Поиск по сайту

– Интервью с Вильямом Шмидтом, Март 16, 2018 Какие перспективы открываются перед теологией, которая, как научная дисциплина, совсем недавно включена в перечень Высшей аттестационной комиссии России (ВАК); о сложностях и задачах, которые стоят перед теологией как новой для нашего Отечества предметной областью – новой научной специальностью, мы поговорили с российским религиоведом, издателем эпистолярного наследия Патриарха Никона, Вильямом Владимировичем Шмидтом. Он выступил научным руководителем Международной научно-практической конференции «Государство, общество и Церковь: укрепление межнационального и межрелигиозного согласия, развитие и совершенствование механизмов взаимодействия», прошедшей в городе Новосибирске с 11 по 13 мая 2016 г. - Вильям Владимирович, на конференции Вы выступали как преподаватель Российской академии народного хозяйства и государственной службы Новосибирска или Москвы? В.Ш.: Хорошо известно, что Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации – одна из самых крупных образовательных организаций Европы, она имеет большую филиальную сеть – её филиалы есть почти во всех регионах России. В свое время, в период реорганизации системы, была утверждена программа развития Академии, в которой вкралась фраза: «Оптимизировать территорию Российской Федерации под потребности академии» (в этой шутке есть и доля правды). Академия – это крупнейшее образовательное учреждение, которое отвечает за подготовку кадров в сфере управления – государственного, муниципального, а также и в отраслях народного хозяйства. Хотя в гражданско-политической, политэкономической жизни страны многое изменилось, но принципы универсализации, стандартизации никто не отменял, так что сфера управления и подготовка кадров – стратегические задачи воспроизводства общества. Занятым в этой сфере важно знакомиться с достижениями коллег и теми новациями, которые нарабатываются на региональном уровне – вот мы и взаимодействуем в том числе и на подобных площадках, а семинары, симпозиумы, конференции – лишь некоторые из форм и инструментов обмена опытом и взглядами. – Вильям, если позволите: меня интересует вопрос, касающийся образовательного стандарта по Теологии. В.Ш.: Да, конечно – утвержден не только образовательный стандарт по Теологии, но также утвержден и паспорт научной специальности. Так что мы можем поговорить об этом подробнее. – Если он будет реализовываться, то будут необходимы и преподавательский состав, и сопутствующая научно-методическая база… Вы, как человек имеющий непосредственное отношение к специальности «Религиоведение», принимали участие в разработке этого стандарта? В.Ш.: Нет, я принимал активное участие лишь в конституировании Религиоведения как отрасли, имею небольшой опыт развития религиозного образования, включая элементы его системы, – это было в 90-е годы; становление же Теологии и системы теологического образования – это удел все же религиозных организаций, и ведущую роль здесь играла и играет команда Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Наша Академия и ее базовая кафедра – кафедра государственно-конфессиональных отношений – мы последовательно выступали за введение Теологии в перечень научных специальностей, конституирование этой отрасли. Посудите сами: Религиоведение есть, а Теологии нет, и это при том, что религиоведение изучает те представление о Боге (богах), отношениях (диалоге) человека и Бога, которые формируются в рамках религиозных традиций и культур. Очевидно же, что если нет теологии – уникального научного объекта, то и религиоведение, и философия науки, и многие иные разделы отраслевой науки, изучающие религиозные феномены, вряд ли могут быть и состояться как научное знание. Так что Теологии, как науке, непременно быть, если мы признаем, что есть такой феномен бытия человека, как его религиозная жизнь, религиозная сфера. В последние годы я не перестаю обращать внимание коллег на уже ставший непреложным факт: в России религиозная сфера закончила свое формирование – мы более не видим в ней особой динамики – количественные показатели давно стабилизировались; сейчас мы в основном фиксируем качественные изменения – расширение и совершенствование форм работы с населением и гражданско-государственными институтами, наращивание культурно-идеологического и социально-политического потенциала и т.п. Да, все это закономерно и эти изменения качественно-количественных показателей в аспекте воспроизводства системы, а это ничто иное, как характеристики профессиональной среды – ее научный потенциал, повышение квалификации кадров и т.п., требуют не только осмысления – в этой реальности мы живем и ее развиваем. – Если позволите уточнение – Вы имеете в виду динамику религиозной жизни и сферы в пост-советский период? В.Ш.: Да, конечно, я говорю именно о динамике восстановления религиозной системы после смены государственно-политического строя, общественно-политической формации в целом. С точки зрения основных параметров системы, религиозная система в России восстановлена – общество определилось в своих религиозно-мировоззренческих предпочтениях – появилось даже близкое к нормативному понятие «традиционные религии», маркирующее православие (христианство), ислам, буддизм, иудаизм, но главное – каждая из бытующих в России религиозных традиций восстановлены: институционализированы и довольно устойчивы их структуры, а многие, как, например, Русская Православная Церковь и иные христианские конфессии, имеют высокого порядка централизацию. Поскольку система есть, а структурные элементы ее довольно устойчивы, то самое время обеспокоиться ее совершенствованием – повышением качества, эффективности функционирования и воспроизводства. А для воспроизводства, естественно, нужны инструменты. Как бы долго и много мы не рассуждали о разном и важном, никто не будет оспаривать, что традиция и наука – два крыла, которые определяют место и обеспечивают роль в будущем. Так и с религиозной сферой – без теологии она обречена оставаться суеверием, как без философии и научного знания любое мировоззрение – эклектичное мракобесие, никак не способствующее примитивно организованному сообществу достичь уровня цивилизации. Также никто не будет оспаривать, что опыт повседневности и его закономерности нужно осмыслять, нужно уметь эффективно управлять процессами, а также и реагировать на вызовы времени и прогнозировать будущее. И как все это делать, если для этого нет специального ресурса – научно удостоверенного знания, инструментов? Очевидно, что Теология – один из таких инструментов – специализированное знание с соответствующим методологическим аппаратом, который должен быть детально разработан, если общество желает иметь высокий уровень безопасности. Рассуждая о безопасности, мы четко понимаем, что всякое качество обусловлено уровнем стандартов и требований к их обеспечению. Когда многое в нашей жизни формализовано и стандартизировано, возможно ли это распространить и на такую деликатную сферу как религиозная? – Вполне, если мы согласились считать ее стратегической и базовой (фундаментальной). Но при этом нужно быть предельно аккуратными и осмотрительными именно из-за специфики природы этой сферы – ее аксеолого-аксиоматических (ценностных) начал, от стабильности которых зависит устойчивость человека и общества в целом. Кроме того, данная сфера все еще остается предельно политизированной – не только не удается преодолеть ее идеологизацию, а в последнее время наметилась и крайне опасная тенденция – криминализация за счет борьбы с экстремизмом, нетрадиционностью и инакомыслием. Как видим, сложнейший комплекс проблем приходится на период институционализации Теологии при невнятности подходов к конституированию ее как отрасли знания и определения задач на среднесрочную перспективу. – В связи с этим вопрос: насколько этот стандарт укоренен в традицию нашего богословия? В.Ш.: Думаю, никак. – Но ведь стандарты и модели существуют не только у нас, но и в мире. Вне зависимости от времени признания Теологии наукой есть же традиции? В.Ш.: Все науки родом из философии – с этим мало кто будет спорить, но при этом кто-то считает Философию царицей наук, кто-то – Теологию, а я, например, Религиоведение, поскольку именно оно способно учитывать инварианты видов систем, оказываясь при этом вне пределов этих систем. Мы можем углубляться в историю науки и специфику способов познания: многие как в прошлом, так и теперь правильно полагают, что в мире все давно известно, а мы лишь заново перетасовываем известные факты с учетом новой конфигурации пазлов – смыслов. Мы должны понимать, что реальность по большей части зависит от того, что мы хотим в ней увидеть – каким образом замечаем противоречия и формируем «природу», универсалии – как будем учитывать не только наши желания, но и условия их возникновения; важно еще и то, как мы будем совмещать нашу реальность с действительностью, частью которой мы являемся. Фантазировать о замках, создавать замки и эксплуатировать их – все это не однопорядковые явления, хотя все они в нашей власти – элементы нашей жизни: у кого-то они уже есть, кто-то о них лишь грезит, а кто-то давно разрушил их за ненадобностью. Россия – та из стран, народ которой скор на самые отважные эксперименты, он долго терпит, но быстро запрягает, неприхотлив к условиям, но если уж вошел во вкус, так до предела – чтобы больше ничего и никак не хотелось, и не напоминало… Так и с религией – сейчас это наше ВСЁ, а еще вчера – если ты с серьезным лицом сказал о своих религиозных чувствах, твое место, в лучшем случае – психиатрическая лечебница, а так – тюремная камера. Сегодня нам очень нужна Теология, которой в нашей отечественной традиции почти никогда не было. При этом у нас есть довольно неплохо разработанное Религиоведение, но оно нам почему-то оказывается «не надо», поскольку у него якобы дурное прошлое – оно атеистическое. Что такое атеистическое религиоведение понять невозможно (как атеистическое?), поскольку наука в отличие от мировоззренческих установок не может быть теистической или атеистической – она рационалистична, критична, фальсифицируема и т.д. Но если так – если даже допустить такие вульгаризмы, – то зачем вам нужна теология как наука, если критерии научности вы при этом отвергаете? А можно и еще категоричнее поставить вопрос: может ли быть теология атеистической, если она — наука? Это лишь небольшой срез тех «треволнительных» проблем, которые реально дискутируются – не дают покоя широкой научной общественности и, безусловно, тем, кто пытается формировать политику в этой сфере и участвовать в политиках более высокого уровня. Если по сути, то у Религиоведения и Теологии довольно серьезное, если не сказать категорическое, расхождение в объектах исследования, хотя отдельные элементы совпадают – например, институциональные формы религиозности и роль религии, религиозного фактора в социальности, а вот предметные области оказываются сближены настолько, что многие не видят особого в них различия как это бывает у неспециалистов, не способных отличить философию культуры от культурологии, или политологию от социальной философии. В этой связи возникает несколько крупных блоков проблем – проблемы классификации знания и структуры отрасли. Да, очевидно, что продукты научного производства должны быть определенным образом классифицированы – можно это делать по объекту или предмету исследования; в любом случае такая классификация окажется довольно сложной — разветвленной и многоуровневой системой. Нужно решить, что будет удобнее при использовании нарабатываемого знания – его идеологическая функция или академическая эффективность. Если идеологизация, – тогда в основу внутриотраслевой классификации будет положен религиозный/конфессиональный принцип – мы получим в структуре этой новой отрасли, с учетом отсутствия четких родо-видовых признаков и принципов типологии и классификации, немыслимое количество подлежащих учету религий, а внутри их – множество научных специальностей, соответствующих видам богословия конкретной религиозной традиции – так называемые теологии «родительного падежа», которые в итоге неизбежно будут сближаться с отраслевым знанием на уровне междисциплинарных связей и приведут к академической диффузии предметных областей, к хаосу. Если же в основу классификации будут положены установки на эффективность, качественные показатели, тогда в основу отраслевой классификации будет положен принцип предметности, который в логике «общее — частное» предпишет аккумулировать весь спектр религиозных явлений в объеме видового (религиозного) разнообразия — всей палитры религиозных традиций мира, никак не ранжируя эти традиции по степени важность/ ценность. В этом случае мы можем получить довольно стройную систему отраслевой науки, «архитектура» которой изначально опирается на межпредметные связи, а всё многообразие религиозных феноменов конкретных религиозных традиций образуют единый класс предметов, как полученных в рамках конкретно-научного подхода соответствующим методологическим аппаратом. Вторая проблема — отраслевая демаркация, которая в научном знании проходит исключительно по предметной области. В отечественной традиции Религиоведение как наука о религии(ях), сфере религиозного (религиозных явлениях) и роли религии в социуме (социальных функциях религии) сформировалась как междисциплинарная отрасль — исторически входит в отрасль философских наук, которые исследуют наиболее общие закономерности, фундаментальные вопросы бытия — вопросы о мире и человеке, включая и его место в нем. Да, можно рассуждать о Религиоведении как некой метанауке, но вместе с тем она не может существовать без или вне конкретно-научного знания — исторических, социологических, психологических, этнографических, литературоведческих, политологических, канонико-правовых основ знания, описывающих конкретную религиозную традицию. Безусловна, на этом фоне есть и известные претензии постмодернистского интеллектуализма, выдвигаемые к любому обществоведческому концептуализирующему знанию — знанию о наиболее общих закономерностях развития человека/общества, в особенности к философии, низводя ее до мировоззрения или модернизированных мифологем. Но вместе с тем, всякая Теология как теоретическое знание, формируемое в рамках конкретной религиозной традиции, при последовательной разработке методологического аппарата и межотраслевом взаимодействии, придет к обобщениям философско-методологического порядка, формируя свою собственную философию теологии или философскую теологию… Таким образом, Россия в своем опыте строительства Теологии как отрасли знания (науки) с очевидной неизбежностью должна будет генерализовать/систематизировать накапливаемое в отраслях, изучающих религиозные явления/феномены, знание о религии — сохранять его распыленным по отраслям, генерализируя в философской подотрасли — религиоведении, или же создать самостоятельную отрасль — Религиоведение / науку(и) о религии (Religionswissenschaf, la science de religion, science of religion, Religious Studies), в которой центральное место закономерно будет занимать Теология со всем ее сложно структурированным родо-видовым знанием — богословием различных религиозных традиций, а также и сопутствующие подотраслевые разделы — истории, географии, социологии, политологии, культурологии, антропологии, психологии религии и т.п. Сказанного вполне достаточно, чтобы понять уровень неопределенности, с которым столкнулось академическое сообщество после принятия решения о признании Теологии в качестве научной специальности и введя ее в систему профессиональной подготовки. С каждым годом уровни рисков будут все более ощущаться, поскольку структура воспроизводства профессиональных кадров, их аттестация, производство продуктов интеллектуального творчества будет требовать логически выверенного, четкого учета и контроля. На данном, начальном, этапе институциализации отрасли это не так ощутимо, поскольку в рамках содержания образования (перечень компетенций, наполнение учебных планов по направлению подготовки различного вида учебными дисциплинами) — все эти проблемы можно компенсировать за счет междисциплинарных связей, но вопросы обеспечения профильных, специальных учебных дисциплин детально разработанными учебниками и учебными пособиями — это серьезная проблема, во многом связанная с тем, как структурировано отраслевое знание. Эта проблема проявила себя во всем масштабе даже на уровне создания Паспорта научной специальности «Теология», который во многом дублирует Паспорт специальности «Религиоведение». Насколько критична ситуация — дело вкуса в оценке. На наш взгляд, это естественный и закономерный процесс на этапе перехода от институционализации к конституированию отрасли, на котором, по мере нарабатывания опыта отраслевого производства, происходит не только уточнение конфигурации самой отрасли под нужды практики и особенности производства, но и совершенствуется понятийно-категориальный аппарат, взрослеют акторы и развивается их корпоративная культура — расширяются ее горизонты, а она сама, отрасль, перестает быть узкопартикулярной и агрессивной. Здесь нет ничего нового — так проходило становление каждой новой научной отрасли – и психологии, и социологии, и политологии, например, выделявшихся из философии… Да, богословская традиция на Руси куда более древняя, нежели традиции академической учености, но так уж сложилось, что в России именно Теология стала самой молодой и в академическом смысле наиболее слабой и уязвимой. Этому есть множество причин, среди которых, в том числе: отсутствие практики вырастания университетов из монастырей; сугубое внимание в Духовных школах к формированию опыта послушания, а не академической учености; практики пастырского богословия и катехизации, а не научных изысканий и мировоззренческих диспутов. Даже те высокие достижения академического богословия, что сформировались к концу XIX — началу ХХ в., на корню были уничтожены в период революционного лихолетья и последовавшей за ним эпохой безбожного социализма; да и собственно факт, что Россия до сих пор не имеет на национальном языке полного свода патристических текстов, говорит о себе ярче всех иных фактов вместе взятых… Как видим, сегодня мы оказались в условиях, когда нужно сразу решить весь комплекс сложнейших проблем, усугубленных еще и тем, что Россия — мультрелигиозная и полиэтничная страна, укладные особенности которой довольно сильно разнятся при движении с севера на юг и с запада на восток. Развивалось ли богословие? – Да, развивалось на уровне мысли. Но оно не было таким, как в европейской традиции – оно не перешло на уровень высокой академической традиции, когда богословие и теология обслуживают само научное знание о системе. — Почему так произошло? – На наш взгляд, по той простой причине, что в русской религиозной традиции богословские школы были отделены от университетов: да. со временем были созданы Московская Духовная школа, Петербургская, Киевская, Казанская… но, по факту, семинарии оказались несвязанными с университетами, академическим знанием… — Вы упомянули о специфике условий, в которых развивались богословские традиции на Руси — Вы имеете в виду влияние реформ Петра Великого? В.Ш.: Нет, это куда более сложные проблемы, уходящие в глубь веков. Да, мы могли бы иметь коренную, автохтонную богословскую академическую традицию, чем-то напоминающую европейскую, если бы в стенах наших монастырей выросли университеты, а не только ремесленные школы. Но такие попытки предпринимались, например, в эпоху Патриарха Никона, правда, очень скоро, с окончанием его эпохи, случились необратимые для всей русской цивилизации перемены — мы не успели пройти свое «высокое» Средневековье, не успели доформировать свой национальный тезаурус культуры, сделали инокультурные и инославные прививки со всеми вытекающими из этого факта известными следствиями. О богословии можно сказать лишь одно — в массе своей оно ориентировалось на обслуживание хозяйственных укладов. — Я бы сказал, что не только хозяйственная, но и аскетическая школа существовала. Традиционно это связанно с Афоном. В.Ш.: Да, безусловно, но все это — практическое богословие, притом богословие весьма далекое от артикуляции и развития понятийно-категориального аппарата, на котором говорит ученость, не менее эффективно погружаясь в умное делание и «снимая» его ради пользы и возвышения многих иных, далече от старца-подвижника сущих. Сегодня, глядя на опыт строительства наших монастырей — богословие в камне, опыт нашего, русского, иконописания — богословие в красках, опыт нашего пустынножительства и исповедания веры на северах — евангелизации, а в современных условиях — и реевангелизации, мы пытаемся не только его понять, но и приобщить себя к этой истории и традиции. Нам вновь открывается не только опыт благовестия, но и богословствования, не так ли? — Без сомнения. — Богословие многогранно — есть и практическое, и мистическое, то есть чувственно-интуитивное, есть и формализованное в иконе или тексте. Его нужно уметь создавать, уметь постигать, уметь транслировать — нужно иметь этот мир и уметь его передать тем, кто идет вслед уходящим в вечность — передавать новому миру, новым поколениям, которые входят в жизнь, в Церковь и воцерковляются. На мой взгляд, задача современного этапа, — опираясь на многообразие накопленного опыта, четко формализовать запрос времени с учетом вызов. (Безусловно, есть проблема и в том — чтó мы понимаем под вызовами и каким мы пытаемся увидеть будущее.) На конференции в Новосибирске упоминалась идея «Третьего Рима». В целом, вообще, ее часто вспоминают в последнее время. Эта религиозно-политическая идея, возникшая в церковной среде — высказанная монахом Филофеем в первой трети XVI в., имела большое значение для внутригосударственных целей. Но в XVII в. Патриарх Никон говорит ей «нет», поскольку жизнь должна устраиваться сообразно законам духа, а потому Московия — это не столько Рим, сколько Иерусалим — Новый Израиль. И мы видим, как согласно этой установке начинает трансформироваться реальность — даже внешняя политика все более и более приобретает экклесиоцентричный характер. Мир завтрашнего дня формируется сегодня — нашими представлениями и чаяниями. И государство, и Церковь хотя и являются институтами высокого порядка, хотя и категорически различны в силу своей природы, но неизбежно соединяются в человеке — его существе, его бытийности — без человека, вне человека реализованы быть не могут. Задачи этих двух великих институтов в истории мира, их роль хорошо известны, как и их мощь, перед лицом которой человек — ничто. Но ведь и без человека они – ничто. Страшнее другое — от уровня духовно-интеллектуального развития человека во многом зависит социально-политический образ и характер этих институций — стиль эпох, уровни возвышенности и низменности. Великие трагедии ХХ века — плоды не только рук и воли, но и духа человека, раскрывающие мощь бытия — его диалектику. Сегодняшний день — та зыбкая грань, тот рубикон, за которым будущий образ нашего мира — мир с узкими границами, ориентированного внутрь себя, где вокруг сплошь враги, а может, и наоборот — мир экклесиоцентричный — мир широких границ, дружественных начал и партнерства. «Политика» (умонастроение) в отношении к Теологии — вот тот радикальный вызов-реакция, от ответа на который зависит формат нашей жизни на много поколений вперед. Вся суть, сущность богословия третьего тысячелетия — выбор умонастроения-«политики» — выбор принципа организации Теологии: оно может быть как робким, страха, вражды — богословием войны, так и порыва, творчества, торжества — богословием мира. Сделанный выбор откроет дверь в иную реальность — к следующему выбору такого же порядка, правда, уже в организации содержания. Одним словом, какие потенции актуализирует человек дня сего, таким получит свой лик во дне завтрашнем — этим ликом будущее будет смотреть ему в глаза, будет ковыряться в его душе, уме, в его повседневности. Так что на вопрос «каким будет русское богословие в XXI веке?» ответ простой — я не знаю, хотя «пророчество» просто — Христо-/антропо-центрично. А вот какими будут его аспекты — краски/камня/молитвы, мира/войны/пацифизма, логоса/начетничества/идеологемы — возможно всякое; главное — оно уже пришло в движение, а разовьется ли, зачахнет, в каких формах проявится — эти прогнозы/оценки оставим суду истории и Творца миров… https://igsu.ranepa.ru/news/p70337/ Источник — Живоносный Источник. 2017. №1 (12)

«По грехам нашим». О причинах гонений на Церковь в XX веке I Нет необходимости доказывать, что в XX в. Русская Православная Церковь пережила катастрофу. Еще недавно первенствующая и государственная, Русская Церковь после 1917 г. вдруг сделалась гонимой. Хотя, по декрету большевиков, Церковь была «только» отделена от государства, но было очевидно, что богоборческая власть поставила себе задачей стереть Церковь с лица земли, и последовательно, вплоть до 1943г., этого курса придерживалась, постоянно меняя тактику гонений. И страшные результаты налицо: к 1939г. на своих кафедрах оставалось лишь четыре иерарха, а по всей России были еще не закрыты сотня-другая храмов. Около ста тысяч православных верующих было подвергнуто гонениям. Причем, это оценка числа только задокументированных репрессий за веру, а сколько еще мучеников и исповедников остались неизвестными! История гонений и сопровождавшие их трагедии не раз описаны в современной церковной литературе, и нет нужды еще раз на этом останавливаться. Но вопрос гонений на Церковь в XX веке требует рассмотрения совсем с другой стороны – с точки зрения внутреннего смысла происшедшего и тех выводов, которые Церкви из этого необходимо сделать. Обсуждение мы сконцентрируем вокруг двух вопросов, которые обычно покрываются молчанием, но представляются исключительно важными. Всякий добрый христианин, если на него навалились несчастья, будет стараться обвинять не других, не внешние обстоятельства, а себя самого, видеть в несчастиях ниспосланное Богом наказание за прегрешения, и приговаривать: «по грехам нашим». Так учит Церковь, так осмысливают события все святые. Поэтому такое рассуждение вполне уместно применить и к гонениям XX века: они Богом промыслительно были даны Церкви, чтобы искупить груз грехов, неверных установок, безлюбовных решений и действий. Однако, несмотря на всецелое согласие с христианским учением, такой взгляд вызывает у многих церковных верующих полное неприятие и рассматривается прямо-таки как кощунство. Да, говорят они, иногда в Церкви встречаются люди, даже очень высокого звания, которые могут прегрешать, и их грехи могут приносить Церкви вред. Но такие люди сами своими грехами отсекают себя от тела церковного. Церковь же остается чиста и непорочна, какой и остается во век. Мы верим в святость Церкви, в то, что она водится Духом Святым, а потому непогрешима. Поэтому говорить о какой-то вине Церкви – богохульно. Церковь только претерпевает гонения, которые по своей злобе на нее наводит диавол. Сама же она, оставаясь непорочной Невестой Христовой, в них ни на йоту не виновата. Но сколь бы ни были категоричны подобные мнения, вопрос «может ли Бог судить Свою Церковь?» имеет право на существование. Мы обсудим его с двух сторон. Во-первых, посмотрим, что говорит нам Священное Писание и Священное Предание. И во-вторых, рассмотрим, как осмысливали гонения сами новомученики и исповедники российские. Не предрешая пока ответа, заметим, что следует иметь в виду логические следствия того или иного варианта. Если ответ будет: «нет не может», то тогда возникает хорошо знакомая и апологетически безупречная схема: злодеи-гонители и невинные жертвы. Если же верен противоположный ответ, то появляется новый мучительный вопрос: каковы грехи Церкви, за которые она наказана Богом гонениями? Начнем с церковного предания. II Оказывается, еще в древнейшие времена Церковное сознание активно интересовалось смыслом гонений. И отвечало на вопрос вполне определенно: гонения – наказание Божие «по грехам нашим». Тезис, что гонения попускаются Богом ради изглаждения грехов, высказывал еще Евсевий Кесарийский, первый церковный историк. Исследователи замечают /2:101/, что в своей «Церковной Истории» он проводит следующую мысль: если первые гонения II-III вв. были к вящей славе Церкви и лишь подтверждали ее ортодоксальность и неуязвимость, то гонения начала IV в. - Диоклетиана, Максимина и Лициния - уже носят иной характер: они нарушают нормальное течение церковной жизни и должны восприниматься как кара Божия. Касаясь причин Диоклетианова гонения, Евсевий, описав сначала времена, когда «с каждым днем наше благополучие росло и умножалось», затем пишет: «И вот эта полная свобода изменила течение наших дел, все пошло кое как, само по себе, мы стали завидовать друг другу, осыпать друг друга оскорблениями… будто безбожники, полагая, что дела наши не являются предметом заботы и попечения, творили мы зло за злом, а наши мнимые пастыри, отбросив заповедь благочестия, со всем пылом и неистовством ввязывались в ссоры друг с другом, умножали только одно – зависть, взаимную вражду и ненависть, раздоры и угрозы, к власти стремились так же жадно, как и к тирании тираны. Тогда, да, тогда исполнилось слово Иеремии: «Омрачил Господь в гневе Своем дочь Сиона, сверг с небес на землю славу Израиля и не вспомнил о подножии ног Своих в день гнева Своего. Потопил Господь всю красу Израиля и уничтожил все ограждения его» /1:286/. Заметим, что Евсевий вовсе не отрицает вражьих наваждений. Он говорит о злодеях-императорах и о стоящем за их спинами сатане. Но руки сатане развязывает Бог, и, таким образом, косвенно Он наказует Церковь за нравственную деградацию. Аналогичные рассуждения о гонениях можно найти и у свт. Киприана Карфагенского: «Христиане заслужили страдания своими грехами. Долгий мир подточил нравственную чистоту. У священников не было благочестия, в учреждениях – справедливости, в делах – милосердия, в нравах – строгости» («О Заблуждениях», цит. по /14:32/). Позже гонения прекратились, Церковь связала себя «симфонией» с государством и вопрос о причинах и смысле гонений надолго перестал волновать верующих. III Так говорит нам церковное предание. Однако, о том, что Господь судит свою Церковь, нам повествует и само Писание Нового Завета. Имеется в виду знаменитое «послание ангелам семи церквей» в Откровении Иоанна Богослова. Ангелу Ефесской церкви Господь говорит: «Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (Отк.2,4-5). Ангелу Сардийской церкви сказано: «Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим. Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя» (Отк.3,2-3). С требованием «покайся» Господь обращается к пяти церквам из семи. В том же фрагменте Апокалипсиса Господь заявляет Свое право судить их: «и уразумеют все церкви, что Я есмь испытующий сердца и внутренности; и воздам каждому из вас по делам вашим» (Отк.2,23). «Каждому из вас» – каждому из ангелов церквей, символизирующих церковные общины. Откровение Иоанна Богослова – книга, полная загадок. Но как бы ни понимать «семь церквей» – как реальные поместные общины, или как периоды церковной истории, или как типы религиозной жизни, – но остается непреложным, что в их лице Господь судит и наказывает Церковь. Вспомним также, что ап. Петр замечает: «Ибо время начаться суду с дома Божия (1 Пет.4,17). И если это сказано в предчувствии близости Второго пришествия («Впрочем, близок всему конец» (1 Пет.4,7)), то двухтысячелетнее ожидание его научило христиан, что в мире постоянно происходят как бы «репетиции» Второго пришествия, сопровождающиеся скорбями, а следовательно – и судом дома Божия, т.е. Церкви. Но вернемся к тезису: Церковь непогрешима, ибо в ней присутствует Дух Святый, наставляющий на всякую истину. Может показаться, что он перечеркивает приведенные цитаты: ибо если непогрешима, то и не подлежит наказанию. И подавляющее большинство православных предпочитает не замечать ни свидетельства Предания, ни грозные предостережения Писания. Однако противоречия на самом деле нет. Дело в том, что человеку от Бога дана свобода, и эта свобода не отнимается Им до последней возможности. А одним из следствий свободы является грех, ошибка, неверное мнение. И это ошибочное мнение может пойти вразрез с волей Духа Святого, причем это мнение может быть коллективным, оформленным собором или представленным как общее мнение членов Церкви. Такое было в Церкви не раз. Были, например, «разбойничьи» соборы, т.е. соборы, формально являвшие полноту Церкви, но выносившие ложные решения. Один из них: «разбойничий» Вселенский собор 449 г. в Ефесе. Тут все окончилось благополучно, ибо следующий, Халкидонский Вселенский собор 451 г. отверг ошибочные постановления. Но свобода непреложна, и в Церкви она, наряду с Духом Святым, действует в полной мере. Поэтому нет гарантии, что в Церкви не могут возникать ошибочные мнения, по которым уже соборного решения не было вынесено (тем более, что последний Вселенский собор был в VIII в.). Такие мнения, существуя достаточно продолжительное время, становятся «традицией», на которую уже ссылаются церковные консерваторы, и это до крайности затрудняет их исправление. Так что же, эти неверные мнения так и останутся в церковном учении? Нет. Но для их исправления у Бога остается только одно средство, средство радикальное – наказание. Именно в тех случаях, когда в Церкви не находится благодатных сил для исповедания истины, Бог наказывает Церковь. Наказывает не ради наказания, а для того, чтобы вывести ее на верный путь. Это тяжелое событие. Цель – врачевство. Но лечение далеко не всегда сводится к глотанию сладких пилюль. Иногда нужны операции, причем болезненные, от которых организм терпит тяжкий вред. Но операции необходимые, ибо в противном случае жизнь неминуемо погаснет. Господь заповедал нам, что Церковь будет существовать до Второго пришествия и «врата ада не одолеют ее» (Мф.16,18). Эта заповедь непреложна. И именно поэтому, когда врата ада становятся слишком близки, Бог принимает экстренные меры и наказанием вразумляет церковный народ. Да, Дух Святый в Церкви присутствует всегда. Но нигде не сказано, что Он только гладит по головке и нежно направляет по нужному пути. Он, имея одну волю с Отцом и Сыном, может быть и грозным, может ради исправления и наказывать. Именно потому, что Господь хочет видеть Церковь непогрешимой, для достижения этого Он применяет всю Свою власть. Богу и только Богу принадлежит суд, и не нам указывать Ему, какие средства использовать. Но можно попытаться разглядеть Его суды в событиях церковной истории. В этом и состоит одна из главных задач Церковного историка. И если Церковь претерпевает катастрофу и ее светильник оказывается сдвинутым, то его внимание должно быть пристальным образом обращено на это событие: не совершился ли тут суд Божий? «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю» (Отк.3,19) – говорит Господь. И вот что видит в событиях XX века историк. Гонения на Русскую Церковь оказались исключительно тяжелыми. Церковь буквально была поставлена Господом на грань небытия. Можно ли отрицать, что в этом действии Бога был элемент наказания? Конечно, события такого масштаба имеют множественный смысл: это и очищение Церкви, и выведение ее на новые пути, и жатва все лучшего, что Церковь взрастила. «В мире скорбни будете» (Ин.16,33) – говорит Господь, указывая, что «мир сей» всегда будет ненавидеть и гнать подлинных последователей Христа. Но все же, среди прочего, первое, о чем следует подумать – это о наказании Господнем. Причем, наказании всего тела церковного, всей поместной Русской Православной Церкви. Безусловно, разговор о гонениях «по грехам нашим» труден, поскольку кажется, что он морально несовместим с кровью мучеников и бесчисленными трагедиями. Но без этого разговора обойтись нельзя. Он нужен хотя бы потому, что прежние стереотипы очень живучи, и такая неприятная для церковного уха точка зрения упорно замалчивается. История Церкви очень многим православным представляется беспроблемной, Церковь - всегда правой, а гонения – исключительно как нападения диавольских сил. Но есть и другое видение Церкви – не как кладезя непогрешимости, а как людей Божиих, и эти «люди, взятые в удел» (1 Пет.2,9) – постоянно духовно болеют, «ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф.9,13). Болезнь же всегда является борьбой сил, хотящих организм погубить со здоровыми силами. Другими словами, благодаря действию Святого Духа верное мнение в Церкви всегда присутствует, но увы, оно не всегда может пробить себе дорогу. И если мнение человеческое наглухо закрывает дорогу воле Божией, то наступает, – как последнее средство к исправлению ситуации, – наказание. Такое видение Церкви – видение зрячее. Противоположное же, беспроблемное «видение» есть рецидив монофизитской ереси в экклезиологии. Оно сознательно закрывает глаза на то, что гонения – это послания от Бога всей Церкви, послания обличающие, говорящие о болезни церковного тела, о застарелой язве, для исцеления которой Господу пришлось резать по живому. Если мы это послание не расшифруем, если болезнь так и останется не выявленной, то горе нам – Господь вновь покарает. А потому для нас анализ всех событий с указанной точки зрения, хоть и скорбен, но жизненно необходим. IV В этой связи далеко небезынтересно взглянуть, как же осмысливала проблему гонений XX в. сама гонимая Русская Церковь. Надо сказать, что и тогда рефрен «по грехам нашим» иногда встречается в письмах православных христиан, неожиданно столкнувшихся с силой, которая безжалостно начала их уничтожать. Скорби оказались столь велики, что невольно верующих пронзала мысль, что значит и грехи их велики. И, можно было бы предположить, что все усилия церковного сознания должны быть направлены на осмысление этой проблемы. Что же это за грехи, которые требуют столь радикального лечения? Какова природа этих грехов – чисто индивидуальная, личная, или речь идет о об искажении курса всей поместной Церкви? Чем Церковь стала неугодной Богу? Казалось бы, – вот главная внутрицерковная тема в те тяжелые времена. Но парадокс в том, что конкретное обсуждение этой проблемы почти отсутствует. Фраза «по грехам нашим» по большей части остается риторической фигурой, означающей общий покаянный настрой, но лишенной конкретного содержания. Причем, это наблюдается не только у рядовых членов Церкви, но и у епископов, которым, сам Бог велел об этом размышлять. Вместо покаяния происходит иное. После октябрьского переворота Церковь погружается в водоворот событий, требующих от нее немедленных действий. Конечно, проблему выживания Церкви в новых условиях нужно было решать незамедлительно. Но занять правильную позицию во всех непростых конфликтах с новой властью возможно было только после глубокого осмысления происшедших изменений в статусе Церкви. Однако, ни в переписке, ни в заведенных на верующих «Делах» мы такого осмысления почти не находим. Этот факт весьма и весьма симптоматичный. Впрочем, словечко «почти» вставлено не случайно. Надо все же полагать, что столь необходимое для Церкви дело делалось подспудно, задача осмысления так или иначе решалась, определенное понимание наступало. Например, интересные мысли по этому поводу можно найти в материалах следственного дела 1930 г. священномученика митрополита Казанского Кирилла (Смирнова). Он писал: «… роль правительственного законодательства, создающего эту церковную скорбь, я осмысливаю для себя как обнаружение вовсе не человеческих каких-либо соображений и умышлений, а осуществление над русским церковным обществом суда Божия, карающего нас за наши исторически выявленные церковные падения и призывающего к покаянию. Отсюда самые скорби церковные являются обычно генетически связанными с нашими церковными падениями» /12:350/. Здесь ясно высказана мысль, что произошел суд Божий над «русским церковным обществом», т.е. над нашей поместной Церковью, и скорби Церкви обусловлены «церковными падениями», а вовсе не «ролью правительственного законодательства». Иначе говоря, большевики – лишь орудие суда Божия над Церковью. Дальше митрополит Кирилл рассуждает об этом так: «Лет пятьдесят тому назад, а может и больше никого уже среди церковного общества не стало удивлять то, например, явление, что под великие праздники, когда колокола призывали верующих в храм, многое множество этих призванных оказывались на концертах какой-нибудь приезжей знаменитости или в театре на модном спектакле. "Раз театры нужны Вам больше, чем храмы, то пусть Ваши храмы и обращаются в театры" - слышится мне в данном случае голос суда Божия» /12:350/. Тут митрополит Кирилл выдвигает важное соображение, которое мы должны всегда иметь ввиду. А именно, что суд Божий имеет свою духовную логику, которую умеют понимать духовные люди: большевики, превращая храмы в театры, невольно обнаруживают, за какие грехи Бог гневается на Церковь. Но храмы и театры - все же лишь конкретная черточка. Касаясь же обобщающего взгляда на проблему митрополит Кирилл пишет: «Смысл этих воззрений состоит в том, что русским народом совершен общий грех перед церковью… и вина в этом лежит, главным образом, на духовенстве. Задача состоит в необходимости более глубокого воспитания народа, чтобы членами церкви были истинные христиане… что и означает противопоставление царству злобы. Эти взгляды я высказывал епископам Дамаскину и Афанасию, которые были со мною солидарны по этому поводу» (из обвинительного заключения по делу митр. Кирилла). Здесь много примечательного и заставляющего задуматься. Прежде всего, Митрополит Кирилл разделяет «русский народ» и «церковь», несмотря на то, что народ был практически поголовно крещеным, а значит – входил в Церковь. Смысл разделения другой: на «церковь учащую», «церковь в узком смысле слова», так сказать «профессиональную» (епископат, клир, монашество, профессура Академий и Семинарий) и всех остальных «прихожан», которым уготована роль статистов, твердящих «простите, благословите». Именно «прихожане», «народ», по мнению митрополита Кирилла, являются главными виновниками катастрофы. Их вина – отход от Церкви и Бога. Но виноват не только народ; виновата в лице духовенства и «церковь учащая». Правда, виновата все же опосредованно, через недостаточно глубокое церковное воспитание народа. Указание на то, что это мнение соборное - его поддерживают ныне тоже канонизированные епископы Дамаскин (Цедрик) и Афанасий (Сахаров) – говорит нам, что это не отписка для следователей, а вполне ответственное мнение о причинах гонений. Есть еще одно, очень интересное, свидетельство тоже канонизированного ныне новомученика, известного церковного деятеля М.А. Новоселова. В 1930 г. на допросе он показывал: «Я, как верующий человек, считаю, что и царь и церковь и весь православный русский народ нарушили заветы христианства тем, что царь, например, неправильно управлял страной, церковь заботилась о собственном материальном благополучии, забыв духовные интересы паствы, а народ, отпадая от веры, предавался пьянству, распутству, и другим порокам. Революцию, советскую власть я считаю карой для исправления русского народа и водворения той правды, которая нарушалась прежней государственной жизнью» /7/. Здесь прямо говорится, что «и царь и церковь и весь православный русский народ нарушили заветы христианства». Но еще более примечательно высказывание: «революцию, советскую власть я считаю карой». Карой все же над народом, а не над церковью в узком смысле слова. Но Карой Божией. Этим еще раз подтверждается высказанный митрополитом Кириллом важный принцип, который необходимо последовательно применять к анализу гонений XX в.: не гонители, не большевики являются причиной гонений; они – лишь орудие Божие, Который, через большевиков, насылает наказание ради нашего исправления. В целом же, можно сделать вывод, что в суждения новомучеников подтверждают мнения Евсевия и св. Киприана Карфагенского: и для митрополита Кирилла и для М. Новоселова «по грехам нашим» заключается в суде над «церковным обществом» за «церковные падения», т.е. в грехах всей Российской Поместной Церкви. V Но раз так, раз Церковь наказана, то сразу встает второй, еще более тяжелый вопрос: в чем так ошиблась Церковь, что Богу пришлось применять к ней столь строгие меры? И нужно сказать, что предположения уже высказывались. Так или иначе, назывались самые разные причины происшедшего, например: слишком редкое причащением мирян (раз в год), свержение монархии, предательство по отношению к Государю Императору – помазаннику Божию и пр. Подробный анализ всех этих причин увел бы далеко в сторону повествование. Скажем только, что рассматривать эти версии в качестве основных не позволяет именно та духовная логика, о которой говорил митрополит Кирилл. Не отвергая, тем не менее, их полностью и признавая за ними ту или иную степень правдоподобия, сосредоточимся на проблемах, которые, по нашему мнению, гораздо точнее объясняют причины наступившей церковной катастрофы. Подлинную причину гонений нужно искать в другом: в том, что Церковь практически полностью отстранилась от социальных проблем, и даже не пыталась осуществить социальную правду в земной жизни. А должна была, ибо в ее функции входит не только проповедование правды о небесном, но и привнесение этой правды в земную жизнь. И не только в душах людей, но и в устроении их совместного христианского общежития. Разрабатывать социальную доктрину, возглавить работу по преображению общества – вот одна из задач Церкви. Ибо социальное вообще и экономическое в частности – вовсе не внешние по отношению к христианству сферы, а наоборот, те фронты, на которых развертывается противостояние добра и зла, любви и эгоизма. За дезертирство с этих фронтов и отдания их врагу Церковь и понесла столь тяжелую Божию кару. Такой «социальный» взгляд на события начала XX века может вызвать (и вызывает) отторжение, как «нецерковный», «нечестивый», чуть ли не смыкающийся с атеистической пропагандой. Поэтому этот вопрос требует серьезного обсуждения. VI Христианство призвано освободить человека от греха, восстановить в нем правду Божию и привести его в единение с Богом. Грех коренится в душах человеческих – падших, духовно больных, удобопреклоняемых ко злу. Поэтому Церковь прежде всего борется с личным грехом, гнездящемся в самых сокровенных закоулках человеческой души. Для этого она выработала громадный арсенал средств, имеющих тайнодейственный, аскетический и нравственный характер. И в этой борьбе с индивидуальным грехом Церковь безусловно права. Но было бы ошибкой думать, что грех копится только в человеческих душах. Человечество замыслено Богом как род, не сводящийся к множеству индивидуумов. Люди в своей совместной жизни производят духовные феномены, имеющие всеобщее, принадлежащее всему человечеству, бытие. Это - искусство, нравы и обычаи, культура, религия, наука, законы, социальные институты. Все это создается грешными людскими душами и потому носит на себе печать греха. Тем самым грех как бы материализуется, застывает, получает бытие вне человеческих душ, живет не только внутри человека, но и вовне его. В результате человек, даже если он в этом грехе неповинен, становится окруженным им, живет в безблагодатной, уродливой атмосфере греха. И это внеиндивидуальное бытие греха ох как небезобидно! Выступая как бездушная, слепая сила, он активно воздействует на всех, внедряется в души людей, и согрешивших и не согрешивших, искушает, воспитывает их в своем духе зла и нелюбви. И это обратное воздействие оказывается для падших душ столь сильным, что зачастую почти поголовно уродует людей, делая их уже индивидуально, личностно причастными греху. Особо нужно отметить, что и Церковь не находится вне этого порочного круга. Призванная очищать мир от греха, Церковь сама впитывает и фиксирует в своей структуре, верованиях и обычаях падшесть человеческую. И далеко не всегда благодать Божия, которая, конечно же, в Церкви присутствует, в полной мере преодолевает эту падшесть. Это перманентное болезненной состояние и постоянная борьба с грехом в самой себе, сильно осложняет для Церкви работу по преображению мира. Рассмотрим проблему внеиндивидуальной формы жизни греха более предметно, взяв наиболее существенный из социальных институтов – собственность. И обращение к этому вопросу – вовсе не материализм, ибо именно в отношениях собственности наиболее ярко проявляется любовь или нелюбовь к другому человеку. Недаром, у великого святителя Иоанна Златоуста тема собственности и богатства – тема «номер один». И Златоуст с другими Святыми отцами определенно утверждает, что человек по замыслу Божию призван жить в условиях общей собственности; частная же собственность есть порождение падшести человеческой. Но ныне вступая в мир, человек сталкивается уже с частной собственностью как узаконенным социальным институтом, отвергнуть который он не в силах. Все продается и все покупается, и человек, не имеющий собственности в виде денег, просто не выживает. А потому все, даже и против воли, имеют собственность, все вовлекаются в образуемые ею безблагодатные отношения. Человек, искренне хотящий что-то полезное произвести, вынужден включаться в капиталистическую гонку, стараться обогнать и уничтожить конкурента, иначе конкурент уничтожит его. Человек, стремящийся просто прокормить себя и свою семью, часто вынужден работать с непосильной для него интенсивностью, иначе, при безработице, его место займет конкурент. Люди становятся волками друг другу. Собственность растаскивает всех по углам. Братские бескорыстные отношения и любовь оскудевают. Люди, на практике понявшие, что их благополучие и просто существование напрямую зависит от счета в банке, становятся рабами денег. Бог отступает на второй план и его место занимает доллар. И, вроде бы, никто не виноват. Право собственности – институт безличный, легитимный, испокон веков установленный. А губит, уродует и заставляет страдать всех. Собственность, порожденная страстями сребролюбия, хищничества, эгоизма, стремлением к обособлению, в свою очередь порождает и раздувает те же грехи. Возникает, как говорят инженеры, положительная обратная связь, в результате чего искоренение этих грехов оказывается на редкость трудным. Ибо, по слову свт. Иоанна Златоуста, «мамона требует совершенно противного Христу. Христос говорит: подай нуждающимся, а мамона: отними у нуждающихся; Христос говорит: прощай злоумышляющим на тебя и обидящим, а мамона напротив: строй козни против людей, нисколько не обижающих тебя; Христос говорит: будь человеколюбив и кроток, а мамона напротив: будь жесток и бесчеловечен, считай ни за что слезы бедных" /VIII:270/. Но в современном мире «мамона» - целиком весь капитализм, весь безблагодатный экономический уклад, заставляющий каждого человека жить противно Христу. Одни поддаются, другие сопротивляются, но мучаются все. Многие страдают безвинно, что особенно остро ощущается как ненормальность, как попрание Божией правды. Тогда правомерен вопрос: должна ли Церковь влиять на социальные институты с целью их преображения, или должна заниматься только личными грехами? Должна ли Церковь стремиться создать достойную христиан жизнь, включая право, быт, труд, экономику или отдать их на откуп не просто языческого, но сатанинского мира? Конечно же, должна. Должна… но, увы, не занималась этим.

