Поиск по сайту

ПРУЦКОВА ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА 1 Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, Москва, Россия Тип: статья в журнале - научная статья Язык: русский Том: 11 Год: 2022 Страницы: 128-136 ЖУРНАЛ: СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ В ОБЩЕСТВЕ ПОЗДНЕГО МОДЕРНА Учредители: Белгородский государственный национальный исследовательский университет, Институт Общественных наук Белграда, Российское общество социологов ISSN: 2411-2089 КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: МОТИВЫ ПОСЕЩЕНИЯ ЦЕРКВИ, РЕЛИГИОЗНОСТЬ, ВОЦЕРКОВЛЕННОСТЬ, "ОРТОДОКС МОНИТОР", "РЕЛИГИЯ И ЦЕРКОВЬ" АННОТАЦИЯ: В большинстве социологических исследований при анализе связи религиозности с ценностями, нормами и поведением одним из важнейших предикторов оказывается частота посещения религиозных служб, однако люди посещают церковь по разным причинам - как религиозного, так и нерелигиозного характера. В статье предлагается расширить круг показателей для описания и интерпретации связей религиозности и ее ценностно-нормативных и поведенческих коррелятов и рассматриваются мотивы посещения церкви. Анализ проводится на основании исследований «Ортодокс Монитор» и «Религия и Церковь», включавших репрезентативные всероссийские опросы по выборке населения в целом и выборке воцерковленных православных россиян. Выделяется шесть ключевых мотивационных факторов: социальное служение, интеллектуальный, эмоциональный, социальный фактор, этнодоксия и общая религиозность. PRUTSKOVA ELENA VIKTOROVNA 1 St. Tikhon’s Orthodox University, Moscow, Russia, When analyzing the relationship of religiosity with values, norms, and behavior, one of the most important predictors in most sociological research is the frequency of attendance of religious services. At the same time people go church for various reasons, both religious and non-religious. The article proposes to expand the range of indicators for describing and interpreting the links between religiosity and its value-normative and behavioral correlates and examines the motives for attending church. The analysis is based on the data of two research projects: “Orthodox Monitor” and “Religion and Church”, which included national representative samples of the general population and samples of churched Orthodox Russians. Six key motivational factors are identified using factor analysis: social service, intellectual factor, emotional factor, social factor, ethnodoxy and general religiosity. Keywords: CHURCH ATTENDANCE MOTIVES, RELIGIOSITY, CHURCHING, "ORTHODOX MONITOR" SURVEY, "RELIGION AND CHURCH" SURVEY СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: 1. Зоркая Н.А. Православие в безрелигиозном обществе // Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2009. № 2 (100). С. 65-85. 2. Лебедев С.Д. Проправославный консенсус в России начала XXI века как феномен религиозной ситуации // Научный результат. Серия: Социология и управление. 2015. Т. 1. № 1. С. 14-21. EDN: TWDDIT 3. Маркин К.В. Между верой и неверием: непрактикующие православные в контексте российской социологии религии // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2018. № 2. С. 274-290. EDN: UPSFDL 4. Филатов С.Б., Лункин Р.Н. Статистика российской религиозности: магия цифр и неоднозначная реальность // Социологические исследования. 2005. № 6. С. 35-45. EDN: OOUKPB 5. Фурман Д.Е., Каариайнен К. Религиозность в России рубеже XX-XXI столетий // Общественные науки и современность. 2007a. № 2. С. 78-95. EDN: HZFXRH МОТИВЫ ПОСЕЩЕНИЯ ХРАМОВ.pdf

Ответ (отзыв) Ю.Ю. Синелиной на статью: Лебедев С.Д., Сухоруков В.В. Тесный путь не туда? // Социологические исследования. - 2013. - № 1 (345). С. 118-126. Отзыв на статью С.Д. ЛЕБЕДЕВ, В.В. СУХОРУКОВ тесный путь не туда Синелина Ю.Ю. Присоединюсь к мнению С.А.Белановского, который высказал удивление довольно резкому тону статьи и отсутствием констатации того факта, что автором методики В.Ф.Чесноковой проделана огромная работа: введены и операционализированы новые понятия, разработана методика, которая позволила проводить исследования, которые на мой взгляд, все же позволяет довольно адекватно оценивать процесс изменения религиозного мировоззрения. Никакого признания ее вклада в развитие отечественных исследований религиозности нет, зато статья сразу начинается с довольно жесткой критики. В.Ф. Чеснокова признавала, что при составлении шкал она несколько облегчала церковные каноны. Но надо помнить в какой период времени эта методика разрабатывалась – действующих храмов было мало, религиозной литературы не было, священников не хватало, люди были в массе своей религиозно безграмотны. Да, наверное, сегодня можно говорить о необходимости определенной модернизации методики в сторону ужесточения критериев отбора, учитывая качественно новое положение и возможности Церкви. И я об этом написала в статье с новыми данными, полученными по методике В.Ф.Чесноковой, которая сейчас находится в редакции СОЦИСа, но я в большей степени концентрируюсь на характеристиках религиозного сознания. Во-первых, я думаю, что все же надо ставить двойной вопрос о вере в Бога, который позволяет выделить группу колеблющихся между верой и неверием. Оказывается, эта группа на сегодняшний день занимает второе место по числу респондентов. При двойном вопросе «Верите ли Вы в Бога, и если да, то к какому вероисповеданию себя относите?», колеблющиеся респонденты, предпочитают отвечать, что они верят в Бога, чем выбирать позицию «не верю». Таким образом, колеблющиеся исключаются из группы православные верующие, хотя среди них есть причащающиеся и часто посещающие храм, правда, их очень мало. Во-вторых, методика В.Ф.Чесноковой дополнена вопросами о вере в бессмертие души. В исследовании 2011 г. были добавлены вопросы о значимости религии в жизни респондента и о чувстве принадлежности к религиозной общине. И полученные ответы косвенно подтверждают те результаты, которые мы получаем по шкалированным критериям методики В.Ф.Чесноковой. Теперь, перейду к анализу самой статьи. Самое главное в ней, на мой взгляд, декларирование необходимости наличия всех пяти сильных позиций для того, чтобы считать человека воцерковленным. Наверное, с математической точки зрения так было бы красиво, но мы имеем дело с реальным жизненным процессом и определенной сложившейся религиозной культурой. Как совершенно верно заметила В.Ф.Чеснокова, в современных отечественных исследованиях довольно часто «методы, правомерно применяемые при исследовании сект, прикладываются к изучению церкви»[1]. Еще Вебер четко определил различия между этими типами религиозных организаций. «Церковь» – это общество спасаемых, а «секта» – это сообщество спасенных, отсюда разница в религиозном поведении, разные требования, предъявляемые к членам религиозных организаций. Член секты – должен быть образцовым верующим, если он принадлежит к числу уже “спасенных”. Секта, по своей идее, объединяет людей духовно возрожденных, совершенных, стремящихся отгородиться от всего прочего человечества, которое живет в мире, «лежащем во зле». Церковь же, по определению Вебера, «есть учреждение по дарованию благодати… Она управляет сферой религиозного спасения; принадлежность к церкви (по своей идее) обязательна и поэтому сама по себе ни в какой степени не характеризует моральные качества прихожан»[2]. По мнению Чесноковой, к церкви человек принадлежит, как правило, изначально, по самому факту своего рождения в ареале данной культуры[3]. «Внешний и внутренний конфликт двух структурных принципов – «церковь» как институт благодати и «секта» как союз людей, получивших высшую религиозную аттестацию, - проходит через всю историю протестантизма»[4]. Поэтому нельзя применять методики, разработанные для протестантских сект, в изучении православных. С нашей точки зрения, требование пяти самых сильных позиций, в свою очередь, направлено сознательное на занижение доли воцерковленных. Действительно, не существует перечня обязательных норм для православного христианина, за неисполнение которых его могут каким-то образом дисциплинарно наказать. И совершенно верно указывают авторы статьи, что теоретически такое правило есть только в отношении посещения воскресной литургии. Но надо заметить, что об этом правиле вспомнили только недавно и в основном в контексте дискуссий как раз о критериях воцерковленности. Нет обязательного правила о том, чтобы православный христианин причащался каждый месяц или даже несколько раз в год. Есть требование, чтобы причащался обязательно раз в год. Известно, например, и я много раз об этом упоминала, что до революции считалось не благочестивым для мирян причащаться слишком часто, раз в год считалось достаточным, но со специальной подготовкой, с говением. Сегодня во многих церковных общинах приветствуется частое причащение, но не везде. Что касается чтения Евангелия и молитв, то опять же, до революции люди не могли читать Евангелие сами в силу своей неграмотности, а также не могли читать утреннее и вечернее правило по той же причине. Знали только некоторые молитвы, часто молились своими молитвами. И такая ситуация – наверное, не очень хорошая для формирования осознанной религиозности – не заставляла, тем ни менее, сомневаться в вероисповедной принадлежности человека и его церковности. И уж тем более неправильно ставить уровень воцерковленности в полную зависимость от соблюдения или несоблюдения поста. Здесь уместно вспомнить, что миряне в православной церкви живут по монастырским требованиям к постящемуся. Этот вопрос сейчас в Церкви дискутируется, некоторые священники говорят о возможности и необходимости послаблений. И наверное надо понимать, что в процессе воцерковления каждый выбирает тот путь, который ему легче дается – кто-то часто молится, а кто-то идет через посещение храма, причастие. Например, есть люди, которым очень тяжело держать трехдневный пост перед причастием, и это становится для них непреодолимым препятствием. Но что-то другое они делают. Так что требование соответствовать всем пяти сильным позициям не слишком оправдано. Совершенно права была В.Ф.Чеснокова – такой подход в большей степени соответствует исследованию протестантской религиозности, если уж авторы ссылаются «на аутентичную логику религиозных культур». В этой связи мне кажется совершенно необоснованным и неправильным строить перечень групп воцерковленности с верхних позиций, по принципу «слабейшего ответа». Соглашусь только с тем, что все же – причастие – это тот показатель, который наверное надо ставить как обязательное условие для отнесения в группу воцерковленные. Причем, причастие в промежутке от «раз в год обязательно» до «раз в месяц». Поэтому неотнесение бабушки (в статье С.Д.Лебедева, В.В.Сухорукова) в группу невоцерковленных по той причине, что она не держит среду и пятницу, при этом ежедневно молится и регулярно читает Евангелие, но не может регулярно посещать храм и причащаться в виду отсутствия храма в пределах досягаемости, мне представляется чрезмерным ригоризмом. Посещение храма. Здесь авторы правы в том, что идеально для православного христианина посещать храм каждое воскресенье, но права и В.Ф.Чеснокова, что есть некие обстоятельства, которые не позволяют отлучать от церкви прихожан, которые пропустили воскресные службы. И одно из них это то, что у нас разрушена приходская территориальная система, и далеко не всегда по близости есть храм. В новых районах Москвы, например, они иногда можно найти маленькие храмы, но по воскресеньям и особенно в праздники они переполнены так, что люди стоят на улице. Более того, близость храма чаще всего не является определяющим условием. Люди часто ходят в храмы, которые далеко от дома, часто священники меняют место службы и уезжают далеко от прежнего места служения, и их духовные чада предпочитают следовать за ними, а не оставаться в прежнем храме. И конечно, надо вспомнить, что В.Ф.Чеснокова не даром называла воцерковление – путем. Менять свой образ жизни, привычки – очень трудно для взрослого человека, у которого давно сложился образ жизни, когда нет культуры, привитой с детства. В этом отношении удивляют своим лицемерием некоторые исследователи, которые, когда видят бывших атеистов и коммунистов в церкви, поражаются - как быстро они стали православными, просто оборотни какие-то, а когда выясняется, что далеко не все православные выполняют все предписанные нормы, строго отчитывают их за то, что они плохие православные – они сразу должны стать образцово-показательными верующими. А на все нужно время. Но если уж говорить о том, как надо задавать интервалы посещения храма, то правильно было бы определять самую сильную позицию как «раз в неделю», как это делается в европейских и американских исследованиях. И возможно, авторы статьи правы в том, что настало время ужесточить критерий по посещаемости храма. Теперь о построении шкалы для показателя «молитва». Да, наверное, шкалирование вопроса о молитвах по двойному основанию методически не совсем правильно, однако здесь важно именно оба основания – и частота, и какие молитвы, и в принципе шкала В.Ф. Чесноковой позволяет учесть оба эти основания, она работает. Особо хотелось бы остановиться на рассуждениях авторов «Человек может молиться церковными молитвами из суеверно-магических соображений; он может поститься вовсе не для духовного очищения, а по диетологическим мотивам (добавим: и слушать радио «Радонеж», когда нет более привлекательного занятия). Можно ли считать такого часто молящегося и постящегося человека глубоко воцерковленным?» Человек вряд ли может молиться церковными молитвами регулярно из суеверно-магических соображений, ну раз он так сделает в каких-то целях, ну два, но не регулярно, поэтому он никак не попадет в группы воцерковленные и полувоцерковленные. Мне эта проблема кажется надуманной. На такие вопросы ответ может дать только качественное исследование. Количественные методы и не направлены на решение таких проблем. Что касается критерия - «соблюдения поста», - то вопрос сформулирован в методике четко. «Соблюдаете ли Вы церковные посты?» и в вариантах ответов, тоже совершенно понятно, что речь идет именно о церковных постах, а не о диетологических и медицинских. И, наконец, ссылка авторов на то, что по данным нашего исследования 2004 г., воцерковленные оказались самыми суеверными по вере в приметы, по доле обращающимся к колдунам и практикуют гадание и.