Search the Community

Джульетто Кьеза: «Этим миром правят 9 человек» Интервью российскому журналисту 2011 года «ИСТОРИЯ ПОСЛЕДНИХ ТРЁХ ВЕКОВ ПОДХОДИТ К КОНЦУ, ЦИВИЛИЗАЦИЯ ДЕНЕГ УЙДЕТ» — Мы находимся в начале переходного периода, который не имеет прецедентов в истории. Он мог наступить ещё десять лет назад, но США в 2001 году событиями 11-го сентября отложили кризис на 7 лет. Отложили – но не отменили. И в 2008 году он вернулся. Кому эта эпоха будет выгодна – сказать сложно, но уже ясно, что история последних трех веков подходит к концу. Сегодня ясно, что невозможно развитие внутри замкнутой системы ресурсов – мир достиг пределов развития. Все, кто говорят, что прежняя система сохранится — врут. Уголь, нефть, даже уран – все ресурсы планеты почти исчерпаны, и лишь вопрос времени, когда они окончательно закончатся. Все наши реалии, всё, к чему мы привыкли – будет меняться. Цивилизация денег уйдет. — Не рано ли вы ее хороните, г-н Кьеза? Критики современного общества несколько преувеличивают масштабы кризиса, вам не кажется? — Нет, это действительно глобальный кризис. В том числе, кризис энергетический. Даже воды мы сегодня используем больше, чем природа способна нам дать. И что будет, когда 300 миллионов человек в течение следующих десяти лет будут испытывать нехватку этого ресурса? Мы производим отходы с такой внутренней структурой, которые не могут быть переработаны в принципе. Мы изменили курс самой природы. — Об экологии говорят многие. Правительства тратят на нее огромные суммы, население голосует за экологические программы тех или иных партий… — Нужно понять, что прежняя демократия уже умирает. В Европе половина населения не ходит на выборы – и вовсе не из-за своей аполитичности. Огромному числу людей не хватает представительства их интересов во власти. Я вовсе не против парламентов, местных советов и т.д. Просто нужно создавать новую систему представительства, новые партии и движения. И это движение должно идти снизу. — Под каким флагом? — Под флагом самоограничения. Сегодня нужно начинать себя ограничивать, менять себя и свой образ жизни. Нужна культурная, организационная, политическая революция, нужно уменьшать затраты энергии. «МЫ ЖИВЁМ ДЛЯ РЫНКА» — Вы полагаете, в мире наберется достаточно людей, которые по доброй воле готовы себя ограничивать? В мире, большая часть которого элементарно недоедает? — Речь не о голодающих. Но даже те, кто мог бы себя ограничить, не начинают об этом думать. Потому что нами манипулируют, нас оболванивают! Людей превратили в инструменты покупки. Мозги абсолютного большинства контролируются. Мы живем для рынка, когда работаем и когда отдыхаем. Именно он диктует нам наши действия. Мы не свободные люди. Журналисты должны информировать об этом людей. Но СМИ об этом молчат. Телевидение 24 часа говорит нам, что надо покупать вещи, что наша шкала ценностей – это покупательная способность. Реально в современном телевидении непосредственно информации не более 8%. Все остальное реклама и развлечение. И формируют человека в итоге эти самые 92%. — Ну, это естественно, ведь телевидение существует за счет рекламы. Кто будет содержать ТВ, если оно перестанет продавать? Что вы предлагаете? — Для начала я национализировал бы СМИ. 50 лет назад личность человека формировалась в семье, школе, иногда – в церкви. Сегодня на 90% мышление молодых людей формируется телевидением. ТВ стало самой важной культурной структурой по всему миру, от США до Индии и Китая. Система СМИ – это фундаментальные права людей, и они не могут быть приватизированы. Их надо возвращать государству и народу. Рассказать о ситуации на планете людям без участия телеканалов невозможно. А вместо этого телевизор уговаривает нас купить ещё одну машину. Точно так же я уверен, что надо национализировать все банки, выпускающие деньги. Мы теряем контроль над деньгами. — «Мы» — это кто? — Государства, граждане государств. В середине декабря «Нью-Йорк Таймс» опубликовала на первой полосе статью – о том, что каждый месяц в каком-нибудь ресторане на Уолл-Стрит собираются руководители 9 мировых банков: «Голдман Сакс», UBS, «Бэнк оф Америка», «Дойче банк» и тому подобных. Каждый месяц эти девять человек принимают решения, касающиеся шести миллиардов человек: каким будет процент безработицы в мире, сколько людей умрут от голода, сколько правительств будет свергнуто, сколько министров будет куплено и так далее. Это респектабельные преступники, но они влиятельнее любого мирового политического лидера. У них реальная власть – власть денег. «США — ЭТО ХОРОШО ВООРУЖЕННЫЕ БАНКРОТЫ» - И все же сегодня нет оснований думать, что рост производства и потребления в обозримом будущем прекратится… — Конечно. Мало того, если миллиард китайцев начнут есть мясо и пить молоко так, как это делаем мы – через десять лет нам всем не останется места на этой планете. А когда не будет места – что это будет означать? Ещё в 1998 году в США был опубликован документ – «Project for the new American century». В этом документе пророчески написали, что в 2017 году Китай станет самой большой опасностью для безопасности США. Все сбывается. Мы живем в 2011 году – ещё осталось 6 лет. — Вы согласны с тезисом, что основная угроза планете исходит от Китая? — Нет, самый большой источник опасности сегодня – это Нью-Йорк, Уолл-стрит и США. Доллар сегодня уже умер, США – банкроты. Но при этом они — хорошо вооруженные банкроты. Кстати, экономические атаки против Греции и Ирландии спровоцированы лишь для того, чтобы уменьшить суверенитет европейской валюты и Европы в целом. Ведь реально сегодня евро сильнее, чем доллар – хотя бы потому, что долг ЕС ниже, чем у США. Поэтому, кстати, я и не думаю, что евро исчезнет. «ЕВРОПА КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ И КУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ И ДАЛЬШЕ» — Но у Европы тоже много слабых мест. Население стареет, власти вынуждены завозить мигрантов, а те – особенно мусульмане — не хотят ассимилироваться, напряжение растет… Меркель и Саркози уже признали, что политика мультикультурализма провалилась. — Я не верю в провал мультикультурализма. «Опасность исламского фундаментализма» – это изобретение США, старт которому был дан 11 сентября 2001 года. Мы сами создали эту идею об экспорте демократии. Ирак и Афганистан доказали нежизнеспособность этой схемы. Равно как и ошибочность мнения Запада, что все народы и страны должны проходить тот же самый путь, что и они. — Исламский мир живет в одном веке. Мы – в другом. Это их вина? Нет, просто чувство времени и ситуации совершенно иные. При этом именно мы создали глобализацию, мы захватили их ресурсы. — Сегодня очевидно, что Европе объективно нужны 20 миллионов мигрантов, а мы не в состоянии их воспринимать. В итоге они приходят без всякой возможности жить нормально. Поймите, глобализация – это движение людей, а, значит, и культур. — Вы не разделяете опасений, что Европа растворится в потоке мигрантов? — Я считаю, что Европа как политический и культурный феномен будет существовать и дальше. Конечно, процессы, происходящие на континенте, очень сложны. Ведь до сих пор в мире не было прецедентов, чтобы 27 стран объединялись мирным путем. При этом одна сегодня половина ЕС – «европейская», а вторая половина – «американская» (речь идет о Западной и Восточной Европе – прим. ред.). Нынешний кризис региона – это самый сложный момент его истории. Кстати, я думаю, что Россия могла бы играть большую роль в Европе. Более того, необходимо объединение усилий этих двух сил, интеграция интересов. Европа сегодня никому не угрожает. Россия также не станет никому угрожать, когда наступит дефицит ресурсов – хотя бы потому, что она имеет все эти ресурсы внутри страны. И вместе Европа и Россия могли бы играть огромную успокоительную роль для ситуации во всем мире. Пока же всех «успокаивают» США. «БЕССМЫСЛЕННО ПОКУПАТЬ БИЛЕТЫ НА ТОНУЩИЙ КОРАБЛЬ» — Вы около 20 лет проработали в Москве репортером газет l’Unita и La Stampa. Россия сегодня переживает не самые простые времена в своей истории. Куда, по-вашему, она дрейфует? — Трудно сказать. Я сам не достаточно