Поиск по сайту

Женщины верят в магию больше, чем мужчины фото: Иван Скрипалев Более трети россиян верят в сверхъестественные силы и колдовство — такие данные приводит ВЦИОМ. В ходе опроса было установлено, что 36% жителей верят в колдовство, 41% заявил, что, скорее всего, не верит в магию, а вот 23% не смогли дать конкретный вариант ответа и выбрали пункт «нельзя сказать определенно». Среди мужчин всего 29% тех, кто верит в магию, а среди женщин этот показатель равен 42%. «Люди обращаются к магам, как правило, когда уже обойдут все не магические инстанции, — поясняет экстрасенс Альбина Селицкая. — Печально то, что люди начинают искать ответы не в себе, а в каких-то внешних обстоятельствах, и сразу бегут к колдунам. На практике только 1 человек из 10 по-настоящему нуждается в магической помощи. Что касается спроса на такие услуги, то в целом он стабилен». Источник: http://www.mk.ru/editions/daily/2016/10/31/zhenshhiny-veryat-v-magiyu-bolshe-chem-muzhchiny.html

Магические практики в современном городе Антрополог Ольга Христофорова о причинах веры в экстрасенсов, ведьме в советском НИИ и стуке по дереву в качестве оберега https://www.youtube.com/watch?v=rQqcIRJxziI В 2006 году социальный антрополог Галина Линдквист опубликовала книгу по-английски под названием «Заклиная надежду: магия и целительство в современной России». Ее поле — Москва, конец 1990-х годов. Линдквист исследовала то, почему современные ей россияне в постсоветской Москве обращаются за помощью разного рода магических специалистов: экстрасенсов, бабок, гадалок, целителей. Галина Линдквист приводит такой интересный кейс. Миша, водитель, который подрабатывал частным извозом и снимал в Москве квартиру, обратился к экстрасенсу Зинаиде, чтобы она помогла ему в жизни, потому что его преследовали какие-то неудачи. Зинаида обнаружила у него «шарфик невезения». Миша был очень удивлен, он не понимал, что это такое. Он попытался Зинаиде объяснить свои проблемы. Она сказала, что не надо ничего объяснять, она видит у него шарфик невезения и снимет его за несколько сеансов. Один сеанс стоил 500 рублей, с собой у него было 700. Она предложила ему провести один сеанс, а остальные — потом. И еще предложила купить тигровый магический камень, чтобы он поддерживал между сеансами. Миша сказал, что у него осталось только 200 рублей и на камень ему не хватает. Она предложила в обход кассы продать ему за 200 рублей этот камень и с тем самым отпустила. Но он сказал: «Нет, я не могу уйти, потому что я чувствую шарфик теперь на шее. Пожалуйста, снимите». «Нет, уходите», — сказала ему Зинаида. Он вернулся на другой день и потребовал снова снять с него этот шарфик, потому что он его физически душил. Зинаида без денег отказалась снимать с него шарфик и отправила его восвояси, говоря, что нужно несколько процедур, каждая из которых стоит 500 рублей. Миша ушел несчастный. В это время он рассказывал все Галине Линквист, антропологу, которая проводила исследование. Жаловался на эту Зинаиду, которая не хочет снимать с него шарфик. В конце концов пропал на несколько дней, а когда появился снова, оказалось, что он обратился к другому магическому специалисту, тот по-другому объяснил его несчастья и шарфик как-то сам собой рассосался. Галина Линдквист, говоря о социально-экономических нюансах постсоветской жизни, которые сделали магию элементом повседневности людей, объясняет это тем, что магия стала давать людям надежду там, где никто ее дать больше не мог. В отсутствие возможностей официального решения каких-то своих проблем, в условиях безденежья, отсутствия работы или при наличии других трудностей люди прибегали к магическим специалистам, повышая спрос на их услуги, и что-то, конечно, получали. Кроме шарфика невезения, который стал душить Мишу, он получил еще и возможность решить свои проблемы, приобрести символическую надежду в условиях безнадежной жизни. Галина Линдквист пишет о том, что предоставление надежды и есть причина такого обращения многих россиян к магии. В этом смысле Миша ничем особенным не отличается от жителя Тробрианских островов, о которых писал Бронислав Малиновский. Тробрианские жители на своих огородах, где они выращивают сладкий картофель, читают определенные заговоры, чтобы ямс рос хорошо. Они прекрасные агрономы, пишет Малиновский, но считают, что без заклинаний их ямс не вырастет. В этом смысле обращение Миши к магическим ритуалам, которые должны поддерживать его профессиональную деятельность, — это те же самые заклинания над полем ямса. Но от тробрианцев Мишу отличает одно: у них это некоторая устоявшаяся традиция, то есть так делали их деды, так делали их отцы, так делают они, так будут делать их внуки. А шарфик невезения возник — на минуту мелькнул и исчез. В 1990-е годы появлялось очень много разных новых терминов: энергетический удар, чакры, ауры, космические энергии, биополе — чего только в русской народной культуре не было. Эти термины возникли ниоткуда и в никуда исчезли в какой-то момент. Это нельзя назвать такой же устойчивой традицией, как у многих доиндустриальных народов на Земле. Но Галина Линдквист не была первой, кто обратился к этой теме. Еще в 1991 году российские этнографы из Института Африки, Центра цивилизационных исследований, организовали коллоквиум на тему «Пространство и время в архаических культурах». Важное место заняло обсуждение тех проявлений архаического