Search the Community
Showing results for tags 'эксперты'.
-
Состав Экспертного совета исследователей религии при кафедре государственно-конфессиональных отношений РАНХиГС Центральный федеральный округ, Южный федеральный округ, Северо-Западный федеральный округ, Дальневосточный федеральный округ, Сибирский федеральный округ, Уральский федеральный округ, Приволжский федеральный округ, Северо-Кавказский федеральный округ Центральный федеральный округ Аринин Евгений Игоревич, д-р филос. наук – эксперт в области методологических основ религиоведения Данненберг Антон Николаевич, д-р филос. наук (ученый секретарь Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11) – специалист-эксперт в области Христианства (католицизм), религии и политики Иваненко Сергей Игоревич, д-р филос. наук (член Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11) – эксперт в области новых религиозных движений и культов, религии и политики, государственно-религиозных отношений Кантеров Игорь Яковлевич, д-р филос. наук (член Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11) – эксперт в области новых религиозных движений и культов Каргина Ирина Георгиевна, д-р соц. наук – эксперт в области социологии религии Кимелев Юрий Анатольевич д-р филос. наук – эксперт в области философско-методологических основ религиоведения, философии и антропологии религии Козлов Михаил Владимирович, канд. полит. наук – специалист-эксперт в области религиозных и социально-политических доктрин и идеологии Кравчук Вероника Владимировна, к-т филос. наук – эксперт в области государственно-религиозных отношений, новых религиозных движений и культур Лебедев Сергей Дмитриевич, к-т соц. наук – эксперт в области социологии религии, религии и политики Ливцов Виктор Анатольевич, д-р ист. наук – эксперт в области государственно-религиозных отношений Мирошникова Елена Михайловна, д-р филос. наук – эксперт в области философско-методологических основ религиоведения, государственно-религиозных отношений, религии в образовании и воспитании Митрофанова Анастасия Владимировна, д-р полит. наук – эксперт в области религии и политики, гражданских культов и идеологии Мчедлова Мария Мирановна, д-р полит. наук (член Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11) – эксперт в области эксперт в области религии и политики, социологии религии Одинцов Михаил Иванович, д-р ист. наук – эксперт в области религии и политики, истории государственно-религиозных отношений Пинкевич Василий Константинович, д-р ист. наук – эксперт в области религии и политики, социологии религии, государственно-религиозных отношений Поканинова Елена Борисовна, д-р филос. наук (член Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11) – эксперт в области Буддизма, государственно-религиозных отношений Пронина Татьяна Сергеевна, к-т филос. наук – эксперт в области истории религии и государственно-религиозных отношений Себенцов Андрей Евгеньевич, канд. филос. наук – эксперт в области государственно-религиозных отношений Семедов Семед Абакаевич, д-р филос. наук (председатель Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11) – эксперт в области Ислама, религии и политики Ситников Алексей Владимирович, д-р филос. наук (член Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11 и объединенного Диссертационного совета при ОЦАД – Д 999.073.04) – специалист в области Христианства (православие), религиозного образования и воспитания Сторчак Владимир Михайлович, д-р филос. наук (член Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11) – эксперт в области религии и политики, социологии религии Человенко Татьяна Григорьевна, к-т пед. наук – специалист-эксперт в области государственно-религиозных отношений Элбакян Екатерина Сергеевна, д-р филос. наук, член Управляющего совета Ассоциации российских религиоведческих центров – эксперт в области философско-методологических основ религиоведения, религиозных доктрин и идеологии Шабуров Николай Витальевич, к-т культурологии – эксперт в области истории религии и этнокультурных традиций Шахов Михаил Олегович, д-р филос. наук (член Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11) – эксперт в области Христианства (православие), философско-методологических основ религиоведения, религии и права, государственно-религиозных отношений Шмидт Вильям Владимирович, д-р филос. наук (зам. председателя Диссертационного совета при РАНХиГС – Д 504.001.11), член Управляющего совета Ассоциации российских религиоведческих центров – эксперт в области Христианства (православие), философско-методологических основ религиоведения, религиозных и социально-политических доктрин и идеологии, государственно-религиозных отношений Южный федеральный округ Астапов Сергей Николаевич, д-р филос. наук – эксперт в области методологических основ религиоведения, государственно-религиозных отношений Грива Ольга Анатольевна, д-р филос. наук – эксперт в области этнорелигиозных и социокультурных процессов, межкультурной коммуникации Северо-Западный федеральный округ Поспелова Александра Ивановна, доктор философских наук – эксперт в области методологических основ религиоведения, государственно-религиозных отношений Сибирцева Юлия Александровна, канд. филос. наук – эксперт в области этнорелигиозных процессов и государственно-религиозных отношений Смирнов Михаил Юрьевич, д-р соц. наук – эксперт в области методологических основ религиоведения, социологии религии, религии и политики Терюкова Екатерина Александровна, к-т филос. наук, член Управляющего совета Ассоциации российских религиоведческих центров – эксперт в области музеефикации объектов религиозного назначения, религиозных аспектов культуры Фирсов Сергей Львович, д-р ист. наук – эксперт в области религии и политики, истории государственно-религиозных отношений Дальневосточный федеральный округ Дударенок Светлана Михайловна, д-р ист. наук – эксперт в области истории религии и государственно-религиозных отношений Сердюк Мария Борисовна, д-р ист. наук – эксперт в области истории религии и этно-религиозных процессов Забияко Андрей Павлович, д-р филос. наук, член Управляющего совета Ассоциации российских религиоведческих центров – эксперт в области методологических основ религиоведения, этнорелигиозных и этнокультурных традиций Пишун Сергей Викторович, д-р филос. наук – эксперт в области методологических основ религиоведения, этнорелигиозных и этнокультурных традиций Сибирский федеральный округ Абрамов Юрий Федорович, д-р филос. наук – эксперт в области методологических основ религиоведения, социологи религии и государственно-религиозных отношений Дашковский Петр Константинович, д-р ист. наук – эксперт в области методологических основ религиоведения, этно-религиозных и государственно-религиозных отношений Зайцев Павел Леонидович, д-р филос. наук – эксперт в области государственно-религиозных отношений Зуляр Раксана Юрьевна, к-т полит. наук – специалист-эксперт в области политико-правовых проблем религиозного пространства Кондакова Наталья Сергеевна, к-т филос. наук – специалист-эксперт в области этно-религиозных и государственно-религиозных отношений Смирнов Алексей Евгеньевич, д-р филос. наук – эксперт в области этно-религиозных традиций и государственно-религиозных отношений Фомина Марина Николаевна, д-р филос. наук – эксперт в области этно-религиозных и государственно-религиозных отношений Уральский федеральный округ Степанова Елена Алексеевна, д-р филос. наук, член Управляющего совета Ассоциации российских религиоведческих центров – эксперт в области методологических основ религиоведения и социокультурных процессов Приволжский федеральный округ Шиманская Ольга Константиновна, к-т филос. наук – специалист-эксперт в области этно-религиозных отношений, психологии и социологии религии Широкалова Галина Сергеевна, д-р соц. наук, – эксперт в области социологии религии и социально-политических процессов Северо-Кавказский федеральный округ Джантеева Джульета Солтановна, канд. ист. наук – специалист-эксперт в области этно-религиозных и социокультурных процессов Ибрагимов Ибрагим Джавпарович, канд. пед. наук – специалист-эксперт в области этнорелигиозных и социокультурных процессов Лаза Валентина Дмитриевна, д-р филос. наук – эксперт в области этно-религиозных и государственно-религиозных отношений http://igsu.ranepa.ru/p53006/p65015/
-