понимаю, что происходит. Я с одной стороны вижу, что у России есть огромные возможности влиять на международную жизнь. С другой стороны, я, к сожалению, наблюдаю, что Россия пока продолжает действовать по-старому – защищая только себя. Как, кстати, она и воспринимается до сих пор в общественном мнении на Западе. Никогда за последние годы я не слышал масштабных идей от России об устройстве мира. Я приведу пример – американская империя была создана потому, что американцы смогли послать миру месседж: всё, что в их интересах – отвечает интересам всего мира. Они очень хорошо работали над идеей страны, которая говорит за всех. Так что если Россия продолжит давать сигналы о своей силе, при этом ведя речь о защите только себя самой – это мало кому будет интересно. Это не будет интересно той же Европе и в этом же – самый слабый момент политики вашей страны. Хотите претендовать на мировое господство в хорошем смысле слова, хотите иметь влияние в той переходной ситуации, в которой весь мир оказался сегодня – меняйтесь. Нужно выходить с месседжами об объединении, об ограничении потребления ресурсов – чтобы их хватало всем. На этом можно строить большую мировую политику. — Как может проповедовать самоограничение Россия, чей правящий класс демонстрирует миру самое разнузданное потребительство? Разве вы не видите, что этой страной руководят ревностные адепты мироустройства, с которым вы призываете покончить? — Мне кажется, что ваши руководители эту новую ситуацию ещё не осознали. Российское руководство сегодня много времени уделяет Америке и мало – тому же Китаю. Но 21-й век не будет веком Америки. И бессмысленно для России сегодня покупать билеты на тонущий корабль. Играть нужно по разным направлениям. «ЕВРОПЕ НУЖНА РОССИЯ» — Что, на ваш взгляд, ждет в ближайшем будущем российско-украинские отношения? — Они нормализуются. Был период Виктора Ющенко, когда было сильным влияние США и стремление включить страну в свою орбиту. Роковые ошибки. Сейчас, когда страница «оранжевой революции» перевернута, нужно создать нормальные отношения между суверенной, независимой, нейтральной Украиной, Россией и Европой. Но нужно, чтобы политические элиты Украины знали, что они не подчинены никому. — Похоже, они это начинают осознавать. Но это не отменяет желания украинских элит интегрироваться в Европу – хотя бы персонально. А Европе Украина нужна? — Если честно, то Европе больше нужна Россия. Европа на словах и, быть может, даже финансово будет поддерживать Украину, но она сегодня не сможет просто «переварить» эту страну. Европа должна сегодня думать о себе, и было бы ошибкой со стороны Украины ждать многого от ЕС. Если бы я был руководителем Украины – я бы создавал свое сильное государство. Кстати, я голосовал против включения Турции в ЕС – я знал, что Турция слишком велика для нас. Но политику добрососедства с этой страной мы развивать сможем. Как и с Украиной. Вообще — Европа, Россия и Украина могли бы играть большую общую игру. — Глобальный кризис только начался. Какими из него выйдут Украина и Россия? — Россия находится в относительно благополучном положении, потому что у этой страны есть все необходимые ресурсы. У того же Китая их нет. Европа тоже не имеет достаточных ресурсов. И в этом трудном и деликатном переходном периоде, который наступает из-за глобального кризиса, Россия будет находиться в очень хороших условиях. Поэтому она должна использовать эту ситуацию. Украина не имеет таких ресурсов. Но она, например, может играть большую роль в создании системы европейской безопасности. Не надо ждать предложений ни от России, ни от Европы. На месте украинского президента я бы создал центр, который бы занимался этим направлением. Здесь можно создать международный центр изучения безопасности нового мира. Нужно производить идеи. Завтра вещи будут стоить много, но идеи будут ещё дороже. ист. https://cont.ws/@cherchill/70848

Последнее откровение Генри Киссинджера 13 апреля 2020 66 Глядя из прошлого… Сейчас ему далеко за девяносто, но Генри Киссинджер, точнее, Хайнц Киссингер, еврей, который в войну эмигрировал из тихого баварского Фюрта, не уходит из руководства небезызвестной «общественной» организации «Бней-Брит». В мире по-прежнему не найти политика, который не захотел бы с ним встретиться, и, как только Киссинджер выступает, каждое его слово скрупулёзно изучают и аналитики, и широкая публика. Один из инициаторов «разрядки», Генри Киссинджер занимал посты советника по национальной безопасности и госсекретаря при президентах Никсоне и Форде. Это о нём можно сказать, что бывших политиков не бывает. Он нобелевский лауреат и доктор наук. В 2018 году Киссинджер, когда-то де-факто второй человек в США, а во внешней политике, скорее, первый, провёл серию неформальных встреч с президентом Трампом, агитируя того за сотрудничество с Россией в торговой войне против Китая. Генри Киссинджер (слева) и Ричард Никсон "на фоне" генерального секретаря ЦК КПСС С советскими и российскими лидерами, начиная с Брежнева и кончая Путиным, он встречался с завидной регулярностью, чаще, чем с союзниками по НАТО. Три года назад, после дежурной встречи с российским президентом, одним фактом своего присутствия в Москве, Киссинджер резко поднял статус локального экономического форума «Примаковские чтения». Как только мир в очередной раз начинает балансировать на грани катастрофы, оптимисты едва ли не первым цитируют Киссинджера: «На следующей неделе кризиса быть не может. В моем расписании уже нет места». И всё-таки мало кто ожидал, что бывший госсекретарь так оперативно и всерьёз выскажется о пандемии COVID-19. Трибуну мэтру предоставил The Wall Street Journal, этот почти официоз для делового сообщества, и не только в США. И первым делом от доктора Киссинджера мировому истеблишменту изрядно досталось за самоуспокоенность и благодушие. «Страны сплачиваются и процветают благодаря уверенности в том, что их институты могут предвидеть бедствия, пресекать их последствия и восстанавливать стабильность. Когда закончится пандемия COVID-19, институты многих стран будут восприниматься как потерпевшие неудачу. Является ли это суждение объективно справедливым, не имеет значения. Реальность такова, что после коронавируса мир никогда не будет прежним (...)». Не навреди Признанный мастер политического манипулирования просто обязан быть и мастером пера. Обратите внимание, как в коротком абзаце у доктора Киссинджера гармонично сочетаются элементы тревоги (если не паники) и вполне обоснованной уверенности в том, что скоро всё закончится. «Наступление на здоровье человека, будем надеяться, окажется лишь временным, но вызванные им политические и экономические потрясения могут продолжаться в течение нескольких поколений. Ни одна страна, даже США, не сможет победить вирус исключительно с помощью национальных усилий. Решение необходимых на данный момент задач должно в конечном итоге сочетаться с глобальным совместным видением и программой. Если мы не сможем выработать и то, и другое в тандеме, мы столкнемся с худшим вариантом по каждому пункту». У кого-то может сложиться впечатление, что умудрённый опытом политический тяжеловес словно подаёт сигнал: господа, пора заканчивать, как бы не было хуже! Но могут ведь и не послушаться. И старому глобалисту, глобалисту ещё с тех времён, когда о глобализме почти не говорили, не терпится подбросить дров в уже разгоревшийся костёр глобальной паники: «Коронавирус ударил с беспрецедентными масштабами и свирепостью. Его распространение является экспоненциальным: количество случаев в США удваивается каждые пять дней. На момент написания этой статьи никакого лечения нет. Медицинских запасов не хватает, чтобы справиться с растущими волнами случаев. Отделения интенсивной терапии работают на пределе и за пределами перегруженности. Тестирование неадекватно задаче определения степени заражения, а тем более задаче обращения распространения вспять. Эффективная вакцина может появиться через 12 -18 месяцев». Казалось бы, почему Киссинджеру приходится повторять эти банальности, с которыми непрерывно обращаются к нациям его более молодые преемники