Игорь Иванович Сикорский "Oтче Наш" Размышления о Молитве Господней Перевод с английского Филиппа Кокоши и Наталии Макеевой Игорь Иванович Сикорский родился в Киеве, в России. Один из основоположников мировой авиации. Работал в России до 1918 года, затем в Европе и Америке. Создатель первых тяжёлых многомоторных самолётов (в России), гидросамолётов универсального назначения, вертолётов (в США). Его достижения а авиации во многом повлияли на ход Второй Мировой войны. При помощи новаторских разработок он установил несколько мировых рекордов в авиации. Он известен как необычный человек; гений с огромными врождёнными способностями, духовностью и гуманизмом. http://www.sikorskyarchives.com/lord.html Предисловиe МОЛИТВА ГОСПОДНЯ Отче наш, сущий на небесах! Отче наш, Иже еси на небесех! да святится имя Твоё; Да святится имя Твое, Да приидет царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный дай нам на сей день; Хлеб наш насущный даждь нам днесь; И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим; И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукаваго. Ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки веков. Аминь. Яко Твое есть царство и сила и слава во веки веков. Аминь. Заключение (Матф. 6:9-13) Предисловие С НЕЗАПАМЯТНЫХ ВРЕМЕН, люди связывали солнце и звёзды непосредственно или образно с идеей Божественного провидения. Свет и жизнь, исходящие от солнца, равно как и безмолвная и таинственная красота звёзд, казалось, олицетворяют саму волю Божью и пути её осуществления. Тысячелетиями человечество пыталось понять и растолковать это высшее творение. Ребёнок или первобытный человек поняли бы его по-своему и были бы поражены той спокойной простотой, за которой можно было почувствовать торжественное и таинственное величие. У современного человека, когда-либо размышлявшего об этом, возникает аналогичное чувство, но он также с трепетом осознает необъятность, красоту и динамичную силу материальной вселенной, созданной Богом. Вышеописанные идеи несколько напоминают мысли, вызванные в моём сознании Молитвой Господней касательно невидимой реальности духовной вселенной. Несколько коротких предложений, состоящих из всего лишь шестидесяти четырёх слов (в русском Синодальном переводе), очень просты и понятны даже маленькому ребёнку. Но если начать детально изучать и анализировать их, то постепенно проступает заключённые в этих строках величие и глубина. Появляется понимание того, что Молитва Господня не только заключает в себе всё, о чём человек должен просить Создателя, но и косвенно проливает свет на некоторые фундаментальные вопросы о смысле нашей жизни и нашего отношения к Богу и вселенной. Помимо того, что эта молитва является основной для чтения в церкви и дома, Молитва Господня имеет особенное предназначение для каждого отдельного человека и должна произносится наедине с собой. Стих, предшествующий тексту Молитвы, гласит (Матф. 6:6): "Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне..." Эти слова как нельзя лучше подчеркивают то, что по крайней мере иногда человек должен остаться в полном одиночестве и отгородить себя от внешней суеты, посылая своё прошение непосредственно Создателю Вселенной. Серьёзно приняв это наставление, я в определенный момент моей жизни начал детально изучать и анализировать текст Молитвы, чтобы как можно глубже понять весь смысл произносимых мною строк. Часто, гуляя один по лесам или взбираясь на горы, я размышлял над этой великой молитвой, пока не начал понимать, что помимо прямого значения нескольких внешне простых фраз, Молитва также заключает в себе очень обширный и глубокий смысл. Далее в этой статье я постарался выделить некоторые личные соображения и заключения касательно этой темы. Молитва Господня Современная электроинженерия разработала способ передачи нескольких различных сообщений по одному кабелю. Подобным способом Основатель Христианства, помимо великолепной силы и точности речи, обладал замечательной способностью передавать несколько значений или посланий одним предложением, когда это было необходимо. Чтобы проиллюстрировать это, мы рассмотрим события, которые предшествовали Притче о Винограднике (Лук. 20:1-8). Приближался трагический конец земной жизни Христа, конфликт между Ним и Его противниками достиг апогея, и они использовали любые возможности, чтобы дискредитировать Его и, если возможно, обвинить Его. Однажды, когда Он проповедовал в Храме, Первосвященники и Старейшины подошли к Нему и задали вопрос, какой властью Он это делает. Нападение было умно и, вероятно, хорошо спланировано. Оно случилось именно на территории Храма, где противники Христа чувствовали себя хозяевами, считавшими своим правом и обязанностью потребовать доказательство того, что человек, проповедующий в храме, делает это по воле Всевышнего. Единственным убедительным доказательством для собравшихся было бы какое-нибудь показательное чудо. Моисей мог повелеть водам Красного моря расступиться, он мог заставить землю раскрыться и поглотить тех, кто осмеливался ставить под сомнение его власть; Иисус Навин мог остановить солнце, и т.д. В эти и другие подобные истории люди того времени безоговорочно верили, и считалось само собой разумеющимся, что такие чудеса действительно случались тогда, когда истинный Посланец Небес должен был представить доказательства своих полномочий. Первосвященники уже поняли, что Христос никогда не использовал Свои удивительные способности для демонстрации личной авторитетности и значимости. Поэтому они полагали, что Он или вовсе не ответит на их вопрос, или должен будет вступить в богословский спор с умными и искушенными оппонентами перед несведущей толпой, что могло дать врагам Христа возможность дискредитировать и осудить Его. Однако этот расчет не оправдался. Христос не стал использовать Свое сверхъестественное могущество, и тем не менее Ему удалось единственной фразой и доказать свою правоту, и поставить в тупик оппонентов - так, что они не отважились даже продолжить дискуссию. Этот ответ, сформулированный в форме вопроса, был следующим: "Крещение Иоанново с небес было, или от человеков?" (Матф. 21:25; Лук. 20:4). Это изречение включало в себя и полный ответ на вопрос первосвященников и имело три значения, передающих три различных фазы ситуации: Первое значение - Христос упомянул имя Свидетеля Его славы, честность и авторитет которого никто не смел оспаривать. Иоанна Крестителя, которого к тому времени уже не было в живых, жители Иерусалима почитали Пророком и все знали, что он сам ставил Христа выше себя. Второе значение - некоторые из людей, готовых слушать и принять Христа, могли быть поколеблены критичностью и недоверием первосвященников. Ответ Его предоставил им случай, когда человек доказал своей жизнью и смертью что он был пророком, и все же он не признавался священниками. Третье значение - противники Христа начали этот разговор, чтобы дискредитировать Его. Простой вопросительной фразой Иисус Христос заставил их дать ответ, который разрешил всю ситуацию. Относительно Иоанна Крестителя - они, как учителя закона и священники обязаны были: либо признать его пророком, либо осудить как самозванца. Если же они не способны сделать это различие или просто боятся сказать правду - в любом случае становилось ясно, что они не заслуживают быть духовными наставниками людей. Иисус Христос много раз показывал свою великую способность вкладывать в короткие высказывания глубокий смысл. Такие выражения как "Отдавайте кесарю кесарево..." или "Кто из вас без греха, пусть первый бросит в неё камень..." настолько общеизвестны, что употребляются даже людьми неверующими. Следовательно, можно предположить, что в Молитве, которая является одной из наиболее важных частей всего Евангелия, воплощены глубокие по смыслу и важные положения. Фактически, в этом нельзя усомниться. В отношении Молитвы Господней, я - фундаменталист, готовый воспринять каждое слово и предложение в их прямом и полном значении. Историческое свидетельство не подвергает сомнению личность Автора Молитвы. Даже если представить, что по какой-то причине Молитва не была бы записана в подлинном Евангелии, но попала бы к людям из какого-нибудь неясного и ненадежного источника, я уверен, что многие чуткие и мыслящие христиане безошибочно узнали бы Автора по ее чрезвычайной духовной ценности и силе. Поэтому, наше восприятие Молитвы, как человеческого или сверхчеловеческого происхождения, попросту следует из того, как мы воспринимаем ее Автора. И мы правы, как понимая каждое слово и каждое предложение Молитвы в наиболее прямом и точном значении, так и стараясь глубже вникнуть в скрытый в этих словах смысл. Универсальная и выдающаяся значимость Молитвы хорошо известна. Ежедневно сотни миллионов людей произносят её. Для многих Молитва Господня, возможно, является их главной связью с религией. Для людей гонимых или преследуемых, у которых нет Библии и возможности получить поддержку духовного наставника, с детства запомнившаяся Молитва может стать их единственной надёжной связью с Богом. Ввиду этих фактов, мы можем легко понять, для чего Автор вложил в Молитву такое обширное и основательное значение, не только включающее всё, о чем человек может просить Создателя, но также и косвенно раскрывающее несколько главных истин о Господе, о человеке и его месте во вселенной. Молитва Господня составлена так, чтобы быть понятной даже ребёнку, чтобы удовлетворять духовные потребности и направлять самых учённых и мудрых людей до конца времён. В тексте Молитвы мы находим тщательно подобранные слова и выражения, позволяющие передать истинное её значение, невзирая на особенности перевода на разные языки и влияние времени. Например, такие слова как "судья" и "деспот" могут иметь разное значение в различный период истории и при переводе на разные языки. Но в Молитве Господней мы видим, что слова и предложения подобраны таким образом, что их первоначальное значение сохраняется, несмотря на влияние времени и переводы на другие языки. Такие слова как "отец," "царство," "воля," "хлеб," "искушение," "земля" и т.д. на всех языках мира и во все времена имеют чёткое и одинаковое значение. Однако некоторые понятия, а конкретно, "небеса" и "зло," олицетворяют совершенно разные предметы, насчёт которых существует большое количество мнений. Но это противоречие вызвано не использованием конкретных слов или переводов, а глубоко таинственным характером предметов, обозначенных каждым их этих слов. Значение некоторых выражений Молитвы Господней значительно расширилось благодаря современной науке. И я, конечно, твёрдо уверен, что это правильное развитие и расширение идей, которые всегда выражались таинственно-могущественными словами Молитвы. Употребление слова "наука" здесь нуждается в некотором объяснении. В прошлом, а иногда даже и в наше время, предпринимались попытки дискредитировать естествознание вообще, так как некоторые его открытия якобы противоречат содержанию книги Бытия и других разделов Ветхого Завета. В то время как такие тенденции замедляют научный прогресс, в настоящее время они весьма прискорбны, так как действительно вредят религии, отождествляя её с невежеством. Не касаясь обсуждения так называемого конфликта между наукой и религией, или, точнее, богословием, я только упомяну, что среди самых первых людей, увидевших и принявших Христа были и богатые иноземные учёные астрономы. Им принадлежит завидная честь первыми признать Христа и поклониться Ему, а также оказать Ему важную услугу, потому что их своевременные ценные дары, несомненно, помогли Иосифу уехать в Египет, чтобы спасти жизнь маленькому Христу. В то время, как прямой смысл Вифлеемской Звезды возможно никогда не станет известным, символическое значение его ясно и важно. Оно показывает, что наука может привести людей к Богу и Христу. Известно, что большинство ранних Христиан не интересовались естественной наукой. Причина этого понятна. Большинство людей того времени было убеждено, что Земля была самым важным телом и основой вселенной, а солнце и звёзды - лишь придатки Земли. Ранние христиане верили, что очень скоро Земля погибнет, возможно во время их жизни или вскоре после их ухода из неё. Последствие этой катастрофы - появление новой Земли, что для них означало фактически появление новой вселенной. Наши современные представления по этому вопросу сильно отличаются от идей раннего христианства. Вселенная, в которой Земля всего лишь маленькая пылинка, - громадна, величественна и красива. Не без определённой цели нам дана удивительная способность к зрению, которая, благодаря специфическим свойствам атмосферы, позволяет наблюдать и изучать небесные тела. И в то время как любой здравомыслящий человек восхищён просто величественностью и красотой Вселенной, человека верующего и богобоязненного помимо этого восхищает величие и могущество ее Создателя Пожилой, всеми уважаемый преподаватель военно-морской академии, где я учился, однажды задал мне вопрос, читал ли я книги, написанные моим отцом, и добавил при этом, что сын должен интересоваться творениями своего отца. Я считаю, что это мудрое высказывание применимо и к верующему человеку, считающему Создателя Вселенной своим Небесным Отцом. Что бы мы подумали о сыне Рафаэля или Шекспира, если бы его не интересовали работы отца? Или что бы мы сказали об исследователе, который, рассказывая нам о Томасе Эдисоне, опирался бы только на биографические данные, расценивая при этом творческую работу Эдисона как что-то незначительное, не заслуживающее интереса? Причина приведённых сравнений при обсуждении темы, связанной с религией, будет видна позже. Анализируя структуру Молитвы Господней, в первую очередь мы отметим её законченную симметричную композицию, способствующую легкому запоминанию Молитвы. Ребёнок запоминает стихи легче, чем прозу, даже если он не видит различий между ними. Стихотворная форма была бы неуместна для молитвы из-за глубокой серьезности предмета, и необходимости перевода её на множество языков, но красивая симметрия законченной математической формулы вполне подходит. В следующей таблице легко выделяются несколько интересных фактов о её структуре: Отче Наш Сущий на Небесах! (обращение) 1. Да святится имя Твоё. Первая часть Молитвы касается в основном конечной, вечной судьбы человечества по отношению к Богу и вселенной 2. Да приидет Царствие Твоё. 3. Да будет воля твоя и на земле, как на небе 1. Хлеб наш насущный дай нам на сей день. Вторая часть Молитвы касается в основном материальных и духовных нужд современного периода жизни 2. И прости нам долги наши как и мы прощаем должникам нашим 3. И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого, Ибо Твоё есть Царство и сила, и слава, во веки веков. Аминь. (заключение) Какое бы значение мы не вкладывали в числа, известно, что 3 и 7 чаще других упоминаются во многих религиях мира. Композиция Молитвы Господней по сути построена на этих числах. Кроме обращения, Молитва состоит из семи предложений, которые в свою очередь составляют две отдельные молитвы по три предложения каждая, и заключение. Три предложения второй части Молитвы отражают нашу земную жизнь, в то время как остальная часть Молитвы главным образом связана с высшим уровнем неземной жизни. Писатели прошлых лет назвали бы это высшим порядком вечности. Это весьма схоже с современными понятиями, только теперь мы расцениваем вечность не как бесконечную смену столетий, но как жизнь на более высоком её уровне, вне границ времени. Анализируя Молитву Господню, мы будем по-прежнему соблюдать деление её на две части и изучать отдельно каждую фразу, пытаясь раскрыть не только её прямое значение, но и скрытый смысл, содержащийся в незабываемых строках этой величайшей из Молитв. "Отче наш, сущий на небесах!" В полной степени понять огромное значение первых двух слов Молитвы нелегко. Практически невозможно найти сочинение, заключающее в себе столь же глубокий смысл, который заключен в этих двух словах. Выражение "Отче Наш" хорошо нам знакомо; часто саму Молитву называют по этим двум словам, и мы привыкли произносить их механически, не понимая их глубокого значения. Многие средневековые и даже некоторые современные религиозные течения не согласны с простым значением этих слов. Согласно их представлениям вступительные слова должны быть следующими: "Наш вечный Правитель и праведный Судья." Слава Богу, дело обстоит не так! Слова "Отче Наш" определяют и объясняют отношения между Богом и человеком, сравнивая их с отношениями между членами семьи. Неизреченное чувство оптимистического доверия и огромнейшей надежды возникает в сердце каждого, кто принимает эти слова серьёзно во всем их значении. Как правило, хороший отец желает своим детям только добра. В общем, он обеспечивает своих детей всем, что им нужно для жизни и развития, обычно совершенно бескорыстно. Когда нужно, отец может наказать своего ребёнка для того, чтобы исправить его характер и личность, но никогда он не будет наказывать его, если считает, что наказание не принесёт пользы, а лишь причинит ребёнку боль. Самое ужасное наказание, которое отец может применить независимо от вины ребёнка, это отказаться от своего согрешившего отпрыска и навсегда выгнать его. Веря и понимая, что даже самый хороший и благородный земной отец стоит несравнимо ниже Небесного Отца, человек может обрести несравненное духовное утешение, обращаясь к Господу всей Вселенной словами "Отче Наш!" Однако необходимо отметить, что не все люди могут называться детьми Бога. В Евангелии от Иоанна есть место, где Христос, обращаясь к своим противникам, сказал: "Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины" (Иоанн 8:44). Так Он ответил на их уверения, что "мы не от любодеяния рождены; одного Отца имеем, Бога" (Иоанн 8:41). Такое точное и непреклонное высказывание нельзя оставить без внимания. Оно ясно указывает, что некоторые люди вправе считаться детьми Бога, в то время как другие - нет. Несомненно, что помимо этих двух групп людей есть и третья группа, к которой можно отнести большую часть человечества. О них говорит притча о блудном сыне. Юноша, будучи совершенно свободен и получив свою долю наследства "пошёл в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно" (Лук. 16:13). Логичный вывод этой притчи состоит в том, что, хотя юноша и жил грешно, он не стал сыном дьявола, даже алкоголиком или картежником, в чьей компании он тратил свое время и деньги. Он навсегда остался сыном своего отца, и, покинув дом, только лишил себя его поддержки и сочувствия. В конце концов, впав в отчаяние и беду, осознал свою ошибку, вернулся в родной дом и был встречен отцом, который очень сильно обрадовался и сказал второму своему сыну: "Брат твой сей был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся" (Лук. 16:32). Я не буду задерживаться на этом материале, но в связи с мыслями, возникшими при чтении Молитвы Господней, возникает следующий основной вопрос: может ли быть так, что человек возденет руки к Богу и произнесет "Отче Наш," надеясь и веря, и все же Молитва не дойдет до Бога; а все потому, что этот человек может оказаться не вправе обращаться к Богу: "Отче Наш"? И существует ли какое-то правило или кто может решить, имеет ли право данный человек обращаться к Богу, как Отцу: "Отче Наш"? Касательно этого автор искренне верит, что: Ничто лучше не поможет человеку развиваться духовно, чем руководство священника и Церкви. Но никто и ничто на земле не обладает такой властью, чтобы дать человеку право называть Бога своим Отцом или лишить его такого права. Этот вопрос связан с духовными отношениями между Богом и каждым человеком. Кроме того, некоторые изречения Христа и, более того, Его действия, оправдывают наши самые смелые надежды в этом вопросе. Юноша в притче или женщина, уличённая в грехе, и даже разбойник на кресте, на совести которого возможно были кражи и убийства - все они были прощены без слова осуждения. Все они заблудившиеся дети Бога, но никак не дьявола. Но если это так, то кто тогда те несчастные, к которым Иисус Христос обращается с ужасными словами "Отец ваш диавол..." Без попыток философского или библейского подхода к проблеме, автор кратко выделит свои личные мысли по этому вопросу. Среди различных грехов и ошибок, отделяющих человека от Бога можно выделить две основные группы: одна из них включает слабости человека, и вторая - гордые, самолюбивые силы зла. Последняя группа является наиболее серьезной и опасной. Её можно узнать главным образом по преднамеренной ненависти к Христу и оскорблению Его божественности власти. "Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам" (Матф. 12:31). Это предупреждение адресовано группе фарисеев, считавших, что Он изгоняет бесов силами зла. Также со словами "Отец ваш диавол," обратился Иисус Христос к людям, сказавшим ему: "Не правду ли мы говорим, что Ты Самарянин и что бес в Тебе?" (Иоан. 8:48). Потому самая большая опасность для человека связана с намеренной ненавистью, оскорблением и осмеянием божественной силы Христа. Становится ясно, что такой человек никогда не станет произносить Молитву Господню. Таким образом, автор искренне уверен, что нет власти, которая давала бы право человеку произносить Молитву или же лишала бы его такого права, да и нет в этом никакой необходимости. Любой человек, искренне и с любовью верящий во Христа, может "затворить дверь и молиться Отцу, который в тайне" со счастливой и смелой надеждой, что его духовное послание достигнет своей высшей цели. "Да святится имя Твоё" Торжественное и глубокое значение этой фразы легче воспринимается интуитивно, чем когда оно анализируется словесно. Я полагаю, что она тесно связана с земной жизнью, но всё же больше с конечной целью и будущим иным порядком Бытия. Видимо, эта фраза заключает в себе более глубокий смысл. Имея право называть Создателя Вселенной "Отче", человек может возомнить о себе более, чем ему дозволено. Эта вторая фраза, которую человек произносит с благоговением, любовью и по своей воле - как бы присягая перед этой жизнью и вечностью - возвращает его на свое место. Это место гораздо проще и скромнее, нежели небеса, где живут высшие бестелесные существа и - самое главное - Тот, кому человек хочет засвидетельствовать свое почтение, произнося Молитву Господню. Основываясь на своей логике и интуиции, я твёрдо верю, что люди, живущие на этой земле ни в коем случае не являются единственными или высшими сознательными существами, произносящими фразу такого рода. В то время как система планет, подобная Солнечной - редкое явление, все же ввиду наличия огромного количества звёзд во вселенной едва ли можно сомневаться в том, что по крайней мере некоторые из них образуют планетарные системы, и вполне вероятно, что могут быть другие населённые миры помимо нашей земли. В силу того, что религия расценивается не как творение воображения человека, но как высшая действительность, открытая Божественной Силой, будет естественно предположить, что другие разумные существа, к примеру, бесплотные ангелы, просвещённые тем же самым Божьим Провидением и умственно развитые, согласно тем же самым основным законам Вселенной, выражают подобным способом свое почитание Создателю. Религиозные учения всех времён утверждают, что помимо материальной жизни существуют более высокие духовные существа, которые считаются бессмертными, свободными от всяких ограничений, связанных с их физическим существованием, независимыми от земного притяжения, способными появляться везде, где захотят или передвигающимися быстрее молнии. Эти высшие существа не должны молиться о пришествии Царства Божьего, так как сами его населяют. Но ощущая и воочию видя великолепие, слаженность и величественность Божественной Вселенной на том уровне мироощущения, который мы себе не можем представить они, вероятно, также выражают свое славословие и преданность Создателю, и можно предполагать, что их слова по-человечески звучали бы именно как "Да святится имя твоё. Произнося Молитву Господню, мы мысленно соединяемся со всеми сотнями миллионов Христиан земли и даже со всем человечеством, потому что всем людям необходимо то, что упоминается в Молитве Господней, даже если многие этого не осознают. Но слова "Да святится имя твоё" образно стирают границы нашей маленькой планеты. Произнося их, мы ощущаем себя частью огромного сообщества разумных существ различных свойств, которые населяют Вселенную (Ангелы, Святые и др.) и схожих друг с другом тем, что они также выражают почтение и преклонение перед мощью и силой их Создателя и Отца. "Да приидет царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе" Оставшиеся два предложения первой части Молитвы упомянуты вместе, потому что они находятся в тесной взаимосвязи, отражая одну и ту же идею и перекликаясь друг с другом. Фактически, самый простой, и одновременно самый правильный способ объяснить, что такое царство, это представить его в виде огромного сообщества, в котором каждый исполняет волю Царя. Эти фразы можно понять как нашу молитву о том, чтобы воля Божья, возвещённая нам Иисусом Христом, исполнялась людьми, принося мир и спокойствие на земле. Такое объяснение справедливо, но я полагаю, что оно открывает только второстепенное значение этих фраз, в то время как главное и наиболее важное значение их иное и указывает на определённое событие, которое прекратит временную земную эру компромиссов и страданий каждого человека и всего человечества, - и начнёт существенно новую, которая называется Царствием Небесным. Анализируя значение слов "Да приидет Царствие твоё," мы видим два важных положения. Чтобы "придти," объект должен: Ещё не быть в том месте, о котором мы говорим; Уже существовать там, откуда он должен прийти. Без сомнения, эти два заключения логически обоснованы в том случае, если слово "приидет" используется в своем основном значении. Если предположить, что упомянутое Царство еще не существует, то правильно было бы говорить "Да будет создано Твое Царствие" или "основано," но не "приидет." Если, с другой стороны, Царство Божье, упомянутое в Молитве, подразумевалось бы как уже существующее на земле, то было бы логично просить о процветании и расширении этого Царства, и, следовательно, слово "приидет" тоже не подходило бы. Поэтому, значение, придаваемое слову "приидет," является верным. Дальнейшее подтверждение этой мысли мы находим в словах "Да будет воля твоя и на земле, как на небе." Первые семь слов этого предложения, взятых отдельно, можно было бы понять как указание на лучших представителей человечества, которые постепенно научатся жить на земле согласно воле Божьей. Но оставшаяся часть предложения позволяет шире понимать эти слова. В то время как добрые люди, живущие по заповедям Божьим, всегда существовали на земле, всё же их было и всегда будет относительно мало. Вообще, жизнь на земле была и будет смесью добра и зла. Мне кажется, что этот вывод хорошо соответствует основным положениям Нового Завета. Любой писатель обращается к словам Христа, раскрывая свои собственные представления о войне, преследовании, ненависти и хаосе. Поэтому я уверен, что фраза "как на небе" находится в тексте молитвы для того, чтобы предостеречь нас от принятия этих двух фундаментальных фраз как чего-то, что может быть достигнуто в сердце одного или многих людей, в ходе развития современного исторического процесса. Принимая правду такой, какая она есть, и признавая основные факты человеческой природы и истории, мы должны придти к несколько мрачному заключению, что социально-политические улучшения в человеческом обществе, на которые можно надеяться в будущем, всегда останутся неким временным перемирием, компромиссом между добром и злом, правдой и ложью. Последние три слова "как на небе" введены, чтобы определить основное значение фраз. Царство Божье может существовать и существует в сердцах немногих высоконравственных и богобоязненных людей, но Молитва Господня позволяет и вдохновляет нас молиться не только об этом, но и о бесконечно более высоких и счастливых целях. Когда Христос был распят, Его мать, Его любимый ученик, и несколько последователей стояли у Креста. В своих мужественных преданных сердцах они, конечно, имели веру, но внешне они были беспомощны, и вся эта огромная трагедия была также символом Царства Божьего, как оно существует на земле. Темные силы, которые подстрекали несведущую толпу требовать смерти Христа, в наши дни столь же злы, активны и агрессивны, как и две тысячи лет назад. Под ненадёжным и бессильным внешним блеском цивилизации живёт всё то же порочное чудовище, жаждущее власти и готовое захлестнуть мир потоками слёз и невинной крови, чтобы господствовать над богатством и людьми. И в наши дни найдутся люди по своей натуре мирные, милосердные и идеалисты. И они, лучшие представители человечества, часто воздевают руки к небесам и вопиют в физической или нравственной агонии: "Боже, для чего ты оставил нас?" Их вопль и молитвы адресованы Силам Небесным, которые, если судить по окружающей действительности, представляются безразличными к их страданиям, также как и к тем нескольким подавленным мужчинам и женщинам с Царством Божьим в своих разбитых сердцах, которые смотрели, как жизнь медленно покидает измученное тело Иисуса Христа, которые слышали хохот и насмешки торжествующего зла. Таково Царство Божье на земле, и ужасное моральное крушение человечества, свидетелями которого мы являемся, позволяет нам сделать заключение, что так называемый прогресс человечества на современном уровне жизни даже в будущем не дает надежд на какие-либо успехи в духовной сфере. Более того, в критические моменты сама искра Царства Божьего в сердце человека может стать источником страданий. Христос велел, чтобы каждый из его последователей нёс предназначенный ему крест. Здесь подразумевается нечто большее, чем смиренно претерпевать жизненные испытания. Крест - не только тяжелая ноша, но и орудие пытки и смерти для того, кто его несёт. Смиренное несение креста даёт возможность осознать, что небольшое пламя божественного света в сердце человека неспособно победить агрессивные силы зла в мире. Ещё острее мы понимаем, что правда и совершенство в этом мире высмеиваются и преследуются. Становится ясно, что голос истинного идеализма еле различим в этом мире, в то время как триумфальное зло укрепляет свои позиции; оно нагло смотрит на нас из заголовков газет, обрушивается на нас пропагандой лжи и ненависти из репродукторов, телевизоров старого и нового света. И достижения науки и техники, которые так заметно подняли материальный уровень жизни людей и дали человечеству новые замечательные механические игрушки, электричество, самолеты, радио и многое другое, - в конечном счете, оказались бессильными поднять человечество нравственно и духовно. Из тысяч случаев, иллюстрирующих этот вывод, мы возьмем только один. Намеренное убийство беззащитного ребенка, протягивающего к убийце свои ручки и просящего пощады, казалось, вопиет к людям, в сердцах которых осталось хоть что-то человеческое. Девятнадцать веков назад царь Ирод повелел убить множество безвинных младенцев, потому что он думал, и не без причины с его точки зрения, что это было необходимо для защиты своей политической власти. Этот факт расценивается, как одно из величайших преступлений в истории человечества. Поэты и художники, философы и проповедники с гневом осуждают его. Но и в двадцатом веке, веке просвещения и цивилизации, современные "ироды," в борьбе за новую или существующую власть, доказали свою готовность ради этого уничтожать тысячи невинных беззащитных детей, сбрасывая на них бомбы, или медленно умерщвляя их, обрекая на голодную смерть в тисках блокады. Свои действия они мотивируют исчерпывающими для них объяснениями: это делается ради процветания человечества, торжества справедливости и тому подобных целей. Ведь, в конечном счете, разве цель не оправдывает средства? В свете принципов морали и, конечно, с точки зрения Христианства, часто средства важнее цели. Поэтому, когда совершаются подобные ужасные преступления против человечества, божественный огонь, оставаясь источником утешения, становится также источником печали, потому что мы начинаем осознавать глубокую и безнадёжную внутреннюю трагедию человечества. На страницах Евангелия мы находим слова дьявола, говорившего, что вся власть и слава на земле принадлежит ему, и что он даёт её, кому захочет (Лук. 4:6). В период нынешнего морального обнищания человечества, это смелое утверждение, похоже, являются зловещей реальностью. Традиционная религия объясняет такую моральную деградацию первородным грехом, свободой воли и познанием добра и зла, но человеческая душа, находясь в замешательстве и отчаянии, не может быть удовлетворена таким объяснением. Хотя мы понимаем, что все взрослые люди - грешники и страдают заслуженно, есть ещё тысячи невинных детей, чьи муки объяснению не поддаются. Если эти страдания - плата за умение различать добро и зло, не слишком ли высока цена, потому что человечество, тысячелетиями пытавшееся научиться различать хорошее и плохое и заплатившее за это невероятно ужасную цену, в итоге не продвинулось выше идеалов Каина. Один английский адмирал избрал своим девизом "Бить первым, бить сильно, бить и бить". В бою такие правила, конечно, необходимы, но в наше время идеи, выраженные в этих словах, всё более и более становятся нормой отношений между людьми. Если бы Каин сквозь века снова вернулся в наш мир и услышал такие речи, то непременно бы воскликнул: "Дети мои! И я не мог бы сказать лучше!" Живя в эпоху так называемого мирного времени, когда цивилизованная вежливость и традиционное лицемерие ограждают нас от лютого зверя, мы готовы отрицать его существование и думать, что всякая жестокость уже в далёком прошлом. Тогда легко верить в торжество прогресса и идеализма. Но в самые трудные минуты божественное пламя в сердце человека может стать светом, освещающим путь к Кресту и Голгофе, которые, вызывая соответствующие чувства, не обязательно предполагают конкретных физических крестных мук. Те, кто сильны и духовно и морально, могут выдержать, с помощью Божией, столь тяжелое испытание, хотя для этого может потребоваться вся их вера и отчаянная храбрость. Даже Иисус Христос, несмотря на Его сверхъестественную силу, чувствовал Себя изнемогающим (по человечеству) в Гефсиманском саду и позже на кресте, когда Он воскликнул: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Матф. 27:46). И Христос, и величайшие из Его последователей остались преданными Богу и тогда, когда Он, казалось бы, оставил их на растерзание торжествующему злу. Но такой внутренний акт наивысшего духовного героизма слабому человеку не всегда по плечу, несмотря на его веру и духовные идеалы. Кажущееся безразличие божественных сил по отношению к торжествующему злу может стать причиной крушения человеческих сердец, и даже восстания против Бога. И это, возможно, высшая степень человеческого отчаяния и разочарования. Это не бунт самоуверенных и радикальных мечтателей, чей успех обычно связан с приходом к власти нового правительства беззаконников, цель которого - духовно сломить каждого идеалиста. Это и не тихое недовольство атеиста, искренне отрицающего существование Бога по причине того, что его исковерканная или неразвитая душа не позволяет ему верить в Высшие силы. Для такого человека нет Бога, как нет Бога для осла или камня. Это - высший духовный бунт человека с верой и идеалами, чья вера в пути Господни пошатнулась, видя непереносимое торжество зла. Гениальный Достоевский исследовал такую бездну человеческих сомнений и отчаяния в своем романе "Братья Карамазовы." В одном из разговоров, главный герой, Иван, выразил свои чувства так: "...от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился... Не стоит потому что слёзки его остались неискупленными...И если страдания детей пошли на пополнение той суммы страданий, которая необходима была для покупки истины, то я утверждаю заранее, что вся истина не стоит такой цены. ... Не Бога я не принимаю, Алёша, я только билет ему почтительнейше возвращаю." (Братья Карамазовы. Часть Вторая. Книга Pro и Contra. IV.) Результатом подобных событий является переполнение человеческой души отрицательными эмоциями. И этот аспект земной жизни не может быть отрицаем. Когда напряжение души слишком велико, то душа человека может разочаровываться и сомневается. Она подвергнет сомнению не только высшие качества людей и судьбу всего человечества в целом, но даже моральную ценность и значение всего процесса жизни на земле. Сомнение, как следствие серьезного, искреннего и идеалистического поиска правды, - вполне нормальная человеческая реакция. Когда святой Фома усомнился в истине воскресения Иисуса Христа, несмотря на свидетельства десяти других учеников, Христос не осудил его, напротив, Он предоставил ему прямое доказательство того, что Он воскрес. Если дело касается столь серьёзного и трагического вопроса, человеческая душа вправе искать объяснения. Религиозные мыслители и философы с незапамятных времён пытались понять причины страдания невинных и триумфа зла. Много лет этот вопрос считался неразрешимым. Предлагались разные способы его решения, ни один из которых, однако, не был полностью исчерпывающим. Обычно фундаменталисты доказывают, что все страдания, выпавшие на долю человечества - последствия первородного греха Адама и Евы. До этого люди и животные жили в раю, где не было страданий, насилия и смерти. И именно человек, согрешив, повредил себе и всей природе. Библейский рассказ, повествующий о падении человека, несомненно, таит в себе много нераскрытых тайн. Понятно, что усилия отдельных идеалистов, которые время от времени встречаются среди людей, вряд ли могут изменить основные принципы, которые природа тысячелетиями упорно вбивала во все живые существа на земле. Однако внутреннее содержание и дух учения Христа и едва тлеющий, но всё-таки настоящий Божественный огонь в сердце людей, дают нам другую точку зрения на решение этой проблемы. Причину возникновения ранее упомянутых отчаяния и бунта никогда не следует искать в Божественном пламени и вере. Пессимизм и горечь могут возникать от земных представлений о Царстве Божьем в сердцах людей, от мирского идеализма и сентиментализма, которые могут быть внешне похожи на Божественное пламя, но не обладают и частицей его силы. Истинное Божественное пламя, горящее в сердце человека, не только многократно увеличивает способность понимать значение и тайны жизни, но и всегда является источником великого утешения и мужества. Это происходит, несмотря на всякое видимое торжество зла, потому что она указывает на бесконечно глубокое значение и реальность вечной жизни. Это пламя заставляет человека понимать, что Бог совсем рядом, Он не остается безразличным к нам, Он рядом и видит всё; более того, Бог всегда помогает и поддерживает нас в тяжёлую минуту, как правило, незримо и неосязаемо. Какова же причина страдания невинных и триумфа зла? Объяснение есть, и такое объяснение, сила и мощь которого как нельзя лучше соответствует масштабности и значимости вопроса. Ответ следует искать в действиях и высказываниях Иисуса Христа. Голгофа и трагические события, предшествующие распятию должны рассматриваться как самые страшные душевные и физические муки, когда-либо претерпеваемые человеком. И все же Христос добровольно пошёл на эти страдания. Какие бы аргументы не использовались для отрицания или объяснения значения страданий невинных, Иисус Христос ещё раз подтвердил это значение, добровольно пойдя на страшные муки; ведь Ему ничего не стоило применить свою неземную силу или просто скрыться во избежание казни. Но вместо этого Он отправился в Иерусалим, не слушая своих учеников, зная, что должно было произойти; и фактически приблизил трагедию, сказав Иуде "Что делаешь, делай скорее" (Иоан. 13:27). Цепь событий, которые были начаты Голгофой, увенчалась высшей славой Воскресения, которое, в свою очередь, принесло самое большое духовное и даже интеллектуальное возрождение, когда-либо случавшееся на Земле. Но даже эти огромные видимые результаты должны рассматриваться как вспомогательные, потому что истинная цель служения Христа - утверждение высшей жизни на небесах, а не временной на земле. Глубоко утешающие идеи о значении и исходе горестного процесса земной жизни косвенно указаны в Молитве Господней. Если мы предположим, что текст Молитвы звучал бы так: "Да приидет Царствие твоё, Да будет воля Твоя на земле", то мы получаем логически осмысленное и законченное предложение, но с совсем иным значением. В этом случае необходимо было бы на основе Писания или другого достоверного источника исследовать значение этого будущего Царства Божьего на земле, пришествие которого должно бы быть предметом нашей молитвы. Но текст указывает на совершенно иное значение. В тексте не упоминается о зле и несправедливости на земле, в нём не предлагается и не обещается божественных или человеческих способов борьбы с этими пороками; они полностью игнорируются как не заслуживающие внимания и подвергающиеся самоуничтожению и, следовательно, не имеющие значения с точки зрения вечности. Молитва Господня наставляет нас желать и молиться о Царстве Божьем "как и на небе". Последние три слова выражают саму цель Молитвы. Придавая особую важность этому предложению, я попытаюсь проанализировать их значение. Логически данная фраза похожа на следующую: "Курс занятий должен быть организован как в Йельском Университете". Это показывает, что человек, заинтересованный в данном вопросе, должен будет узнать, как курс проводится в Йельском Университете. Оставляя возможность обсудить библейские свидетельства более компетентным студентам, я буду использовать другой источник информации. Факты, которые я приведу, не имеют отношения к религии. Если ребёнку или человеку из прошлых времен задать вопрос: "Где небеса?" - они бы указали пальцем наверх и были бы правы. И религиозная литература, и современная астрономия именуют солнце, луну и звёзды небесными телами. Известно, что традиционная доктрина Христианства, сравнивая небеса (какими их видит верующий человек) с небесами астронома, не находит между ними ничего общего. В этом случае религиозная доктрина полностью повторяет представления ранних Христиан, которые верили, что земля - центр вселенной, а солнце и звёзды всего лишь её, земли, придатки. Такая вселенная в их понимании была небольшим по космическим масштабам пространством, созданным Богом за "шесть дней". Современный человек думает, что Вселенная, образовавшаяся вероятно несколько сот триллионов лет назад из небольшого сгустка энергии, останется такой, какой была, ещё на протяжении миллионов лет. Многое во вселенной выше нашего понимания и восприятия. Во Вселенной нам открылись такие образцы красоты и инженерной точности, что даже самые высшие достижения человечества не идут ни в какое сравнение с ними. Я привожу эти факты в связи с моей уверенностью в том, что понятия "вселенная" и "небеса" должны расцениваться как близкие, но не идентичные друг другу. Надо признать, что это может повлечь пересмотр нескольких традиционных представлений о данном предмете. Я также должен предупредить, что это не должно восприниматься в более прямом смысле, чем разумно допустимо. В телескоп мы не увидим небеса верующего человека, но мы видим огромную материальную конструкцию некой таинственной структуры, значение и цель которой вне нашего понимания, но которая, несомненно, была создана Господом и функционирует согласно Его Воле. И хотя то, что мы видим - это явления материального характера, тем не менее, в некоторых случаях внутреннее убеждение заставляет меня верить, что это также тень явлений более высокого порядка, которые происходят согласно определённой Воле, как на Небе. Хотя я искренне верю, что это так, всё же моя собственная попытка интерпретировать это Творение не является в полной степени исчерпывающей, и я привожу её здесь, будучи уверен, что другие достигнут большего в толковании этого вопроса. Современный учёный-метеоролог вряд ли предскажет дождь на следующий день с точностью до часа. Обычно он употребляет понятия "утро" и "день". Что касается астрономии, то астрономы могут предсказать время и место, где можно наблюдать затмение с точностью до минуты и мили на тысячи лет вперед. Это ещё раз подчеркивает мудрость и интеллект Творца, воплощённые в созданных Им небесных телах - Солнце и звёздах. Основатель Христианства большое внимание уделял свободе. Как это может сочетаться с удивительным порядком приведённой нами аналогии с видимыми небесными механизмами? На земле порядок и законность почти неизбежно ассоциируются с дисциплиной и ограничением свободы. Обратившись снова к аналогиям с машинами и аппаратами, наземными и летательными, мы обнаружим признак, который, как мне кажется, имеет глубокое значение. Чтобы земной механизм представлял собой единое целое, мы используем крепления, шарниры, различные провода и т.д. Если в самолёте выходит из строя заклёпка или кабель - это уже означает беду. Когда одно судно буксирует другое, используется трос, прицеплённый к крюкам или кольцам, в то время как другие части корабля, которые в этом не "участвуют" остаются "безразличными". Если порвётся трос или сломается кольцо, суда разойдутся. На небесах всё осуществляется совершенно по-другому. Земля вращается вокруг солнца и удерживается на орбите огромной гравитационной силой равной примерно трём с половиной миллионам триллионов тонн. Вопреки примеру буксируемых судов, в небесных телах каждая частица обладает силой притяжения, которая притягивает другие частицы. Даже самая мелкая песчинка или капля воды "ощущает" воздействие каждой мельчайшей частицы Солнца и притягивается ей. Каждая капля крови в нашем теле притягивается каждой пламенеющей каплей раскалённого солнечного вещества. Это относится так же к теплу и свету, которые исходят не от солнца в целом, а от его микрочастиц, и делают возможным наше физическое существование. Все вышеупомянутые факты - примеры работы, не ограниченной строгой дисциплиной. Это - своего рода "работа в команде" триллионов частиц, каждая из которых сама по себе свободна, и все же они вместе поддерживают работу так называемых небесных "механизмов", по которым астрономы предсказывают небесные явления на тысячи лет вперед с точностью до минуты. Во всех механизмах, созданных человеком, в той или иной степени присутствует трение, которое создаёт нагревание и понижает эффективность работы механизма. Если мыслить образно, этот пример во многом справедлив в отношении наших человеческих действий. К примеру, если необходима координация усилий или сотрудничество между различными группами или классами людей в одной стране или между разными народам в мире, то обычно возникнет "трение," которое неизменно вызывает "нагревание" и заметно снижает эффективность и результаты совместной деятельности. Что касается небесных тел, мы видим, что гигантские астрономические объекты движутся со значительной скоростью и, как правило, никакого трения для них не существует. Механизмы небесных явлений уже немного проливают свет на то, что происходит в той вселенной - не материальной - которая выше нашего понимания, где притяжение или гравитация заменены доброй волей и любовью в их самом высоком значении. Мы можем представить себе множества умных и могущественных существ - представителей высшего уровня жизни, живущих в своем мире совершенно свободно, но, тем не менее, в абсолютной гармонии, когда с Творцом их объединяет сила доброты и любви. Именно в этот мир позвал нас Иисус Христос, открыв для нас дверь Своим словом, делами и жертвой. Слова "Да приидет Царствие Твоё, да будет воля Твоя и на земле, как на небе" - это просьба о том, чтобы жизнь в полной гармонии по воле Божьей, которая, как мы знаем из Молитвы, уже существует во вселенной, сошла на землю и покрыла её своей благодатью. Тогда лучшие представители человечества поднимутся до уровня высшей жизни. Аналогии, показанные нами на примере с материальными небесными телами, позволяют нам сделать ещё одно заключение, и на сей раз трагического и зловещего характера. Известно, что материальные частицы, из которых состоит вселенная, функционируют благодаря взаимной гравитационной силе, и именно это притяжение вызывает и контролирует великолепную надёжность и точность работы небесных "механизмов". Но представим себе частицу, которая бы потеряла силу притяжения - как бы она себя вела в этом случае? Это легко понять. Под давлением света такая частица удалилась бы от солнца, от солнечной системы, от нашего островка вселенной, от всего материального, потому что все материальное имеет конец - даже вселенная, вернее та ее часть, которая поддаётся нашему восприятию. Далеко от жизни и света - в холодную, мертвую тьму. Профессиональный астроном сказал бы, что она поглощена "внешней тьмой". Современные учёные полагают, что космос прочно связан гравитационными воздействиями материальных тел. Поэтому можно предположить, что там, где нет материи, нет и тяготения, нет космоса, и частица, ничем не притягиваемая, считается уже несуществующей. Здесь можно провести некоторую параллель с трагическими судьбами тех несчастных людей, которые не развили в себе, несмотря на Высшее руководство, необходимые качества, в итоге их души не готовы к будущему вечному пребыванию в Царстве Божием. Насколько я помню, Толстой сказал: "Грех - не то, что человек сделал, но то, чем он стал". Тогда же Достоевский назвал дьявола "страшным и умным духом самоуничтожения и небытия". У счастливой и безмятежной жизни на небесах есть альтернатива, ад, которая более чем ужасна. Это внешняя тьма, которая олицетворяет отчуждённость от Бога, духовную смерть. В этом случае самоуничтожение не означает самоубийство. Ощущение и понимание того, что ты постепенно исчезаешь в бесконечной тьме и твоя душа и личность погибает навеки, становится невыносимо мучительным, когда ты знаешь, что существует слава вечной жизни, и это чувство несравненно ужаснее, чем то, которое испытывает узник, приговорённый к смерти. Последний понимает, что его потеря - это всего несколько десятков лет земной жизни и для него существует надежда обрести вечную жизнь после смерти, в то время как первый понимает огромность потери и полное отсутствие всякой надежды. Вопрос о вечных муках очень серьёзный. Само понятие можно понимать или как духовную смерть, или как вечную агонию. Отдельные выдержки из Священного писания поддерживают и ту, и другую точку зрения. Вселенная, которая наполнена добром, счастьем и бескорыстием, полностью соответствует духу идей, проповедуемых в Евангелии. Вселенная, в которой боль причинялась бы намеренно и бесконечно расширялась - означает полное отрицание идей Евангелия. Объясняя и иллюстрируя свои идеи о Царстве Божьем, автор использует известные факты о структуре материальной вселенной. Автор верит, что данный метод весьма разумен. Достижения и представления людей и вся история человечества отражают, помимо Божьего Промысла, присутствие бурной и хаотичной воли людей, а так же некоего темного, порочного влияния. Напротив, солнце, звёзды и все фундаментальные законы, контролирующие материальную вселенную, прямо показывают план и волю Божью. И хотя заключения можно делать только с крайней осторожностью, всё-таки логично, что идеи Создателя отражаются в Его творениях, так же как и среди людей идеи художника или архитектора узнаются в его произведениях. В некоторых основных характеристиках материальной Вселенной по аналогии можно найти ответ на вопрос, сформулированный ранее - какова будет судьба человечества после конца Бытия. Вопрос этот можно сформулировать следующим образом: следует ли принять то, что по приговору Божьего суда часть людей будет вечно блаженствовать, а оставшиеся люди будут вечно мучаться и страдать? Или следует принять, что бесконечная мудрость, совершенство и любовь Бога повлекут за собой адекватную полноту и силу счастья Его созданий и будут неизмеримо б'ольшими, чем общая сумма горя и агонии, связанных с процессом развития цивилизации, и в особенности с последствиями свободного волеизъявления людей, потому что свобода воли может рассматриваться как неотъемлемая часть божественного плана, так же как электричество или тяготение? Математика пользуется положительными и отрицательными числами. Любое число, и даже бесконечность, может быть взято со знаком плюс или минус. В своем воображении человек может ощущать себя как бы центром, от которого тянутся в противоположные стороны отрицательная и положительная бесконечности. Неуместно применять понятие "бесконечность" в отношении материальной вселенной. Как нам известно, космос, материя и энергия, свет и так далее - всё имеет начало и конец. Однако большинство объектов вселенной достигает таких размеров, что с земной точки зрения они кажутся бесконечными. И вот, анализируя основные характеристики материальной вселенной, мы можем сделать любопытный вывод. Рассматривая противоборство света и тьмы, можно считать, что свет олицетворяет жизнь, добро и счастье, а тьма - зло, агонию и смерть. Легко заметить, что содержание этих понятий совсем разное. Мощность искусственного света, созданного человеком, как правило, очень невелика. Мощность же солнечного света во много тысяч раз больше. Мало того, есть звёзды, которые излучают свет ещё более сильный, чем солнечный. Таким образом, во вселенной существует свет, который бесконечно сильнее любого, созданного человеком. Справедливо было бы его назвать "чрезвычайно или бесконечно мощный свет". С темнотой все обстоит иначе. Выражение "безбрежная тьма" не имеет смысла. Есть лишь полная темнота. Спустившись в шахту или тоннель глубиной несколько сот футов, человек оказывается в такой же полной темноте, как "внешняя тьма". Поэтому, в противоположность математике, человек вовсе не в центре, он на самом дне. Он видит и ощущает условия, которые с практической точки зрения напоминают темноту настолько полно, насколько она существует. Это ещё находится в пределах его возможностей. Но свет может быть чрезвычайно или несравнимо сильнее, чем что-либо произведённое или наблюдаемое человеком. То же самое относится и к теплу. Максимальная температура, которую может произвести человек, составляет три-четыре тысячи градусов по Цельсию, это температура некоторых электрических печей. Температура внутри Солнца составляет около сорока миллионов градусов, а на некоторых звездах-гигантах она еще выше. Случай же с минусовыми температурами полностью противоположен. Если выражение "миллион" или "сорок миллионов" градусов выше нуля - это реальная температура, то даже тысяча градусов ниже нуля просто не существует в природе. Самая низкая температура во всей вселенной это двести семьдесят три градуса ниже нуля, так называемый "абсолютный ноль", хотя проводя эксперименты с жидким водородом и гелием, учёные получали несколько более низкие температуры. И опять же мы видим, что люди превосходят в своих достижениях все самое малое и незначительное во Вселенной, но все высшее и значимое им пока недоступно и стоит очень далеко от высших достижений человеческого прогресса. Все вышеприведенные факты, касающиеся материальной вселенной, созданной Богом, позволяют нам принять высшую точку зрения, которая уверенно отбрасывает идею о преднамеренно причиняемом вечном страдании. Приводя аналогию с духовным миром и божественными законами, которым подчинена вселенная, мы можем вывести лишь некоторые заключения. Христианское сознание, вдохновляемое не только буквой, но и духом Евангелия, отказывается поверить в то, что мучения Христа на Голгофе явились причиной ещё больших страданий всех обитателей Земли. Я искренне верю, что страдания Иисуса Христа должны считаться как наивысшие во вселенной. И в этом таинственное значение этого события может простираться гораздо дальше судеб человечества. Так же как темнота и холод, которые могут достигаться на земле, являются практически максимально возможными, в то время как свет и тепло - это всего лишь крохи того, что существует в материальной вселенной Бога, то же касается вселенной высшей вечной жизни. Зло, страдания и агония на земле, возможно, так же огромны, как и во всей вселенной. Но счастье и добро в божественной небесной вселенной, несомненно, бесконечно выше, лучше и больше, чем любое удовлетворение или счастье на Земле. Вообще, логично объединить наши мысли о цели земной жизни и заключить, что это бесценный дар, возможность, данная человеку Богом, чтобы развивать характер и личность, которая желает вечной высшей жизни, заслуживает её и способна к ней. Но что представляет собой высшая жизнь и как происходит переход души человека в тот мир - это всё ещё остаётся тайной, которую мы наверное никогда не раскроем. Всё, что нам об этой жизни известно - это некоторые общие идеи, оставленные нам святыми Отцами и и даруемые Божественным Промыслом в наиболее радостные и счастливые моменты нашей жизни. Почти во всех религиях мира Бога сравнивают с солнцем, а Его действия - со светом. На земле солнечный свет, пожалуй, самый важный фактор и без него невозможны важнейшие жизненные процессы. В то время как люди и большинство других созданий черпают здоровье и радость от солнечного света, некоторые болезнетворные микробы при непосредственном воздействии на них солнечного света погибают. Я полагаю, что это аналогично с тем, что в будущем ожидает маленький уголок вселенной, в котором обитают люди. Постепенно наша земля движется по длинной дороге времени навстречу какому-то событию абсолютной важности. Сейчас мы живем в прохладном состоянии компромисса, наша жизнь - это смешение добра и зла, правды и лжи. Мы ещё не подвержены действию всепроницающих и всепоглощающих лучей духовного света, исходящего от Высшего Источника. Только небольшая часть этих лучей попадает на землю, проникая в нашу практически полную тьму через своего рода экран. И людям кое-что известно об этом свете, но его воздействию на них препятствует этот экран. Данное условие заставляет человека свободно развиваться духовно в направлении добра и истины или же в прямо противоположном направлении. Точно такие же условия, а именно, временное отсутствие Божественного света, могут привести к тому, что в душе может поселиться некий злой дух. В течение некоторого времени все живые существа должны находиться под этим экраном. Причины этому ещё не совсем нам понятны, но экран этот необходим для свободы волеизъявления человека. Большая часть человечества принимает такое существование как более или менее нормальное, и кажется, что оно удовлетворено сомнительными и крайне ненадежными достижениями человеческого прогресса, но, тем не менее, подсознательно люди желают установления другого лучшего порядка на земле. Другая же часть людей, находящаяся на более низком духовном и интеллектуальном уровне развития, призывает человечество полностью забыть про высшую жизнь и концентрировать усилия и надежды только на созидании материальных ценностей нашей земной жизни. И не всегда осознают они, какую огромную опасность это влечёт для пренебрегаемой ими будущей жизни. Даже и в этой жизни такие тенденции никогда ничего не приносили кроме великих беспорядков, несправедливости и страданий. Лучшие представители человечества во все времена считали такое существование как временное изгнание. Они понимали, что их отделяет этот самый экран от вечного источника жизни и духовного света. И они верили и молились, ожидая великое событие, кардинальное изменение условий, которые принесут с собой свет и уничтожат духовную тьму. Учение Основателя Христианства раскрыло и объяснило это событие, его значение и цель как нельзя лучше. Стало ясно, что огромная тайна связана с человеческой жизнью в земном мире и особенно с судьбами людей после этого величайшего события, которое завершит настоящий исторический процесс. Стало ясно и то, что человечество безгранично обязано Иисусу Христу за это событие и возможность обрести вечную жизнь. Нет сомнения в том, что первая часть Молитвы Господней в основном связана с этим последним событием, которое положит конец нашей эре компромиссов, страданий и смерти, и даст начало новой эры света, полной гармонии, доброй воли, счастья и вечной жизни. Самый странный и наиболее обнадеживающий аспект Молитвы заключается в том, что она рассматривает человека, произносящего её, как уже находящегося на пути к этой счастливой вечной жизни. Конечно, своими согрешениями и глупостью мы можем испортить наше великое наследие, так же как с легкостью можем разрушить любое земное сооружение, но Молитва ясно указывает на предложенную нам вечную возможность; это уже наше, вместе с необыкновенным правом обращаться к Творцу, Царю и Создателю Вселенной этими простыми словами "Отче Наш." Выраженные идеи предполагают гораздо более широкое значение, и могут быть лучше поняты в свете наших знаний о вселенной. Мы уже упоминали о том, что если мы возьмем вступительные слова и вторую и третью строки первой части Молитвы в их прямом значении, то станет ясно, что земля ещё не является частью Царствия Божьего, и что она ещё лишена Его присутствия, и что Воля Божья ещё не проявляется на этой земле в таком же размере и форме, как в уже существующем Царствии Небесном. Если не менять логического значения этой части Молитвы, то эти заключения несомненны. Это гораздо легче понять, если значение предложений анализируется, используя современные знания о вселенной и о значении нашей планеты. Если бы вселенная равнялась по территории Соединённым Штатам, то Земля была бы как маленькая стеклянная пробирка объемом примерно в один кубический дюйм. Для нашего случая этот масштаб самый подходящий, хотя в действительной пропорции Земля была бы еще меньше. Какой-нибудь Великий Учёный поместил внутрь этой пробирки надлежащие материалы, обеспечил необходимые условия, закрыл пробирку и оставил её на некоторое время в лаборатории, пока не произойдет ожидаемая реакция. Само собой разумеется, что Учёный в это время находится не внутри пробирки, а наблюдает за всем, что происходит внутри, со стороны. Для протекания многих химических, а также биологических процессов, требуется создать необходимые условия, поместить материалы и оставить их до окончания реакции. Проводя такую аналогию, мы можем предложить далее, что, в соответствии со Своим Желанием, Великий Учёный может и изменить ход реакции в пробирке. В общем, Его воля уже проявилась в том, что Он начал проводить данный эксперимент. Он подождёт, когда произойдет реакция в соответствии с Его законами, пока все важные элементы не кристаллизуются и не очистятся от вредных и ненужных примесей. Когда это произойдет, Великий Учёный откроет пробирку, извлечёт ценные кристаллы и уничтожит ненужные продукты реакции. Вышеупомянутая история стремится представлять достаточно объективную картину важности взаимосвязи Земли и Вселенной с точки зрения пространства-времени. Эту сторону взаимосвязи нетрудно понять, но в тоже время почти невозможно представить себе степень различия уровня наших духовных и интеллектуальных ценностей с высшим порядком жизни во вселенной. Человек ощущает признательность своему Творцу и Учителю, Который особым образом указал ему путь с Земли, планеты, которая в конечном счете исчезнет со всем своим содержимым в недрах сверкающей необъятной Вселенной. Это наиболее важное и глубокое значение первой части Молитвы. На предыдущих страницах автор выражал свою веру в то, что первая часть Молитвы Господней главным образом посвящена концу процесса земной жизни и тому, что ожидает человечество в Царстве Божьем. Явно контрастируя с этим аспектом, вторая часть Молитвы связана с насущными проблемами земной жизни. В хлебе мы нуждаемся именно "на сей день", и даже не на завтрашний. Это справедливо и для остальных фраз этой части Молитвы. Каждая из них раскрывает различные аспекты нашего земного существования и все материальные и духовные потребности настоящей жизни. "Хлеб наш насущный дай нам на сей день" Это предложение в первую очередь имеет прямое значение. Оно также может подразумевать не только пищу, но и дом, одежду, здоровье, - в общем, всё, что необходимо человеку для нормальной жизни. Нельзя усомниться в том, что эта фраза призывает, и даже настаивает на том, чтобы человек сам зарабатывал средства на удовлетворение материальных нужд его самого и его семьи. Человек может просить о помощи во всех разумных нуждах его земной жизни, но его молитвы не будут эффективны без стремления этого человека самому вложить все усилия в работу и сделать то, что он может сделать сам. Человек, который сам вспахал поле и засеял его, может молиться об урожае, надеясь на помощь от Бога, и никто не может доказать, что эти молитвы не имеют силы. Но если лентяй молится о том, чтобы его поле само вдруг чудесным образом было вспахано и засеяно, его молитвы практически безнадежны. И в тоже время, если человек болен или физически не способен сам осуществить это, то его молитвы могут принести результат. Можно также предположить, что строка Молитвы о "хлебе насущном," затрагивает и наши духовные и интеллектуальные потребности. А они также очень важны для нормального развития человека как личности. Основатель Христианства часто сравнивал духовные желания и нужды человека с голодом и жаждой, а Свои дары с "хлебом" или "водой". Поэтому, хотя относительно материальных нужд Молитва полностью законна, но человек должен сам стремиться к тому, чтобы развиваться и духовно, и умственно. И конечно же он имеет право просить о помощи у Бога там, где уже истощены человеческие возможности. "И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим" Эта фраза в первую очередь имеет прямое и точное значение, но кроме этого, прощение и наше отношение к нему влияет на нашу будущую жизнь и на подготовку к этой жизни. Последние шесть слов фразы - серьезное предупреждение с прямым и позитивным значением. Это прямое обращение к человеку простить своих личных недругов, прекратить все злые мысли против них, перед тем как молиться о собственном прощении. Требования, которые Иисус Христос изложил в этой фразе, понятны, поэтому каждый человек, желающий, чтобы его молитвы достигли Божьего престола, должен им подчиниться. Однако значение этих требований имеет четко обозначенные пределы. Комментируя это, один христианский монах древности сказал, что человек должен жить в мире со всеми людьми, даже со своими врагами, но не с врагами Бога. Очевидно, что эти изречения, равно как и цитаты из Евангелия, не освобождают человека от обязанности обличать силы зла и противостоять им, разрушающим высшие духовные ценности. Понять, что это за силы, или распознать истинных врагов Господа - совсем другая проблема, которой мы затрагивать не будем. Достаточно упомянуть в этой связи что тот, кто искренне ищет истину, сможет их распознать. Возвращаясь к рассмотрению этой фразы, еще раз обратим внимание на замечательную точность при использовании выражений, которая характерна для любой части Молитвы Господней. Например, фраза "Прости нам грехи наши, как и мы прощаем грехи другим людям" вызвала бы множество противоречивых мнений. Но предложение "Как и мы прощаем должникам нашим" является ясным и не оставляет сомнений касательно его истинного значения. От нас требуется простить зло, нам причинённое. Но нам не дана власть прощать зло, причинённое другим людям. Интересно заметить, что высшая христианская добродетель - любовь - ни разу не упомянута в Молитве. Наиболее часто встречаемое в Евангелии учение это - возлюби своего врага. Однако в основном это правило людьми не выполняется; даже Сам Христос не всегда соблюдал его, если говорить о любви в ее современном нам значении. Хотя земная жизнь Иисуса Христа была ярчайшим примером смирения, кротости и всепрощения - вспомним, как Он на Голгофе молился о солдатах, распявших Его на кресте - у нас нет оснований говорить, например, что Христос любил первосвященников, которые были Его настоящими врагами. И всё-таки эти противоречия не имеют места. Мне кажется, это вызвано тем, что слово "любовь" в том верном смысле, в каком она была упомянута в Евангелии, отличается от современного понятия любви. В настоящее время любовь - это чувство и поэтому не может полностью подчиняться силе воли. Любовь в том евангелическом значении означала в первую очередь количество доброты, проявленной одним человеком другому. В первую очередь это внутренний акт доброй воли, требуемый Христом от Его учеников, и конечно же, Им самим осуществляемый. Основная цель фразы - дать человеку понять, что от него требуется не только хорошее отношение к своим товарищам, но и побороть свои худые качества. Это способствует так называемому процессу очищения нашей духовной атмосферы, - процессу, который гораздо более важен, чем большинство из нас думают. "И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого" О безграничной любви и доброй воле Создателя Молитвы ко всему человечеству уже давно известно, но я полагаю, что надо подчеркнуть то, что Спаситель видел души людей насквозь, и не имел никаких иллюзий об ограниченности и греховности человека. Беспомощность людей перед лицом искушения и слабости, одолевающие человека, подверженного искушению из-за определённых слабых черт его характера, принимаются Автором Молитвы как сами собой разумеющимися. Молитва не рассчитана на то, чтобы придать человеку храбрости и силы для сопротивления искушению. Человек просит лишь о том, чтобы его миновала эта опасность. Другими словами, как это ни странно звучит для современного человека, Молитва учит нас просить у Бога не храбрости и силы, чтобы выиграть бой, но молиться о том, чтобы Господь помог этого боя избежать. Из трёх суждений второй части Молитвы, это является наиболее таинственным, и, по моему мнению, затрагивает наиболее важные, равно как и наиболее драматичные стороны земной жизни. Причина и источник величайших трагедий в жизни людей восходит к таинственным факторам, обсуждаемым в этих одиннадцати словах, как ни к чему другому. Это во многом противоречит нынешним материалистическим представлениям о жизни и истории, но тем не менее, наиболее близко к истине. Огромная сложность, связанная с полным пониманием этой части Молитвы Господней, ни в коей мере не ограничит Её ценность, до тех пор, пока мы веруем в Её Создателя. Можно сказать проще: нас предупредили об опасности, проинформировали, что одни мы не справимся с абсолютным злом, с сатаной, и только Господь может нам помочь. Конечно же, человек должен прилагать все усилия, чтобы побороть искушения, но эти его усилия будут бесполезны, если он не призовет на помощь Бога. Основной смысл первой части фразы выражен в слове "искушение". В принципе, значение этого слова понять легко. Его можно объяснить по-разному, но в общем его можно представить как своего рода сделку, по условиям которой ценности более низкого порядка приобретаются путем жертвы ценностями более высокого порядка. Основной смысл второй части фразы связан со словом "лукавый". Все предложение позволит связать два эти понятия воедино и установить связь между искушением и злом. Именно значение слова "лукавый" указывает на абсолютный источник зла и греха. В. Соловьев, видный представитель русской религиозной философии конца девятнадцатого века, очень хорошо осветил эту проблему в своей последней работе "Три разговора, или повесть об Антихристе." Он написал ее в 1900 году, всего за несколько месяцев до смерти. Соловьев, придавая высокую важность этой теме, начинает свои рассуждения так: "Ecть ли зло только ecтecтвeнный нeдocтaтoк, несовершенство, caмo coбoю иcчeзaющee c pocтoм дoбpa, или oнo ecть дeйcтвитeльнaя cилa, пocpeдcтвoм coблaзнoв влaдeющaя нaшим миpoм, тaк чтo для ycпeшнoй бopьбы c нeю нyжнo имeть тoчкy oпopы в инoм пopядкe бытия?" Таким образом, Соловьев выделил две точки зрения на этот предмет. Различия между ними трудно понять, и иногда даже глубоко религиозные люди серьезно воспринимают первую из них как саму собой разумеющуюся, а вторую как давно отживший предрассудок. В этом случае, а именно, если зло рассматривается как слабость, как отсутствие праведности и интеллекта, или как наследие нашего животного происхождения, которые являются частью нашей природы, тогда, в самом деле, повышение интеллекта и доброй воли в людях было бы вполне достаточным средством. Божья помощь была бы полезной, но не очень нужной. Обсуждаемая проблема больше связана с духовной сферой жизни, чем с материальной или интеллектуальной. Детальное её изучение с использованием простых рассуждений и умозаключений невозможно, но если толкование вопроса остаётся вопросом веры, то лучшее понимание истинного значения противоречий может быть установлено путем сравнения с событиями на низшем уровне жизни. К примеру, представим, что материальная часть человека - его тело, и что факторы, которые влияют на развитие человека, представляют собой добро и добрую волю, а факторы, вызывающие болезни и страдания - зло. Это сравнение физической и духовной сторон человека вполне разумно, так как они во многом схожи. Вправе ли мы утверждать, что любой болезни можно избежать, ведя здоровый образ жизни, разумно питаясь и т.д.? Ясно, что дело обстоит не так. Мы знаем, что страдания и болезни, вызванные плохим питанием, недостатком свежего воздуха, непосильным трудом можно вылечить подобным образом. В этом случае добро способно вытеснить зло. Но нам также известны болезни полностью противоположные по природе. Взять хотя бы холеру или мор. Во время эпидемий даже молодой и сильный организм, не говоря уж о больном и старом, не в состоянии этим недугам сопротивляться. Другими словами, факторы - доброкачественная пища, свежий воздух и т.д., которые мы рассматривали как олицетворяющие добро, становятся бесполезны и не эффективны. Некоторые болезни ещё более ужасны. История знает немало случаев, когда эпидемии скашивали целые города и деревни, и трупы людей становились пищей для диких животных, потому что некому было хоронить умерших. Даже эпидемия оспы в прошлом столетии уносила больше жизней, чем за год унесла Первая Мировая Война. Попытки победить эти болезни были безрезультатны, пока люди не поняли, что во всём виноваты не слабость и неприспособленность человеческого организма, а вредные микробы, проникающие внутрь человека извне и распространяющие заразу. В наше время большинство вышеупомянутых болезней уже побеждены, и мы с трудом можем поверить в то, что ещё столетие назад эпидемии считались стихийным бедствием. Мы не можем сказать, насколько эта физическая картина подобна духовной, потому что ещё недостаточно изучена духовная сторона жизни человека. Предположив, что существует аналогия между физическим и духовным злом, мы всё же не можем утверждать, что одно из них - порождение другого. Далее последуют несколько заключений. Очевидно, что зло присутствует и в духовном, и в физическом уровнях земной жизни человека. Многие мудрые мужи удивлялись огромному количеству зла. Мы видели, что в физическом мире существуют два совершенно разных источника зла: первый - слабость и неприспособленность организма, а второй является результатом проникновения отравляющей чуждой силы зла. Не имеет смысла отрицать подобный случай и для духовной стороны нашей жизни. Говоря о сопротивлении воздействию второго источника, мы можем констатировать, что в физической сфере зло было побеждено, когда борьбу с ним начали люди, подобные Луи Пастеру. Свой интеллект - самую высшую силу - они противопоставили ничтожным микроорганизмам. Развивая по мере обсуждения нашу аналогию, мы можем предположить, что на духовном уровне жизни существуют какие-то загадочные злые силы. Согласно В.Соловьеву, человек способен сопротивляться этим силам только в том случае, если у него будет поддержка свыше. Это заключение Соловьева должно относиться к случаям, когда люди и целые народы сталкиваются с действительно резкими проявлениями зла. Такие его проявления, как азартные игры, пьянство и преступления должны и могут быть отвергнуты усилием воли человека, и можно легко найти людей, которые в состоянии вести правильный образ жизни и противостоять таким искушениям. На вопрос "что такое зло?" люди обычно отвечают: азартные игры, спиртное и преступность. С этим нельзя спорить, но ответ указывает лишь на конкретные проявления зла. Любой человек согласится с тем, что пьяницы, игроки и преступники опасны для общества, но лишь некоторые понимают, что они не имеют особой ценности для дьявола, потому что настоящее опасное зло исходит с другой стороны. В самом тяжелом столкновении между добром и злом, а именно в событиях, завершившихся Голгофой, ни алкоголики, ни картежники, ни преступники, как мы знаем, участия не приняли. Главной причиной трагедии была ненависть к Иисусу Христу, взращённая в основном в сердцах посещающих храм и читающих священные книги пуритан и эгоистичных консерваторов. Обе эти группы считали причины ненавидеть Христа справедливыми, так как они видели в Нём своего главного врага. Ошибочно считать действия врагов Христа следствиями их уязвленного самолюбия и эгоизма. Причиной трагедии стал всплеск идеализма и патриотизма, однако, быстро подавленный грязным и извращенным фарисейским идеологизмом. Многие евреи тогда мечтали о приходе Мессии, который не только освободит их нацию, но и приведёт к господству над всем миром. Это подтверждается следующим интересным историческим документом: "Что же наиболее подбивало их на восстание против Рима, так это древнее предсказание, сохранившееся в их (евреев) священных текстах, и гласящее, что примерно в это время один из их народа станет истииным правителем земли, ими населённой..." Те же самые идеи использует дьявол, искушающий Христа в пустыне: "И сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее" (Лук. 4:5-6). Христос же отверг и осудил это предложение. Он понимал, что это не определённая Богом судьба, а всего лишь злое искушение. Христос разочаровал тех, кто бунтовали против Римского господства, представив Собой совершенно другой образ Мессии-Спасителя, вызвав у людей недоумение и разделение между ними перед лицом приближавшегося восстания. Автор убеждён в том, что безразличие и безучастность Иисуса Христа к этому конфликту, связанному с идеологией, была главной причиной народного гнева против Него, который завершился воплями: "Да будет распят!... Кровь Его на нас и на детях наших" (Матф. 27:23-25). Такое же идеологическое направление имело и восстание 67-71 г. н.э., которое повлекло за собой разрушение Иерусалима и множество других бедствий. Этот случай не исключение. Подобные причины имели и другие ужасные события в истории человечества. Истинные цели, ради которых даже сравнительно благочестивые и добрые люди готовы пренебречь заповедями Христа и сделаться беспощадными убийцами и лгунами, никак не связаны с личным желанием наживы, а скорее всего, имеют идеологические корни. Самые бесстыдные случаи лжи и чудовищных массовых убийств вызваны порочной идеологией более, чем грехом или преступлением какого-то человека. Несомненно, все пираты, бандиты и преступники мира пролили меньше слез и крови людей и причинили меньше моральной деградации, чем коммунисты в России всего за 70 лет. Хотя, согласно верному замечанию Д.Мережковского, и среди большевиков были честные и искренние люди, но именно они, добавляет он, наиболее опасны. Эти два случая - наиболее крупномасштабные проявления зла в истории. Однако есть и множество других случаев, когда отдельные люди сражались с разными видами искушений, которые иногда терзали их только изнутри, но были достаточно серьёзными, чтобы доказать необходимость просить помощи у Бога. Зло следует признать не только как опасность для людей в отдельности, но и для целых народов. Теперь мы попытаемся напрямую выяснить, что собственно есть зло и каковы его наиболее опасные проявления. В Евангелии есть такое сильное и яркое предложение: " Он (диавол) был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины. Когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи" (Иоан. 8:44) Достоевский, устами своего Великого Инквизитора, называет дьявола "страшным и умным духом, духом самоуничтожения и небытия." Современный русский писатель Иван Лукаш, поражённый ужасами безбожного коммунистического режима, пишет: "Дьявол - убийца, разрушитель души и мысли, змей, жалящий жизнь... О, я понимаю и вижу: дьявол захватил и мою Россию, и весь мир... Дьявол - земная грязь, отравляющая душу, искажающая её ложью... во имя развращения плоти уничтожающая вечное Слово и вечную Мысль... Дьявол - вдохновение, сокрушающее всё необъятностью мёртвой материи". Вслед за этим глубоким анализом следует гневный упрёк людям, которые служат недостойной цели. "Я понимаю, что материя всегда борется с мыслью, что большое количество пережжённого шлака может затушить любой огонь, но мне не понятна эта толпа, эти служащие материи, кем бы они ни были - профессора, лжепророки, революционеры - все они, как слепые мыши, хотят одного: заменить вечную жизнь вечной смертью..." В соответствии со всем вышесказанным - самые распространенные проявления зла - ложь и убийство, разрушающие духовную составляющую человеческого характера, тем самым делая вечную жизнь невозможной. Хотя последствия этого разрушения до конца неясны, так как мы не властны заглянуть за грань физической смерти, но великие бедствия могут случиться и в этой жизни, когда моральная и духовная сфера загрязнена безнравственностью и безбожием и когда люди перестают обращаться к Богу. Таково истинное значение событий, происшедших в России после революции. В зависимости от нашей веры, мы можем подтвердить или отвергнуть существование первого источника зла. Надо предположить, что зло существует и вне сознания человека, и оно обладает большой разрушительной силой, о чём свидетельствует Священное Писание. Человечество в целом не понимает всю ценность той защиты от таинственных сил зла, которую предлагает Христос. В этом отношении человека можно сравнить с ребёнком, искусанным бешеной собакой и не понимающим, какая опасность грозит его жизни, и что спасти её может прививка, которую сделает мудрый и добрый Доктор. Автор уверен, что последнее прошение Молитвы Господней главным образом указывает на загадочное и опасное зло, которое может проявиться под видом добра. Весь исторический процесс и трагический опыт нашего времени свидетельствуют, что интеллект человека и высшие научные знания неспособны и бессильны противостоять злу, в то время как научные достижения и инженерные изобретения человека невольно превращаются в пособников этого самого зла, помогая распространять ложь, страх, ненависть и преступления. Это ещё раз подтверждает идею В.Соловьева о том, что люди не могут долго сопротивляться смертельному яду духовных тёмных сил, не заручившись поддержкой свыше. Автор уверен, что просьба о такой поддержке, а именно о Божественном руководстве и защите, выражена именно в словах "И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого". "Ибо Твое есть царство и сила и слава во веки веков. Аминь." В трёх Евангелиях, примерно в их начале, есть описания загадочного и таинственного события - искушения Иисуса Христа. Свидетелей этому не было, поэтому то, что описано в Евангелии, должно было исходить из уст самого Христа своим ученикам, и это подтверждает огромную значимость этого события. Вероятно и то, что те важнейшие решения, которые Христос принял в то время, не только повлияли на дальнейшую Его жизнь на земле, но и на весь исторический путь человечества. Значение этого странного диалога в пустыне описано великим русским писателем-философом Достоевским в "Легенде о Великом Инквизиторе". Согласно ей, история искушения, как она описана в Писании, представляет собой очень краткое обобщение двух противоположных точек зрения, охватывающих все основные противоречия, которые определяют трагедии и судьбы человечества в этой жизни; разногласия, которые простираются до высшего уровня жизни. Существует аналогия между историей искушения и второй частью молитвы. Это видно из следующей таблицы: Вторая часть Молитвы Господней Сходные слова История искушения "ХЛЕБ наш насущный дай нам на сей день..." ХЛЕБ ...скажи, чтобы камни сии сделались ХЛЕБАМИ. (Матф. 4:3) "И не ВВЕДИ нас во ИСКУШЕНИЕ, но избавь нас от ЛУКАВОГО" ВВОДИТЬ, ИСКУШЕНИЕ, ДЬЯВОЛ Тогда Иисус ВОЗВЕДЕН был Духом в пустыню, для ИСКУШЕНИЯ от ДИАВОЛА (Матф. 4:1) Ибо Твое есть ЦАРСТВО... ЦАРСТВО ...И, возведя Его на высокую гору, диавол показал Ему все ЦАРСТВА вселенной во мгновение времени. (Лук. 4:5) "И СИЛА и СЛАВА во веки веков. Аминь." ВЛАСТЬ - СИЛА, СЛАВА ...И сказал Ему диавол: Тебе дам ВЛАСТЬ над всеми сими царствами и СЛАВУ их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её. (Лук. 4:6) Без сомнения, в обоих документах упомянуты факторы, влияющие на действия людей и иногда определяющие судьбы целых народов и наций. История искушения несколько напоминает конференцию, на которой обсуждалось будущее человечества, и которая не привела к какому-либо соглашению. Вторая часть Молитвы Господней относится к тем же факторам, но на этот раз с точки зрения повседневной жизни конкретного человека. В последнем предложении искушения дьявол утверждал, что ему принадлежат все царства земные, их сила и слава. Однако Христос не стал этого опровергать, а велел нам по окончании чтения Молитвы Господней говорить в адрес Небесного Отца следующее: "Ибо Твоё есть царство и сила и слава во веки веков..." Анализ этих крайне важных вопросов открывает точку зрения, которая не даёт убедительное объяснение до тех пор, пока Земля считается центром вселенной. Первая часть Молитвы показывает, что Царство Божье ещё не пришло на Землю. В истории об искушении упоминается утверждение дьявола, что он владеет и контролирует этот мир. К сожалению, это утверждение подтверждается множеством примеров прошлого и настоящего; даже Евангелие признаёт это. Однако стих, завершающий Молитву, говорит: "Ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки веков. Аминь." Предложение говорит "есть," а не даже "будет." Однако позиции царства могут быть подвержены сомнению, если на большей части его территории воля Царя в основном игнорируется, а чужим и враждебным силам позволено контролировать его. Картина неясна, и не проясняется, даже если учитывать идею греха. Но все противоречия исчезают, и значение великой Молитвы становится понятным, когда мы рассматриваем истинную Вселенную Бога в свете современной науки. Территория, занятая враждебными силами, то есть Земля, мгновенно уменьшается до полной незначительности и злая сила, утверждающая, что контролирует её, больше не является здесь повелителем. Образно говоря, ее можно сравнить с крысиной норой, находящейся где-то под полом маленькой избушки, стоящей одиноко в глухом лесу, каким-то образом временно изолированной карантином от обширного царства. Но Великий Царь, находясь в Своём огромном прекрасном дворце, прекрасно знает обо всём, что происходит вокруг и об этом тоже. Некоторое время Он не уделяет этой проблеме внимания, но когда придёт время, Он прикажет поднять пол и разрушить эту нору и уничтожить паразитов. В соответствии с этим, будущее для любого человека это либо одиночество и постепенное разрушение, или же свободная вечная жизнь в свете и великолепии небес. Заключение В заключение следует сделать краткий обзор всех мыслей и идей, навеянных величайшей из молитв, Молитвой Господней. Слова обращения являются смелым утверждением, что все мы являемся детьми Бога. Напротив, следующая фраза "да святится Имя Твоё" отражает скромность, указывая на бесконечную и вечную разницу между человеком и Царем Вселенной, к которому мы обращаемся "Отче Наш." Следующие два предложения, а именно "Да приидет Царствие Твоё" и "Да будет воля Твоя и на земле, как на небе" снова показывают великую важность этих слов. Они включают любопытный аспект. Если предположить, что с подобными словами обращались бы к какому-нибудь средневековому тирану его смиренные подданные, он бы возмущенно ответил, что его царство будет существовать, и воля его будет исполняться независимо от того, хочет этого дерзкий раб или нет. Но как это ни странно, свободное согласие человека имеет значение в вопросе будущего пришествия Царства Божьего на землю. Важность и достоинство, которые предполагаются человеком, когда он обращается с этим прошением к Царю Вселенной о конечном исходе всего земного процесса, редко нами осознаются. Произнося эти смелые и важные слова, человек становится выше всех нужд, амбиций, оскорблений, произвола - всех очевидных проявлений зла. Человек уверенно признает разрешение всех противоречий этого мира, истинное оправдание бурного процесса земной жизни и единственную действительно стоящую её цель. Человек концентрирует свое внимание и стремление и соотносит их с Божьей волей относительно конечной, вечной цели всего процесса создания человечества. Молясь о приходе Царства вечной жизни, правды и славы, человек надеется на то, что и ему найдётся там место; в противном случае, он испытает жестокое разочарование - молиться о приходе Царства Божьего, если человек осуждён никогда не увидеть его света. Как уже было упомянуто, вторая часть Молитвы совершенно отличается и затрагивает насущные нужды и проблемы земной жизни. Предложение о "хлебе нашем насущном" может быть понято как подразумевающее все материальные, интеллектуальные и духовные потребности земной жизни. Просьбы же о "прощении" и "сохранении от искушения" указывают не только на внутреннюю духовную борьбу, но и на то, как в дальнейшем повлияют эти проявления силы воли и страданий на вечную жизнь человека. Молитва начинается и кончается простым и благоговейным прославлением Божественного Провидения. Как бы отражая весь процесс творения, первое предложение относится только к Богу, "да святится имя Твоё", а последнее говорит о "царстве и силе и славе". Это можно понять, обратясь к Божественной мудрости и силе, которые создали и контролируют всю материальную и духовную вселенную. Молитва была задумана её Автором с той целью, чтобы руководить нами в бурном и драматическом процессе нашего духовного рождения. Когда же этот процесс подойдёт к концу на Земле, и, возможно, на других планетах Вселенной, задача Молитвы будет выполнена. Возможно, что и счастливые представители высшего уровня жизни, воспевая славу и мощь своего Создателя, будут по-прежнему использовать всё те же три предложения Молитвы Господней, для которых нет преград ни во времени, ни в пространстве. Отче Наш, сущий на небесах, Да святится Имя Твоё... Ибо Твоё есть царство и сила и слава во веки веков. Аминь. http://www.wco.ru/biblio/books/sikor1/main.htm

