Поиск по сайту

Но книги не жгли... Екатерина Щетинина Памяти лениградцев-блокадников Советские люди... На книжках росли. От холода гибли, Но книги – не жгли. В жестокой блокаде, В дырявой шали И глохли, и слепли, Но книги – не жгли. Святыня! И значит, Немеет рука И томик не бросит В огонь костерка. И знает лишь Бог, Как сквозь адское зло Спасённое Слово К победе вело... (и, как антипод - костры из книг в Германии начала 30-х...)

DOI: 10.18413/2408-9338-2020-6-2-0-4 eLIBRARY ID: 43145219 Великая Отечественная война 1941-45 гг. глазами подростка Олег Николаевич Яницкий Аннотация. В статье излагается и подводится итог воспоминаниям нескольких подростков времен Великой Отечественной войны 1941-45 гг. (далее ВОВ). Автор, опираясь на письменные (десятки семейных архивов) и устные (in-depth interviews and oral histories) источники, излагает взгляд 8-12-летнего подростка на события той войны и, прежде всего, в тылу страны. В то время фронт и тыл были неразделимы, и все, что происходило на фронте, так или иначе проявлялось и отражалось на тыловой жизни воюющего народа. ВОВ изменила общественное сознание всех слоев населения и национальностей, живших тогда в СССР, причем не только в ходе самой ВОВ, но и много после нее. В статье выделяются следующие разделы: (1) страшные следы войны; (2) общение подростка с ранеными в госпитале; (3) повседневная жизнь тылового города (улица, двор, дом); (4) последствия ВОВ глазами подростка; и (5) великая Победа и последующее время. Отмечается, что по сравнению с периодом ВОВ сегодня гражданская оборона сильно отстает от разрушительного потенциала новой войны, а население больших городов всецело полагается на силы МЧС, тогда как полное название этого могущественного ведомства «Министерство по чрезвычайным ситуациям и гражданской обороне». Утверждается также, что отечественная социология по-прежнему избегает исследования скорости, форм и социальных последствий современных войн. Социологии нужна современная, нелинейная и вероятностная методология и теория исследований, отвечающая характеру произошедших в мире кардинальных перемен. И – соответствующие методы полевых исследований и практических предложений, в том числе информационных и биосоциальных с тем, чтобы предотвратить саму возможность новой войны. Информация для цитирования: Яницкий О. Н. Великая Отечественная война 1941-45 гг. глазами подростка // Научный результат. Социология и управление. 2020. Т. 6, № 2. С. 51-61. DOI: 10.18413/2408-9338-2020-6-2-0-4 Ключевые слова: адаптация, ВОВ, гражданская оборона, общение, подростки, вероятностная социология, фронт и тыл, Россия. [URL: http://rrsociology.ru/journal/annotation/2029/].

DOI: 10.18413/2408-9338-2020-6-2-0-1 eLIBRARY ID: 43145216 Социальная травма и ценности поколений: Великая Отечественная война в исторической памяти студенческой молодежи // Научный результат. Социология и управление. Т. 6, № 2, 2020. С. 3-18. Сергей Дмитриевич Лебедев Инна Сергеевна Шаповалова Наталья Андреевна Рощупкина Алена Андреевна Шкапенко Аннотация: Статья посвящена анализу избранных результатов исследования студенческой молодежи в рамках четвёртого этапа межрегионального мониторинга Российского Общества Социологов «Что мы знаем о Великой Отечественной войне» (2005-2020 гг.). Историческая память о Великой Отечественной войне Советского Союза 1941-1945 гг. выступает одним из важнейших оснований общенациональной российской идентичности, приобщение к которой является необходимой компонентой культурной и гражданской социализации молодых поколений. На основе положений социологических теорий коллективных идентичностей, культурной травмы и социальных настроений интерпретируются данные опроса 2020 студентов, представляющих все структурные подразделения университета с выборкой по полу и возрасту (март 2020 г.). Исследование выявило, что историческая память о Великой Отечественной войне сохраняет актуальный характер на уровне подавляющего большинства (80%); для большей части студентов (55% опрошенных) эта память носит ценностно-позитивный характер, связанный с идеалом подвига старших поколений и с социальным образцом их самоотверженности и любви к Родине. Эмоционально-ценностную основу памяти составляет глубокий комплекс переживаний утраты родных и близких из предшествующих поколений семьи (семейно-историческая составляющая) в сочетании с позитивным идеалом их подвига, самоотверженности и патриотизма (национальная составляющая). Нарративный уровень памяти представлен в целом преобладающими преемственными патриотическими оценками / интерпретациями ключевых событий Великой Отечественной войны, с относительно небольшим «удельным весом» альтернативных представлений, при общем неравнодушном фоне отношения к этим вопросам. Вместе с тем обращает на себя внимание значительное количество колеблющихся, тех, кто не в состоянии определиться с позицией по ним. Заметная, хотя и меньшая, часть опрошенного контингента сохраняет сакральное отношение к событиям и героям Великой Отечественной войны, что проявляется в оценках её противоречивого отображения в современном кинематографе и актов вандализма в отношении памятников и захоронений советских солдат – освободителей в ряде стран Европы. Информация для цитирования: Лебедев С. Д., Шаповалова И. С., Рощупкина Н. А., Шкапенко А. А. Социальная травма и ценности поколений: Великая Отечественная война в исторической памяти студенческой молодежи // Научный результат. Социология и управление. 2020. Т. 6, № 2. С. 3-18. DOI: 10.18413/2408-9338-2020-6- 2-0-1 Ключевые слова: историческая память, социальная травма, ценности, российский патриотизм, Великая Отечественная война, студенты, Белгородский государственный национальный исследовательский университет. За неполных 5 дней: Количество просмотров: 32 (смотреть статистику) Количество скачиваний: 13 [URL: http://rrsociology.ru/journal/annotation/2078/].

Международная научно-практическая конференция “Победа советского народа в Великой Отечественной войне: история и современность” Программа конференцииСкачать 8 мая 2020 г. в 10:00 в онлайн-режиме ИСПИ ФНИСЦ РАН проводит Международную научно-практическую конференцию “Победа советского народа в Великой Отечественной войне: история и современность”. Приглашаем желающих принять участие! Просим коллег, включенных с тематикой выступлений в проект программы, а также желающих выступить, в срок до 29 апреля 2020 г. подтвердить возможность участия и выступлений в онлайн-режиме. Ссылка на информационный ресурс будет за день до начала мероприятия. http://испи.рф/конференция-победа-советского-народ/

О нашем гражданском долге и моральной обязанности Дорогие коллеги-социологи! Грядет памятная дата: 75-летие победы над фашизмом и День Победы. Я уверен, что почти в каждой семье нашего социологического сообщества были те, кто добывал эту победу в тяжелом ратном труде, и многие из них не вернулись домой. Этой осенью у нас «богатый урожай» на встречи и конференции по самым разным вопросам. Я рад тому, что мы не «окуклились» в своих темах и проектах, а спорим и обсуждаем волнующие нас вопросы. Но не пора ли нам, Российскому сообществу социологов, собрать еще одну конференцию, вполне возможно виртуальную, посвященную этой памятной дате. Здесь важна не форма, а что мы сможем сказать друг другу, и на каком социально-историческом материале будут основаны наши мысли и предложения. Тем более что за прошедшие три четверти века накопилась огромная и самая разная литература о Великой Отечественной Войне 1941-45 гг., со всеми ее провалами и успехами. Проблемой истории той войны обычно занимаются историки, и их вклад неоценим. Но еще для многих семей та война еще не закончилась, поскольку идет работа множества поисковых групп и отрядов на огромной территории, некогда временно оккупированной немецко-фашистскими захватчиками, где шли тяжелые большие и малые сражения. Почти каждый день поисковики возвращают семьям погибших даты и условия гибели воинов Советской армии. Мы как-то сторонимся проблемы захоронения останков погибших, предпочитая писать о проблемах современных кладбищ. Но кладбища – это для мирных граждан, а я говорю о множестве мемориальных комплексов, созданных в самых разных городах и селах страны. Лет 15-20 назад в журнале «Социологические исследования» и других профильных социологических изданиях периодически публиковались материалы о героях и солдатах Великой Отечественной Войны, основанные на архивных изысканиях отдельных авторов и работах поисковых групп. Сегодня мы озабочены актуальными проблемами очередной (цифровой) перестройки, это необходимо, но забывать о тех, кто вынес на своих плечах тяжесть той войны, нам никак нельзя, пока не найден и не похоронен последний солдат. Высшее руководство РФ готовится достойно отметить эту историческую дату. Но мы, социологи, не только тоже должны как-то отметить эту дату, но, наконец, понять, что мир качественно изменился, нет больше различия между войной и миром, между фронтом и тылом, что строители этого нового мира одновременно и развиваются, и воюют! Это – гибридные войны, структуру и динамику которых отдельные социологи только начинают постигать. Отмечать симпозиумами и конференциями заслуги наших коллег по социологическому цеху, уже ушедших в иной мир, наш гражданский долг и моральная обязанность. Но одновременно мы должны думать и анализировать, куда идет этот «новый бравый мир», и совместно со специалистами других областей знания и социальной практики создавать сценарии и модели его будущего развития. Историки анализируют прошлое, а мы, социологи, должны смотреть вперед, в будущее. Представляется, что история социологии имеет две стороны: собственно историю развития современной социологии и изучение социальных, психологических и иных последствий той войны. Поэтому, с моей точки зрения, перед нами, социологами, одновременно стоят две задачи: создать (почти с нуля) новую дисциплину под условным названием «социология современной и будущей войны». У социологов уже есть серьезные наработки в области социальной диагностики произошедшего исторического поворота от социализма к капитализму. Теперь перед нами стоит другая задача: выяснить, каким будет наше общество в условиях глобализации и гибридизации разнокачественных структур и процессов. То есть необходимо развивать социальную прогностику. Наконец, одновременно с возрождением социальной прогностики перед социологами стоит другая, не менее актуальная задача: всемерно содействовать и развивать те гражданские инициативы, которые имеют своей целью помощь семьям военнослужащих, которые погибли или пострадали в последующих «малых», но не менее жестоких и продолжительных войнах. Как показывает практика, сама структура социальных служб такова, что они не способны справляться с этой задачей в условиях огромной территории РФ и множества проектов, которые одновременно реализуются в самых разных ее регионах. Развитие гуманного гражданского общества – еще одна, не менее актуальная задача, чем переход всего общества «на цифру», тем более что этот переход будет нелегким для лиц среднего и старшего возраста. Более того, задача помочь им справиться с этим технологическим вызовом становится крайне актуальной именно в результате нарастающей цифровизации повседневной жизни. Прав был Даниил Гранин: «знаний в обществе хватает, не хватает доброты». 21.11.2019 https://www.isras.ru/blog_yan_149.html?&printmode

Час памяти «Тот самый первый день войны» В Центре гражданско-патриотического воспитания обучающихся НИУ «БелГУ» прошёл час памяти «Тот самый первый день войны» Мероприятие организовано совместно с Научной библиотекой им. Н.Н. Страхова и посвящено Дню памяти и скорби. 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, которая длилась 1418 дней и ночей. По официальным данным, в борьбе с фашистскими захватчиками погибли 27 миллионов человек, из которых 18 миллионов – гражданское население. Память погибших на войне присутствующие почтили минутой молчания. Директор центра гражданско-патриотического воспитания Оксана Черноморец в своём выступлении подчеркнула, что практически в каждой семье есть родственники, воевавшие на фронтах и ковавшие победу в тылу. – Мы помним наших дедов и преклоняемся перед их подвигом во имя Отечества, передавая эту память из поколения в поколение, – отметила Оксана Николаевна. Студент медицинского института Мустафа Бассем тронул слушателей прочтением стихотворения «Помните» Роберта Рождественского. Студент института общественных наук и массовых коммуникаций Владислав Лосев исполнил песню Расула Гамзатова «Журавли». Немногие знают, что поэт написал эти стихи, возвращаясь из Японии, где услышал историю о японской девочке, которая вырезала белых журавлей в надежде на свое выздоровление. Вскоре стихотворение было переведено на русский язык Наумом Гребнёвым и положено на музыку замечательным композитором Яном Френкелем. После первого исполнения «Журавлей» Марком Бернесом песня облетела всю планету, её запели на самых разных языках мира. И она стала песней-молитвой, плачем по всем солдатам «с кровавых не пришедшие полей». В завершение мероприятия состоялся мастер-класс специалиста Научной библиотеки им. Н.Н. Страхова Ольги Анохиной. Ольга Александровна вместе со студентами вырезала бумажных журавлей, на которых каждый мог написать имя своего воевавшего родственника. Получившихся бумажных журавликов студенты запустили в небо на воздушных шарах и почтили память погибших на фронтах Великой Отечественной Войны. Ежегодно с 2009 года в России проводится акция «Свеча памяти», в которой всегда принимают участие студенты НИУ «БелГУ». По традиции в Белгороде она состоится на музейной площади 22 июня, в 03:00. Юлия Кубрикова, Юлия Анищенко, Ярослав Маричев, Владислав Микулов, фото Юлии Кубриковой Фотогалерея https://www.bsu.edu.ru/bsu/news/news.php?ID=569720&IBLOCK_ID=176