на высоких постах? Да потому, что кредит доверия к новым политикам, который сейчас, на волне жёстких антивирусных мер, вроде бы растёт, может исчерпаться буквально в одночасье. Однако Генри Киссинджер, пожалуй, лучший за последние десятилетия мастер политической интриги, критикуя новое поколение западных руководителей, фактически готов дать им карт-бланш. Карт-бланш на всё, вплоть до мер, которые никак не сочетаются с традициями европейской демократии и пресловутой толерантности. Старейший, но всё ещё действующий политик не скрывает своего убеждения в том, что решающая проверка для сильных мира сего «будет состоять в том, можно ли будет остановить распространение вируса, а затем обратить его вспять таким образом и в таких масштабах, чтобы поддержать общественное доверие к способности американцев управлять собой». Опасения Киссинджера понятны: властные структуры многих стран, в том числе и США, могут и вовсе не пройти подобный тест. Вообще-то, навязчивое «тестирование» законно избранной власти где-нибудь подальше от США – это исключительно американская «фишка». С этой «фишкой» и «арабская весна» была когда-то затеяна, и цветные революции. В Сирии вот не получается, с Венесуэлой тоже не прокатило. Так, может, на весь мировой порядок пришло время замахнуться? Автор, простите за нескромность, именно это готов прочитать между строк послания Генри Киссинджера. А между прочим, тем самым властным структурам, бесспорно, демократическим и законным, ведь надо ещё и в будущее заглянуть. Снова процитируем почти библейское послание бывшего госсекретаря: «Кризисные усилия, какими бы масштабными и необходимыми они ни были, не должны вытеснять насущную задачу запуска параллельного предприятия для перехода к посткоронавирусному порядку». Направление главного удара Непросто понять, что за «параллельное предприятие» имеет в виду Киссинджер, тем более что, по его мнению, Соединенным Штатам необходимо предпринять усилия сразу в трёх направлениях: «…во-первых, "укрепить глобальную устойчивость к инфекционным заболеваниям (...). Во-вторых, стремиться залечить раны мировой экономики. (...) Сокращение, вызванное коронавирусом, по своей скорости и глобальному масштабу не похоже ни на что, когда-либо происходившее в истории. А необходимые меры общественного здравоохранения, такие как социальное дистанцирование и закрытие школ и предприятий, усугубляют экономическую боль. Программы также должны быть направлены на смягчение последствий надвигающегося хаоса для наиболее уязвимых слоёв населения мира. В-третьих, защитить принципы либерального мирового порядка. (...) Демократии мира должны защищать и поддерживать свои ценности Просвещения. Глобальное отступление от баланса власти с легитимностью приведет к распаду общественного договора как внутри страны, так и на международном уровне. И всё же этот тысячелетний вопрос легитимности и власти не может быть решён одновременно с усилиями по преодолению чумы COVID-19. Сдержанность необходима со всех сторон — как во внутренней политике, так и в международной дипломатии. Должны быть установлены приоритеты. (...) Сейчас мы живём в эпохальный период. Историческая задача для лидеров — справиться с кризисом, в то же время строя будущее. Неспособность сделать это может воспламенить мир». По поводу послания доктора Киссинджера вспоминается булгаковский Хлудов, сказавший вестовому Крапилину: «Ты хорошо начал, солдат! Скверно кончил». Кризис вряд ли такой уж вирусный, скорее, информационный, кажется, вовсе не для того был затеян, чтобы столь ценимые Киссинджером «лидеры» без проблем «справились» с ним. Справились вот так легко и просто, следуя незамысловатым рецептам бывшего государственного секретаря. Да и стоит ли миру вообще так уж рьяно, по Киссинджеру, «защищать принципы либерального мирового порядка»? Как-то не похоже на то, чтобы эти принципы себя действительно оправдали. И не они ли завели «самую цивилизованную», опять же по Киссинджеру, часть человечества в нынешний коронавирусный тупик? Третье направление для главного удара, выбранное доктором Киссинджером, умиляет больше всего. Американский политический гуру совершенно по-библейски возопил: «Не тронь меня, рассыплюсь я»! И это — по поводу существующего демократического порядка. Впрочем, ветерану, между прочим, из «группы риска», простительно: он многие десятилетия своей жизни положил как раз на создание нынешнего миропорядка. Что в итоге получилось – не важно, обратите внимание, что Киссинджер точно так же посчитал не имеющим значения тот факт, что после пандемии «институты многих стран» будут восприниматься «потерпевшими неудачу». А может быть, это только кажется, что пока ещё они таковыми не воспринимаются? Генри Киссинджер, которого нельзя не уважать хотя бы за последовательность и стойкость, почему-то абсолютно убеждён, что в кризис не время решать проблему легитимности и власти. А многие, напротив, убеждены, что сейчас как раз – самое время. Тем более что якобы легитимные институты ещё не успели использовать действительно репрессивные меры именно против тех, кто выразил сомнения в их легитимности. И выразил как раз по поводу драконовских мер, уже принятых из-за пандемии в отношении подавляющего большинства человечества. Автор: Алексей Подымов Использованы фотографии: РГАКФД, ft.com, edition.cnn.com https://topwar.ru/170057-poslednee-otkrovenie-genri-kissindzhera.html?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

I-human и Homo Verus: Роман Носиков о мире Полудня и фашизме вещей I-human и Homo Verus: Роман Носиков о мире Полудня и фашизме вещей Федеральное агентство новостей Президент США Дональд Трамп выступил на Генеральной Ассамблее ООН. Речь его была наполнена в основном угрозами и заверениями в полном превосходстве США надо всем миром. От прежней миролюбивой риторики, с которой Трамп шел на выборы, не осталось ничего. Нового американского президента ввели в курс реального положения дел. Внутреннее оздоровление невозможно. Все, что можно сделать, — это сеять хаос вовне и подавлять развитие остального мира силой, до тех пор пока гегемония США снова не перестанет вызывать сомнения. Это невозможно сделать силами одной страны, даже если эта страна — Америка. Нужны скоординированные действия всей мировой бюрократии, подчиняющейся уже давно нее своим странам, а глобальной элите. Последняя не связана национальными рамками и не несет никаких обязанностей перед кем бы то ни было. Рай полудетей США более не принадлежат самим себе. Они — инструмент новой глобальной элиты, имеющей новый проект для всего мира. Новый мировой порядок, основанный на идеологии свободы, конкуренции и потребления. Свободное движение капитала. Свободное движение рабочей силы. Свобода человека от каких-либо обязанностей или связей помимо тех, что порождаются продажей труда и потреблением. Превращение в потребление всего. Снятие национального, религиозного, нравственного в идентичности. Уничтожение семьи, собственности и государства. Но разве это не тот же рай на Земле, который проповедовал Джон Леннон? Imagine there's no Heaven It's easy if you try No hell below us Above us only sky Imagine all the people Living for today Imagine there's no countries It isn't hard to do Nothing to kill or die for And no religion too Imagine all the people Living life in peace… Но кто живет в этом раю? Следующий шаг человечества на пути эволюции — превращение его в i-human. В человека постиндустриальной экономики посреди свободного рынка, со своим свободным трудом, со своей свободой от национальных, религиозных, идеологических ограничений. Универсальная идентичность, подходящая, как универсальный разъем, к любой социальной структуре. Личность-флэшка. Однако такой человек, лишенный глубоких связей с другими людьми, с абстракциями и понятиями, — неполноценен как личность. Он «недоформирован». Настоящие глубокие формирующие человека связи в мире потребления — это роскошь, доступная только элите. Лишь они будут полноценными личностями, возвышающимися над массами полудетей. Приложение к вещи Только наша способность к любви — к женщине, детям, Родине, Богу, человеку, — делает