сознания, которые происходят в начале 1990-х годов. По результатам работы коллоквиума была опубликована статья Игоря Следзевского под названием «Архаический синдром в бывшем Советском Союзе». Речь шла об изучении ревитализации, актуализации латентных мировоззренческих комплексов. Что это за комплексы? Это вера в колдовство, в сглаз, представления о домовых, вера в инопланетян. Разного рода вера в сверхъестественное, которую люди назвали бы суеверием, а ученые — мифологическими моделями, и стала предметом интереса российских этнографов. Что это за мифологические модели, о которых шла речь? С одной стороны, это возвращение или актуализация тех моделей, которые пришли в город из деревни. Не забудем, что городские жители в российских городах лишь во втором-третьем поколении горожане, некоторые в первом. И очень многие деревенские модели и вера в разных духов дома, в колдунов и ведьм благополучно перекочевали с ними вместе в город. Второй тип моделей — то, что приходило из средств массовой информации, массовой литературы, публикаций всевозможных магических справочников, пособий по астрологии и хиромантии. Это отчасти переводные книжки, отчасти авторские изобретения, но тоже опирающиеся на некоторую массовую культуру. Наконец, третий тип моделей — это изобретения ad hoc, изобретения здесь и сейчас по некоторым существующим лекалам, шаблонам, универсальным для человеческого сознания. Как тот же шарфик невезения, интересный коммерческий проект экстрасенса Зинаиды. В 1990-е годы средства массовой информации предоставляли нам массу возможностей поверить в мистическое, сверхъестественное. О чем говорить, когда даже с экранов телевизоров нам демонстрировалось, как Юрий Лонго, экстрасенс и колдун, как он себя называл, воскрешал в морге мертвецов. Анатолий Кашпировский проводил сеансы массового целительства по телевидению, и это транслировалось по всей стране. И до сих пор мои информанты в разных частях России в экспедициях говорят о том, что они хорошо помнят эти сеансы, как у кого-то там вылечилась язва, а у кого-то, наоборот, поседели волосы, у кого-то стало хорошо, а у кого-то плохо. Алан Чумак заряжал воду, кремы с экрана телевизора, и опять же вся страна сидела с тюбиками и баночками перед экраном. Это поддерживало некоторые фоновые ожидания. Авторитет телевидения подпитывал это восприятие людей. Но при этом в повседневной жизни представления о магических практиках зависело и от других источников, например деревенское прошлое многих горожан, их бабушек, их родителей. Что происходило с традиционными представлениями в городе? С одной стороны, они переезжали в город. Есть множество историй о том, как жители города перевозят домового, скажем, из общежития в квартиру. И с другой стороны, происходила редукция, трансформация этих представлений, их число сокращалось. В базе данных «Славянские мифологические персонажи» авторства Елены Левкиевской насчитывается 124 персонажа. Если брать разные имена одних и тех же персонажей, их будет около семисот. А в городе из них насчитывается, пожалуй, всего 17. Исчезли такие персонажи, как полуденница, гуменник, овинник, банник, кикимора, русалке тоже в городе негде жить. Но остались домовой, ведьма, колдун, привидение, черт. Таких персонажей вполне можно найти, и о них истории в городе есть. Происходили изменения практик. Обычные деревенские практики обращения с мифологическими персонажами, как кормление домового, например, перешли в детскую среду. Мне мои студенты рассказывали о том, как они в детстве наливали в блюдечко молоко, клали конфетки, чтобы покормить домового, о котором они знали от бабушек. Иногда менялись и имена этих персонажей. Слово «домовой» выходило из употребления у новых поколений горожан. Но зато появлялись почерпнутые из газет полтергейст, барабашка и подобные названия. Почти не менялись представления о колдунах и ведьмах. Чтобы представления о колдовстве жили в городе, нужны небольшие коллективы. Нужно приписать кому-то несчастья, а в анонимной городской толпе это довольно трудно сделать. Но островки, где жизнь спокойнее, репутация устойчивее и конфликты заметнее, всегда есть и будут. Это, например, офис компании, сектор учреждения, коммунальная квартира. В таких островках представления о колдовстве благополучно могли существовать. Главное, чтобы нашелся кто-то, кто объяснил бы несчастье таким образом. И дальше эти идеи распространяются как вирус, конечно. И очень легко ими заразиться и довольно трудно выгнать из своей головы. Одна моя информантка рассказала мне историю, случившуюся с ее знакомой, которая в конце 70-х — начале 80-х годов XX века работала в одном НИИ. Это была компания довольно молодых женщин, кто-то из них еще учился в аспирантуре, кто-то был уже молодым ученым. Но вот в их секторе появилась новая сотрудница чуть постарше. И в какой-то момент стали замечать зло, происходящее от этой новой сотрудницы. Например, то она похвалит макияж — тут же на носу прыщ вскочит. То она похвалит чьего-то ребенка — ребенок заболеет. И так постепенно все пришли к выводу, что она ведьма. Кульминация этой истории в том, что однажды под Новый год она всем подарила маленькие подарочки и весь коллектив испугался этих подарочков. Они собрались на чердаке НИИ и стали их жечь. В этот момент, по рассказу моей информантки, поднялся ветер, стали хлопать окна, и все очень перепугались и убежали с этого чердака. Через