9 Мая – День Победы. На щите или под щитом День Победы! 9 мая – праздник, связывающий все поколения, и хороший повод сказать спасибо нашим отцам, дедам, прадедам. И бабушек не забыть! Тем более, участников той войны остается все меньше. Успеть бы! Спасибо им всем - дожившим и оставшимся на полях сражений. *** Хочется вспомнить не об исторических фактах, так старательно подтертых и искаженных за последние годы. Сегодня – о людях. Таких, как мы с вами. Они не были особенными. Так же как современные ребята и девчонки, бегали на танцы, мечтали о будущем, влюблялись, растили детей… Никто из них не хотел войны. По большому счету, они были значительно меньше преданы «идеалам коммунизма», чем простые немцы уверены в правоте своей пропаганды. Глобально – это была война идей, только ведь воевали обычные люди от мала до велика против таких же обычных людей, но гораздо лучше подготовленных к войне. Почему-то, несмотря на огромные потери, народ выстоял и победил. Никаких секретов нет! Разгадка кроется в уретрально-мышечном (по определению системно-векторной психологии) менталитете людей, проживающих на огромных просторах Евразии. В нашем с вами менталитете. Кожный менталитет Европы и Америки ориентирован на ограничение законом, поиск выгоды и индивидуальную обособленность. Мы - мышечные коллективисты с уретральным невосприятием каких-либо ограничений. Слышали, что русских (а русскими за границей считают всех обитателей территории бывшего СССР) называют безбашенными? Даже самый законопослушный и добропорядочный гражданин нашей страны несет в себе росток этой безграничной внутренней свободы и врожденного понимания высшей справедливости, ощущаемые европейцами, как та самая «безбашенность». Ментально мы – каждый сам себе царь, потому и «без царя в голове». По отдельности – такие же простые и разные люди, как в любой другой стране. Но уретральность менталитета невозможно скрыть. Чужих царей никто не любит. И боятся. Особенно кожные товарищи, вечно стремящиеся к лидерству и, естественно, метящие на трон вождя. Царю же нет надобности доказывать, что он царь, – это безоговорочно ощущается всеми. Кожному выскочке приходится все время «догонять», демонстрировать статус, бренчать оружием, завоевывать (и в буквальном смысле тоже) авторитет. Для кожника – личная выгода и закон, для уретральника – справедливость по нехваткам. Договориться невозможно – разные полюса мировосприятия! Именно поэтому кожная Европа без лишних потерь сдалась фашизму - слишком затратно было воевать, не выгодно. Именно поэтому для Советского Союза этот вариант был исключен. На щите или под щитом. Третьего не дано. Не для каждого отдельного человека – для всего народа. Мы с вами, граждане-товарищи, по отдельности можем числиться какими угодно слабаками и трусами, но вместе – огромная сила, которая, благодаря мышечной составляющей менталитета, способная сложиться в единый кулак уретрального «безбашенного» войска. Регистрация на бесплатный онлайн-тренинг Так чем же мы отличны от тех героев Великой войны? Только лишь тотальным инфантилизмом. Больше ничем. Тогда, в сорок первом, наши отцы, деды и прадеды взяли на себя ответственность за судьбу своей страны. Если не я, то кто? В результате – победа. Одна на всех. Именно им, забывшим о личных претензиях во имя общей цели, нужно сказать спасибо! *** Сегодня против России ведется информационная война. Пока мы проигрываем. Защищаться всегда труднее, особенно, когда вынуждают оправдываться. Мы сможем победить? Только если каждый осознает свою причастность к происходящему и выберет, на чьей он стороне. Банально и без лишней патетики. Просто, осознать раз и навсегда – я поддерживаю свою страну или выступаю против нее. В нынешней ситуации для спасения страны потребуется не меньшее мужество, чем в Великую Отечественную. Это не так страшно, как если бы над вашей головой свистели вражеские пули, но решимость и осознанность требуется не меньшая. Именно для того, чтобы дело не дошло до свиста пуль. Сегодня не получается простого разделения «там - враги, здесь – свои» и слишком часто получается, что мы сами становимся врагами своей страны по скудоумию или из-за личной неприязни. Великая Отечественная война показала, на что способны простые люди, объединившиеся для достижения общей победы, вставшие плечом к плечу. Возможно, им было чуть проще – «сталинский режим» хорошо справлялся с задачей объединения страны. А мы разобщены. Слишком долго мы терпели чужое «разделяй и властвуй», занимаясь сиюминутными личными проблемками, предложенными в избытке новыми «друзьями». К сожалению, наше ментальное непонимание кожного мировосприятия делает нас уязвимыми для проходимцев. Мы ж по себе судим. Мы верим, что нам помогут, потому что сами помогаем слабым. Мы верим в справедливость и в то… что другие лучше нас. Есть такая ловушка в нашем восприятии. Даже когда ругаем «прогнивший Запад», имеем в виду, что нам до них далеко. Эта на первый взгляд нелогичная «странность» приносит много вреда. Доподлинно зная о великих победах своей страны, слишком часто считаем наше героическое прошлое недостойным. То герои не достаточно героические, то власти излишне властные и особисты на каждом шагу. Мы оговариваем сами себя и собственную историю, совершенно не осознавая неправильность и даже опасность подобной позиции. Не враги придумали «совок» и «рашку» - это собственное народное творчество, демонстрирующее отношение к самим себе. Сами лишаем себя фундамента и даже не осознаем этого. Этими нашими слабостями спешат воспользоваться заграничные искатели выгоды. Они-то гордятся своими странами независимо от неприглядных исторических фактов. А мы при реальной мощи и величии ощущаем свою неправильность и ущербность. С редкими проблесками гордости за «наших». Глупо спрашивать, от кого зависит изменение отношения к собственной стране. От каждого. На власть кивать не стоит. Только личное осознание. Мы потому и объединяемся лишь перед лицом серьезной опасности, что в остальное время считаем себя достойными «божьей кары». Пора менять привычки. *** В благодарность всем воинам Великой Отечественной сохраним ИХ победу, доставшуюся дорогой ценой! Только тогда будем иметь право говорить, что это победа НАШЕЙ страны. Статья написана с использованием материалов тренинга "Системно-векторная психология" Юрия Бурлана. Автор: Янина Буракова https://vk.com/@yburlan-9-maya-den-pobedy-na-schite-ili-pod-schitom

Почему школьник из Нового Уренгоя был прав, пожалев солдат вермахта Фото: Сергей Карпов / Reuters Выступление новоуренгойского гимназиста Николая Десятниченко перед немецкими депутатами и его слова о «невинно погибших» пленных солдатах вермахта спровоцировали волну критики в его адрес. На родине подростка тут же обвинили в реабилитации фашизма, а свердловский общественник Сергей Колясников пожаловался на него в Генпрокуратуру и ФСБ. Не остались в стороне и депутаты с чиновниками, указавшие на недостатки в патриотическом воспитании. Однако корни этой дискуссии куда глубже — в непростых взаимоотношениях внутри российского общества. Ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов рассказал «Ленте.ру», как власть пытается навязать гражданам свое видение прошлого и смогут ли россияне в итоге примириться с неоднозначной, но настоящей историей своей страны. «Лента.ру»: Почему российские патриоты ополчились на старшеклассника? Леонтий Бызов Леонтий Бызов: Дело в том, что наше общество расколото по многим вопросам. Этот раскол проецируется на все исторические эпохи — в частности, на годы Великой Отечественной войны. Представители консервативного большинства (особенно его радикальное крыло, ярким представителем которого можно назвать министра культуры Владимира Мединского) стараются замалчивать негативные эпизоды истории. Таким образом эти люди строят вокруг войны определенный миф о великом русском народе-победителе, о его вождях в лице Иосифа Сталина, маршала Жукова и других, которые вели народ к триумфу. Из этого же следует логика, что мы победили потому, что сильнее всех и обладаем превосходящей системой ценностей. «Народ забыл, что Победа — это результат ошибок, поражений, огромных жертв» Леонтий Бызов Большая часть людей находится под влиянием этого исторического момента. Все сводится к одному лишь факту победы, который преподносится и пропагандируется как главное событие войны. И это при том, что у нас миллионы людей погибли на фронтах. В результате народ забывает о том, что было до триумфа и каким путем мы к нему пришли. Все это уже за пределами исторической памяти, умершие в те годы прадедушки и прабабушки превращаются в семейные предания. Молодое поколение никак не связывает себя с этими людьми — они погибли, но мы-то победили! Это легкое отношение к тем событиям выражается через популярный последние несколько лет лозунг «Можем повторить». Фото: Host photo agency / RIA Novosti via Getty Images В этом смысле культ военной победы — это символ превосходства России над остальным миром. Из сознания людей исчезло понимание, что это результат ошибок, поражений, побед, огромных жертв. Теперь Победа — это одно лишь превосходство. Сейчас нам постоянно внушают, что русские лучше других, потому что они носители единственно правильной веры, потому что они добрее, умнее, коллективнее. А Запад — это «Гейропа», «либерасты», разлагающийся мир, распадающаяся мораль. Это немного утрированная, но все же официальная точка зрения, и она в той или иной форме постоянно звучит у нас в пропагандистских материалах. МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ 11:10 — 28 ноября 2014 «Слова ненависти заменяют аргументы» Почему в язык современников снова возвращаются советские штампы и куда уходит логика Но разве не героическое прошлое объединяет нации и народы? Большинство действительно придерживается упомянутой мной официальной точки зрения. А либеральное меньшинство постоянно говорит о том, что победа была достигнута очень большой ценой и кровью, что здесь далеко не все так однозначно, а Сталин был одним из виновников развязывания войны. В итоге найти согласие между двумя противоположными сторонами чрезвычайно сложно. Неслучайно сейчас у нас идут нападки даже на профессиональных историков, задача которых, казалось бы, — объективный разбор исторических материалов. Пропагандируемая Мединским точка зрения убеждает граждан в том, что есть «правильная» история, которую нужно знать, и «неправильная», которую надо забыть. История становится элементом пропаганды и воспитания, а не инструментом для поиска истины. МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ 00:07 — 20 апреля 2015 «Сдвиг в сторону гордости и парадности» Как с годами изменился первоначальный смысл Дня Победы Россия всегда была противоречивой страной. Российская цивилизация сложна, на все можно смотреть разными глазами, поэтому русский спор вечен. Но когда власть начинает в него вмешиваться и обозначать какую-то позицию как официальную идеологию, а остальных, с этим не согласных, записывать в диссиденты, либеральную оппозицию или пятую колонну, это нарушает баланс в споре и ведет к усилению конфронтации между людьми. Вместо нормальной дискуссии они начинают видеть друг в друге врагов. Сейчас наше историческое общее нас скорее разъединяет, чем объединяет. Москва. Парад Победы 24 июня 1945 года Фото: ТАСС В данном случае общественность возмутило то, что в своей речи школьник превратил солдата вермахта из монстра в простого человека и даже имел наглость ему сопереживать. Люди считают это недопустимым в свете последних идеологических веяний. Еще в конце 1990-х годов россияне относились к Германии позитивно, намного лучше, чем к любой другой западной стране. В людях не было ощущения, что немец — это враг. Мы воспринимали их как друзей, читали антифашистскую литературу — Гюнтера Грасса, Ремарка и других писателей-гуманистов, многие из которых в юности были солдатами вермахта. МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ 00:02 — 7 февраля «Патриотизм — это не только гордость за свою страну, но и стыд» Наталия Солженицына о семье, долге и революции Нельзя сказать, что этот мальчик открыл что-то новое, чего мы раньше не знали. Историческое примирение наших народов состоялось еще до его рождения. Но, к сожалению, в последние годы мы идем по кругу и заново решаем те же проблемы, что уже преодолевали в прошлом. Сегодня в обществе поднимается волна шовинизма. Немцы и европейцы в целом воспринимаются как враги. По этой же логике следует, что хороших солдат вермахта не было и быть не могло. Исчезает нормальное человеческое понимание. При том что и наш народ не был однороден. В гражданскую войну были белые и красные, во Вторую мировую — власовцы. 