нас всем остальным, позволяет нам творить и созидать, а следовательно, жить нашу жизнь, а не пережидать ее с большим или меньшим комфортом. Ведь если ничего идеального нет, то надо брать все от этой — единственной — земной жизни, не так ли? И почему же тогда нет никакого Ада, если Ад — он вот тут: ад страстей и желаний, ад бесконечного потребления, не имеющего насыщения, война за каждый кусок пищи, за гаджеты, дома, виллы, власть, женщин, мужчин… Идеология потребления — это не отсутствие религии или идеологии. Это культ со своими догмами, своими пророками и идолами, которые питаются кровью ничуть не хуже языческих идолов древности. Жрецы служат свои мессы потребления в ритуальных черных водолазках на фоне огромных экранов, превозносящих очередной объект потребительской похоти. Плата за этот образ жизни — неравенство, угнетение, болезни, бедность, голод, дикость, ограниченность человеческого развития, неграмотность и терроризм. Читайте также: Профессор ВШЭ Дмитрий Евстафьев: Америка вступила в кризис государственности Мир потребления — это фашизм вещей. Мир, в котором вещи пожирают людей, используют людей, потребляют людей. Приносят их себе в жертву. Вещи важнее людей. Человек в этом мире нужен только для того, чтобы создать или купить вещь. Он — приложение к вещи. Ее раб и жертва. Айфон — это не телефон. Это фон излучения эгоизма посреди антропологической катастрофы — отказа человека от человечности ради вещи. I-human и Homo Verus: Роман Носиков о мире Полудня и фашизме вещей Федеральное агентство новостей Обитаемый остров У нас есть вполне определенный выбор. Мы можем променять нашу человечность на вещи с еще более закругленными уголками и инновационными пикселями. Выжать досуха, до последней капли крови и пота себя, планету, ближнего, но получить очередной кайф от потребления. Убивать друг друга на Украине и на Ближнем Востоке, угнетать друг друга в Африке, лгать друг другу, выходя на алтари потребления в черных жреческих водолазках. Приносить друг друга в жертву на этих алтарях похоти одних и алчности других. Но есть и другой путь. Мы можем воплотить в политике всю нашу человечность — прекратить угнетение, голод, войны. Глобализация неизбежна. Но какой она будет? Зафиксирует ли она все нынешние противоречия и несправедливости? Сделает ли их обязательным элементом, фундаментом и сутью будущего? Или же глобализация станет залогом нового импульса к развитию всего человечества? Чтобы глобализация не носила бесчеловечный характер, необходимо срочно начать устранение главных мировых противоречий в области безопасности и экономического развития. А это значит, что нам нужны перемены во всем: в идеологии, экономике, науке. Нам нужны тысячи реакторов, технологии ирригации, вакцины, врачи, полицейские, школы. Тысячи школ, миллионы педагогов. Тысячи больниц, миллионы врачей. Не будет никакого потребительского «рая». Будет огромный труд. Imagine no possessions I wonder if you can No need for greed or hunger A brotherhood of man Imagine all the people Sharing all the world… I-human и Homo Verus: Роман Носиков о мире Полудня и фашизме вещей Новостное агентство undefined Русский мир Нам нужна другая система ценностей. Другое отношение к жизни и друг к другу. Откуда все это взять? В мире существует огромный запрос на формулирование новой идеологии глобализации, на новое лидерство в этой области. Помните: «Тебе известно, что в стране инфляция?.. Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит?.. Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов?... Нам нужны врачи... двенадцать тысяч врачей. Нам нужны белковые синтезаторы. Нам необходимо дезактивировать сто миллионов гектаров зараженной почвы — для начала. Нам нужно остановить вырождение биосферы…» Это сказали русские советские писатели. Один из них потом отрекся от написанного и заявил, что мир потребления — лучшая альтернатива для человечества. Это не так. Альтернатива для человечества зовется Россией. Читайте также: Русская пропаганда и призраки Оруэлла: Роман Носиков о новом враге демократии Именно способность России занять место генератора новой философии, место рождения нового типа человека homo verus, альтернативного типу i-human, — и вызывает такой чудовищный приступ ненависти и страха перед ней. Истерию ненависти. Русская национальная идея — быть человеком. Чтобы позволить себе такую роскошь, русский должен быть сильным. Очень сильным. Россия должна быть сильной. Нужно быть сильным, чтобы исполнить русскую мечту. Русская национальная мечта — поправить все и спасти всех. Остановить падающие камни и огненные потоки. Победить болезни, поднять хлеба, провести реки. Остановить руку сильного, чтобы не позволить ему стать преступником. Заслонить слабого, чтобы он не стал жертвой. Взять человечество в свою огромную могучую руку и сказать: — Не бойся, маленькое! Тебя больше никто не обидит. https://riafan.ru/979027-i-human-i-homo-verus-roman-nosikov-o-mire-poludnya-i-fashizme-veshchei Автор: Роман Носиков

Уважаемые коллеги! Исследовательский комитет "Социология религии" РОС приглашает принять участие в очередном научно-практическом семинаре на тему: «Современные религиозные рынки: теоретико-социологическое осмысление и эмпирическое измерение», который будет проходить 2-3 февраля 2018 года в г. Москве на базе МГИМО МИД России. Время проведения семинара: 11.30 – 16.30. Всепроникающий характер современной религии, ее диффузия, является результатом колоссального процесса религиозной социализации, который продолжает все глубже пронизывать культурную реальность, проникать в социальные и политические контексты. В этих условиях одной из центральных повесток в социологии религии в настоящее время является осмысление связи растущего разнообразия религиозных рынков и жизнеспособности религии. Например, согласно взглядам П. Бергера начала 2000-х, не принятие правил свободного религиозного рынка означает наивысшую опасность для религиозной жизнеспособности. Другими словами, «сотрудничество» с «религиозным плюрализмом» представляется наилучшей тактикой для выживания религии в настоящее время и ее роста. Вместе с тем, имеют место и иные точки зрения. Подход, представленный в теории «религиозной экономики», предлагает довольно конструктивный взгляд на проблему связи религиозного плюрализма и жизнеспособности религии. Основанный на предположении, что любое социальное поведение - результат решений акторов (коллективных и индивидуальных), оптимизирующих их возможности и интенции в подобных экономическому рынку социальных ситуациях, теория «религиозной экономики» проливает свет на многие актуальные вопросы познания поля религии. Цель семинара заключается в осмыслении и всестороннем обсуждении интерпретативного потенциала теории «религиозной экономики». Предлагаемая тематика семинара предполагает рассмотрение следующего круга вопросов: · Социокультурные и теоретические предпосылки создания «новой парадигмы»; · Базовые теоретические положения теории «религиозной экономики»; · Постулат «о консервативных церквях»; · Концепция «религиозных ниш»; · Критика теории «религиозной экономики»; · Тематика религиозных рынков и проблема жизнеспособности религии в работах известных социологов религии; · Опыт эмпирических исследований поведения религиозных акторов, основанных на методологической оптике теории «религиозной экономики»; · Современные религиозные рынки и жизнеспособность религии: эмпирические факты. На семинаре будет представлен обзор тематик сессий исследовательского комитета 22 «Социология религии» Международной социологической ассоциации на XIX Всемирном социологическом конгрессе, который состоится в июле 2018 года в г. Торонто. Данный обзор позволит очертить актуальные исследовательские направления, охватывающие проблему «Религия, власть и сопротивление: новые идеи для разделенного мира», обозначенную руководством комитета в качестве центральной для социологов религии на конференции. Срок приема заявок на доклады - 28 января 2018 г. Заявка должна содержать ФИО (полностью), место работы, должность, тему выступления и краткие тезисы. · По сложившейся на нашем семинаре традиции, всем желающим будет предоставлена возможность выступить в рамках тем заслушанных докладов. Срок приема заявок на участие без доклада - 31 января 2018 г. Заявка должна содержать ФИО (полностью), место работы, должность. Важные организационные вопросы: · К участию в семинаре приглашаются все желающие. · Для прохода в здание Университета необходимо при себе иметь паспорт. · Участие в семинаре бесплатное. · Адрес проведения семинара: г. Москва, проспект Вернадского, д. 76, МГИМО (У) МИД России (проезд: ст. метро «Проспект Вернадского» или «Юго-Западная»), вход через новое здание МГИМО (справа от центрального входа). · Организаторы семинара не берут на себя ответственность за финансирование участников, а также размещение гостей из других городов. С наилучшими пожеланиями и до встречи на семинаре, И.Г. Каргина, председатель Исследовательского комитета «Социология религии» РОС Адрес для вопросов, отправки заявок: irenkargina@mail.ru

