Загребина И. Минюсту не нужно много, ему нужно всё!

20 января 2015 года стало известно, что Министерство юстиции РФ завершило подготовку поправок к проекту Федерального закона: «О внесении изменений в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» и иные законодательные акты в части совершенствования контроля за деятельностью религиозных организаций», регулирующих цели, компетенцию и порядок проверок религиозных организаций Министерством юстиции Российской Федерации.

Несмотря на то, что данный проект был доработан и после консультаций с экспертами и представителями религиозных организаций некоторые его положения были смягчены, он по-прежнему не выдерживает никакой критики.

Так, согласно ст. 3 данного документа, предлагается внести изменения в ст. 25 Федерального закона от 26 сентября 1997 года № 125-ФЗ 
«О свободе совести и о религиозных объединениях» и изложить п. 2 данной статьи в следующей редакции:

«2. Орган, уполномоченный принимать решение о государственной регистрации религиозных организаций, осуществляет контроль за соблюдением ими законодательства Российской Федерации, а также целей и порядка деятельности, предусмотренных их уставами при проведении федерального государственного надзора за деятельностью религиозных организаций»;

Таким образом, согласно предлагаемой норме, Минюст пытается возложить на себя контроль за соблюдением законодательства Российской Федерации религиозными организациями, тогда как на сегодняшний день данная функция прямо возложена на органы прокуратуры. Тем самым нарушаются требования п. 10 ст. 3  Федерального закона от 26 декабря 2008 года № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля», согласно которому основными принципами защиты прав юридических лиц, индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора), муниципального контроля, в частности, является: «разграничение полномочий федеральных органов исполнительной власти в соответствующих сферах деятельности, уполномоченных на осуществление федерального государственного контроля (надзора), органов государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствующих сферах деятельности, уполномоченных на осуществление регионального государственного контроля (надзора), на основании федеральных законов и законов субъектов Российской Федерации».

Более того, если данная поправка будет внесена в действующий Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», то мы получим следующую, абсолютно странную редакцию:

«Статья 25. Осуществление надзора и контроля

1. Надзор за исполнением законодательства Российской Федерации о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях осуществляют органы прокуратуры Российской Федерации.

2. Орган, уполномоченный принимать решение о государственной регистрации религиозных организаций, осуществляет контроль за соблюдением ими законодательства Российской Федерации, а также целей и порядка деятельности, предусмотренных их уставами при проведении федерального государственного надзора за деятельностью религиозных организаций»;

В итоге мы видим как юридически, так и (особо обращаю внимание) лексически безграмотную норму в предлагаемом варианте федерального закона - к тому же одни и те же полномочия у двух разных надзорных органов, с отличием разве что в игре слов: «надзор за исполнением законодательства» - со стороны прокуратуры и «контроль за соблюдением законодательства» - со стороны Минюста.

Между тем п. 5 ст. 3 Федерального закона  «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» прямо говорит о недопустимости проводимых в отношении одного юридического лица или одного индивидуального предпринимателя несколькими органами государственного контроля (надзора), органами муниципального контроля проверок исполнения одних и тех же обязательных требований и требований, установленных муниципальными правовыми актами;

Невольно возникает вопрос: как же Минюст собирается осуществлять контрольные функции за соблюдением законодательства, если сам эти требования игнорирует?

Далее предлагается дополнить ст. 25 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» пп. 3–8 следующего содержания:

«3. К отношениям, связанным с защитой прав религиозных организаций при осуществлении федерального государственного надзора за деятельностью религиозных организаций, применяются положения Федерального закона от 26 декабря 2008 года № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» с учетом настоящей статьей особенностей».

Однако данный пункт по меньшей мере странен, так как действие указанного в нем Закона № 294 не распространяется на органы прокуратуры. Данный законопроект также не предлагает внести изменения в действующий закон «О прокуратуре» и закон № 294, дополнив его нормой о том, что органы прокуратуры также действуют в соответствии с законом № 294. В связи с этим получается юридически безграмотная конструкция:

П. 1 ст. 25 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» гласит о надзоре за религиозными организациями со стороны органов прокуратуры;

п. 2 данной статьи о контроле за религиозными организациями со стороны органов юстиции;

в то время как п. 3 устанавливает, что к отношениям, связанным с защитой прав религиозных организаций при осуществлении федерального государственного надзора за деятельностью религиозных организаций, применяются положения Федерального закона № 294, который между тем на прокуратуру не распространяется! Но, чем дальше в лес, тем больше дров.

