Поиск по сайту

ЧИПРИАНИ РОБЕРТО 1 III Римский университет, Рим, Италия Тип: статья в журнале - научная статья Язык: русский Том: 10 Год: 2021 Страницы: 17-24 ЖУРНАЛ: СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА Учредители: Белгородский государственный национальный исследовательский университет, Институт Общественных наук Белграда, Российское общество социологов ISSN: 2411-2089 КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: ДИФФУЗНАЯ РЕЛИГИЯ, МОРАЛЬ, РЕЛИГИЯ, РЕЛИГИЯ ЦЕННОСТЕЙ, СОЦИАЛИЗАЦИЯ, СОЦИОЛОГИЯ МОРАЛИ, СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ, ЦЕННОСТИ АННОТАЦИЯ: Автор делает методологический экскурс в теоретическое наследие Эмиля Дюркгейма, прослеживая и акцентируя концептуальные связи между его теорией религии, теорией социальной солидарности, теорией воспитания и концептуальным видением ценностей CIPRIANI ROBERTO 1 University of Rome 3, Rome, Italy The author makes a methodological excursion into the theoretical legacy of Emile Durkheim, tracing and emphasizing the conceptual connections between his theory of religion, the theory of social solidarity, the theory of education and the conceptual vision of values Keywords: DIFFUSE RELIGION, MORALITY, RELIGION, RELIGION OF VALUES, SOCIALIZATION, SOCIOLOGY OF MORALITY, SOCIOLOGY OF RELIGION, VALUES СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: 1. Ammerman N.T. (1997), Golden Rule Christianity: Lived Religion in the American Mainstream, in Hall D. D., ed., Lived Religion in America, Princeton University Press, Princeton, 196-216. 2. Cipriani R. (2020), L'incerta fede. Un'indagine quanti-qualitativa in Italia, FrancoAngeli, Milano. 3. Comte A. (1851), Système de politique positive, ou Traité de sociologie, instituant la religion de l'humanité, L. Mathias, Paris, 4 vols. (ed. ingl., System of Positive Polity, Longmans, Green and co., London, 1875-1877). 4. Durkheim É. (1893), De la division du travail social, Alcan, Paris (ed. it., La divisione del lavoro sociale, il Saggiatore, Milano, 2016; ed. ingl., The Division of Labor in Society, The Free Press, New York, 1997). 5. Durkheim É. (1912), Les formes élémentaires de la vie religieuse. Le système totémique en Australie, Paris, Alcan (ed. it., Le forme elementari della vita religiosa. Il sistema totemico in Australia, Newton Compton Italiana, Roma, 1973; ed. ingl., The Elementary Forms of Religious Life, The Free Press, New York, 1995). ДИФФУЗНАЯ РЕЛИГИЯ ЦЕННОСТЕЙ .pdf

2021 ГАЙДУКОВ А.В., СКАЧКОВА Е.Ю. «СЛАВЯНСКАЯ» СИМВОЛИКА КАК СПОСОБ СОЦИАЛИЗАЦИИ В ЯЗЫЧЕСКОЙ СУБКУЛЬТУРЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА ____________________ Публикации Гайдукова: 1997-2000; 2001-05; 2006-10; 2011-15; 2016-20; 2021-2025; Последние ; Публикации «Этны» Публикации участников СНО – Публикации СНО 2021 ____________________ Просьба при цитировании давать корректную ссылку и уведомить автора о цитировании (a_gaidukov@mail.ru): http://ethna.su/wp-content/uploads/2021/11/SROPM-2021_-10-oblozhka-3h4-m.jpgГайдуков А.В., Скачкова Е.Ю. «Славянская» символика как способ социализации в языческой субкультуре позднего модерна / А.В. Гайдуков, Е.Ю. Скачкова // Социология религии в обществе позднего модерна. – 2021. – №10. – С. 83-89. – URL: http://ethna.su/biblioteka/gajdukov-2021-2025-publikatsii/2021-gaidukov-skachkova-slavyanskaya-simvolika. PDF файл с текстом статьи: 2021 Гайдуков Скачкова. Славянская символика как способ социализации в языческой субкультуре СРОПМ-2021_№10 С.83 «Славянская» символика как способ социализации в языческой субкультуре позднего модерна Гайдуков А.В., Скачкова Е.Ю. Аннотация. В работе анализируются результаты исследований, посвящённых славянской символике, обеспечивающей социализацию индивиду в субкультуре славянского нового язычества. Отсутствие прописанной догматики и обрядности в родноверии позволяет отличать «своего» от «чужого» по внешним признакам, к которым относятся костюмный комплекс, элементы одежды, атрибутика, а также нанесённые на них символы, понимаемые в данной субкультуре как «славянские». Особенности узоров и их трактовки могут определить включённость С. 83-84 индивида в конкретное объединение и подверженность влиянию определённых идеологов. Проведённые опросы родноверов выявили наибольшую распространённость нескольких символов и их разновидностей, которые, не смотря на их новизну, не только воспринимаются как «древние» самими неоязычниками, но и массово производятся в индустрии сакральных товаров. При этом производители и продавцы также указывают на древность новой символики, формируя целевую потребительскую аудиторию для сбыта своих товаров. Ключевые слова: Славянское язычество, новое язычество, неоязычество, родноверие, славянская символика, семиотика религии, социология религии, религиозная идентичность. «Slavic» symbolism as a way of socialization in the pagan subculture of late modernity Gaidukov A., Skachkova E. Abstract. The paper analyzes the results of research on Slavic symbolism, which provides socialization to the individual in the subculture of Slavic neopaganism. The absence of prescribed dogmata and rituals in Rodnoverie allows one to