Если посмотреть на данные в открытых источниках по численности представителей вероисповеданий в мире за последние 100 лет, можно заметить, что количество православных христиан в мире в пересчете на проценты населения заметно снизилось. Почему это так, может ли эта тенденция измениться и если да, что надо сделать? На эти вопросы мы попросили ответить экспертов — участников Международной конференции «Социология религии в обществе позднего модерна» (Белгород, 2016 г.). Численность христиан на % населения Данные за 2010 г. — Pew Research Center www.pewforum.org/2011/12/19/global-christianity-regions Данные за 1910 г. — World Christian Database (Brill 2013). С 1910 года по 2010 год, за 100 лет, численность православных в мире в % населения земного шара снизилась почти в 2 раза Международная конференция по социологии религии организовывается НИУ «БелГУ» с 2011 года. Идея принадлежит Леониду Яковлевичу Дятченко (ректор БелГУ с 2002 по 2012 г.). Изначально организаторами были Мирко Благоевич (Белградский университет), Сергей Дмитриевич Лебедев (НИУ «БелГУ») и Юлия Юрьевна Синелина (Институт социально-политических исследований РАН). ­Редакция «Лодки» благодарит Сергея Дмитриевича Лебедева за кураторство и помощь в подготовке этого опроса. Православные: естественная убыль? Руководитель опроса С.Д.ЛЕБЕДЕВ, беседовала Кристина САНИНА ВОПРОС 1. Почему за последние 100 лет численность православных христиан в мире в пересчете на% населения снизилась почти в два раза? М.Благоевич: Основных факторов два — демографический и политический. В Сербии, например, проживает около 7 миллионов человек, за год умерло примерно 34 тыс. населения, и прироста мы не наблюдаем. К 2050 году мы предсказываем совсем неудовлетворительные показатели. Что касается политики, то все мы помним (или знаем из курса истории), что было во времена СССР. Люди вынуждены были отходить от веры, это не могло пройти даром и повлекло соответствующие показатели, которые мы вынуждены исправлять сейчас. прот. Николай Емельянов: Очень сильно снизился процент верующих среди основной нации, которая состоит из православных, а именно, среди русских. Кроме этого, обычно в подобных исследованиях к православным причисляют и все восточные церкви: коптов, сирийскую, — а именно в них в XX веке происходили массовые геноциды, в том числе и в армянской церкви. В общем, это снижение связано с форсированной секуляризацией в России и с геноцидом в восточных церквах. Е.В.Жосул: Основными причинами такого снижения, вероятно, должны были стать в первую очередь обе мировые войны, выкосившие значительную часть православного населения стран Восточной Европы и России. Кроме того, именно православный цивилизационный ареал стал в ХХ веке плацдармом для крупнейшего в истории человечества государственно-атеистического эксперимента. Строительство соцлагеря на месте православной ойкумены очевидно отразилось и на межконфессиональном балансе. Православные стали жертвами исторического процесса минувшего века. Также на это изменение пропорций должны были повлиять, судя по всему, и такие факторы, как заметный прирост населения исламских стран, в противовес всё более отчетливо секулярной Европе, рост населения в мировом демографическом лидере — Китае. Это наиболее очевидные цивилизационные факторы, позволяющие обьяснить двукратное уменьшение числа православных в мире. С.Д.Лебедев: Все или почти все православные страны сегодня переживают демографический спад. К религии это прямого отношения не имеет. Т.И.Липич: Снижается численность не только православных… Это только численность исповедующих ислам в разных его вариациях — растет. Это связано, в первую очередь, с геополитическими процессами, происходящими в мире, с ролью России как главного представителя православия, с утратой традиционных ценностей и интересу к либеральным (особенно в Европе). После распада СССР прошло еще слишком мало времени, чтобы православные ценности вошли в плоть и кровь нашего общества. Должно смениться как минимум два поколения, а то и больше, чтобы православие стало не данью моде, а внутренней потребностью человека. Е.М.Мчедлова: В.Г.Писаревский: По большей части из-за демографического фактора. Не стоит также забывать о гонениях в XX веке на православных и развитии исламского фактора в начале XXI века. Но вообще на подобные тенденции надо смотреть по каждой стране в отдельности. Коренные американцы, не имеющие русских родителей, в последние десятилетия переходят из протестантизма в православие — это существенные показатели, и в качественном отношении они гораздо важнее количественных. И.П.Рязанцев: Эта тенденция обусловлена тяжестью бремени, которое православный человек возлагает на себя в деле спасения души ради ближнего своего. В условиях секулярного мира таких людей становится все меньше. В других же религиозных объединениях требования к ее членам не столь серьезны. К радости и свету Православия надо еще прийти, потрудиться. В.В.Сухоруков: Зависит от ракурса рассмотрения. а) "требования православия — возможности верующего". Если православные сконцентрированы в тех социальных стратах, у которых более тяжёлая жизнь, чем у других социальных страт, то у людей не хватает времени, денег, сил на православие (оно предполагает довольно затратный стандарт поведения и мышления верующего). б) "православие — другие религии". Если у иного мировоззрения есть преимущества по отношению к православию, то верующий может менять своё отношение к религии. Преимущества могут быть разными, например, менее строгие требования к верующему (т.е. ракурсы "а" и "б" действуют совместно), больший размер паствы. И в последнем случае могут играть роль несколько эффектов. Сетевой эффект — чем шире сеть, тем большую выгоду получает каждый новый узел (например, чем больше телефонов в телефонной сети или компьютеров в Интернете, тем с большим количеством людей может связаться новый абонент). Подключение верующего к социальной сети католиков, которых около миллиарда, даёт верующему более обширный потенциал взаимодействия, чем в случае православных, которых на порядок меньше. В социальной психологии есть похожий эффект — эффект присоединения к большинству. Эффект масштаба — чем больше продукции производить, тем дешевле выходит каждая единица товара (например, если разработать проект автомобиля и запустить его на конвейере, то издержки проектирования будут разделены на тысячи автомобилей и составят приемлемую долю в цене; а если тот же проект реализовать в штучном варианте, то цена станет запредельной). В области религии эффект масштаба может быть связан со строительством культовых зданий (РПЦ могла бы много сэкономить при разработке одного типового проекта храма в рамках "Программы 200") и с подготовкой священников (когда семинарии работают по одному учебнику, то чем больше семинаристов, тем меньше удельная стоимость его написания). Кооперативный (иногда говорят "синергетический") эффект — результат взаимодействия верующего и религии не совпадает с арифметической суммой их возможных достижений по отдельности. Отчасти он объединяет в себе два предыдущих эффекта, просто сетевой эффект теснее связан с религиозным спросом, а эффект масштаба — с религиозным предложением. Кстати говоря, надо сделать ещё одно уточнение. В этих ракурсах надо рассматривать не только религиозные взгляды уже состоявшегося верующего, но и выбор религии неопределившимся человеком. Падение доли православных может быть вызвано тем, что они постепенно умирают, а вышеперечисленные причины блокируют поступление новых адептов в ряды православных. С.