Богу нет места во Вселенной? — о четырех ошибках нобелевского лауреата На днях по новостным лентам прошло сообщение о том, что лауреат Нобелевской премии в области физики 2019 года Мишель Майор считает, что Богу нет места во вселенной. По мнению этого выдающегося ученого, религиозное видение говорит, что Бог решил, чтобы жизнь была только здесь, на Земле, и создал ее. Научные факты говорят, что жизнь — естественный процесс. Он также считает, что единственный путь понять, есть ли Бог, — «провести исследование и найти ответ… но для меня для Бога нет места во вселенной». Что же, новости вида «выдающийся ученый сообщает, что Бога нет» — это уже сложившийся жанр. Не так давно о том же самом нам говорил великий британский космолог Стивен Хокинг. Атеисты приободряются, христиане удаляются в глухую оборону. Трудно спорить с нобелевским лауреатом. Человек потратил годы на учебу, потом еще десятилетия на научную работу, наконец, он был увенчан высшей научной наградой. Это явно человек глубоких познаний и блестящего интеллекта. Наверное, он знает, о чем говорит. Что здесь не так и почему люди, которые станут ссылаться на Мишеля Майора в вопросе о бытии Божием, очевидно ошибутся? Ошибок тут несколько. Первая из них — ошибочная апелляция к авторитету. RatioWiki — портал, представляющий в целом атеистическое сообщество, — дает такое определение этой ошибки: «Апелляция к авторитету (лат. Argumentum ad verecundiam) — объявление какого-то утверждения истинным (ложным) на основании того, что какой-либо авторитетный человек считает его истинным (ложным)», и та же статья поясняет, что такая апелляция несомненно ошибочна, если «делается по теме, находящейся вне пределов его квалификации». Выдающийся врач может ничего не понимать в ракетостроении, а экономические суждения нобелевского лауреата по микробиологии могут выдавать самого невежественного дилетанта. Яркий пример — академик Фоменко, который, несомненно, является высококвалифицированным математиком, но вот его суждения в области истории являются вопиющей нелепостью, причем их нелепость бросается в глаза не только специалисту-историку, но и любому образованному человеку. Это не удивительно и ничуть не позорно: выдающийся специалист — это специалист узкий, он имеет полное право не знать того, что не входит в область его компетенции. Мы не уничижаем этого выдающегося ученого, говоря о его явных ошибках в других областях знания. В чем же эти ошибки? Первая ошибка в самой фразе, вынесенной в заголовок, — «для Бога нет места во вселенной», это предполагает восприятие Бога как некоего объекта внутри вселенной, где для него должно быть «место». Это заставляет вспомнить старый семинарский анекдот про профессора богословия, которого попросили подменить заболевшую учительницу в воскресной школе. Обращаясь к первоклассникам, профессор сказал: «Прежде всего, дети, запомните: Бог транс-цен-ден-тен!» Картина, роман или симфония отражают реальность автора, но автор не является фрагментом картины или романа, находящимся в таком-то «месте». Фото waychen_c Комизм ситуации, очевидно, в том, что профессор употребил слово, которое будет заведомо непонятно (и неудобопроизносимо) малым детям. Но оно бывает непонятно и взрослым. Что же оно означает? В контексте христианского богословия — запредельность Бога. Бог находится за пределами вселенной так же, как художник находится за пределами картины, автор — за пределами романа или композитор — за пределами симфонии. Картина, роман или симфония отражают реальность автора, но автор не является фрагментом картины или романа, находящимся в таком-то «месте». Вторая ошибка содержится в утверждении, что «научные факты говорят, что жизнь — естественный процесс». Что такое в данном случае «естественный»? Видимо, речь идет о том, что он находится в рамках неизменных законов природы и не требует вмешательства некой внеприродной силы. Реальность состоит в том, что у науки (пока, во всяком случае) нет ответа на вопрос о том, как возникла жизнь. Дело в том, что существование жизни требует как минимум существования такой сложной структуры, как ДНК, и живой клетки, которая могла бы использовать эту ДНК в качестве инструкции для самовоспроизведения. Именно существование ДНК было одной из причин, которые побудили самого известного атеистического философа ХХ века Энтони Флю признать реальность Бога. Конечно, нельзя исключать, что когда-то в будущем наука ответит на вопрос, каким образом первая живая клетка, способная к самовоспроизведению, возникла по чисто естественным причинам, но — пока, во всяком случае, — мы не можем утверждать, что «жизнь — естественный процесс». Истинность этого тезиса никак не была продемонстрирована. Но представим себе (хотя это и трудно), что мы смогли объяснить возникновение первой ДНК чисто естественными причинами. Докажет ли это небытие Бога? Нет, и здесь мы можем обратить внимание на еще одну ошибку в рассуждениях атеистов. Третья ошибка — это противопоставление творения «естественным процессам», как если бы их «естественность» исключала их целенаправленность. Даже на человеческом уровне это не так. Даже мы постоянно используем естественные процессы в наших целях, по крайней мере, с того момента, как научились пользоваться огнем. Окисление углерода — естественный процесс, который можно описать на языке химии. Исключает ли это описание, данное с точки зрения науки, другой взгляд на тот же процесс горения — «человек готовит себе пищу»? Очевидно, нет. Третья ошибка — это противопоставление творения «естественным процессам», как если бы их «естественность» исключала их целенаправленность. Фото Pasi Mämmelä Это тем более верно для Бога, который является Автором мироздания и всех его законов. Бог не инопланетянин, который бы время от времени вмешивался в независимо от Него происходящее круговращение мира. Все естественные процессы развиваются в рамках Его замысла и по Его воле. Как говорит псалмопевец, ибо Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей (Пс 138:13). Такой «естественный процесс», как беременность, в библейской картине мира одновременно является также и актом творения. Объяснение происходящего в рамках «естественных процессов» ничуть не вытесняет Бога из мироздания. Четвертая ошибка — идея, что Бога можно найти научным исследованием. Конечно, косвенно научные исследования указывают на Создателя. Они раскрывают перед нами завораживающую красоту и упорядоченность мира, его математическую структуру, его «тонкую настройку», которая необходима для того, чтобы вселенная могла поддерживать жизнь. Но научный метод в силу самой своей природы исследует материю, а Бог не является материальным объектом или явлением. Исследовать химический состав красок на картине — дело интересное и с точки зрения реставрации нужное. Но этим анализом мы не можем обнаружить художника. Он, напомним, трансцендентен по отношению к картине. Он не является ее частью. Более того, Бог создал нас для личных отношений с Ним, чтобы мы были членами бесконечно счастливой семьи, глава которой Он сам. Мы приглашены в Его дом, мы можем быть приняты, усыновлены. Но это предполагает Его — и нашу — добрую волю. Чтобы встретить Бога, нужно хотеть этого. Поэтому Евангелие говорит: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф 5:8). Люди, которые относятся к Богу как объекту, не найдут Его — потому что и не хотят Его найти. И в области науки, и в области веры для того, чтобы знать истину, надо прежде всего хотеть ее знать. На заставке: фото Johan Larsson https://foma.ru/bogu-net-mesta-vo-vselennoj-o-chetyreh-oshibkah-nobelevskogo-laureata.html?nonamp=1&utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