distinguish “in-group” from “out-group” by external features, which include a costume complex, elements of clothing, paraphernalia, as well as symbols applied to them, understood in this subculture as “Slavic”. Features of patterns and their interpretation can determine the involvement of an individual in a particular association and susceptibility to the influence of certain ideologues. The conducted polls of native believers revealed the greatest prevalence of several symbols and their varieties, which, despite their novelty, are not only perceived as “ancient” by the neo-pagans themselves, but are also massively produced in the industry of sacred goods. At the same time, manufacturers and sellers also point to the antiquity of the new symbolism, forming a target consumer audience for the sale of their goods. Keywords: Slavic paganism, new paganism, Neopaganism, Rodnoverie (Slavic native faith), Slavic symbolism, semiotics of religion, sociology of religion, religious identity. В современной науке не существует единого определения религиозного направления, которое тем или иным образом связано с мифологическими системами древности. Имеющиеся а научном арсенале понятия «неоязычество», «новое язычество» [2, c. 24, 25], «младоязычество» [10, c. 193], «нативизм» являются рамочными, а не содержательными и не отражают всех особенностей феномена. Данная проблема представляется весьма актуальной в связи со стремительно растущим интересом к языческому наследию в социуме позднего модерна. Для того, чтобы сформулировать определение для данного явления, стоит уточнить, что под язычеством в широком смысле понимают С.84-85 исповедания и традиции, которые невозможно или нежелательно идентифицировать с христианством и шире – с авраамическими религиями. Данный подход имеет не научное, а конфессионально-теологическое основание, в следствие чего является в большей мере негативным, идеологизированным, расплывчатым, неконкретным и дискриминационным. Однако, учитывая его укоренённость в русском языке, на основе признака преемственности можно выделить две его современные разновидности: современное язычество как традицию не прерывавшуюся, хотя и изменяющуюся в ответ на социальные и цивилизационные (технические) вызовы современности (например, у марийцев, удмуртов, осетин) и новое язычество (неоязычество) – традицию конструируемую на основе научных знаний, книжных, а не изустных знаний. В рамках данной статьи актуальным представляется сосредоточиться именно на новом язычестве, которое «воссоздаёт» «веру предков» на основе авторских трактовок языческого наследия и их интерпретаций, представленных в виде зафиксированной письменно теологии. Последователи нового язычества в связи с масштабными преобразованиями в нашей стране, произошедшими за последнее столетие, не могут в полной мере являться прямыми преемниками языческого наследия, сохранявшегося вплоть до середины XX века в форме двоеверия [7, c. 92] или языческо-христианского синкретизма [8, c. 87]. Помимо этого, одним из основных признаков именно неоязыческой религиозной идентичности и консолидирующим элементом его объединений является противопоставление себя христианской традиции. Таким образом, в данном случае в рамках религиозной антропологии и социологии религии может идти речь о неоязычестве как о своеобразной религиозной субкультуре [2, c. 33] общества позднего модерна. В данном исследовании обратимся к славянскому новому язычеству, часто называемом родноверием, и его последователям – родноверам. Социализация неоязычника, происходящая в форме усвоения индивидом социальных и мифоритуальных норм, целей, ценностей и образцов поведения, иституциализированных в конкретном неоязыческом течении или объединении, может происходить разными путями. Одним из них является принятие и использование родновером «славянской» символики. При семиотическом подходе к определению объёма понятия «религия», религия предстаёт как код, особый, не сводимый к вербальному языку, обеспечивающий коммуникацию между человеком и миром sacrum’а [6, c. 33]. Таким образом, в рамках данного подхода символом может являться любой элемент семиосферы [4, c. 250], тем или иным способом кодирующий коммуникативный процесс между её полюсами – сакральным и профанным. «Славянская символика» Множество авторских трактовок русской религиозной традиции породили вторичную семиотизацию символов, источником которой является как этнографические и археологические данные, так и современные С.85-86 интерпретации языческого наследия. Появился некий обобщённый «славянский» концепт, который транслируется на сферы разной категориальности – культуру, одежду, обряды, веру и т.