некоторое время сотрудница уволилась, что окончательно уверило их в мысли, что это была самая настоящая ведьма. В приведенном примере все кандидаты наук, аспиранты, НИИ, город Москва, начало 80-х годов XX века. О чем говорят эти истории? Насколько они распространены в современном городе? По данным Левада-центра, собранным в 2012 году, верят в то, что колдовство, сглаз и порча существуют, 29% опрошенных людей — в выборке было 1600 человек. Считают, что, скорее всего, существует сглаз, порча, колдовство, 38% человек. По данным моей студентки, которая писала примерно в это же время свою курсовую работу, 96 человек из 116, или 82%, верят в то, что колдовство, сглаз и порча существуют. И 54% заявили, что сами подвергались такого рода магическому вреду. Эти цифры, конечно, говорят о многом. Я в 2017 году была на психиатрической конференции, и там один психиатр делал доклад о суевериях в среде врачей, медсестер, психиатров. По его данным, врачи-психиатры в количестве 21% обследованных им людей верят в то, что существует порча, сглаз. 43% медсестер психиатрических отделений верят в то же. И из пациентов 51% верят, что сглаз, порча, колдовство существуют. Для примера: ясновидение — в него верят 43% врачей-психиатров, 48% медсестер и 41% пациентов. В хиромантию верят 20% врачей-психиатров, 38% медсестер и около 35% пациентов. То есть получается, что медсестры самые суеверные, но врачи тоже от них недалеко ушли. О чем мы здесь можем говорить? О каких-то универсалиях, о ситуациях, когда тревоги и напряжение в жизни заставляют людей обращаться к мистике? Скорее всего, да, есть способ снимать тревоги, снимать напряжение, обращаясь к такого рода идеям, которые мы бы назвали сверхъестественными или суеверными. Действительно ли это помогает? По мнению Галины Линдквист, это действительно снимает напряжение, решает проблемы тем символическим образом, когда человек меняет свое отношение к реальности. Он находит какие-то внутренние подпорки в себе, обращаясь к этим идеям. И это трансформирует его личность, отчасти трансформирует его эмоции от деструктивных к конструктивным, от негативных к позитивным. То есть магия помогает человеку выживать как символическая подпорка. Интересно, что распространение этих идей довольно вирусное. Нужно, чтобы кто-то, особенно авторитетный человек, постоянно об этом говорил, чтобы эти идеи распространились в какой-то среде, в каком-то коллективе. Насколько здесь возможны индивидуальные фантазии? Можно ли самому придумать и запустить такой вирус в какой-либо коллектив? Можно, конечно, придумать шарфик невезения, и он даже может закрепиться, но, скорее всего, нет, потому что существует цензура коллектива, цензура даже фольклорная, которая заставляет отбирать ровно то, что вписывается в некоторые шаблонные модели. Но то, что вписывается, будет благополучно существовать. Приведу такой пример. У одного моего знакомого была ритуальная привычка, ритуализованное поведение. Когда он слышал звонок телефона — это было еще в эпоху стационарных телефонов, — он не брал трубку, пока не дотронется до чего-нибудь железного, потому что считал, что таким образом он снимет возможную негативную информацию, которую он получит через телефон. Несчастье не случится, не сообщает ему ни о чем плохом. Прикосновение к железному — это такой важный оберег практически во всех культурах, где есть железо. Железо выступает как важный оберег. В русской избе даже могли в деревянную стену вбивать железные скобы, для того чтобы, дотрагиваясь до них, убирать какое-либо несчастье. У ненцев в чуме, перед входом в чум, клали на ночь какой-либо железный предмет, допустим топор или ножницы, чтобы никакой злой дух не вошел в дом. Примеры можно множить, но индивидуальное поведение возникает на основе каких-то универсальных шаблонов. Есть и другие типы оберегов и связанные с ними практики. Скажем, хорошо известный нам стук по дереву. Когда человек боится, что что-то, так сказать, сглазит, что-то такое, чем он похвалился, вдруг потерпит неудачу, он стучит по деревянной поверхности со словами «Чтобы не сглазить» или просто стучит, ничего не говоря. Откуда взялась эта практика? Она не вполне русская традиционная — в русской деревне было принято в таких случаях плевать через левое плечо: считалось, что за правым плечом стоит ангел, за левым бес и бесу в глаза как раз и нужно было плюнуть. Эта практика как, возможно, не очень эстетичная была заменена стуком по дереву в российской элите, в высших слоях общества. Она была перенята откуда-то из Европы. Подобная вещь есть и во французской, и в английской культуре, и там есть соответствующие термины «постучать по дереву». И смысл этого действия тоже оберег. С помощью стука на это дерево, на этот объект переносятся возможные неудачи, и человек таким образом остается со своей удачей, она никуда не теряется. Дерево в этом смысле важный объект. В основном речь шла о растущем дереве. Отголоски этого есть и в детских практиках: в игре в прятки дети подбегали к дереву и об него чурались, говорили: «Чур меня», водили около дерева. В городской среде вместо дерева другие объекты. Дерево было важным объектом, на который вешали, например, части одежды с больной части тела — таким образом на дерево переносили болезнь. Эта практика зафиксирована и в Западной Европе, и в России во многих регионах. В этом смысле стук по дереву — перенос возможного несчастья на дерево как на объект, который принимает это на себя. Иногда в шутку человек стучит по своему лбу, говорит об этом: «Вот настоящее дерево». Это в тех случаях, когда не просто дерева вокруг нет, но еще это и ирония по отношению к самому себе: вот такой у меня деревянный лоб. Ольга Христофорова доктор филологических наук, директор Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ, профессор Центра социальной антропологии РГГУ, ведущий научный сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС, ведущий научный сотрудник Центра исследований фольклора и антропологии города МВШСЭН Источник: https://postnauka.ru/video/92365