т.д. Все верно, но исследование 2006 г. показало, что самая суеверная группа оказались полувоцерковленные, а у воцерковленных была самая высокая доля респондентов, которые не верят в приметы, гадание и колдовство. То есть ситуация начала меняться – люди ходят в церковь, и постепенно начинают понимать, что не все чудесное – от Бога. Это вопрос времени, определенного опыта, воспитания, работы над собой. И не надо забывать, что суеверия сегодня активно насаждаются прежде всего СМИ, которым некоторые еще доверяют. Всегда были люди, которые воспринимали христианство магически и не только в православии, но и в католичестве, и протестантизме, особенно в харизматических ответвлениях. В целом, статья С.Д.Лебедева и В.В.Сухорукова имеет в себе некоторые здравые замечания и предложения по более четкой и методологически правильной формулировке ступеней шкалы, но поставленный во главу угла математический подход, как это часто бывало в социологических исследованиях, не представляется правильным в этой ситуации, поскольку с одной стороны не учитывает культурную специфику православия, а с другой стороны, не позволяет работать с нюансами. Дело в том, что качество группы воцерковленные легко определить, продолжив более глубокий анализ на основе полученных данных, что В.Ф.Чеснокова и делала, и мы пытались делать тоже самое, подробно разбирая все типологические группы, разбивая их на сильные и слабые подгруппы и изучая их в динамике. [1]Чеснокова В.Ф. «Тесным путем: Процесс воцерковления населения России в конце ХХ века», М.: Академический проект, 2005, стр.13 [2]Вебер М. «Избранные произведения», М.: «Прогресс», 1990, стр.277 [3]Чеснокова В.Ф. «Тесным путем: Процесс воцерковления населения России в конце ХХ века», М.: Академический проект, 2005, стр.14 [4]Вебер М. «Избранные произведения», М.: «Прогресс», 1990, стр.283

О «12% НЕКРЕЩЕННЫХ ПРАВОСЛАВНЫХ» И ОБЩЕМ ЧИСЛЕ ПРАВОСЛАВНЫХ В РОССИИ Андрей Рогозянский Опрос ВЦИОМ «Православная вера и таинство Крещения» дал пищу для новых обсуждений. Особое внимание привлёк показатель в 12 % некрещеных россиян из числа тех, кто назвал себя православным. Получается, часть наших сограждан считает себя православными – при том, что не удосуживается выполнить первоначальное условие приобщения к Церкви. Это послужило поводом к насмешкам и пересудам в соцсетях насчёт «номинальных 75%», «церковнозапутинском большинстве», «бессознательном Православии» и даже «приписках в пользу Патриархии». Естественные социологические парадоксы Сразу скажем о том, что довольно часто социологические показатели выглядят неким парадоксом с точки зрения непосвящённого. «Из числа пар, назвавших себя семьёй, N% не заключали брака». «L% из тех, кому нравятся горы, никогда не бывали в горах». «Среди автомобилистов на дорогах около Y% составляют лица без водительских прав». «Почти 100% россиян осведомлены о вреде курения, но только F% курильщиков бросают курить». Таковы наглядные примеры аналогий «12-и процентам православных, оказавшимся некрещеными». Обычная ситуация: некая первоначальная общность, основанная на близкой самооценке, уменьшается в размерах по мере того, как в отбор добавляются новые и более строгие критерии. В частности, общность этнокультурного типа «православные» сжимается, если ввести дополнительные критерии – «крещёные», «молящиеся», «причащающиеся» и т. д. Полон стакан наполовину или наполовину пуст? Что такое «основанная на самооценке»? Это значит, что человек считает себя кем-то без лишних объяснений и доказательств. Нередко самооценка людей исходит «от обратного» – по принципу исключения. Каждый, кто не соотносит себя с другими категориями, войдёт, соответственно, в рассматриваемую нами группу. Другими словами, если кто-либо в России не считает себя атеистом, буддистом, протестантом, иудеем, кришнаитом или мусульманином, то в интервью этот «кто-либо» скажет, что он православный. Только и всего. Как видим, нет никакого парадокса или тем более приписок. Социология говорит ровно то, что она говорит, а уж наша с вами задача – интерпретировать полученные данные корректно и без посторонних «проекций» и перетолкований. Едва ли кто-нибудь, когда-нибудь утверждал, будто в России целых 3/4 граждан являются постоянными прихожанами храмов. Мне уже приходилось писать: собственно православная община насчитывает от 8,8% (ФОМ, 2014) до 10% (ИСПИ РАН, 2012) граждан, и ещё 15–20% «активно сочувствуют» – тем или иным образом связаны с жизнью Церкви и считают религию важнейшей и неотъемлемой частью своей жизни (Ю. Синелина). Социологически 75% – это самая общая рамка, охватывающая всех как-либо ассоциирующих себя с Православием и его культурными, этническими, бытовыми и прочими аспектами. При анализе данных многое зависит от позиции интерпретирующего. Так, цифра в «12% некрещёных православных» может вполне восприниматься оптимистически. «Плюс 12 процентов некрещеных, – говорит известный социолог, профессор Белгородского Госуниверситета Сергей Лебедев, – можно рассматривать как ближайший ‟миссионерский ресурс”. Самоидентификация – вещь очень сложная и малоизученная в своей латентной части, и её очень важно изучать дополнительно перед тем, чтобы делать какие-то выводы». Модель концентрических сфер Применяя критерии разной степени строгости, мы получаем модель православного мира в России в виде как бы «ста одёжек» луковой репки – концентрических сфер, в которые включены люди разной степени воцерковлённости, вплоть даже до некрещёных. В таком случае, каким будет наиболее точный ответ о количестве православных верующих и степени влиятельности Православия в России? 75 ли процентов за минусом 12% некрещеных, или это будет какое-то другое число? Ответ зависит от того, к чему относить подсчёт. Религиозность и церковная жизнь имеют множество преломлений и образов протекания процессов, к которым прилагается разная статистика. Одно дело, если нам приходится рассчитать, к примеру, типографский тираж книги. Смотря по жанру и известности автора, к аудитории её будут относиться больше или меньше концентрических сфер. Для специальной богослужебной литературы принципиальное значение имеет статистика по числу приходов, для аскетической – количество регулярно молящихся и постящихся, для житий – статистика воцерковлённых с сочувствующими, для популярной, как «Несвятые святые» и «Непознанный мир веры», – самый широкий круг читателей из тех самых 75%. При расчёте количества церковного актива, тесно вовлечённого в богослужебную жизнь и церковные миссии и послушания, учитываться должны, по-видимому, причащающиеся раз в месяц и чаще – всего 1,4%, ежедневно вычитывающие молитвенное правило – 0,7%, соблюдающие все посты – 0,4% от числа россиян (ФОМ, 2014). При рассмотрении посещаемости храмов важны средние и пиковые значения количества молящихся за обычными службами и торжественными богослужениями по большим праздникам. Православие как политический фактор Далее, если говорить об общественно-политической жизни, общий «ресурс» и влиятельность Русской Православной Церкви зависит от обстоятельств и «мобилизационного» повода. Как мы знаем, крестные ходы в Киеве в канун дня святого равноапостольного князя Владимира собирают по нескольку сот тысяч прихожан, монашествующих и священнослужителей Украинской Православной Церкви. Подобные мероприятия, помимо цели молитвенного единения, обладают и определённым политическим значением. Никакая другая общественная сила на Украине не может сегодня повторить или хотя бы приблизиться в массовости к упомянутому результату. Несмотря на относительно невысокие показатели числа активных верующих, вера как политический фактор способна играть колоссальную роль, становиться базой широкой общественной консолидации. Как на наиболее очевидный и близкий пример, укажем на Сербию, где социологи называют цифру всего в 8% посещающих воскресную службу до двух раз в месяц (Опрос отделения этнологии и антропологии философского факультета Белградского университета, 2010) – уровень, не сильно отличающийся от той же категории православных верующих в России. И тем не менее в событиях в Косове православная идентичность сербов играла центральную роль. Богатая и важная для национального самосознания история края, древние косовские святыни – монастыри и храмы, пребывание одной из главных кафедр в городе Печ побудили сербский народ, вопреки внешнему давлению, отстаивать сербский статус Косова, глубоко сопереживать Сербской Церкви и трагической судьбе косовской православной общины. То же было и у нас в период Великой Отечественной войны: вопреки официальному атеизму, православная самоидентификация, память столетий отстаивания своей веры перед лицом крестоносного Запада, польско-католической экспансии пробилась наружу, сыграв важную консолидирующую роль. В будущем для России вполне вероятно усиление политической роли Православия и Церкви. Как мы уже показывали, текущие показатели и сейчас делают общину Русской Православной Церкви крупнейшей и влиятельнейшей из общественных групп. Для сравнения: по самой сдержанной оценке, число воцерковлённых россиян достигает 12 млн. человек, тогда как в самой большой партии – «Единая Россия» – состоят 2,1 млн. членов, у КПРФ таковых насчитывается всего около 160 тысяч. Православие как цивилизационная основа Наконец, самый общий контур присутствия Православия в нашей жизни объясняется генезисом России – составной части Восточно-Европейской православной цивилизации, восприятием ею принципов византийской традиции, с принятием, после схода Византии со сцены, ведущей роли в православном мире. Напомню, что теория цивилизаций, или локальных культурно-исторических типов, первоначально была развита в XIX в. отечественным философом и социологом Н.Я. Данилевским. Впоследствии его подход поддержали и продолжили О. Шпенглер, А. Тойнби, П. Сорокин, С. Хантингтон и др. Всего Тойнби выделял 21 локальную цивилизацию, существующие поныне и древние. К основным действующим учёный относил: западную, православную христианскую в России, иранскую и арабскую (исламскую), индуистскую, восточно-азиатскую. В числе крупных исчезнувших упоминаются шумерская, вавилонская, египетская, эллинская и цивилизация майя. Сторонники цивилизационного подхода ставят во главу не экономику и политику, а нематериальные факторы, такие как религия, искусство, нравственность, право и др. Как пишет Арнольд Тойнби в своём «Постижении истории»: «культурный элемент представляет собой душу, кровь, лимфу, сущность цивилизации; в сравнении с ним экономический и тем более политический планы кажутся искусственными, несущественными созданиями природы и движущих сил». Мне неизвестно, предпринимались ли современной социологией в общественном поле попытки поиска и изучения признаков цивилизационного типа. Не вызывает сомнений, что религия самым глубоким и кардинальным образом отпечатлевается на общественных устроениях, коллективных практиках, этике и менталитете народа. Макс Вебер, которого знают по работе «Протестантская этика и дух капитализма», утверждал: «вера, помимо своей конечной сотериологической цели, имеет и вполне конкретные общественные задачи… любой религиозно-этический комплекс оказывает непосредственное влияние на общественные отношения, в том числе на экономику». В таком случае уместно говорить о характерном пути России в построении государственности, общественных отношений, хозяйства, культуры, обусловленном этикой Православия. Критики и недоброжелатели отдают должное упомянутой специфике. По словам либерала-западника В. Познера, принадлежность европейских народов и стран к трём ветвям христианства: Католицизму, Протестантизму и Православию – предопределила различные успехи их. Наиболее удачливы среди всех протестантские страны, выбор же Православия Россией В. Познер называет трагическим. «Это совершенно неслучайные вещи», – подчёркивает он. В цивилизационной оптике значение Православия для России трудно переоценить. Влияние его выходит далеко за статистическую рамку 75%, распространяясь на неславянские народности и иноверцев. Татары, башкиры, калмыки, северокавказское и сибирское автохтонное население в значительной степени русифицированы и европеизированы, а вместе с этим приобщены к христианскому ареалу и получают прививку православного менталитета и ценностей. Цивилизационно российские мусульмане стоят ближе к русским православным, нежели к своим единоверцам из арабских и персидских стран. Отпочковавшись от западных деноминаций, российские протестанты также нарабатывают собственную повестку, инкультурируются, и их связи с материнскими структурами ослабевают. В заключение отмечу, что в данной публикации я не ставил перед собой научных задач, требующих отдельного подробного и аргументированного обоснования и уточнения понятийной и терминологической части. Она носит установочный характер и обозначает лишь общие границы вопроса о роли религиозного православного фактора в жизни современной России. Андрей Рогозянский 20 августа 2019 г. https://pravoslavie.ru/123130.html