40 лет назад люди плакали над «Архипелагом ГУЛАГом» Солженицына, но все же воспринимали написанное с пониманием. Это был человечный взгляд на тех, кто оказался в безвыходном положении в этой мясорубке войны. Никто не проводил четкой черты между друзьями и врагами. «История становится элементом пропаганды и воспитания, а не инструментом для поиска истины» Леонтий Бызов Сегодня власти искусственно политизируют общество. Пропагандируется идея, что все, кто не с нами — те против нас. Врагами объявляются этот мальчик, противники ура-патриотизма и прочие несогласные с официальной линией. Николай Десятниченко Кадр: страница Андрея Короткина в Facebook Выходит, в прошлом мы уже переосмыслили войну, пришли к какому-то компромиссу, но потом что-то надломилось, и в общественном сознании произошел откат — мы опять вернулись в прошлое? Именно так. Наши лучшие писатели, кинематографисты — к примеру, Василь Быков — пытались призвать людей к пониманию психологии персонажей, которые оказались «предателями» не потому, что они такими в действительности были, а потому, что так сложились обстоятельства. Все это осмыслялось в 1960-1970-е годы. А сегодня вот именно что надломилось что-то, и нас ставят перед совершенно неправильной дилеммой. Нынешней молодежи наша история неинтересна. Они смотрят на Великую Отечественную как на компьютерную игру за пределами собственного жизненного опыта и опыта людей, с которыми они пересеклись в своей жизни. У молодежи трудно вызвать сочувствие, они не воспринимают войну как страшную трагедию, для них наша история — это игрушка с лозунгом «Вперед! На Берлин!». Я считаю, что пропаганда, которая ведется нашими государственными институтами, разрушает гуманистическое отношение к истории. Памятник участникам Ялтинской конференции 1945 года Фото: Артем Креминский / РИА Новости Но если этот гимназист, представитель молодого поколения обратился к теме исторической памяти — значит, происходит какой-то сдвиг в сознании молодежи? Таких молодых людей единицы. В основном молодежь этим не интересуется. Но исключения всегда есть. Например, молодые люди участвуют в программах «Мемориала», «раскапывают» истории погибших солдат, их семей, ищут родственников. Это все важно, но это лишь капля в море на фоне той пропагандистской волны, которая превалирует в наших СМИ. МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ 00:07 — 7 мая 2015 «Великая Отечественная превратилась в комикс» Как историческое событие становится мифом и стоит ли этого пугаться Как можно сейчас примириться с нашим прошлым? Усилия творческих людей — это первое, поскольку искусство обладает огромной силой и убедительностью. Сейчас мало читают, и наивно рассчитывать, что книга повернет мир к лучшему. Поэтому кинематограф, музыка — все, что способно вызвать у людей сострадание и соучастие, чрезвычайно важны. И, конечно, умные телевизионные передачи. Если убрать весь негативный фон вокруг истории с новоуренгойским старшеклассником, то само обсуждение подобной темы — это позитивный сигнал? Переосмыслить — это чрезвычайно важно. У каждого поколения свой подход. Наш опыт трудно передать следующему поколению, оно должно пропустить все через себя, проявить интерес к прошлому. И то, что к этим темам обращаются, — это замечательно. Беседовала Виктория Кузьменко https://lenta.ru/articles/2017/11/21/historical_memory/?utm_source=news.mail.ru

Маршал Язов о чудовищной лжи и правде о Сталине Опубликовано 18 июля, 2017 - 09:08 Корр.: Недавно кинорежиссёр Никита Михалков предложил признать преступной деятельность Горбачёва и Ельцина. Неплохо было бы присоединить к ним «дорогого Никиту Сергеевича». Есть и подходящий повод: исполнилось 60 лет тому самому «историческому» докладу, который Николай Стариков назвал «сборником небылиц, лжи и клеветы», а американский историк Гровер Ферр — «антисталинской подлостью». Д.Т. Язов: Заметьте, приступив к анализу хрущёвского доклада, дотошный американец, столкнувшись с первыми нестыковками, делает осторожный вывод: «преступное мошенничество?» Пока со знаком вопроса. К концу работы у него уже не оставалось сомнений: «Из всех утверждений „закрытого доклада”, напрямую „разоблачающих” Сталина или Берию, не оказалось ни одного правдивого». У нас на эту тему появилось много честных, серьёзных исследований. Я имею в виду книги Арсена Мартиросяна, Юрия Жукова, Елены Прудниковой, того же Николая Старикова. Надо только захотеть услышать правду. Корр.: Но беда-то в том, что нашим оппонентам правда не нужна. Хотя спесь с них понемногу сбивают. Недавно в телевизионной передаче, обсуждавшей «юбилейный доклад», достойный отпор антисталинистам дали: Николай Стариков, Виталий Третьяков, Карен Шахназаров, Сергей Шаргунов. Я знаю, что в 1956 году Вы учились на последнем курсе Военной академии имени Фрунзе. Как в вашем коллективе восприняли «откровения» Хрущёва? Д.Т. Язов: Для нас, недавних фронтовиков, имя Сталина было, можно сказать, святым. В те дни маршал Рокоссовский так и сказал: товарищ Сталин для меня святой. Военный авторитет Верховного Главнокомандующего был непререкаемым. Там есть такие сроки: «Не мать, не сына — в этот грозный час Тебя мы самым первым вспоминаем». Вот и посудите, как мы могли воспринимать обрушившийся на нас поток самых фантастических обвинений? Наверное, самое первое ощущение — шок. Чувство какой-то чудовищной несправедливости. Преподаватель, знакомивший нас с докладом, плакал. Начальником академии в тот момент был Павел Алексеевич Курочкин — генерал армии, Герой Советского Союза, крупный военачальник. Он сказал тогда — за точность слов не ручаюсь, но смысл передаю точно — товарищ Сталин был великим вождём и гениальным Верховным Главнокомандующим. Таким он и останется для нас на всю жизнь. Это, понятное дело, говорит человек военный. Его мнение — честное и смелое — объяснимо. Но вот ещё одно мнение: человека, который в тридцатые годы был репрессирован и, как говорится, хватил лиха сполна. Побывал в трёх ссылках. Одну отбывал, как и Сталин, в Туруханском крае. Я говорю о Валентине Феликсовиче Войно-Ясенецком. Святителе Луке. Бывшем архиепископе Симферопольском и Крымском, известном хирурге. Во время войны он совмещал служение Богу с работой в эвакогоспитале. Написал несколько серьёзных статей, в том числе по гнойной хирургии, за что был удостоен Сталинской премии. Специалисты говорят, что его работы не утратили своей актуальности и сейчас. Не знаю, был ли он знаком с пресловутым докладом, но его мнение прямо противоположно хрущёвскому: «Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я, как православный христианин и русский патриот, низко кланяюсь Сталину. Сталин — богоданный вождь». Заметьте, эта оценка звучит от человека, причисленного к лику святых. А вот мнение другого религиозного деятеля, митрополита Иоанна Санкт-Петербургского: Корр.: Может, атеист Хрущёв потому так и ополчился на вождя? А заодно и на всю православную церковь. Говорят, по его указанию, было снесено храмов больше, чем в самые богоборческие времена. Д.Т. Язов: Вот это как раз нетрудно проверить. Хрущёвский «крестовый» поход против церкви происходил на глазах многих ныне живущих людей… Корр.: Что не помешало нашим либералам и этот грех «повесить» на Иосифа Виссарионовича. Д.Т. Язов: Ну это либо невежество, либо злой умысел. Известно, например, письмо Сталина Менжинскому от 1933 года. Приведу из него короткую выдержку: «ЦК считает невозможным проектирование застроек за счёт разрушения храмов и церквей, что следует считать памятниками архитектуры древнерусского зодчества». В то же, примерно, время из репертуара одного из московских театров была снята комическая опера «Богатыри», что не обошлось, конечно же, без вмешательства Сталина. В обосновании говорилось, что опера «даёт антиисторическое и издевательское изображение крещения Руси, являющегося в действительности положительным этапом в истории русского народа». Корр.: Я читала, что сталинская Конституция 1936 года вернула священнослужителям избирательные права, верующие же получили право венчаться, крестить детей, праздновать Пасху… А чем лично Вы обязаны Иосифу Виссарионовичу? Д.Т. Язов: Если на время абстрагироваться от военной составляющей, могу сказать, что не только я, но и большинство моих сверстников тем, кем мы стали, обязаны, в первую очередь, Сталину. Социализм, который он построил в «отдельно взятой стране, дал миллионам таких как я: образование, профессию, возможность совершенствоваться в своём деле. При какой другой власти мальчишка из глухого сибирского села мог стать маршалом? А ведь нас в семье было 10 детей. И поднимала мать такую ораву почти в одиночку. Отец рано умер, а позже и отчим погиб в Великой Отечественной. Всех вырастила, поставила на ноги. Корр.: Похожая ситуация была в крестьянской семье бывшего диссидента, известного философа Александра Зиновьева. Детей было одиннадцать. Все вышли в люди. Один стал профессором, другой — директором завода, третий — полковником и так далее. В эту эпоху, — пишет Зиновьев, — «происходил беспрецедентный в истории человечества подъём многих миллионов людей из самых низов общества в мастера, инженеры, учителя, врачи, артисты, офицеры, учёные, писатели, директора». При Сталине, приходит он к выводу: «было подлинное народовластие…, а сам Сталин был подлинно народным вождём». Вот потому-то мать Зиновьева, простая крестьянка всю жизнь хранила в Евангелии портрет Сталина. Д.Т. Язов: Сейчас ёрничают, говоря о Сталине: «отец народов». А он действительно был для народа кем-то вроде отца. Эту глубинную связь со своим вождём люди чувствуют до сих пор. Потому и голосуют за него, рисуют иконы и ставят памятники вопреки колоссальным препятствиям. Люди тоскуют по былому величию страны, по одержанным при Сталине победам, по уверенности, с которой народ смотрел в своё будущее, по справедливости, которая царила тогда в обществе. Кто-то назвал это народное состояние «поисками отца во времена безотцовщины». Точнее не скажешь! Корр.: Сейчас, в связи с «юбилеем» опять подняли тему репрессий. Опять у наших антисталинистов капитаны командуют дивизиями, поскольку все, кто выше, поголовно истреблены. «Покажите мне хоть одного такого капитана! — неоднократно взывал к своим оппонентам Владимир Сергеевич Бушин. Блестящий публицист, фронтовик и мой давний друг. Я решила поискать. Нашла подсказку. Якобы в Ленинградском военном округе накануне войны во главе дивизий были сплошь капитаны. Вот я и отправилась на Волховский фронт. Проштудировала мемуары Кирилла Афанасьевича Мерецкова. И, представьте, нашла одного замечательного капитана. История эта связана с трагическими событиями 1942 года, когда в окружение попала 2-я ударная армия. На поиски Военного совета и штаба армии Мерецков отправил танковую роту с десантом и своего адъютанта капитана Михаила Григорьевича Бороду. А дальше рассказ продолжит сам командующий фронтом: «Выбор пал на капитана Бороду не случайно. Я был уверен, что этот человек прорвётся сквозь все преграды. Когда началась Великая Отечественная война, краснознамёнец Михаил Григорьевич Борода, отличившийся ещё во время войны с Финляндией, являлся начальником 5-й погранзаставы возле Суоярви на финляндской границе. Финнам удалось… взять заставу в кольцо… 22 дня герои выдерживали осаду. А когда боеприпасы оказались на исходе, пограничники штыковой атакой прорвали кольцо окружения с неожиданной стороны — в направлении к Финляндии — и ушли от преследования в полном вооружении и неся с собой раненых». И дальше Мерецков продолжает: «Михаил Григорьевич не раз отличался в бою. Так, весной 1942 года под Мясным Бором он получил от меня задание: помочь дивизии полковника Угорича отбить атаку противника, рвавшегося к Ленинградскому шоссе. Когда комдив был смертельно ранен, Борода временно принял на себя его функции и не дал дивизии отступить». Д.