Вера в колдовство как антропологическая проблема Антрополог Ольга Христофорова о наказании за колдовство, магии у африканского народа азанде и регулировании социальных отношений при помощи обвинений в колдовстве https://www.youtube.com/watch?v=K5Qjq7hFjsU Давайте рассмотрим несколько фактов. В 1324 году в ирландском городе Килкенни Петронилла де Мит, служанка одной богатой дамы, была публично сожжена на городской площади. В 1693 году в городе Салем, Новая Англия, по одному судебному делу было обвинено 185 человек. Из них 31 человек были приговорены к смерти и казнены. В 1880 году в одном русском селе пожилую женщину, живущую одиноко, односельчане сожгли вместе с ее домом. В 1980 году в другом русском селе соседи заставили местного жителя силой переехать на другой конец села, потому что им не хотелось, чтобы он жил рядом с ними. В 1999 году в Индонезии за три месяца 120 человек были растерзаны толпой. В 2008 году одним майским днем в кенийской деревне в Африке 11 человек были растерзаны односельчанами, потому что эти односельчане в местной школе обнаружили тетрадку, в которой был протокол заседания группы, в которой описывалась их злокозненная деятельность. И наконец, в 2015 году в одном русском городе женщина 37 лет и ее четырнадцатилетняя дочь были обвинены в покушении на убийство и осуждены на длительный срок тюремного заключения. Во всех этих случаях причиной обвинений было колдовство, вред, причиненный колдовством, даже в 2015 году. Цитирую заявление следственного комитета: «Обвиняемая и ее дочь с целью сохранения дара ведьмы обвиняемой и передачи дара ведьмы ее несовершеннолетней дочери совершили покушение на убийство соседки». Люди получили реальный срок за планирование ритуального убийства. Можем ли мы говорить, что это одна и та же вера в колдовство, которая существует на всех континентах и во все времена? С одной стороны, есть общее: люди, которых обвиняют в колдовстве, претерпевают примерно схожие наказания — их выгоняют, убивают, бьют. С другой стороны, общими оказываются те причины, по которым их обвиняют, — это вред, причиняемый окружающим: односельчанам, соседям, членам семьи. Вред выражается в причинении вреда здоровью, в смерти, причиной могут быть неудачи в хозяйстве, в личной жизни, разного рода неудачи и болезни, приписываемые этим колдунам. Различия существенны: в разных регионах планеты колдунами, ведьмами называют разных людей. Таких людей называют разными терминами и по-разному понимают их деятельность. В северной русской деревне до сих пор считается, что колдун — это чернокнижник. Говорят, что страницы книги, по которой он учится, черные, хотя никто эту книгу не видел. Потом колдун проходит посвящение: в бане в полночь он должен прыгнуть в пасть огромного зверя — собаки, лягушки, лошади. После этого человек считается колдуном и может с помощью заклинаний из черной книги, которую он выучил, причинять вред окружающим. За такую предполагаемую деятельность в одной русской деревне выгнали человека на другой конец села, потому что в стаде коровы начали болеть и люди решили, что в этом виноват он. В Центральной Африке у народа азанде, земледельцев, считается, что человек причиняет вред. У него в организме есть специальный орган, в котором находится злая сила мангу. Когда человек на кого-то зол, рассержен, обижен или кому-то завидует, эта злая сила причиняет вред без его воли. Это совсем не похоже на северорусского колдуна, но примерно похожие наказания претерпевают люди, которых обвиняют в подобной деятельности. Насколько вера в колдовство универсальна? В 1980 году американский антрополог Джордж Мердок, автор знаменитого «Этнографического атласа», опубликовал книгу «Теория болезней». В этой книге он приводил сведения по 139 обществам, известным на тот момент, в основном доиндустриальным, домодерным. Мердок сгруппировал по типам все теории болезни, объяснения причин и способы их лечения и обнаружил, что такая причина болезней, как колдовство, распространена почти повсеместно. Из 139 обществ она встречается в 132, лишь в 7 обществах ее нет или она не зафиксирована. В 37 сообществах из 132 колдовство — доминантная причина болезней и смерти людей. Почему вера в колдовство настолько универсальна и если это так, то почему она отсутствует в семи обществах, о которых писал Мердок? В 1937 году британский антрополог Эдвард Эванс-Притчард работал в Центральной Африке у тех самых азанде, которые верят в злую силу мангу, находящуюся в теле колдуна. Эванс-Притчард очень внимательно отнесся к этим идеям и в своей книге под названием «Колдовство, оракулы и магия у азанде» подробно объяснил естественную философию колдовства в понимании азанде. Эванс-Притчард приводит такой пример. Представим себе летний и