д. Одним из проявлений этого процесса стал так называемая «индустрия сакральных товаров» [9, c. 11]. В начале своего развития она представала в виде кустарных производств «славянской атрибутики» низкого качества, но впоследствии вышла на уровень известных брендов одежды, ювелирных магазинов и различных производств. В данном исследовании под «славянской символикой» мы будем понимать не только графические знаки (орнаменты на одежде и аксессуарах), но также обрядовую одежду (рубахи и целые костюмные комплексы), её элементы (тканые пояса, «очелья» с узорами, понимаемыми как славянские), языческие обереги и украшения, а также обрядовые предметы (бубен, посох, топор) и татуировки. Поле Данное исследование основывается на результатах нескольких опросов [1], проведённых среди язычников разных направлений, а на также анализе рынка сакральной атрибутики: Выборка 1 «Спас»: опрос участников народных гуляний «Славянский Спас» 22 сентября 2019 г. в Ленинградской области, 32 респондента (70% участников гуляний). Выборка 2 «Пантеон»: 2.1 опрос посетителей сайта «Пантеон», посвящённого языческой культуре, ноябрь – декабрь 2019 г., 90 респондентов; 2.2 опрос участников сообщества «Пантеон» социальной сети ВКонтакте, ноябрь – декабрь 2019 г., 120 респондентов. Выборка 3 «Магазины»: анализ продукции и сайтов трёх самых популярных (на 2020 г.) интернет-магазинов славянской атрибутики («Мастерская Ярило», «Ведьмино счастье», «Славянский интернет-магазин») и двух ювелирных магазинов (ювелирная сеть «Sunlight», ювелирная компания «Альтаир»). Результаты опросов Для современных родноверов славянская символика в виде орнаментирования одежды и аксессуаров, оберегов, костюмных комплексов, отдельных элементов одежды – это маркер принадлежности как своей общине (или языческому направлению), так и ко всем культурным кодам, которые она транслирует. Данное сообщество маркирует свою мировоззренческую, этническую и вероисповедальную принадлежность посредством символики. Здесь вероисповедальная принадлежность выступает одним из признаков данной субкультуры и включает культ богов («своих», «родных») и предков, а также идеи общей созидательной направленности в противовес «чужому» [5, c. 67]. В первой выборке («Спас») две трети опрошенных подтвердили, что носят одежду, соответствующую их вере, во второй выборке («Пантеон») более половины подтвердили, что одежда у современных язычников С.86-87 действительно может позиционироваться как символ религиозной идентичности. Далее необходимо было выяснить, какие социальные события или условия могут стать поводом для маркирования своей вероисповедальной принадлежности. Участниками второй выборки («Пантеон») таковыми были названы: все обряды для 29% респондентов, повседневная жизнь в целом – для 16% («славянскую» одежду носят часто – 10%, иногда – 3%, часто – 3%), главные обряды и богослужения – для 15%. При этом по мнению 36% опрошенных «славянская» одежда не является необходимым атрибутом для демонстрации их принадлежности к субкультуре и её нормам. Отдельная группа вопросов была посвящена анализу различных графических изображений славянских символов в виде вышивки на одежде, аксессуарах или различной атрибутике (подвески, кольца, обереги и т.п.). Подавляющее большинство (87%) респондентов второй выборки («Пантеон») ответили, что носят особые знаки, соответствующие их вере. В том числе 62% носят подобную атрибутику постоянно в повседневной жизни, 19% – часто, 4% – на всех обрядах, а 13% не используют подобную символику (а половина и них утверждает, что их вероисповедание этого не требует). Следующий блок вопросов позволил выявить конкретные графические символы, бытующие среди языческого сообщества. Третья часть всех названных символов связывалась респондентами со славянскими богами (это символы, известные по археологическим и этнографическим данным, так и «рождённые» авторскими интерпретациями славянской традиции в XIX-XXI вв.). Самыми популярными стали символы Велеса и Макоши, гораздо менее востребованными оказались символы Рода, Даждьбога, Перуна и Чернобога. Особую группу составили символы, встречающиеся в исторических источниках, но претерпевших ресемантизацию («Алатырь», «Цветок папоротника», «Одолень трава», «Секира Перуна», «Молвинец», «Ладинец», «Звезда Руси»). Подобный информационный вброс с подменой значений символов, бытовавших в славянской культуре столетиями, сопровождал бурное развитие современного славянского язычества на рубеже XX-XXI вв. Отдельно стоит выделить свастическую символику, встречающуюся в разных вариациях. Самым популярным знаком на данный момент является «коловрат», который главенствует на символическом поле «славянской традиции» и маркирует религиозную, а соответственно и социальную групповую идентичность родноверов. Индустрия сакральных товаров Проведённые опросы помогли выявить шесть наиболее распространённых «славянских» символов, широко представленных у субъектов рынка сакральных товаров – в магазинах соответствующей атрибутики: 1) «Алатырь», 2) символ Велеса (в двух начертаниях), 3) «Звезда Руси» / «Квадрат Сварога» / «Звезда Лады», 4) «Цветок папоротника» / «Одолень-трава», 5) «Коловрат», 6) символ Макоши. Данные символы С.87-88 представлены в виде различной бижутерии и ювелирной продукции (подвески, колье, кольца, серьги, браслеты). Производителями и продавцами делается акцент на их древнем происхождении и повсеместном использовании на протяжении многих веков в быту в виде украшений, начертаний и вышивки. Общая семантика этих символов конструируется в позитивных идеях созидания, единства, связи с родом и предками, в высокой значимости таких понятий как «род», «семья», «дом», «очаг». В ней ярко