Поиск по сайту

08 Июнь 2019, 19:13 мнение «Не было такого со времен Гражданской войны»: художник Алексей Рыжков — о конфликтах в Екатеринбурге Колонку он проиллюстрировал своим рисунком Кстати, можете пройти тест, насколько хорошо вы различаете уральских художников Известный екатеринбургский художник Алексей Рыжков нередко публикует свои иллюстрации к событиям, которые происходят на Урале. Не остались без его внимания и протесты в сквере у Театра драмы. Свой рисунок Рыжков сопроводил колонкой, которую опубликовал на странице в Facebook. Публикуем ее полностью. Мы — свидетели и участники удивительных и странных событий, происходящих в Екатеринбурге. Искренне любящие свой город жители столкнулись в открытом противостоянии. В истории уральской столицы не было такого со времен Гражданской войны. Как такое могло случиться? Я не претендую на абсолютную правоту. Но у меня есть свое мнение. Екатеринбург — один из самых передовых и культурных городов России. Здесь живут творческие и активные люди. Мы хотим участвовать в принятии решений, влияющих на нашу жизнь. Для этого есть государственные институты и законы. Но они не работают сейчас. Я бывал на общественных слушаниях и видел, как нечестно они проводятся. Это один из огромного множества примеров, возможно, не самый наглядный и не самый важный, но близкий мне. Другой пример — вчерашний, обращение Высокинского к «лидерам». Из его обращения можно сделать вывод, что он не хочет понимать, чего хотят протестующие люди. Это естественно. Мы его не выбирали. Он нам чужой. Наши интересы не совпадают. Сквер — болевая точка города. Надо оставить его в покое. Нужна ли христианскому собору такая история? Как его будут называть? «Храм на Вражде», «Скверный храм»? Для собора предложен целый перечень достойных мест. Они находятся в центре города. Многие из них интересны с архитектурной точки зрения и могут стать новым важным шагом к развитию красивой и комфортной городской среды. Зачем продолжать конфликт? Зачем манипулировать нами, размывая голоса защитников сквера по разным площадкам? Почему для создания знакового и символического сооружения, воплощения нашей идентичности, нужно непременно что-то сломать и испортить? Почему архитектурный проект так безнадежно и трагически не связан с традициями нашей заводской уральской архитектуры? Ведь мы гордимся этой традицией! Это не религиозный конфликт. Среди защитников сквера немало верующих людей. Я сочувствую и нашим оппонентам. У них своя правда и своя боль. Если бы такой значимый для горожан вопрос решался предварительно, путем широкого общественного обсуждения, он не расколол бы общество. Наоборот, мы стали бы понимать друг друга лучше. У многих людей по обе стороны противостояния растет недовольство неэффективностью городского управления. Эта неэффективность наводит на подозрение, что кто-то из управленцев заботится не об интересах городского сообщества, а исключительно о личных амбициях и личной выгоде. Давайте исключим сквер из перечня возможных мест строительства. Я много лет рисую наш город и чувствую его. Среди мест, предложенных недавно архитекторами, есть очень удачные, есть менее удачные. Но все они лучше скверной локации. И давайте помнить, что хотя мы думаем по-разному, большинство противостоящих друг другу горожан любят Екатеринбург. Все мы, независимо от своих убеждений, хотим, чтобы наш город был красивым и счастливым. Чтобы здесь хотелось жить. Мнение редакции может не совпадать с мнением автора. Каким Рыжков видит Екатеринбург, можно посмотреть в календаре, который он нарисовал. Все новости про строительство кафедрального собора Святой Екатерины можно прочитать по этой ссылке. Фото: Алексей РЫЖКОВ / Facebook.com https://www.e1.ru/news/spool/news_id-66118870.html?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