Т. Язов: Да, такого капитана стоило поискать. А чтобы покончить с этой темой, скажу, что и во время войны и после мне не случалось встречать во главе дивизий капитанов. Командовали исключительно полковники и генералы. Кстати, я воевал по соседству с капитаном Бородой — на Волховском фронте. Корр.: Почти все наши крупные военачальники — из крестьянских, часто многодетных семей: и Жуков, и Конев, и Черняховский, и Чуйков, и многие другие. У родителей Чуйкова, например, было 12 детей. Геббельс, рассматривая в 1945 году фотографии советских военачальников, признал: «По лицам их видно, что вырезаны они из хорошего природного дерева… Приходишь к досадному убеждению, что командная верхушка Советского Союза сформирована из класса, получше, чем наша собственная». Как же это удалось — крестьянским детям превзойти немецких «сверхчеловеков»? Д.Т. Язов: Вынужден повториться: и это во многом тоже благодаря заботам Иосифа Виссарионовича. Он большое внимание уделял подготовке военных кадров. В стране действовали десятки военных училищ, несколько академий, включая Академию Генерального штаба. На должность её начальника был назначен крупнейший военный специалист — Борис Михайлович Шапошников. Сталин его очень ценил и уважал. Однажды поинтересовавшись, чему учат будущих военачальников, вождь обнаружил, что третья часть учебного процесса отведена… политобразованию. Такова была традиция. Сталин собственноручно вычеркнул этот раздел и дал указание возникший пробел заполнить военными дисциплинами. Для Иосифа Виссарионовича такой подход к делу был вполне типичным. «Армия, — говорил он, — может быть сильной только тогда, когда пользуется исключительной заботой и любовью народа и правительства… Армию надо любить и лелеять». При Сталине к армии так и относились. Внимателен и заботлив был Верховный Главнокомандующий и к своим подчинённым. Как нельзя лучше это доказывает история с генералом Вольским. Корр.: У некоторых авторов, пишущих о войне, я встречала мнение, что такого случая вообще не могло быть… Д.Т. Язов: Случай, действительно, не ординарный. Но какие могут тут быть сомнения. Об этой истории довольно подробно рассказал Александр Михайлович Василевский. Он был тогда начальником Генштаба и представителем Ставки на Сталинградском фронте. Готовилось наше контрнаступление. Была определена дата: 19 ноября. И вдруг 17-го вечером Сталин вызывает Василевского в Москву и знакомит с письмом командира 4-го механизированного корпуса генерала Вольского. А надо сказать, что именно этот корпус должен был стать главной ударной силой фронта. Письмо примерно такого содержания: «Дорогой товарищ Сталин! Считаю своим долгом сообщить Вам, что я не верю в успех предстоящего наступления. У нас недостаточно сил и средств для этого. Я убеждён, что мы не сумеем прорвать немецкую оборону и выполнить поставленную перед нами задачу. Что вся эта операция может закончиться катастрофой и вызовет неисчислимые последствия, принесёт нам потери, вредно отразится на всём положении страны… Корр.: Не могу удержаться от реплики: это какой же верой в своего Главнокомандующего надо было обладать, чтобы в столь неподходящий момент поделиться с ним своими сомнениями. Ведь реакция могла быть самой суровой. Д.Т. Язов: На самом деле произошло вот что. Сталин поинтересовался, что за человек, написавший ему это тревожное письмо. Получив отличную характеристику, попросил соединить его с Вольским. Со слов Василевского, он сказал ему: «Я думаю, что Вы неправильно оцениваете наши и свои возможности. Я уверен, что Вы справитесь с возложенными на Вас задачами и сделаете всё, чтобы ваш корпус выполнил намеченное и добился успеха… Готовы ли Вы сделать все от вас зависящее, чтобы выполнить поставленную перед Вами задачу?» Услышав положительный ответ, Сталин спокойно закончил: «Я верю в то, что вы выполните вашу задачу, товарищ Вольский. Желаю вам успеха». Василевский вернулся в Сталинград. Операция развивалась успешно. Вольский действовал смело и решительно. Поставленную задачу выполнил. Вот как зафиксировал этот факт Василий Иванович Чуйков в своей книге «От Сталинграда до Берлина»: «23 ноября в 16 часов части 4-го танкового корпуса под командованием генерал-майора А.Г. Кравченко и 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта под командованием генерал-майора В.Т. Вольского соединились в районе хутора Советский. Кольцо окружения сомкнулось». Когда Василевский в очередной раз докладывал Сталину об обстановке, тот спросил, как действовал Вольский и его корпус. Услышав, что действовали они отлично, сказал: «Вот что, товарищ Василевский, раз так, я прошу Вас найти там, на фронте, хоть что-нибудь пока, чтобы немедленно от моего имени наградить Вольского. Передайте ему мою благодарность и дайте понять, что другие награды… впереди». У Василевского был трофейный немецкий «вальтер». К нему прикрепили дощечку с соответствующей надписью, и Александр Михайлович передал командиру корпуса слова Сталина и подарок. «Мы стояли с Вольским, — вспоминал позже Василевский, — смотрели друг на друга и с ним было такое потрясение, что этот человек в моём присутствии зарыдал, как ребёнок». Вот, что значит вовремя поддержать человека, помочь ему обрести уверенность и сказать напоследок доброе слово. Таким он был, наш Верховный Главнокомандующий. Корр.: Но на этом ведь история не закончилась… Д.Т. Язов: Да. Было у неё героическое продолжение. Это случилось уже после того, как армия Паулюса была окружена. Но на выручку ей спешила специально созданная группа «Дон» под командованием Манштейна. Танкам немцев удалось прорвать нашу оборону. Сложилась опаснейшая ситуация. Могло пройти суток двое и уже поздно было бы что-то предпринимать. Трёхсоттысячная армия Паулюса могла уйти из Сталинграда. Ставка решила выдвинуть навстречу Манштейну 2-ю гвардейскую армию Малиновского. Но её нужно было перебросить с другого фронта. К нужному сроку она не успевала. Положение спасли корпус Вольского и находившиеся поблизости части. Они задержали немцев до подхода гвардейцев Малиновского. Вот что писал по этому поводу командующий фронтом Ерёменко: «Величайшая заслуга наших частей и соединений, вступивших в неравный бой с группой войск Гота — Манштейна, состоит в том, что они ценой неимоверных усилий и жертв выиграли восемь дней драгоценнейшего времени, необходимого для подхода резервов». В те дни газета «Красная Звезда» писала об одном из полков корпуса Волького: «подвиг, совершённый этим полком, перекрывает все представления о человеческой выносливости, выдержке и воинском мастерстве». Корпус вскоре стал гвардейским. А что касается письма, с которого всё началось, то тут, видимо, сказались и страшное перенапряжение тех дней и чувство огромной ответственности и опасение, что может не получиться. Такое на войне бывало, особенно с теми, кто не прошёл боевого крещения, не успел побывать в серьёзных боях. Корр.: А как сложилась дальнейшая судьба Вольского? Д.Т. Язов: Я потерял его из виду. Знаю, что после корпуса он командовал гвардейской танковой армией. В 1944-м ему было присвоено звание генерал-полковника. Наши пути не пересекались. Слышал, что он рано ушёл из жизни. Наберётся немало случаев, когда Сталин выручал человека в трудную минуту, входил в его положение, поддерживал, оказывал доверие. Об одном из таких примеров рассказывает комиссар Генштаба Ф.Е. Боков. В январе 1943 года он знакомил Верховного Главнокомандующего с документами. Среди них оказалось предписание командующего Южным фронтом Ерёменко и члена Военного совета Хрущёва. Они требовали снять с должности командира 4-го гвардейского механизированного корпуса генерала Танасчишина. Он обвинялся в превышении власти. Приведу с небольшими сокращениями состоявшийся диалог. — Это какой Танасчишин? — спросил И.В. Сталин. — В прошлом кавалерист? — Да. Зовут его Трофим Иванович. — Я его хорошо знаю. Боевой рубака… А как его корпус воюет? — Очень хорошо. При Танасчишине стал гвардейским. Уточнив, в чём конкретно обвиняют генерала, Сталин подытожил: «личных мотивов у него не было. Болел за выполнение боевого задания, но переусердствовал…» И вынес решение: «Снимать не будем. Передайте Ерёменко и Хрущёву, что Сталин взял Танасчишина на поруки». Ерёменко с Хрущёвым оставалось только повторить: на поруки, так на поруки. Корр.: Дмитрий Тимофеевич, а я ведь встречала похожий случай в мемуарах Главного маршала авиации Александра Евгеньевича Голованова. Там фигурирует лётчик-истребитель, прибывший в Москву за боевой наградой — звездой Героя Советского Союза. Получил, отметил с друзьями и поздно ночью возвращался домой. Услышав женский крик, бросился на помощь. К незнакомой девушке приставал солидный мужчина. В случившейся разборке лётчик застрелил обидчика. Пострадавшим оказался ответственный работник какого-то наркомата. Доложили Сталину. Разобравшись в происшедшем, он спросил, что можно сделать по закону? Ему ответили: до суда героя можно взять на поруки. Сталин написал заявление в Президиум Верховного Совета с просьбой отдать боевого лётчика ему на поруки. Просьбу удовлетворили. Лётчик вернулся на фронт, геройски воевал и погиб в одном из воздушных боёв. Рассказав об этой истории, Голованов, близко знавший Сталина, отмечает: «Строгий спрос по работе и одновременно забота о человеке были у него неразрывны. Они сочетались в нём так естественно, как две части одного целого и очень ценились всеми близко соприкасавшимися с ним людьми. После таких разговоров как-то забывались тяготы и невзгоды. Вы чувствовали, что с вами говорит не только вершитель судеб, но и просто человек». Д.Т. Язов: Вы спрашивали, как нашим полководцам удалось превзойти немецких. Их воспитывала, поднимала на служебные высоты сама атмосфера, созданная в армии при Сталине. Главный маршал артиллерии Николай Дмитриевич Яковлев отмечал: «Сталин обладал завидным терпением, соглашался с разумными доводами. Но когда по обсуждаемому вопросу принималось решение, оно было окончательным». В своей книге «Об артиллерии и немного о себе» Николай Дмитриевич описывает совместную работу с Верховным Главнокомандующим. «Работу в Ставке отличала простота, большая интеллигентность. Никаких показных речей, повышенного тона, все разговоры — вполголоса… Он не любил, чтобы перед ним вытягивались в струнку, не терпел строевых подходов и отходов. При всей своей строгости Сталин иногда давал нам уроки снисходительного отношения к небольшим человеческим слабостям. Особенно мне запомнился такой случай. Как-то раз нескольких военных задержали в кабинете Верховного дальше положенного. Сидим, решаем свои вопросы. И тут как раз входит Поскрёбышев и докладывает, что такой-то генерал… прибыл. Пусть войдёт, — сказал Сталин. И каково же было наше изумление, когда в кабинет вошёл не совсем твёрдо державшийся на ногах генерал! Он подошёл к столу и, вцепившись руками в его край, смертельно бледный, пробормотал, что явился по приказанию. Мы затаили дыхание. Что-то теперь будет с беднягой! Но Верховный молча поднялся, подошёл к генералу и мягко спросил: — Вы как будто сейчас нездоровы? — Да, — еле выдавил тот пересохшими губами. — Ну тогда мы встретимся с вами завтра, — сказал Сталин, — и отпустил генерала. Когда тот закрыл за собой дверь, И.В. Сталин заметил, ни к кому не обращаясь: — Товарищ сегодня получил орден за успешно проведённую операцию. Что будет вызван в Ставку он, естественно, не знал. Ну и отметил на радостях свою награду. Так что особой вины в том, что он явился в таком состоянии, считаю, нет. . Рассказав эту поучительную историю, Яковлев добавляет, что во многом благодаря Сталину, в руководстве страной с первого дня войны и до последнего было нерушимое единство. Слово Верховного Главнокомандующего было законом. Корр.: Дмитрий Тимофеевич, заметили, что наши либералы запустили по новому кругу свою заезженную пластинку: войну мы выиграли вопреки Сталину? Жириновский просто в истерике заходится, пытаясь доказать недоказуемое. Д.Т. Язов: Всё объяснимо. Приближаются выборы. В Думу хочется. А предъявить народу нечего. Вот и пускают в ход давно опровергнутые небылицы. Я недавно прочитал книгу Феликса Чуева о нашем выдающемся авиаконструкторе Сергее Владимировиче Ильюшине. Ему принадлежат вот эти слова: «У Сталина была хорошая черта: он не любил всякую сволочь и очень любил Россию Он был для честных. И воспитывал надёжных. Потому и побеждали». Корр.: Слово русского гения Ильюшина против домыслов «сына юриста» Жириновского. Неплохо выглядит. Мой отец во время войны летал на знаменитом ильюшинском штурмовике «Ил-2». О войне он рассказывать не любил, но в семье были книги про авиацию. В одной из них я нашла слова английского генерала: «Россия выпотрошила немецкую армию. Ил-2 был одним из её наиболее важных хирургических инструментов». Д.