выражены «обережная» прагматика и способствование плодородию: покупателю объясняется, что данные знаки нужны для того, чтобы «человек не болел», чтобы «род процветал» и «детки рождались». Так, например, символ Макоши, являющийся графическим изображением очага, связан с такими категориями как «женщина», «земля», «природа», «очаг», между которыми ставится семантическое равенство, а также с плодородием и возможностью продолжения рода. В то же время наблюдается совмещение символических кодов, известных по этнографическим данным, с «новоделом». Например, описание знака «Алатырь» говорит о том, что это священный камень, который находится на острове Буян (этнографический компонент), на котором Сварог высек законы мироздания (версия текстов инглингов). Символ Велеса связывается с миром хтоническим (этнографический компонент), но изображается как перевёрнутая А (графическое изображение головы быка, которое было предложено Велеславом (И. Черкасовым). Подводя итоги отметим, что для современной славянской языческой символики характерна полисемантичность, связанная с такими понятиями как «бог», «божественное», «энергии», «созидание», «солнце», «род», «путь Праве» и т.п. Таким образом, можно сделать вывод о том, что на данный момент существует особое символическое поле, которое является маркером этнической и языческой (религиозно-мировоззренческой) идентичности в родноверии. Религиозная идентичность при этом является основной социальной нормой славянской языческой субкультуры и проявляется в виде принадлежности к конструируемой «славянской» традиции. Последняя, в свою очередь, включает такие культурные коды, как культ «своих» или «родных» богов и предков, сакрализация «славянской символики» и наделение её апотропейными (обережными) и продуцирующими функциями (способствующими плодородию). Использование «славянской символики», под которой понимаются графические знаки (орнаменты на одежде и аксессуарах), обрядовой одежды и её элементов, языческие обереги и украшения, а также разнообразные обрядовые предметы, является одним из способов социализации в языческой субкультуре позднего модерна. Литература Гайдуков А.В., Скачкова Е.Ю. Одежда и священные знаки в воззрениях современных родноверов (по материалам социологического исследования) // Знаки и знаковые системы народной культуры-2019. Материалы 4-й Международной научно-практической конференции. 29-30 ноября 2019 г. Санкт-Петербург. СПб., 2019. С. 282-293. С.88-89 Гайдуков А.В. Молодёжная субкультура славянского неоязычества в Петербурге // Молодёжные движения и субкультуры Санкт-Петербурга: Социология и антропологический анализ / под ред. В. Костюшева. СПб.: Институт социологии РАН СПб. Филиал; Норма, 1999. С. 25-51. Гайдуков А.В. Новое язычество, неоязычество, родноверие: проблема терминологии // Язычество в современной России: опыт междисциплинарного исследования. Монография / под ред. Р.В. Шиженского. Н. Новгород: Мининский Университет, Типография Поволжье, 2016. С. 24-46. Лотман Ю. М. Семиосфера. С.-Петербург: Искусство – СПБ, 2000. 704 с. Прилуцкий А.М. Образ «чужого» как предмет мифологической семиотизации // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2015. С. 67-73. Прилуцкий А. М. Семиотика религии. СПб : Издательский дом «Инкери», 2007. 220 с. Филиппов Г.Г. К проблеме двоеверия. Историографический анализ // Вестник Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. 2004. №27. С. 92-97. Хамайко Н. Древнерусское «двоеверие»: происхождение, содержание и адекватность термина // Ruthenica. — К.: Інститут історії України НАН України, 2007. № 6. С. 86-114. Шиженский Р.В. «Родноверческий оберег»: погружение в языческую традицию XXI века / Р.В. Шиженский, Е.С. Суровегина // Научное мнение. 2017. № 12. С.11-16. Шиженский Р.В. «Я язычник!» — к вопросу о самоопределении прозелитов славянского pagan-движения (на примере ярославской общины «Велесово урочище») // Народы и религии Евразии. Вып. 7. Барнаул, 2014. С. 188-200. Просьба при цитировании давать корректную ссылку и уведомить автора о цитировании (a_gaidukov@mail.ru):

Научный результат → Социология и управление → 2017 → Выпуск 3 (13) ИЗМЕНЕНИЯ В ОБЩЕСТВЕ И ОБРАЗОВАНИИ: ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПОЛИТИКИ И ХРИСТИАНСКИЕ ЦЕННОСТИ Trifunovic V.S. Aннотация. Глобально распространенная стратегия неолиберального развития, которая принимается современным обществом, требует принятия конкретных стандартов. Стандартизация законодательства и действий в разных секторах ставит перед локальным сообществом в одно и то же время вопросы соотношения в соответствии с его собственными традициями, культурой, идентичностью и необходимости разработки соответствующей политики развития. Сербское общество, стремясь к вступлению в Европейский Союз (ЕС), создает политику, основанную на стратегии неолиберального развития и широких, так называемых, ценностях западного культурного круга. Такая ориентация порождает необходимость пересмотра своих собственных традиций, истории и культурной самобытности: традиция теряет свое значение, исторические события подлежат переоценке, а культурная идентичность – фрагментации. Эти сложные процессы со всесторонними