Россияне теряют прежнюю церковь Раньше она занималась людьми, а не государством сегодня в 15:05, просмотров: 17258 Спутник любого кризиса — недоверие. Россия сегодня находится в глубоком политическом кризисе. Тотальное недоверие граждан к органам государственной власти — один из его главных признаков. Сейчас 56% населения по опросам «Левада-центра» не одобряют действия правительства, а 59% не одобряют действия Госдумы. Алексей Меринов. Свежие картинки в нашем инстаграм Можно пытаться восстановить доверие к власти, однако для этого придется пройти серьезный путь трансформации политической системы, открыть ее, обновить и реформировать. Такой готовности, очевидно, пока нет. Вместо этого мы наблюдаем попытки ухода от реальности и замены доверия населения слепой верой. Не углубляясь в философию отличий веры от доверия, отметим, что вера чаще всего не требует установления подлинности, да и вообще преимущественно иррациональна. Доверие же основано на знании и предполагает сомнение. Понятно, что использовать веками накопленный опыт по укреплению веры с помощью религиозных инструментов куда проще, чем реформировать институты государственной власти. Поэтому в нынешних условиях церковь в России и движется в сторону сращивания с государством. Точнее, власть все больше использует РПЦ в своих целях. Попробуем разобраться, к чему это привело и может привести в ближайшем будущем. До недавнего времени Русская православная церковь фактически обладала иммунитетом от любых недовольств: все конфликты, которые возникали на почве расширения полномочий, удавалось пресекать на корню. Будь то «Программа-200» в Москве, в рамках которой ведется активное строительство храмов (в том числе и в парках со скверами) или же передача Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Никаких преград церковь, казалось бы, не встречала. Пока не случился Екатеринбург с протестами, драками и сносом заборов. Что же все-таки изменилось? Люди в большинстве своем благосклонно относятся к церкви, ибо она — как последний оплот утешения в обстановке царящего вокруг хаоса. Опросы ВЦИОМ показывают, что 64% россиян хотят видеть в стране больше храмов, а согласно опросам Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), сейчас 66% россиян доверяют РПЦ. И сторонников церкви меньше не становится: в 2014 году опросы ФОМ показывали доверие на уровне 65%. С такой поддержкой церковь теоретически может делать все что угодно. Вот только есть нюанс: в стране все меньше остается людей, равнодушных к деятельности РПЦ. Ну, то есть церковь как таковая — хорошо, а вот то, что там сегодня творится, — уже вызывает вопросы. За последние 5 лет на треть, с 15% до 20%, выросла доля людей, которые не одобряют ее деятельность. Церковь именно как институт начинает раздражать людей. Причем до такой степени, что народ готов выходить на улицы даже без внятной организации. Это уже сам по себе уникальный случай, демонстрирующий крайнюю степень обеспокоенности населения происходящим. Естественно, сам факт строительства новых храмов (в последние несколько лет открывается в среднем по три храма в день) может сильно задевать разве что идейных противников церкви, коих совсем немного. Недовольство возникает совсем на другой почве: финансы и поведение отдельных представителей духовенства. Не удивительно: после того, как пять с лишним лет подряд падают доходы населения, условия жизни не улучшаются, любые происходящие события рассматриваются через призму денег. Люди смотрят вокруг и просто не понимают, почему на обеспечение больниц врачами и лекарствами, на детские сады, школы, ремонт аварийных домов, пенсии денег нет, а на строительство недешевых храмов — есть. А вопросы о том, откуда берутся деньги на строительство церквей, и прочие детали отходят на второй план. Слишком уж контраст очевиден. То, что храмы строятся не за счет государственных бюджетов, — это факт. За строительство отвечают различные фонды, которые собирают деньги в виде пожертвований от физических и юридических лиц. И недостатка в финансировании нет: хочешь вести спокойно бизнес в России — дай властям то, что хочет народ. И опять же возникает конфликт интересов: далеко не все одобряют деятельность компаний, спонсирующих строительство. В той же Свердловской области масса проблем с загрязнением окружающей среды компанией РМК. И само уже ее присутствие в процессе действует на людей, как красная тряпка на быка. Были похожие случаи и в Твери. Там тоже немало людей, недовольных строительством храма прямо напротив главной достопримечательности города — Путевого дворца. Особенно горожанам не понравилась акция местного хлебозавода: на упаковках с хлебом было написано, что часть выручки пойдет на восстановление храма. Резонный вопрос: почему все должны переплачивать за хлеб, независимо от отношения к церкви? Масла в огонь подливают отдельные отличившиеся попаданием в новостные ленты церковнослужители со своими не очень-то демонстрирующими христианское смирение инфоповодами: в Москве 35-летний священник потерял на рискованных инвестициях 19,4 млн рублей; в Орловской области постриженный в монахи священник обзавелся