Т. Язов: А Вы знаете, что в судьбе этого прославленного самолёта, можно сказать, решающую роль сыграл Иосиф Виссарионович. Не знаю, что было причиной — может быть, недомыслие, косность, не исключена и зависть — но против самолёта ополчились все, от кого зависел его выпуск. Особенно упорствовали военные. Ильюшин не сдавался. Но на всякий случай приготовил чемоданчик с сухарями. До серьёзной опалы дело не дошло. Вмешался Сталин. Отправил за конструктором машину. Привёз к себе, сказав: — Если не возражаете, товарищ Ильюшин, поживёте пока у меня. Здесь, надеюсь, Вам никто не будет мешать работать. Конструктор прожил у вождя неделю. Позже он делился своими впечатлениями с сотрудниками: «У Сталина никакой роскоши, но огромное количество книг. Все стены в книгах. Он читал по ночам по триста-пятьсот страниц… Мы вместе питались — щи, гречневая каша, никаких разносолов… Конечно, за эту неделю я измучился до предела. Выдержать темп работы Сталина непросто». Но самое интересное было впереди. В один из дней вождь привозит Ильюшина на заседание Политбюро. Кроме соратников Сталина присутствуют авиационные специалисты. Выслушав разные мнения, Иосиф Виссарионович сказал: «А теперь послушайте, что думаем по этому поводу мы с товарищем Ильюшиным…». В итоге ильюшинское КБ осталось в Москве, а Сергей Владимирович и его сотрудники получили возможность спокойно заниматься своим делом. Казалось бы, всё улажено. Но Сталин не выпускает историю с самолётом из своего поля зрения. И вот через какое-то время директорам авиационных заводов Шенкману и Третьякову летит грозная сталинская телеграмма: «Вы подвели нашу страну и Красную Армию. Вы не изволили до сих пор выпускать самолёты Ил-2. Самолёты Ил-2 нужны нашей Красной Армии теперь как воздух, как хлеб. Шенкман даёт по одному Ил-2 в день, а Третьяков даёт Миг-3 по одной, по две штуки. Это насмешка над страной, над Красной Армией. Нам нужны не МиГи, а Ил-2. Если 18-й завод думает отбрехнуться от страны, давая по одному Ил-2 в день, то жестоко ошибается и понесёт за это кару. Прошу Вас не выводить правительство из терпения и требую, чтобы выпускали побольше Илов. Предупреждаю последний раз». Корр.: И кто-то ещё смеет утверждать, что войну мы выиграли вопреки Сталину. Д.Т. Язов: Послушайте, что было дальше. «Отбрехнуться» не удалось. После сталинских указаний всё нашлось для производства необходимого количества самолётов. И на фронт ежедневно пошло по сорок Илов. А машина была, действительно, замечательной. О ней говорили: это русское чудо, звёздный час Ильюшина. В мире не было равного этому самолёту. А вот немецкая оценка: «Самолёт Ил-2 — свидетельство исключительного прогресса. Он является главным, основным противником для немецкой армии». Для Сталина всегда на первом месте было дело. И, конечно, человек, от которого зависела судьба этого дела. Известен, например, такой случай. Верховный Главнокомандующий был недоволен работой начальника Главного штаба Военно-морского флота. Встал вопрос о замене. Рекомендовали адмирала Исакова, но были сомнения: утвердят ли его кандидатуру. У адмирала была ампутирована нога. Все сомнения развеял Сталин. Он сказал: «Лучше работать с человеком без ноги, чем с человеком без головы». Корр.: Вы, конечно, смотрели один из последних телевизионных «Поединков», где скрестили шпаги лидер ЛДПР Владимир Жириновский, производивший, мягко говоря, впечатление человека не совсем вменяемого и спокойный, корректный, вооружённый множеством фактов, Николай Стариков. Основной удар, естественно, наносился по Сталину, но досталось и Старикову, его защищавшему. Против него ополчились не только команда Жириновского, но и так называемый эксперт с какой-то учёной степенью и даже Соловьёв, ввернувший по ходу разговора про зловещие энкаведешные «воронки», забирающие по ночам добропорядочных граждан. И что в итоге? Старикова поддержало на 50 тысяч телезрителей больше, чем его коллективных оппонентов. Народ чует ложь за версту. Д.Т. Язов: Если вернуться к Александру Зиновьеву, то он называл Сталина не только «величайшей личностью нынешнего столетия», «величайшим гением», но и «самым подлинным и верным марксистом». Но я бы хотел вернуться к разговору о сталинских военачальниках. Посмотрите, какую блестящую плеяду командующих вырастил Иосиф Виссарионович во время войны. Вот перед вами типичная судьба крестьянского парня, ставшего маршалом бронетанковых войск, дважды Героем Советского Союза. Всё, что связано со Сталиным, Михаил Ефимович Катуков отображает в своей… автобиографии. Корр.: Почему в биографии? Он не отделяет свою личную жизнь от вождя? Разве не проще было написать мемуары? Д.Т. Язов: Он их и напишет. Позже. Но самое сокровенное — в автобиографии. «В сентябре месяце я впервые увиделся с товарищем Сталиным. Много я думал, как доложу ему… Но вышло совсем не так. „В прихожую вышел сам товарищ Сталин, протянул мне руку и сказал: Здравствуй, товарищ Катуков, заходи ко мне…” В тот день был у меня двойной праздник. Я первый раз увидел товарища Сталина, говорил с ним, и в день 17 сентября мне исполнилось 42 года». — Я брал на себя, — продолжает Катуков, — серьёзную ответственность в тяжёлые годы войны и честно выполнил свой долг, закончив войну в Берлине. И самой высшей для меня наградой было сознание, что и присягу, и данное слово товарищу Сталину, я выполнил». Под автобиографией дата: 1960-й год. Позже в своей книге «Памятное» Екатерина Сергеевна так описала свои ощущения тех лет: «Товарищ Сталин был для нас таким высоким идеалом коммуниста-большевика, что все мы, в том числе и я, отдали бы за него свои жизни, не задумываясь». Д.Т. Язов: Побывавший в 1937 году в Москве известный немецкий писатель Лион Фейхтвангер, размышляя о Сталине, заметил: «Скоро начинаешь понимать, почему массы его не только уважают, но и любят. Он часть их самих… Сталин, как он предстаёт в беседе, не только великий государственный деятель, социалист, организатор, — он, прежде всего — настоящий человек». Корр.: А вот в человечности — то ему как раз и отказывают. Изображают патологическим злодеем, монстром и так далее — в соответствии с фантазией злопыхателей. Д.Т. Язов: Я уже рассказывал, каким внимательным, терпеливым, заботливым он был руководителем. Приведу ещё один пример. Иван Степанович Конев рассказывает Константину Симонову о том, как он с группой других военачальников был на совещании у Сталина. Дело происходило уже после войны и встал вопрос об отпуске. Вождь спрашивает: — Как здоровье? — Здоровье так себе, товарищ Сталин. — В отпуск идёте? — Да, иду. — Насколько? — На полтора месяца… Больше не положено, товарищ Сталин. — Как так не положено? И, обращаясь к Булганину, который был первым заместителем наркома, говорит: — Дайте ему три месяца. И ему три месяца, и ему три месяца, и ему три месяца. Надо понимать, что люди вынесли на своих плечах. Какая была тяжесть, как устали… Надо три месяца, чтобы почувствовали, привели себя в порядок, отдохнули, полечились». Вот и судите, каким он был человеком. Таким, как у Фейхтвангера и Конева. Или таким, как у Сванидзе и Жириновского. Корр.: Дмитрий Тимофеевич, не прощу себе, если не спрошу Вас о Рокоссовском. Он был из тех, кто как и Катуков, сохранил верность своему Главнокомандующему до конца. Хотя мог затаить обиду за то, что Сталин перебросил его с 1-го Белорусского, нацеленного на Берлин, на 2-й Белорусский фронт. Многие считают, что это было несправедливо, что русскому шовинисту Сталину нужен был в Берлине человек с русской фамилией. Д.Т. Язов: Начну с того, что Сталин любил Рокоссовского за его деликатность, интеллигентность и, конечно, за огромный военный талант. А замена его Жуковым на 1-м Белорусском никакого отношения к национальности Константина Константиновича не имеет. Жуков был первым заместителем Верховного Главнокомандующего. Он знал людей, с которыми ему предстояло иметь дело. Как заместитель Сталина он правомочен был вести переговоры и в конце концов подписать акт о безоговорочной капитуляции Германии. Так что тут дело в простой субординации, если можно так сказать. Кстати, манера общения с людьми и Сталина, и Рокоссовского схожи. Те же доброжелательность, уравновешенность, спокойствие. Этим Рокоссовский отличался от многих своих коллег военной поры. Вот как сам Константин Константинович определяет свой стиль общения с подчинёнными: «У каждого руководителя своя манера, свой стиль работы с ближайшими сотрудниками. Стандарт в этом тонком деле не изобретёшь. Мы старались создать благоприятную рабочую атмосферу, исключающую отношения, построенные по правилу „как прикажете”, исключающую ощущение скованности, когда люди опасаются высказать суждение, отличное от суждения старшего». Корр.: Наверное, нелегко ему пришлось с этим своим сводом правил, попав в подчинение к Жукову на Западном фронте? Д.Т. Язов: Не забывайте, что это было под Москвой, в самые критические дни, когда всё висело на волоске. Может быть, в тот момент там и нужен был такой человек, как Жуков. Жёсткий, бескомпромиссный, не щадящий никого ради победы. Так было и в том случае, о котором я хочу рассказать. Рокоссовский тогда командовал 16-й армией. Оценив обстановку, он попросил разрешения отвести свои ослабленные в непрерывных боях дивизии за Истринское водохранилище, там подготовиться и дать врагу отпор. Иначе, считал он, противник опрокинет с трудом обороняющиеся войска и, как говорится, на их плечах форсирует водохранилище. Последовал незамедлительный ответ: «Приказываю стоять насмерть, не отходя ни на шаг». Стараясь избежать катастрофы, командующий армией обратился напрямую к начальнику Генштаба. Тот, приняв во внимание сложившуюся ситуацию, разрешил отвод. Но всё решила грозная телеграмма Жукова: «Войсками фронта командую я! Приказ об отводе войск за Истринское водохранилище отменяю, приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать!» Видимо, узнав о стычке, Сталин позвони л Рокоссовскому. Тот приготовился получить ещё одну выволочку. Как и предполагал командарм, его войска вынуждены были отступить. Но вопреки ожиданиям в телефонной трубке услышал спокойный, доброжелательный голос Иосифа Виссарионовича: «Прошу Вас продержаться ещё некоторое время, мы вам поможем». На следующее утро в 16-ю армию поступили: полк «катюш», два полка противотанковой артиллерии, четыре роты солдат с противотанковыми ружьями, три батальона танков и две тысячи москвичей, чтобы пополнить поредевшие дивизии. Я привёл этот случай, чтобы ещё раз показать, каким заботливым, внимательным и человечным был Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин. Так, что Лион Фейхтвангер не ошибся в оценке нашего вождя. В заключение хотел бы привести слова старейшего сталинского соратника Вячеслава Михайловича Молотова, разжалованного Иосифом Виссарионовичем, что не помешало ему сохранить верность вождю и объективность его оценки. «Чем больше на него нападают, тем выше он поднимается… Более последовательного, более талантливого, более великого человека, чем Сталин, не было и нет». Корр.: А я бы добавила ещё одно свидетельство Вячеслава Михайловича: «Мне наши полководцы рассказывали, что Сталин перед сражением, напутствуя, обычно говорил: «Ну, дай Бог!» или: «Ну помоги, Господь!» Спасибо, Дмитрий Тимофеевич. Надеюсь, мы продолжим этот разговор. И, как говорил Иосиф Виссарионович, помоги, Господи! Беседу вела Галина Кускова. http://www.kramola.info/vesti/vlast/marshal-yazov-o-chudovishchnoy-lzhi-i-pravde-o-staline?utm_medium=referral&utm_source=lentainform&utm_campaign=kramola.info&utm_term=1245878s7953&utm_content=5608068