1 Агаджанян Александр Сергеевич Российский государственный гуманитарный университет (Москва) 2 Алексеенко Александр Иванович Юго-Западный государственный университет (Курск) 3 Арзуманов Игорь Ашотович Иркутский государственный университет (Иркутск) 4 Аринин Евгений Игоревич Владимирский государственный университет им. А.Г. и Н.Г. Столетовых (Владимир) 5 Астахова Лариса Сергеевна Казанский (Приволжский) федеральный университет (Казань) 6 Балагушкин Евгений Геннадьевич Институт философии РАН (Москва) 7 Барковская Татьяна Васильевна Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (Москва) 8 Белова Татьяна Павловна Ивановский государственный университет (Иваново) 9 Бреская Ольга Юрьевна Москва (?) 10 Васильева Елена Николаевна Казанский (Приволжский) федеральный университет (Казань) 11 Ваторопин Александр Сергеевич Уральский институт – филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы (Екатеринбург) 12 Вовченко Виталий Анатольевич Орловский государственный университет (Орел) 13 Возьмитель Андрей Андреевич Институт социологии РАН (Москва) 14 Гаврилов Юрий Андреевич Институт социологии РАН (Москва) 15 Гараджа Виктор Иванович МГУ им. М.В. Ломоносова (Москва) 16 Глаголев Владимир Сергеевич Московский государственный институт международных отношений (университет) (Москва) 17 Григорьева Людмила Ильинична Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева (Красноярск) 18 Дубин Борис Владимирович Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики" (Москва) 19 Емельянов Кирилл Станиславович Институт социологии РАН (Москва) 20 Забаев Иван Владимирович Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет (Москва) 21 Каргина Ирина Георгиевна Московский государственный институт международных отношений (университет) (Москва) 22 Климова Светлана Мушаиловна Белгородский государственный национальный исследовательский университет (Белгород) 23 Коровицына Наталья Васильевна Институт славяноведения РАН (Москва) 24 Костюк Константин Николаевич ООО "Директ-Медиа" (Москва) 25 Кофанова Елена Николаевна Институт социологии РАН (Москва) 26 Кривенко Марина Сергеевна Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (Москва) 27 Кублицкая Елена Александровна Институт социально-политических исследований РАН (Москва) 28 Лебедев Сергей Дмитриевич Белгородский государственный национальный исследовательский университет (Белгород) 29 Локосов Вячеслав Вениаминович Институт социально-экономических проблем народонаселения РАН (Москва) 30 Лопаткин Ремир Александрович РАНХиГС (Москва) 31 Лункин Роман Николаевич Институт Европы РАН (Москва) 32 Мирошникова Елена Михайловна Тульский государственный университет (Тула) 33 Мчедлов Миран (Михаил) Петрович (+) ИСПИ РАН (Москва) 34 Мчедлова Елена Мирановна Институт социально-политических исследований РАН (Москва) 35 Мчедлова Мария Мирановна Российский университет дружбы народов (Москва) 36 Писманик Матвей Григорьевич Пермский Институт искусств и культуры (Пермь) 37 Подлесная Мария Александровна Институт социологии РАН (Москва) 38 Пруцкова Елена Викторовна Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет (Москва) 39 Римский Виктор Павлович Белгородский государственный национальный исследовательский университет (Белгород) 40 Рыжова Светлана Валентиновна Институт социологии РАН (Москва) 41 Рязанова Светлана Владимировна Институт философии и права УрО РАН (Екатеринбург) 42 Сгибнева Ольга Ивановна Волгоградский государственный университет (Волгоград) 43 Семенов Валентин Евгеньевич Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург) 44 Силантьева Маргарита Вениаминовна Московский государственный институт международных отношений (университет) (Москва) 45 Синелина Юлия Юрьевна (+) Институт социально-политических исследований РАН (Москва) 46 Смирнов Михаил Юрьевич Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург) 47 Тощенко Жан Терентьевич Российский государственный гуманитарный университет (Москва) 48 Трофимов Сергей Викторович Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (Москва) 49 Узланер Дмитрий Александрович Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (Москва) 50 Уфимцева Екатерина Игоревна Национальный исследовательский Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского (Саратов) 51 Филатов Сергей Борисович Институт востоковедения РАН (Москва) 52 Фолиева Татьяна Александровна ВолГУ (Волгоград) 53 Фурман Дмитрий Ефимович (+) Институт Европы РАН (Москва) 54 Человенко Татьяна Григорьевна Орловский государственный университет (Орел) 55 Шаронова Светлана Алексеевна Российский университет дружбы народов (Москва) 56 Шевченко Александр Георгиевич Институт социологии РАН (Москва) 57 Широкалова Галина Сергеевна Нижегородская государственная сельскохозяйственная академия (Нижний Новгород) 58 Элбакян Екатерина Сергеевна Российский независимый институт социальных и национальных проблем (Москва) 59 Юдин Виктор Викторович Могилевский государственный университет продовольствия (Могилев) 60 Яблоков Игорь Николаевич МГУ им. М.В. Ломоносова (Москва) 61. Копылов Олег Владимирович Пермский филиал МЭСИ (Пермь) 62. Богачев Максим Игоревич НИУ ГУ - ВШЭ (Москва) 63. Пинкевич Василий Константинович РАНХиГС (Москва) 64. Сторчак Владимир Михайлович РАНХиГС (Москва) 65. Кырлежев Александр Иванович РАНХиГС (Москва)
- 24 replies
-
- социология религии
- россия
-
(and 1 more)
Tagged with:
-
А. Игнатьев ЦЕРКОВЬ И ЕЁ ПУБЛИКА: пересекая границу (тезисы к выступлению) Тезис 1. Прежде всего, надо уточнить предмет дискуссии: на мой взгляд, речь должна идти не об отношениях Церкви и общества, на мой взгляд, это слишком общая постановка вопроса, а о «церкви» в очень узком смысле, как особого корпоративного сообщества, это клир и приходской «актив», и о её «заинтересованной публике», т.е. неопределённо обширном круге людей, для которых «церковь» является предметом внимания и озабоченности, но отнюдь не основанием идентификации как социальных или политических «акторов»; Тезис 2. Далее, речь идёт об особом «локусе» этих отношений – границе между «церковью» и её «публикой»: какой бы она ни была, позиция «церкви» остаётся вне нашего контроля, а позицию «заинтересованной публики» тоже надо будет принять, какая есть, потому что государственной идеологии у нас теперь нет, единственное, что мы можем и должны обсуждать – феномен социальной, психологической, дискурсивной и всякой прочей границы между «церковью» и её публикой, а также различные социально и политически значимые ситуации, которые здесь возникают; Тезис 3. Надо сразу заметить, что эта граница, невидимый, но хорошо ощутимый барьер, отделяющий «церковь» от любой возможной «заинтересованной публики», возник далеко не вчера, вообще говоря, он существует всегда и повсюду, более того – всегда и повсюду отмечается взаимная стигматизация тех, кто по другую сторону границы (такова уж природа «церкви»), однако в нашей стране этот барьер ещё и целенаправленно воздвигался с обеих сторон по меньшей мере полторы сотни лет, в результате на границе, разделяющей «церковь» и её «заинтересованную публику», сложилась обстановка, всегда чреватая конфликтами; Тезис 4. Что особенно важно, эти конфликты получают артикуляцию в «пост-секулярных» контекстах, где заведомо невозможны традиционные, исторически апробированные стратегии их разрешения – обращение одной из сторон конфликта «огнём и мечом», как в колониях, или геттоизация другой, как при советской власти; более того – в наши дни конфликты, о которых тут речь, не так уж часто конституируют реальные социальные группы, различающиеся по своему отношению к «церкви» и конкурирующие за влияние на её «публику», в значительной степени или даже по большей части эти конфликты остаются личностными, вследствие чего ситуация на границе между «церковью» и её «публикой» становится амбивалентной и весьма неустойчивой, одни и те же люди в разных проблемных ситуациях достаточно часто оказываются по разные стороны границы; Тезис 5. До последнего времени конфликты, о которых тут речь, оставались латентными, однако сегодня обстановка на границе между «церковью» и её публикой изменилась – отчасти из-за общего кризиса так называемой «системы», вследствие которого многие конфликты, прежде скрытые за «кулисами» политической жизни, вдруг приобрели открытую и достаточно острую форму, отчасти же из-за тех перемен, которые ассоциированы с личностью нового патриарха и провозглашённой им политикой «выхода за церковную ограду»; Тезис 6. По обе стороны границы между «церковью и «заинтересованной публикой» есть немало ортодоксов, которые хотели бы, чтобы эта граница оставалась «на замке», кроме того, и там, и там есть немало экстремистов, которые отнюдь не склонны принимать во внимание реальность этой границы (примером тут может служить конфликт между «церковью» и «арт-сообществом», который мы наблюдаем последние года два), а вот людей, которые бы пытались эту границу как-то исследовать и обустроить, я что-то почти не вижу; Тезис 7. Наконец, коль скоро между «церковью» и её «заинтересованной публикой» существуют какие-то явные или латентные конфликты, то следует, наверное, поставить вопрос о роли государства в их разрешении или даже профилактике, между тем, сегодня никакой политики в области религии в нашей стране нет, что в многоконфессиональном обществе и вовсе недопустимо, вот тут социология со своими концептуальными моделями, источниками данных и кадрами специалистов могла бы сыграть весьма существенную роль. Июнь, 2014 г.