автомобилем за 6 млн рублей; в Екатеринбурге обокрали священника на 35 млн рублей и 140 тыс. евро; у митрополита Ярославского и Ростовского украли из сейфа 11 млн рублей, 30 тыс. долларов и 3 тыс. евро… Но все это полбеды. «Накопили» пожертвования — и ладно. Мало ли у нас состоятельных людей с неизвестным происхождением капитала? Этим никого не удивишь. Но главным раздражителем сейчас становится именно стремление к слиянию власти и церкви. Сложно представить высокопоставленного чиновника или депутата, который не отметится в храме на Пасху. Даже члены КПРФ под предводительством Зюганова дружными рядами идут ставить свечки, напрочь позабыв идеологию и прошлое своей партии. А сами церковные чины в ведущих СМИ страны выдают одну идею за другой, которые непосредственно касаются госуправления. Заявления о том, что настоящие мужчины остались только в спецназе, а в школах надо квотировать число женщин-учителей, поскольку они не могут как полагается воспитывать детей, и вообще в каждом областном центре стоит создать кадетский корпус (это все предложения главы Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства протоиерея Димитрия Смирнова) — это непосредственное вмешательство в вопросы госуправления. Милитаризация общества по призыву церкви — вещь довольно-таки странная. Или вот вмешательство в вопросы демографии: недавно патриарх Кирилл призвал запретить аборты не из-за идеологических соображений, а ради того, чтобы увеличить численность населения страны за 20 лет на 20 млн человек. Картина получается примерно следующая: ищет человек, уставший от бесконечных «денег нет, но вы держитесь», хоть какой-то поддержки и надежды на свет в конце тоннеля, обращается к церкви, а там — «нет, ты недостаточно еще сделал для государства». И куда идти?.. Это очень опасные тенденции, потому что ощущение загнанности в угол, когда человеку уже нечего терять, — одно из сильнейших предпосылок проявления агрессии. В данном случае — в сторону власти. Истоки сращивания государства и церкви лежат на поверхности. В 1990-х годах новой власти, чтобы закрепиться, было выгодно играть на противопоставлении себя всему советскому. Тогда и началась не только реставрация церкви, но и восстановление «России, которую мы потеряли». Вот только нарочитая воцерковленность чиновников, которые даже и не думают жить по христианским принципам, вышла из-под контроля: РПЦ старается вернуть себе былое влияние, а власти стремятся еще сильнее сблизиться с церковью ради повышения своих рейтингов. Незавидное положение дел: грань разумного уже пройдена, и подобное слияние лишь усиливает раскол в народе. Да и действительно верующим не помогает: народ теряет прежнюю церковь, которая занималась людьми, а не государством. Путь цивилизованного мира — от веры к доверию. Именно доверие способствует сплочению общества, а соответственно, и его успешному развитию и в итоге — укреплению государства. Наши власти, к сожалению, выбрали обратный путь, который ведет лишь к деградации. Цена утраты общественного доверия будет слишком высока. Никакой верой его не заменить. Хоть всю страну застройте храмами — не поможет. Да и не по-христиански это как-то — так со своим народом поступать. Никита Исаев, директор Института актуальной экономики, лидер движения "Новая Россия" https://www.mk.ru/politics/2019/05/26/rossiyane-teryayut-prezhnyuyu-cerkov.html?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

“Это не протест против храма. И даже не борьба за сквер”. Главные вопросы о строительстве собора в Екатеринбурге и ответы на них ДМИТРИЙ СОКОЛОВ-МИТРИЧ | 19 МАЯ 2019 Г. В Екатеринбурге несколько дней продолжались акции против возведения собора святой Екатерины в одном из скверов. Храм пытаются построить на разных площадках уже несколько лет. Писатель и журналист Дмитрий Соколов-Митрич разбирался в ситуации, сложившейся вокруг строительства на новом месте. Фото: ura.news В Екатеринбурге массово “минируют” православные храмы Путин предложил провести опрос для решения конфликта со строительством храма в Екатеринбурге Мэр Екатеринбурга: Строительство храма святой Екатерины приостановят до проведения опроса Как любят говорить в Екатеринбурге, пацан сказал — пацан сделал. Вот обещанные Q&A вокруг «храма на драме». Поскольку это лучший город на планете после Гатчины и Электростали, он все-таки стоит моего бесплатного труда по разбору информационных завалов, которые нагородили за эту неделю неравнодушные граждане. Всего лишь один день