СКОЛЬКО В РОССИИ ВОЦЕРКОВЛЕННЫХ ХРИСТИАН И ПОЧЕМУ Священник Николай Емельянов В издательстве ПСТГУ вышла книга проректора ПСТБИ при ПСТГУ, сотрудника научной лаборатории «Социологии религии» ПСТГУ, к.ф.н., протоиерея Николая Емельянова «Жатвы много, а делателей мало». Она представляет собой научное исследование, в котором автор выдвигает гипотезу, почему в России не растёт количество воцерковлённых людей, оставаясь примерно одним и тем же на протяжении уже более чем двух десятилетий. Мы поговорили с автором о причинах такого положения дел и о проблеме соотношения священников и мирян в современной России. Священник Николай Емельянов Оглавление книги – Отец Николай, какова исходная проблема, которую вы исследуете в своей книге? – Меня давно занимал вопрос, почему в нашей стране при где-то 80 % православных верующих, то есть тех, кто в различных социологических опросах называет себя православными, только около 3 % являются действительно воцерковлёнными людьми. – А откуда эти данные, что лишь 3 % от населения страны являются действительно воцерковлёнными, но что при этом около 80% опрошенных называют себя православными? – Это более или менее общие социологические данные. На протяжении всего времени после освобождения Церкви все опросы показывают, что мы имеем порядка 3–5 процентов воцерковлённых людей. Имеются в виду те, кто причащается раз в месяц или чаще. Это достаточно узкая группа людей. – Но 3 процента от всего населения России – это не так уж и мало. – Возможно. Кстати, когда в Иерусалиме создавалась первая община верующих, как рассказывается в «Деяниях апостолов», то если посчитать, сколько человек вступили в нее сразу же по Воскресении, это тоже будет около 3% от всего населения того города. В Иерусалиме, по подсчетам ученых, тогда жило где-то 100 тысяч человек, а в книге говорится сперва о 3 тысячах присоединившихся к общине апостолов (ср. Дееян. 2, 41), а потом еще о 5 тысячах уверовавших (ср. Деян. 4, 4). Так или иначе, сегодня примерно похожие данные о количестве воцерковленных показывают и ФОМ, и ВЦИОМ, и «Левада-центр». Правда, последняя компания обычно даёт цифры по воцерковлённости и религиозности чуть ниже прочих, и мы для надёжности ориентируемся на неё. Но в целом все три главные независимые опросные компании в этом смысле дают примерно согласные данные. Однако когда мы говорим о тех, кто причащается раз в месяц или чаще, то мы берём узкую группу даже среди тех, кого расширительно тоже можно назвать воцерковлёнными верующими. Если же понятие воцерковлённых расширить до тех, кто причащается несколько раз в год, но реже одного раза в месяц, то количество воцерковлённых вырастает примерно до 10–12%. В то же время, согласно данным тех же социологических компаний, начиная с 1992 года устойчиво растет число тех, кто отвечает положительно на вопрос «считаете ли вы себя православным». А именно, ФОМ в последние годы даёт показатель где-то в 80%, «Левада-центр» – 65–70%. Надо признать, в целом всё это выглядит достаточно парадоксально: всё те же стабильные 3% причащающихся раз в месяц или чаще – на фоне устойчивого роста за то же время тех, кто называет себя православными. Это явление не раз обсуждалось в научной среде, среди социологов религии и религиоведов. Причем обсуждалось, как правило, с достаточно критических позиций по отношению к Церкви. Это, впрочем, вполне понятно, в силу определённых традиций, до сих пор господствующих в научной среде. – И какие именно давались объяснения? – Самое из них известное и простое – то, что такое самоназвание себя православными по большому счёту не имеет отношения ни к какой религиозности. Называют себя православными те, кто таким образом пытается обозначить свою этническую и гражданскую принадлежность, как русского человека и гражданина России. Были и другие гипотезы, связанные с распространённым предположением о том, что дает о себе знать общемировой тренд секуляризации, и Россия тоже движется в этом тренде. Ведь секуляризация порождает специфический тип религиозности, которая является внецерковной, размытой, и поэтому уже не может быть названа классической, институциональной в полном смысле этих слов. Такие трактовки стали получать распространение и среди чиновников и государственных служащих. На вопросы и запросы, связанные, например, с влиянием Православия, его социальной значимостью, в ответ теперь можно услышать: «А почему мы вообще должны это поддерживать? Это же только 3% населения нашей страны. Разве это социально значимо?» С другой стороны, когда мы сами проводили исследования приходов или церковных общин, то увидели следующее интересное явление. Если взять самые простые социальные показатели по России, например, количество детей, или разводимость, или такие социальные болезни, как курение и алкоголизм, то аффилиация с Православием на эти показатели практически никак не влияет. Среди тех, кто считает себя православным, тот же самый средний показатель разводов или, скажем, алкоголиков. Но как только мы берём эти показатели в той самой группе в 3%, то есть среди тех, кто причащается раз в месяц, то показатели становятся иными и качественно отличаются в разы в лучшую сторону. Приходская община должна быть 200, максимум 500 человек – Что вы имеете в виду? – Например, в Москве три и более детей в 2004-м году имели лишь 3,5% от всего числа женщин старше 18 лет. А в общинах – 19%. Или такое же очевидное расхождение видно и по курящим. Поскольку курение в Церкви является осуждаемым пороком, то в ядре общин мы насчитали лишь 4% курящих. В то время как по России эта величина составляет 38%. Вы видите, что это качественная разница. И такие показатели и их расхождения в пользу воцерковленных имеют место едва ли не по всем проблемам, которые мы связываем с определёнными социальными болезнями. Также мы спрашивали об отношении к Родине и о патриотизме. Причём предлагали разные понимания патриотизма, в том числе контрпродуктивные. Опять-таки, в ядре общины понимание патриотизма чаще всего оказывается наиболее адекватным. Патриотизм понимается как любовь к Родине и готовность работать и действовать на благо процветания страны, но при этом люди не считают, что твоя страна всегда и во всех отношениях лучше других, и тому подобное. В результате всего этого как вывод вроде получается, что за тезисом, что церковная жизнь в значительной мере сжимается и умещается в эти 3%, стоит какая-то правда. Но в какой-то момент у меня родилась гипотеза, возникшая просто из моего священнического опыта Исповеди, о котором я пишу в своей работе. Если мы с вами говорим о городских храмах. Священник постоянно чувствует, что он в состоянии непрерывной спешки. У него постоянное ощущение, что с ним кто-то хочет поговорить, а он не успевает: либо ему приходится в это же время говорить с кем-то ещё, либо он должен уже куда-то бежать. – Насколько это, на ваш взгляд, значимая проблема? – Могу сказать, что для приходского священника это очень болезненное переживание. Моё личное убеждение, что половина тех проблем, которые связаны с конфликтными ситуациями в храме, о которых я часто читаю в Facebook или в печати, связаны с этим обстоятельством. Скажем, человек рассказывает, как он пришёл в храм, и священник к нему грубо отнёсся. Я, анализируя эти ситуации, прекрасно понимаю, что едва ли не в половине случаев, если не больше, это произошло потому, что священник, скорее всего, куда-то поторопился. Он поэтому просто не успел понять этого человека, не успел с ним поговорить, не успел его почувствовать. Невнимание из-за постоянной спешки становится частью наработанной привычки. Уже есть привычка торопиться, и она чуть ли не автоматически порождает невнимание и отношение свысока, конечно, совершенно недопустимое для священника. Потому что даже несмотря на то, что это защитная реакция, это не может не отталкивать людей, не может не производить на них тяжёлое впечатление. Типичной является ситуация, когда во время какого-то праздничного богослужения перед священником на Исповедь стоит очередь чуть ли не в 100 человек, и он должен за час со всеми поговорить! А среди этих людей могут оказаться как те, которым просто надо подойти под разрешительную молитву, так и те, кто зашли в храм первый раз за месяц, а то и за год. Однако никакого глубокого контакта со священником не может быть в такой ситуации в принципе. И любой священник, который живёт приходской жизнью и для которого Исповедь составляет важную часть его служения, тяжело переживает эту проблему. Я сам служу не так много для священника, немногим больше 20 лет, но даже за это время очень чётко чувствуешь разницу между тем, что было тогда, и тем, что есть сейчас. Разница эта очень проста: то внимание, которое ты мог раньше уделять людям, ты сейчас уделять уже не можешь. Катастрофически не хватает времени. Тех людей, которые тебя хорошо знают и регулярно к тебе приходят, становится так много, что они просто не вмещаются в то время, которое может быть выделено для Исповеди. Это очень простое наблюдение и связанные с ним болезненные переживания подвели меня к тому, что дальше я задался простым вопросом: сколько же людей я могу принять? Какая община вообще может быть у священника? Не означают ли эти стабильные 3% на протяжении всего постсоветского времени, что существующее количество духовенства больше прихожан при всем желании просто не может принять? Это и была моя изначальная гипотеза, которая затем полностью подтвердилась эмпирически. В ходе своих исследований я попытался сделать приблизительные подсчёты, какой размер общины может быть у одного священника. И хотя нам не удалось довести дело до полномасштабного исследования, мы получили простой вывод на основании бесед со священниками и анализа литературы, что максимальный размер общины, окормляемой одним священником, совсем небольшой: всего около 200, максимально 500 человек. – А как же Иоанн Кронштадтский, к которому приходили тысячи людей? – Тут нужно очень хорошо понимать, что многие приходили к нему раз, может быть, несколько раз в жизни. Зато тех, кто с ним общался постоянно, было весьма ограниченное количество людей. Поэтому классический пример священника-харизмата, духоносного старца, нетипичен и нехарактерен для священника, у которого есть своя община, живущая регулярной церковной жизнью, свои постоянные прихожане, которых он всех знает, которые с ним регулярно общаются и регулярно у него исповедуются по многу лет. Также нам удалось установить следующие интересные данные. В одном из всероссийских опросов мы задали вопрос «Знаете ли вы священника, к которому сможете обратиться в кризисной ситуации?» Собрав данные по этому вопросу, мы получили данные, что вокруг каждого священника есть порядка 1500 человек, которые его знают и могут обратиться к нему за помощью. То есть вокруг священника есть близкая ему община в количестве примерно 200–500 человек, а может быть и такой вот круг или сеть связей, в среднем примерно до полутора тысяч. И это на самом деле некий предел. Любой человек – он ограничен и больше ему отпущенного не вмещает. К тому же мы знаем, что священники бывают разные. Есть те, которые занимаются преимущественно духовничеством. Есть сельские священники, которые служат в деревнях и сёлах, где у них на всенощной стоит по 3–5 человек, и они не знают, что делать, и т.д. Но на этом наше исследование не было закончено. Дальше мы попытались проанализировать процесс Исповеди. В одно из воскресений, когда не было какого-то большого церковного праздника, мы сразу в 50-ти московских храмах просто посчитали, сколько длилась Исповедь и сколько человек успели поисповедаться. При этом мы получили достаточно небольшой разброс среднего времени Исповеди. Несмотря на то, что люди могут исповедоваться по-разному и разное время, в основном оно составило диапазон примерно от 3–5 и до 15–20 минут. Хотя были храмы, где несколько человек исповедовались у батюшки гораздо дольше, а были, напротив, такие, где люди исповедовались ещё быстрее. Причем этот показатель не зависел от того, много или мало народу было на службе, суббота это была или воскресенье, старый священник исповедовал или молодой. Священник как единственная точка входа в Церковь – Сколько в среднем может и должна длиться Исповедь? – Это отдельная тема, надо сказать, достаточно нетривиальная. Исповедь ведь является очень сложным феноменом. Одно дело, когда на Исповедь приходит кто-то из хорошо знакомых священнослужителю прихожан. В этом случае Исповедь имеет свой специфический характер. Человек прекрасно знает, что он делает и зачем он пришёл, участие священника порой здесь может быть просто минимальным, потому что уже есть полное взаимопонимание. И на такую Исповедь, как правило, не нужно много времени, здесь речь идёт уже о чём-то другом. Исповедь – это ведь не разговор, а таинство, основной составляющей которого является молитва. – Молитва? – На Исповеди священник не столько разговаривает с человеком, сколько молится за него всё время, пока тот ему что-то рассказывает. – Так священник во время Исповеди всё равно обязательно беседует, вразумляет, задаёт вопросы. – Конечно. Но главное – не беседы и не вразумление, а то, что священник молится Богу за того, кто сейчас исповедуется. А вот если на Исповедь приходит человек, который в первый раз видит священника, то даже если у него нет каких-то особых проблем, приходится с ним долго разговаривать и что-то объяснять. Его просто нужно ввести в реальность церковной и духовной жизни. И это никак не может быть коротким разговором на 10–15 минут. Так же, если у человека какая-то реальная проблема, если он пришёл с горем или переживанием жгучей обиды, то сам факт того, что ты не торопишься, может сыграть определяющую роль. Но как только человек почувствует, что ты спешишь, разговор станет бессмысленным. Ты можешь говорить всё что угодно, но он почувствует только одно: что ты торопишься и что ты в нём не очень заинтересован. Кстати, один очень хороший епископ мне однажды сказал: «Я своим священникам