В.Трофимов: Количество населения увеличивается, а количество практикующих православных уменьшается. Сейчас практически во всех традиционных религиях Западной Европы это происходит. А.Ф.Филиппов: Есть совершенно очевидная причина — 70 с лишним лет советской власти. Еще мне кажется не совсем точной формулировка вопроса. Слово "тенденция" наводит на мысль о каких-то непрерывно действующих причинах, вскрыв которые, мы сможем изменить ход событий. Но таким образом смешиваются два разных явления. Есть и мировой процесс секуляризации, он так или иначе затрагивает многих и довольно давно. А есть мероприятия советской власти, направленные на радикальное сокращение православных, борьба с церковью как государственная политика (пусть и принимавшая в разные годы разные формы и имевшая разную интенсивность). Это происходило не только в СССР, но и в других социалистических странах, будь то Болгария или Югославия (хотя у всех была своя специфика). Поэтому удивляться данным показателям, если брать за масштаб столетие, совершенно не следует, другое дело — с какой скоростью будет идти обратное движение и далеко ли оно зайдет. Я считаю, что процесс этот будет долгим. ВОПРОС 2. Может ли эта тенденция измениться? М.Благоевич: Возможно, но сложно экономически и финансово. прот. Николай Емельянов: Все будет зависеть от России и того, как будет развиваться церковная и национальная ситуация в стране. Е.В.Жосул: Именно реальных оснований, а не фантасмагорических рассуждений на тему необходимости срочной катехизации китайцев. Демографическая ситуация в России, лидере православного мира с точки зрения численности паствы поместной Церкви, если не плачевна, то явно недостаточна для того, чтобы обеспечивать заметный глобальный прирост православного населения. С.Д.Лебедев: Если вести речь о сугубо демографической тенденции, то в обозримом будущем — вряд ли. Если говорить о тенденции социальной динамики православных верующих, то в принципе это возможно. Религиозность и конфессиональная принадлежность воспроизводятся не только через семейную традицию, особенно в обществах современных. Если православное христианство вдруг обретёт особую привлекательность для людей, если люди увидят в нём именно то, чего им сейчас особенно не хватает — как это было в первые века его существования — то возможен существенный рост численности православных верующих. Т.И.Липич: Мы все работаем над этим! И вы, и мы! Тенденция может измениться, но не так быстро, как бы нам всем хотелось. У нас непаханное поле Дальнего Востока, Камчатки, и в целом, всего востока страны. Наш святейший Патриарх лишь недавно побывал в некоторых из этих районов. А ребята-миссионеры (слушатели духовной семинарии и наши студенты по совместительству) рассказывают, как активно и агрессивно порой ведут себя представители других конфессий в "окучивании" этих отдаленных уголков России. Е.М.Мчедлова: Думаю, нет. В.Г.Писаревский: Обязательно изменится: у нас (в России) нет другого выхода. Как писал известный социолог Питер Бергер: «Современный мир гораздо более религиозен, чем в любое другое время, только подчас эта религиозность принимает несколько другие формы». Если мы не вернемся к православию, то картина будет достаточно печальная, это следует понимать уже сейчас. И.П.Рязанцев: Однозначного ответа нет. С одной стороны, к крестоношению готовы немногие, С другой — катехизация и внебогослужебная деятельность в приходе могут помочь человеку переступить порог храма, намерениям можно помочь осуществиться. В.В.Сухоруков: В краткосрочной перспективе — да. С.В.Трофимов: Измениться может, но для этого во первых, нужна (В БУМАГУ — КАК «НУЖНО») пастырская работа в самих конфессиях. А во вторых — изменение социальной ситуации, чтобы потребность в религии могла реализоваться в рамках традиционных конфессий. Сейчас она остается, но больше направлена на эзотерические направления. А пастырская работа может привести к интересу людей именно к традиционным религиям. А.Ф.Филиппов: В России сейчас можно, наоборот, говорить об увеличении количества верующих — теденция, скорее, такая. Этот процесс тоже поощряется на политическом уровне, без этого движение не было бы столь интенсивным. Но возможно ли полное возвращение того, что было (и насколько оно возможно и желательно), сказать трудно. ВОПРОС 3. Если да, что надо для этого сделать? М.Благоевич: Сильная и стабильная политика многое может изменить, в том числе и эту сферу религиозной жизни общества. Следует поднимать экономику, ведь люди просто боятся заводить детей из-за нестабильности во внешней и внутренней политике. Отсюда неудовлетворительные показатели и сомнительные перспективы. прот. Николай Емельянов: Две ключевые темы: хорошие священники и крепкие семьи. Е.В.Жосул: Изменить тенденцию могут только какие-то мощные геополитические сдвиги, которые приведут к кардинальной перемене расстановки сил на мировой арене. С.Д.Лебедев: Надо «нащупать» комплекс глубинных духовных потребностей достаточно большого количества людей и раскрывать для них жизнь Церкви именно с этой стороны на понятном для них языке. То есть соединить как минимум три направления — философской, научной и практически-миссионерской работы, которые сейчас существуют как бы сами по себе. За долгие века у общества и отчасти у самих верующих накопилось множество стереотипов о религии, православии и Церкви, которые мешают пробиться к их сущности. И нужно искать новые пути миссии, то есть «взламывания» этой коры стереотипов, применяя, в том числе, современные наукоёмкие методы из области социологии, социальной психологии, антропологии и других наук о человеке. Т.И.Липич: Ничего особенно нового не скажу, если посоветую всем нам работать в этом направлении. Нам как образовательному учреждению очень важно, чтобы направление «теология» продолжало существовать и мы могли популяризировать православные ценности. Где бы наши выпускники потом ни работали, они будут православно ориентированными. Новый министр образования говорит, что важно формировать личность, начиная с самого раннего возраста. Эта позиция очень обнадеживает. Государство должно делать все возможное, чтобы общество поскорее перестало «болеть», чтобы не распространялись всевозможные секты и "целители", чтобы люди увидели привлекательность православия. Но для этого и священнослужители должны активнее проявлять себя в обществе. Чаще идти в народ, заниматься миссионерской деятельностью. Ну и еще — когда Россия будет привлекательной страной для других, где на подъеме будет промышленность, сельское хозяйство, наука, образование, тогда станут более привлекательными и наши традиционные ценности. Это взаимосвязанный процесс, нельзя строить храм, не построив его в душе. Е.М.Мчедлова: В сложившейся картине мира страх преобладает над духовностью — человек ощущает опасность и угрозы (терроризм, кризис в политке и экономике). За решением этих глобальных проблем последует и одухотворение людей, вера выйдет из тени важнейшего человеческого инстинкта — самосохранения. В.Г.Писаревский: Я считаю действительно актуальной идею «Чем больше храмов — тем больше верующих»: уже сейчас храмы в городах и населенных пунктах часто не вмещают прихожан. Есть вопросы и к масс-медиа: привыкнув потреблять негативные сенсации, люди вообще перестают отличать правду от вымысла и теряют интерес к духовному поиску. Помогло бы и привлечение молодого поколения: совместная религиозная деятельность внутри Церкви сближала бы молодых людей, строились бы крепкие православные семей. И.П.Рязанцев: Однозначного ответа нет. С одной стороны, к крестоношению готовы немногие, духовно талантливых людей и не может быть очень много. С другой — катехизация и внебогослужебная деятельность в приходе могут помочь человеку переступить порог храма, намерениям можно помочь осуществиться. В.