- 10 replies
-
- 2
-
- церковь и мир
- эксперты
-
(and 4 more)
Tagged with:
-
Сербия провожает праздники с верой в Бога Патриарх сербский Ириней во время рождественской литургии в Белграде 7 января 2014 г. Айя Куге Опубликовано 17.01.2014 20:33 ВСербии в последние двадцать лет отмечается возрождение интереса к религии и религиозности, на что указывают социологические исследования. По переписи населения 2011 года, 95% граждан страны идентифицируют себя с одной из религиозных конфессий, 85% – с православием. Это правило – если ты серб, то обязательно православный, даже в случае, если ты не верующий. Но в Сербии большинство граждан причисляют себя к на самом деле религиозным людям. Декабрь и январь у сербов месяцы, когда больше всего праздников – в основном религиозных. У каждой сербской семьи есть один день в году самого большого домашнего православного торжества – называется это “Крестная слава”. Это день определенного защитника-святого, который является семейным покровителем. У многих семей эти Крестные славы по календарю именно до и после Нового года. Если еще добавить Рождество, то зимний период в Сербии проходит в сплошном праздновании под знаком православия. В церквях многолюдно, литургии посещаются в массовом порядке, дома у икон постоянно горят свечи. На самом деле такое впечатление, что сербы – очень религиозный народ. В обширном исследовании, проведенном в Европе в 2012 году, сербы оказались на пятом месте по степени религиозности – опережая даже традиционно религиозных граждан католической Италии. Любопытно, что на первом месте православные македонцы, на втором румыны, на третьем молдаване, на четвертом поляки-католики. Однако социологи отмечают, что эти результаты получены на основании самооценки опрошенных. Узнать же, насколько истинной или насколько декоративной является эта религиозность из опросов можно, только опосредованным образом интерпретировав их результаты. На днях в Белграде были объявлены результаты социологического исследования религиозности сербских студентов. Оказалось, что огромное большинство студенческой молодежи причислили себя к людям религиозным, а атеистами себя назвали только пять с половиной процентов студентов. Руководитель этого исследования, доктор социологических наук Института философии и общественной теории в Белграде Мирко Благоевич. – Как объяснить такое стремление образованной молодежи в Сербии к религии? – Наше исследование, как и исследования, проведенные в Сербии ранее, начиная с 90-х годов минувшего века, показывают, что в процессе возвращения людей к религии и церкви, или точнее – приближении к религии и церкви, большую роль играет восстановление традиции. Отмечается также возрастание религиозности как у молодежи, так и у всего населения в целом. Однако не только в Сербии исследования показали, что значительная часть новой религиозности относится именно к молодому поколению. В Сербии большинство молодежи себя причисляют к православным, а если добавить другие религии в стране – римско-католическую церковь и ислам, – то получается, что около 90% молодых принимают конфессиональную самоидентификацию. Около 70% студенческой молодежи считают, что они религиозные. Чуть меньше – около 50% утверждают, что верят в Бога. А на вопрос, что вызывает у вас доверие, сербские студенты отвечали "образовательные учреждения", что понятно, а затем еще церковь и армия. – А ведь раньше, во времена социализма, образованная молодежь в Сербии, как и во всей бывшей Югославии, являлась наименее религиозной категорией общества. Сейчас же ваши результаты выявили полностью противоположное явление. – Исследования 1987 года показывали, что лишь три процента студентов были религиозными, но и тогда более 50% студенческой молодежи причисляли себя к православной конфессии. Однако конфессиональная идентификация не является показателем религиозности. Намного более точный показатель – религиозность, которую человек сам декларирует, а еще более точный – религиозная практика, поведение верующих по отношению к выполнению церковных, религиозных правил, требований и обязанностей. Если говорить о студентах периода социализма, то они в смысле участия в религиозных обрядах были религиозными в 0,03% случаев – то есть практически вообще не были религиозными. Сегодня ситуация противоположная: 70% студентов утверждают, что они лично религиозны. – Как вы интерпретируете такой рост религиозности, или, точнее, такую самооценку? – Объясняя такой рост, надо учитывать, с одной стороны, конформизм, желание молодежи приспособиться к среде, к общественно востребованному поведению, с другой – отличие условий, в которых действовала церковь в нашем обществе в прошлом и сегодня, а с третьей – ее общественную стигматизацию во времена социализма и ее особую "выделенную" роль в обществе. По моему мнению, именно эти главные факторы повлияли на такие большие перемены, когда речь идет о самовосприятии опрошенных. Однако важнейшие индикаторы истинной, настоящей религиозности, повторяю, скрываются не в самооценке собственной религиозности, а в церковной практике. Если взять за основу эти данные, то оказывается, что процент регулярно посещающих церкви, литургии, молитвы, соблюдение поста, многократно меньше. – Из результатов вашего исследования бросается в глаза именно разница между декларируемой религиозностью и религиозной, церковной практикой опрошенной молодежи. Лишь 9% сербских студентов сказали, что регулярно посещают литургии, 26% соблюдают пост перед большими церковными праздниками, а 32% часто ходят в церковь. А то, что редко кто себя признает атеистом, понятно – в Сербии в последнее время это считается даже неприличным. Ведь никакой ты не серб, если не православный и если не придерживаешься традиций, – ведь так это воспринимает в обществе. Возрождение такой “религиозности в силу традиции” усилилось во время войн 90-х годов, но оно, вопреки прогнозам специалистов, продолжается. – Обращение к религии изначально было связано с войнами территории бывшей Югославии в девяностых годах. Это было время, когда на поверхность общественной жизни всплыли отдельные функции религии – защитно-объединяющая, гомогенизирующая, этно-мобилизующая. Распад общего югославского государства и создание национальных государств в те годы повлияли на массовое возвращение людей к традициям и своим церквям – ведь конфликты в бывшей Югославии были не только конфликтами межэтническими, но и межрелигиозными, и поэтому сильно возрастала потребность сплочения собственного народа вокруг одной религии. – Но можно ли такой ренессанс православия в Сербии объяснить лишь войнами и кризисами, когда многие люди находят в религии утешение? – Это также последствие провала социализма как общественной системы и коммунистической идеологии. Она в Сербии долгое время, после Второй мировой войны, определяла рамки ценностей, давала гражданам идентичность. Учитывая исторический контекст в Сербии, как и в России, с распадом этого фундамента и социалистической самоидентичности, православие появилось как, пожалуй, единственная или как одна из важнейших альтернатив, способных заменить предыдущее мировоззрение. – Вы часто бываете в России, сотрудничаете с российскими коллегами, занимающимися социологией религии. Есть ли разница в возрождении православия между Сербией и Россией? – По-моему, основная разница в возвращении людей к церкви и религии в Сербии и России состоит в том, что в России это возвращение к православию больше связано с нынешней системой государства. В России отношения между православной церковью и государством, между государством, обществом и религией, кажется, намного более тесные. В бывшей Югославии, из-за специфических обстоятельств и войн возвращение к религии и церкви было важным для толкования конфликтов тех времен, однако все-таки в Сербии, в отличие от России, намного меньше прямой “спайки” православной церкви с государством. – Повлияли, может быть, и исторические отличия. Ведь в бывшей Югославии церковь не преследовалась так, как в Советском Союзе. Сербы, хоть и не считали тогда себя религиозными, но праздновали православное Рождество и Пасху, свою “Крестную славу”, часто крестились и венчались в церкви, хоронили с отпеванием. В теории это называется “культурная религиозность” – укорененность не столько в религиозных догмах, сколько в веками существующих исторических традициях. А теперь все себя объявляют религиозными, даже те, кого, кажется, интересует лишь внешняя, ритуальная сторона церковной практики на праздники и традиционные обряды, которые у сербов всегда подразумевают богато накрытый стол. А как бы вы нарисовали портрет, условно говоря, верующего православного серба? – Давайте сравним типичного сербского верующего, каким он выглядит на основе наших эмпирических исследований, с типичным верующим тридцать лет назад. Как выглядел типичный верующий времен социализма? Это был верующий женского пола, необразованный, жил в деревне и в социалистической системе был маргиналом, он не был включен в систему социалистического устройства. Сегодня картина типичного верующего меняется. В современной Сербии к ним в равной степени принадлежат как женщины, так и мужчины. Также нельзя сказать, что сейчас верующие в основном из сельской местности. Даже наоборот: в некоторых городах религиозность сильнее, чем в деревнях. Современные верующие больше не принадлежат к категории малообразованных. Как показало наше последнее социологическое исследование 2013 года, студенты по религиозности не отличаются от остального населения. http://www.svoboda.org/content/article/25233611.html