говорю, что когда разговариваешь с человеком, спрячь свои часы и не смотри на них». Мне это очень понравилось. Кроме того, мы должны понимать, что на сегодняшний день широкой и массовой церковной культуры в нашей стране по большому счету так и не сложилось. По-прежнему очень трудно найти для ребёнка адекватную православную школу, а православных университетов у нас два с половиной на всю страну. По сути, мы не имеем распространенных социальных форм, через которые человек может войти в Церковь. Например, у нас практически нет христианских обществ и движений. А в той же Западной Европе, при всей сложности того положения, в котором там сейчас находится христианство, их там по сравнению с нами колоссальное количество, что вызывает непреходящее изумление. Ничего подобного у нас нет, а если и есть, то имеет крошечные масштабы. В этих условиях единственной, по сути, точкой входа в Церковь для человека остаётся священник. Священники – словно то угольное ушко или узкое горло, через которое должна просочиться вся наша современная церковная жизнь. Но оказывается, что вся она сквозь него пройти или просочиться не может, могут пройти лишь только 3% тех, кто находится в ближнем кругу священника и тем самым имеет счастливую возможность причащаться не реже раза в месяц. Один из самых сложных случаев – это большие храмы, соборы, через которые идёт непрерывный поток людей. Священник должен принять весь этот вал, что забирает все его силы. Строить в таких условиях общину оказывается очень трудно. Её пытаются и в таких условиях создавать, я такие примеры знаю, но она, как правило, оказывается под катком того большого количества совершенно нецерковных людей, которые приходят в этот храм с улицы, и их надо встретить. Обычно в таких условиях вся община занята совершенно особенным служением, с одной целью – просто встретить и принять этих людей. Всё это в значительной мере является разрушительным для приходской жизни. Если священник приходит в храм с утра, а вокруг 100-тысячный спальный район и за ящиком – соответствующий список заказанных треб, то даже если просто возьмёшься, например, освящать все квартиры, то ты до смертного конца своего их не освятишь. Эта ситуация создаёт впечатление некоей безысходности. Мы находимся в самом начале пути – Каковы те выводы, к которым вы приходите в вашем исследовании? Как можно поправить ситуацию? – Те выводы, к которым я прихожу, являются, на первый взгляд, совсем неутешительными. Например, возьмём соотношение количества священников и количества прихожан в Русской Православной Церкви. Оно оказывается, конечно, катастрофически большим: примерно 6050 человек, называющих себя православными, на одного священника в России. При том, что в Европе (в католических странах – Польше и Франции – или православных – Греции, Румынии и т.д.) это соотношение в разы меньше: от 1050 человек на одного священника в Греции до 2688 – во Франции. Однозначно, это совершенно другая картина. Соответственно, чтобы наша печальная ситуация поменялась, чтобы стала возможна какая-то совершенно другая пастырская практика, нужно увеличение существующего корпуса духовенства в 3–5 раз. – Разве это реально? – Это, конечно, нереально, в том-то и дело. Сейчас православное духовенство на территории РФ составляет примерно 20,5 тысяч человек. Я как раз об этом и пишу, что даже самый эффективный набор в семинарии не даст требуемого количества. И потом, мы же с вами прекрасно понимаем, что количество здесь не решающий фактор. При увеличении корпуса духовенства в первую очередь становится важным качество. Формальные механизмы ничего хорошего не дадут. К тому же каждый священник – это не просто священник, это ещё и его семья, которая тоже должна быть церковной, иначе грош цена такому священнику, и т.д. Ну и потом, любой менеджер тут же спросит, а как содержать всех этих людей? И это тоже будет резонный и вполне уместный вопрос. На него невозможно дать какой-то немедленный ответ. Но, строго говоря, это и не было целью моей книги. Цель была – обозначить эту проблему, показать её обоснованно и содержательно. То, что существующие ограничения современной церковной жизни не связаны именно с секуляризацией. Я, наоборот, привожу примеры, что как только появляется священник, то следом появляется храм, а потом и приход. То есть всё действует ровно в обратную сторону. Не спрос рождает предложение. Ситуация подобна той, которая в политэкономии описывается законом Сэя: любое предложение порождает немедленный спрос, и таких реальных примеров мы можем привести множество. Важно отметить, что этот процесс происходит совершенно естественно. Это не пропаганда, не клерикализация общества, а, скорее, наоборот – происходит объединение людей в местные общины, преодоление атомизации общества, порожденной революцией 1917 года и Второй мировой войной. В последние годы мы видим очень быстрый рост Церкви: быстрый рост количества духовенства, числа епархий. Церковь очевидно растёт, развивается, и иногда возникает ощущение, что мы уже не можем больше, мы и так рукоположили уже очень много священников, даже восполнять это количество будет очень трудно. Находить кандидатов для рукоположения всё труднее, потому что их требуется всё больше и больше. И, как всегда и бывает при активном росте, возникает ощущение, что вроде где-то надо и остановиться, что мы не сможем содержать эти храмы, не сможем построить новые, что всё это очень дорого и т.д. А на самом деле нужно очень хорошо понимать, что мы находимся в самом начале пути. Это понимание, как мне кажется, очень важно. Если его потерять, то будет очень сильно искажена как очень важная перспектива видения Церкви, так и религиозная картина в нашей стране. Всё будет выглядеть так, что есть лишь какая-то маргинальная Церковь числом всего 3% от всего населения и какое-то совершенно непонятное остальное пространство, которое является то ли секулярным, то ли обладающим странной специфической религиозностью, то ли находящимся в поисках какой-то специфической гражданской идентичности. – Но необходимо ли рост числа священников повлечёт за собой и рост количества прихожан? – Нет, конечно. Это резонный и важный вопрос. В книге я оговариваю, что никакой рост духовенства не влечёт за собой автоматически немедленного роста количества воцерковлённых людей. Можно сказать, что это условие необходимое, но недостаточное. Более того, это показывает и наша история последних 20 лет: корпус духовенства вырос в 5 раз за это время, а 3% воцерковлённых так и остались неизменными. Однако тут есть одно очень важное соображение. Да, за это время не выросло количество людей, причащающихся раз в месяц или чаще. Но есть вполне достаточные данные для утверждения, что в это же время значительно выросла та группа прихожан, которая причащается несколько раз в год. Здесь есть очевидный рост, и он немаленький. Нетрудно догадаться, что эта группа требует гораздо большего внимания и времени. Это большой масштабный процесс воцерковления, который требует общения с людьми, катехизации, подробных разговоров и т.д. Но чтобы этот процесс пошёл дальше – для этого у Церкви сегодня, по-видимому, просто не хватает возможностей, в том числе из-за крайней ограниченности времени у священников. Тем не менее можно говорить, что это условие хоть и недостаточное, но необходимое. Без роста численности духовенства изменения сложившихся пастырских практик, когда до священника порой просто не добраться, ожидать не приходится. Такая задача перед Церковью стоит. Как она может быть решена – это отдельная тема. Я, опять же, в практических выводах пишу об этом. Видимо, узловой точкой для следующего этапа развития Церкви будет не постройка храмов, хотя она остаётся первостепенной задачей. Каждый новый храм в спальном районе добавляет 2000 регулярных прихожан в течение следующего года после его открытия. Это уже объективный и поверенный факт. На следующем этапе главным будет построение церковных общин. Кстати, надо сказать, что об этом постоянно говорит Патриарх Кирилл, причем начал он это делать очень давно, даже ещё до своего Патриаршества. На этом мало фиксируется внимания. Но когда я этой темой стал заниматься, я специально посмотрел и обнаружил, что она постоянно звучит в выступлениях Патриарха, и особенно часто – в последнее время. Без действующих и живых церковных общин, во-первых, не будет расширения церковной жизни – в том смысле, что приходящим людям просто некуда будет войти. Во-вторых, только община может продуцировать достаточное количество духовенства. Никакой рекрутинг, основанный на других принципах, не будет ни естественным, ни логичным и не даст того масштаба кандидатов на священство, который необходим. Я думаю, построение новых общин гораздо легче может быть осуществлено, если священник сам вышел из общины и если он с ней сохраняет постоянную связь. В этом смысле мне кажется, что одним из возможных решений проблемы было бы формирование священнических «кустов», когда есть духовник, который воспитывает будущих священников, направляет их на получение духовного образования. Потом они возвращаются, служат у него на приходе, в его общине или на приписных приходах. Это тоже могло бы быть весьма эффективной практикой, когда церковная жизнь и священническое служение, словно по эстафете, передаётся от поколения к поколению. Все эти соображения являются очень важными с точки зрения подготовки будущих священников. Свято-Тихоновский богословский институт при ПСТГУ, проректором которого я являюсь, готовит кандидатов к рукоположению в священство уже более 25 лет. Проведенное исследование позволяет по-новому взглянуть на сам процесс пастырской подготовки, четче осознать наличную церковную ситуацию, поставить вопрос о том, какие священники нужны сегодня, как и к чему их нужно готовить. Я уверен, что Церковь даст свой ответ на проблему нехватки священников, ведь Бог даже из камней может «воздвигнуть детей Аврааму» (Лк. 3, 18), но одновременно мне кажется, что без нашего понимания самой проблемы и нашего участия в этом деле Божьем Господь не захочет явить Свою милость. Поэтому я и написал свою книгу. С протоиереем Николаем Емельяновым беседовал Юрий Пущаев 8 мая 2019 г. http://www.pravoslavie.ru/121035.html?fbclid=IwAR0FDypKA21DVWvW9vpNQWB63-jId_DOSeWMdwIcy9yknpPTylo62wNP19A

ВОЦЕРКОВЛЕНИЕ СЕМЬИ И УДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ БРАКОМ Статья основана на анализе данных, полученных автором в ходе тестирования семей православных священнослужителей и мирян, направленного на оценку степени удовлетворенности браком. На примере православной воцерковленной семьи автор показывает необходимость утверждения в обществе духовно-нравственных ценностей брака и приходит к выводу, что решение проблемы кризиса семьи заключается в возвращении людей к своим духовным и культурным традициям. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл основной причиной демографического кризиса в России назвал нарушение системы ценностей и намерен уделять этой проблеме особое внимание[1]. Патриарх говорит о том, что корни демографического кризиса кроются в отступлении от богозаповеданных норм человеческой жизни и залогом улучшения ситуации может стать внутреннее оздоровление общества, возвращение людей к своим духовным и культурным традициям[2]. Огромные потери несет наша страна вследствие того, что многие люди в результате своего духовно-нравственного невежества не могут правильно выстроить супружеские взаимоотношения и создать здоровую семью, чувствуют себя не удовлетворенными в браке. Нами было проведено исследование, посвященное изучению взаимосвязи удовлетворенности браком и воцерковленностью супругов. Мы выдвинули гипотезу исследования: у семей священнослужителей и семей воцерковленных удовлетворенность браком выше, чем у семей невоцерковленных или не верующих и семей, в которых воцерковлен только один из супругов. При исследованиях на российской выборке удовлетворенности браком параметр воцерковленности супругов уже брался во внимание в исследовании И. А. Кузнецовой[3]. Наше исследование отличается тем, что кроме верующих и неверующих пар, мы охватили семьи священнослужителей и пары, в которых один из супругов воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий. Тестирование проводилось в 2010-2011 годах г. Москве и Московской области, республике Карелия, Новгородской Вологодской, Рязанской и Воронежской областях. Удовлетворенность браком мы понимаем как результат адекватной реализации представления (образа) о семье, сложившегося в сознании человека под влиянием встреч с различными событиями в процессе его супружеского опыта[4]. Под воцерковленностью мы понимаем приобщенность человека к христианской традиции и церковной жизни[5], главными критериями которой мы определили регулярное посещение богослужений и регулярное приобщение к Таинствам Исповеди, Святого Причастия. Для проведения исследования был использован «Тест-опросник удовлетворенности браком»[6], разработанный В.В. Столиным, Т.Л. Романовой, Г.П. Бутенко. Тест предназначен для экспресс-диагностики степени удовлетворенности–неудовлетворенности браком, а также степени согласования–рассогласования удовлетворенности браком у той или иной социальной группы. Данная методика была выбрана нами, так как соответствовала цели исследования и давала возможность определить степень удовлетворенности браком в четырех супружеских группах. Опросник состоит из 24 утверждений, относящихся к различным сферам: восприятия себя и партнера, мнения, оценки, установки и т.