жаркий день. В амбаре, который стоит на деревянных ножках, сидят люди, отдыхают от жары, беседуют. В какой-то момент ножки амбара вдруг подкашиваются, и все сооружение рушится, тем самым травмируя сидящих там людей. В чем причина? Все прекрасно понимают — и мы, и азанде, — что термиты подтачивали деревянные ножки, это естественный процесс. Но почему амбар упал в тот самый момент, когда там сидели именно эти люди? То есть азанде отвечают не на вопрос «Что случилось?», а «Почему это случилось?». И когда они объясняют причину случившегося, они применяют идею колдовства. Просто так ничего неблагоприятного для человека случиться не может, все должно быть нормально. Если случается какая-то беда, несчастье, болезнь и даже смерть пожилого человека, у всего этого одна причина — колдовство. Азанде, по мнению Эванса-Притчарда, одержимы идеей колдовства и всегда тщательно выясняют, кто и как причинил вред. И в данном случае они считают, что колдовство — это умбага («второе копье»). Это метафора из охотничьей терминологии азанде. Представим себе ситуацию, когда два охотника убивают слона. Первый охотник ранит слона копьем, а второй добивает. Второй охотник называется умбага — тот, кто помогает убить. Азанде говорят, что если слон напал на человека и ранил его смертельно, то слон — это первое копье, а колдовство, которое заставило слона это сделать, будет вторым копьем. Эванс-Притчард говорит, что причина веры в колдовство у азанде — объяснение несчастливых происшествий, объяснение неудач, в случайность не верит никто. В 1944 году американский антрополог Клайд Клакхон написал книгу «Колдовство у навахо». Индейцы навахо также верят в колдовство, но у них немного другие представления о том, кто такие колдуны и как они вредят. Как и азанде, навахо считают, что колдовство преследует тех, кто выбивается из нормы: кто слишком много хвалится, кто выделяется из группы, кто слишком красивый, умный, здоровый, счастливый, удачливый — все они потенциальные объекты колдовства. Клакхон полагает, что страх быть околдованным заставляет людей не выделяться из массы, не хвалиться, отрицать комплименты и быть как все. С другой стороны, пишет Клакхон, страх быть обвиненным в колдовстве заставляет людей не выбиваться из нормы, соблюдать порядки, уважать стариков, подчиняться лидеру, ограничивать свою неумеренную сексуальную активность. Страх быть обвиненным в колдовстве и страх быть околдованным оказываются причиной, по которой люди стараются не выделяться. Получается, что вера в колдовство — это моральный регулятор, регулятор социальных отношений, очень важная норма, которая поддерживает порядок в социуме. С другой стороны, если это так, то непонятно, как ведовскую истерию в Европе Нового времени можно рассматривать в качестве социального регулятора. Скорее это показатель социального расстройства. И следующая теория говорит нам ровно об этом. Британский антрополог Макс Марвик рассматривал веру в колдовство не как показатель социальной нормы и регулятор социальных отношений, а как показатель социальной напряженности. Если вера в колдовство становится активной, это говорит об ухудшающихся общественных отношениях. С помощью подобных представлений и идей, с помощью веры в колдовство люди просто регулируют свою жизнь. Они пытаются изгнать то плохое, что у них есть, пытаются разрешить те конфликты, которые в их жизни возникают, таким приемлемым образом. Допустим, конфликты между очень близкими людьми, между родственниками или соседями, которые нельзя решить каким-то другим образом. Тогда прибегают к вере в колдовство как обвинению, и это такой санкционированный способ решить конфликт, когда нельзя по-другому. Если человека назначают на роль колдуна, то никакие другие нормы добрососедства и морали на него не распространяются. Его можно изгнать или уничтожить, ликвидировать то зло, которое существует вокруг. Как примирить две точки зрения на веру в колдовство? С одной стороны, это социальный регулятор, с другой — это способ решить конфликты, и он может принять такие большие масштабы, что начнет причинять вред обществу. На этот счет другой британский антрополог Мэри Дуглас предложила иную схему. Она говорила, что на ранних этапах развития человеческого общества, когда люди жили небольшими коллективами, вера в колдовство являлась социальным регулятором, такой важный социальный институт. На следующем этапе, когда общество увеличивается, конфликты увеличиваются, возникает экономическая нестабильность, появляются миграции, приходят новые люди. Возникает соседская община и большие деревни, села. На этом уровне вера в колдовство становится показателем социального расстройства. Наконец, на третьем этапе, в уже модерном, большом, городском обществе, вера в колдовство исчезает, потому что она уже как будто и не нужна. По выражению еще одного британского антрополога, вера в колдовство в маленькой африканской деревне — это прирученный зверь, а в европейском обществе Нового времени — дикое животное. То есть возникает перемена от прирученного животного к дикому зверю. Можем ли мы считать, что вера в колдовство исчезла навсегда? Наверное, нет. Эдвард Тайлор в своей книге «Первобытная культура» (1870) говорит: «Можем ли мы считать, что если сейчас нет веры в колдовство, то, значит, она исчезла навсегда? Тот, кто так думает, без всякой пользы читал историю. Она, конечно, может вернуться». Это писал