-
Дата публикации: 19.10.2013 В рамках Конкурса исследовательских работ молодых ученых «Вера и религия в современной России» служба «Среда» начала серию интервью с исследователями религии. Очередная беседа — с московским социологом Ириной Каргиной. Ирина Георгиевна Каргина имеет два высших образования — по специальностям физика (1983 г.) и социология (1991 г.). В 1998 г. закончила аспирантуру МГУ им. М.В. Ломоносова и защитила диссертацию на соискание степени кандидата социологических наук, а с октября 2003 года работает в МГИМО. Под ее руководством был осуществлен перевод и издание в 2003 году на русском языке Evangelical Dictionary of Theology / Edited by Walter A. Elwell («Теологический энциклопедический словарь» — 1468 с.). Сегодня Ирина Георгиевна занимает должность начальника Управления учебно-организационной работы МГИМО, является доцентом кафедры социологии, а также возглавляет исследовательский комитет «Социология религии» Российского общества социологов. О профессиональном пути: Социология – моё второе высшее образование.Я решила стать социологом уже в сознательном возрасте. Комбинация физико-математического образования с социологическим – для эмпирика очень хорошее сочетание. Социология была мне интересна ещё до того, как я получила это образование, ещё в начале 90-х гг. Диплом я делала по Максу Веберу и достаточно углубилась в его работы и идеи: изучение влияния религии на экономические, социальные и политические процессы. И это в большей степени предопределило траекторию моей работы в области социологии: комбинация эмпирики и фокус на изучение религии и протестантизма. Мой первый эмпирический опыт был связан с изучением российских протестантов. У меня была возможность изучать их жизнь, рост, распространение церквей изнутри (!) и эмпирическими методами по всей России и Украине и Беларуси и некоторых странах СНГ. В 1995 году я поступила в аспирантуру МГУ, и моя работа в первую очередь базировалась на результатах этих проектов. Некоторые из результатов исследований были опубликованы. Например, в 1998 году в журнале «Социс» (№6) вышла статья «О динамике развития христианских конфессий». В основу этой работы были заложены результаты довольно интересного и, на мой взгляд, уникального проекта, который начался еще в 1993 году. В то время практически ничего не было известно не только о деятельности, но и месте нахождения большинства религиозных групп, особенно за пределами больших городов. Поэтому проект преследовал две цели. Во-первых, сделать справочник религиозных организаций, во-вторых – получить информацию об их истории, содержании деятельности, людях. Это был почтовый опрос с выборкой по типу «снежного кома». Очень важно было разработать анкету так, чтобы не вызвать отторжения тех верующих и лидеров религиозных групп, к которым мы обращались. Постепенно, за два года была собрана информация почти о 2000 религиозных организациях. Особенно ценными были свидетельства, описывающие то, как, например, религиозные группы, созданные еще до и после 1917-го года, поддерживали свою деятельность. В статье «Самоидентификация верующих: социальная мотивация», опубликованной в журнале «Социс» в 2003 году, обобщаются результаты еще довольно масштабного эмпирического проекта (2000-2002). Проект назывался «Почему я не в церкви?». Целью исследования было выяснить, почему значительная доля населения, считая себя верующими , остается за пределами активной религиозной деятельности ? Что лежит в основе их мотивации ? Важно было понять , почему такой благоприятный для многих религиозных конфессий России период , каким стало последнее десятилетие прошлого столетия , несмотря на вложение средств в сегмент протестантов и широкое распространение православной религии, не привел к значительному росту активных религиозных последователей. Интерес к исследованию протестантов и возможность исследовать протестантские организации изнутри воплотились в ряде публикаций, в которых анализируется деятельность протестантских организаций и дается описание динамики социального портрета протестантских верующих. На мой взгляд, довольно полезным для тех, кто интересуется этой проблематикой, будет почитать, например «Protestants in the Former Soviet Union: What Survey Findings Reveal» (2002), «Протестанты в России — современные тенденции (по результатам социологических исследований)» (материалы II Всероссийского социологического конгресса. 2003 г.),«Российские протестанты в условиях религиозного плюрализма: анализ современных тенденций (по результатам социологических исследований)». О сфере научных интересов в настоящее времяПрежде всего, хочу сказать, что интерес к изучению российских протестантов у меня не угас. В конце 2013 года в Вестнике МГИМО- Университета будет опубликована статья, которую я сделала на основе выступления на 11-я конференции Европейской социологической ассоциации (ESA), проходившей в августе 2013 года в Турине (Италия). Статья выйдет под названием «Влияние кризиса на протестантские конфессии в современной России». В статье анализируется, как под влиянием кризиса изменились место и социальный облик протестантских религиозных организаций в России в контексте общих преобразований религиозного пространства и изменений отношения общества к религии. Эта статья не только о протестантах, но и о типичных чертах современной российской религиозности и мифах относительно «религиозного возрождения в России». Вместе с тем, на протяжении нескольких последних лет я фокусируюсь на изучении теоретического и эмпирического опыта западных социологов религии, процессов, происходящих в религиозной среде за пределами России, т.к. они позволяют лучше понимать и интерпретировать преобразования религиозной среды в нашей стране, прогнозировать траектории будущего развития. На мой взгляд, исключительно интересные процессы происходят сегодня в странах «третьего мира». Думаю, имеет смысл обратить внимание на феномен стремительного роста христианства в странах Латинской Америки, Африки и основные тенденции, связанные с изменениями масштабов распространения христианства и его облика в мире под влиянием роста других мировых религий и экономических трансформаций. С этой темой я выступала на последнем Всероссийском социологической конгрессе в Уфе в конце 2012 года, у меня вышло несколько публикаций на эту тему. Например, «Метаморфозы христианства на фоне постмодернистского пейзажа» в журнале «Полис», 2012, № 5; «Феномен «Следующего христианского мира»: типичные черты и тенденции» в Вестнике Московского Университета. Серия 18: Социология и политология. — 2013. — № 1. Уверена, что даже те социологии религии, кто занимается только российской проблематикой, найдут в них немало того, что, возможно, заставит взглянуть на российское общество в контексте религии с иной точки зрения. Другое направление – это изучение трансформаций современной религиозности и размышления на тему секуляризации и десекуляризации. В силу того, что современная религиозность принимает все новые формы и становится все более разнообразной, диффузной, эклектичной и неопределенной, а религиозные организации вынуждены считаться с реальностью и использовать новые формы и способы «выживания» в условиях современного «текучего» и «турбулентного» социума, границы между «секулярным» и «сакральным» также становятся все более неопределенными и текучими. Этой проблематике посвящено несколько статей. Например, в журнале «Государство, религия, церковь в России и за рубежом» в 2009 году (№4) опубликована статья «Фуззи» религиозность как следствие трансформаций современного христианства в модернизирующемся обществе», в журнале «Социс» в 2010 году вышла статья «Новые формы сакрализации светского и секуляризация сакрального в христианских обществах : анализ природы качественных изменений религии в контексте модернизации» (2010), в журнале Вестник МГИМО-Университета в 2012 году (№2) опубликована работа «Новые религиозности: социологические рефлексии». Следующая проблема, которая меня интересует, тесно связана с предыдущей и – это то, какие эмпирические модели использовать при исследовании религиозности. Вопрос об измерении религиозности неизменно остается одним из ключевых в рамках как отечественной, так и западной социологии религии. Сложились определенные традиции как у российских, так и у зарубежных социологов. Однако, по моему убеждению, западная социология религии продвинулась далеко вперед в поиске и апробации новых алгоритмов измерения современной религиозности, причем, что очень важно, эмпирический опыт развивается на основе развития теорий религии и современного теоретического дискурса. К сожалению, наши социологи оторваны от этого процесса, а если дискуссии и возникают, то они все еще идут вокруг методик, предложенных еще в начале 90-х или более