на телефоне, с десяток разговоров с участниками событий, консультации с экспертами, изучение нормативной базы — и вот уже мир снова ставится ясным и гармоничным. Если здесь что-то упустил, спрашивайте в комментариях, на адекватные вопросы постараюсь ответить. Вопрос: Зачем Екатеринбургу еще один храм? В городе их и так полно, они стоят полупустые. Ответ: В Екатеринбурге 42 действующих церкви разной вместимости. Постоянное население 1 516 570 человек (данные службы государственной статистики на начало 2019 года). То есть на каждый храм приходится 36108 горожан. Посещаемость церковных богослужений в России – вопрос дискуссионный, но если верить, например, Левада-Центру, на главные христианские праздники в церкви приходят 14 процентов россиян. Получаем 5055 человек на один храм. Для понимания: даже у Храма на крови, крупнейшего в Екатеринбурге, расчетная вместимость всего 1910 человек, а большинство остальных в разы меньше. Но даже если мы возьмем более пессимистичные 10 процентов посещаемости (3611 человек на храм соответственно) или совсем уж низкие 5 процентов (1805 человек на храм) – все равно нехватка церквей на душу екатеринбургского населения очевидна. Вопрос: Стройте свои храмы на окраинах, зачем именно в центре? Ответ: Во-первых, по соображениям исторической справедливости. Екатерининский собор до 1930 года стоял в центре города, пока его разрушили большевики. Во-вторых, Храм Святой Екатерины — это не приходской храм, а соборный. Вы знаете хоть один город мира, где Собор расположен на окраине? И дело тут не только в его статусе, но и в функциональном назначении. Собор — это «храм храмов», у него нет своего прихода, он предназначен для совершения особой, соборной литургии, на которую собираются прихожане всех других общин города и области. Екатеринбург, кстати, один из немногих региональных центров в России, где соборного храма нет до сих пор. Даже в Абакане есть, а в столице Урала нет. Вопрос: Почему Екатерининский собор восстанавливают не в первозданном виде и не в историческом месте? Ответ: Такая попытка была в 2010-м году. Но тогда общественность точно так же встала на защиту Площади Труда и фонтана «Каменный цветок». Епархия и мэрия отступили, но раз уж исторический вариант не прошел, было решено на новом месте и храм строить принципиально новый, в том числе и по размеру. За 300 лет город вырос на порядок и прежний собор уже не отвечает его потребностям. Вопрос: В нашем индустриальном городе и так мало зеленых насаждений, каждое дерево на счету. Зачем отнимать у города целый сквер? Ответ: Сейчас на территории застройки 145 деревьев. Из них 90 будут извлечены и пересажены в их нынешнем виде на свободные места прямо здесь же, в сквере. 55 растений экологи признали непригодным к пересадке в силу возраста — попросту говоря они и на своем нынешнем месте через несколько лет погибнут от старости. Но по проекту дополнительно в сквере посадят еще 135 зрелых деревьев – таким образом, их станет 225, то есть на 80 штук больше, чем было. Теперь что касается территории. Я был в Екатеринбурге по делам две недели назад, специально сходил прогуляться по месту раздора и поразился, насколько проблема яйца выеденного не стоит. Откройте гуглмэп или воспользуйтесь яндекс.панорамой, найдите территорию набережной между Городской больницей №2 и улицей Челюскинцев – все это и есть этот злополучный сквер. Место для храма — это всего лишь самый нижний квадратик с диагональной аллеей. В первом комментарии я обвел ее пальчиком на скриншоте яндекс.карты. То есть по сути речь идет не о строительстве храма вместо сквера, а о строительстве храма в сквере. Боюсь поранить чувства коренных екатеринбуржцев, сам я в этом городе бывал лишь раз 25, но много гулял по городу с моими друзьями и как-то не заметил особой тяги горожан к этому скверу. Вся движуха сосредоточена, в основном, на противоположном берегу Исети и в районе Плотинки. Возможно, я ошибаюсь, но вот лидер группы «Чайф» Владимир Шахрин во вчерашнем интервью «Медузе» высказался примерно в том же духе: «Меня лично ничего не связывает со сквером. На этом месте ничего не происходит, там нет ничего такого, чего нельзя было бы сделать в любом другом месте… Зимой в сквере никого нет… Летом ребята останавливались тут покурить травку, потому что это идеальное место: если едет полиция, видно издалека». Так что, возможно, строительство храма с обустройством прилегающей территории и правда вдохнуло бы в эту территорию новую