Андрей Кураев: "Православная вера – это вера в церковь" Известный богослов рассказал в Карелии, что он думает о религиозности российского общества, о последнем ролике Шнура и певице Мадонне. "Карабас-Барабас приходит в свой театр и видит подвешенного за кудри и хвост пуделя Артемона. Кресла перевернуты, занавес сорван. В оркестровой яме лежит пьяная Мальвина с юбкой, задранной на голову. На сцене – Буратино с наполовину обожженным носом, тоже пьяный, без сознания. Карабас-Барабас обводит печальным взором всю эту картину, тяжко вздыхает и говорит: "Да, не о таком театре я мечтал". Я думаю, Иисус Христос сказал бы точно так же, те же слова, глядя на современную церковную жизнь", – так начал свое выступление в Карелии известный православный богослов и писатель Андрей Кураев. Он стал одним из гостей баркемпа, своего рода "интеллектуального пикника", устроенного редакцией сетевого издания "7х7" в минувшие выходные на берегу озера Кончезеро. Тема выступления профессора Кураева была обозначена как "Церковь вне политики?", однако разговор православного богослова с карельской аудиторией сразу вышел за политические рамки. "Не всякий голос из церкви – есть голос церкви!" Протодиакон Русской православной церкви подчеркнул, что он высказывает лишь свое мнение и никто – даже Патриарх Московский и всея Руси Кирилл – не может говорить от имени всей церкви. "Где голос церкви? Это вопрос важен не только для церковных людей. Он и для обычных людей важен, и для журналистов, – пояснил профессор Кураев. – Сплошь и рядом звонят мне журналисты и спрашивают: "Отец Андрей, скажите, что церковь думает…". Прости Господи, но однажды мне позвонили и спросили именно так: "Отец Андрей, что церковь думает по поводу концерта Мадонны в Москве?". Мой ответ стал легендарным, я сказал: "Много чести, чтобы церковь что-то думала о каждом концерте каждой 50-летней ... Ладно, скажу цензурно. Когда меня спрашивают, что церковь думает о Гарри Поттере, я говорю почти то же самое, потому что от имени церкви может говорить только собор, а я не могу себе представить собор, у которого в 28 пункте повестки дня было бы отношение церкви к Гарри Поттеру. Это – немыслимая совершенно вещь! Поэтому есть позиция разных людей – в меру их образованности, ума, такта, культуры чтения, в конце концов, и так далее. Это огромная проблема! У нас огромное количество, в том числе и архиереев, и, вообще, людей не может отличить актера от его роли. Или позицию персонажа в романе или фильме от позиции автора этого текста, и отсюда происходит раз за разом потрясающие скандалы, включая последний ролик Шнура. Он, по-моему, чисто антинаркотический ролик, что, ребята, будете колоться – до чертиков, что называется, дойдете, и вам и белочки будут являться, и бесы, и боги, и так далее. Нет же, сейчас опять пошла волна. Кошмар! Наши религиозные чувства оскорблены! Поэтому для самых разных людей этот вопрос очень важен. Не всякий голос из церкви – есть голос церкви! Причем формального ответа быть не может. Казалось бы, так просто сказать: голос церкви – это голос патриарха. Фигушки! Среди патриархов – в России это было редкостью: у нас только один патриарх был еретиком (его, кстати, нет в списках), патриарх Игнатий в Смутное время, он потом уже, когда его выгнали из патриаршества, унию принял, в Польшу убежал, а среди константинопольских патриархов масса еретиков была в первом тысячелетии. Да и потом, вплоть до того, что кальвинистами некоторые из них становились, тайными католиками и так далее. В православии нет догмата непогрешимости! Понимаете, тут какая штука – есть вера церкви, она одинакова у православных и у католиков, в то, что каким бы священник ни был мерзавцем лично, но по милости божьей, если он молится об освящении воды, то Господь эту воду освятит. Ну, и, соответственно, крестины состоятся. То есть, когда вы идете крестить своего малыша, можете не исповедовать батюшку. Святой он в жизни человек или нет – главное, чтобы правильный поп был, и крестины состоятся. Соответственно, с освящением хлебушка или вина на литургии то же самое. Но когда речь идет об освящении ума, это не работает. Можно быть генералиссимусом духовных сил, патриархом, и быть человеком духовно тупым. И не только духовно, и нравственно совершенно тупым. Таких примеров и в русской истории было навалом, к сожалению. Один патриарх Иоаким чего стоит, с его казнями староверов и так далее! Поэтому на Руси всегда считалось так, что одно дело – если мне нужно освятить амбар или поле от саранчи, местный батюшка сгодиться. А вот если нужен духовный совет, я, может быть, на Валаам пойду к какому-нибудь старцу, монаху в Оптину Пустынь, пусть он мне богопосвященным умом что-то такое особое скажет". "Сможет ли церковь стать народной без "двушечек" и казачков с нагайками"?" На сцене баркемпа протодиакон Русской православной церкви появился в джинсовой рясе, словно подчеркивая свою неформальность как богослова. Однако даже джинсовая ряса не могла скрыть в Кураеве типичного представителя РПЦ, хотя и с довольно "либеральными" для нее взглядами. "Христиане обращали к вере процентов десять местного населения, и в числе этих десяти процентов оказывался местный князек, и остальным 90 процентам он уже приказывал разделить его новую веру, – заметил профессор Кураев, рассуждая о религиозности нынешнего российского общества. – Социологические опросы показывают сегодня почти то же самое: процент людей, для которых религия – это вопрос их личного выбора, порядка 10-15 процентов. В Финляндии ставят вопрос: "Вы верующий или нет?". Ну, 80 процентов финнов скажут: "Да, мы христиане”. Но ставим конкретный вопрос: "Скажите, вы дома сами Евангелие читаете или нет?", и около девяти процентов финнов говорят, что дома сами читают Евангелие. Во Франции спрашивают людей: "Вы религиозны? Вы христиане?". "Да, конечно". 70 с лишним процентов населения – христиане. Ставят контрольный вопрос: "А вы исповедуетесь? На причастие ходите?". Ну, порядка 12-15 процентов французов ходят на исповеди. Аналогичные были показания в позднем Советском Союзе – 70-80-х годов: при опросах от 8 до 12 процентов населения заявляли о своей религиозности. И это означает, что независимо от политического климата, независимо от конфессии, число людей, которые способны жить по религиозному принципу, оно одинаково – порядка десяти процентов. Я думаю, что касается мусульман, здесь, как правило, вопрос будет следующим. Посмотрите на поведение мусульман вне своих деревень, когда они уезжают из Средней Азии или с Кавказа, какой образ жизни они ведут среди нас. Тут все заповеди и ограничения шариата забываются. Обратите внимание – два раза в году мусульмане Москвы собираются на огромные миллионные сборища. Но в остальное время мечети не переполнены, вот в чем штука. Они все время говорят, что им мало мечетей. В обычную пятницу посмотрите, что они – переполнены, кольцо вокруг них стоит на улице, некоторые не вмещаются? Нет. В обычную пятницу на намаз они не едут, только нужно политически показать "Нас много! Уважайте нас!" два раза в год - и все. Так вот только сейчас на наших глазах с одним народом происходит невероятный исторический эксперимент. Я говорю о Южной Корее. Впервые в истории, кажется, целый народ меняет свою религиозную идентичность с буддистской на христианскую под влиянием христианских миссионеров без помощи государства. Это своеобразная модель христианства, это харизматы, это не православные и даже не католики, и это впервые в истории. Вопрос для меня следующий: сможет ли Русская церковь в России стать церковью народной, не становясь церковью государственной? Без "двушечек", без полиции, без казачков с нагайками. Вот это для меня – главный вопрос XXI века. Честно говоря, двадцать лет назад я бы ответил оптимистически на этот вопрос, сейчас уже оптимизма у меня поубавилось". "У вас есть право говорить о качестве ладана или кадила" После сорокаминутного выступления протодиакон РПЦ ответил на те вопросы, которые возникли у собравшейся на берегу Кончезера публики, и тут профессор Кураев оказался в большей степени православным богословом, чем философом. – Ваше мнение: православная вера может выжить без церкви как института? – Дело в том, что православная вера – это вера в церковь. Символ веры говорит: "Верую в единую, соборную и апостольскую церковь", поэтому совсем обойтись без этого нельзя, а если еще вспомнить, что в текстах Нового Завета слово "экклесия" употребляется 110 раз, т.е. понятно, что это не совсем такой исторический нарост. Это все довольно взаимосвязано, и опыт показывает, что разрушение церковной системы, такой корпорации, довольно быстро приводит к стиранию и народной религиозности. Это показывает пример Албании, пример христианских общин под арабским и османским владычеством. Разрушение церковных структур имеет своим следствием, как минимум, деградацию народной религиозности до уровня народной религиозности, т.е. язычества и фольклора. Была замечательная история, все ее помнят, по крайней мере, кто хотя бы чуть-чуть учился в советской школе, помнят Павлика Морозова, пионера-героя, стукача. Но вот, чего не рассказывали в советских школах. Оказывается, его могила стала местом паломничества. Его похоронили на местном сельском кладбище. Его могилка была несколько отдельно, обнесена обычной кладбищенской оградкой, четыре трубы по углам, и между ними изгородь. Обычно на этих столбиках ставят какое-то навершие – шарик какой-нибудь, типа куполка. В данном случае со временем эти шарики сперли, осталась просто открытая труба, и вот эти трубы все были полны поминальными записочками. Естественно, на родине пионера-героя советская власть не могла допустить храма. Попов не было. Но религиозный инстинкт у людей остался , а единственная разрешенная святыня – святой мученик Павлик Морозов. И бабушки несли поминальные записки к нему на могилку. Это иллюзия, что давайте прогоним попов, и народ станет Бердяева с Флоренским читать! Это не так. Будет хуже. – Как врач-психиатр я знаю, что существует такая практика, как православная психотерапия в России, к чему я отношусь, в общем, довольно отрицательно. Я хотел бы узнать Ваше мнение, Вам не кажется, что церковь, православие не должны лезть в профессиональные вопросы, в частности – в вопросы медицины, потому что есть специалисты, мы в этом разберемся без внешнего мнения, без любой религии. Есть наша профессиональная сфера, мы же не говорим, как кадилом махать, а вы нам говорите, как делать аборты. – Идиотская позиция! Прямо скажу, не сдерживаясь, по одной простой причине: вам не говорят, как копаться скальпелем, речь идет об этической оценке тех или иных ваших действий! И это касается этических действий любого человека – чиновника, генерала, офицера, врача. Речь идет об очень серьезном вопросе – когда начинается человек? В случае с абортами главный вопрос такой. Мы, прежде чем начать громко об этом говорить, Патриархию я имею в виду, в 1993 году сделали вопрос в МГУ, там есть биологический факультет, кафедра теоретической биологии. Сделали запрос туда, как современная наука думает, что считать началом новой жизни. Вариантов ответа ведь много может быть, да? Оплодотворение яйцеклетки, первое деление яйцеклетки, формирование позвоночника и так далее. Или выход из утробы матери, перерезание пуповины, первый вздох. Вот что считать началом жизни? И мы получили ответ, что все-таки оплодотворение – начало новой жизни. У Вас очень наивное представление, что Вы излагаете мнение вашей корпорации. Ну, скажем, есть мед в Москве, и там есть кафедра медицинской этики. Завкафедрой – Ирина Силуянова, православный человек. Один из преподавателей – иеромонах Дмитрий. Эти люди вполне профессиональны в этом вопросе. Анализ этических последствий и причин тех или иных коллизий и ситуаций, которые возникают во врачебной деятельности! Наконец, у любого человека есть право говорить о чем угодно! У Вас есть право говорить о качестве ладана или кадила, полное право! У меня есть право с Вами соглашаться или нет. Точно так же у любого сидящего здесь есть свое право высказать свое мнение, тем более что это касается каждого из нас. Попы касаются не каждого! По желанию. А к вам придется обратиться рано или поздно каждому из нас. Знаете, приходит однажды врач на работу. Весь смурной. "Что такое?". "Да ночь ужасная была, я не спал". "А что такое? Сердце?". “Да нет, сон кошмарный был. Мне приснилось, что я заболел, а операцию делают мои однокурсники". – В четвертом классе школы в одной четверти появился курс, который в большей степени связан с основами православной культуры, где достаточно юных детей знакомят с тем, что такое православие, как оно появилось и так далее. Сейчас есть идея продлить этот курс до девятого класса. Как Вы к этому относитесь? – Я возмущен Вашими словами. Почему одна четверть? Целый год! – Целый год? Значит, я упустил. – Более того, Вы упустили то, что я – автор этого учебника. – Тут все понятно. – При этом я как автор этого учебника, официального, единственного учебника, изданного министерством просвещения, против идеи распространения курса на все классы. То, что я сам слышу, а я стараюсь беседовать с учителями и родителями, скорее отзывы такие: детям это интересно, это нравится, и тут я прошу не аплодировать, потому что детям нравится, прежде всего, то, что по этому предмету у них домашнего задания нет. Нет домашнего задания, и нет оценок. Второе: говорят, что слишком маленькая дистанция, дети хотят продолжения разговора на эти темы, тем более что когда я писал этот учебник, я исходил из того, что это должен быть учебник на тему мира ребенка и мира человека, а православие – не более чем иллюстративный материал. Т.е. рассказ, например, на тему об отношении к природе, а на полях – рассказ о потопе, в таком контексте, что согласно Библии однажды за грехи людей весь мир пострадал. У меня нет специального рассказа о библейских сюжетах. Но детям хочется разговора, поэтому идея такая была, что этот курс можно было бы сделать спиралью – по одному году в каждой школе – в начальной школе, средней: четвертый класс, седьмой, десятый. Т.е. ребенок взрослеет, у него другие вопросы появляются. Если в четвертом классе важны проблемы ябед, сплетен, карманного воровства, то в десятом классе уже другие проблемы будут, в том числе неразделенная любовь и так далее. Вопрос своей идентичности: кто я? Вот об этом имел бы смысл говорить, но я против того, чтобы это был курс на тему истории православия, истории религии, т.е. рассказом детям о том, что сделал Содом со своей Гоморрою. Древнееврейские сказки не надо им рассказывать сами по себе, а вот рассказ о человеке, о тех проблемах, которые в его жизни есть, и о том, что есть христианские ответы на эти вопросы – об этом можно было бы рассказывать. – Я про Мадонну хочу спросить. – Какую из них? – Про певицу. Я ее очень плохо знаю, но знаю, что она поет, в спортзал ходит, а Вы ее назвали “пятидесятилетней ... “. Вы знаете о ней что-то больше, чем мы? – Не больше, чем "Википедия". – Там так написано? – Там написано, что она вставляла себе распятие во влагалище на концертах и мастурбировала с помощью распятия. Меня это не вдохновляет. При этом, повзрослев, она, возможно, стала замечательной женщиной. То, что она усыновляет детишек из Африки, за это ей низкий поклон. Валерий Поташов Фото автора https://stolicaonego.ru/analytics/andrej-kuraev-pravoslavnaja-vera-eto-vera-v-tserkov/?fbclid=IwAR0crET_B339MXH5zTYSAOYcN_paFdnm_cWpQ2YTAvhuQd15gEq1dsn5xLg