ранних. Важно, на мой взгляд, что общий их недостаток, заключается в том, что, во-первых, они существенно отстали от современных теорий и вообще в их основе отсутствует теоретическое начало, а во-вторых, они предлагают инструменты, которые не способны измерять современное религиозное разнообразие таким образом, как оно понимается ведущими теоретиками религии сегодня. Современное религиозное разнообразие проявляется в значительно более широком контексте, чем только лишь в разнообразии религиозной идентичности, религиозных практик и религиозных организаций. Оно — в разнообразии форм религиозности, смыслов, которые вкладывают люди в понятие «религия» и «вера», степени влияния религии и религиозных ценностей на повседневную жизнь. Поэтому я, например, не вижу никакого смысла в том, чтобы на основании частоты посещения богослужений, молитв и прочих видов практик, дискутировать о том, кто является «истинным» или «не истинным» верующим. С другой стороны, сами цели исследований тоже часто довольно ограничены. Большинство отечественных исследований нацелены на получение информации лишь об уровнях религиозной самоидентификации и религиозных практиках в определенных социальных группах или регионах, но эти сведения ничего не дают для понимания того, каким образом религия влияет на социально-политические и экономические процессы в нашей стране. Например, данные о высоком уровне православной религиозности и практически всенародных празднованиях религиозных праздников в России лишь мифологизируют представление о роли православной религии в нашем обществе. Реальность же далека от созданного образа. Например, анализ исследования вопросов национальной идентичности и национальной идеи, поведенные институтом социологии РАН показал, что когда российского гражданина не спрашивают напрямую о его религиозности, он о ней и не вспоминает. Я думаю, что в современных условиях исследование религиозной самоидентификации имеет смысл, если оно является частью достижения более широкой цели. Например, это может быть изучение влияния религиозной идентичности на процессы интеграции или риски российского общества. Было бы также очень интересно узнать, каким образом миграционные процессы влияют на трансформации и динамику религиозной идентичности. К слову сказать, исследования в области религии в разных странах все больше носят междисциплинарный характер. Уверена, что подобные работы в скором времени появятся и у нас. Можно взять за основу интересный опыт западных коллег и провести у нас эмпирическое исследование с использованием уже апробированной современной методики. Например, опыт Р. Хьюбера и его коллег. В настоящее время печати в журнале «Социс» находится моя статья «Измерение жизнеспособности религии: анализ опыта моделирования исследовательских стратегий», в которой я рассматриваю новые способы операционализации религиозности и стратегию измерения влияния религиозного плюрализма на изменение роли религии в жизни индивидов, представленные С. Хьюбером и его коллегами. В статье также приводятся результаты тестирования «Модели», которые представляют отдельный интерес, т.к. проясняют, какие тенденции характерны для западных обществ в отношении роста религиозного разнообразия, а также то, какие их постулатов теории религиозной экономики действительно находят свое подтверждение в Западной Европе, а какие нет. Конечно же, для осуществления такого проекта нужны ресурсы. Возможно, эти планы можно осуществить, если объединить усилия заинтересованных специалистов. О парадигмахМне интересно наблюдать за развитием теоретической мысли в рамках западной социологии религии. Так, например, острые дискуссии конца 1990-х начала 2000 годов между сторонниками двух масштабных парадигм – секуляризации и новой маркетинговой парадигмы, перешли в фазу конструктивного диалога и признания необходимости применения полипарадигмального подхода к изучению современного религиозного комплекса. С одной стороны, неосекулярные теории переосмыслили парадигму секуляризации. В их рамках не говорят о всеобщности секуляризации и признается её многомерность и многоуровневость. С другой – в рамках «новой» парадигмы признается, что «неожиданные изменения, происходящие в религиозных экономиках, предполагают рост и падение религиозных фирм, но не взлет и падение религии per se.» (Р. Финке). «Новая» парадигма, или как ее еще называют «маркетинговая парадигма», «теория рационального выбора в области религии» или «теория религиозной экономики», весьма интересная, на мой взгляд. Она разработана американскими социологами Р. Финке, Р. Старком, У. Бейнбриджем и Л. Ианнаконе. Первые публикации, в которых зафиксированы основные постулаты, появились еще в конце 1980-х начале 1990- годов, но дискуссии вокруг новой парадигмы и дополнительные эмпирические исследования ее авторов способствовали развитию теории. В рамках нового подхода религиозное поведение индивидов и деятельность религиозных организаций анализируется с позиций теории рационального выбора, законов функционирования рыночной экономики и теорий обмена, что кардинально отличает ее от прежних теорий религии. Её смысл не в ответе на вопрос, что превалирует: рост религии или процессы секуляризации. Она даёт объяснение религиозного разнообразия. Стоит сказать, что «новая» парадигма вызвала к жизни стремление многих эмпириков переосмыслить свои методики и по-новому концептуализировать такие базовые понятия как «религиозность», «религиозное участие» и др. (Я совсем недавно сдала в печать довольно объемную статью о теории религиозной экономике в журнал «Социологическая наука и социальная практика», которая будет опубликована в начале следующего года.) Развитие современной теоретической мысли в рамках дисциплины социология религии связано целым рядом имен. Это – британский социолог Грэйс Дэйви, которая является автором «субсидарной теории религии», ее исследования внецерковной религиозности широко известны; Питер Бергер, известный классик тезиса секуляризации, чья работа 1999 года «Десекуляризация мира: возрождающаяся религия и мировая политика» внесла весомый вклад в переосмысление многих прежних представлений о секуляризации и стала назиданием ученым в отношении того, что слепое следование теории без опоры на реальность приводит к искажению представлений о мире. Далее я назову только имена наиболее видных, на мой взгляд современных западных социоогов религии: Томас Лукман, Хосе. Казанова, Карел Доббеларе, Дэвид Мартин, Детлеф Поллак, Брайэн Уилсон, Брайэн Тернер и др. О российских мэтрахЕсли говорить о российских коллегах, я бы выделила мэтров социологии религии, которые до сих пор являются для нас ориентирами и маяками. Их творческий научный путь начинался еще в советский период, им приходилось преодолевать многие идеологические запреты и ограничения в исследовании такой специфичной сфере как религия. Возможно, именно эти условия способствовали формированию у этих ученых исключительно демократичного и взвешенного подхода к оценкам современного состояния религиозной среды, где абсолютно отсутствует какой-либо намек на конфессиональную ангажированность. Они являются примером истинно научного подхода к исследованию религии, чего, порой не достает сегодня. Прежде всего, я имею в виду Ремира Александровича Лопаткина. Его вклад в отечественную социологию религии известен. Думаю, что нет ни одного российского социолога религии, кто бы не знал работы Ремира Александровича, связанные с исследованиями религиозности. На протяжении многих лет он возглавлял исследовательский комитет «Социологии религии» Российского общества социологов, сегодня он является почетным председателем комитета. Помимо этого, под его руководством выросли многие современные исследователи религии, сегодня работающие в разных регионах России. Конечно же, в число метров я включаю Виктора Ивановича Гараджу, Михаила Петровича Мчедлова, Матвея Григорьевича Писманика, Николая Александровича Митрохина. Если говорить о новом поколении, то есть разные работы, с ними можно соглашаться или не соглашаться, но они имеют зерно, которое интересно, и это выражение определённой позиции. Это работы Романа Лункина, Марины Мчедловой, Сергея Лебедева, Юлии Синелиной (Юлия Юрьевна трагически погибла 29 марта 2013 г. в возрасте 41 года — прим. ред.). Когда мы встречаемся на определённых мероприятиях, мы признаём позиции друг друга, можем спорить и не соглашаться, но работы их интересны, и их важно читать. Иначе невозможно двигаться вперёд, иначе произойдёт застой. У споров есть и другая сторона – нельзя останавливаться на одном мнении. О семинаре по социологии религииМы планируем проводить семинары Исследовательского комитета «Социология религии» Российского общества социологов регулярно. Их цель – собрать научное сообщество, людей, непосредственно изучающих религию, которым есть, что сказать, и готовых к обсуждению. Моя задача не только собрать людей, но и создать атмосферу, позволяющую свободно высказывать свою научную позицию. Обсуждать религию очень сложно, это часть идеологии. Многое зависит от аудитории, в которую попадаешь. Иногда лучше промолчать и ничего не говорить: доказывать не имеет смысла, ты можешь быть неправильно понят. Даже в среде социологов не всегда можно говорить о том, что происходит на самом деле, и это грустно. Порой и на конференциях, посвящённых изучению религии, а не социологии в целом, имеет место идеологически окрашенная атмосфера, определенная конфессиональная ангажированность. На семинар – это площадка, где можно встречаться и обсуждать наши научные проблемы, не обижаясь ни на кого, в атмосфере толерантности и понимания. Думаю, эта атмосфера будет сохраняться. Люди приезжают из разных городов, находят немалые средства для этого. Это радует. Значит, в таком диалоге есть потребность. О журнале по социологии религииОсновной источник знания о состоянии религии – это статьи, публикуемые в научных журналах, сборниках конференций, изредка в периодической печати, а также в интернете. За последние годы всего этого появилось немало. Однако проблема заключается в том, что все эти источники очень разрознены, о многих, возможно, очень интересных работах мало что известно, т.