британский джентльмен в конце XIX века. Как же тогда быть с теми семью обществами, у которых Мердок не зафиксировал веру в колдовство? Дело в том, что вера в колдовство у них есть, но она не становится предметом социальной регуляции. Это общества охотников-собирателей, доземледельческие общества. Например, бушмены в Южной Африке, хадза в Восточной Африке, еще некоторые группы. Они живут очень маленькими родственными коллективами на больших и неосвоенных пространствах. Отношения родственников крепкие, и, если возникают какие-то конфликты, человек просто уходит из одной группы в другую. Люди слишком ценный ресурс, чтобы назначать из своей среды ответственного за все несчастья. В мифологии этих народов причиной болезней, несчастий, как правило, оказываются внешние духи, духи местности, духи животных, разные другие существа, но только не люди, не антропоморфные существа. Это происходит как бы бессознательно, но эти группы не поддерживают веру в колдовство, хотя, конечно, она существует у них. Они думают, что так может быть. Очень важно, что в этих обществах есть специальные профилактические лечебные ритуалы для снятия социального напряжения, которые помогают не эскалировать конфликты, снимать их. Например, в одном из таких обществ есть роль клоуна. Когда возникают конфликты и напряжение, человек на этой социальной позиции начинает всех смешить, и конфликт исчерпывается, потому что все хохочут. Ольга Христофорова доктор филологических наук, директор Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ, профессор Центра социальной антропологии РГГУ, ведущий научный сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС, ведущий научный сотрудник Центра исследований фольклора и антропологии города МВШСЭН Источник: https://postnauka.ru/video/91100

Автор: Симонов Игорь Валентинович (Нижегородский гос. университет им. Н.И.Лобачевского) isimonov@yandex.ru Под оккультно-магическим предпринимательством автор данного материала понимает предоставление населению платных услуг гражданами, позиционирующими себя как парапсихологи, экстрасенсы, ясновидцы, маги (колдуны, шаманы, ведуны и т.д.), астрологи, нумерологи, хироманты, различные гадатели, спириты, медиумы, специалисты по «корректировке кармы», «очистке чакр», «погружению в прошлые жизни», «снятию сглаза и порчи» и т.п. В данном материале автор сознательно не затрагивает предпринимательскую деятельность т.н. «народных целителей», так как она (несмотря на то, что в большинстве случаев также связана с оккультно-мистическими моментами) имеет свою специфику и особенности правового регулирования по сравнению с «обычной», откровенной продажей сверхъестественных услуг. В настоящее время как журналисты, так и социологи отмечают широкое распространение оккультно-магического предпринимательства. По журналистским подсчетам уже в середине нулевых годов в России было не менее трехсот тысяч практикующих «магов», рынок оккультных услуг в Москве оценивался в 8-10 млн.долларов в месяц, в России – в 40 миллионов долларов в месяц. [4, с. 90] Свидетельством насущного характера вопроса о распространении оккультно-магического предпринимательства является обращение к данной теме не только религиозных и общественных деятелей, но и финансистов, ученых-правоведов и практикующих юристов, например, специалистов Высшей школы экономики [5], Российского университета кооперации [1], Финансового университета при Правительстве Российской Федерации [2], Адвокатской палаты Санкт-Петербурга [4]. В последние годы на рынке магических услуг проявились новые тенденции, дающие поводы для общественного беспокойства. Автор проиллюстрирует данные явления на примере города Нижнего Новгорода, который, как и другие города - «миллионники», является одним из центров магического предпринимательства в России. Кроме сотен одиночных гадателей, экстрасенсов и проч. в Нижегородском регионе действуют организованные группы сторонников вневероисповедной мистики, занимающиеся коммерческой деятельностью. Наиболее стабильные из них - «Группа гурджиевских движений», «Гурджиевский клуб», «Эзотерическая школа в традициях четвертого пути "The Fellowship of Friends", «Нижегородский центр Аюрведы», «Институт Культуры Состояний», «Движение "Третий Луч", «Институт самовосстановления человека», «Международная Академия Духовного Развития», «Нижегородское астрологическое общество», «Школа русской астрологии «Волхвы» на озере Светлояр, «Центр позитивной психологии "Разумный путь" Александра Свияша», Школа Бурланов "Симорон", «Школа навыков Дальнейшего Энерго-Информационного Развития (ДЭИР)», «Эзотерический клуб "В поисках Чудесного", Гностический центр “Vopus”, Центр развития «Древо Жизни» и нек.