https://religious.life/2018/09/shishkov-10-tezisov-o-situacii-vokrug-provozglashenija-ukrainskoj-avtokefalii/

Владимир Александрович Мартинович: Если у студентов семинарии есть интерес к сектоведению, то его нужно развивать Издательский дом «Познание» Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых Кирилла и Мефодия в рамках серии «Материалы к изучению нетрадиционной религиозности» выпустил в свет монографию «Сектантство: возникновение и миграция». Автор книги – Владимир Александрович Мартинович, доктор теологии Венского университета, кандидат социологических наук, председатель Синодального центра сектоведения имени преподобного Иосифа Волоцкого Белорусской Православной Церкви, заведующий кафедрой апологетики Минской духовной академии. Мы беседуем с автором о проведенном исследовании, вариантах церковной работы с сектами и изучении сект и нетрадиционных религий в семинариях. - Владимир Александрович, по итогам проведенного исследования и сделанных теоретических выводов какие данные Вам представляются наиболее интересными? Какие были для Вас неожиданными? - Существует система непрерывного воспроизводства сектантства, которая является одновременно основным фактором, сдерживающим его неудержимый рост. Ключевую роль в работе этой системы играют все основные институты общества. Иначе говоря, невозможно воспрепятствовать постоянному появлению новых форм нетрадиционной религиозности, но, в то же время, вне зависимости от любых усилий по противодействию сектам, они в силу естественных причин никогда не смогут достичь значимых позиций в обществе. Это стало самым неожиданным для меня, и, одновременно, самым важным теоретическим выводом работы. Задумайтесь, что следует из этого небольшого открытия для Церкви, органов государственного управления, межконфессиональных и церковно-государственных отношений. Простой пример: имеет ли смысл принимать какие-то законы, противодействующие выходу из-под контроля той системы, которая в принципе, в силу своего устройства, из-под контроля выйти не может? Впрочем, читателя может заинтересовать и что-то иное. Например, в книге расписывается сектантство во всем многообразии своих форм и разновидностей в их неразрывной взаимосвязи друг с другом, детально вскрываются причины, по которым никакая религиозная организация не может воспрепятствовать отколам от нее новых сект и т.д. - Какие направления в исследовании новых религиозных движений, культовой среды и сектантства в целом кажутся Вам наиболее перспективными? Нетрадиционная религиозность существовала на протяжении всей истории человечества, непрестанно будоражила умы и сердца людей, давала богатую пищу для размышлений ученым, вызывала бурные, а порой и кровавые баталии в обществе, до определенной степени влияла на ход исторического развития. Древний мир, Античность, Средневековье и Новое Время породили большое количество весьма оригинальных сектантских сообществ. Все многообразие сектантства XXI столетия является крохотным этапом в истории развития этого феномена. Обсуждая сектантство нужно иметь в виду значительные масштабы рассматриваемого явления. Именно поэтому перечислять важные и перспективные направления анализа можно очень долго. Несколько упрощу себе задачу и кратко расскажу о проводимой мной в настоящий момент группе исследований, результаты которых войдут во второй том серии «Материалы к изучению нетрадиционной религиозности». Тема может показаться на первый взгляд достаточно простой: «Нетрадиционная религиозность и печатные СМИ». Что тут может быть сложного и непонятного? СМИ критикуют секты, а секты в ответ критикуют СМИ. Критика может быть более или менее обоснованной, либо совершенно оторванной от реальности. Разные типы СМИ критикуют секты по-разному. Однако, все не так просто. Несмотря на то, что работа над темой пока еще не завершена, уже на данном этапе она принесла большое количество сюрпризов и неожиданных результатов, имеющих, как мне кажется, теоретическое и практическое значение. Например, из уже опубликованных промежуточных результатов одного из исследований можно упомянуть анализ отклонений образа нетрадиционной религиозности, формируемого печатными СМИ на макроуровне, от действительной картины распределения сектантства в конфессиональном пространстве Беларуси https://www.academia.edu/36320772. Иначе говоря, получен результат, показывающий, как конкретно творчество всей совокупности белорусских журналистов, которые, не сговариваясь, пишут статьи о сектах в печатных СМИ, способствует искажению образа сектантства в общественном дискурсе. И это не самый значимый результат данной группы исследований. - Очень интересно! А почему секты в Вашей книге вы делите по принципу структуры и их содержания, но не используете вариант их классификации по степени влияния на личность человека? Например, на уровне обывательских разговоров можно услышать как раз словосочетание «деструктивные секты» и т.п. - Сектантство можно классифицировать по самым разным основаниям. Все зависит от целей и задач исследования. Вполне можно представить себе такие постановки вопросов, при которых деление нетрадиционной религиозности по принципу структуры и содержания будет второстепенно для решения стоящих перед исследователем задач. Однако приведенная классификация представляется оптимальной для решения сформулированных в книге задач: а) для представления всего многообразия форм и разновидностей сектантства; б) для анализа нетрадиционной религиозности как целостной системы. Вполне допускаю, что в работе посвященной психологии нетрадиционной религиозности "классификация сект по степени влияния на личность человека" могла бы занять какое-то место. Такие термины как "деструктивные секты и культы", "тоталитарные секты и культы" я не использую и не считаю их корректными. Тем не менее, в сектоведении нет табуированных тем. Обсуждать тему негативного влияния нетрадиционной религиозности на население и общество не только возможно, но и нужно. Однако это не означает, что любой разговор о сектантстве неизбежно должен скатываться к анализу характера и степени его вредоносности. Такой редукционизм характерен для обывателей и СМИ, но чужд научному описанию сектантства. Огромное количество сектоведческих тем не предполагает анализа разрушительных составляющих сект и культов просто потому, что такой анализ не сможет помочь разрешить конкретную научно-исследовательскую задачу. - Есть мнение, что в секты уходят люди, которые разочаровались в Церкви, не нашли там того, чего искали. Вы согласны с такой причинной-следственной связью: в Церкви не нашли - ушли в секту? - За 21 год работы с сектами мне стало известно не более пяти историй, когда действительно глубоко воцерковленные православные верующие ушли в секту. Во всех остальных случаях членами сект становились люди неверующие, либо формально считающие себя православными по факту крещения, но не посещавшие Церковь. При этом в наш Центр ежегодно обращается от 200 до 300 человек за помощью. Им задается вопрос о конфессиональной принадлежности и практически всегда речь идет о неверующих людях. Может быть это белорусская специфика, но по нашим данным менее 0,1 % от всех людей уходящих в секты когда-то были воцерковленными верующими. При этом весьма отчетливо наблюдается иная тенденция: большое количество бывших членов сект приходит в Православную Церковь. Однако к Вашему вопросу можно подойти и с иного ракурса. Русская Православная Церковь несет ответственность за духовное состояние населения на своей канонической территории. Спустя 30 лет после распада СССР наличие в обществе все еще очень большого количества людей неверующих, потенциальных членов сект, безусловно, является результатом наших серьезных недоработок, вне зависимости от того, успели ли они разочароваться в Церкви, либо никогда с ней не сталкивались. - Вы можете рассказать, как именно Церковь влияет на состояние населения и с каких позиций Вы рассматриваете этот момент в своей книге? - В книге данная тема не рассматривается. Если кратко ее описать, то к общим характеристикам, в той или иной мере присущим большинству потенциальных членов сект и культов, относятся: а) отсутствующие или сильно снижен­ные способности к критическому мышле­нию, всестороннему осмыслению любых воз­никающих на жизненном пути ситуаций, и в частности тех, где требуется сделать выбор между двумя альтернативными варианта­ми (изучение логики, философии и развитие критическо­го мышления гораздо полезнее специализированных лекций и книг по сектоведению); б) отсутствующие или сильно сниженные способности к самостоятельному принятию решений, недостаток умения и готовности нести ответственность за свои поступки; в) отсутствующая или чисто формальная принадлежность к Православной Церкви. Глубокое знание и понимание основ христианской веры в сочетании с критичностью мысли и внутренней свободой являют собой непреодолимое препятствие для любых попыток вовлечения человека в секты. Соответственно воцерковление населения является одним из трёх важнейших компонентов профилактики сектантства. При этом важно отметить, что глубокая вера, лишённая критичности мышления и ответственности, может привести человека к внутрицерковному сектантству и/или культовой среде общества. - В книге Вы описываете механизмы воспроизводства и миграции новых религиозных движений. Как быть с культовой средой, носителями которой являются церковные люди? Если известны механизмы ее формирования, есть ли возможность влиять на них, не давать им актуализироваться, как-то пресекать? Вообще возможен ли такой контроль на уровне Церкви или он имеет реальную возможность существовать не на макро-, а на микроуровне? Просто есть ведь опасность, что, если делать мониторинг на уровне Церкви, мы попадем в ситуацию "охоты на ведьм". - Глубоко убежден, что степень внимания, уделяемого сектоведением разным типам сектантства должна соответствовать их величине и степени распространения в обществе: чем больше тип, тем больше внимания. На самом деле мы повсеместно наблюдаем прямо противоположную картину: отечественное сектоведение занимается главным образом самым малым и незначительным типом сектантства, сектами и культами, а самому серьезному, влиятельному и развитому, культовой среде общества, практически не уделяет никакого внимания. К культовой среде относятся все сектантские идеи и практики, разделяемые и исполняемые людьми в индивидуальном порядке, без приобщения к каким-либо сектантским сообществам. Иначе говоря, это все те случаи, когда человек принимает на веру сектантские идеи, но ни в какие секты не ходит. В настоящей книге достаточно подробно описываются место и функции культовой среды в общем контексте нетрадиционной религиозности. Отвечая на Ваш вопрос, нужно отметить, что распространение культовой среды в церковной, равно как и в любой иной среде проконтролировать и предотвратить невозможно. В том и заключается одно из ее уникальных свойств. Вы сможете встретить ее носителей среди работников самых засекреченных силовых ведомств и режимных объектов, полностью изолированных от окружающего мира, госчиновников, академиков и профессоров, работников культуры, медиков, представителей всех без исключения профессий и слоев общества. Превращение в носителя культовой среды не требует даже отдельного акта коммуникации, общения с сектантом или другим носителем культовой среды. Можно уйти в пустыню или леса верующим, провести там долгие годы в полном одиночестве, а вернуться сектантом. Механизмы формирования культовой среды и приобщения к ней описаны в книге. Исследование культовой среды в Церкви могло бы представлять большой интерес для ученых, но для Церкви оно, в общем и целом, не нужно. Также не нужно придумывать отдельные стратегии борьбы с культовой средой в Церкви, создавать какие-то комиссии по ее преодолению, всяческими способами выискивать ее носителей и объяснять им, что они не правы. С того момента, как человек настраивается на полноценную духовную жизнь в Церкви, когда Господь наш Иисус Христос и его искупительный подвиг начинают занимать все более важное место в его повседневной жизни, весь багаж идей культовой среды растворяется как пыль. Задача священника помочь человеку на этом пути. Однако, если в силу каких-то объективных или субъективных причин священнослужитель не справляется, отдельные сектантские идеи могут получить организационное оформление и принять более опасные формы, требующие уже вмешательства священноначалия. В качестве наиболее известного примера сектантской идеи, существовавшей как на уровне культовой среды общества, так и в целом ряде сект и культов еще в 1980-х гг. можно упомянуть веру в то, что в ИНН, паспорте и штрихкодах зашифрованы три шестерки. Синодальный центр сектоведения уже публиковал набор фотокопий документов самих сект и культовой среды того периода времени, когда в Православной Церкви об этом еще никто не думал и не знал, а самые разные сектантские сообщества уже были одержимы борьбой с ИНН, штрихкодами и паспортами. Через культовую среду общества эти идеи проникли в среду православных верующих. Так, если взглянуть на ранние листовки уже православных активистов по борьбе с ИНН, то в них можно увидеть вырванные из контекста фотокопии тех самых сектантских материалов 1980-х, благодаря которым эта идея и проникла в культовую среду общества. К чему привели эти болезненные сектантские умонастроения вокруг борьбы с ИНН, Вы знаете не хуже меня: Иисус Христос как бы отодвигается на второй план, а люди посвящают всю свою энергию ожиданию прихода антихриста, скрупулезно ищут и видят вокруг себя «многочисленные свидетельства» его влияния. - Как Вы полагаете, реально ли вести просветительскую работу на приходах? Что вообще может помогать священникам справляться со всем этим? - Конечно, реально! Не мне Вам рассказывать, как и что нужно для этого делать. Могу только отметить, что знаю большое количество прекрасных священников, наладивших замечательную работу на своих приходах. Но ведь вопрос не только и не столько в сложностях, с которыми священники могут столкнуться на этом пути, сколько в том, что у нас пока нет той критической массы приходов, которая смогла бы оказать существенное влияние на функционирование системы нетрадиционной религиозности в обществе. То есть, даже если бы все без исключения наши приходы были идеальными, то их все равно было бы недостаточно. К сожалению, мы очень сильно переоцениваем свое реальное влияние на население и общество. Так, например, в Беларуси сейчас порядка 1600 православных приходов, но для выхода на значимый уровень влияния на население и сектантство их должно быть как минимум в два раза больше. - Вы возглавляете Синодальный центр сектоведения им. преп. Иосифа, игумена Волоцкого Белорусской Православной Церкви. Его работа чисто научная - сбор информации по истории и современном состоянии сект, культов, новых религиозных движений (НРД), а также неинституциализированной нетрадиционной религиозности общества на территории Беларуси. Центром создана систематизированная база данных о деятельности сект в Беларуси и в мире - или проводится еще какая-то работа с населением, может быть, встречи-семинары в рамках приходов и так далее? - Прежде всего, Центром исполняются поручения священноначалия. Сбор, систематизация и научный анализ материалов по феномену нетрадиционной религиозности имеют большое значение и являются основной нашей специализацией. Однако нам приходится также отвечать на запросы в Белорусский Экзархат по теме сект, работать с обращениями граждан, читать просветительские лекции в самых разных типах аудиторий, публиковать материалы, работать со СМИ, помогать в организации аналогичной работы во всех епархиях Экзархата. Работы очень много, полноценно закрыть все направления не получается, т.к. для этого нужен иной штат и уровень финансирования, но мы стараемся поддерживать все на должном уровне. - Какие виды деятельности в Церкви, направленные, говоря в целом, против сектантства, являются однозначно тупиковыми и бесперспективными, на которые не стоит тратить время? - Дело в том, что все наблюдаемые нами сейчас в Церкви «виды противосектантской деятельности» не являются изобретением нашего времени. Они восходят к эпохе раннего христианства. Поменялся понятийный аппарат, персоналии, уровень технического оснащения и объект критики: на смену старых ересей и сект пришли новые. В остальном как конструктивные и эффективные, так и менее продуманные и серьезные методы работы с сектами воспроизводят себя в церковной среде в разные периоды времени, в разных контекстах и ситуациях. Конкретные православные сектоведы являются лишь исполнителями и выразителями внутренне присущего любой организации стремления провести границу между собой и иными организациями и сообществами. В тех случаях, когда речь идет о религиозных сообществах, которые пытаются идентифицировать себя с Православной Церковью, заявляют о полном отсутствии каких-либо различий между ними и Церковью, о допустимости свободного участия православных верующих, например, в поклонении иным богам, рождается структурная необходимость такого отграничения. Так, например, во времена мужей апостольских, апологетов, отцов и учителей Церкви проблематика ересей и сект являлась одной из центральных тем, была неразрывно вписана в саму историю формирования учения Церкви. Св. Ириней Лионский, св. Афанасий Великий, св. Василий Великий, св. Кирилл Александрийский, св. Епифаний Кипрский, св. Григорий Нисский, св. Иоанн Златоуст, св. Иоанн Дамаскин и многие другие богословы, отцы и учителя Церкви посвящали значительное количество трудов проблематике сектантства. Они подробно разбирали те учения, которые не могут считаться православными и предупреждали против соучастия в них верующих. В XX-XXI ст. в силу целого ряда причин происходит вытеснение сектоведения на периферию богословской мысли. Последствия не заставили себя ждать: ощущается серьезная нехватка грамотной, спокойной, продуманной и глубокой богословской рефлексии над всем многообразием религиозных альтернатив, появляющихся в современном обществе. Думаю, что мало кто при этом задумывается о серьезном развитии сектоведения, как магистральном пути разрешения этой проблемы. Возвращаясь к Вашему вопросу, рискну предположить, что тупиковыми и бесперспективными являются все без исключения виды противосектантской работы, исполняемые непрофессионально. Как бы ни был хорош тот или иной метод работы, в руках любителя он может принести больше вреда, чем пользы. Одним из признаков непрофессионализма является вера в универсальную применимость любого метода работы с сектами. Профессионал Вам расскажет о потенциальной пользе и вреде от применения каждого метода в конкретной ситуации, с конкретными действующими лицами и обязательно предложит несколько альтернативных методов и вариантов действий. Думаю, что нам не нужно тратить время на борьбу с «неправильными методами работы с сектами», но просто серьезнее относиться к институту сектоведения в целом. - Какие направления исследования этих тем могут быть плодотворны в рамках семинарии (написание бакалаврской ВКР, магистерской. кандидатской диссертаций)? - Если у студентов семинарии есть интерес к сектоведению, то его можно и нужно развивать, в том числе посредством написания бакалаврской, магистерской и кандидатской диссертаций. Результат будет во многом зависеть от способностей конкретного студента и его преподавателей. Может ли семинария стать кузницей сектоведческих кадров? Нет, мне не известна ни одна семинария, которая могла бы на это претендовать. Могут ли выпускники семинарии стать в конечном итоге сектоведами? Несомненно, но только если будут глубоко и серьезно изучать все те дисциплины, которые им преподаются, а в свободное время набирать багаж специальных знаний по целому ряду гуманитарных дисциплин и сектам. При этом они должны понимать, что профессиональное сектоведение предполагает знание иностранных языков и постоянное повышение уровня своей квалификации. Беседовала Ольга Богданова Портал Учебного комитета http://www.uchkom.info/index.php?option=com_content&view=article&id=5481%3A2018-07-18-07-24-37&catid=28%3A2010-06-02-05-34-34&Itemid=4

Уважаемые коллеги! Библейско-богословский институт св. апостола Андрея приглашает на Летние богословские институты (25 июня - 7 июля 2018 г., Московская обл.). Летние институты – один из самых успешных проектов ББИ, продолжающийся уже восемнадцатый год. Ежегодно в них обучаются десятки слушателей из России, Украины, Беларуси и других стран СНГ и Восточной Европы. В этом году проводятся: XVII Московский летний богословский институт; III Летний институт по межконфессиональному и межрелигиозному диалогу. Приглашаем студентов старших курсов, аспирантов и преподавателей духовных и светских учебных заведений, философов, религиоведов, культурологов и историков религии. В течение двух недель участникам Института предстоит прослушать несколько лекционных курсов, а также принять активное участие в ряде семинаров и круглых столов. По результатам итоговой аттестации выдается сертификат; лицам с высшим образова­нием выдается Cвидетель­ство о повышении квалификации по направлению "Теология". Также есть возможность получить диплом о профессиональной переподготовке. Обучение оплачивается организаторами. Кроме того, все слушатели смогут купить книги Изда­тельства ББИ со скидкой 50% и получить несколько книг в подарок. Проживание в подмосковном пансионате, трехразовое питание и культурная программа мо­гут быть частично или полностью оплачены организаторами. Количество стипендий ограниченно (стипендии предназначены главным образом для студентов очных отделений духовных семинарий, академий и вузов). Срок подачи заявок – не позднее 31 мая 2018 г. Подробная информация: http://standrews.ru/rus/news/letnie-instituty-bbi-18.html Подать заявку: http://standrews.ru/anketa.html MLBI-LID_2018_buklet.pdf