и далеко идущими последствиями поощряются с помощью политических сфер, таких как культурная политика и политика в области образования. Институциональное образование, как важный фактор в формировании культуры и социализации новых поколений, в силу своей общей эффективности устанавливает новое отношение к христианским ценностям, которое может быть описано как непонимание и отказ от них. Ключевые слова: культура, социализация, образование, культурная идентичность, христианские ценности, личность, гармонизация, сербское общество. Acknowledgements Prepared as a part of the project Sustainability of the Identity of Serbs and National Minorities in the Border Municipalities of Eastern and Southeastern Serbia (179013), conducted at the University of Niš – Faculty of Mechanical Engineering, and supported by the Ministry of Science and Technological Development of the Republic of Serbia. Introduction. After 2000, Serbian society passes through various stages of development with the ultimate aim to harmonize itself with the so-called European space, which comprises the European Union (EU), and which has led to demands that the “domestic” education is connected to the European. There are defined the new education policies, which represent the discontinuity with the established tradition of the socialist period of development and in the level of values are visible two main tendencies: 1) neoliberal ideology and values become dominant; 2) Christian values (under Christian values, in this paper, are included the values on which the Orthodoxy is based) have become part of the school curriculum after several decades. The ongoing education reform, however, has continued to strengthen the first tendency which is in the service of establishing a capital relations in all dimensions of society and constantly undermines Christian values, which seem to be incompatible with the new world order. The subject of analysis in this paper are (a) the place and role of Christian values in the process of secondary socialization of students covered by compulsory basic education, which is being conducted within the institutional educational framework which is exposed to a long term reform; (b) the manner of acceptance of the recommendations that come from the field of transnational education space, specifically the so-called Western cultural circle. The intention of the author is to highlight in this paper the relationship between social dynamics and educational reform that defines the relationship toward changes and their acceptance. The initial assumption is that “domestic” education reform leads to redesigning Serbian cultural identity and complete removal from the supporting element of its vertical – Christian values – by a pronounced tendency toward changes arising from the acceptance of transnational guidelines. Theoretical review. Globalization and educational policies. The neoliberal strategies of development lead to a series of permanent changes in different “local” societies, and to “globalization or the homogenization of education” in the field of education (Barlow and Robertson, 2003). Institutionalized education in different societies is becoming an important actor in promoting neo-liberal doctrine and developing conformist type of social integration, by accepting the so-called standards and “business models” of operation as an expression of compliance with supranational agenda on education. The social role and aims of education are reduced and they are in the function of economic growth. Education should transfer knowledge and create human resources by whose engaging in the economy and other sectors of society there will be enabled its prosperity (Lynch, 2006). Continuous education reforms over the past two decades have, globally, led to the abandonment of Humboldt’s model (Dobbins and Knill, 2009) which was dominant for almost fifty years and to the orientation to the market model (Dobbins, Knill and Vögtle, 2011), whose main objective is to prepare contingents of market competitive labour, for the purposes of capital, whose competences will be in the function of its further fertilization. Economic parameters in the sphere of education were declared to be the supreme quality parameters. It is all being quantified in order to determine with certainty the effectiveness of each factor and the subject of education in the creation of added value (profit) whose existence will, in fact, provide legitimacy to the survival of educational institutions and employees. Educational policies in Serbia are trying to harmonize “Serbian education” with “European education”, for more than a decade. In achieving this ultimate goal the important role have educational policies in the European Union (EU) that seek to respond to: (а) the challenge of preserving the specificity of the educational systems of the member states and coordination between the so-called general and professional education, and the sphere of work and the search for mutual understanding; (b) the challenge of action/influence on education policies of national education systems of the countries wishing