к. они опубликованы на местном уровне и поэтому не доступны для широко круга социологов. Я думаю, что назрела необходимость создания междисциплинарного журнала по социологии религии. Журнал нам нужен – единое авторитетное издание под хорошей академической «крышей» (смеётся – прим. ред.). Ведь, по сути, публиковаться многим социологам негде или эти возможности ограничены. Есть огромное количество аспирантов, которым это необходимо. К сожалению, в «Социсе» (журнал Института социологии РАН «Социологические исследования» — прим. ред.) рубрика «Социология религии» не постоянна и ограничена максимум тремя статьями в соответствующем номере. Есть журнал, выходящий в РАНХиГСе – «Государство, религия, Церковь в России и за рубежом» — он интересен, но сегмент, выделенный для статей по социологии религии, незначительный. Журнал, в первую очередь, религиоведческий. А нам нужно издание именно по социологии религии, не по религиоведению. Надо работать в этом направлении! Может быть, кто-то услышит нас в этом интервью. Все, кто заинтересован в разработке и финансировании этого журнала, могут обращаться ко мне или к вам. Я обязательно буду работать в этом направлении. Об адресатах исследований религииКто может быть «потребителем» результатов исследования религии? Я лучше скажу, как это происходит на Западе. Они интересны государственным структурам для разработки программ миграционной политики, политики в области образования, семьи, рождаемости, любой гуманитарной сферы, социальной сферы, а также межнациональных отношений. О религиозной ситуации в РоссииЯ достаточно критично отношусь к эмпирике, которая публикуется сейчас, об этом я уже упоминала. Насколько достоверно то, о чём она говорит? Но если говорить обобщённо, думаю, что своего объёма религии Россия уже достигла. Он достигнут к концу 1990-х гг. Если говорить, к примеру, о протестантах, то «популяция» протестантов в России сформировалась к середине 1990-х гг. и достигла своего максимума и дальше увеличиваться не будет, несмотря ни на какие вложения. Это касается и православия. После так называемого «религиозного бума» люди, имеющие потребность в религии, пришли к ней, и предел достигнут, эмпирика это также показывает. Можно задать вопрос: на данный момент это те же самые люди или другие? Те, кто действительно живут религиозной жизнью в полной мере. Как показало наше исследование «Почему я не в Церкви», есть отток, и есть приток, люди меняются, но объём сохраняется тот же. На изменения сложившихся пропорций могут оказать влияние лишь демографические сдвиги – миграционные процессы и рост рождаемости. Кем бы Вы стали, если бы не нашли себя в социологии религии?Наверное, я была бы… дизайнером. Я в детстве закончила художественную школу, но, к большому моему сожалению, сейчас имею очень мало времени, хотя так хотелось бы заниматься творчеством. Когда завершу ряд своих профессиональных дел, то подойду к мольберту, который меня ждёт (смеётся – прим. ред.)! Какую книгу должен прочитать каждый человек?В голову приходит множество идей. Но, наверное, у каждого человека рано или поздно появляется «своя» самая важная книга или даже набор таких книг. Жизнь подскажет, рекомендации здесь мало чего стоят. Кого можно назвать выдающимся человеком современности?Для меня самое главное в человеке – это его человеческие качества, извините за тавтологию. И совсем не важно, чем он занимается. При наличии доли ума и образования можно добиться очень многого в профессиональной сфере. Человек может научиться многому, и человека можно научить делать многое. Но нельзя научить его оставаться человеком. Подготовила Мария Кузьмичева http://sreda.org/ru/2013/intervyu-s-irinoy-karginoy/30525
-
- социологи религии
- наука
-
(and 4 more)
Tagged with:
-
О разработке Энциклопедического словаря социологии религии
Serjio posted a topic in Иные мероприятия
Как создаётся «Энциклопедический словарь социологии религии» / М.Ю. Смирнов, д.с.н., проф. кафедры философии АОУ ВПО «Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина» 14: Религиоведческая рассылка «Перспектива» / №3 (15 августа 2014 года) ...Как показали все названные семинары Исследовательского комитета «Социология религии», в профессиональной среде существует устойчивое понимание необходимости консолидирующей деятельности. Все докладчики и другие выступающие на каждом семинаре обращали внимание прежде всего на научную составляющую работы социологов религии, указывая, что без решения теоретико-методологических проблем невозможно достичь основательности, а значит и востребованности, которые позволили бы российской социологии религии стать авторитетным источником адекватного понимания религиозной ситуации в современном обществе. Конечно, никакое специальное издание, вроде Энциклопедического словаря, не может само по себе что-то существенно изменить в положении российской социологии религии. Однако в ходе его создания возникает уникальный опыт научного взаимодействия между представителями самых разных сегментов социологического (и близкому к нему) изучения религии. Этот опыт закрепляется совместными обсуждениями на семинарах и конференциях и общими усилиями по созданию достойной научной продукции. В настоящее время формирование корпуса статей Энциклопедического словаря, который содержит 420 статей, завершено. Авторский коллектив переходит к стадии научного редактирования статей и подготовки словаря к изданию. При благополучном ходе событий и полной реализации плановых установок есть надежда, что в 2015 г. арсенал отечественной научной литературы пополнится фундаментальным «Энциклопедическим словарём социологии религии». -
Елена Васильева: ОПРОС ЭКСПЕРТОВ. Какие бы Вы выделили 3-5 основных ИМЕЮЩИХСЯ направлений исследований в сфере российской эмпирической социологии религии? Михаил Смирнов Сергей Лебедев Светлана Рязанова Tatiana Folieva Svetlana Karassyova Pavel Kostylev Ksenia Trofimova Ксения Колкунова Olga Breskaya Екатерина Элбакян Людмила Григорьева Светлана Алейникова Dmitry Uzlaner андрей игнатьев Alexander Kyrlezhev Роман Лункин Алексей Гайдуков Марина Мчедлова Olga Bogatova николай шабуров Anna Sokolova Евгений Аринин Павел Костылев Нужных, имеющихся или вообще? 19 ч. · Не нравится · 2 Светлана Алейникова Если по тематической популярности, то мне кажется, больше всего работ по таким направлениям: 1) Анализ РЕЛИГИОЗНОСТИ - типология, особенности, динамика, обусловленность поведения, социального действия-взаимодействия и т.п....Еще 19 ч. · Отредактировано · Не нравится · 4 Екатерина Элбакян Я бы выделила - качественный анализ религиозности с выработкой специфических критериев; количественный и качественный анализ религиозной ситуации с учетом политических, социально-экономических и прочих современных реалий (в России); анализ факторов способствующих межрелигиозному диалогу и прогнозные оценки реальности такого диалога и его следствий для ситуации в стране; изучение социального самочувствия верующие. в особенности - представителей религиозных меньшинств- в РФ и, как вариант, эмпирический анализ судебной практики и места в ней религиоведческой экспертизы (на примере отдельных религиозных направлений, например, за последние 5-10 лет). 19 ч. · Не нравится · 4 Елена Васильева Павел, имеющихся направлений. Но вопрос о нужных - безусловно, интересен. Можно такой опрос сделать для "Религиозной жизни". 18 ч. · Не нравится · 2 андрей игнатьев тогда теория и методология исследования, а также стратегии и практики экспертизы (но тут я уже немного в желаемое залез) 18 ч. · Не нравится · 4 Михаил Смирнов Анализ современной религиозности это, конечно, вечно зелёная тема для социологии религии. Но всегда упирается в точность критериев, которые не могут быть универсальными, должны определяться под конкретную ситуацию (конфессию) и контингент. В условиях религиозного многообразия всё время хочется понять причины востребованности той или иной религии её последователями - что именно влечёт к выбору (т.е. актуально исследование обращения/конверсии + мотивы религиозной самоидентификации). Кроме того, нужны исследования представлений о религии и её конкретных явлениях в массовом сознании (по регионам и группам населения); и специально то же самое применительно к административному и управленческому аппарату. 