В.Сухоруков: Для начала — устранить возможные причины (в ракурсе "а" — облегчить жизнь людей путём увеличения их дохода одновременно со снижением рабочей нагрузки; в ракурсе "б" — ограничить свободу совести для блокировки трёх вышеперечисленных эффектов). Кроме того, возможны меры социально-демографического характера: повышение рождаемости православных, например, за счёт предоставления семейного капитала в зависимости от мировоззрения. С.В.Трофимов: Это целая политика, и прежде всего — работа в самих приходах. Сейчас молодежь, приходя и в православные, и в католические, и в лютеранские приходы в России, встречает людей, которые уже находятся в этой культуре, что-то знают. Но эти люди пользуются определенным языком, который непонятен молодежи, носят одежду, которая отличается от обычной, ее не наденешь каждый день. Не хочу сказать, что это сектанство, но тенденция есть. Это не только вопрос языка богослужения — церковнославянского или русского. Хотя если это язык не будет понятен молодежи, наверное это, не увеличит число верующих. Значит мы находимся в моменте, когда нужно правильным и понятным языком объяснить суть учения Церкви, так, чтобы оно стало понятно сегодняшнему человеку. Не меняя самого учения, разумеется. А.Ф.Филиппов: Мы слышали на коференции интересный доклад отца Николая Емельянова. Он хорошо показал, как сложно решить вопрос даже с недостатком священников — возможно, этот недостаток — не единственная, но важная причина того, что дело идет медленнее, чем многим бы хотелось. Но нельзя просто спросить "что для этого нужно сделать?", как будто вопрос о нормальном состоянии, то есть таком, к которому надо стремиться, уже решен. Сама по себе тенденция, повторю еще раз, тенденция к увеличению количества православных, является нормальной в социологическом смысле, но и замедление процесса, при ее сохранении, тоже нормально. Я предполагаю, что в ближайшее время резкого увеличения уже не будет, а будет, скорее, сравнительно вялое течение, которое сохранит ситуацию на уровне, близком к нынешнему. ВИЗИТКИ УЧАСТНИКОВ: Благоевич Мирко Белград, ведущий научный сотрудник Института общественных наук, доктор социологических наук Протоиерей Николай Емельянов Москва, Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, научная лаборатория социологии религии, научный сотрудник Жосул Елена Викторовна Москва, Российский православный университет, кандидат политических наук, заведующая кафедрой журналистики и DIVR, советник председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Лебедев Сергей Дмитриевич Белгород, профессор кафедры социологии и организации работы с молодежью Института управления НИУ «БелГУ» Липич Тамара Ивановна Белгород, доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой философии и теологии социально-теологического факультета НИУ «БелГУ» Мчедлова Елена Мирановна Москва, Институт социально-политических исследований РАН, старший научный сотрудник, доктор социологических наук Писаревский Василий Геннадьевич Москва, Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, научный сотрудник факультета социальных наук, кандидат социологических наук Рязанцев Игорь Павлович Москва, Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, доктор экономических наук, профессор, декан факультета социальных наук (ФСН), директор Информационно-аналитического центра ФСН Сухоруков Виктор Викторович Белгород, администратор интернет-портала «Социология религии» www.sociologyofreligion.ru Трофимов Сергей Викторович Москва, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, доцент кафедры современной социологии социологического факультета, кандидат социологических наук Филиппов Александр Фридрихович Москва, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Центр фундаментальной социологии, руководитель, доктор социологических наук http://lodka.sreda.org/pravoslavnye-estestvennaya-ubyl/ Подпишитесь на самые интересные статьи «Лодки»

Мир становится менее религиозным Формальных верующих сейчас куда больше, чем реальных Василий Томсинский Об авторе: Василий Матвеевич Томсинский – психолог, один из основателей фонда «Здравомыслие». Исследователь религии вспоминает, как в молодости решил навестить друга в Шотландии. По телефону друг предложил встретиться в центре города... в церкви. Тогда еще будущий исследователь быстро отыскал старинное готическое здание и в ожидании назначенного часа гадал, почему его не менее молодой друг предпочел встретиться именно в церкви, а не в каком-нибудь другом, более увлекательном месте. Наконец друг появился и вместе они вошли в... Оказалось, что у церкви закончились прихожане, здание продали, и новый владелец открыл в бывшем храме паб в кельтском стиле. Эта история, имевшая место в начале 90-х, показывает перемены в отношении к религии. Чтобы отследить тенденции в религиозности, социологи используют несколько простых индикаторов. В их числе посещаемость религиозных служб, высказывание убеждений, поддержка доминирующих религиозных течений и т.д. Но сама динамика религиозности мало интересовала социологов, и собирать необходимые данные начали сравнительно недавно. Вы только взгляните на современный мир. Четверть датчан и словенцев утверждают, что не верят в Бога даже в широком смысле. При этом часть неверующих датчан продолжает принадлежать к национальной церкви. Странное противоречие, но задумайтесь: ведь это теперь отчасти церковь неверующих. Около 30% немцев и бельгийцев не религиозны. В Великобритании всего 2% населения регулярно посещают богослужения, процент нерелигиозных людей растет быстро. При сохранении тенденции половину населения Великобритании скоро составят нерелигиозные граждане. Немного отстает Франция, в которой 40% нерелигиозного населения. И наконец самое интересное. В начале XXI столетия, впервые в истории появились страны, в которых нерелигиозные люди составили большинство – Норвегия и Нидерланды. Примечательно, что они неизменно оказываются впереди планеты всей по части экономических и социальных успехов. Европа не религиозна (кроме Польши, Мальты, Албании, Греции, Румынии). Если бы дело было только в Европе, я не стал бы писать об этом. Секуляризм бродит по планете. Интересно, что в 90-х влиятельные социологи религии отвергали концепцию секуляризации. Они считали секуляризацию европейским явлением, указывали на очень религиозные США. А тем временем религиозные лидеры в Штатах жаловались на отпадение страны от веры. Как показали дальнейшие события, они лучше понимали происходящее, чем маститые исследователи. Теперь около 25% американцев говорят, что не принадлежат ни к какой религии. Более того, с течением времени они становятся менее религиозными в убеждениях и повседневной жизни. США остаются религиозной страной, но прежнего монолита больше нет. Ежегодно в США открывается 4 тыс. церквей. Но 7 тыс. закрываются. 60 лет назад в США было 450 тыс. церквей, сейчас осталось 300 тыс. В США молодежь менее религиозна, поэтому естественная смертность смещает население в сторону светскости. Но дело не только в этом. Даже в группе 60+ люди уходят из церкви. И раз уж речь о Северной Америке, упомяну, что четверть канадцев также не религиозны. Если вы считаете, что секуляризм – это европейская фишка, имейте в виду, что в Европе можно найти страны, которые гораздо религиознее некоторых азиатских. 20% японцев называют себя религиозными. Таковых было в три раза больше в середине прошлого века. Это находит отражение и в повседневной практике. 