Далее, ст. 25 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» предлагается дополнить п. 4 следующего содержания:

«В отношении религиозной организации орган, уполномоченный принимать 25 решение о государственной регистрации религиозных организаций, и его должностные лица в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, имеют право:

1) запрашивать у органов управления религиозной организации документы о деятельности религиозной организации, за исключением документов, содержащих сведения о финансово-хозяйственной деятельности религиозной организации, которые могут быть получены в соответствии с подпунктами 2 и 3 настоящего пункта»;

Казалось бы, вот то, чего так долго ждали: наконец поставлена точка в вопросе превышения компетенции органами юстиции при требовании у религиозных организаций полного пакета документов о финансово-хозяйственной деятельности, включая сметы, договоры, акты, бухгалтерскую и налоговую отчетности и т.п., что, в принципе, всегда являлось прерогативой налоговых органов.

Однако не все оказалось так просто. Предлагаемый пп. 2 в п. 4 ст. 25 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» содержит в себе одно большое «но». Предлагается принять его в следующей редакции:

«2) запрашивать у органов управления религиозной организации документы, содержащие сведения о ее финансово-хозяйственной деятельности, в случае, если религиозная организация имела поступления денежных средств и иного имущества от международных и иностранных организаций, от иностранных граждан и лиц без гражданства и (или) в случае, если от государственных органов, органов местного самоуправления поступила информация о нарушении религиозной организацией законодательства Российской Федерации в сфере ее деятельности и (или) о наличии в ее деятельности признаков экстремизма (терроризма)»;
 

Так в каких же случаях органы юстиции смогут запрашивать у органов управления религиозной организации документы, содержащие сведения о ее финансово-хозяйственной деятельности?

«В случае, если:

·       религиозная организация имела поступления денежных средств и иного имущества от международных и иностранных организаций, от иностранных граждан и лиц без гражданства;

·       от государственных органов, органов местного самоуправления поступила информация о нарушении религиозной организацией законодательства Российской Федерации в сфере ее деятельности;

·       в случае наличия информации о том, что в деятельности религиозной организации присутствуют признаки экстремизма (терроризма)».

При этом обращаем внимание читателей, что органы юстиции смогут запрашивать у органов управления религиозной организации документы, содержащие сведения о ее финансово-хозяйственной деятельности не в совокупности вышеуказанных случаев, а в случае наличия хотя бы одного из них. 

Но и на этом все не заканчивается. Подпункт 5 позволяет не только запрашивать документы, но и проводить проверки финансово-хозяйственной деятельности религиозной организации, в том числе в части поступления и (или) расходования благотворительных пожертвований и иных денежных средств, использования иного имущества, в случае если религиозная организация имела поступления денежных средств и иного имущества от международных и иностранных организаций, от иностранных граждан и лиц без гражданства и (или) в случае если от государственных органов, органов местного самоуправления поступила информация о нарушении религиозной организацией законодательства Российской Федерации в сфере ее деятельности и (или) о наличии в ее деятельности признаков экстремизма (терроризма).

Также следует обратить внимание на предлагаемый седьмой пункт: «Федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный на осуществление функции по противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, анализирует информацию об операциях религиозных организаций, полученную им на основании Федерального закона от 7 августа 2001 года № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», и при наличии оснований, свидетельствующих о неполноте и (или) недостоверности указанной информации либо о том, что религиозная организация не исполняет или не в полной мере исполняет требования законодательства Российской Федерации, сообщает об этом органу, уполномоченному принимать решение о государственной регистрации религиозных организаций, по запросу указанного органа или по собственной инициативе»;

Таким образом, по нашему мнению, Минюст России не только решил приравнять себя к органам прокуратуры в области надзора за деятельностью религиозных организаций, но и встать в первые ряды в борьбе с экстремизмом. А также заодно, как говорится, пользуясь случаем, обязать другие органы (банковские и кредитные организации, орган, уполномоченный на осуществление функции по противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма и т.п.) сообщать органам юстиции всю известную им информацию и на этом основании проводить проверки по разным направлениям, в том числе и в области компетенции налоговых органов за использованием денежных средств и осуществления финансово-хозяйственной деятельности. Невольно возникает вопрос: если у нас появляется такой единый, могучий и всезнающий (или желающий все знать) надзирающий орган, зачем же нам тогда все остальные?

Следует отметить, что данный законопроект отличается не только юридической противоречивостью и передергиванием норм, но и безграмотностью в юридической технике. Все пункты, с третьего по восьмой, предлагаемых поправок в ст. 25 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» не имеют никакого отношения к органам прокуратуры, упомянутым в п. 1. Во всех этих пунктах речь идет исключительно об органах юстиции. Таким образом, с точки зрения юридической техники было бы логичнее и грамотнее оформить данные пункты как подпункты к п. 2 ст. 25.

Остается надеяться, что данный законопроект, откровенно необоснованно и противозаконно превышающий компетенцию органов юстиции, а также отличающийся своей юридической, а порой и лексической безграмотностью, останется заслуженно обойденным вниманием законодателя.