18 ч. · Не нравится · 5 Светлана Алейникова Вопросы методологии - да, несомненно. 18 ч. · Нравится · 2 Елена Васильева Михаил Юрьевич, желаемые направления эмпирических исследований - тема очень интересная. Можно и ее здесь пообсуждать. Но, все-таки, как Вы думаете: какие основные направления эмпирических исследований по социологии религии в России можно выделить на сегодняшний день? 18 ч. · Нравится Сергей Лебедев Пожалуй, соглашусь с большинством высказавшихся коллег: № 1 - вопросы религиозности - уровня, степени, характера и состояния (и критерии этого явления как смежная методологическая проблема); затем - "религия и этничность / национальность" (в основном в плане идентичности, с выходом на комплекс смежных вопросов соц. психологии и социологии политики); далее - никто, кажется, не указал, но последние лет 12 была очень популярна тематика "толерантности" - межрелигиозной в т.ч.; не могу не отметить также тему "религия и нравственность / базовые ценности" в различных её вариациях; наконец, "религия и образование". 18 ч. · Отредактировано · Нравится · 2 Екатерина Элбакян Я написала о возможностях межрелигиозного диалога - это существенная часть отсутствующей толерантности 18 ч. · Не нравится · 3 Сергей Лебедев Да, Вы правы, Екатерина Сергеевна, простите за плагиат 18 ч. · Нравится · 1 Михаил Смирнов Лена, да я понял смысл вопроса. Только ответ на поверхности - большинство приступающих к эмпирич. исследованиям, а это обычно соискатели степени, занимаются "фотографированием" наличной ситуации в разных масштабах (регион, город, вуз, какие-то группы населения), причём без упомянутого Екатериной Сергеевной соотнесения с соц.-эк. и полит. реалиями. Как фактография быть может это и нужно, но: а) скучно; б) непонятно зачем - об этом, помнится, говорили на последнем (июньском) семинаре Иссл. к-та. Чуток повеселее - опросы общественного мнения, из них можно суммарно что-то извлечь для понимания. Но часто это - работа "кремлёвских звездочётов", что надо, то и показывают. Думаю, мы все это более/менее одинаково видим, потому ответы не о том, что есть, а о том, что хотелось бы (т.е. о том, что именно и нужно). 16 ч. · Не нравится · 6 Ольга Богатова Критерии религиозности, проблема "десекуляризации"/клерикализации, социальные установки и ценности верующих, степень воцерковленности, периферийно - фундаментализм и экстремизм (в том смысле, что люди, идентифицирующие себя как социологов религиии, от этих проблем бегают, имхо). 14 ч. · Отредактировано · Нравится · 1 андрей игнатьев да нет, не бегают , просто многое делается как диссертации и дипломные работы 14 ч. · Нравится · 2 Татьяна Фолиева Я прочитала и думаю, надо делать опрос: на сколько Россия отстает от мировой социологии религии. Судя то, что перечислили на 20 минимум 14 ч. · Отредактировано · Нравится · 2 Ольга Богатова Согласна! В сравнении с той литературой, которую нам давали читать на недавнем RESETе - бросается в глаза дефицит публикаций с описаниями религиозных практик на основе качественных исследований, новых религий и т.п. Недавно мне пришлось в 3 раз читать кандидатскую диссертацию из Самары о местных неоязычников. Так вот, до автора с 3 раза дошел смысл моего замечания - описать содержание догм и ритуалов конкретно тех общин, которые она наблюдала, а также по поводу отсутствия полевых материалов. У меня, говорит, эти полевые дневники есть, но руководитель мне категорически запретила включать эти данные в диссер. Что тут сказать? 14 ч. · Нравится · 3 Марина Мчедлова Не бегают никуда и ни от чего.Многие такие исследования закрытые..... Я бы по -другому посмотрела бы: как уйти от заезженной колеи и посмотреть белее широко с новыми референтами и референциями. Может действительно меняется Большой метанарратив, а мы все хотим попроще и по.знакомее(((((( 13 ч. · Нравится · 5 Екатерина Элбакян Тут можно сказать об ангажированности из-за чувства страха под давление епархий на местах - причем, не обязательно аспиранта или магистранта, но хотя бы его научного руководителя. К тому же, принцип "методологического агностицизма" плохо работает - его даже пытаются критиковать, иногда прибегая к весьма сомнительным аргументам типа такого - вы там в Москве или Петербурге, вам легко, а поживите в других регионах и попробуйте противостоять епархиальным архиереям. Я думаю, что все вместе мы как сообщество противостоять им сможем - причем не в качестве некоего конфликта, а исключительно с позиций демаркации объектов, предметов, методов изучения и т.д. Тогда мы не будем отставать на 20 лет от наших западных коллег, живущих, кстати, в не менее религиозных (если не более) странах, но при этом имеющих возможность спокойно заниматься своими исследованиями, в личной жизни, возможно, оставаясь и верующими и даже глубоко верующими людьми. У нас же в обществе какой-то тупой микст - если ты занимаешься изучением религии, то должен быть православным. А если я буду изучать население Сомали, я стану негритянкой?Никогда не забуду, как на секции по социологии религии, которую Ирина Каргина вела в рамках социологического конгресс в Уфе, делались попытки (которые мы с ней достаточно жестко пресекали с 10 утра до 20 вечера) доказать, что в социологическом изучении религиозности выводы исследователями должны согласовываться с догматами Символа веры. Это было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Это говорил декан соц. факультета из Свято-Тихоновского университета Рязанцев. А одна тетя, рассуждая о сакральном, сказала, что есть священное, есть мирское, а между ними находится сакральное. Такое вот гениальное открытие. Причем на мой вопрос о том, а что же такое святое, тетя, делающая доклад на эту тему, ответить не смогла. Тетя эта - зам декана в Свято-Тихоновском. Снова смешно. И снова грустно. И я, как ни стараюсь отвлечься от эмоций, но хочу воскликнуть - и эти люди будут нас учить и нам указывать, как работать! 13 ч. · Нравится · 4 Татьяна Фолиева Екатерина Элбакян позвольте Вам мне возразить, поскольку я представитель с мест) Отставание, чаще всего, связано не сдавлением архиеерев, а с тем, что те, кто читают курсы с.р. не знают английского языка. Я сейчас готовлю рецензию на книгу Каргиной и специально проверила умк и рп (достурные в сети): большинство заканчивают курс истории с.р на Мертоне, Бергер&Лукман только потому, что это единственно, что переведено. Низкий уровень образования - главная причина, по которой мы отстаем. Что касается ПСТГУ, кроме вышеуказанных там есть Забаев и Пруцкова, которых никак нельзя обвинить в непрофессионализме. Потом, закрытые исследования есть ( и для администраций и для органов). Но иногда складывается впечатление, что их не читают. 13 ч. · Отредактировано · Нравится · 4 Екатерина Элбакян Ну я говорю только о явленном (хотя бы лично мне). Не сомневаюсь, что есть и хорошие спецы. Видимо, не будучи социологом религии, я их просто не знаю в конфессиональной среде. Зато знаю их среди ученых. Что касается епархий, я это неоднократно слышала от своих коллег, которые являются завкафедрами в некоторых далеких от Москвы университетах. Города и регионы, по понятным причинам, здесь не называю. Что касается вообще уровня знаний - тут я полностью согласна. Удручает то, что он становится все ниже, а не выше (как должно бы быть). По поводу закрытых исследований я ничего не знаю, потому и судить не могу - я их просто не видела. Но охотно верю и Марине Мчедловой и Вам, Таня, что они есть. Вопрос в том, насколько они не ангажированы ставлю в скобках, поскольку просто этого не знаю. 13 ч. · Отредактировано · Нравится · 3 Елена Васильева Татьяна, думаю, содержание УМК связано не с тем, что преподаватели не читают на английском, а с тем, что студенты или не читают, или плохо читают. Я тоже не включаю в УМК материал, если мне нечего дать по этой теме студентам на семинар. 13 ч. · Нравится · 2 Татьяна Фолиева Лена, я не согласна. Не читают студенты - ок, можно не выносить на семинары, но в лекциях сказать. Ну и главное, я могу сказать за своих коллег: ну бОльшая часть не знают ничего после уже указанных мной имен. 13 ч. · Не нравится · 2 Ольга Богатова В закрытых исследованиях плохо то, что их не публикуют и не обсуждают - ни методику, ни результаты. Что касается УМК - там должен быть минимум литературы, причем доступной для студентов, так что это не индикатор. Если требования изменятся переаттестация и т.д. будет зависеть от состояния этих бумажек - разве туда не включат англоязычную литературу те, кто ее в глаза не видел? А пока я лично даю то, что могут прочитать студенты. Еслм соблаговолят. 12 ч. · Не нравится · 3 Светлана Карассёва Отвечаю сразу на вопрос, не прочитавши предыдущих комментариев *** Поскольку я сама не социолог (просто сотрудничаю с социологами) и работаю не в России, то могу сказать только о том, что попало в поле моего зрения, когда я разбиралась с тем же вопросом (в связи с Россией, года два-три назад). Мне важно было понять, какие эмпирические исследования в России сформировали общее представление о религиозности в стране, причем не только в научной среде, но и в общественном мнении. Оказалось, что это общенациональные количественные опросы (Фурман-Каариайнен, Чеснокова, Воронцова-Филатов-Фурман, Тарусин, Синелина, др.; "заметна" была также книжка Агаджаняна-Русселе). Еще в интернете были заметны единичные публицистические отчеты ФОМа и т.