Мария Луценко-Сорочинская

Cегодня я спасла кусучего шмеля:
он путался в угрюмой паутине,
стучался лбом в окно в слепой гордыне
и громко выл, обоим муку для.

Всё за окном цвело, а мёртвое стекло
не пропускало в мир весны бедняжку.
Напротив дверь открылась нараспашку,
но к жизни повернуть мешало зло.

Стояла я, как тень, и видела: вот-вот
большой паук шмеля в ловушке свяжет,
внезапностью ловца обескуражит,
и шмель, тоской отравленный, умрёт!

И, побеждая страх, в ответ на жуткий вой
шмеля взяла я в липкие ладони
и отдалила мир потусторонний!
А шмель нырнул в ладони с головой.

Пока зудящий ком к веранде я несла -
прошла секунда. Думалось о многом:
кем я тогда шмелю казалась, Богом?
Богиней, из несметного числа

тех, чей сачок парит над бабочкой простой?
Случайностью? Непостижимой силой, 
которая вселенную взрастила
и бросила сражаться с пустотой!

И выжил ли паук, латающий дыру,
без унесённой Случаем добычи?
Ведь, нарушая хищный, злой обычай,
мы смерти не даём вести игру!

Покинув свой ковчег и временную клеть,
шмель улетел на ветку пышной вишни,
а я ждала... Когда же мой Всевышний,
Мой, Знающий, как лучше будет впредь,

за яростную спесь нисколько не хуля,
отечески в горячий лоб целуя,
возьмёт меня, ослепшую и злую,
к себе в ладонь, как бедного шмеля...

03.05.2018