26 июля 2016 «Пусть помнят враги России день 9 мая!» – кричали участники петербургского «Бессмертного полка» в 2016 году. Это высказывание имеет смысл только в современном политическом контексте. За последние два года формы празднования 9 мая резко изменились. Для многих из праздника-воспоминания о славном прошлом день Победы трансформировался в утверждение военной мощи и славы в настоящем, наш ответ «им» на репутационные и экономические потери. Других такая «победная» коммеморация войны не устраивает. Александра Архипова и Анна Кирзюк Интернет-аудитория разделилась на два «воображаемых сообщества»: назовем их «сообщество-I» и «сообщество-II». Консолидация внутри «сообщества» происходит за счет общего языка, символов и политической позиции. И те, и другие ощущают себя потомками воевавших, но одни при этом чаще идентифицируют себя с победителями, а другие с – жертвами войны. В повседневной жизни представители обоих воображаемых сообществ молчат, но День Победы становится «точкой сборки» для каждого из них – об этом свидетельствуют ожесточенные споры, которые начинаются на страницах социальных сетей в преддверии праздника. В последние апрельские дни Facebook и Vkontakte наполнены постами на тему: надену или не надену я георгиевскую ленту, буду ли я участвовать в Бессмертном полку. Каждый определяется, на каком участке фронта этой символической войны он будет стоять. Даже нейтралитет в этой войне требует публичного выражения своей позиции. Почему такая война за войну происходит прямо сейчас? Пьер Бурдье описал культурное явление, названное им «унификация лингвистического поля». При создании общей государственной идеологии разные сообщества интегрируются в одно символическое поле и вынуждены пользоваться одним языком. В 2016 г. министр культуры Владимир Мединский прямо воплотил один из тезисов Бурдье на практике, заявив, что в нашем современном обществе не может быть разногласий в интерпретации главного праздника: У нас установилось общественное согласие в отношении собственной истории. Это согласие выражается очень просто и зримо – в «Бессмертном полке» <…> Великая Отечественная и поколение победителей канонизированы обществом – это то святое, что вообще не подлежит никакому обсуждению» Таким образом российская государственная идеология задает догматическое восприятие как самой войны, так и принципов ее коммеморации, не допуская никаких альтернативных трактовок. Праздник победы, согласно этой логике, это праздник интегрирующий, объединяющий всех представителей общества. Однако, согласно Бурдье, следствием унификации символического поля является борьба между разными сообществами за «правильную» интерпретацию символов, что приводит к конфликтному диалогу, который сейчас мы и наблюдаем. Насмешки в одном лагере вызывают корректировку символического поведения в другом, причем не всегда мы можем понимать, чья реплика первична, а чья – является реакцией. Линия фронта в этой символической войне – те практики, в которые участник дискуссии вовлекается или позволяет себя вовлечь. Обретение «языка противостояния» позволяет показать «своим», куда стрелять. Надписи на лобовом стекле «Можем повторить», «Спасибо деду за победу», георгиевские ленточки, «милитари-маскарад» – это язык «сообщества-I», на котором оно говорит о своей победе. Без этого сообщество не будет воспринимать себя как группа, и не будет опознаваться «врагом». 11 мая 2016 года, стоя в московской пробке, мы наблюдали, как иномарка с наклейкой «можем повторить» и георгиевской ленточкой яростно сигналила машине с украинскими номерами. В эту коммуникацию – 30-секундный акт агрессии – неожиданно включился третий автомобиль, тоже с георгиевской ленточкой. В этом году «война за войну» интенсифицируется настолько, что «сообщество-II» начинает говорить о своих противниках с помощью hate–speech. В преддверии праздника появляются специальные неологизмы, например, «победобесие», позволяющее высказаться максимально оскорбительно в адрес «чужих» символических практик, причем именно в праздничные дни. Участники «сообщества-I» не только солидаризируются с официальными нарративами о войне, но и участвуют в санкционированных государством акциях. В тоже время участники «сообщества-II» считают, что дорогие государственные торжества неуместны в ситуации экономического кризиса и подчеркивают это анекдотами: «По Красной площади проходит колонна замороженной накопительной части пенсии за 2014-2016 года. За ней четким строем идет мост через реку Лена». Представители «сообщества-I» надевают георгиевские ленты, обмениваются стандартными поздравительными открытками, заказывают в интернет-магазинах наклейки для автомобилей «На Берлин!», на праздничные гуляния 9 мая одевают в военную форму себя или своих детей. «Сообщество-II» демонстративно дистанцируется от символов, акций и ритуалов победы. В последние два года их «графическим лозунгом» становится призыв к бойкоту символов, столько важных для «сообщества-I». Именно осмеяние, граничащее с оскорблением, стало одним из самых продуктивных способов дистанцироваться от чужих символических практик. В преддверии праздника члены «сообщества-II» начинают активно размещать на своих страницах фотографии символического мира противника с ироническими комментариями. Можно снабдить скриншот рекламного «костюма победы» для младенцев заголовком «Новости предпраздничного дурдома» и таким образом предложить своим подписчикам посмеяться над практикой одевать детей в военную форму. Вот, например, бренд «Патриотка» изготавливает «кокошник победы» – головной убор из георгиевских лент и значков. Немедленно после этого появляется серия демотиваторов, где «кокошники» красуются на головах у премьера Медведева, байкера Хирурга и певца Кобзона. Активные члены «сообщества-I», впрочем, не остаются в долгу и постят карикатуры в стиле журнала «Крокодил», где хулители георгиевской ленты представлены в виде бесноватых. Особое неприятие в рядах «сообщества-II» вызывает использование символики победы с целями, далекими от коммеморативных, например, в рекламе. Коммерческий дизайн действует в рамках системы, где символы победы являются таким же означающим для 9 мая, как, скажем, елка – для Нового года. В результате георгиевская лента прикрепляется к собачьим ошейникам, изображается на упаковке продуктов, вывесках ночных клубов и даже становится лямками на вьетнамках. Ленинградский вокзал, 10 мая 2016 г. Между тем пользователи из «сообщества-II» видят в таких случаях недопустимое смешение кодов – низкого коммерческого и высокого коммеморативного и распространяют, например, картинки с ироническими комментариями, где георгиевская лента используется в рекламе ночных клубов. Накал страстей по поводу символов Победы в снижающем контексте привел к тому, что «сообщество-I» начало менять свою тактику: в социальных сетях распространилась визуальная инструкция с указанием «нормативного» способа ношения ленты. Но одна из самых болезненных точек противостояния для этих сообществ – это акция «Бессмертный полк», которая 9 мая прошла во многих городах России. Чтобы репрезентировать «Бессмертный полк» так, как его видит «сообщество-I» – акция всенародного единства и солидарности – в сети публикуются фотографии, подчеркивающие многолюдность шествия. Примерно также поступали участники оппозиционных митингов 2011-2012 годов. В то же время как представители «сообщества-II» доказывают неискренний характер акции. Например, демонстрируют, что в шествии «участвовали» не только портреты погибших на войне родственников, но и просто умерших родственников, а иногда и вовсе не родственников. Накануне события в сети появились фотографии, на которых в супермаркетах со скидкой или без продавались штендеры для «Бессмертного полка», при этом с уже вставленными фотографиями безымянных солдат. Фотография в магазине явным образом была поставлена в рекламных целях – обратить внимание покупателей на то, какого рода товар здесь продается и как его использовать. Однако «Сообщество-II» восприняло этот нейтральный коммерческий жест как свидетельство фальшивости предстоящей акции. В результате такие фотографии стали распространяться в сети в сопровождении иронических подписей, вроде: «А вы успели купить со скидкой свежих дедов к завтрашнему параду?».. Изначально «Бессмертный полк» воспринимался как внеполитическая коммеморация погибших во время Великой Отечественной войны. Однако в этом году прокурор Крыма Наталья Поклонская пришла на акцию с иконой Николая II, а депутат Никонов – с портретом своего деда Молотова. Такой поступок – признак произошедшего недавно изменения в содержании акции. Теперь для некоторой части общества акция стала способом публично продемонстрировать свою актуальную идентичность – историческую или политическую. Смысловые границы акции «растягиваются» и в другую сторону. Например, коммеморативная составляющая усиливается, но связывается с недавним прошлым: участники «Бессмертного полка» в ДНР несли портреты родственников, погибших во время конфликта на Юго-Востоке Украины. В юмористических текстах «сообщества-II» экспансия смысла – от коммеморативного к политическому – доводится до логического конца. В их текстах «Бессмертный полк» состоит из персонажей комиксов и фильмов, держащих в руках изображения других (никогда не существовавших в реальности) персонажей. Реакция на поступок Никонова была принципиально другой: его деду предсказуемо припомнили подписание в 1939 году пакта Молотова-Риббентропа. «Сообщество-II» распространяет пародийные слоганы «Деды подписали!» или «Деды дружили!» под фотографией депутата с его дедом. В этом противостоянии «сообщества-I» и «сообщества-II» парадоксальным образом ревнителем чистоты праздничных символов становится «сообщество-II». Именно его представители не только стараются придерживаться «высокого кода» в публичных репрезентациях памяти о войне, но и порицают смешение контектов. Поэтому они так рефлексируют над георгиевскими ленточками, которые они не носят, и над расширением смысловых границ акции «Бессмертный полк», на которую не ходят. Их «оружием» в войне за войну становится или смех, или моральное осуждение: У меня остается только один вопрос к властям: какого черта, все еще не принят закон об уголовной ответственности, за кощунство над Днем Победы? Над символами? Почему у нас за «оскорбление чувств верующих» вешают «трешечку» а за оскорбление памяти всего народа... Да просто не замечают этого оскорбления?! (…) Почему нет законодательной нормы тупо запрещающей использовать символику связанную с государственным праздником «День Победы» в коммерческих целях? Несмотря на высказывания министра культуры, конкуренция между сообществами I и II показывает не интегративный, а дезинтегративный характер современного праздника 9 мая: скажи мне, как ты празднуешь день Победы, и я скажу, кто ты. Только по инерции мы продолжаем называть этот новый праздник – наш день Победы. Исследовательская группа «Мониторинг актуального фольклора», РАНХИГС http://urokiistorii.ru/node/53357

Версия для печати Добавить в избранное Обсудить на форуме Культ 9 Мая можно назвать «гражданской религией» нашей страны Алексей Зыгмонт Об авторе: Алексей Игоревич Зыгмонт – религиовед. Тэги: день победы, победа, 9 мая, гражданская религия, патриотизм, патриарх кирилл, рпц, культ В гражданском культе новой России еще не вполне утвердился свой сонм «святых». Фото РИА Новости С каждым годом празднование Дня Победы в России приобретает все больший размах и вызывает все более полярные мнения. Много говорится и о религиозных коннотациях этих торжеств: с одной стороны, День Победы называют «святым» (по словам президента Владимира Путина, это «святой символ верности Родине»), с другой – его часто клеймят как «культ», имея при этом в виду, что это что-то плохое, подменяющее собой истину исторической памяти или же православной веры. Однако в этом слове нет ничего дурного: речь действительно идет о фундаменте современной российской civil religion, или гражданской религии. Этим термином обычно обозначается особый феномен на границе политического и религиозного, в нынешнем виде возникший в Новое время на волне формирования национальных государств. В рамках этой религии Великая Победа играет роль мифа основания. Миф не в том смысле этого слова, который однозначен «неправде», «выдумке». Миф – это прежде всего нарратив, интерпретирующий некое событие как начало мира в том виде, в каком его знаем мы, причем это событие помещается одновременно в прошлом, настоящем и вне времени, задает определенные ценности и предметы веры, служит опорной точкой идентификации, а также мобилизует на всякого рода свершения. Так, взятие Бастилии или казнь Людовика XVI в эпоху Великой Французской революции – тоже мифы, хотя никто и не сомневается в их историчности. Кроме того, это событие начала мира, от которого отсчитывается время как таковое. Для современной России такой точкой отсчета помимо Рождества Христова является, конечно, 1945 год, а не 1991-й, как формально считается. Именно поэтому столь часто можно услышать или увидеть формулировку «71 год со дня Великой Победы» и никогда – «25 лет со дня распада СССР». Однако это событие имеет и вневременное измерение, раскрытое, например, в лозунге акции «Бессмертный полк»: «Они должны идти победным строем в любые времена». В древних и не столь древних религиях основание мира обычно знаменуется победой сил порядка над силами хаоса – Индры над Вритрой, Мардука над Тиамат или Христа над смертью. Победа СССР интерпретируется как торжество над достаточно аморфным и растяжимым «врагом рода человеческого», в котором смешиваются нацисты, фашисты, тоталитарные режимы, современные радикальные мусульмане и любые другие отрицательные персонажи. Изначальная победа добра над злом освящает также и нынешние победы. Эту витавшую в воздухе мысль прямолинейно выразил консервативный публицист Александр Дугин: «После Осетии, Абхазии, Крыма, Донбасса и Сирии мы, русские, снова возвращаемся в историю. И наши новые победы – вполне реальные и также довольно трудные – делают снова свежей, пронзительной и острой нашу Великую Победу». В свете этого становится понятным и ушедший в народ слоган «1941–1945. Можем повторить», обращенный не к кому-то конкретному, а ко всей совокупности «мирового зла». События войны – это не только изначальная победа порядка над хаосом, но и жертвоприношение: смерть тех, кто погиб на войне, осмысляется как жертва, которой обязано своей жизнью как нынешнее поколение российских граждан, так и все человечество в целом и каждый конкретный адресат сообщения. Наиболее полная формулировка этой идеи была в начале мая с.