др. Фактором, способствующим развитию оккультно-магической коммерции в Нижегородском регионе является деятельность местного телевизионного канала «Для тех, чья душа не спит», не имеющего аналогов в других регионах России. Данное СМИ, официально называющееся «эзотерическим телевизионным проектом», вещает с 1996 года. Телеканал играет роль координационного и рекламного центра для всех нижегородских организованных групп сторонников вневероисповедной мистики и оккультизма, а также для магических предпринимателей-индивидуалов. По оценке нижегородского информагентства АРИ-НО (Агентство религиозной информации – Нижегородская область), годовой оборот нижегородского рынка магических услуг составляет не менее двух миллионов долларов [7]. В последнее время в оккультно-предпринимательской деятельности в Нижегородском регионе появились следующие новые моменты: - практически полное прекращение (в отличие от 1990-х годов) попыток оккультистских организаций и персон, продающих оккультные услуги, проникнуть в государственные, муниципальные и образовательные учреждения, использовать их в своих целях; - тенденция к уменьшению организациями вневероисповедной мистики публично доступной информацию о себе, деятельности без образования юридического лица и иных форм государственной регистрации; - сознательное стремление оккультно-мистических предпринимателей комбинировать мистические и обычные услуги, не имеющие оккультного характера. Есть основания полагать, что данные тенденции являются типичными для всех регионов России. Прекращение попыток оккультистских организаций использовать в своих целях государственные, муниципальные учреждения, органы государственного образования связано с повышением религиозной грамотности их руководителей и сотрудников, увеличением внимания к работе по связям с общественностью и СМИ, общим усилением дисциплины в данных учреждениях по сравнению с 1990-ми годами. В Нижегородской области играет свою роль активная позиция миссионерских отделов епархий, входящих в состав Нижегородской митрополии РПЦ МП, которые привлекают внимание к попыткам представителей вневероисповедной мистики и новых религиозных движений использовать в своих интересах органы власти и образования. Поводы для беспокойства дает тенденция к тому, что магические предприниматели в еще большей степени, чем ранее, стремятся «уйти в тень» из поля зрения и государства, и общественности. Так, подавляющее большинство вышеупомянутых нижегородских центров, занимающихся коммерческой магической деятельностью, в последние годы кардинально уменьшили публично доступную объективную информацию о себе. Большинство из них либо ликвидировали свои интернет-сайты, либо трансформировали их в сайты - «визитные карточки», на которых нет информации, по которой можно сформировать объективное мнение о данной группе (сведения о лидере, его образовании, времени существования центра, проведенных ранее мероприятиях, наличии лицензий на те или иные виды деятельности и т.п.). Для привлечения клиентов используются, в основном, не интернет-площадки, а межличностные связи, рекомендации знакомых, реклама в газетах и на телеканале «Для тех, чья душа не спит». Если в начале 2000-х годов на сайтах данных организаций вывешивались прайс-листы оккультных услуг, то сегодня такая практика в Нижегородском регионе почти прекращена и цены «индивидуализировались». Магические предприниматели не сообщают цены людям, обратившимся к ним, до личного контакта, в ходе которого составляется представление о платежеспособности клиента. В 1990-е годы в Нижнем Новгороде центры магического предпринимательства стремились обрести юридическое лицо. В настоящее время они, напротив, избегают государственной регистрации. Представляется общественно опасной тенденция комбинирования мистических и обычных услуг, не имеющих оккультного характера. Магические предприниматели привлекают клиентов обычными, привычными услугами, что способно дезориентировать людей, не планировавших обращаться к мистике, замаскировать оккультистское предпринимательство. Среди таких услуг – туризм, мероприятия, связанные со здоровым образом жизни, изучение иностранных языков, искусства, этнической культуры. Так, занимающийся магической коммерцией с 2004 года нижегородский центр «Древо Жизни» (один из немногих нижегородских центров магического предпринимательства, зарегистрированный как ООО - общество с ограниченной ответственностью) наряду с «чисткой отрицательной кармы», услугами астрологов, хиромантов, нумерологов, рунологов, ясновидящих и т.п. организует «группы здоровья для пенсионеров», занятия по физкультуре, туристические поездки. Вместе со «снятием сглаза и порчи» продаются услуги диетолога, массажиста, услуги по снятию алкогольной и никотиновой зависимостей, снижению веса, восстановлению зрения. «Древо Жизни» проводит обучение иностранным языкам, курсы «Как писать романы и стихи", курсы по обучению чайной церемонии и т.п. Не обойдены «Древом Жизни» и «тренинги личностного роста» («Раскрытие творческих способностей», «Перенастройка сознания на счастье, здоровье, успех», «Методы управления конфликтами», «Эффективные продажи», «Подружись с деньгами»). Эти тренинги успешно соседствуют с занятиями по «активации всех 12-ти слоёв ДНК», «обучению тайным эзотерическим знаниям, которых нет в открытом доступе (индивидуально и дорого)», «практике освоения Арктурианского коридора», «ченнелингу - телепатической связи с Высшими Силами» и т.