to join the EU (Pack, 2011). Accession to the EU, for any country that wants to become part of this integration, represents a major challenge because it is necessary in the pre-accession period to implement huge number of legal norms, which are binding for the EU, in the national legal systems. The procedure of accession is long and may cause a certain fatigue, therefore, the Committee on Education and Culture of the European Parliament carried out the idea so that the EU educational programs become open to third countries with the prospect of accession, in order to realize their accession to EU in the field of education. Education was, therefore, given the role of the integrationalcontribution in the process of joining Serbian society to the EU, and education reforms are an expression of the political will of the ruling groups of neo-liberal orientation. The new education policies have led to changes in the organization and conception of education, redefining in that way many issues, among which stand out the attitude towards culture, cultural identity and Christian values. Research Results and Discussion. Education and identity formation. Identity, as a set of answers to the questions of who we are, who we belong to, what is worth, is based through the process of socialization, and socialization that takes place within the institutionalized education is particularly important. The aspect of identity, as a cultural and normative definition of desirable/right choice, will be taken as the basis for the analysis of identity policy, and as the most important in the current education reform. The formation of identity is enabled by important processes of self-awareness, comprehension and understanding of oneself and others. It is impossible to establish social interaction without formed identities, individual and collective ones, which are, in fact, related to meaning (Jenkins, 1996). Interaction is only possible with the act of distinguishing one’s own identity, identity of the group to which one belongs and the identities of other groups, that is, socially constructed meanings that are attached to them. Constant confronting of the individual and society, at the level of values, leads to de-formatting and re-shaping of personal and collective identities. Society transmits collective norms and models of behaviour that guide the individual, their choices of identity and make them more predictable, by different instruments of action, and one of them is the institutionalized education. It is being carried out socialization in the context of education that creates the basis for shaping the identity of participants in the educational process: it can strengthen the sense of belonging to certain groups as supports in the fragmented reality. Education policies that are in line with the ruling political will, however, create a framework of the functioning of institutionalized education in the field of identity formation, making thus its role contradictory and complex. It is deemed contradictory if we take into account that collective identities (national, cultural) lose their importance in the conditions of globalization and the occurrence of fragmentation of identity (Haralambos and Holborn, 2002; Hall,2010). Collective affiliation is not as important to individuals as it used to be; they may have multiple identities at the same time and, depending on the challenges of the given environment, they can experiment with different cultural identities. In conditions, where the cultural identity is being negotiated between actors who come from different cultural areas, the role of education is also relative in the process of creating the basis for the formation of cultural identity (one or more). However, education policies can treat the problem of culture and identity in two ways: so as to impose a specific culture and identity, or waive organized action in this sphere. The document that sets directions of the development of all levels of education, that is, educational policies in the Republic of Serbia, is the Education Strategy by 2020. The Strategy defined the role of education in the level of the culture and formation of identity policies, which is reflected in the “persistent storage and nurturing of national cultural heritage and identity, the development of a tolerant and co-operative relationship to other cultures and strengthening the contributions of culture for the total quality of life of the population of the Republic of Serbia”[1]. Law on the Basis of Education Systems (2009)[2], shows a commitment to respect of diversity and respect of the needs arising from the diversity. Identical objectives are also formulated in the Law on Primary Education (2013)[3]. Educational policy that defines the role of education in the formation, development and preservation of cultural identity based on the characteristics of its own cultural heritage, and by highlighting and standardization of need for respect and understanding of cultural differences and other cultures that exist in society, shows that it complies with the Universal Declaration on Cultural