40% японцев имеют дома камидану, то есть «полку для богов», аналог угла для икон. В середине прошлого века 75% японцев выделяли место для камиданы. Описать религиозность корейцев сложно, но более 40% из них теперь не религиозны. Таким образом, они более не религиозны, чем австралийцы – 29,6% (перепись 2016 года). В этом отношении Новая Зеландия также опережает Австралию – 40%. Те страны, в которых религию подменяет официальная идеология, я не рассматриваю. Секуляризм добрался и до Латинской Америки. Не религиозные люди составляют 8% населения в Бразилии, 16% в Чили и 18% в Доминиканской Республике. Не так уж это и много. Однако важно то, что традиционно религиозная Латинская Америка в настоящее время наименее религиозна, чем когда-либо в истории. А лидером в Латинской Америке, судя по всему, является Уругвай – свыше 30%. Кстати, 20% населения Ямайки также не религиозны. Не ждите сюрпризов от Африки. Тут все, как и следовало ожидать. Но есть отдельные признаки. Как это известно по опыту разных стран, крупные города становятся флагманами секуляризма. По опросам, 10% населения Габона обходятся без религии. И 20% населения Ботсваны. Теперь исламские страны. Стандартных социологических данных по ним мало, а достоверность данных сомнительна. В конце концов в 13 из этих стран за неверие полагается смертная казнь, хотя власти предпочитают ее избегать, заменяя наказание или выдавливая уличенных за пределы страны. Даже без смертной казни отказ от религии сурово преследуется как уголовное преступление, неверующие подвергаются преследованию со стороны большинства, включая членов своей семьи. Можно вспомнить случай, когда за отрицание религии в Египте судили студента. В качестве свидетеля обвинения выступал его отец. В странах, которые мы называем исламскими, также все больше и больше людей отказываются от религии. Сравнительно недавно исламские фундаменталисты обеспокоились существованием в социальных сетях групп для неверующих из таких, например, стран как Египет, Саудовская Аравия или Иордания. Журналисты спросили по этому поводу Рабаб Камаль – женщину, которая занимается популяризацией секуляризма в Египте. Она ответила, что знает намного больше неверующих египтян, чем можно найти в Facebook. Али Ризви, написавший книгу о неверующих из мусульманских стран, утверждает, что получил тысячи и тысячи писем от резидентов этих стран с просьбой высказаться за них. Когда кто-то из американских атеистов решил провести всемирную интернет-перепись атеистов, предсказуемое большинство участников оказались из англоговорящих стран. Однако в топ-10 не попали такие фавориты, как Норвегия или Нидерланды. Зато в нем оказались Иран и Турция. Примечательно, что первый вообще теократия. Неверующие в исламских странах сегодня делают то, что неверующие в XVIII–XIX веках делали в Европе. Тогда неверующие европейцы подпольно печатали книги. Сегодня неверующие арабы идут в Интернет. И находят единомышленников, знакомятся с идеями, которые преподаватели ислама и религиозные родители не упоминают. Мир регулярно сходит с ума от того, что исламские террористы используют социальные сети. Но то, что социальные сети используются бывшими мусульманами, чтобы распространять светскую культуру, главным образом остается незамеченным. И это вопиющее упущение. И наконец Россия. Религиозная картина в России парадоксальна, что вызывает постоянные споры. Одни и те же данные используются для доказательства того, что Россия и необыкновенно религиозна, и что она, по существу, не религиозна. Лучше всех эту картину описал Pew Research Center (PRC) в недавнем исследовании. Согласно выводу PRC, религиозность в России не уникальна, а типична для постсоциалистических стран, в которых доминирует православие. Для таких стран характерны, во-первых, высокая декларируемая религиозность, во-вторых, низкое участие в деятельности религиозных организаций, в-третьих, сильная связь между религией и национальностью (см. тезис «русский – значит православный»). На этом фоне политический режим проводит клерикальную политику – административными и пропагандистскими мерами внедряет религию, и с течением времени клерикальная политика получает больше поддержки. А политическая элита вместе с элитой крупных религиозных групп постепенно формируют единую номенклатуру. По опросам общественного мнения, около 90% населения в России заявляют о своей религиозности. Но, по некоторым данным, в последние годы появилась тенденция к снижению этого уровня, хотя и в рамках статистической погрешности. Раздражение этой политикой властей России постепенно растет. Таков мир, в котором мы живем. Легко заметить, что он менее религиозен, чем принято думать. Но что существенно: осознание того, насколько он стал светским, не поспевает за секуляризацией. Это печально и должно быть исправлено. Что, если светскому обществу на самом деле приходит конец? Существует идея «постсекулярного общества», которая для некоторых заменила ожидание Второго пришествия. Несколько десятилетий назад было объявлено, что секулярный мир достиг своего пика, и религия скоро начнет отвоевывать прежние позиции, а может, уже отвоевывает. Проходит десятилетие, а тезис остается прежним: постсекулярный мир вот-вот настанет или уже наступил. Одним из последних эту идею поднял на щит религиовед, главный редактор журнала «Государство. Религия. Церковь» Дмитрий Узланер. Можно, например, найти выступление эстонской журналистки Кадри Лийк, которая утверждала на основании своего опыта жизни в Великобритании, что религия вернется в жизнь людей, но не приводила никаких оснований для такого вывода. Когда в 2010 году мы создавали фонд «Здравомыслие», кто-то в православных СМИ прокомментировал: мол, какие ретрограды, весь мир давно говорит о постсекулярном обществе, а они только сейчас решили за светскость поагитировать. Как благосклонны к этим идеям реальные данные? Не особо. За прошедшие годы, проведенные в ожидании постсекулярного мира, сам мир становился более светским и менее религиозным. Можно подвести итог: лучшие данные, которые у нас есть, не поддерживают концепцию постсекулярного общества. Но что же дальше? Я не буду прозревать будущее – неблагодарное это дело. Многие мои друзья и единомышленники придерживаются убеждения о неотвратимости социальных изменений. Они считают, что мир неизбежно будет становиться более светским. Я сам раньше придерживался этой точки зрения, однако в итоге отказался от нее. Прежде всего для нее нет совершенно никаких оснований, помимо индуктивной логики. А в чем слабость индуктивной логики, можно узнать из множества пособий по логическим ошибкам. Я думаю, что религия действительно может вернуться в жизнь общества при условии, что религиозная культура или религиозные организации в светских странах смогут предложить населению нечто такое, что будет пользоваться спросом. Пока они не преуспели. Какова же мораль? Во-первых, давайте вместе возрадуемся прогрессу светского мира. Так держать, мир! Этот прогресс тем более прекрасен, что светскость связана с лучшим качеством жизни и большей безопасностью. Во-вторых, те же социологи, которые описали для нас светский мир, обнаружили, что есть нерелигиозные люди, которые опасаются своих убеждений, потому что считают, что почти все вокруг религиозны. Собранные данные показывают, насколько реальность не такова. Наша психика так функционирует, что человек в большей мере принимает свои убеждения, когда находит единомышленников. Есть спорная, но правдоподобная гипотеза о том, что Интернет сам по себе является драйвером светскости. Согласно гипотезе люди с сомнениями, особенно в религиозных странах, с помощью Интернета обнаруживают, что у их соседа аналогичные сомнения; они находят единомышленников, поддержку и необходимую информацию. Без Интернета такие возможности были бы ограничены. Но думают так не только социологи. Религиозные группы всегда пристально следили за монополией на информацию. Поэтому они всячески одобряют различные ограничения и запреты в Интернете. Недавно, например, в ответ на недоуменные вопросы Московская патриархия сообщила свое понимание светскости. Оказывается, в церкви не против того, что человек не религиозен, там только против того, чтобы человек об этом открыто говорил. В общем, если вы не хотите быть с РПЦ – так уж и быть. Но вам следует молчать об этом. Чего нам, конечно, делать не следует. Напротив, следует использовать любую возможность, чтобы сказать сомневающимся и не очень, что светский мир огромен и гостеприимен. Нас много и должно быть еще больше. Источник: http://www.ng.ru/ng_religii/2017-08-16/12_426_world.html