п. по разным частным вопросам – напр., кто празднует пасху, кто постится, т.п. Ну и конечно в самое последнее время заметны публицистические отчеты Исследовательской службы Среда, но я не знаю, последние два случая (ФОМ и Среда) относятся ли к теме. (И не знаю, актуален ли этот отчет 2-3хлетней давности). 12 ч. · Не нравится · 5 Сергей Лебедев Уважаемые коллеги! Ваши рассуждения прекрасны. Но я хочу выйти с практическим предложением. На всем Вам известном ресурсе "Социология религии", который я, грешный, имею честь редактировать, есть специальный раздел "В помощь преподавателю социологии религии": http://sociologyofreligion.ru/index.php... . Я предлагаю Вам последовать примеру коллеги О.В. Копылова из Перми и выложить там Ваши УМКД по социологии религии и другие учебные материалы, которые Вы сочтёте нужным выложить. И потом уже там - и здесь - можно их предметно обсуждать. Авторское право будет строго соблюдаться, для чего,в частности, по Вашему желанию мы можем закрыть этот раздел от посторонних глаз - он будет доступен только для зарегистрированных участников. В помощь преподавателю социологии религии sociologyofreligion.ru В помощь преподавателю социологии религии: Рекомендательный список тем курсовы... 12 ч. · Нравится · 3 · Убрать предварительный просмотр Татьяна Фолиева Ольга, Лена, скажите, что вам мешает в лекциях рассказать о теории рационального выбора? Я не могу понять. 12 ч. · Нравится Ольга Богатова Спасибо, учту. А кстати, есть ли вообще социология религии среди профилей бакалавриата и магистратуры по социологии? С этого надо начинать. Причем прошу учесть, что каждый год набор абитуриентов на каждое направление подготовки (хотя бы по максимально широкому профилю) в нашем университете, например, под вопросом. А в бакалавриате по ГОС-2 социологии религии вообще не было даже как учебной дисциплины. А теперь еще и ГОС-4 грядут. 12 ч. · Нравится Светлана Карассёва Читаю комментарии - как с другой планеты))... В Беларуси вообще нет - не только подготовки по специальности религиоведение, но даже и общих курсов религиоведения в вузах (за единичными исключениями)... 12 ч. · Нравится · 1 Марина Мчедлова Есть много теорий хороших и разных,))))). Мне кажется, что проблема в огораживании десятки))))))))), а если более широко?. Кто сможет об,яснить , например, феномены социальных форм религии или политических религий: социолог религии или социолог, философ религии или философ, религиовед или теолог? Или политоло, или архиерей? А может диффузия знания лучше?? 12 ч. · Нравится · 2 Марина Мчедлова Делянки в смысле))))))) 12 ч. · Нравится · 1 Марина Мчедлова Хочу в Белоруссию,))))))) 12 ч. · Нравится · 2 Татьяна Фолиева Ну вот, пришла Светлана Карассёва и все захотели в Беларусь)) Пока хотят - зови срочно в Минск 2015) 11 ч. · Нравится · 1 Светлана Карассёва *Марина Мчедлова Приезжайте. Будем рады! Сначала - на конференцию. Хорошую. В апреле 2015. Со дня на день будет уточненная информация о ней. -- Пригласим вас специально. И всех, кто здесь комментирует - обязательно. Ну а после конференции - видно будет)))... А там глядишь - Беларусь станет второй Великобританией по интенсивности исследований в обл. социологии религии. Оставив Россию далеко позади))... 11 ч. · Нравится · 1 Татьяна Фолиева Не приведет ли диффузия знания к тому, что мы получим кучу спикеров, которые, как писал Эко, рассказывают о вселенной за 5 минут? 11 ч. · Отредактировано · Нравится · 1 Ольга Богатова Светлана, у нас почти то же самое. Мне тоже представляется, что нужно обсужадть вопросы, относящиеся к изучению социологии религии и специфики прикладных исследований в данной области применительно к профессиональной полготовке социологов, а не "социологов религии", а также религиоведов. Меня очень впечатлил доклад Ларисы Астаховой о том, что она практически организовала подготовку социологов в рамках направления "религиоведеение". Ролевая игра вообще потрясает. Но остальные, подозреваю, готовят по этому же направлению философов. А вы обратили внимание на рассказ о том, как она пыталась отстранить от преподавания антропологии религии философа, который не знает, что такое социальная антропология, хотя уверен, что знает лучше её? Очень показательный случай, характеризующий всю нашу систему ВО. 11 ч. · Нравится · 2 Марина Мчедлова А разве этого еще не произошло?))) 11 ч. · Нравится · 2 Татьяна Фолиева Ольга Богатова это просто потому, что никто никак не может договорится, что такое религиоведение) 11 ч. · Нравится · 2 Марина Мчедлова Это я про У.Эко и экспертов)) 11 ч. · Нравится · 2 Светлана Карассёва *Ольга Богатова Для меня это вопрос вопросов - может ли быть религиоведение само по себе, а не только как место пересечения других дисциплин. Собственно, это вообще для религиоведения вопрос вопросов )) Предлагаю об этом - при встрече )) 11 ч. · Нравится · 2 Татьяна Фолиева Пока еще можно найти узких и качественных специалистов. А чаще можно найти специалистов, которые и не знают ничего) Выбор не большой) Но можно еще уехать в Минск) 11 ч. · Нравится · 2 Татьяна Фолиева И это я тоже об Эко) 11 ч. · Нравится · 2 Елена Васильева Отвечая на вопрос Tatiana Folieva: теорию рационального выбора мои студенты в прошлом году изучали по двум известным статьям: Тема 11. Теория рационального выбора 1. Основные постулаты теории рационального выбора в работах Р. Старка, У.С. Бэйнбриджа и Р. Финка. 2. Концепция религиозного капитала Л. Яннаконе. 3. Критика теории секуляризации с позиции теории рационального выбора: эмпирические исследования. 4. Критика идеологем теории секуляризации с позиции теории рационального выбора. 5. Критика теории рационального выбора. Дополнительная литература: Опалев, С.А. Критика теории секуляризации в теории рационального выбора / С.А. Опалев // Религиоведческие исследования. – 2010. - № 3-4. – С. 170 – 189; То же [Электронный ресурс]. – URL: http://rrs-journal.ru/RRS2/16%20opalev.pdf Сафронов, Р.О. Современные социологические теории в США и Европе /Р.О. Сафронов // Религиоведческие исследования. – 2009. - № 1-2. – С. 24-44; То же [Электронный ресурс]. – URL: http://rrs-journal.ru/RRS1/08_safronov.pdf 10 ч. · Нравится · 2 Елена Васильева Можно, конечно, давать в лекциях то, чего не дать на семинарах. Но часто времени, отводимого на семинары, больше, чем времени на лекции. Поэтому получается так, что именно в рамках семинаров углубленно изучается то, что конспективно излагается в лекциях. Но хватит уже об УМК. Мы ж затеяли разговор о направлениях эмпирической социологии религии в России... 10 ч. · Отредактировано · Нравится · 2 Михаил Смирнов Ну вот и обозначилось ещё одно направление эмпир. социологии религии - рефлексия социологов религии и примкнувших над собой ))) 10 ч. · Не нравится · 5 Елена Васильева Михаил Юрьевич, я думаю, из таких вот обсуждений может много чего интересного получиться. Рефлексия - она всегда полезна 10 ч. · Не нравится · 4 Михаил Смирнов Ага, срочно скопируйте все комментарии - если не на статью, так на тезисы к какой-нибудь конференции хватит ))) 10 ч. · Нравится · 1 Елена Васильева Хм. Интересная идея. Но как-то не в моем стиле 10 ч. · Нравится Татьяна Фолиева Лена, но ты и не среднестатистический специалист. Вы сразу с Ольгой так напряглись, но упускаете, что входит в "топ с.р.")) Вот, пожалуйста, Кемерово, 13 год. Очень показательная умка и на выходе специалист знает, что Белла это самый современный специалист. А дальше просто - отстаем в теории, отстаем в эмпирике. http://gigabaza.ru/doc/121722-pall.html Учебно-методический комплекс по дисциплине социология религии для специальности 040201... gigabaza.ru Учебно-методический комплекс - Религия занимает важное место в жизни, как всего общества, так и отдельного индивида. Изучение религии как социального института, ее основных функций становится все более актуальным в современной религиозной ситуации в России. 5 ч. · Отредактировано · Нравится Татьяна Фолиева Но главное и другое, все перечисленые темы э.и. развиваются по той еще причине, что под это легче получить от государства денег. Попробуй получить от чиновника администрации/РГНФ денег на изучение ритуальных практик или межонфессиональных отношений, даже вопроса не возникнет подо что дадут. 5 ч. · Нравится · Михаил Смирнов Посмотрел УМК, вспомнил песенку: "я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила" ))) 4 ч. · Нравится · 3 · андрей игнатьев понимаете ли, самый термин "эмпирическая социология" в контексте этой дискуссии приобретает некую двусмысленность: речь идёт как чисто о наблюдениях, тогда это мониторинг "религиозной ситуации", так и о наблюдениях, направленных на верификацию какой-то гипотезы, у меня за 10 лет работы в РГГУ выполнено десятка три или даже больше дипломных работ на самые разные темы, в которых непременно есть второе, но нет первого, не вижу, почему это всё не может быть зачислено в корпус исследований, о которых тут речь 4 ч. · Отредактировано · Нравится · 1