Diversity (UNESCO, 2001) (The Universal Declaration…, 2002) which states that culture is at the center of contemporary debates about identity and that the defence of cultural diversity is an ethical imperative. Serbia, like all societies in transition, has the so-called identity problem - it searches for new identities, and as it seems, more for a confirmation of their acceptance by significant others (the so-called, international community and representatives of pursued integration). It is continuously moving in the direction of overcoming its own limits of identity, which indicate differences in relation to the others, experiencing them as limes which prevents connection with the others. This indicates the imperative of erasing differences of identity between us and others, and the desire for recognition by others that gives us, according to our own estimate, legitimacy to the survival among these different ones. This constant need for acceptance from others, which imposes the adoption of norms and values characteristic of the others, suppressed the primary identity process of self-identification, denying us the answer to the constantly present question of who we are. In the basis of the process that was initiated by the harmonization of Serbian with the so-called European educational space, assumingly, is intercultural understanding and respect, which makes it possible that the experiences which are typical of European space can be transferred to other areas, but do not need to be copied. This is the fine difference, in relation to transnational experiences in the field of educationthat reformers of national education systems do not recognize, especially in countries that have the intention to integrate into the EU. Thus, they miss the opportunity to recognize the specificity of national systems of education which are the expression of the historical and cultural development, bringing into question the ultimate effects of the reforms. Socialization and Christian values. It seems that globalism in Christian values recognizes the threat to its own strengthening. In the basis of global tendencies is clearly visible “hostility” toward Christian values: 1) the creation of supranational formations, like the EU, is based on values that are not Christian (Meyer, 2009): the free market, human rights and reason are the value bases on which the EU is founded; 2) international law imposes standards that enable individuals and minorities to act beyond the Christian value system, and even to develop the emphasised anti-Christian lifestyle; 3) Truth is being banished from public discourse and its place is taken by misinformation, which is aimed at creating New (or Fake) reality. Institutionalized education plays an important role throughout the whole story of rewriting and creating a new world because it has the capacity, human resources and methodology of action which may be in a function of: (а) creation of a brave new world according to the model given in the book of A. Huxley (1931) (Huxley, 2009) or (b) creation of the world that will respect Christian values and provide an opportunity for the individual to give their best and become a man. In the Serbian society today as well, the idea of education as a public good has been replaced by market paradigm of education. Questions of history, culture and religion have become second-class, and even redundant, while the entire educational system turns to requirements of capital. The introduction of religious education in schools in Serbia (2001) is also a requirement of capital: the new ruling groups, under false flag of establishing continuity with the tradition which was interrupted by establishing Socialist order (1945), conduct a reform of education that essentially collapses the reached quality and, in effect, disables the formation of the cultural identity. Classes of religious education, whose alternative are classes of civic education, and which are in line with the requirements of the class-hour system without participation in the liturgy, do not provide the school children with the fullness of life in the community. They represent a partial experience, interacting with school programs in the foreground and the so-called hidden programs, and they cannot significantly affect the socialization of school children. Application of the instruments, which establish the new world order, such as standardization and unification, and which redesign the local societies (their economy, politics, culture, education, etc.), is more successful if it easily and quickly deals with tradition, historical values and Christian values such as Truth, Love, Justice, Catholicity. Interest of global formal and informal centres of power – constant increase of profits, involves the establishment of order which will lead to: 1) atomizing of individual (their removal from the community and from participation in joint activities such as participation in public services such as the liturgy); 2) loss of capability to understand the positions of others and sympathy towards others, which may only derive from Love; 3) experimenting