Бодхи Бхикку. Книги онлайн Бхикку Бодхи (Bhikkhu Bodhi, 1944, Бруклин, Нью-Йорк) — американский буддистский монах Тхеравады. В 1966 он получил степень бакалавра по философии в Бруклинском Колледже. В 1972 получил докторскую степень философии в школе Крэлмонт. В 1967, всё ещё будучи выпускником, был посвящён в саманеры одной из ветвей Вьетнамской Махаянской Сангхи. В 1972 после окончания учёбы он отправился в Шри Ланку, где перестригся в саманеру Тхеравады под учительством дост. Ананды Майтреи. В 1973 получил высшее посвящение бхиккху. В 1984, совместно с дост. Ньянапоникой Тхерой, дост. Бодхи был назначен редактором английского языка в Буддийском Издательском Обществе (Buddhist Publication Society) и в 1988 становится его президентом. В 2002 он уходит в отставку с должности редактора, но всё ещё остаётся президентом. В 2002 возвращается в США и в данный момент обучает Дхамме в монастыре Бодхи (Лафайет, Нью Джерси) и в монастыре Чуан Йен (Кармел, Нью Йорк). Также является председателем Фонда Йин Шун. Является автором ряда буддийских книг и известным переводчиком палийских сутт. Среди его работ можно особо выделить: «Собрание бесед Будды средней длины», «Номерные беседы Будды: Антология сутт из Ангуттара Никаи», «Полный справочник по Абхидхамме», «Словами Будды: Антология сутт из Палийского Канона», «Благородный Восьмеричный Путь: Путь к прекращению страданий». Достопочтенный Бодхи провёл несколько курсов, которые были записаны и размещены в Интернет: «Учение Будды таким какое оно есть», «Курс по языку пали», «Лекции по Маджхима Никае». Некоторые основные принципы Буддизма В основу книги Бхиккху Бодхи положены лекции прочитанные им в музее Салара Джунга (Хайдерабад, Индия) в феврале 1999 года, на конференции посвященной памяти Салара Джунга. Источник: http://www.koob.ru/bodhi_bhikkhu/printsipy_buddizma Бодхи Б. Некоторые основные принципы Буддизма.doc

Уважаемые коллеги! Библейско-богословский институт св. апостола Андрея приглашает на Летние богословские институты (26 июня - 8 июля 2017 г., Подмосковье). Летние институты – один из самых успешных проектов ББИ, продолжающийся уже восемнадцатый год. Ежегодно в них обучаются десятки слушателей из России, Украины, Беларуси и других стран СНГ и Восточной Европы. В этом году проводятся: XVI Московский летний богословский институт II Летний институт по межконфессиональному и межрелигиозному диалогу Цель летних институтов - повышение уровня знаний участников в области богословских дисциплин. Приглашаем студентов старших курсов, аспирантов и преподавателей духовных и светских учебных заведений, философов, религиоведов, культурологов и историков религии. Обучение оплачивается организаторами. Кроме того, все слушатели смогут купить книги Изда­тельства ББИ со скидкой 50% и получить несколько книг в подарок. Проживание в подмосковном пансионате, трехразовое питание и культурная программа мо­гут быть частично или полностью оплачены организаторами. Количество стипендий ограниченно (стипендии предназначены главным образом для студентов очных отделений духовных семинарий, академий и вузов). Срок подачи заявок – не позднее 31 мая 2017 г. Подробная информация: http://standrews.ru/rus/news/letnie-instituty-bbi.html Подать заявку: http://standrews.ru/anketa.html МЛБИ-ЛИД_2017_буклет.pdf

Письма к друзьям. О ложном воззрении на церковную иерархию как на непогрешимый авторитет в вопросах веры 27.01.2017 Михаил Новоселов "Я семь путь и истина и жизнь" (Ин. 14,6). "Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину... Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам" (Ин. 16, 13–14). "Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его... и поставил Его (Иисуса Христа)... главою Церкви" (Еф. 1, 7,22). "Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины" (1 Тим. 3, 15). "Верую во едину святую, соборную и апостольскую Церковь". Вот мысли, на которых я хотел бы остановить ваше внимание, друзья мои. Вдумайтесь в них сами, выясните себе связь между ними и сделайте соответствующий вывод. А я поведу с вами беседу издалека, и даже не сам буду беседовать с вами, а познакомлю вас с одним интересным человеком, который расскажет вам о себе поучительную историю и выведет из нее душеполезное заключение. Человек этот, Юрий Александрович Колемин, был секретарем нашего посольства в Мадриде, а затем состоял секретарем канцелярии министра иностранных дел. В бытность свою в Мадриде он содействовал обращению к Православию из католического раскола начальника отделения генерального штаба в Испанской королевской армии Викентия Гарсия Рюи-Переса. Интересны подробности совместных богословских занятий Ю. А. Колемина и его ученика. Вместе они проштудировали литургии святых Василия Великого и Иоанна Златоуста, катехизис и сочинения о. Владимира Геттэ[1] сочинения А. С. Хомякова, специально для Викентия переведенные на испанский язык Ю. А. Колеминым, православный молитвослов и многое другое. По возвращении в Россию г. Колемин выпустил крупное (свыше 300 стр.) сочинение под заглавием: «Римский Духовный Цезаризм перед лицом Соборной Православной Церкви» (СПб., 1913 г.). Но прежде чем вступать в полемику с врагами Православия и чад заблуждения соделывать чадами единой истинной Церкви, Ю. А. должен был сам выдержать нелегкую брань с представителями инославия, чуть было не уловившими его в свои искусно расставленные сети. Избыв страшную опасность быть увлеченным в еретический раскол, Ю. А. предостерегает относительно этой опасности своих православных сородичей и дает им оружие на случай борьбы с духовными недругами. Вот что он говорит (Заимствую рассуждения Ю. А. Колемина из его брошюры «Авторитет в вопросах веры[2]. В статье сделаны небольшие сокращения: выпущены места, не имеющие прямого отношения к основной теме. Оглавления также принадлежат мне — прим. М. Новоселова): Знаете ли вы, какое мучительное посрамление ожидает громадное большинство из нас, православных, когда наталкиваешься на представителей западной инославной дисциплины, веками выработавшей из своего миросозерцания страшное для маловерных наступательное оружие?.. Отступничество многих наших интеллигентов от родного Православия в сторону Рима является прискорбным фактом... Позвольте мне показать вам на примере, взятом из жизни, как совершается это отступничество среди нас, то отступничество совершенно особого свойства, вина за которое падает на всех нас, в котором он, отступник, является зовущим, а мы – не отворяющими, он, отступник просящим, а мы – не дающими. Я вам покажу на примере, взятом из жизни, каким образом наша восточная туманность, несмотря на все широкие порывы к субъективному блаженству, побеждается логическою точностью западного объективизма... и вы поймете тот соблазн, жертвами которого делаются наши интеллигенты, жертвою которого некогда чуть не сделался и ваш покорный слуга, говорящий с вами о том, что сам испытал. Так вот слушайте и любуйтесь следующим, повторяю, взятым из жизни, разговором! Непогрешимый авторитет в католичестве К православному человеку подходит иезуит. Я не стану утруждать внимания вашего приведением всего того, что было сказано методу ними раньше. Прямо подхожу к примеру. Вот подлинный разговор: – Имеется ли у вас в православной Церкви авторитет, хранящий веру вашу в чистоте с апостольских времен? – спрашивает иезуит. – Имеется, – отвечает православный. – Кто он такой, этот ваш авторитет? – Наша православная духовная власть. – Скажите мне: признаете ли вы, что ваша духовная власть гарантирована от всякого заблуждения? Православный человек немного смущен этим вопросом, что дает иезуиту повод к следующему объяснению: – Не смущайтесь моим любопытством! Я спрашиваю потому, что вы мне ведь только что говорили, что ваша духовная власть хранит вашу веру в чистоте со времен апостолов. Так как ваша духовная власть, т. е. Российский Правительствующий Синод, существует не с апостольских времен, а только со времен Петра Великого, и так как мы нигде не находим никакого обещания, данного Российскому Синоду, в смысле гарантии его от всякого заблуждения, то я и хотел именно знать, на чем вы основываетесь, когда вы Синоду приписываете какой-нибудь авторитет в вопросах веры? – Да я ему такого авторитета не придавал, – говорит православный. – Позвольте, ведь вы мне только что говорили, что для вас авторитет в вопросах веры – это ваша подлежащая духовная власть. Разве Российский Синод не является вашею подлежащею духовной властью? – Ну да, является-то является, только я не говорил, чтобы он являлся той властью, которая получила бы обещание по текстам Священного Писания. – Если он не получил обещаний, тогда откуда же вы берете, что он не может ошибаться? – Да я не говорил, что он не может ошибаться. – Так что может ошибаться? – Ну да, может, конечно, – с недовольством отвечает православный, припертый к стене. – С какой же стати, – продолжает с тонкою улыбкой иезуит, – вы тогда признаете его авторитетом? Ведь авторитет предполагает необходимость подчинения. Но вы ведь сознаетесь, что он может ошибаться. С какой же стати подчиняться вам в вопросах абсолютной истины такому авторитету, который может ошибаться? Православный чувствует, что что-то неладно, и говорит: – Да нет. Российский Синод – это, конечно, наша подлежащая духовная власть, но только русская наша власть, поместной русской православной церкви. Поэтому она является только как бы подчиненною властью, а не той, которая имеет обещания и которая никогда заблуждаться не может. – Ага! Будьте добры, скажите мне, какая же тогда эта ваша высшая власть, которая, по-вашему, имеет эти обещания и которая именно и является тем авторитетом, который хранит вашу веру в чистоте с апостольских времен? Может быть. Константинопольский Патриарх? Православный молчит. Но иезуит продолжает: – Не он, значит. Может быть, какой-нибудь другой Патриарх? Или вообще, может быть, каждый православный иерарх? Конечно, нет! Ведь бывали и иерархи еретики. Так, может быть, какой-нибудь синод, если не Российский, то какой-нибудь другой православной церкви? Тоже нет? Ну кто же тогда? – Да никто... – с недоумением отвечает православный. – Никто?! Так что у вас каждый православный, ну вот вы сами, например, гарантированы от всякого заблуждения? – Да нет же. – Тоже нет? Так что у вас решительно никто, как бы высоко он ни стоял, не гарантирован от заблуждения и не имеет поэтому никакого разумного основания считать себя тою авторитетною подлежащею духовною властью, которая имела бы право на ваше доверие и подчинение в вопросах веры! Одним словом, когда вы мне давеча говорили, что у вас такая подлежащая духовная власть имеется, вы ошибались. И так как вы сами говорили, что ваша вера остается незапятнанною благодаря именно присутствию этого вашего вероисповедного авторитета, то отсюда следует, как дважды два четыре, что вследствие отсутствия такой необходимой власти вы обязательно блуждаете во тьме. Но православный не сдается еще и отвечает: – Нет. Такая власть обязательно у нас имеется. Только ни одна из наших поместных духовных властей не является этой высшею над всеми властью. – Хорошо, – продолжает иезуит. – Вы исключили непогрешимый вероисповедный авторитет всех ваших епархиальных поместных духовных начальств, архиереев, синодов и патриархов. Кто же, благоволите все-таки мне ответить, кто же она тогда, эта ваша высшая власть, хранящая залог Христовой веры у вас в неприкосновенности? Кто он тогда, этот ваш непогрешимый авторитет? Вы ведь не посмеете теперь сказать, что это – ваше священство, то есть те же архиереи, синоды и патриархи, насчет которых вы изволили согласиться, что они могут ошибаться. Ведь авторитет в вопросах абсолютной истины и одновременная возможность заблуждения – это, изволите ли видеть, только чепуха. Православный недоумевает. Но он все же находятся – и говорит: – Ну да, я на самом деле выразился не вполне точно. Знаете, мы вообще с точностью не очень-то ладим. Когда вы меня спросили, кто у нас хранит залог православной веры, я немножко скороспешно ответил вам, что подлежащая духовная власть. Но это верно только отчасти. Потому что веру нашу хранит, конечно, тоже каждая духовная власть, но не в отдельности. Хранительницею веры нашей является, собственно говоря, сама Церковь. – Православная Церковь? Церковь? Кто? Что такое? Церковь? Что такое Церковь? Православный человек вспоминает единственный ответ своего катихизиса на такой неожиданный вопрос и говорит: – Общество верующих, соединенных православною верою, священноначалием и таинствами[3]. – А вы сами, – продолжает иезуит, – имеете православную веру? – Имею, по милости Божией. – Священноначалие признаете? – Признаю. – В таинствах участвуете? – Участвую. – Ошибаться можете? – Могу. – Органом церковной непогрешимости не являетесь? – Боже спаси! – И все вы, от первого до последнего, находитесь в том же положении? – Все мы находимся в том же положении. – Так что в этой вашей Церкви, о которой вы мне говорите, что она является хранительницею вашей веры, никакого решительно органа се непогрешимого авторитета нигде не имеется? Опять недоумение православного. Но, спохватившись, он возражает: – Простите, у нас такой орган имеется. Именуется же он «Вселенским Собором». – Вселенский Собор? Где же он у вас находится? – Да нигде... он собирался, когда это являлось необходимым. – Когда это являлось необходимым! Следует думать, что эта необходимость, на которую вы ссылаетесь, была именно необходимость сохранения веры в чистоте? – Конечно. – Так что с девятого века у вас в такой вероохранительной деятельности, полагаем, надобности не было, так как ведь вселенские соборы с тех пор у вас больше не собирались[4]. Неужели у вас за целых 1000 лет не возникало никогда и нигде на Востоке никаких заблуждений? Новое недоумение православного. Но иезуит продолжает спрашивать и говорит так: – Хорошо. Положим, что у вас за целые тысячи лет действительно не было уже надобности в проявлении вашего непогрешимого церковного авторитета. Положим, с очевидною натяжкою, что это так. Но скажите мне: ручаетесь ли вы, что такая необходимость уже вовеки больше не представится? – Нет. Откуда же мне знать! Но когда представится необходимость, тогда, полагаю, и соберется Собор. – Собор! Погрешимый или непогрешимый? – Ну да, тот, о котором идет речь. – То есть непогрешимый, не так ли, потому что мы ведь говорим о вашей непогрешимой власти, на которую вы изволите ссылаться? – Ну да. – Речь, стало быть, идет о Соборе вселенском, а не о поместном, не так ли, потому что вы признаете качество непогрешимости только за первым? – Конечно, так. – Хорошо. Стало быть, тогда соберется вселенский Собор. Мы, конечно, видим вашу немощь, которая не позволяет вам добиться не то что вселенского, но даже несчастного вашего русского поместного Собора[5]. Но предположим, хотя бы ради упражнения, что это так. Вот вы, действительно, устроили непогрешимый, т. е. вселенский, Собор. Что же он из себя представляет, этот ваш непогрешимый Собор, и каковым именно он должен явиться по составу своему, чтобы претендовать на непогрешимость своих вероопределений? – На нем присутствуют верующие, с пастырями во главе, от всех стран, – отвечает православный. – Да какие именно? – спрашивает иезуит, – ведь полный Собор всех православных людей, живущих на земном шаре, является фактически невозможным; никогда такой Собор не собирался, да и не соберется когда бы то ни было. Так что вы, пожалуйста, не увертывайтесь, а покажите нам орган вашего непогрешимого церковного учительства и скажите мне, каков именно точный его состав. – Ну, на нем там присутствуют верующие, иерархи там с духовенством да с мирянами, – лепечет православный. – Так что всякое собрание иерархов с духовенством да с мирянами есть вселенский Собор? – Да нет, он отличается известными признаками. – Да какими? – Да на нем присутствуют представительства от всех церквей. – Позвольте! ни на одном из всех ваших семи вселенских Соборов не было налицо этого признака. На втором вселенском Соборе всего присутствовало даже только 150, к тому же исключительно восточных, епископов[6]. Да кроме того, это даже практически совсем не выполнимо. Как же на вселенском Соборе будут присутствовать все иерархи, все духовенство и все миряне, хотя бы даже только в лице их законных представителей! Это ведь предполагает такое социальное устройство, такую дисциплину, такие бессомненные формы законного представительства во всех решительно государствах, церквах и народах, каковых не было не только во времена ваших семи вселенских Соборов, но нет и сегодня, да вряд ли и будет когда-либо. Так что все это якобы непогрешимое учительство ваше является не чем иным, как жалкою фикцией), которою вы прикрываете ваше церковное банкротство. Ибо это значит ни что иное как то, что у вас нет уже того необходимого, бесспорного, непогрешимого учительства веры, на которое вы давеча ссылались, когда вы мне говорили, что православная Церковь веру свою хранит в незапятнанной чистоте. Видите ли, как вы находитесь в противоречии с собою, с вашею теориею православной незапятнанности! Видите ли, что с вами стало с тех пор, как вы отвернулись от того единого, ясного, всегда точного и всегда действительного критерия непогрешимости, который основывается на апостольском престоле святого Петра!.. – Церковь – не фикция. Она действует. Ваша же церковь мертвою лежит, до такой степени мертвою, что собственное ее непогрешимое учительство бездействует уже 1000 лет, если вообще допустить, что оно могло бы существовать... в чем вы сами сомневаетесь, ибо не ведаете даже его определительных признаков, с тех пор, как вы отбросили единый истинный критерий. Этот единый истинный критерий имеется в утверждении Соборных решений преемником Петра. Протестанты, заблуждающиеся по другим соображениям, отличаются от вас только тем, что они имели смелость и последовательность дойти до последних выводов из того же самого положения, которое является основанием и вашего отступничества. Вы же, собственно говоря, верующие христиане, а потому и в страхе остановились на полдороге, вращаясь теперь беспомощно в сфере вашей собственной непоследовательности и ваших церковных фикций, для того чтобы не открывать ваших глаз и чтобы не лишиться душевного спокойствия при виде собственного безумия. Потому всяких логических изысканий вы и боитесь... ибо имеете для этого основание... Велико недоумение православного. Но беда теперь не в этом, а в том, что из этого тупика выхода никакого нет. Иезуит предъявляет абсолютно точную, логически неопровержимую систему, и сколько бы ни старался наш православный христианин, он из этого своего сомнения никакого логически правильного выхода не найдет, потому что выхода этого на самом деле не существует. В этом состоянии внутренней неудовлетворенности его и оставляет иезуит, чтобы приступить к нему потом, когда дело уже достаточно подготовлено, и когда то семя, которое он бросил в душу своей намеченной жертве, успело пустить уже достаточно глубокие корни, чтобы лишить его душевного спокойствия. Тогда он и подходит. Начинаются беседы о Петре, об обещаниях Спасителя, о евангельских текстах, касающихся святого Петра. Попутно речь идет и о неустройстве церковном на Руси, которым сильно недоволен наш православный христианин, как и многие другие русские, каковое недовольство приходится для иезуита очень кстати. Блестящая его логическая аргументация окончательно сбивает православного собеседника. Ему показывают картину вышлифованного до последних мелочей строения безукоризненной логики; зовущий его призрак, под сладким ликом Христа, открывает ему свои объятия, и он не устоял... он бросается туда... отступничество совершилось!.. Господа, эта картина нарисована с натуры. (Попав в крайне затруднительное положение, прижатый к стене иезуитом, Ю. А. Колемин обратился за духовной помощью к одному православному священнику, служившему при русской православной церкви[7]. Последний посоветовал ему прочесть историю Церкви, а главное – 2-й том сочинений А. С. Хомякова. Давая его Ю. А., священник сказал: «Вы там найдете одно маленькое сочинение под названием “Катехизическое изложение учения о Церкви” и три полемических статьи[8]. Прочтите внимательно!» Этим, – замечает Ю. А., – добрый пастырь тогда спас поколебленную в вере православную душу – прим. М. Новоселова) На одном только примере мы показали опасность, но думаете ли вы, что этот пример не является типичным? Думаете ли вы, что много найдется православных, даже ученых, которые в приведенной беседе с иезуитом не попали бы впросак? Так, именно так совершается отпадение православных душ от родной Церкви в сторону Рима, на что нередко, особенно за последнее время, жалуются наши пастыри. И с этим надо покончить. Надлежит снабдить православного человека[9] необходимым оружием и дать ему в нескольких словах одно сжатое, категорическое, громадного значения правило, одно правило, благодаря которому мы больше не станем принимать той ложной точки отправления, которая является постоянною причиною наших поражений. Вот оно, это правило, вот где лежала ошибка: мы, не правда ли, соглашались с иезуитом насчет того, что в нашей Церкви существует авторитет в вопросах веры. Нет! В Церкви Христовой нет того кощунственного, богохульного, противохристианского и безнравственного начала, что называется авторитетом в вопросах совести и веры. Непогрешимость Церкви в Православии Вся она, Христова Церковь, является непогрешимой. Она сама берет только то, что согласуется со Христом по союзу взаимной любви (См. Кол. 2, 2-3 – прим. М. Новоселова) всех христиан между собою. Она сама, в цельности своей, исполняет одно беспрерывное учительство... И ею руководит высший Разум, Сам Дух Святый, защищающий ее от всякой заразы, против которой никто из нас в отдельности не гарантируется, против которой не гарантирует даже Собор. Потому что непогрешимость вовсе не принадлежит Собору, а всей Церкви Христовой, свидетельствующей о себе на Соборе. Каждый же из нас имеет истину лишь в меру своего участия в Церкви. Это же участие дается по мере уничтожения собственной себялюбивой разрозненности, растворением себя в совершенстве Церкви, посредством смиренной любви, ставящей согласие с телом церковным выше собственного мнения, что именно и есть радикальное отрицание авторитета. Одно лишь помышление о приписании себе такого авторитета кем бы то ни было над совестью и верою других (заметьте, мы все время говорим о вере и совести, т. е. о мире бесконечном, а не о земном конечном мире, который один лишь является надлежащею почвою для всякого авторитета) является поэтому радикальным отказом от Церкви Христовой, пропастью отрицания и себялюбия…(Поэтому наша православная вера не на авторитете зиждется, а на смирении и любви. Без смиренной любви нельзя участвовать в Церкви Соборной, ибо без любви нельзя даже веровать в нее... Церковь же Соборная есть объект веры нашей. Мы говорим не так: «верую, т. е. верю Церкви, т. е. верую в то, что Церковь говорит». Нет. Мы говорим: «верую во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь»... в нее, в самое ее собственное существование мы веруем, потому что оно разумом нашим не постигается, а является откровением Божественного Разума на земле. И в этом Разуме (Он же Дух Святый, Дух Истины) мы участвуем только посредством любви (изливаемой в сердца живых членов Церкви Духом Святым – Рим. 5, 5). Поэтому без любви нельзя веровать, нельзя познавать никаких истин, ни, тем паче, о непознанных истинах свидетельствовать авторитетно – прим. М. Новоселова). В вопросах совести и веры любовь и авторитет суть два противоположных, исключающих друг друга в Церкви, понятия. Между этими двумя началами невозможны никакие компромиссы. Авторитет в правовом значении Этот вывод относится к тому именно авторитету, что под этим юридическим термином обыкновенно подразумевается. Авторитет, согласно рассуждениям нашим с иезуитом в показанном выше примере, авторитет в обыкновенном своем правовом значении – это такая власть, такая высшая инстанция, скажем, судебного, что ли, характера, определения которой считаются суверенными, не подлежащими дальнейшему оспариванию, содержащими в себе, по голому материальному факту провозглашения их именно этим учреждением, всю непреложную и неопровержимую истину, доступную для нас в том круге понятий, в котором хозяйничает эта авторитетная власть. Если этот круг понятий, следовательно, составляется из вопросов абсолютной истины, то, значит, абсолютною истиною считаются определения именно этой власти. В этой структуре, следовательно, целое зависит от части; оно, целое, должно подчиняться этой части своей, какие бы ни были его собственные мнения. Вот такой-то именно власти Христос Спаситель никому из нас в вопросах бесконечного мира не давал. В вопросах бесконечного мира не целое зависит от части, а всякая часть от целого. В вопросах бесконечного мира исчезает всякий человеческий авторитет, потому что человеческий авторитет, то есть зависимость целого от части, имеет свою природную почву лишь в мире конечном, то есть, например, во всех чисто земных коллективных организмах, например, в государстве, а в Церкви Христовой только в тех ее функциях, которые именно и относятся к ее организации на земле, то есть, например, в вопросах управления и дисциплины. В мире же бесконечном, к которому со времен Спасителя именно и относится совесть человеческая, там царствует только Он один, великий Первосвященник по чину Мелхиседека[10], Который Своею кровью возвел нашу совесть и нашу веру, освободив их навсегда от всяких человеческих уз, в Свое Божественное бесконечное Царство. Этот великий Первосвященник, о Котором говорит св. Кирилл Иерусалимский: «Христос Первосвященник, имеющий священство беспрерывное и не имеющий никакого другого преемника Своего первосвященства»,[11] – Он один царствует в Церкви Своей в вопросах совести и веры. Установлением авторитета в этой области человек отказывается от Христа, чтобы сесть на Его место. Вот этот-то именно авторитет в вопросах совести и веры, он радикально противоречит самому христианству... Авторитет нравственный Если же мы под словом «авторитет» подразумеваем, как то иногда бывает, известное чисто фактическое, чисто нравственное значение, благоприобретенное каким-нибудь лицом на пути христианских подвигов и мудрости, т. е. на пути сыновнего отношения к Церкви, а не наоборот, – повторяем, на пути сыновнего послушания Святой Церкви, а не посредством власти над ней, – если мы так определим авторитет, то он, конечно, имеется в Церкви Христовой, источнике всякой мудрости, больше, чем где бы то ни было. Является же он тогда только вопросом факта, а отнюдь не вопросом права. Но эта мудрость, это ведение никому не дается полностью и никому не дается лично, потому что лично мы ничего собственного, своего, не имеем, кроме греха. Дается ведение только по мере участия в Церкви, потому что ведение само принадлежит только ей одной. Церкви Христовой, получившей с самого начала все в полности. И если бы на это наш иезуит в приведенном примере ответил бы вопросом: «Да каким же образом вы можете разузнать, участвует ли кто в Церкви, и правду ли он вам говорит, когда вы к нему обращаетесь, чтобы удостовериться в истине тех религиозных суждений, которые занимают вашу совесть?» – то мы ему на это отвечаем: «Мы это всегда можем знать точно и подлинно, но не по мере нашего мозгового разума, который воспринимал бы от юридического авторитета диалектические вероопределения, а по мере нашей сердечной веры и нашей сердечной любви. Молитесь! и сами имейте веру и любовь, тогда и учения неправильного не примете от самозваного учителя! Никакой другой гарантии не требуется». Причастность Церкви – условие причастности Истине Церковь Христова является по сущности своей союзом взаимной любви, и непогрешимость, повторяем точнее, и принадлежит одному только союзу взаимной любви (Кол. 2, 2–3). И это прямо значит, что познание истины отнимается у всякого, который себя из этого союза исключает, т. е. ставит себя выше его, навязывая свое мнение, на основании собственного своего авторитета, всем другим. Познание истины отнимается у всякого, который совершает такое святотатство. Если его совершает одно отдельное лицо, тогда познание истины отнимается у этого лица, и если его совершает собрание лиц, тогда познание истины отнимается у этого собрания, каким бы титулом себя собрание это ни украшало, хотя бы и титулом Вселенского Собора. Потому что истинный Вселенский Собор – это такое собрание, которое свидетельствует о вере не от себя, а от Церкви. Ибо в Церкви Христовой, повторяем, никто не имеет никакой благодати собственной веры или собственного ведения, данного ему лично или полностью, а лишь по мере участия в Церкви. И не Собор важен, а важна соборность (Иначе: непогрешимое учительство – прим. М. Новоселова), которая проявляется всячески, на Соборе ли, или не на Соборе. И по тому, что Церковь в определенные исторические периоды созывает Соборы, или по тому, что она их не созывает, отнюдь нельзя заключить, что в таком-то периоде существует непогрешимое учительство, а в таком-то периоде не существует. Это просто значит, что в таком-то периоде обстоятельства требовали, чтобы учительство проявляло себя таким образом, в другом же периоде обстоятельства этого именно способа проявления не требовали. От этого ни соборность, ни учительство ничуть не изменяются в своем благодатном и беспрерывном существовании. (При такой логической аргументации один за другим рушатся все вышеприведенные доводы иезуита, и он из нападающего превращается в преследуемого... Стойте твердо только на одном: «В Христовой Церкви нет никакого выше ее самой стоящего авторитета в вопросах совести и веры») Сказали мы, что не Собор важен, а важна соборность! Что такое соборность? Основа соборности, иначе – непогрешимости По православному, кафолическому, христианскому учению соборность действует в той взаимной любви, которая связывает все множество отдельных членов Церкви. Святой апостол Павел говорит, что сердца христиан соединены в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол. 2, 2–3). Так что по учению святого Апостола, по учению Церкви, эта взаимная любовь, любовь, а не что-либо иное, является для нас гарантией) познания Христовых истин. И эта взаимная любовь, познающая тайны Божественной премудрости, выражается в согласии христиан между собою. Это согласие является действием Духа, и Дух сей ведет всю земную часть Христовой Церкви, неведомыми для пытливого разума способами, к цели Своего пути. Этот Дух – Сам Дух Святый. И какие бы ни были препятствия, лежащие на этом пути, какие бы ни были злые страсти отдельных членов Церкви, противящихся Христовой благодати и восстающих против этого соборного единения, любовь Христова, действующая в сердцах, иначе – Сам Дух Святый, всегда в конце концов побеждает эти страсти и не допустит никогда, чтобы земное существование Церкви было уничтожено нами. Ибо Христос пребывает с нами по конец дней. Итак, соборность в Христовой Церкви проявляется в согласии всех членов между собою. Это согласие не приурочивается к какой-либо поместной церкви, к какому-нибудь географическому пункту, к какому-нибудь иерарху или собранию иерархов, а связывает всех причастных к Церкви членов и не нуждается ни в каких юридических регламентациях, так как самобытная его сила действует вне постижимых для разума нашего правил. Оно просто существует и само определяет все остальные явления церковности, вместо того, чтобы быть определяемым ими. Одно из этих явлений – вселенские Соборы. Что же представляют собою вселенские Соборы, и каковы их отличительные признаки? Отличительные признаки вселенских Соборов Не всякое собрание иерархов и верных есть вселенский Собор. Потому что истинным, вселенским, непогрешимым Собором является только такое собрание, в котором имеются налицо два фактора, а именно: один – материальный, и другой – духовный. Материальный фактор имеется в лицах, участвующих на Соборе, во внешних условиях их совместной работы и в количестве и характере решаемых дел. Духовный же фактор лежит в тождественности соборных свидетельств с верою всего тела Церкви. Вот эта-то самая тождественность именно и есть не что иное, как сама соборность, выражаемая на Соборе. И она, только она определяет собою вселенскость и соборную непогрешимость, заключающиеся всецело в ней (Т.е. в вышеуказанной тождественности – прим. М. Новоселова). Ибо соборность, вселенскость, непогрешимость, все это равнозначащие термины, определяющие собою только различные виды одного и того же целого, имя коего Дух Святый, руководящий Церковью. И этот Дух является мерою для всех материальных факторов церковности, а не материальные факторы церковности являются мерою для Духа. Вот оно коренное, отличительное свойство Православной, Соборной, Апостольской Церкви, разделяющее ее непроходимою пропастью от всех решительно религий, толков и расколов, когда-либо появлявшихся на поверхности времен. Итак, Собор является непогрешимым лишь при наличности этого своего духовно-определительного фактора. Потому что вселенская непогрешимость принадлежит, как мы видели, не Собору самому по себе, а всей Церкви Христовой, свидетельствующей о себе на Соборе. Критерий непогрешимости данного собора Теперь: где лежит критерий наличности этого духовно-определительного фактора соборной непогрешимости? Короче: где лежит, применительно к какому-нибудь Собору, критерий его соборности? Чтобы правильно ответить на этот вопрос, нужно строго различать два тезиса. Первый – тезис церковный; второй – научно-богословский. Оба тезиса гласят неодинаково. Критерий церковный Тезис церковный, по которому в Церкви, для Церкви и для всех живых ее членов Церковью самой определяется, применительно к Собору, критерий его соборности, гласит просто-напросто так: Церковь Христова сама является критерием и мерилом соборности для самой себя. Этот тезис никакими силами человеческого ограниченного разума не постигается. Он лежит за пределами не только всякой науки, но за пределами даже всякого логического мышления, и осязается одною только благодатною верою. В нем выражается принцип абсолютной, безграничной свободы, принадлежащей всем чадам Христовой Церкви по мере участия в ней. И так как участие в Церкви дается смиренным отказом от себя в пользу всех других, то отсюда неизбежно следует, что в Христовой Церкви абсолютная личная свобода и абсолютный самоотказ от себя совпадают. Пожертвовавший собою самим находит себя же и личность свою во всесильном выражении. Критерий рациональный Но поскольку человек является разумным обитателем мира сего – безотносительно к тому, принадлежит ли он к Церкви, или нет, – он имеет тоже рациональные опоры, чтобы формально удостоверяться в соборности даваемых Соборами свидетельств. И вот вырабатывается на этот счет другой критерий, рациональный или научно-богословский, являющийся продуктом анализирующего умственного наблюдения. Этот тезис является, в науке и для науки – отнюдь не для Церкви, масштабом проверки соборности Соборов. По этому тезису соборность каждого Собора усматривается только из последующего материального исторического явления: фактического принятия его самого и данных им свидетельств всем телом Церкви, как свидетельств собственных. Так что вопрос этот разрешается на основании факта, а не на основании права (Малейшее отступление от этого начала, малейший компромисс с какими-нибудь другими предположениями, юридическими или какими бы то ни было иными, является горьким заблуждением, которое, как мы это наглядно показали на примере, выдаст себя собственною логическою несостоятельностью до тех самых пор, пока оно не разрешится единым правильным, логическим своим завершением: папством – прим. М. Новоселова). Итак: если все церковное тело фактически принимает состоявшийся Собор, то, значит. Собор и был Вселенским; если его отбрасывает, то, значит, для Церкви он был ничтожен. Собор сам по себе ничего не значит. Важна только соборность, которая зависит не от какого-нибудь собрания лиц, ни тем паче от одного какого-нибудь лица, а от всей Церкви. Все это доказывается исторически. Вселенское значение какого-нибудь Собора познавалось вовсе не сейчас <же>, а лишь по истечении некоторого времени, необходимого для выяснения этого вопроса. Конечно, Церковь сама и все ее живые члены, по мере своего участия в Ней, в рациональном критерии соборности собственных своих Соборов, для себя, вовсе не нуждаются. Но по адресу заблуждения и в смысле рациональной опоры для нуждающихся в таковой Церковь на Соборе рационально же обосновывает свои свидетельства, придерживаясь общедоступного критерия. И поэтому она и ссылается на такие факты, которые воспринимаются разумом всех, даже посторонних. Вывод из предыдущего Мы считаем теперь необходимым настоятельно указать на один особенный вывод, предыдущего который точно объясняет собою отношение православия к этому вопросу. Вывод – вот именно какой: вера Церкви противится такой-то или такой-то ереси не потому, что эта ересь была осуждена таким-то или таким-то вселенским Собором, а как раз наоборот: такой-то вселенский Собор осудил такую-то ересь потому, что она противится вере Церкви.Этим положением заграждаются пути для всяких дальнейших полемик, потому что всякие дальнейшие полемики делаются беспредметными. Заключение Итак, что касается соборной непогрешимости, то она лежит, как мы видели, в тождественности даваемых Собором свидетельств с верою всего церковного тела. Характер этой соборной непогрешимости, т. е. этого непогрешимого соборного согласия, отнюдь не изменяется от разнообразия тех материальных способов, которыми оно удостоверяется. Конечно, наиболее целесообразный способ удостоверения для посторонних имеется в том материальном съезде известного числа физических лиц, который именуется Собором. Но соборное согласие может также одухотворить какое угодно другое свидетельство, которое является поэтому свидетельством соборным по факту этой тождественности с мнением всего церковного тела. Потому что соборность является единым неизменным духом, свидетельства же подлежат закону материального разнообразия внешних форм. Из этого следует, что вселенскость, непогрешимость, соборность имеются везде, в каждом подлинном, тождественном с церковною верою свидетельстве, даваемом по участию в Святой Церкви кем бы то ни было: Собором, великим или малым, или отдельным лицом, хотя бы даже юродивым или ребенком. И отсюда вытекает церковный тезис полной, абсолютной отрешенности соборного начала от каких бы то ни было формально-юридических правил его проявления. Дух свидетельствует о Себе в Христовой Церкви когда хочет, где хочет и как хочет, потому что не мы является мерою для Духа, а Дух является мерою для нас. Вот православный ответ на вопрос, кто именно в каждом случае является непогрешимым органом Святого Духа в Церкви. Дух Сам Его в каждом случае Себе выбирает. Потому что не орган, по праву своему, преподает себя Духу, а Дух, по милости Своей, преподает Себя органу. Этим раз навсегда устраняются все приемы юридического определения соборности, доступной только вере и любви, а не разуму. Вот оно, непоколебимое православное учение вселенской Апостольской Церкви (Вселенская апостольская Церковь – это не церковь русская, или греческая, или какая бы то ни было поместная иная. Ибо ею спасается весь род человеческий, и святится вся земля, Север и Юг, Восток и Запад. Но мы, русские, имеем неизреченное счастье принадлежать к этому великому Целому, коим мы держимся. Этого забывать не следует. Не вселенская Церковь держится нами, а мы, русские, с нашею поместною церковью держимся ею. Не о русской, не о греческой или какой бы то ни было иной поместной церкви сказано, что она пребудет до конца времен, а Вселенская Христова Церковь – бессмертна. Вселенская вера хороша не потому, что она является верою русского народа, а русский народ хорош лишь до тех пор, пока он будет исповедовать вселенскую веру – прим. М. Новоселова). Я извлек из статьи Ю. А. Колемина все существенное. Может быть, некоторым из вас, друзья мои, иные места покажутся слишком отвлеченными и трудными. Что делать? – надо превозмочь эту трудность. Тема настоящего письма слишком важна, чтобы относиться к ней поверхностно. Она имеет огромное значение не только богословско-догматическое, но и церковно-практическое, и особенно в наше время, время видимой церковной разрухи. При переживаемых Русской Церковью обстоятельствах, о которых я не буду распространяться, так как они у всех на глазах[12], чрезвычайно важно, даже больше – необходимо осознать и усвоить основную мысль, развиваемую Ю. А. Колеминым, – мысль об отсутствии в Церкви общеобязательного внешнего авторитета в вопросах веры и совести и о непогрешимости самой Церкви, этого «столпа и утверждения истины». Мы, православные, как паства, так и пастыри, усвоили, к сожалению, ложный взгляд католиков на значение авторитета в сфере Церкви. Наша иерархия привыкла смотреть на себя (и привила этот взгляд пастве) глазами римского католика, видящего в своем первоиерархе непогрешимого судью в области веры. Этот взгляд на себя нашей иерархии очень ярко выражен в Синодном Послании 1913-го года, посвященном рассмотрению вопроса об Имени Божием и обращенном ко «всечестным братиям, во иночестве подвизающимся[13]. Изрекая строгий, безапелляционный приговор афонитам-имяславцам[14], Синод исходил из сознания иерархической непогрешимости. Вот что читаем мы в этом Послании: «Теперь, когда высказались и Константинопольская и Российская церковная власть, их (имяславцев) дальнейшее настаивание на своем будет уже противоборством истине[15]. Оставляя сейчас в стороне вопрос о том, которая из споривших сторон была права по существу, я обращаю ваше внимание лишь на ясно выраженное в вышеприведенных словах Послания убеждение Синода в непогрешимом авторитете иерархии. Следующее, а, может быть, и два следующих письма я предполагаю посвятить тому же вопросу об авторитете в Церкви и иллюстрировать довольно отвлеченно развиваемую Ю. А. Колеминым тему историческими примерами, а сейчас укажу в немногих словах практический вред от усвоения ложного воззрения на иерархию как на хранительницу и возвестительницу безусловной истины или, иначе, как на непогрешимый авторитет. Из этого ложного взгляда вытекают два противоположных и одинаково неправильных по существу вывода. Если церковная власть изрекает суждение, не согласное с религиозным сознанием паствы или некоторой части ее, то последняя вынуждается: или, жертвуя собственным разумением истины, принять решение иерархов (как это сделал, например, в Афонском споре о. Алексий затворник, отказавшись, из послушания Синоду, от своего первоначального взгляда на имяславие), или, в силу своего религиозного сознания, отвернуться от Церкви, «непогрешимый орган» которой не оправдал притязаний на безошибочность своих суждений. За последнее время нередко приходится слышать голоса скорбного недоумения по поводу того обстоятельства, что наша иерархия запуталась в вопросе о стиле[16], а равно и в способах разрешения живоцерковного вопроса[17], – в то время как верующий народ обнаружил больше и ясности взгляда и стойкости убеждения. Проскальзывает, а иногда открыто высказывается мысль, что «церковь заблудилась». Это нелепое и во многих отношениях крайне вредное отождествление иерархии с Церковью – обычное, к сожалению, явление в нашем обществе, и верующем, и неверующем. На этом нелепом, повторяю, отождествлении Лев Толстой в свое время построил свою злостную критику Церкви[18], а его яростный противник, зосимовский старец Алексий[19], отрекся от собственных убеждений, боясь непослушанием церковной власти нарушить свой союз с Церковью. Если вы, мои дорогие, вчитаетесь в рассуждения Ю. А. Колемина, то, надеюсь, не будете искушаться недоумениями и впадать в безнадежное уныние ни по поводу измены Православию многих десятков живоцерковных архиереев и сотен иереев, ни из-за духовной неустойчивости канонически законных иерархов. Отщепляясь в разной мере сами от «столпа и утверждения истины» и соблазняя этим «малых сих[20], «стражи Израилевы[21] нисколько не задевают Церковь как хранительницу Истины Христовой. Вдумайтесь в сказанное Ю. А Колеминым и просмотрите из моих писем 2-е, 5-е и конец 10-го: там вы найдете достаточную, надеюсь, охрану от неправильных и наводящих уныние умозаключений относительно Церкви. Но разумная и твердая вера в Церковь не исключает, конечно, спасительного беспокойства за братьев по вере, соблазняемых теми, кто по своему сану призван утверждать в вере. Эта братская тревога подскажет нам и наши обязанности относительно искушаемых, кои суть уды того же Тела, к которому принадлежим и мы. Мир вам, возлюбленные! Не откажите в молитвах брату вашему о Господе и о единой, святой, соборной, апостольской Церкви. 1924 г. 29 февраля, день преп. Иоанна Кассиана ————————————————————————————————— [1] Отец Владимир Геттэ – французский католический священник, перешедший (в 1862 г.) в православие. Издавал православный журнал L'union chretienne, в котором в течение тридцати лет вел полемику с католическим богословием. Форму катехизиса имеет его книга: «Изложение учения православной кафолической церкви и разногласий с ним других христианских церквей» (Казань, 1869). Другие соч.: «История церкви во Франции», «История иезуитов», «Опровержение на выдуманную жизнь Иисуса Христа, соч. Э. Ренана» и др. [2] Колемин Ю. А. Авторитет в вопросах веры. Сергиев Посад, Издание «РФБ», 1915, 28 с. (брошюра представляет собой реферат, прочитанный 10 декабря 1914 г. в Петрограде на общем Собрании Всероссийского Братства святителя Иоасафа Белгородского чудотворца; опубликована также в журнале «Богословский вестник», 1915, №5. С. 160-183). [3] «Церковь есть от Бога установленное общество человеков, соединенных Православною верою, законом Божием, священноначалием и Таинствами» (Пространный Христианский Катихизис православныя кафолическия восточныя Церкви. М., 1915. С. 43). [4] Последний Собор, признаваемый Православной Церковью в качестве Вселенского, был собран против иконоборцев в 787 г. в Никее (VII Вселенский Собор). [5] Последний дореволюционный Поместный Собор Русской Церкви собирался в 1698 г.; при Петре I вместо «временных» Соборов был учрежден сначала постоянный «освященный Собор» при местоблюстителе, а в 1721 г. – Святейший правящий Синод, после чего созвание временных Соборов прекратилось. Борьба за созыв Собора русской Церкви насчитывает не одно десятилетие; отметим лишь некоторые ее вехи: записка святителя Игнатия (Брянчанинова) «О необходимости Собора по нынешнему состоянию Российской Православной Церкви» (1862 г.); статья Вл. Соловьева «О духовной власти в России» (1881 г.), где в качестве основной задачи предстоящего Собора названо снятие клятв со старообрядцев и отмена утеснительных законов против иноверцев; петиция Синода Николаю II о созыве Собора (1905 г.); Предсоборное Присутствие (1906 г.) и, наконец, Предсоборное Совещание (1912 г.). [6] II Вселенский Собор был созван в 381 г. в Константинополе для повторного осуждения вновь усилившегося арианства, а также для решения ряда практических вопросов. [7] Речь идет о лондонском протоиерее о. Евгении Константиновиче Смирнове – см.: Прибавления к Церковным ведомостям, 1911, № 26. С. 1153 (об о. Евгении см. также: Архим. Киприан (Керн). Дореволюционное русское духовенство за границей // Журнал Московской Патриархии. М., 1993. № 11. С. 71). [8] Точное название сочинения Хомякова: «Опыт катехизического изложения учения о Церкви» (см., например: А. С. Хомяков. Полн. собр. соч. 2-е изд. Т. 2, М., 1880); общее название трех полемических статей (1853-1858 гг.): «Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях» (Там же). [9] У Колемина: «православного интеллигента». [10] Священником по чину Мелхиседека называет Христа апостол Павел (Евр. 6, 20; 7, 1-28). Мелхиседек (царь праведности) – таинственная личность, появляющаяся на страницах Священного Писания (Быт. 14, 18-20) без обычного упоминания родословной; хотя Мелхиседек не принадлежал к колену Левия, но его священство изображается в Писании превосходящим левитское (по чину Ааронову) и преобразовательно (см. Пс. 109,4) относится к Мессии-Христу. [11] 10-е огласительное слово к просвещаемым, 14 // Творения иже во святых отца нашего Кирилла Иерусалимского. 2-е изд. Сергиев Посад, 1893. С. 120. [12] Речь идет о церковных нестроениях, вызванных обновленческим расколом. [13] Послание от 18 мая 1913 г. // Церковные ведомости. 1913, 20. С. 277-286. [14] Имяславие – термин, возникший в период афонских споров об Имени Божием. [15] Церковные ведомости. 1913, 20. С. 286. [16] Обновленческий собор в мае 1923 г. постановил перейти на григорианский календарь. Святейший Патриарх Тихон, выйдя из заключения 27 июля того же года, из всех постановлений собора согласился только с решением об этом переходе. Считая реформу календаря допустимой с церковной точки зрения, полагая (на основании неточных газетных сообщений), что соглашение между всеми православными церквями о такой реформе достигнуто, и к тому же испытывая сильное давление со стороны государственной власти, направленное на введение гражданского календаря в церковный обиход, Патриарх Тихон издал послание о переходе к новому стилю со 2 октября 1923 г. Однако из-за повсеместных протестов верующих уже 8 ноября Святейший распорядился «временно отложить» введение нового стиля (подробности см.: Заявление Патриарха Тихона во ВЦИК // Вестник РХД. Париж, 1975. № 115. С. 78-87). [17] Имеется в виду согласие некоторых церковных иерархов ради церковного мира и единства идти на переговоры и компромиссы с обновленцами. [18] См.: Новоселов М. Открытое письмо графу Л. Н. Толстому по поводу его ответа на постановление Св. Синода. Вышний Волочек, 1902. [19] См., например: Бердяев Н. А. Самопознание. Париж, 1949. С. 202; иеросхимонах Алексий, затворник Зосимовой пустыни, участвовал в Соборе 1917 г.; как человеку большой праведности, ему было доверено решить выбор между двумя кандидатами на патриарший престол; на заседании Собора 5 ноября 1917 г. он вынул жребий, означавший избрание Патриархом Православной Российской Церкви Святителя Тихона. [20] Мф. 18, 6. [21] Чис. 3, 8. Примечания и комментарии: Евгений Полищук Источник: http://blagogon.ru/digest/281/