д. Каждому утверждению предлагается выбрать вариант ответа: а) – верно, б) – трудно сказать, в) – неверно. Супруги независимо друг от друга заполняли тест и при этом также указывали степень своей воцерковленности в православной вере: – священнослужитель; – регулярно хожу в храм, исповедуюсь, причащаюсь; – не значительно воцерковлен(а); – неверующий(ая). При обработке данных респонденты, обозначившие себя как «не значительно воцерковлен» и «неверующий» были объединены в одну группу. В исследовании участвовали 227 семейные пары (454 человека: 227 мужчин и 227 женщин). Средний возраст для выборки – 36 лет (от 19 до 66); мужчин – 37,6 лет (от 21 до 66), женщин – 34,5 лет (от 19 до 64). Среднее количество лет в браке – 13,5 лет (от 1 до 40). Семейные пары были разделены на 4 группы: 1 – 54 семьи священнослужителей (священников и диаконов). Средний возраст для выборки – 33,9 лет (от 19 до 60); мужчин – 35,8 лет (от 21 до 60), женщин – 32,1 лет (от 19 до 56). Среднее количество лет в браке – 13 лет (от 1 до 36); 2 – 66 семей воцерковленных (регулярно ходят в храм, исповедуются, причащаются). Средний возраст для выборки – 36,8 лет (от 21 до 65); мужчин – 38,4 лет (от 21 до 65), женщин – 35,2 лет (от 21 до 54). Среднее количество лет в браке – 12 лет (от 1 до 33); 3 – 41 семьи, в которых один из супругов воцерковлен, а другой не воцерковлен или неверующий. Средний возраст для выборки – 36,3 лет (от 22 до 66); мужчин – 38 лет (от 22 до 66), женщин – 34,7 лет (от 22 до 64). Среднее количество лет в браке – 15 лет (от 1 до 40); 4 – 66 семей не значительно воцерковленных или неверующих Средний возраст для выборки – 37 лет (от 22 до 65); мужчин – 38,2 лет (от 22 до 70), женщин – 35,9 лет (от 22 до 65). Среднее количество лет в браке – 14 лет (от 1 до 32). При изучении уровня удовлетворенности в группах респондентов мы получили следующие данные, представленные в рис. 1 и таб. 1. Рис. 1. Распределение семей по степени удовлетворенности браком. Таб. 1. Удовлетворенность браком в семьях священнослужителей, в семьях воцерковленных, в семьях, в которых один из супругов воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий, в семьях невоцерковленных или неверующих. По степени удовлетворенности браком «абсолютно благополучными» считают себя: в семьях священнослужителей: 81% мужчин и 74% женщин; в семьях воцерковленных: 66% мужчин и 57% женщин; в семьях, в которых один из супругов воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий: 54% мужчин и 42% женщин; в семьях невоцерковленных или неверующих: 38% мужчин и 40% женщин. «Благополучным» свой брак считают: в семьях священнослужителей – 19% мужчин и 13% женщин; в семьях воцерковленных – 23% мужчин и 21% женщин; в семьях, в которых один из супругов воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий – 12% мужчин и 27% женщин; в семьях невоцерковленных или неверующих – 32% мужчин и 27% женщин. «Скорее благополучным» свой брак считают: в семьях священнослужителей – 7% женщин; в семьях воцерковленных – 8% мужчин и 11% женщин; в семьях, в которых один из супругов воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий – 12% мужчин и 7% женщин; в семьях невоцерковленных или неверующих – 8% мужчин и 11% женщин. В категорию «переходных» попали: семьи, в которых один из супругов воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий – 5% мужчин и 2% женщин; семьи невоцерковленные или неверующие – 4% мужчин и 2% женщин. «Скорее неблагополучным» свой брак считают: в семьях священнослужителей – 4% женщин; в семьях воцерковленных – 3% женщин; в семьях, в которых один из супругов воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий – 10% мужчин и 5% женщин; в семьях невоцерковленных или неверующих – 12% мужчин и 8% женщин. «Неблагополучным» свой брак считают: в семьях священнослужителей – 2% женщин; в семьях воцерковленных – 3% мужчин и 5% женщин; в семьях, в которых один из супругов воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий – 2% мужчин и 10% женщин; в семьях невоцерковленных или неверующих – 3% мужчин и 9% женщин. К «абсолютно неблагополучным» отнесли свой брак: в семьях воцерковленных – 3% женщин; в семьях, в которых один из супругов воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий – 5% мужчин и 7% женщин; в семьях невоцерковленных или неверующих – 3% мужчин и 3% женщин. Таким образом, гипотеза данного исследования подтвердилась: у семей священнослужителей и семей воцерковленных удовлетворенность браком выше, чем у семей, в которых один из супругов невоцерковлен или неверующий и в семьях невоцерковленных или неверующих. При этом заметна четкая градация уровня удовлетворенности в зависимости от степени воцерковленности супружеской пары: самыми удовлетворенным браками являеются семьи священнослужителей, затем семьи воцерковленные, за ними идут семьи, в которых один воцерковлен, а другой невоцерковлен или неверующий и наименее удовлетворенными считают свой брак семьи невоцерковленные или неверующие. При этом, если в семье хотя бы один из супругов воцерковлен, то удовлетворенность браком уже выше. К вопросу о благополучии пар, в которых один из супругов воцерковлен, а другой нет: как следует из графика, если неверующего супруга подводить к воцерковлению, то существует большая вероятность семье войти в категорию благополучных; если же семья будет ориентироваться лишь на супруга неверующего, то у нее больше шансов попасть в категорию менее благополучных семей. Исследование так же показало, что во всех группах респондентов степень удовлетворенности браком у мужчин выше, чем у женщин. Для объяснения данного факта требуется дополнительное исследование. Подтвержденная в ходе работы гипотеза, для основательного ее объяснения, так же требует дополнительных исследований с привлечением соответствующих методов психологической диагностики. Результаты, полученные нами, совпадают с исследованием, проведенным И.А. Кузнецовой, которое показало, что уровень удовлетворенности браком у супругов верующих выше по сравнению с парами неверующих. При тестировании с супружескими парами так же проводилась беседа, которая показала, что воцерковленные семьи относятся к браку как к Таинству, считая, что благодать, полученная при Венчании, помогает им в семейной жизни и строят свои взаимоотношения согласно Священному Писанию. Священное Писание говорит об особой ответственности мужа, который призван быть «главою жены», любящим ее, как Христос любит Свою Церковь, а также о призвании жены повиноваться мужу, как Церковь повинуется Христу (Еф. 5, 22–23; Кол. 3, 18). Здесь речь идет, конечно же, не о деспотизме мужа или закрепощении жены, но о первенстве и ответственности, заботе и любви[7]. «Быть главой» – означает заботиться, брать ответственность за благополучие ближнего. Муж отвечает за все сферы семейной жизни: за материальное благополучие, за душевное и духовное состояния супруги и семьи в целом. Это функции, наложенные на мужчину Богом, их нереализованность ведет к своеобразной духовной инвалидизации мужчины и к неудовлетверенности его своим положением[8], что, к сожалению, свойственно мужчинам в современном мире. Жена должна не бояться выпустить из своих рук бразды правления и принять предназначенное ей Богом положение: «повинуйтесь своим мужьям как Господу… как Церковь повинуется Христу» (Еф. 5, 22–24). В христианском браке такие отношения являются естественными и не вызывают неудовлетворенности и разногласий. Более того, психологи-консультанты утверждают: «Практика работы с женщинами, которые начинают строить свои семейные отношения на основе христианской модели супружества, показывает, что их постепенный отказ от тотального контроля за всеми действиями мужа и детей, от стремления управлять всем и всеми достаточно быстро приводит к значительному улучшению семейной атмосферы, к тому, что муж начинает восприниматься ею более позитивно и, соответственно, больше участвует в семейных делах (об этом говорят сами женщины)»[9]. В православной модели брака жизненные ориентиры супругов, их единомыслие в представлении о нравственности, обязанностях мужа и жены помогают предотвращению появления супружеских конфликтов: «Общность веры супругов, являющихся членами тела Христова, составляет важнейшее условие подлинно христианского и церковного брака. Только единая в вере семья может стать «домашней Церковью» (Рим. 16, 4; Флм. 1, 2), в которой муж и жена совместно с детьми возрастают в духовном совершенствовании и познании Бога»[10]. Многие люди в результате своего духовно-нравственного невежества не могут правильно выстроить супружеские взаимоотношения и создать здоровую семью, чувствуют себя в браке неудовлетворенными. Залогом же улучшения ситуации может стать возвращение людей к своим духовным и культурным традициям. Как сказал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, «исповедуемое Православием восприятие семьи как малой Церкви помогает христианам… правильно выстроить взаимоотношения мужа и жены»[11] и результаты проведенного исследования это наглядно показывают. Дмитрий Дементьев Литература: [1] Демографический кризис вызван нарушением системы ценностей, убежден Патриархhttp://www.newsru.com/religy/23sep2010/demografia.html 23.10.2010 [2] Патриаршее приветствие участникам выставки «В единстве семьи – единство нации» в Храме Христа Спасителя – см.: http://www.patriarchia.ru/db/text/968320.html 21.12.2009. [3] Кузнецова Ирина Александровна. Духовно-нравственные ценности Православия как фактор семейного воспитания детей. Дисс. канд. психол. наук. – СПб.: 2007. – С. 85 – 88. [4] Приводится по: Андреева Т. В. Психология современной семьи. Монография. – СПб.: Речь, 2005. – С. 113. [5] Православная энциклопедия. Том IX.: М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2005. – С. 495. [6] Тест-опросник удовлетворенности браком, ОУБ // Психологические тесты / Под ред. А.А.Карелина: В 2 т. Т. 2. – М., 2007. – С.173–179. [7] Глава X: Вопросы личной, семейной и общественной нравственности/Основы социальной концепции Русской Православной Церкви // Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. – М, 2001. – С. 377-378. [8] Лысюк Л. Христианская модель семьи как основа семейного консультирования // Московский психотерапевтический журнал. 2004. №4. – С.70. [9] Там же, С. 74. [10] Глава X: Вопросы личной, семейной и общественной нравственности // Основы социальной концепции Русской Православной Церкви // Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. – М, 2001. – С. 373. [11] Патриаршее приветствие организаторам, участникам и гостям VII Всероссийского кинофестиваля короткометражных фильмов «Семья России» http://www.patriarchia.ru/db/text/1158522.html 12.05.2010 http://dimdem.ru/udovletvorennost-brakom-v-semya/?fbclid=IwAR1CtofTSV64Uv7VUn7cUnRxIwzq0HLHbFo4ifRE6Dwx2vI0l53dm5Lr0ws

В российском научном социологическом дискурсе есть определенная неясность с термином «воцерковление». Как вы считаете, можно ли использовать данный термин как социологическое понятие, которое фиксирует определенную закономерность - интеграцию личности или сообщества в религиозную жизнь вне зависимости от конфессиональной принадлежности? Если нет, то какое понятие, с вашей точки зрения, более корректно применимо при описании процесса интеграции личности или сообщества в религиозную жизнь вне зависимости от конфессиональной принадлежности? (Автор опроса к.с.н., доцент Саратовского научно-исследовательского государственного университета Екатерина Игоревна Уфимцева) М.Ю. Смирнов: Екатерина Игоревна, может я плохо отслеживаю "российский научный социологический дискурс", но не встречал в нём оперирование термином "воцерковление" именно как социологическим понятием. А с термином "воцерковленность" в обработке Чесноковой мы все знакомы и вроде как достаточно критично к нему относимся - то есть не отвергается сам ход Валентины Федоровны, но под обоснованное сомнение ставится расширительный диапазон применения этого хода. Если исходить из того, что "воцерковление" - это процесс с соответствующими конфессиональными практиками, а "воцерковленность" - результат процесса, то можно по-чесноковски ранжировать этот результат на основе выделенных показателей, хотя проку большого в этом лично я не вижу (с моей точки зрения, качественную характеристику из этих показателей вывести нельзя). Я включил это понятие ("воцерковленность") в свой словарь 2011, чтобы отразить предложенный Чесноковой подход (то же - и Ваши статьи в Энц. словаре 2017). Но сам не считаю его оптимальным, тем более - если применять вне зависимости от вероисповедной принадлежности. Вы, по-моему, правильно ставите вопрос: "какое понятие более корректно применимо при описании процесса интеграции личности или сообщества в религиозную жизнь?". Тоже об этом размышляю. Но сложность вижу не в подборе термина (хотя существующий русский лексикон плохо годится для этого в силу полисемантичности разных фразеологизмов, а неологизмы рискованны), а в установлении предмета обозначения. Вот, скажем, что такое "религиозная жизнь". Я сам этот оборот использую иногда, но с тем смыслом, который сам и вкладываю в него, что совсем не обязательно совпадает с чьими-то ещё трактовками. Кстати, похожее и с понятием "религиозная идентичность". Мы каждый раз вынуждены либо считать, что за словом "религиозный" стоит однозначный и всеми одинаково понимаемый смысл (что по факту вовсе не так), либо подбирать уточнения, поясняющие - что для исследователя стоит за этим словом. Вообще, поставленный Вами вопрос имеет выход на более широкую и принципиальную проблему - формирование адекватного лексикона для описания предметного поля социологии религии. В похожем ключе об этом недавно высказалась в Фейсбуке Островская. А я планирую предложить коллегам дискуссию о понятийном аппарате социологии религии и обдумываю возможный формат этого обсуждения, чтобы выработать хотя быть конвенциональный минимум. Буду рад получить поддержку коллег в этом деле. Так что спасибо за вопрос и извините за непрямой ответ ))) В.