснимый, непостижный!Я знаю, что души моейВоображении бессильныИ тени начертать Твоей.Но если славословить должно,То слабым смертным невозможноТебя ничем иным почтить,Как им к Тебе лишь возвышаться,В безмерной разности терятьсяИ благодарны слезы лить.***1784 Источник: Сочинения Державина. Т. I. М., 1798 http://hallenna.narod.ru/derzhavin_bog.html 2 Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Serjio Опубликовано: 11 января, 2016 Автор Жалоба Share Опубликовано: 11 января, 2016 Авторские примечания Без лиц, в трёх лицах Божества. – Автор, кроме богословского православной нашей веры понятия, разумел тут три лица метафизические; то есть: бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и неокончаемое течение времени, которое Бог в себе и совмещает. (вернуться) Пылинки инея сверкают. – Обитателям токмо Севера сия великолепная картина ясно бывает видима по зимам в ясный день, в большие морозы, по большей части в марте месяце, когда уже снег оледенеет, и пары, в ледяные капли обратившиеся, вниз и вверх носясь, как искры сверкают пред глазами. (вернуться) И благодарны слезы лить. – Автор Первое вдохновение, или мысль, к написанию сей оды получил в 1780 году, быв во дворце у всенощной в Светлое воскресенье, и тогда же, приехав домой, первые строки положил на бумагу; но, будучи занят должностию и разными светскими суетами, сколько ни принимался, не мог окончить оную, написав, однако, в разные времена несколько куплетов. Потом, в 1784 году получив отставку от службы, приступал было к окончанию, но также по городской жизни не мог; беспрестанно, однако, был побуждаем внутренним чувством, и для того, чтоб удовлетворить оное, сказав первой своей жене, что он едет в польские свои деревни для осмотрения оных, поехал и, прибыв в Нарву, оставил свою повозку и людей на постоялом дворе, нанял маленький покой в городке у одной старушки-немки с тем, чтобы она и кушать ему готовила; где, запершись, сочинял оную несколько дней, но не докончив последнего куплета сей оды, что было уже ночью, заснул перед светом; видит во сне, что блещет свет в глазах его, проснулся, и в самом деле, воображение так было разгорячено, что казалось ему, вокруг стен бегает свет, и с сим вместе полились потоки слёз из глаз у него; он встал и ту ж минуту, при освещающей лампаде написал последнюю сию строфу, окончив тем, что в самом деле проливал он благодарные слёзы за те понятия, которые ему вперены были. (вернуться) 1. Живот – (устар.) жизнь. (вернуться)2. Эфиры – 1. верхний слой воздуха (неба) в древнегреческой мифологии, местопребывание богов; 2. тончайшая пятая стихия в античной и средневековой натурфилософии, физике и алхимии. (вернуться) 3. Твари – (устар.) живые существа (первонач. в религиозных представлениях – то, что сотворено богом). (вернуться) 4. Прах – 1. (высок.) пыль; то, во что всё превращается после смерти, разрушения; 2. (перен.) что-то малоценное, ничтожное. (вернуться) (Там же) 1 Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Serjio Опубликовано: 11 января, 2016 Автор Жалоба Share Опубликовано: 11 января, 2016 Об оде "Бог" Державина. Фрагмент из книги В.Ходасевича* "Державин" В феврале 1784 г., покуда стоял санный путь, Державин отправил в Казань весь домашний скарб, но сам с женою задержался еще в Петербурге. Губернаторство в общем было обещано, однако дело нужно было подталкивать. И вот, посреди хлопот, стараний, подчас унижений и забеганий перед сильными сего мира, стало его тревожить беспокойство вовсе иного рода. Года четыре тому назад, во время пасхальной заутрени в Зимнем дворце, посетило его вдохновение; приехав домой он в горячности положил на бумагу первые строки оды: О Ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени предвечный, Без лиц, в трех лицах Божества! Дух, всюду сущий и единый... Но порыв миновался, мышцы душевные ослабели. Отвлекаемый службой и светскими суетами, сколько ни принимался он – продолжать не мог. Про себя постоянно однако же возвращался к начатой оде, в глубине памяти копил мысли и образы, то собственные, то извлеченные из чтений. За четыре года все это в нем, наконец, дозрело и стало проситься наружу. Теперь, на свободе, он опять взялся за перо, но все-таки суета житейская, городская мешала ему. Сердце хотело уединения, он решил бежать. Вдруг объявил жене, что едет осматривать белорусские свои земли, в которых никогда не был, хоть владел ими семь лет. Стояла самая распутица, о дальней дороге нечего было думать. Жена удивилась, но он ей не