with identities, which always represents a “showdown” with tradition and traditional notions of Goodness and Justice; 4) the collapse of collective identities, also including the cultural ones; and redesigning the history so that the notions of Truth would fade away and Falsehood would become a New Truth. It is important for people to “join efforts in the search for the suppressed truth, because only it can direct the humanity to more certain future” (Radisic, 2015). The role of institutionalized education is particularly important for the formation of relationship of new generations to the truth – if it transmits the truth contained in the authentic historical sources and the Truth that is spread by Christianity. A prerequisite for the establishment of a new order is “formation” of the individual who will not step into maturity – will not develop the ability to make independent decisions, but they will systematically be prepared to reproduce the thoughts and ideas of others. By joining the institutionalized education that fosters no need for spiritual self-research, an individual is not prepared to question, to doubt, to investigate and trace. By taking away that personal effort, in the way of getting to know what is the Truth, from the individual is taken away the ability to achieve individuation (deification) (Jerotic, 2010), and they retain on a level of material and are prepared to act for the benefit of others, in this case, the world capital. The right education, however, is much more than mastering educational content: “the task of right education is to develop the capacity of young people to think ...; and Deification is a goal to be reached” (Matko, 2015) because any right knowledge has its origins in the knowledge of God in Whom areall the treasures of wisdom and reason hidden. The new generations will be able to feel the experience of Love and recognize the Truth to the extent that Christian values will become part of school curricula. Conclusion. Educational policies are always formed in accordance with a variety of choices of concrete social order. Selected development strategy of the ruling groups directly influences the formation of educational policies, as its implementation achieves reverse impact on the various dimensions of initiated social changes. Social role and goals of education depend on the choice of which right, the so-called political elite and the degree of their power to impose them as non-alternative. Reform of education in the Serbian society is being implemented as part of a “package” of overall social changes that have been initiated “from above” as an expression of the ruling political will. Changes in legislation, in the field of education, have been proposed and created by the most powerful political and highest state structures. The adopted policies of education, in the so-called contemporary Serbian society, provide the opportunity to present different identities within the “domestic” institutionalized education and greater synergy of education and other social actors in their promotion. At the same time, the adopted education policies are aimed at promoting new cultural values – values that contribute to the harmonization of Serbian culture with the cultures of the so-called Western cultural circle. Traditional value systems are being marginalized, suppressed and even declared unacceptable. Creators of development policies in Serbian society are creating for the last two decades the socio-cultural context in which it is ignored the need to preserve cultural continuity, including education, and they are primarily striving to the adoption of solutions that are in compliance with Western megatrends. Serbian society is looking for confirmation of their identity in the movement towards European integration, and “Serbian” education in European dimensions of its own reforms. Both the whole and its part show accommodation abilities - willingness to accept integration requirements to which they aspire and to adapt to the new environment. This, at the same time, means a new attitude toward Christian values – they are losing their crucial place within the institutionalized education. The introduction of religious education as a particular school subject (2001) is a screen behind which is smoothly and systematically strengthened atheistic and even anti-Christian view of the world as prevalent in the socialization of school children. [1]Education Strategy by 2020, 2012. URL: http://www.mpn.gov.rs/wp-content/uploads/2015/08/STRATEGIJA-OBRAZOVANJA.pdf (date of access: 31.5.2017). [2]Law on Basis of Education Systems, 2009. URL: http://www.paragraf.rs/propisi_download/zakon_o_osnovama_sistema_obrazovanja_i_vaspitanja.pdf (date of access: 31.05.2017). [3]Law on Primary Education, 2013. URL: http://www.paragraf.rs/propisi/zakon_o_osnovnom_obrazovanju_i_vaspitanju.html (date of acces: 31.05.2017). Информация об авторе: ТРИФУНОВИЧ Весна Светиславова, доктор социологических наук, одинарный профессор Крагуевачского университета (Сербия) Перевод на русский язык, список литературы и информация об авторе отсутствуют.