В. Сухоруков: Уважаемая Екатерина Игоревна! Постараюсь ответить коротко на Ваши вопросы: 1. "Как вы считаете, можно ли использовать данный термин как социологическое понятие, которое фиксирует определенную закономерность - интеграцию личности или сообщества в религиозную жизнь вне зависимости от конфессиональной принадлежности?" - Нет. Воцерковление (равно как и противоположный термин - расцерковление) можно использовать в качестве социологического понятия, но оно применимо только к той религиозной жизни, которая происходит в рамках церкви, т.е. к христианским конфессиям. Для нехристианских религий можно придумать аналоги, оставив префикс и суффикс и заменив корень на наименование общины в соответствующей религии: восангхаление (для буддизма), воуммаление (для ислама). 2. "Если нет, то какое понятие, с вашей точки зрения, более корректно применимо при описании процесса интеграции личности или сообщества в религиозную жизнь вне зависимости от конфессиональной принадлежности?" - Повышение степени религиозности. Да, тут не одно слово, а три, зато точная формулировка. При необходимости можно поделить это понятие в зависимости от конфессии, добавив её название: повышение степени православной религиозности (это и есть воцерковление), повышение степени мусульманской религиозности и т.д. Чтобы получить аналог расцерковления или рассангхаления, достаточно заменить повышение на понижение. В общем, понятие из нескольких слов удобно тем, что оно сразу же находится в контексте других аналогичных понятий, которые в совокупности охватывают предмет исследования и облегчают комплексную постановку вопросов. Воцерковление легче вырвать из контекста и использовать как автономное понятие, как бы висящее в воздухе само по себе, а вот с повышением степени православной религиозности такой номер не пройдёт: само понятие диктует, что религиозность может не только увеличиваться и быть не только православной (в противном случае это понятие было бы тавтологичным). Более того, сразу же встаёт вопрос не только о степени, но и об уровне религиозности. Если необходимо именно одно слово, то я могу предложить следующие варианты: религиофикация, религиозация, орелигиозивание. Понимаю, что непривычно (и, может быть, даже не очень благозвучно), но это дело наживное, ведь в научном дискурсе успешно функционируют такие понятия, как модификация и институционализация. С.Д. Лебедев: Уважаемая Екатерина Игоревна, Понятие «воцерковление», введённое в российский социологический дискурс В.Ф. Чесноковой, представляется внутренне сложным и многозначным. Оно синкретически объединяет, как минимум, четыре содержательные интенции: 1) «погружение» человека или группы в религиозное состояние через интенсификацию внутренней духовной жизни; 2) усвоение человеком или группой символических и дискурсивных контекстов определённой религии и конфессии (церкви) – религиозную инкультурацию; 3) трансформацию структуры повседневных практик – изменение образа жизни в соответствии с ценностями и нормами религии / конфессии; 4) интеграцию человека или группы в структуры социальных связей и отношений религиозного / конфессионального сообщества. На мой взгляд, в ситуации современности указанные интенции между собой существенно раскоррелированы. Именно это обстоятельство лежит в основании таких парадоксальных явлений, как «вера без принадлежности» и «принадлежность без веры», в основании расхождения между «классической» религиозностью и неклассической «духовностью», и т.п. В этой связи, говорить о воцерковлении корректно только применительно к активным верующим традиционного типа, которых в современных обществах явное меньшинство. В России, например, глубоко воцерковлённых (то есть отвечающих всем четырём критериям) православных верующих будет всего несколько процентов (на этом сходились В.Ф. Чеснокова и её оппоненты Д.Е. Фурман и К. Каариайнен). Институциональные же каналы воцерковления в православии узки, что серьёзно обосновано с помощью комплексного социологического подхода в диссертации прот. Николая Емельянова (ПСТГУ). Поэтому, на мой взгляд, говорить о воцерковлённости и воцерковлении научно корректно лишь применительно к достаточно узкой и специфической группе традиционных верующих. При этом остаётся под вопросом, насколько правомерно распространять данное понятие за рамки традиционных христианских деноминаций (например, на мусульман или буддистов). Как минимум, здесь в каждом случае требуется предварительно уточнить и обосновать трактовку понятия «церковь». Но здесь я уже перехожу в режим "капитана Очевидность" Продолжение следует...

«А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?» ТРАНСФОРМАЦИЯ ФОРМЫ СВЯЗИ МЕЖДУ ВОЦЕРКОВЛЕННОСТЬЮ И ЭЛЕКТОРАЛЬНЫМИ ПРЕДПОЧТЕНИЯМИ ПРАВОСЛАВНЫХ ВЕРУЮЩИХ Богачёв М. И. Статья посвящена изучению связи между воцерковленностью и электоральными предпочтениями православных верующих. Автор на данных Интернет-опроса (2014-2015 гг.) выявляет трансформацию параболы образной формы связи между воцерковленностью и электоральными предпочтениями православных верующих и анализирует возможные причины фиксации данного изменения. soc1.pdf

Уважаемый Сергей Дмитриевич, коллеги. Думаю, что одно из назначений этого форума-это задавать вопросы. Вот собственно, я и хочу задать вопросы и выслушать мнение коллег т.к. я сама не специалист в области социологии религии. Меня интересует определение термина "воцерковление". Можно ли считать "воцерковление" этапом социализации личности? Можно ли рассматривать "воцерковление" как вид деятельности? Если можно, то у каждой деятельности есть мотив. Мотив, как мы знаем, "опредмеченная потребность"(Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М.: Изд-во «Смысл», 2005). Что может являться потребностью в данном случае? Вот еще вопрос по поводу "воцерковленности" возник. Можно ли воцерковление назвать психосоциальным явлением применительно к индивиду? Говоря простым языком, что когда человек начинает "воцерковляться" то меняется его "внутреняя"жизнь (т.е. психологическая)(например, ценности, установки и т.п.) и "внешняя" (т.е. социальная), он начинает входить в церковную общину и взаимодействовать в группе, появляются новые социальные связи или роли допустим. Воцерковленность сложно измерить количественными методиками. Как отмечает М.С. Алексеева( Алексеева М.С. Воцерковленность как показатель религиозности//Социологические исследования.- 2009 - №9, С. 97-102.), в определении степени религиозности, несомненно, большую роль играет выполнение всех предписаний, обрядов и ритуалов, но более важным является проникновение религиозных взглядов в повседневную жизнь, внекультовое религиозно ориентированное поведение. Сложность проведения социологического опроса для выявления религиозного сознания отмечена многими исследователями в этой области. Основной причиной этого является то, что если в ходе опроса можно выяснить, какие религиозные идеи человек принимает, а какие нет, совершает ли те или иные культовые действия и с какой частотой, то проникновение религиозных идей и ценностей в повседневность индивидов на этом уровне проверить с высокой степенью репрезентативности не представляется возможным. Качественные методы в данном аспекте имеют преимущество (прежде всего, включенное наблюдение и глубинное интервью) и должны дополнять, конкретизировать, проверять данные, полученные посредством количественных методов. На мой взгляд, очень хорошо в данном случае подходит нарративный анализ. Мне лично очень нравиться этот метод исследования. Отличие от интервью заключается в том, что в первом случае человек сам ведет рассказ от первого лица и делает акценты на наиболее важные для него события. Когда-то на кафедре писали учебник по Социологии социальной работы и рассматривали этот метод исследования применительно к социальной работе. Мне кажется, что в анализе религиозности его так же можно использовать. Минус этого метода в затрате времени на расшифровку записи.

В присоединённом файле публикую свою программу. По этой ссылке доступны официальные сведения о ней. А ниже представлен её исходный код: Композиционная валидность В-индекса.exe

УДК 316.353 ВОЦЕРКОВЛЕННОСТЬ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ ПРАВОСЛАВНЫХ ВЕРУЮЩИХ: ПОИСК ВЗАИМОСВЯЗИ Богачёв М.И. Аннотация Статья посвящена поиску взаимосвязи между воцерковленностью и политическими предпочтениями православных верующих. Автор анализирует массив социологических данных «Социальная стратификация современного российского общества» на предмет взаимосвязи воцерковленности и голосования за «Единую Россию». Исследователь приходит к выводу о наличии слабой статистически значимой связи между исследуемыми переменными. Ключевые слова: политология религии; политика и религия; воцерковленность; «Единая Россия»; православие. BEING CHURCHED AND POLITICAL PREFERENCES OF ORTHODOX BELIEVERS: THE RESEARCH INTO CORRELATION Bogachеv M.I. Abstract: The article is dedicated to the research of connection between being churched and political preferences of orthodox believers. The author analyzes the Social Stratification of the Modern Russian Society sociological data. He looks for connection between being churched and voting for United Russia Party. The researcher makes a conclusion that the variables have a weak statistically significant connection. Keywords: political science of religion; politics and religion; being churched; United Russia Party; Orthodoxy. Введение. В течение последних десятилетий мы можем наблюдать тенденцию усиления позиций религии в российском обществе. Если в 1989 г. 21,9% граждан РСФСР идентифицировали себя как православные верующие, то в 2013 г. уже 64% россиян считало себя «православными» [1]. Однако изменения происходят не только на количественном, но и на качественном уровнях. Меняются не только показатели численности «православных» верующих, но и их поведенческие характеристики, предпочтения [2]. Кроме того наблюдаемый в последние годы тренд показывает неуклонное увеличение количества брендов, аффилирующих производителя и товар с тем или иным вероучением, что свидетельствует не только о высоком потенциале конфессионально ангажированного рынка, но и об усиливающихся расхождениях в поведенческих установках религиозных и нерелигиозных граждан РФ [3], [4]. Проблемное поле. Интенсификация контроверз в поведении представителей различных религиозно-мировоззренческих групп затрагивает и сферу политического. В качестве доказательства этого тезиса можно привести пример неодинаковой поддержки «православной общественностью» [5] таких политических событий как митинг на Болотной площади в декабре 2011 г. и «Русских маршей» в 2011-2013 гг. В частности на оппозиционном митинге на Болотной площади (как и на митинге на проспекте Академика Сахарова, «Большом белом круге» и других оппозиционных акциях) не было замечено групп публично аффилирующих себя с православной конфессией [6][1]. В то время как на «Русских маршах» ежегодно можно наблюдать большое количество граждан, открыто обозначающих свою идентификацию с православием. Данный факт открывает перед нами в недостаточной степени исследованное проблемное поле взаимосвязей между политическими предпочтениями и религиозной принадлежностью. Проблема. Специфика современного социального пространства являет нам феномен использования религиозной «принадлежности» в качестве культурно-идентификационного элемента [7]. Разительное увеличение числа лиц, определяющих себя как православных верующих, произошедшее за последние два десятилетия, привело к размыванию немногочисленной группы практикующих православных верующих за счет россиян, идентифицирующих себя как православные, но при этом не исполняющих религиозные практики, не знающих или не разделяющих основные положения вероучения. Результатом данного процесса стала бессмысленность определения политических предпочтений православных верующих как монолитной группы, актуализирующая потребность в изучении предпочтений православных верующих, дифференцированных по степени воцерковленности. Таким образом, из разрабатываемой в данном исследовании проблематики выкристаллизовывается следующая проблема: существует ли взаимосвязь между воцерковленностью и политическими предпочтениями православных верующих? Операционализация воцерковленности. Мы стратифицируем православных верующих в зависимости от степени проникновения религиозных убеждений в их повседневные практики, то есть от степени их воцерковленности. В результате анализа академической литературы, посвященной изучаемой нами проблематике, было выявлено несколько подходов к операционализации понятия «воцерковленность». К ним относятся: «индекс воцерковленности» В.Ф. Чесноковой [8]; концепт «традиционных верующих», разработанный К. Каариайненом и Д.Е. Фурманым [9]; операционализация через частоту посещения религиозных служб, используемая М. Тарусиным [10] и модернизированный А.В. Ситниковым индекс воцерковленности [11]. В данной работе мы не будем заострять внимание на плюсах и минусах различных операционализаций воцерковленности и предпочтительности использования того или иного подхода [12]. Вместо этого мы обратим внимание на общий элемент всех вышеобозначенных операционализаций – частоту посещения религиозных служб. Все выше обозначенные авторы используют данный критерий, однако одни при расчете воцерковленности снабжают его дополнительными переменными, а другие – нет. Вместе с тем всеми исследователями признается высокая значимость учета частоты посещения религиозных служб для определения степени погруженности человека в религиозный образ жизни. Вторым по значимости индикатором погруженности верующего является частота молитв. Однако, результаты работы А.