дал опомниться. Доскакал до Нарвы, повозку и слуг бросил на постоялом дворе, снял захудалый покойчик у старой немки и заперся в нем. Он писал, пока сон не валил его на постель, а проснувшись вновь брался за работу. Старуха носила ему пищу. Он работал в таком же диком уединении, в таком же неистовом напряжении телесных и душевных сил, в каких Челлини отливал некогда своего Персея. Так продолжалось несколько дней. То была вновь высокая ода. Державин сам с замиранием сердца ощущал высоту своего парения. Образы и слова он вновь громоздил, точно скалы, и сталкивая звуки, сам упивался звуком их столкновений. Он написал не много – около ста строк всего. Из них не все сделаны из одинаково драгоценного материала, но все равновесны и одинаково наполнены. В этих стихах нетрудно узнать автора Читалагайских од. Но там все-таки был перед нами отчаянный подмастерье, работавший наугад, знавший замечательные удачи, но местами лишь портивший материал; теперь это полный мастер. Нетрудно узнать в нем и лаконического автора оды на смерть Мещерского. Но теперь его лаконизм перестал быть порывист и угловат. В "Боге" Державин привел в движение какие-то огромные массы; столь же огромна сила, на это затраченная, но ни единая частица ее не пропадает даром, и надсада, усилия мы нигде не видим. Таково на сей раз его господство над материалом, что с начала до конца все в оде движется стройно и плавно, несмотря на то, что в процессе работы он постепенно отходит от первоначального замысла. Вдохновение владеет им, но материалом владеет он. Его первою целью было вообразить величество Божие. Взор его устремлен был к Богу. Но по мере того, как предмет ему открывался, его охватывало изумление перед собственною способностью к подобному постижению. Смотря на собственное отражение в оде, видел он отражение Бога в себе самом – и все более поражался: Ничто! – Но Ты во мне сияешь Величеством Твоих доброт, Во мне себя изображаешь, Как солнце в малой капле вод. Ничто! – Но жизнь я ощущаю, Несытым некаким летаю Всегда пареньем с высоты; Тебя душа моя быть чает, Вникает, мыслит, рассуждает: Я есмь – конечно есь и Ты! Ты есь! Природы чин вещает, Гласит мое мне сердце то, Меня мой разум уверяет: Ты есь – и я уж не ничто! Частица целой я вселенной, Поставлен, мнится мне, в почтенной Средине естества я той, Где кончил тварей Ты телесных, Где начал Ты духов небесных И цепь существ связал всех мной. С этого стиха ода Богу стала одой божественному сыновству человека: Я связь миров повсюду сущих, Я крайня степень вещества, Я средоточие живущих, Черта начальна Божества. Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю, Я царь – я раб, я червь – я Бог! Но будучи я столь чудесен, Отколе происшел? – безвестен, А сам собой я быть не мог. Твое созданье я, Создатель! Твоей премудрости я тварь, Источник жизни, благ податель, Душа души моей и царь! Твоей то правде нужно было, Чтоб смертну бездну преходило Мое бессмертно бытие, Чтоб дух мой в смертность облачился И чтоб чрез смерть я возвратился, Отец! в бессмертие Твое. Тут охватило его такое упоение величайшею гордостью и сладчайшим смирением, открытыми человеку, такое невыразимое счастие пребывания в Боге, что далее уж писать он не мог. Было то уже ночью, незадолго до рассвета. Силы его покинули, он уснул и увидел во сне, что блещет свет в глазах его. Он проснулся, и в самом деле воображение так было разгорячено, что казалось ему – вокруг стен бегает свет. И он заплакал – от благодарности и любви к Богу. Он зажег масляную лампу и написал последнюю строфу, окончив тем, что в самом деле проливал благодарные слезы за те понятия, которые были ему даны: Неизъяснимый, Непостижный! Я знаю, что души моей Воображения бессильны И тени начертать Твоей; Но если славословить должно, То слабым смертным невозможно Тебя ничем иным почтить, Как им к Тебе лишь возвышаться, В безмерной разности теряться И благодарны слезы лить. Когда он кончил, был день. Источник: В. Ходасевич. Державин. – М.: "Книга", 1988. С. 133-136. * Книга Ходасевича "Державин" вышла в 1931 году и считается одним из лучших образцов художественной биографии за всю историю этого жанра. Ходасевич Владислав Фелицианович (1986–1939) – поэт, критик, мемуарист, переводчик. На раннем этапе творчества был близок к московским символистам. (Там же) 1 Цитата Ссылка на комментарий Поделиться на других сайтах More sharing options...
Рекомендованные сообщения
Join the conversation
You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.