г. представлена в серии дорожных знаков, установленных в Рузском районе Московской области. На двух из них было написано: «Здесь у Зайцевой горы полегли 70 000 бойцов, чтобы ты мог дышать» и «Здесь Зоя Космодемьянская отдала жизнь ради твоих детей». Реальное влияние гражданской религии, однако, определяется не трудноизмеримой популярностью каких-либо идей, ценностей или предметов веры, а распространением культовых практик, участие в которых маркирует реальную идентификацию людей по отношению к сообществу. До середины нулевых годов таких «гражданских обрядов», кроме самого военного парада, было очень немного, но сейчас с каждым годом становится все больше. Помимо всем известных акций «Георгиевская ленточка» и «Бессмертный полк», которые проводятся соответственно с 2005 и 2012 годов, и аналогичных им строго формализованных «именных» акций (таких как «Дерево героя», «Письмо Победы», «Подвези ветерана», «Свеча памяти», «День героев Отечества», «День Неизвестного солдата» и т.д.). Сюда же относятся спонтанные установки посвященных Победе плакатов на улицах и дорогах, создание и перепост поздравлений, слоганов и картинок в социальных сетях, временный личный отказ от пользования зарубежной продукцией, разъезды в машинах с надписями вроде таких: «За немками», «Везу немца на расстрел» или «Отжал у Ганса», а также организация патриотических молодежных квестов и различных мероприятий в школах. Среди этих последних встречаются и вполне экстраординарные – напомним, как в 2015 году учительница одной из пермских школ предложила учащимся встать перед ветеранами на колени, что уже совершенно недвусмысленно указывает на квазирелигиозный характер происходящего. По своему символическому значению и практике употребления георгиевская ленточка приближается к ношению нательного креста для христиан или кипы для иудеев. Она в первую очередь служит маркером идентичности «истинного патриота России», а во вторую – позволяет ему в качестве такового комфортно чувствовать себя в сообществе и участвовать в его культовых практиках. Поэтому для людей важно носить ленточку (или много ленточек) напоказ и «освящать» с ее помощью вещи вроде женской сумочки, рюкзака, детской коляски или машины. В этом году в одном из московских зоосалонов клиентам было предложено даже наносить георгиевскую символику на домашних животных. Подобно тому как Авраам не мог благословить равно Иакова и Исава, Победа может «освящать» только одну идентичность и одну политику. Поэтому в государствах бывшего СССР День Победы сейчас рассматривается как чисто российский праздник, и поддержать его значило бы для них солидаризироваться с имперским прошлым и в некоторой степени отказаться от собственной суверенности. Поэтому от торжеств и проведения военного парада отказались Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения, Армения и Грузия, празднующие вместо этого собственные Дни независимости или Дни вооруженных сил. Власти Белоруссии «не рекомендуют» гражданам носить георгиевскую ленточку, которая приравнивается к «символике РФ». Кроме того, здесь и в Украине предлагаются альтернативные символы памяти – красно-зеленый цветок яблони и красный цветок мака. С другой стороны, День Победы демонстративно торжественно празднуется в регионах, которые хотят показать свою новоприобретенную принадлежность к России и солидарность с нынешним курсом: так, 7 мая несколько тысяч жителей ДНР собрались на торжественное мероприятие и панихиду у памятника «Саур-Могила», два года назад почти разрушенного в ходе боев, а в ЛНР стартовало местное отделение акции «Георгиевская ленточка», причем заместитель руководителя администрации главы ЛНР Марина Филиппова подчеркнула, что акция проводится во всех городах и районах республики и что ленточка – это «символ нашей победы, знак жителей Донбасса, знак нашей гордости, нашей непримиримости». Не менее торжественно праздник вот уже несколько лет проходит в Крыму, где в 2014 году встречал 9 мая сам Владимир Путин. Что касается возможности совмещать верность культу Победы и православию, то сегодня ее отвергает лишь небольшое количество внутрицерковных диссидентов вроде Сергея Чапнина (журналиста, бывшего ответственного редактора «Журнала Московской патриархии»), в 2011 году назвавшего этот культ «языческим». Патриарх Кирилл, напротив, еще в прошлом году, в 70-ю годовщину Победы над нацистской Германией, назвал Пасху также Днем Победы, что стало результатом долгого процесса по переосмыслению роли Церкви в войне и, что еще важнее, в победе над врагом. В связи с этим начали возникать и всякого рода местные инициативы: в том же 2015 году в Перми ветеранов поздравляли учащиеся одной из воскресных школ, а ее духовник отметил, что «вера в Победу помогла одолеть врага». Слово «вера» здесь, очевидно, имеет двоякий смысл. Наконец, в этом году на афише хора Валаамского монастыря можно увидеть слоган «Вера и Победа», свидетельствующий о совершенной легитимности подобного словоупотребления и связанного с ним комплекса идей. http://www.ng.ru/facts/2016-05-18/6_victory.html

Аннотация: Статья посвящена процессам и проблемам переоценки отношения к Великой Отечественной войне как одного из факторов внешнеполитического воздействия и потенциальных угроз информационной безопасности страны. Противоречие между декларацией недопустимости переписывания истории и активной фактической реализацией данного процесса различными политическими силами обусловливает конфликт множественных моделей прошлого, как одной из острых проблем единого политического и идеологического пространства Союзного государства России и Беларуси. Введение Согласно Концепции национальной безопасности Республики Беларусь, в число основных угроз национальной безопасности страны, среди прочих, включены: попытки разрушения национальных духовно-нравственных традиций и необъективного пересмотра истории, затрагивающие данные ценности и традиции; искусственное нагнетание напряженности и противостояния в обществе, между обществом и государством, и др. Аналогичная норма содержится и в Стратегии Национальной безопасности Российской Федерации, отмечающей, что негативное воздействие на состояние национальной безопасности в сфере культуры усиливают попытки пересмотра взглядов на историю России, её роль и место в мировой истории [1; 2]. В данном контексте одной из наиболее актуальных и крайне неоднозначных тенденций на постсоветском пространстве является переоценка общего прошлого стран и отношения к Великой Отечественной войне, постепенная трансформация и замещение коллективной памяти восточнославянских народов новыми идеологическими конструктами. Неоднозначность восприятия обществом данных тенденций связана с непоследовательностью политики российского государства в отношении памяти о Великой Отечественной войне. С одной стороны, в религиозной и политической риторике последовательно декларируется недопустимость переписывания истории, с другой стороны, на практике осуществляются активные процессы по замещению коллективной памяти и «перекодированию» отношения к войне, значимая роль в которых отводится Русской православной церкви (далее – РПЦ). В свою очередь, Белорусская православная церковь (далее – БПЦ), являясь структурным подразделением РПЦ, не может быть в полной мере свободной от процессов, связанных с вовлечением РПЦ в идеологическую и политическую жизнь России как возможной перспективы развития общего геополитического пространства союзных государств, что приобретает актуальность рассматриваемых вопросов и для Республики Беларусь. Все это выявляет достаточно четко оформившуюся проблему: противоречие между декларацией недопустимости переписывания истории, и активной фактической реализацией данного процесса различными политическими силами, итогом которого может стать рост социальной напряженности в обществе как потенциальная угроза информационной безопасности Республики Беларусь. Великая Отечественная война в идеологических конструкциях и реальной памяти Великая Отечественная война – единственное событие, относительно которого присутствуют, во-первых, определенные знания истории, исторических фактов, во-вторых, единодушие в оценках и осознании всеобщей гордости за Победу, массовый героизм и патриотизм советского народа. В России статус Дня Победы неизменно и объективно высок и значительно опережает по значимости другие государственные праздники – День независимости, День Конституции – около 85% населения считают его важнейшим праздником. Это связано с тем, что у подавляющего большинства россиян (91%) кто-то из родственников принимал участие в войне, а каждый десятый потерял в ней кого-то из своих близких.Что касается основных условий Победы,то в числе ключевых факторов, которые сыграли определяющую роль в ее достижении, большинство респондентов указывают массовый патриотизм и героизм на фронтах (84,6%). Причем, несмотря на появляющиеся многочисленные заявления в СМИ о заградительных отрядах, штрафных батальонах и иных «издержках войны», идея великого героизма советских людей практически не претерпела изменений со времен первых послевоенных поколений. О принудительном героизме в годы Великой Отечественной войны заявили только 5,5% россиян. О косвенной высокой оценке общего советского прошлого как безусловной ценности и условии Победы свидетельствуют ответы на вопрос «За что сражались советские люди в годы войны?». Во всех категориях респондентов более 80% принадлежит ответу «За Родину» [3, с. 13; 4]. В силу указанных объективных причин основным инструментом в перекодировании «нежелательной» памяти о войне в рамках общей российской тенденции десталинизации и демонизации советского прошлого становится не столько разрушение (исключение), сколько ее постепенное замещение. Осуществляется процесс замещения в том числе через активное вовлечение в данную деятельность РПЦ, позиция которой в целом последовательна и логична, хотя и не лишена отдельных противоречий. С одной стороны, церковь безусловно отдает дань погибшим и победившим в войне. С другой стороны, очевидны ее попытки монополизации общей победы советского народа и памяти. Между тем церкви, согласно опросам, респондентами отводится незначительная роль – о ее вкладе в Победу упомянуло всего 9,7% [5]. В этой связи интерес представляет анализ выступлений Патриарха Кирилла и представителей РПЦ в контексте памятных военных дат. Здесь и далее все цитаты приводятся по одному источнику со ссылкой на официальный сайт РПЦ [6]. Именно Патриарх Кирилл, возможно, первый вскрыл и сформулировал глубинную суть образа Победы, которую она приобрела в последние десятилетия: как «величайшей духовной традиции». Однако в своих выступлениях он конкретизирует и раскрывает смысл данной традиции в узком, религиозном понимании. Война рассматривается одновременно и как «наказание за грех богоотступничества всего народа, за попрание святынь, за кощунство и издевательство над Церковью, над святынями, над верой» и как «дарБожественной справедливости и дар Божественной любви». В данном случае, с точки зрения религиозной логики, какие-либо противоречия отсутствуют, поскольку любое наказание в рамках религиозной традиции должно восприниматься именно как дар, возможность покаяния, искупления, самосовершенствования и т.п. Предстоятель РПЦ последователен в отстаивании своей позиции, подтвердив 6 мая 2010 г. ее еще раз: «Год назад я сказал в этом храме, что и Великая Отечественная война была наказанием за наш грех, а потом был удивлен реакцией светской прессы, которая удивилась и даже обиделась. Не надо обижаться – грешить не надо». Соответственно для того, чтобы война больше не повторилась, «никогда не должно повториться массовое богоотступничество». Присутствует и другая версия (модель) войны как одного из воплощения дьявола: «война была войной со злом… причина зла – вне этого видимого мира, там, где была первая битва Архангела Михаила с падшим Денницей». Соответственно война – просто «материализация той злой силы», и, по мнению В. Чаплина, «неизбежное дело в нашем испорченном грехом мире». Абстрактность категорий в данном случае вполне объяснима, поскольку конкретизация образа врага неизбежно влечет конкретизацию образа победителя и предсказуемо отсылает к «нежелательной памяти». В отдельных случаях (как правило, в выступлениях Патриарха за пределами России) конструкция врага приобретает земные черты: «огромное число людей признает решающую роль нашей страны… в преодолении нацизма». Встречается упоминание о борьбе с фашизмом и «иноземной силой». Победителем в данном варианте конструкции также выступает также конкретный образ – Советский Союз. Условия же и факторы Победы не уточняются. Последовательно выстроенный образ войны (наказание, дар, злые силы) предполагает конструирование образа врага, против которого велась война: грех богоотступничества, безбожие, дьявол, поскольку именно они, согласно данной конструкции, являются первичной причиной войны. Фашизм, нацизм, иноземная сила и т.