Ю. Кульковой [13] свидетельствуют в пользу того, что частота посещения религиозных служб является более значимой, нежели регулярность свершения молитв. Более того, политологом было выявлено, что частота совершения молитвы хуже посещения религиозных служб объясняет политическую активность граждан, так как эффект от совершения молитвы перекрывается частотой посещения церкви, ввиду взаимосвязанности этих переменных. Учитывая данные выводы обществоведа и наличие совокупности исследовательских работ, затрагивающих интересующую на проблематику, но использующих различные операционализации к воцерковленности, логичным выводом является упрощение понятия воцерковленность и его редуцирование до частоты посещения религиозных служб. Таким образом, в данном исследовании под термином «воцерковленность» мы будем понимать степень проникновения религиозных убеждений в сознание человека, фиксируемую, прежде всего, через частоту посещения религиозных служб (церкви). Разработанность проблемы. На сегодняшний день, академическое сообщество располагает некоторыми сведениями о различиях в политических предпочтениях представителей разных религиозно-мировоззренческих групп россиян. Данная тематика поднималась в работах С.Б. Филатова, Д.Е. Фурмана, К. Каариайнена, М.П. Мчедлова [14]. Однако научно подтвержденной информации о существовании различий или же идентичности политических предпочтений православных верующих, дифференцированных по степени воцерковленности, практически нет. Попытка приподнять «вуаль неведения» с данной проблемы была предпринята В.В. Локосовым [15], Ю.Ю. Синелиной [16] и А.В. Ситниковым [11]. Однако выводы авторов оказались неоднозначными, а их осмыслению не было уделено должного внимания. В связи с этим, на данный момент, мы не можем сформировать чёткого мнения о взаимосвязях между воцерковленностью и политическими предпочтениями православных верующих. Методологические основания исследования. Для прояснения исследовательской проблемы нами была предпринята попытка вторичного анализа баз социологических данных. Изучение взаимосвязей политических предпочтений и воцерковленности православных верующих происходило в методологических рамках бихевиорализма, воспринимающего исследуемые феномены в категориях «стимул-реакция» (воцерковленность – политические предпочтения). Для исследования использовался кросс-табуляционный анализ (построение и изучение таблиц сопряженности). В частности, мы проанализировали массив данных на предмет наличия статистических взаимосвязей между воцерковленностью православных верующих и таким аспектом политических предпочтений как голосование за «Единую Россию» на предшествующих опросу федеральных парламентских выборах. Гипотеза. Верификации в данном исследовании подлежало утверждение: Н1: воцерковленность взаимосвязана с политическими предпочтениями православных верующих (голосованием за «Единую Россию»). Эмпирическая база исследования. Эмпирической базой стал массив «Социальная стратификация современного российского общества», данные для которого были собраны в 2005-2006 гг. Выбор данного массива, прежде всего, обусловлен наличием в нем большого количества наблюдений (N=15000 человек), что позволило сохранить большую базу лиц, идентифицирующих себя как православных верующих, после обработки данных (N=11246 человек). Так как сильновоцерковленных респондентов в целом существенно меньше, чем слабовоцерковленных респондентов они реже попадают в общероссийскую выборку. В то время как для изучения взаимосвязей воцерковленности, с каким бы то ни было явлением, необходимо значительное наполнение всех групп православных, дифференцированных по степени воцерковленности. Поэтому стандартные выборки, используемые в таких общеизвестных исследовательских проектах как WVS, EVS, ESS не позволяют изучить взаимосвязь воцерковленности с политическими предпочтениями православных верующих. Качество данных, предоставленных в массиве исследования «Социальная стратификация современного российского общества», можно охарактеризовать как высокое: опросы проводились по случайной репрезентативной выборке без использования квот, а формулировки вопросов производились в общепринятой в академических кругах форме. Кроме того, в данной работе для прослеживания характера распределения голосов групп православных верующих, поделенных в зависимости от степени воцерковленности, использовались массивы данных European Social Survey (ESS) 2008, 2010 и 2012 гг. и массив данных European Value Survey (EVS) 2011 г. Описание процедуры анализа. Для проведения анализа из общего массива была выделена группа лиц, идентифицирующих себя как православные верующие. После чего данная группа была распределена на подгруппы в зависимости от степени их воцерковленности, фиксируемой по частоте посещения религиозных служб. В связи с тем, что в исследовании для определения частотности посещения религиозных служб использовалось пять градаций, было сформировано пять групп православных верующих: посещающие службы каждую неделю, раз в месяц, несколько раз в год, раз в год и реже, не посещающие служб. Используя терминологию В.Ф. Чесноковой, сформированные группы можно назвать как сильновоцерковленная, полувоцерковленная, начинающая, слабовоцерковленная и нулевая. Так как одна из исследуемых нами переменных является порядковой шкалой, а другая – номинальной, мы не можем провести корреляционный или регрессионный анализы. Поэтому нами был произведен кросс-табуляционный анализ (построена таблица сопряженности) переменных «православные верующие, деленные по группам» и «электоральные предпочтения». Для установления соответствия между наблюдаемыми и ожидаемыми значениями мы применили критерий независимости χ2 (хи-квадрат). Кросс-табуляционный анализ воцерковленности и электоральных предпочтений выявил статистически значимую связь между голосованием за «Единую Россию» и частотой посещения религиозных служб. Однако направленность данной связи различается в разных группах православных верующих. Так наивысшая степень воцерковленности (посещение служб каждую неделю) имеет отрицательную связь с голосованием за «Единую Россию», в то время как меньшая степень воцерковленности, выраженная в посещении служб раз в месяц и реже, имеет положительную связь с электоральной поддержкой «партии власти». Посещение служб несколько раз в год, характеризующее меньшую степень воцерковленности, аналогичным образом имеет положительную связь с голосованием за «Единую Россию». Посещение служб с частотностью раз в год и реже не имеет статистической связи с голосованием за «Единую Россию». В то время как отказ от посещения религиозных служб имеет отрицательную связь с голосованием за «Единую Россию». Таким образом, посещение религиозных служб каждую неделю и отказ от посещения религиозных служб – уменьшают среди православных верующих поддержку «Единой России». Для того чтобы понять характер распределения голосов православных верующих за «Единую Россию» в рамках групп, сформированных по частоте посещения служб, и узнать насколько полученные значения велики по отношению к общему количеству, мы определили процентную долю православных верующих, проголосовавших за «Единую Россию» в каждой подгруппе. Из полученного распределения видно, что учащение посещения религиозных служб от «не посещаю» до «раз в месяц» увеличивает электоральную поддержку «Единой России», в то время как учащение посещения служб от «раз в месяц» до - «каждую неделю» уменьшает поддержку «Единой России». Вместе с тем необходимо отметить, что в наиболее воцерковленной группе, характеризующейся еженедельным посещением религиозных служб, существует положительная связь с голосованием за КПРФ и «Родину». В группе с частотностью посещения служб раз в месяц также существует положительная связь с голосованием за КПРФ. Посещение религиозных служб несколько раз в год имеет положительную связь с голосованием за «Родину». Посещение религиозных служб раз в год и реже характеризуется наличием отрицательной связи с голосованием за КПРФ. А непосещение служб вообще отрицательно связано с голосованием за партию «Родина». Кроме того, еженедельное посещение служб положительно связано с отказом от участия в избирательном процессе. Посещение служб раз в месяц отрицательно связано с графой «не ходил на выборы», равно как и посещение служб несколько раз в год. Посещение служб раз в год и реже не связано с отказом от участия в выборах. Тогда как отказ от посещения религиозных служб положительно связан с отказом от участия в выборах. Иными словами, статистический анализ свидетельствует о том, что: 1) наиболее воцерковленные верующие (церковный народ) меньше голосуют за «Единую Россию», но чаще выбирают КПРФ и «Родину», а также чаще не ходят на выборы. 2) менее воцерковленные верующие (полувоцерковленные) часто голосуют за «Единую Россию» и КПРФ и реже отказываются от участи в выборах. 3) православные с еще более редкой частотностью посещения служб (начинающие) активно голосуют за «Единую Россию» и «Родину» и редко отказываются от участия в выборах. 4) православные, посещающие религиозные службы раз в год и реже (слабовоцерковленные), реже голосуют за КПРФ. 5) лица, идентифицирующие себя как православные верующие, но не посещающие религиозных служб (нулевая группа) реже голосуют за «Единую Россию» и «Родину», но чаще отказываются от участия в выборах. Для определения степени близости статистической связи к функциональной (для измерения тесноты стохастической связи) мы воспользовались коэффициентом сопряженности признаков Пирсона, применяемым в таблицах с произвольным числом строк и столбцов. Данный критерий измеряется в шкале от 0 до 1, где нулевой показатель свидетельствует о том, что связь между исследуемыми признаками отсутствует, а единица что – переменные полностью зависимы. При этом коэффициент Пирсона никогда не достигает единицы, а его максимальное значение напрямую зависит от размерности таблицы сопряженности. Вычисленный коэффициент сопряженности признаков Пирсона (0,131) свидетельствует о наличии слабой, но статистически значимой функциональной связи между воцерковленностью (частотой посещения религиозных служб) и голосованием. Так как согласно нашим априорным представлениям воцерковленность является независимой переменной, а политические предпочтения – зависимой, полученные результаты могут получить следующую интерпретацию: воцерковленность положительно взаимосвязана с голосованием за «Единую Россию», однако эта связь не является монотонно возрастающей, так как наиболее воцерковленная группа православных верующих демонстрирует отрицательную связь с голосованием за «Единую Россию». К сожалению, ввиду ограниченности выборочных совокупностей проектов WVS, EVS, ESS мы не можем проверить вывод о наличии слабой, но статистически значимой связи между воцеркволенностью и голосованием (стандартизированные остатки при столь малых выборках православных верующих оказываются не значимы). Однако проанализировав массивы данных этих исследовательских проектов, мы можем проследить характер распределения голосов групп православных верующих, поделенных в зависимости от степени воцерковленности, за «Единую Россию». Для этого мы воспользовались массивами данных ESS 2008-2010-2012 гг. В этих массивах посещение религиозных служб измеряется по иной шкале, чем в используемом нами массиве проекта «Социальная стратификация современного российского общества». Поэтому нам пришлось перекодировать семи пунктную шкалу ESS в используемую нами пяти пунктную. В 2008 и 2010 г. в опроснике ESS у респондентов спрашивалось об их электоральных предпочтениях на последних выборах в Государственную Думу РФ, проходивших в 2007 г. В результате анализа данных 2008 г. было получено следующее распределение голосов подгрупп православных верующих. Распределение ответов православных респондентов в 2007 г. несколько изменилось по сравнению с 2003 г. Так существенно увеличилось количество верующих, голосующих за «Единую Россию» среди православных, не посещающих религиозных служб. В итоге получилось, что православные, посещающие службы раз в год и реже менее поддерживают «Единую Россию», нежели граждане, не посещающие служб вообще, но считающие себя православными. Вместе с тем, в остальном распределение голосов православных сохранило ранее выявленный параболический тренд – сначала увеличение голосования за «Единую Россию» следует вместе с учащением посещения служб, однако при в диапазоне частотности посещения от «раз в месяц» до «каждую неделю» поддержка «Единой России» резко падает. Анализ данных 2010 г. предоставил схожую картину распределения голосов подгрупп православных верующих на федеральных парламентских выборах 2007 г. При этом группа не посещающих службы демонстрировала более умеренную поддержку «Единой России», чем выданную в массиве 2008 г. Параболический тренд также сохранился – поддержка «Единой России» увеличивается вместе с частотностью посещения религиозных служб в диапазоне от «раз в год и реже» до «раз в месяц» и резко падает в диапазоне от «раз в месяц» до «каждую неделю». Аналогичное распределение голосов православных верующих было выявлено и в массиве 2012 г., в котором респонденты сообщали о своих предпочтениях на думских выборах 2011 г. Однако группа не посещающих вновь явила активнейшую электоральную поддержку «Единой России» и существенно опередила в этом показателе, даже группу посещающих религиозные службы раз в год – самую активно голосующую за «Единую Россию» из посещающих службы групп. В остальном параболическая тенденция сохранилась. Наиболее воцерковленные верующие продолжали демонстрировать наименьшую поддержку «Единой России». Изучение распределения голосов православных верующих в думской избирательной компании 2011 г. было произведено не только на данных ESS 2012 г., но еще и на массиве данных EVS 2011 г. Для этого семи пунктная шкала из EVS также была перекодирована в используемую нами пяти пунктную. В результате было получено