Недавно, в ходе проведенного Всероссийского исследования православным респондентам был задан вопрос, относящийся к православному пониманию догмата о Святой Троице. Результаты этого исследования, с одной стороны удивили, - вопрос об исхождении Святого Духа, в контексте Триадологии (Троичного богословия) хоть и важен, но большинство православных христиан им не владеют. Им просто это не интересно. Поясню, - вопрос «Filioque», - догмата об исхождении Святого Духа «И от Сына» (лат. Filioque) стал ключевым вопросом в отношениях с Римо-Католической Церковью. Поясню кратко для «внешних»: на II Вселенском соборе, который проходил в 381 г. в г. Константинополе (ныне İstanbul) принят как непреложный текст, именуемый «Символ веры», в котором изложены главные вероучительные истины христианства. С VII века в западном богословии постепенно появлялась необходимость изменить Символ веры. К IX веку, в силу разных причин (в т.ч. и политического характера), в Римско-католической церкви в Символ веры произведена была вставка, - об исхождении Духа не только от Источника – Отца, но и от Сына, что впоследствии утверждалось Соборами Римо-католической церкви. Для Восточного богословия вставка «и от Сына» однозначно воспринималась как ересь, - в силу следующих причин, на которые в своем труде «Православие» указывает митрополит Иларион (Алфеев): 1. сам факт прибавления слова к Никео-Константинопольскому Символу веры является недопустимым нововведением; 2. учение о Филиокве противоречит Священному Писанию; 3. учение о Филиокве противоречит писаниям восточных отцов Церкви, авторитет которых подтверждён вселенскими соборами; 4. учение о Филиокве нарушает принцип «монархии», единоначалия в Троице, вводя в Троицу «второе начало»; 5. предвечное исхождение Святого Духа от Отца не тождественно Его ниспосланию во времени от Сына. Не имею цели вдаваться в богословские споры, здесь речь идет не о том, - но как так получилось, что православные (судя по анонсу опроса) не смогли ответить на важные вопросы своей веры? Полагаю следующие причины: а.) большинство даже не поняли о чем их спрашивают; б.) Кто такие православные? Это те, которые приходят на Пасху освящать яйца с куличами, а 19 января после стакана водки ныряют в прорубь, или те, которые хотя бы пытаются вести духовную жизнь, интересуются историей, читают Священное Писание и хоть немного Святых отцов? Каков процент этих и тех? Как их позиционирует и различает между собой внешнее общество? в.) Самое крамольное. Боюсь, что если бы подобный опрос провели среди священнослужителей Русской Православной Церкви, - результат бы не сильно отличался. Почему так считаю? Во-первых сам с 1999 года являюсь преподавателем Духовной Семинарии, как раз по профильному предмету и вижу, - что большинству пастырей (будущих и настоящих) богословие как предмет не интересен вообще. Даже на начальном уровне. Вот просто НЕ-ИН-ТЕ-РЕС-НО и все тут! « - Бать, да поставь тройку, ну что тебе стоит! У меня стройка, матушка, приход там, да и машина сломалась, угля на зиму нет…» Ставлю. К студентам-очникам конечно отношение другое, - но и у тех со знаниями далеко не все в порядке. Скажите, - может ли выпускник ЮрФАКа не иметь представление что такое «апелляция» и «кассация»? Сомневаюсь. А вот выпускник-магистр нашего ведущего богословского ВУЗа, - МДА может вообще не иметь никакого представления о Миланском Эдикте. Я не говорю о заочниках. …Почему-то так вышло, что церковь не особо нуждается в богословски-грамотных священниках. (В светских богословах не нуждается вообще. Они остались в Академиях как вымирающий реликт. Ведь им нужно платить, - сидеть и заниматься наукой, переводами, это тяжелый труд. А как, - если у тебя и вправду «угля на зиму нет»?) Большинство архиереев не нуждаются в таких священниках. Каков идеал священника для Епископа? Покладистый и послушный, умеющий строить, добывать, и уговаривать. И ведь они правы, - если оценивать задачи, поставленные перед ними священноначалием: больше храмов, больше воскресных школ, больше людей на богослужениях. Собственно богословию в этом кластере места нет. Хотя стоп! - воскресные школы! Возможность? По идее да, но в большинстве из них ставят сценки на тему «Бегство в Египет», рисуют ангелов и лепят из пластилина медведя, которого кормил преподобный Серафим Саровский. Редко и здорово, если где-то появляется неравнодушный поп или мирян, -как было в моей воскресной школе, -после года обучения в которой мы знали подробно о всех семи Вселенских соборах, - но главное получили интерес к этой теме. То же самое и о приходских катехизаторах. О них много говорилось, - и по идее эта та фигура, которая на народном уровне занимается народным просвещением. Но…их нет. То есть не совсем чтобы нет, а в основном нет. Приходам не выгодно их содержать. Почему-то настоятели думают, что кто-то должен целый день за «СпасиГосподи» и миску супа из трапезной сидеть в храме и общаться с людьми. Не, кому-то удается найти воцерковленного (военного) пенсионера с хорошей пенсией, которому нечем заняться, ему не привозят внуков на выходные, - но это, скорее редкое исключение. В итоге «захожан» катехизирует лавка, - до уровня «кому заказать молебен», а затем храмовая техничка, - до Второго уровня, - кому поставить свечку. Всех это устраивает. А почему нет? Внешне все чинно и благородно как у героя Вицина, - «по старому»! А вот внутренне… Внутренне если на единицу крещенных людей мы имеем 0,05 православных в евангельском смысле…. Вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?» безответны и неприличны. Так что богословию и богословам до лучших дней. Вряд ли они кому-то понадобятся в ближайшее время.

Будущее богословского образования в странах Восточной Европе неопределенно. После падения коммунизма, в последнее десятилетие 20-века, образование достигло значительных успехов в странах этого региона. Было очень многое сделано для развития богословского и практического обучения нового поколения лидеров для церкви. Работники сферы образования проявляли верность и большое дерзновение.Тем не менее, сегодня, спустя 25 лет, жизнеспособность богословского образования значительно ослабела. Есть тенденция к уменьшению числа поступающих в богословские учебные заведения. Среди евангельских лидеров растет озабоченность по поводу актуальности и жизнеспособности в будущем существующих форм богословского образования. Работники богословских школ испытывают все большие трудности с привлечением и удержанием одаренных студентов. Во многих странах растет ощущение надвигающегося кризиса в вопросе создания прочного основания для богословской подготовки нового поколения будущих лидеров. Этот кризис охватывает как богословские учебные заведения, так и церкви. 1. Бурный рост и затухание По мнению лидеров, связанных с богословским образованием в постсоветских странах, сегодняшнее состояние образования следует понимать в его историческом контексте.В первый годы после падения коммунистического строя, богословское образование пользовалось растущим спросом. После запрета на богословское образование, длившегося несколько поколений, оно оказалось весьма востребованным, и этот спрос обеспечил развитие богословского образования, как по широте охвата, так и в разнообразии. Первое десятилетие после эпохи коммунизма привлекло значительное количество студентов, предоставив шанс учиться тем, кто ожидал такой возможности.За последние 25 лет был достигнут колоссальный прогресс в развитии богословского образования. Множество лидеров из Центральной и Восточной Европы вложили свою жизнь, карьеру и ресурсы в проектирование и воплощение богословского образования. Замечательного прогресса удалось добиться в предоставлении богословского образования церкви и церковным лидерам всех евангельских традиций.В последнее десятилетие большинство высших богословских учебных заведений страдают от уменьшающегося числа абитуриентов. Количество поступающих в некоторые школы тревожно низкое. Большинство школ переживают значительный упадок по сравнению с первым десятилетием работы. Некоторым пришлось закрыться из-за отсутствия студентов. Другим пришлось сокращать программы и преподавателей. За небольшими исключениями, учебные заведения с трудом отыскивают новые стратегии привлечения интереса, абитуриентов, финансов. Некоторые полностью опустили руки. Большинство школ оказались затронутыми тем, что число абитуриентов значительно уменьшилось. 2. Когда предложения больше, нежели спроса Количество учебных заведений оказалось чрезмерным. По мнению многих лидеров, появилось слишком много школ, рассчитанных на евангельских верующих. Только в Киеве расположены три баптистских семинарии. Одна из трудностей в том, что процент евангельских верующих в этих странах невелик. Так, в Словакии насчитывается всего 10 000 евангельских христиан. Следовательно, не так много находится кандидатов для поступления в богословские школы. По словам одного лидера из Украины, «После долгого и полного отсутствия школ, внезапно появилась возможность их открытия. Многие пасторы и их помощники, которым сегодня около 40, уже получили образование. Сегодня спрос на образование не так велик, и церкви растут не так быстро, как раньше». 3. Копии, вместо оригинала Форма образования основана преимущественно на скопированных с западных образцов моделях. Большая часть учебных планов и методов преподавания представляет собой копирование западных шаблонов. Это в равной мере касается богословских акцентов, вопросов, дебатов. Они были импортированы с запада и зачастую мало актуальны в новом контексте. Стандарты признания дипломов неоднородны. Только единицы евангельских школ имеют государственную аккредитацию. Как правило, это богословские факультеты на базе университетов. Подавляющее большинство не аккредитованных школ отличается большими перепадами в уровне образования, и даже в том, как понимается смысл богословских степеней. Один недавний выпускник из Одессы: «В богословском образовании нет системы стандартизации. Я не вижу ее здесь, в Украине. Другие школы работают в соответствии со строгими правилами и стандартами. Наши богословские школы не имеют таких стандартов. Названия степеней обозначают одно и то же: бакалавр, магистр, или сертификат. Отсутствует надежная система. Студенты говорят: есть школа рядом со мной. Зачем ехать в Киев или Одессу? Программы похожие, студенты тоже. Трудность в том, что качество сильно отличается». 4. Когда денег не хватает… Учебные заведения закрываются, поскольку иссякает поток финансов извне. Многие школы были основаны и поддерживались иностранными спонсорами, в частности с Запада или евангельскими церквями Кореи. По словам одного декана: «Когда заканчивается поддержка, многие школы просто закрываются. Нет денег – нет проектов». Полная зависимость от внешнего финансирования влечет за собой непредвиденные последствия для продолжения работы школы. Один ректор из России высказался о том, что Запад ненамеренно «испортил российских христиан деньгами». Еще один ректор из Украины отметил такой феномен: студенты учатся в двух школах одновременно: в одной они получают стипендию от церкви-спонсора, а в другой – нужное им образование. Тем не менее, прекращение финансирования имеет не только отрицательные стороны для богословского образования. Один трудный, но потенциально благоприятный эффект уменьшения финансовых потоков, был описан один сотрудником образования из России так: «Это время для нашего очищения. Не так много найдется энтузиастов, готовых продолжать это служение. Значительная часть была просто функционерами, которые просто следовали инструкции, без энтузиазма. Когда наступило время поменять работу, они просто исчезли». 5. Ощущение ненужности… Значительная часть церкви относится к формальному богословскому образованию с настороженностью. Один работник образования: «На протяжении 70 лет евангельские верующие в нашей стране находились на задворках общества и не имели доступа к образованию. Такая форма «образовательного рабства» сформировала негативное восприятие образования в целом. Люди хотят быстрых результатов. Многие считают, что лучше заняться служением сразу, без обучения». Есть те, кто боится, что формальное образование негативно скажется на эффективности начинающих лидеров. Часть настороженности объясняется историческими причинами. Многие евангельские верующие считают, что богословское образование недостаточно актуально. Участники этой категории не считают, что образование приносит служителям вред. Скорее, они просто не видят нужды в нем. Мнение о том, что богословское образование неактуально и непрактично, достаточно широко распространилось и закрепилось в евангельском сообществе этих стран. Нельзя отрицать того, что богословское образование крайне разделено. В большинстве случаев, учебные заведения являются прямым отражением церковных разделений (ecclesial sectarianism). Только единицам школ удается успешно служить нескольким деноминациям. Поскольку лишь небольшой процент населения в большинстве этих стран относит себя к евангельским верующим, это ставит под вопрос жизнеспособность отдельных учебных заведений, которые служат только узкому сектору евангельского сообщества. 6. Кадры решают все… Определенные успехи были сделаны в подготовке качественного национального богословия и преподавателей, но еще многое предстоит сделать. С точки зрения одного работника образования из Украины, были достигнуты определенные успехи в развитии местных ресурсов и форм евангельского образования. «В целом, качество богословского образования в Украине растет. Появилось больше литературы, больше хороших преподавателей. Более сбалансированное взаимодействие с западными партнерами. В начале 1990-х годов большая часть преподавателей были из США или Германии, и только единицы были местными. Теперь маятник качнулся в другую сторону и достиг середины. Почти в каждой школе есть и западные преподаватели, которые служат в качестве штатных или вспомогательных (adjunct)преподавателей. Есть такие школы, которые используют только местных преподавателей, или наоборот, практически полностью зависимы от западных. Но большие, наиболее важные школы, приближаются к балансу между теми и другими». Многие работники образования находятся в состоянии хронической усталости. Тяжелая работа, связанная с началом и становлением школ на протяжении последних 25 лет, требовала больших усилий. В итоге, многие работники чувствуют хроническое утомление. Один преподаватель заметил о своих коллегах: «Им пришлось нести огромное бремя. Где они находят помощь? Некоторых из них ободряет церковь. Но когда ты пуст, ты мало что можешь дать студентам, кроме того, что вычитал в книгах. Ты не способен вдохновить их, только передать информацию». Число национальных экспертов и специалистов в богословии очень ограничено. В некоторых небольших странах региона еще одна сложность заключается в том, что есть лишь небольшое число экспертов, способных предложить специализированное богословское преподавание. Отчасти это объясняется тем, что предыдущее поколение не имело доступа к образованию. С другой стороны, это также следствие малочисленности евангельского сообщества в этих странах. Один лидер из Эстонии: «Мы уязвимы, потому что выбор специалистов очень невелик. Компетенцией в той или иной области обладают только три-четыре человека. Если с одним из них что-то случается – например, умер специалист по Ветхому Завету, это сильный удар по компетенции в этой области для нашей страны». Один студент из Санкт-Петербурга заметил: «В России много евангельских проповедников, но мало евангельских ученых». 7. Состояние между двух огней Богословское образование тяготеет к одной из двух крайностей: западный подход или национальный (nationalistic) подход. По мнению одного работника образования в России: «В Евразии преобладает иерархическая, византийская модель мышления. В то же время, присутствует и западная модель, опирающаяся на демократические и индивидуалистические ценности. Обычно выбирается та или другая. Планируем ли мы развивать только национальные идеи, или мы готовы заимствовать новые мысли? По-видимому, одна из сфер, где инновации особенно востребованы, это способы слияния этих двух миров, поскольку выбрать только одно или другое не получится. Такой выбор лишь разделит нас и сделает диалог невозможным. Не стоит отказываться от своей традиции, но нельзя не видеть ценность независимого мышления». Многие преподаватели, относящиеся к первому посткоммунистическому поколению, приближаются к завершению своей карьеры, но нет определенности в том, кто придет им на смену. Приближается время передачи служения от одного поколения пасторов к другому. Многие служители из поколения, заставшего «исход», мужественно и верно руководили церковью в переходный период от эпохи коммунизма к новой геополитической реальности. Но сегодня их служение приближается к своему завершению. Ситуация такова, что выбор числа преподавателей с признанными степенями и потенциальных руководителей школ среди нового поколения очень невелик. По словам одного преподавателя: «Потребуется 10-15 лет, чтобы найти замену. А многим преподавателям уже за 60». Учебные заведения испытывают все более острую необходимость в аккредитации и признании дипломов. Все большее число студентов ожидают, что их программы будут аккредитованы и дипломы получат признание. Большинство богословских школ не имеют аккредитации. Есть некоторые большие церкви (как правило, имеющие дочерние церкви),которые открыли неформальные школы на базе церкви, но они тоже не имеют аккредитации. У потенциальных студентов сегодня гораздо больший выбор высшего образования помимо богословия. За последние двадцать лет пост-коммунистическое общество сильно изменилось и шагнуло в другую эпоху (пост – пост-коммунизм). Это оказало влияние на ожидания подрастающего поколения. Один лидер из Украины говорит об этом так: «Образование было запретным для многих верующих. Сегодня любая группа молодежи имеет возможность поступить в университет. Поскольку есть возможность получить профессию, молодежь поступает туда учиться». Стив Пэтти По материалам исследовательского проекта «Взгляд на богословское образование в странах Центральной и Восточной Европы» Эксклюзивно для ideas4god Справка об авторе Стив Пэтти – (Ph.D. – Trinity Intrnational University) основатель Dialogues In Action, организации посвятившей себя помощи лидерам продумывать развитие личностного потенциала. В партнерстве с Mission Eurasia проводил исследовательский проект «Взгляд на богословское образование в странах Центральной и Восточной Европы». Активно сотрудничает с Ассоциацией «Духовное возрождение» и Школой без стен в образовательных проектах.

В праздничные дни на fb в группе "Религиоведение: вчера и сегодня" разгорелась очередная дискуссия по поводу такой дисциплины как "сектоведение" и понятий "тоталитарная секта", "деструктивный культ". Ссылка на сохраненную дискуссию в PDF-файле: https://drive.google.com/file/d/1aSaDb1-oL0FX-mEhd1l6SfsDMH7gdhpdxpKPgmY5oIndlnNYrmh8VhtM7knfYIfy-BqnBkKwtDjghSQc/view?usp=sharing Сегодня (11.01.2016) один из активных участников этой дискуссии посетовал, что дискуссия закончена, а многие проблемные вопросы так и не были решены.