п.внешние геополитические и военные факторы выступают вторичным следствием – инструментом, формой, методом наказания. В этой связи, поскольку основным врагом (источником войны) является не внешний враг, а внутренний (грех, безбожие), то и борьба с ним возможна по обе линии фронта. В русло подобных заявлений вписывается и объявление РПЦ за границей генерала Власова «символом борьбы с большевизмом» [7] – заявление, однако, никак не комментируемое РПЦ. Приведенное заявление крайне неоднозначно, особенно учитывая тот факт, что по инициативе и при непосредственном участии Президента России В.В. Путина между двумя церквями был подписан акт о каноническом общении, – событие, широко освещавшееся в официальных СМИ. В то же время следует отметить недопустимость, с позиций РПЦ, «компромисса со злом»: «но ничто не могло остановить наш народ, который даже в самый страшный момент не пошел на компромисс со злом. Компромисс со злом есть компромисс с диаволом, а значит, поражение того, кто вступает в этот компромисс». Следующим этапом замещения образа Победы можно назвать моделирование образа победителя. В данном случае Патриарх избегает категорий, несущих какую-либо идеологическую, политическую или религиозную нагрузку (например, советский народ, русский народ, православный народ и т.п.). В качестве победителя в большинстве случаев выступает обезличенный, лишенный персонифицированных признаков, народ: «наш народ», «свой народ», «ваш народ», «весь народ»: «Вы являетесь реальными свидетелями героизма своего народа», «трудовой и ратный подвиг нашего народа», «праздник всего народа» и т.п. Что касается отношения к Победе, то здесь в риторике Патриарха встречается двойственность относительно источника, причин и факторов, обеспечивших Победу. Отдавая должное мужеству и героизму народа, Патриарх последовательно отказывает в ее обусловленности чем-либо иным, нежели исключительно православной верой и молитвой: «Героизм русского человека всегда поддерживался силой православной веры». Нерелигиозный героизм, по мнению Патриарха, в принципе невозможен, поскольку «в рамках безбожного мировоззрения невозможно оправдать ни героизма, ни подвига, ни самопожертвования, и если на такой подвиг идут люди, которые не осознают себя религиозными, то это не означает, что их мотивация подвига лежит в материалистической плоскости». К тому же «верующий человек жертвует собой легче, чем человек без веры…». Логическим продолжением приведенных цитат является Заявление Всемирного русского народного собора: «Именно эти идеалы, а не идеология богоборчества, оказались в основе крепости народного духа, приведшего страну к Победе». Осознанность веры в данном случае не играет существенной роли: «многие люди не верили в Бога, но они оставались носителями нашего национального духовного кода, нашей национальной православной цивилизации, даже не сознавая этого». В этой связи скорее исключением, чем правилом, звучит фраза о том, что «Именно мужеством и героизмом нашего народа и была одержана победа». Правда, здесь же следует существенная оговорка: «С вами Церковь, которая… воодушевляла народ, поднимала его на борьбу». Приведенные цитаты позволяют выделить два основных условия Победы: а) православную веру, обусловившую героизм и стойкость народа; б) Божие содействие. В некоторых случаях оба этих условия образуют единую связку: «Несомненно, силой Божьей, как и героизмом наших людей, ни с чем не сравнимым, враг был отброшен от стен Москвы». Однако приоритет, безусловно, отводится высшим силам: «…Господь даровал Победу, и из Его спасающей десницы мы получили избавление». Упомянутая в контексте другой войны – 1812 г. – причина победы однозначна («Мы победили, потому что мы действительно крепко молились») и не допускает интерпретаций: «Если кто-то сегодня игнорирует этот духовный фактор, то он вновь демонстрирует идеологический подход к истории, который не имеет ничего общего с реальностью». Следует заметить, что материальные факторы Победы априори исключены из церковной риторики и в принципе не рассматриваются: индустриализация, перенос производства в тыл, обеспечивший уже к середине войны перевес в оружейной и технической мощи, подготовка военных кадров и т.п. Поэтому, говоря о Победе, церковь говорит «не столько о победе русского оружия», сколько «о победе русского духа, а символом русского духа как раз и являлись такие люди, которые могли не держать буквально оружие в руках (как, например, Иринарх затворник), но, держа крест в руках, благословлять на ратные подвиги своих земляков, своих соотечественников». Замещение памяти: инструменты и методы Эффективным инструментом замещения памяти и переориентирования преемственности военных традиций является разработка и обновление церемониала, геральдики, военной символики. Практика постепенного, но в то же время системного и активного вытеснения советской военной символики в России становится все более распространенной. Так, на Параде Победы Знамя Победы, сохранившего, однако, советскую символику, выносится вслед за триколором знамённой группой, одетой в стилизованную форму русской армии первой половины XIX века, в местах массовых гуляний отсутствует советская символика, ассоциирующаяся с Победой (красная звезда, красное знамя, советские ордена и медали и т.п.). Обязательным атрибутом перезахоронений останков солдат, погибших в войне, помимо традиционного воинского салюта, становится отпевание. В итоге вся советская символика Победы заменена одной георгиевской ленточкой, отсылающей не столько к воинской традиции поощрения доблести, сколько к святому Георгию и абстрактному злу: «Богу было угодно, чтобы именно на этом месте был воздвигнут монумент героям-защитникам…, и частью этого монумента является сей храм святого великомученика и Победоносца Георгия. Почему именно в честь великомученика Георгия этот храм был построен и освящен? Да потому что святой великомученик Георгий является символом… борьбы людей, одухотворенных благодатью Божией, со злом». Образ святого оправдывает путаницу дат и легитимирует корректировку Патриархом даты окончания войны, связывающим ее с датой первой церемонии подписания Акта о безоговорочной капитуляции, состоявшейся 7 мая: «Мы празднуем День Победы в годовщину подписания капитуляции, которая состоялась в Берлине 8 мая (ввиду разницы во времени в Москве к моменту капитуляции было уже за полночь, а потому праздник Победы отмечается 9 мая). Но война кончилась 6 мая, в день великомученика и Победоносца Георгия, который всегда являлся покровителем града Москвы». Таким образом, последовательно рассмотрев и проанализировав процесс конструирования «модели замещения» памяти о Великой Отечественной войне, включающую новую интерпретацию причин войны, образов врага и победителя, условий и факторов Победы, с высокой долей вероятности можно предположить ее заключительную часть – легитимизацию РПЦ в качестве монопольного правопреемника, источника и хранителя памяти о войне. Максимально кратко и ёмко замещение – как символическое, так и содержательное – может быть проиллюстрировано одним новостным заголовком: «Святейший Патриарх Кирилл благословил построить на площади Победы… новый кафедральный собор». Общую же модель замещения, предусматривающую вариативность применения в зависимости от конкретного места и аудитории, можно представить в виде таблицы: Варианты образов (моделей) Основные положения Война Враг Победитель Факторы и условия Победы Источник и хранитель памяти а) наказание а) грех, безбожие, атеизм «наш народ» «свой народ» «ваш народ» «весь народ» искупительные жертвы, молитва, божье содействие, православная вера, мужество и героизм народа а) церковь б) дар, милость бога б) грех, безбожие, атеизм б) церковь в) воплощение вечного зла (дьявола) в) зло, дьявол в) церковь г) внешнеполити-ческие факторы г) иноземная сила, нацизм, фашизм Советский союз -- (?) г) церковь В качестве же позитивных тенденций и инициатив, исходящих от РПЦ в деле сохранения памяти, преемственности традиций патриотического воспитания в том числе военных кадров, работы священников в Вооруженных силах, можно отметить ее устойчивый и последовательный ценностно-ориентированный подход: «Наша задача заключается в том, чтобы всегда помнить о Дне Победы и делать все, чтобы страна наша оставалась свободной, способной самобытно развиваться, не подчиняясь ничьей воле из-за рубежа. Сегодня это не менее сложно, чем в те времена». Мировоззрение и ценностные ориентации являются основой любой мотивационной системы, и, следовательно, поведения человека в потенциально сложных ситуациях, в том числе в условиях военной или иной угрозы. Но, по мнению Церкви, «если будет господствовать система ложных ценностей, которая сегодня всячески насаждается, в том числе в сознании нашей молодежи, что главное – это собственная жизнь, удовольствие, благополучие, деньги, успех, то разве при такой системе нравственной ориентации человек сможет все это оставить, забыть и отдать жизнь за Родину? Нет, не сможет». Поэтому «должны быть приоритеты, должна быть такая система ценностей, которая бы в первую очередь предполагала воспитание в душах людей высоких нравственных и патриотических убеждений». Заключение Практика конструирования прошлого насчитывает не одну сотню лет, методологии и философии конструктивизма, имиджевым и пиар-технологиям посвящена обширнейшая литература во всех отраслях научного гуманитарного знания. Наличие нравственных оснований и корректность в процессах замещения памяти, особенно в рамках политической идеологии, обладает меньшей значимостью, чем их целесообразность и эффективность. Белорусская православная церковь отличается на сегодня наиболее последовательной и отсутствием ангажированности в позиции, не подвергая сомнению подвиг советского народа и трагедию войны, что формирует позитивное восприятие и соответственно представление церковью Победы как общей идеи и ценности, объединяющей народы бывшего СССР. Однако выбор позиции по подобным вопросам во многом зависит от личного восприятия и соответственно риторики главы конфессии. В этой связи необходимо осознавать, что позиция конфессий по важнейшим, идеологически значимым для страны вопросам, не постоянна и в случае прихода в ее руководство новых лиц, влияния политической конъюнктуры и иных факторов, может кардинально меняться. Поэтому одной из основных задач государственной идеологии является поиск и трансляции идей, консолидирующих общество. В противном случае любая попытка монополизации исторической памяти и общих ценностей может привести к социальной напряженности и возможности потенциальной угрозы информационной и культурной безопасности. Россия имеет многовековой опыт кардинальной императивной смены мировоззренческих парадигм. О целесообразности и оправданности текущего опыта, а также о степени его возможного влияния на обороноспособность союзного государства и идеологическое пространство Беларуси, можно будет судить лишь спустя длительный период времени. Список цитированных источников: 1. Концепция национальной безопасности Республики Беларусь: утв. Указом Президента Респ. Беларусь, 17.07.2001 № 390 // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2007. 2. // Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.kremlin.ru/ref_notes/424/. Дата доступа: 16.07.2013. 3. Арсланова, Е.Б. Великая Победа 1945 как основополагающий ритуал России / Е.Б. Арсланова // Известия Уральского федерального университета. – Серия 1: Проблемы образования, науки и культуры. – 2011. – Т. 86. – №1. – С. 13–25. 4. Носков, В.В. Когда кончаются войны? / В.В. Носков // Диалог со временем. – 2009. – №29. – С. 104–131. 5. Ефанова, О.А. Доминанты исторической памяти россиян: знания, оценки и отношение к Великой Отечественной войне / О.А. Ефанова, Е.А. Лаврухина [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www>. credonew.ru›content/view/482/. Дата доступа: 08.07.2013. 6. Официальный сайт Русской православной церкви[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.patriarchia.ru. Дата доступа: 15.07.2013. 7. Синод РПЦЗ заявил, что генерал Власов не предатель, а «символ сопротивления безбожному большевизму» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.newsru.com/. Дата доступа: 04.07.2013. Источник: Конструирование РПЦ образа Великой Отечественной войны в контексте информационной безопасности России, Украины и Беларуси // Гiлея: навуковий вiсник. Випуск 77. №10. С. 314-318. С.М. Алейникова