распределение, сохраняющее параболический тренд, но вновь отличное в группе не посещающих религиозные службы. На этот раз не посещающие религиозные службы православные верующие продемонстрировали наименьшую поддержку «Единой России» (согласно данным ESS – эта группа наоборот оказала высочайшую поддержку «партии власти»). В остальном параболическая тенденция сначала увеличивающейся, а после снижающейся поддержки «Единой России» сохранилась. Таким образом, сравнив доли голосов православных верующих, разделенных по группам в зависимости от частоты посещения религиозных служб (воцерковленности), отданные за «Единую Россию» в 2003, 2007 и 2011 гг., мы можем сделать вывод о сравнительном постоянстве параболического тренда во взаимосвязи воцерковленности православных верующих и электоральной поддержки «Единой России». При этом необходимо отметить, отсутствие стабильности в голосовании православных верующих, не посещающих религиозные службы, за «Единую Россию». Согласно проанализированным данным, показатель поддержки данной партии среди нулевой по степени воцерковленности группы характеризуется резкими разнонаправленными скачками. Результаты. Итогом проведения статистического анализа стало выявление наличия слабой, но статистически значимой функциональной связи между воцерковленностью (частотой посещения религиозных служб) и голосованием за «Единую Россию» (вычисленный коэффициент сопряженности признаков Пирсона составил 0,131). Таким образом, была подтверждена гипотеза, согласно которой воцерковленность взаимосвязана с политическими предпочтениями православных верующих. Вместе с тем было установлено, что выявленная взаимосвязь не является монотонно возрастающей, а визуально напоминает выпуклую параболу, растущую по мере учащения частотности посещения религиозных служб от «раз в год и реже» до «раз в месяц» и уменьшающуюся от «раз в месяц» до «каждую неделю». Иными словами, наиболее воцерковленная группа православных верующих демонстрирует отрицательную связь с голосованием за «Единую Россию». Данная «закономерность» в распределении голосов наиболее воцерковленных православных верующих также была выявлена и на данных EES 2008, 2010 и 2012 гг. и данных EVS 2011 г. Однако результаты исследования не позволяют нам сделать однозначный вывод о политических предпочтениях православных верующих, не посещающих религиозные службы (нулевая группа). Показатели, характеризующие политический выбор данной группы в одной и той же электоральной компании, кардинально различаются от массива к массиву, что актуализирует потребность в дополнительном исследовании данного явления. Интерпретации выявленной связи. Выявленное распределение электоральной поддержки «Единой России» различными группами православных верующих было проинтерпретировано, в результате чего было сформулировано несколько версий каузации полученной взаимосвязи: 1) пожилой возраст большинства верующих в наиболее воцерковленной группе оказывает отрицательное влияние на голосование за «Единую Россию» и положительное на голосование за КПРФ и патриотическо-державнические партии; 2) высокая степень проникновения религиозных убеждений в сознание человека, фиксируемая в еженедельном посещении религиозных служб, понижает интерес верующего к мирским явлениям и повышает интерес к трансцендентному, что проявляется в увеличении среди наиболее воцерковленных частотности отказа от участия в выборах; 3) учащение посещения религиозных служб оказывает благотворное воздействие социальную ответственность верующего, усиливает чувство причастности к религиозной общности и увеличивает желание помочь своей общности, что проявляется в голосовании за политическую силу, поддерживающую данную общность; 4) решающее воздействие на умонастроения верующих, сохраняющих интерес к мирским явлениям (в том числе к электоральным предпочтениям), оказывает позиция пастыря и около церковной среды (субкультуры). Верующие в своем большинстве следуют мнению, окормляющего их пастыря и ведут себя в соответствии с нормами, заведенными в их околоцерковном сообществе, а на сегодняшний день клир РПЦ лоялен «Единой России». Заключение. В данной работе мы попытались выяснить, существует ли взаимосвязь между воцерковленность и политическими предпочтениями православных верующих? Для этого мы сосредоточили внимание на одном из аспектов политических предпочтений православных верующих, а именно на электоральных предпочтениях, выраженных в голосовании за «Единую Россию» и проанализировали массив вторичных социологических данных на предмет наличия статистических взаимосвязей между воцерковленностью православных верующих и голосованием за «Единую Россию». В результате статистического анализа было выявлено наличие слабой статистически значимой положительной не монотонной связи, которая визуально может быть представлена в виде выпуклой параболы. Выявленная взаимосвязь была проинтерпретирована и получила четыре версий каузации. Вместе с тем необходимо отметить, что факт выявления взаимосвязи между двумя переменными еще не означает наличия между ними причинно-следственной связи. В завершении к вышеизложенному, необходимо особо отметить, что затронутая в данной работе проблематика в значительной степени является неизученной и требует более пристального внимания исследователей. Литература 1. Исследование ФОМ «Ценности: религиозность». URL: http://fom.ru/obshchestvo/10953 (дата обращения: 30.04.2013) 2. Синелина Ю.Ю. Религиозность в современной России//Отечественные записки. 2013. №1. URL: http://www.strana-oz.ru/2013/1/religioznost-v-sovremennoy-rossii (дата обращения: 31.12.2013) 3. Ключевская Е. Пища богов пользуется спросом // Российская газета. 2012. №5700. URL: http://www.rg.ru/gazeta/ufo/2012/02/09.html (дата обращения: 30.04.2013) 4. Почему на упаковках продукции «Рузское Молоко» зачеркнут штрих-код? URL: http://www.russkoe-moloko.ru/shtrih_kod.html (дата обращения: 30.05.2014) 5. Писманик М.Г. Этюды о социальных перспективах отечественной религиозности // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2010. №3. URL: http://religion.ranepa.ru/sites/default/files/2010_3.pdf (дата обращения: 30.05.2014) 6. Национальная он-лайн организация русских мусульман. URL: http://www.pravoverie.org (дата обращения: 31.12.2013) 7. Богачев М.И. Ревитализация православия в России: причины и возможные последствия // Бизнес. Общество. Власть. 2013. №15. С. 1-32. 8. Чеснокова В.Ф. Тесным путем: процесс воцерковления населения России в конце XX века. М.: Академический Проект, 2005. URL: http://krotov.info/history/20/1990/chesnokova_00.htm (дата обращения: 03.01.2014) 9. Фурман Д.Е., Каариайнен К. Старые церкви, новые верующие: Религия в массовом сознании постсоветской России. СПб.; М.: Летний сад, 2000. 248 с. URL: http://www.verigi.ru/?book=211 (дата обращения: 16.01.2014) 10. Тарусин М. Реальная Россия: Социальная стратификация современного российского общества. М.: «Журнал Эксперт», 2006. 11. Ситников А.В. Православие, институты власти и гражданского общества в России. СПб.: Алетейя, 2012. 12. Лебедев С.Д., Сухоруков В.В. Тесный путь не туда? // Социологические исследования. 2013. №1. С. 118-126. 13. Кулькова А.Ю. Влияние религиозности на политическое участие в современной России: автореф. дис. на соиск. уч. степ. маг. полит. наук. М.: Б.и., 2014. URL: http://fpp.hse.ru/vkr (дата обращения: 30.06.2014) 14. Филатов С.Б., Фурман Д.Е. Религия и политика в массовом сознании // Социологические исследования. 1992. №7. С. 3-12. URL: http://ecsocman.hse.ru/data/710/892/1216/016Vorontsova.pdf (дата обращения: 15.03.2014) 15. Локосов В.В. Влияет ли религиозность на политическую консолидацию общества? // Социологические исследования. 2006. №11. URL: http://ecsocman.hse.ru/data/480/828/1219/009_Lokosov_82-89.pdf (дата обращения : 16.01.2014) 16. Локосов В.В., Синелина Ю.Ю. Религиозная ситуация в Ярославской области. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2004. 17. Каариайнен К., Фурман Д.Е. Верующие, атеисты и прочие (эволюция российской религиозности) // Вопросы философии. 1997. №6. URL: http://www.atheism.ru/old/OthAth1.html (дата обращения : 16.01.2014) 18. Локосов В.В., Синелина Ю.Ю. Взаимосвязь религиозных и политических ориентаций православных россиян // Религия в самосознании народа (Религиозный фактор в идентификационных процессах)/Отв. ред. М.П. Мчедлов. М.: Институт социологии РАН, 2008. С. 135-158. URL: http://www.isras.ru/publ.html?id=1322 (дата обращения : 16.01.2014) 19. Мчедлов М.П. Религиоведческие очерки. Религия в духовной и общественно-политической жизни современной России. М.: Научная книга, 2005. References: 1. FOM Research «Values: Religiosity». URL: http://fom.ru/obshchestvo/10953 (date of access: April 30, 2013). 2. Sinelina Ju.Ju. Religiosity in Modern Russia //Local Records. 2013. №1. URL: http://www.strana-oz.ru/2013/1/religioznost-v-sovremennoy-rossii (date of access: December 31, 2013). 3. Kljuchevskaja E. Food for the Gods is in Favour // Rossijskaja gazeta. 2012. №5700. URL: http://www.rg.ru/gazeta/ufo/2012/02/09.html (date of access: April 30, 2013) 4. Why does «Ruzskoe Moloko» Packings have Crossed Bar Codes? URL: http://www.russkoe-moloko.ru/shtrih_kod.html (date of access: May 30, 2014). 5. Pismanik M.G. Sketches on Social Prospects of Public Religiosity // The State, Religion and Church in Russia and Abroad. 2010. №3. URL: http://religion.ranepa.ru/sites/default/files/2010_3.pdf (date of access: May 30, 2014). 6. The National On-line Organization of Russian Muslims. URL: http://www.pravoverie.org (date of access: December 31, 2013). 7. Bogachev M.I. Revival of Orthodoxy in Russia: Causes and Possible Consequences // Business. Society. Power. 2013. №15. Pp. 1-32. 8. Chesnokova V.F. The Thorny Path: the Problems Associated with Getting Churched in Russia at the End of XX Century. M.: Akademicheskij Proekt, 2005. URL: http://krotov.info/history/20/1990/chesnokova_00.htm (date of access: January 03, 2014). 9. Furman D.E., Kaariajnen K. Old Churches, New Believers: Religion in the Mass Conscience of the post-Soviet Russia. SPb.; M.: Letnij sad, 2000. 248 p. URL: http://www.verigi.ru/?book=211 (date of access: January 16, 2014). 10. Tarusin M. Real Russia: The Social Stratification of the Modern Russian Society. M.: «Zhurnal Jekspert», 2006. 11. Sitnikov A.V. Orthodoxy, Institutions of Government and Civil Society in Russia. SPb.: Aletejja, 2012. 12. Lebedev S.D., Suhorukov V.V. Thorny Path to Nowhere? 2013. №1. S. 118-126. 13. Kul'kova A.Ju. The Influence of Religiosity on Political Participation in Modern Russia: Abstract of Master’s Thesis in Politics. M.: B.i., 2014. URL: http://fpp.hse.ru/vkr (date of access: June 30, 2014). 14. Filatov S.B., Furman D.E. Religion and Politics in Mass Conscience. 1992. №7. S. 3-12. URL: http://ecsocman.hse.ru/data/710/892/1216/016Vorontsova.pdf (date of access: March 15, 2014). 15. Lokosov V.V. Does Religiosity Influence the Political Consolidation of Society? // Sociologicheskie issledovanija. 2006. №11. URL: http://ecsocman.hse.ru/data/480/828/1219/009_Lokosov_82-89.pdf (date of access: January 16, 2014) 16. Lokosov V.V., Sinelina Ju.Ju. Religious Situation in Yaroslav Region. M.: RIC ISPI RAN, 2004. 17. Kaariajnen K., Furman D.E. Believers, Atheists and the Others // Voprosy filosofii. 1997. №6. URL: http://www.atheism.ru/old/OthAth1.html (date of access: January16, 2014). 18. Lokosov V.V., Sinelina Ju.Ju. The Interrelation of Religious and Political Orientations of the Orthodox Russians // Religion in Self-conscience of People (Religious Factor in Identification Processes) / Otv. red. M.P. Mchedlov. M.: Institut sociologii RAN, 2008. Pp. 135-158. URL: http://www.isras.ru/publ.html?id=1322 (date of access: January 16, 2014). 19. Mchedlov M.P. Theological Essays. Religion in Spiritual, Social and Political Life of Modern Russia. M.: Nauchnaja kniga, 2005. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Богачёв Максим Игоревич, стажер-исследователь Научно-учебной лаборатории исследований в области бизнес-коммуникаций Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», ул. Мясницкая, 20, Москва, 101000, Россия Электронный адрес: mbogachev@hse.ru DATA ABOUT THE AUTHOR Bogachev Maksim Igorevich, Trainee-Researcher, Laboratory of Business Communications Higher School of Economics National Research University, 20 Myasnitskaya St., Moscow, 101000, Russia E-mail: mbogachev@hse.ru [1] Примечателен тот факт, что в протестных акциях активно участвовали представители мусульманских общин, входящих в Национальную организацию русских мусульман.

Содержание: Православных больше, чем верующих Соблюдение постов — самое узкое место Вера для галочки? Об индексе воцерковленности: методика расчета и типология индивидуумов Биографическая справка Над методикой определения воцерковленности социологам еще предстоит потрудиться (комментарий Алексея Синякова, зам. декана социологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова) Скачать "Как рассчитать социологический индекс воцерковленности"

Уважаемые коллеги! В данной статье помимо кратких методических реплик об измерении воцерковлённости можно найти обширные эмпирические данные на эту тему за более чем десятилетний период (с 1992 по 2004 годы). С момента первого измерения (1992 год) прошло уже более 20 лет, так что есть хороший потенциал для повторной оценки количества более или менее воцерковлённых респондентов. Скачать "Динамика процесса воцерковления православных"

Уважаемые коллеги! Вашему вниманию предлагается статья Ю.Ю. Синелиной, в которой она на региональном уровне применила методику В.Ф. Чесноковой в сочетании со своими авторскими наработками в квантификации суеверности. Скачать "Воцерковленность и суеверное поведение жителей Ярославской "