п. Кроме того, как ни анекдотично это выглядит, данный коммерческий оккультистский центр уже в течение нескольких лет проводит платный курс «Устранение последствий работы тоталитарных сект и школ», а также занятия по изучению теологии. [13] Очевидно, что комбинирование оккультных и обычных услуг является эффективным: по оценкам независимой экспертной службы рейтинг рентабельность оккультистской компании «Древо Жизни» составляет 4,9 из возможных пяти баллов. [ 10]. Такой «многопрофильный» характер деятельности «Древа Жизни» является типичным и для других нижегородских центров оккультно-мистической коммерции. Общественную опасность представляет практически полное отсутствие контроля над сферой магического предпринимательства, которое имеет место сейчас в Российской Федерации. С начала 2000-х годов несколько раз выдвигались инициативы о лицензировании или регистрации оккультно-магического предпринимательства [ 3,6,12], однако результатов данные инициативы не имели. При этом главным аргументом общественных деятелей и священнослужителей против лицензирования оккультно-магических коммерсантов стало то, что эта мера будет означать фактическое признание магического предпринимательства и его поощрение, введение магов «в рамки нормального общества» [8]. Между тем, данное явление уже давно является социальной реальностью и фактически признано государственными органами. В Общероссийском классификаторе видов экономической деятельности (ОКВЭД) под кодом 96.09 предусматривается «деятельность астрологов и медиумов» [14]. Однако и в том случае, если не будет принято решение о лицензировании как таковом, возможно принять иные меры, способствующие уменьшению общественных опасностей в данной сфере и осложнению деятельности мошенников от оккультизма. Среди таких мер могло бы быть: - введение обязательной медико-психологической экспертизы «колдунов», «экстрасенсов», «парапсихологов» и иных магических предпринимателей; - введение для «магов» требования предоставления справки об отсутствии судимости и (или) факта уголовного преследования (по образцу сегодняшней практики в образовательных учреждениях); - введение требований к уровню образования лиц, предоставляющих магические услуги (обязательность высшего образования), а возможно - и к его профилю (наличие педагогического или психологического образования); - повышение налогообложения магических коммерсантов, взимание с них налогов, аналогичных тем, которыми облагается игорный бизнес и бизнес, связанный с табаком, алкоголем; - введение типовых условий договоров об оказании магических услуг, предусматривающих фиксацию цены, сроков, методов «работ», а также оплаты только при достижении положительного результата в интересах клиента (исходя из статьи 781 Гражданского Кодекса РФ, статьи 37 Закона РФ № 2300-1 «О защите прав потребителей»); - недопущение комбинирования предпринимателями оккультно-магических и обычных услуг (медицинских, образовательных, досуговых и т.п.); - введение обязанности уведомления клиента о том, что услуги предоставляемые ему «магом», носят особый характер (не являются признанными наукой, осуждаются традиционными религиями) и ответственности за сокрытие соответствующей информации; Отказ государства ограждать граждан от возможного причинения им вреда магическими предпринимателями, самоустранение государства из данной сферы недопустимы. Список литературы 1. Аистов И.А, Палагин Д.Н. Уголовно-правовая и криминалистическая характеристика мошенничества парапсихологического направления в сети Интернет/Фундаментальные и прикладные исследования кооперативного сектора экономики. 2016. № 4. С. 79-82. 2. Джафарова В.К. Договор оказания оккультно-магических услуг: исторический аспект/ Исторические аспекты современных проблем правоведения. Сборник научных статей. Сер. "Право. История. Человек". Ответственный редактор С. А. Куприенко, ред. А. В. Коваль. Киев, 2013, С.13-19. 3. Добрикова Е. Законопроект о легализации оккультно-магической деятельности может быть внесен в Госдуму уже до конца весенней сессии/Гарант. Информационно-правовой портал. [Электронный ресурс]. http:/www.garant.ru/news/1110441/ 4. Ерофеев К.Б. «Магические услуги»: правовой анализ/Евразийская адвокатура. 2013, № 3(4), С. 89-93. 5. Жалинский А.Э., Козловская А.Э. О возможности правового регулирования деятельности по оказанию оккультных услуг /Журнал российского права. 2006, № 11, С.60-64 6. Закон о запрете рекламы магов и колдунов в очередной раз внесли в Госдуму/Лента.RU [Электронный ресурс]. https:/m.lenta.ru/news/2014/01/21/magi/ 7. Нижегородские оккультистские центры сознательно комбинируют оккультные «услуги» с неоккультными и уходят из публичного интернет-пространства/ АРИ-НО (Агентство религиозной информации-Нижегородская область). [Электронный ресурс]. URL: http:/religio52.ru/nrd/drevo-etc.html 8. Нужно ли лицензировать колдунов? Мнения священников и экспертов/ НХМ-Новости христианского мира. [Электронный ресурс]. URL: http:/prochurch.info/index.php/more/14160 9. Озерова П.Ю. Магические услуги как объект гражданских правоотношений/Актуальные проблемы российского права и законодательства Сборник материалов Х Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов, молодых ученых. Cоставитель: Е. В. Василенко. Красноярск , 2017. C.130-132 10. ООО «Древо Жизни»/ «Информационный ресурс СПАРК». [Электронный ресурс]. URL: http:/www.spark-interfax.ru/nizhegorodskaya-oblast-nizhni-novgorod/ooo-drevo-zhizni-inn-5260093239-ogrn-1025203019050-031a1bde9a994a01be2c733316fb1b5b 11. ООО «Древо Жизни» /Портал «Rusprofile». [Электронный ресурс]. URL: http:/www.rusprofile.ru/egrul?ogrn=1025203019050 12. Рожков Р. Магия бессмертна/Коммерсантъ Деньги, 2009, №6 (713), С.25-30. 13. Услуги нашего центра/ Центр развития "Древо Жизни". [Электронный ресурс].URL:http:/www.drevozhizni.com/index.php?option=com_content&view=article&id=3&Itemid=3 14. Центр регистрации и сопровождения бизнеса /ОКВЭД (Новый 2017). [Электронный ресурс]. URL:https:/www.regfile.ru/okved2/razdel-s/96.html