Сомин Н. Борьба двух имущественных учений в истории Византии Эта лекция должна ответить на один важный вопрос. А именно: как же так получилось, что в нашей замечательной православной Церкви идеи Златоуста вдруг были забыты. Сейчас, конечно, Златоуст почитается как величайший святой, но его имущественное учение во многом просто не используется. Но для этого нам придётся сделать небольшой экскурс в Византию. Одни историки считают, что Византия началась с императора Константина Великого, который обратился в православие и сделал неожиданно гонимую православную Церковь не только свободной, но и Церковью государственной, Церковью господствующей. Другие историки считают, что Византия появилась позже лет так на 70-80, во времена императора Аркадия. Того самого императора, который упёк Златоуста в ссылку. Ну это, собственно, не суть важно. Важно, что появилось очень мощное православное государство, которое просуществовало 1000 лет. Это государство нельзя сказать чтобы было всегда равно себе. Оно изменялось, изменялись его и какие-то административные параметры, изменялось военное дело, изменялась экономика. Но две вещи всегда оставались неизменными. Это, во-первых, православная вера, которой ромеи, как себя называли на самом деле византийцы, очень твёрдо держались. И, во-вторых, власть императора. Без императора Византия жить не могла, и, более того, между Церковью и государственной властью образовалась, как говорили греки, симфония, то есть согласие между ними. И вот эта симфония явилась таким замечательным социальным достижением византийцев, можно сказать — их социальной доктриной. Вообще, этот вопрос симфонии очень интересен, и я чуть-чуть остановлюсь на нём подробнее. Дело в том, что часто говорят, что Церковь и государство‑ вещи совершенно разные. Церковь‑ она сопровождает людей в царство небесное, а государство занимается сугубо земными делами, и поэтому каких-то близких контактов между ними быть не должно. Такую позицию очень часто можно встретить в церковных кругах. Мне кажется, что такая позиция, мягко говоря, уязвимая. Да, одной из задач Церкви является приближение людей к Богу или, говоря церковным языком, спасение. Но, как я уже замечал, так узко смотреть на задачи Церкви было бы неверно. Есть ещё вторая, более широкая задача. Это -преображение этого мира, отвоевание этого мира от власти Сатаны. И один из важных фронтов этой борьбы - это социум, социальные отношения между людьми. И в самом деле: эти две задачи Церкви очень сильно переплетены и связаны, и одна без другой в общем-то и существовать не может. В самом деле, допустим, Церковь полностью отделена от государства. Но в этом случае эти социальные отношения, которые очень важны для спасения человека, оказываются вне её влияния. Дело в том, что, конечно, грех прежде всего гнездится в душах человеческих, это безусловно. Но не только в них. Люди действуют, они создают общество, они преобразуют природу, мир, в котором живут. И вот эта падшесть, греховность, которая в душах людей существует‑ она неизбежно выливается во внешний мир и там огустевает в виде культуры, экономики, каких-то социальных отношений между людьми. И уже новые поколения рождаются и вступают в уже греховный мир, который очень сильно воздействует на людей, очень сильно. Воспитывает их, так сказать, в своём духе. И поэтому, чтобы решить задачу преображения этого мира Церковь без государства обойтись не может. Да и первую задачу она решить по сути дела не может, потому что если мир плох, то против него обычно выступают люди, но это‑ наиболее сильные, волевые, которые идут против течения. А большинство, как вы знаете, идёт по течению, подчиняется реалиям этого мира и впитывает в себя все его грехи. Поэтому при такой ситуации обязательно есть люди спасающиеся, но их немного. Это, как будто бы представьте себе: войска окружены, и некоторые наиболее сильные выходят из окружения, а остальные‑ сдаются в плен. Нам же нужна не такая ситуация, а нам нужна полная победа. И поэтому без симфонии, без такого союза Церкви и государства, решить эту задачу абсолютно невозможно. Это так или иначе поняли византийцы. И замах у них был очень большой: создать христианское общество. Общество, ориентированное на всеобщее приближение у Богу не отдельных людей, а в пределе‑ всех, всего народа. И союз Церкви и государства должен был эту задачу решить. Как говорят учёные, это было в задумке сотериологическое общество. То есть общество, ориентированное на спасение. И византийцы очень, очень, очень любили свою единственную, уникальную христианскую империю и гордились, как гордились советские люди Советским Союзом, что они живут в некоем уникальном, не похожем на другие государстве. Но, конечно, уникальном в своём роде. Византийцы где-то рассматривали свою империю как если не царство Божие, то как преддверие царства Божия: сначала тут человек живёт, а после, естественно, уже переходит в настоящее Царство. В этом смысл симфонии –создать подлинное христианское общество. Но это в теории. А на практике всё получилось немножко не так, гораздо более приземлённо. Во-первых, конечно, подразумевалось, что в этом союзе всё-таки ведущую роль играет Церковь. Но в жизни получилось не так. Оказалось, что именно государство в лице императора захватило в этом союзе ведущую роль. И когда в VI веке при императоре Юстиниане вот эта концепция симфонии Церкви и государства была зафиксирована‑ причём зафиксирована в новеллах, то есть в законах Византийской империи ‑ то там, если прочитать по-простому очень витиеватые византийские формулировки, получится примерно следующее. Юстиниан говорит священникам: «Всё, вы за меня только молитесь. На этом ваша функция и кончается. Всё остальное сделаю я сам. Я‑ православный государь, я управлю всю империю, установлю нужную экономику, социальные отношения, да и Церковью я на самом деле буду командовать. А вы только молитесь за меня». То есть Церковь была отодвинута от решения социальных проблем. Ей была предоставлена область работы с личными душами, но не более. Более того, императоры рассматривали Церковь, как некое министерство. Обычно патриарх назначался по воле императора. Обычно это был или какой-то крупный чиновник, или, скажем, племянник императора. Конечно, это решение, утверждал собор епископов, но он всегда одобрял. Это первое. Второе. В Византийской империи очень большое внимание уделяли праву. Причём право византийское было на 90-95 процентов взято из римского права. И византийцы всегда гордились тем, что в этом смысле они – преемники Римской империи. А римское право основано на частной собственности. На праве частной собственности, которое там формулируется весьма жёстко: что собственность ‑ это вот такое полное владение имением: что хочу, то с ним и делаю. Хочу‑ подарю, хочу‑ продам, хочу – буду там бурить скважину до центра Земли: моя собственность. И это в общем-то очень здорово влияло на жизнь Византии и византийцев. И, наконец, сами императоры. Да, некоторые из них были канонизированы и были квалифицированными богословами. Но большинство было людьми достаточно далекими от христианства. Хотя, безусловно, император Византийской империи не мог не быть православным. И они вели своё государство «по заветам века сего», а вовсе не по христианским заповедям. А Церковь, к сожалению отодвинутая от социальных проблем, не объясняла, что же такое есть христианское государство, христианский социум. И поэтому получились ножницы. С одной стороны, мы видим в Византии расцвет храмового христианства. Масса замечательных храмов. Великолепный храм Святой Софии, потрясающий, с куполом диаметром 33 метра был построен из камня. Замечательные богослужения, была создана великолепная литургия. Появилась масса богословов, в результате ожесточенных споров была разработана православная догматика, появилась масса монастырей. И прочее. А с другой стороны социальная жизнь в Византии была, прямо скажем, не христианской. Рабство. Оно де-юре существовало вплоть до гибели Византийской империи, которая произошла в 1453-м году. Хотя рабство было смягчено по сравнению с Римской империей, значительно смягчено, а после ‑ в поздний византийский период ‑ оно перестало быть актуальным по экономическим соображениям, стало экономически невыгодным. А в ранний период рабов в Византии было полно. И рабов имели все сословия общества: начиная от крестьян и кончая епископами. И это не считалось зазорным: вроде так и надо. Очень серьёзное социальное расслоение было между народом. Применялись и узаконивались самые изощрённые способы закабаления и эксплуатации крестьянства. И так далее, и так далее. В Византии мы, что интересно, никогда не наблюдаем коммунистических движений, даже локальных, сколь-нибудь серьёзных. Вот такова сила была римского права здесь. Поэтому, заключая такой небольшой обзор, следует признать, что само византийское общество было в своей основе своей противоречивым. С одной стороны, идеология православия, а с другой стороны в реальной жизни, в социуме это православие как бы куда-то девалось, фактически не приводило к преображению отношений между людьми, не приводило к увеличению любви. И, переходя, наконец, к нашей основной теме — к имущественной этике — мы и в ней видим вот такое же противоречие, борьбу разных подходов к имущественной этике. Но всё по порядку. Ещё до Византии, в период церкви гонимой, в I-II век если посмотреть, то оказывается, что очень многие христианские общины пытались копировать общину иерусалимскую. В которой, как вы знаете из предыдущих лекций, был реализован христианский коммунизм. Откуда это видно? Видно из самых первых документов, манускриптов. Это манускрипты первого века: Дидахе — «Учение двенадцати апостолов». И ещё ранний манускрипт — послание Варнавы. О том, что христианские общины живут общей собственностью, так же как Иерусалимская община, свидетельствует широкое распространение института дьяконства. В то время дьяконы не служили в церкви, а занимались социальной работой, распределением благ. Это было их основное церковное служение. Мы имеем свидетельства христиан во II веке: это святой Иустин Философ, который прямо говорит, что «мы живём в общей собственности». Или в начале III века известный богослов Тертуллиан: он тоже прямо говорит, что «мы живём общей собственностью». Но всё меняется. Наступил III век. Хотя в III веке были гонения на христиан, но иногда преувеличивают масштабы этих гонений. Они были либо кратковременными, либо локальными. И число мучеников — оно там измеряется сотнями, вот где-то такие масштабы. Самые суровые гонения были в XX-м веке, когда по реальным подсчётам было репрессировано примерно сто тысяч активных православных христиан, причём примерно 40% из них было либо расстреляно, либо умерло в лагерях. Это я к чему говорю? Что в III веке в Церковь приходят люди достаточно состоятельные, богатые. Которые, становясь христианами, вовсе не хотят отказываться от своего имения. Так сказать, хотят совместить приятное с полезным: и попасть в Царство небесное, и здесь пожить. Они так или иначе финансируют жизнь христианских общин, становятся уважаемыми людьми. И идеологом этой группы становится Климент Александрийский — богослов, о котором я уже не раз говорил, поэтому я буду краток. Климент Александрийский‑ это церковный деятель где-то начала III века, который первым предложил так называемую умеренную имущественную доктрину. Эта доктрина заключается в двух положениях. Первое. Иметь собственность, любую, даже большую, для христианина не предосудительно. И ему противопоставляется второе положение: но попадать в зависимость от этой собственности, подчиняться ей‑ это уже грех. Эта доктрина, с одной стороны – видите? — она противоречива. Иоанн Златоуст это хорошо объяснил: у кого богатство‑ он его собрал неспроста. Он его собрал потому, что он сребролюбив, и хочет ещё большего богатства. То есть, он находится в зависимости от богатства. Но, с другой стороны, я бы не сказал, что это худшая доктрина. Отнюдь. Она не худшая, она обладает определёнными достоинствами. Скажем, гибкостью: она может быть приноровлена и к жизни аскетов, которые ничего не имеют, и к жизни простых мирян, и к жизни богачей тоже. Книга Климента Александрийского «Кто из богатых спасется», где эта концепция изложена, эта маленькая книжечка в 40 страничек, приобрела большую популярность в Церкви и где-то стала таким что ли нормативным взглядом на наш с вами вопрос. Но пришёл IV век, век расцвета византийского богословия. Когда Церковь перестала быть гонимой, появилась масса замечательных христианских деятелей, богословов, и позиция Климента Александрийского была превзойдена. И вершиной этого нового богословия явилось учение Иоанна Златоуста, о котором я очень подробно говорил на предыдущей лекции, поэтому повторяться не буду. Но дело в том, что с основными положениями златоустовской концепции согласны и другие отцы Церкви. Например, тема очень важная для Златоуста, тема оскудения любви при увеличении богатства. Златоуст об этом множество раз говорит. Ну и другие святые отцы тоже. Например, Василий Великий, он изрёк удивительно афористичную чеканную формулу: «чем больше у тебя богатства, тем меньше в тебе любви». Потрясающе здорово сказано! То же самое говорит Авмвросий Медиоланский и другие святые отцы. Другая мысль златоустовская: «всё Божие, а потому всё общее». Об этом, например, говорит такой известный святой III века как Киприан Карфагенский. И Василий Великий, и Амвросий Медиоланский, и Киприан Карфагенский, и Григорий Богослов, — это всё предшественники Златоуста. Они тоже, так или иначе, достаточно активно высказываются по имущественным вопросам. Хотя и обращаются к ним не так часто, как Златоуст. И, оказывается, очень многие зластоустовские мысли уже были ранее высказаны. Например, Златоуст считал, что большинство из богатых собрало своё богатство неправедным образом. А Василий Великий говорит: «кто обнажает одетого, того назовут грабителем, а кто не одевает нагого, хотя может это сделать, тот достоин ли другого названия?» Иначе говоря, кто сидит на богатстве и не раздаёт этого бедным, тот вор, с точки зрения Василия Великого, грабитель. Ещё одна мысль, впрочем, типичная для Златоуста: нестяжание как личный идеал христианина. Да об этом все святые говорят: Григорий Нисский, Киприан Карфагенский, тот же Василий Великий. Можно набрать массу цитат. Они же различают характерную для Златоуста разницу в требованиях между новоначальными и совершенными. Помните, я вам на прошлой лекции говорил, что Златоуст выстраивает лестницу совершенств. А вот другие отцы, например блаженный Иероним советует: «Хочешь быть совершенною, продай всё, что имеешь, и отдай нищим. Не хочешь быть совершенною, но хочешь удержать вторую степень добродетели, оставь всё, что имеешь, отдай детям, отдай родственникам. Или: «ты благотворишь, ты жертвуешь, но это только первые опыты твоего воинствования. Ты презираешь золото — презирали его и философы мира. Ты думаешь, что стал уже на верху добродетели, если пожертвовал части целого. Самого тебя хочет Господь в жертву живую, благоугодную Богу. Тебя, говорю, а не твоего». То есть, просто пожертвовать — это только первая ступень добродетели. Однако, есть момент, в котором предшествующие Златоусту святые отцы превзошли Златоуста. Это вопрос о происхождении права собственности. Златоуст, говорит о том, что вначале не было золота, и никто не любил золото. Но подробно эту мысль не развивает. А вот другие святые отцы на этот предмет высказываются очень квалифицированно и четко. Например, Лактанций, предшественник, где-то почти за 100 лет до Златоуста жил, латиноговорящий отец, поборник справедливости. Он вот что говорит, я зачитаю: «Любостяжание есть источник всех зол. Оно происходит от презрения к истинному величию Божию. Люди, обилующие в чём либо, не только перестали уделять другим избытки свои, начали присваивать и похищать себе чужое, будучи влекомы к тому собственную корыстью. То, что было прежде в общем употреблении у всех людей, начало скопляться часто в домах немногих. Чтобы других подвергнуть своему рабству, люди стали собирать себе в одни руки первые потребности жизни, беречь их тщательно, дабы небесные дары сделать своей собственностью. Не для того, чтобы уделять их ближнему из человеколюбия, которого у них не было, но чтобы удовлетворять единственно своему любостяжанию и корысти. После того составили они себе самые несправедливые законы под личиною мнимого правосудия, посредством которого защитили против силы народа своё хищничество». Примерно в том же духе высказывается Василий Великий, Григорий Богослов, Амвросий Медиоланский. Я эти цитаты не привожу за неимением времени. Но суть дела в том, что сначала появилось сребролюбие, а законы, частнособственнические законы, освящающие право собственности, они возникли позже и составлены для того, чтобы оправдать захват сильными собственности. В этом пункте другие святые отцы оказываются более политэкономами, оказываются более социологами, чем Иоанн Златоуст. А в целом, ещё раз повторяю: учение Иоанна Златоуста ‑ это вершина православного имущественного богословия, но с ним практически во всём солидарны другие святые отцы. И поэтому златоустовскую концепцию следует называть святоотеческой концепцией. В мире, к сожалению, происходит часто всё не так, как мы хотим. Златоуст был, говоря современным языком, репрессирован, и умер в ссылке. Об этом я говорил, но трагедия была не только в этом. Дело в том, что Златоуст был необычайно популярен. И к нему в Константинополь для того, чтобы послушать великого святителя, съезжались из других городов другие богословы и христиане поучиться у него. И постепенно вокруг Златоуста стал образовываться круг его поклонников, учеников. Много епископов, богословов. И после того, как Златоуст погиб, вся эта школа, которая ещё не оформилась, была разгромлена. На сторонников Златоуста посыпались гонения, причём гонения от государственной и церковной власти. Биограф и друг Златоуста епископ Палладий Еленопольский на нескольких страницах приводит только список тех людей, которые были подвергнуты гонениям: их около сотни. А это всё епископы, известные пресвитеры, монахи, миряне, которые сотрудничали с Златоустом. Например, известная диаконисса Олимпиада, которая после была причислена к лику святых. Что это означает? Обычно вот эту историю с низложением Златоуста недооценивают. Её наши церковные историки рассматривают как некий такой эпизод нравов, не очень хороших в Церкви, но которые особенно на историю Церкви не повлияли. На самом деле не так. Это была трагедия, причём общецерковная трагедия. Дело в том, что после всех этих репрессий нравственное богословие в Византии постепенно сходит на нет. Смельчаков, которые обличали бы царей, обличали бы богатых, становится всё меньше и меньше. Люди боятся высовываться, грубо говоря. И византийское богословие прирастает богословием другого типа — высоким богословием. Сразу после гибели Златоуста начались споры в Церкви о соединении двух природ во Христе. Споры очень жаркие, но споры, далекие от реальной жизни, не касающиеся нравственного богословия. А нравственное богословие постепенно-постепенно в Византии сходит на нет. Златоуст умер в 407 году (кстати, сегодня 25 сентября, он умер 27 сентября). В этом, V веке остались некие не репрессированные ученики Златоуста, такие как, например, Исидор Пелусиот, монах святой жизни, церковный писатель, Иоанн Кассиан Римлянин, Феодорит Киррский. Первые два точно приезжали в Константинополь слушать Златоуста и так и стали его учениками. Читая писания, можно увидеть: да, действительно, они очень часто повторяют златоустовские мысли златоустовскими словами. Но, конечно, их известность и авторитет несравнимы с златоустовским. А что касается Феодорита Киррского, епископа города Кирры около Антиохии, то он первый начинает преобразование златоустовской концепции в умеренную доктрину. Феодорит Киррский живет в середине V века, когда уже не было никаких сомнений, что византийское общество есть и останется обществом крепких частных собственников. И задача Феодорита – уже не вести людей к вершинам, а, скорее, оправдать существующее положение. Да, есть богатые и бедные. Да, есть ножницы между ними. Но Феодорит Киррский говорит, что и те и другие нужны. И бедные не могут обойтись без богатых, и богатые не могут обойтись без бедных, и вместе они как бы сотрудничают друг с другом и делают общее дело. Идут годы. И учение Златоуста начинает постепенно забываться. В VIII веке фиксируется круг Евангельских чтений. Вы знаете, что в Церкви на каждой литургии обязательно читаются Евангелие и Апостол (Апостол‑ это выдержки из посланий апостола Павла или других апостолов или из Деяний Апостольских). И вот интересный момент: фиксируются они так, что вот все эти коммунистические фрагменты, о которых я говорил в лекции про Иерусалимскую общину, они отсутствуют, они выкинуты из этих чтений, так что в Церкви люди просто их не слышат. И вы это можете проверить. Деяния Апостольские читаются в Пасхальные дни. И там, как только текст доходит до одного из этих фрагментов, оно прерывается. Как доходит до следующего — тоже прерывается, будто бы нарочно выкинуты. Это VIII век, византийское наследие. Так, чтобы не смущать народ разными такими вещами, как общая собственность. После теряется не только сам дух златоустовского учения, теряется его буква. Все толкователи Священного Писания, которые говорят, что они следуют духу и букве Златоуста, они все говорят, что надо уделять часть из имеющегося, но никогда не говорят «отдай всё». Это забыто достаточно прочно. Хотя, надо сказать, всё и в позднем византийском богословии не так уж плохо. Есть два имени, которые сохранили златоустовский багаж. Это, во-первых, святитель Феофилакт Болгарский, богослов XI — XII веков. Есть толкование Феофилакта на практически весь Новый Завет. Эти толкования очень авторитетные, на которые Церковь часто ссылается. И важно, что Феофилакт является учеником Златоуста. Если эти толкование внимательно почитать, то там очень часто появляются златоустовские мысли, златоустовские слова. Видимо, Феофилакт очень хорошо в самом деле проштудировал Златоуста. И вот кто бы написал работу «Феофилакт Болгарский как ученик Златоуста», но для этого надо, конечно, перепахать очень много материала. Пока я такой работы не встречал. (Перед зрителями моих лекций я должен извиниться за оговорку – везде в этом абзаце я вместо Феофилакта Болгарского на видео упоминаю Феодорита Киррского – Н.С.) Второй богослов, даже ещё более ранний, X — XI веков. Это Симеон Новый Богослов. Симеон Новый Богослов — это великий святой, монах, аскет, составитель замечательных бурно-пламенных гимнов, воспевающих Христа. Но оказывается, что Симеон Новый Богослов был ещё и правдолюбцем, таким же правдолюбцем как Иоанн Златоуст. То есть человеком неудобным, который подвергался гонениям, как со стороны монашества, так и со стороны епископата. Но более всего удивительно, что в одном из своих сочинений он продолжает златоустовскую традицию, причём он идёт дальше Златоуста, он ещё более ригористичен. Так, он сторонник общей собственности. Он пишет: «Вещи и деньги в мире являются общими для всех. Как свет, как воздух, которым мы дышим, и сами пастбища неразумных животных на равнинах и горах. Всё, следовательно, было установлено общим для одного пользования плодами. Но господство не дано никому. Однако страсть к стяжанию, проникшая в жизнь как некий узурпатор, разделила различным образом между своими рабами и слугами то, что было дано Владыкою всем в общее пользование». Здесь Симеон Новый Богослов повторяет те «политэкономические» высказывания святых отцов до Златоуста. Далее очень интересно. Помните, я говорил, что однажды Златоуст высказался, что слово «моё и твоё», которым он обозначал право собственности, — от дьявола. Это было только однажды и применимо к частному случаю собственности супругов. А вот Симеон Новый Богослов говорит: «Дьявол внушает нам сделать частной собственностью и превратить в наши сбережения то, что было предназначено для общего пользования». Частная собственность — от дьявола. И, наконец, ещё одно. Симеон Новый богослов считает, что даже если человек однажды был богат, а после одумался и всё раздал — в этом никакой доблести нет. Он пишет: «Тот, кто раздаёт всем из собранных у себя денег, не должен получить за это награды, но скорее остаётся виновным в том, что он до этого времени несправедливо лишал их других. Более того, он виновен в потере жизни тех, кто умирал за это время от голода и жажды. Ибо он был в состоянии их напитать, но не напитал, а зарыл в землю то, что принадлежит бедным, оставив их насильственно умирать от холода и голода. На самом деле он убийца всех, кого он мог напитать». Если Златоуст и Василий Великий говорят, что богатый — это вор и грабитель, то Симеон Новый Богослов идёт дальше, он говорит: богатый, который сидит на своих деньгах — это убийца. Вот как строго он судит в этом деле. Но, несмотря на это, высказывания ни Феофилакта Болгарского, ни Симеона Нового Богослова уже никак на социальную доктрину византийского православия повлиять не могли. Всё, так сказать, уже было к тому времени определено общим ураганом. Теперь я перейду снова к Византии. Господь ждал, тысячу лет ждал, что всё-таки византийская Церковь и византийское общество как бы найдут друг друга, и в Византии это преддверие Царствия Небесного и начнёт преображение социума. Но, к сожалению, этого не произошло. Более того, в поздней Византии ослабляется влияние государства и усиливается влияние крупных частных собственников. Если вкратце наметить развитие экономических реалий Византии, то мы имеем примерно следующую картину. Ранний период Византии IV — V — VII века. Используется рабский труд, но сильное государство организует государственное производство. Государственные ремёсла процветают в городах. Византийские ремесленники были не только частными, а в основном объединялись в государственные, под контролем государства, предприятия. Они были чрезвычайно искусными. Византийские изделия ценились просто на вес золота. Шёлковые ткани тоже ценились по весу выше золота. И за счёт внешней торговли византийское государство во многом сводило концы с концами, содержало сильную армию и успешно отражало нападения врагов, которые были беспрестанно. В средний период Византия живёт за счёт крестьянского труда, причём крестьяне организуются в общины. Это похоже на наши общины в Российской империи, только за одним маленьким исключением. Византийские крестьяне держали свою землю в личной собственности. В византийских крестьянских общинах не было переделов земли. В результате этого эти общины стали постепенно как бы терять вес, распадаться и крестьяне всё более и более попадали в зависимость к крупным собственникам, крупным держателям земли. И вот здесь постепенно начался закат византийской экономики. Где-то в XII веке, в Константинополе большую силу возымели итальянские купцы из Генуи и Венеции. Они монополизировали внешнюю торговлю и во многом монополизировали даже внутреннюю торговлю в Византии. Потому, что Генуя и Венеция — это первые капиталистические города. Очень ушлые ребята, которые приехали в Византию со своими банками, давали большие кредиты. И они очень быстро завоевали положение. Византийские императоры то с ними дружили, так что целые кварталы этих купцов были в Византии, то их выгоняли. Венецианцы, конечно, запомнили такое не всегда хорошее к ним отношение и профинансировали 4-й Крестовый поход, который вдруг не пошёл в Святую Землю, а повернул к Константинополю и взял его штурмом. Константинополь был разгромлен и разграблен, и примерно лет 50-60 жизнь Византийской империи висела, так сказать, на липочке. От неё остались только отдельные куски. После византийцы сумели возвратить себе Константинополь, но былого величия Византия уже никогда не достигла. Разорённая экономика, армию содержать не на что, да и людей не стало, оказывается, не кого было призывать в армию. В последний период Византии армия была в основном наёмная. А сами знаете, наёмники — они патриоты относительные. Византийцы стали терпеть поражения от турок, которые завоевали практически всю Малую Азию и подступали к стенам Константинополя и не раз его осаждали. После константинопольский патриарх ищет деньги на западе, а для этого он идёт на унию, то есть подчинение папской власти. Сначала Лионская уния, после Флорентийская уния, которую подписали епископы и патриархи. Но обе унии народ не принял, и они, так или иначе, сошли на нет. Собственно, запад помогал Византии, но нехотя, очень лениво. И в конце концов, в 1453 году турки подступили к стенам Константинополя и, несмотря на то, что эти стены были очень прочными и высокими, и взять их было очень трудно. Тем не менее, ослабленная армия — она не сумела их оборонить. Город был взят, разграблен, население было в основном просто турками перерезано, и Византийская империя окончила своё существование. Окончила, так сказать, радикально. У Византийской империи нет преемника. Церковь византийская осталась, а вот государство исчезло. Вот такая печальная судьба. Господь покарал. Он долго ждал, долго надеялся, но долготерпению Божию всегда когда-то приходит конец. Вопросы. (Вопрос): Вы процитировали Иоанна Златоуста и Василия Великого в связи с соотношением богатства и любви. Не кажется ли вам, что бедность, крайняя нужда, тем более, нищета отнюдь не способствуют произрастанию любви, ну, во всяком случае, среди мирян? (Лектор): Понимаете, Златоуст различает добровольную бедность и недобровольную бедность. Добровольная бедность для него — личный идеал христианина. Почему? Потому что бедность как бы облегчает человека, он перестаёт заботиться о приобретении и становится восприимчивым к Божиим энергиям. Однако в чем-то вы правы – иногда бедность озлобляет. Но бедность только недобровольная. Причём озлобляет далеко не всегда. Недобровольную бедность Златоуст рассматривает как состояние мученичества, он говорит, что это хуже разжённой печи. А потому бедные, любые, и добровольные, и недобровольные: одни мученики, а другие блаженные. И те, и другие наследуют Царство Небесное. А богатство, оно, с точки зрения Златоуста, практически всегда создаётся умалением любви. Богатство создаётся за счёт ограбления других, так или иначе. Поэтому бывают люди, которые сохранили в себе Божии дары при богатстве, но их очень мало. Это редкий случай, это святые люди, которые, несмотря на пагубное влияние богатства, тем не менее, сохранили в себе любовь. Так что в среднем получается, что бедный более любвеобилен, чем богатый. (Вопрос): Позвольте ещё один вопрос: смотрели ли вы, скорее всего, смотрели, фильм Тихона Шевкунова «Гибель империи». Если смотрели, ваше отношение к этому фильму, удался ли фильм, и не видите ли вы в этом фильме прямых аналогий с самой современной, новейшей истории России? (Лектор): Ну, по-моему, этот фильм и создавался как аналогия современной России. Это фильм-предостережение, что если вы будете жить, как жили поздние византийцы, будет плохо и империя погибнет. Как погибла Византийская империя, также может погибнуть и Россия, и от неё ничего не останется. У нас будут в Московской губернии жить кавказцы, негры, но не русские православные. В общем, я считаю, этот фильм неплохой. Там даже затрагивается имущественная тема, где-то Тихон Шевкунов говорит, что там были олигархи, которые способствовали гибели Византии. Под ними он понимает, конечно, крупных земельных собственников. Но, понимаете, я всё-таки к самому автору фильма, грешным делом, отношусь с недоверием. И вот почему. Однажды, год был, я не знаю, может быть, 92-й. В общем, перестроечное время, однажды я смотрел телевизор, вот грех такой был. И там выступал, ещё просто иеромонах, Тихон Шевкунов. И он так расхваливал только что народившийся у нас в России капитализм, так он расхваливал то, что у нас произошло в результате перестройки, так он восхищался частной собственностью, что я тогда подумал: но это же монах, помилуйте, он дал обет нестяжания! В чём же дело, почему он так это всё расхваливает? Здесь что-то не то. Надо в этом деле разобраться. И вот с тех пор я в этой проблеме разбираюсь. (Вопрос): Как вы считаете, остались ли какие-нибудь следы у Златоуста, его взгляды, и чем обусловлены они были, что чрезмерное богатство являлось как бы чрезмерным источником паразитирования общности, которое вело потом к загниванию его и к ослаблению и неэффективному развитию. И вообще, эти его взгляды по поводу регулирования эффективности развития, может быть, они были причиной чрезмерного богатства, то есть, появления прослойки паразитирования? (Лектор): Понимаете, вы очень как бы социологически смотрите на вопрос. Иоанн Златоуст так не ставил проблему. Он ставил её с двух сторон. Со стороны аскетической: богатство плохо влияет на состояние души, делает её злющей, и тем самым человек теряет возможность спасения. И с точки зрения любви между людьми: богатство остужает любовь. Это, так сказать, уровень микросоциальный. Вот уровень макросоциальный — богатство по отношению к государству, по отношению ко всему обществу и роли его в развитии общества — здесь каких-то таких определённых высказываний у Златоуста не находится. Единственное, он очень часто пользуется термином «Мамона». Но под Мамоной он понимает именно вот это мамоническое устроение общества. Под Мамоной он понимает вовсе не идола богатства, а дух богатства, который в обществе разлит. Он более чётко как-то сформулировать это не мог. Златоуст не был социологом ни в какой мере. Он был пастырем. Но интуитивно он как бы к этим понятиям приходил. Я уверен, что если бы златоустовская школа не была разгромлена, безусловно, мы что-то подобное бы услышали и на этом уровне. Но, к сожалению, так не получилось. (Вопрос): У меня вопрос немного шире сегодняшней темы, звучит он так: в чём причина информационного вакуума, связанная с историей Византии? Вот в нашей конкретно стране и на западе. Страна существовала более тысячи лет. Очень сильная страна. Я читал где-то, что, якобы, в X веке 90% всего золота находилось в этой стране. Почему запад абсолютно её игнорирует? Он что, боится этой истории? Когда мы говорим «средневековье», мы всегда в первую очередь думаем о западном средневековье, при этом в Византийскую историю, даже в современной России не проходят. Что вы думаете по этому поводу, и как стоит из этого выходить? (Лектор): Да, действительно, Византии, в историческом смысле, не повезло. Запад выстроил очень неприглядный портрет Византии, что византийцы — очень коварный, хитрый народ, который занимается только интригами, в отличие от благородного рыцарства, которое в то же время было на Западе. Это такой типично западный взгляд. Понимаете, Византия — другая цивилизация, чем Запад. И в этом всё дело. Это разрыв цивилизаций. Он обусловил и разрыв Церквей, который, в конце концов, произошёл. Именно поэтому, как запад ненавидит Россию, вот так же он ненавидел и Византию. И, конечно, он потирал ладони после того, когда Византия погибла. Хотя после западу пришлось много претерпеть от турок. В советское время тоже Византией занимались. У нас были достаточно сильные византологи, и советская школа византинистики — она неплохая. Она как раз хороша тем, что там много занимались социально-экономическими вопросами. Ну, с марксистской точки зрения, но, тем не менее, занимались, и много там поняли. Но те столпы, на которых Византия стояла, православие и императорская власть — они совершенно чужды были советской идеологии: с неё мы не можем, мол, брать никакого примера. Если всё-таки советская цивилизация считала, что она выросла из западной цивилизации, но превзошла её, то ни в коем случае не из византийской цивилизации. А сейчас вообще общество западно-ориентированное, и к тому же атеистическое, на самом деле. Поэтому уровень изучения Византии сейчас, по-моему, очень низкий, гораздо ниже, чем он был в Советском Союзе. Всё опустилось до уровня истории императоров и войн. Каких-то серьёзных обобщений социальных сейчас не делается. Я читал некоторые современные книжки по Византии: это что-то… (Вопрос): Можно ли основную Вашу мысль понять так, что частная собственность являлась одной из причин крушения Византийской империи? (Ответ): Да, конечно, одна из причин. Такая причина глубинная, которая на поверхности не видна, но она действовала. Господь иного хотел от Византии. Подлинная христианская жизнь – это жизнь в общественной собственности. Коли уж Византия села на частную собственность, то в конце концов у Бога её судьба была предрешена. Другое дело, что Господь очень долго терпел и благодаря этому Византия протянула очень долгое время. (Вопрос): Какие Вы бы посоветовали прочесть работы Иоанна Златоуста о вреде частной собственности, где это более ярко отражено? (Ответ): К сожалению, надо читать всего Златоуста. У него нет каких-то таких целенаправленных произведений. Дело в том, что 95 процентов произведений Златоуста – это проповеди, записанные в храме, произнесенные им после Евангельских или Апостольских чтений. И там он в какой-то мере зависел от тематики этих чтений, но не совсем зависел. Он умел переключаться на свободные темы и эти темы были нравственными, самыми разными: о воспитании детей, о браке. Но оказывается, больше всего он говорил о частной собственности, о богатстве, бедности, милостыни. Вот об этих всех вещах. Но переключался он на эту тему довольно неожиданно, спонтанно. И получается, что примерно в каждой третьей его проповеди эта тема есть. Но она занимает отнюдь не весь текст проповеди, а это несколько высказываний: одно, два, три высказывания. Но вместе они составляют тысячи различных высказываний. Проблема современного богословия это всё выявить, проработать, классифицировать, продумать. Это до сих пор не сделано или имеются только такие начальные работы, работы русских богословов начала XX века. Работа Попова «Иоанн Златоуст и его враги»: там эта тема затрагивается, но не настолько специализированно. Есть книга профессора Василия Ильича Экземплярского «Учение древней Церкви о собственности и милостыни». Совсем недавно она наконец-то переиздана в России в краснодарском издательстве. Может быть, она появится у нас на московских прилавках. Книга потрясающая, гениальная, просто замечательная! Ещё на моем сайте: Ваш покорный слуга написал книжонку, посвященную целенаправленно этому вопросу, «Имущественное учение Златоуста». Но она в бумажном виде не издана, приходите на мой сайт и читайте. (Вопрос): Каково Ваше отношение к философии хозяйствования Сергея Николаевича Булгакова? (Ответ): Отношение довольно скептическое. Я много разбирался в Булгакове, изучал его. Я надеюсь, что я сделаю специальную лекцию, посвященную Булгакову. Это очень интересно. Сам он человек потрясающий, замечательный, очень глубокий. Но человек, который менял свои мнения. У него можно выделять периоды: вот он марксист, вот он идеалист, вот он христианский социалист, вот он «сел» на умеренную доктрину, вот он написал философию хозяйства – новый этап, книгу, которая слишком разрекламирована, считается каким-то новым словом в богословии. Я её так высоко не ставлю. Дело в том, что общая идея этой книги – посмотреть на хозяйство из духовного космоса, посмотреть, какое значение имеет хозяйство как человеческий феномен в космической деятельности Господа. В то же время нравственная составляющая этого вопроса ‑ богатые и бедные ‑ в этой книге полностью отсутствует. Булгаков к тому времени считал, что это пережиток XIX века: политэкономия, которая занималась эксплуатацией — это всё в прошлом. Он уже живет в XX веке, в котором мыслят иными категориями, смотрят на проблему как хозяйство, что характерно для Булгакова, не касаясь нравственных вопросов. Я совершенно не ценю эту книгу, если говорить грубо. (Вопрос): У меня вопрос по поводу симфонии властей. Она когда-нибудь у нас на Руси была, в нашей истории — на примере государства Российского? При каком государе? Вообще, возможна ли она? (Ответ): Симфония церкви и государства – это Божие веление, как я себе представляю. Так должно быть, так хорошо, так Богом заповедано. Поэтому симфония должна реализовываться в нашем мире. Но всегда симфония была очень ограниченной, и на Руси тоже самое. Мы же себя считали Третьим Римом. Второй Рим поддался латинам и поэтому погиб, как считали у нас на Руси. Мы — Третий Рим и продолжаем дело Второго Рима. И Российская империя во многом шла по стопам Византийской империи. И идея симфонии в ней была в общем точна такая же. Но и там она была реализована в общем-то косо. И я не могу сказать при каком государе это было лучше всего, потому что во всех периодах есть, на мой взгляд, существенные недостатки. Я надеюсь о России и об этих вопросах сделать пару лекций, а может быть и более, потому что Россия — моя любимая Родина. И о России надо говорить более подробно. Выделить какого-то государя, при котором симфония реализовалась, я не могу. Николай Сомин Лекция 6. От 25.09.2013 г. Источник: Новый социализм в XXI веке