жизнь. Вопрос: Все СМИ написали, что храм — лишь прикрытие для строительства жилой и коммерческой недвижимости! Ответ (был опубликован вчера отдельным постом, кто уже читал, можно пропустить): По интернету действительно гуляет документ с очень длинным названием – «Проект планировки и проект межевания территории в границах улицы Бориса Ельцина – продолжения улицы Боевых Дружин – Набережной Рабочей Молодежи – Октябрьской площади». На нем территория храма и территория застройки многофункционального центра River Youse и правда объединены общей границей. Документ опубликовали практически все СМИ в духе «а власти скрывают!», хотя этот план давным давно висит на сайте городской администрации, любой может посмотреть. Что означает этот хайп? Только одно. Ни журналисты, ни, тем более, блогеры ни черта не понимают в градостроительной документации. Но если с блогеров спрос невелик, то журналисты по нормам профессиональной этики должны были проверить информацию прежде, чем публиковать. И тогда бы они узнали, что: – «Проект планировки и проект межевания территории» – вовсе не то же самое, что «Проект застройки»; – В одних «границах участках» на этом документе вместе с храмом могли оказаться не только 30-этажное спа с фитнесом, но все, что угодно — хоть Ельцин-центр или отель Хаят, которые тоже расположены по соседству. Почему? Да потому что этот документ выдается Администрацией города по запросу в отношении любого количества объектов, хоть одного, хоть двух, хоть двадцати двух – сколько обозначено в самом запросе; – «Русская медная компания» заказала этот документ для общественных обсуждений строительства храма, которые прошли в декабре 2018 года. Зачем ей понадобилось описание соседней территории? Потому что у храма и у жилого комплекса есть один общий объект — полузакрытая автопарковка. Из 220 машиномест 24 будут принадлежать храму. Для религиозных зданий это обязательная норма градостроительного кодекса; – В реальности же храм и МФЦ — это две совершенно разных истории. И физически, и юридически. Объекты расположены по разные стороны улицы Бориса Ельцина, у них разные застройщики и разные владельцы участков, даже земля под ними была приобретена с разницей в 10 лет. Не вдаваясь в юридические детали, можно сказать, что первым проектом занимается Игорь Алтушкин (РМК), вторым — Андрей Козицын (УГМК). И если проект МФЦ действительно девелоперский, то строительство храма никакой коммерческой нагрузки не несет. Даже если бы очень хотелось, это невозможно юридически – поскольку ПЗЗ города Екатеринбурга напрямую запрещают жилое строительство в зоне объектов религиозного назначения. Нравится этот материал? Поддержите Правмир Короче, как и в случае с Варданяном, зеленое снова перепутали с круглым. Представьте себе, что вас обвинили в присвоении здания МГУ на том основании, что у вас на руках есть зачетка этого вуза. Смешно? Экспертам, с которыми я потрудился поговорить, смешно не было. Они просто в ужасе от уровня мастерства представителей нашей профессии. Проект собора Вопрос: Почему вообще этот участок земли попал в частные руки? Ройзман говорит, что губернатор Куйвашев таким образом расплатился с олигархом Алтушкиным за какие-то «услуги». Ответ: Участок под храм достался ООО «Храм Святой Екатерины» не в собственность, а в аренду на 4,5 года, то есть на время строительства и обустройства. Все это время фонд будет платить за аренду 3,51 млн рублей в год. В дальнейшем земля вернется в госсобственность. Что касается «услуг», то не вполне понятно, зачем Алтушкину их оказывать региональной власти. Его основные активы сосредоточены в Челябинской области, Хабаровском крае и Казахстане. Даже люди, не симпатизирующие РМК, признают, что Алтушкин человек искренне верующий и строительство храма для него исключительно социальный проект — далеко не единственный в городе. Но если уж искать в этой ситуации какую-то конспирологическую подоплеку, то по городу гуляет еще одна версия. Ее сторонники считают, что протест вокруг храма — результат противостояния между крупным местным застройщиком «Атомстройкомплекс» и Уральской горно-металлургической компанией, владелец которой, Андрей Козицын, является вместе с Алтушкиным соучредителем фонда «Храм Святой Екатерины». Предыстория такая: в марте прошлого года в центре города снесли самый известный местный недострой – телебашню. На освободившуюся территорию претендовал и Андрей Козицын, и Валерий Ананьев из «Атомстройкомплекса». Козицын хотел построить здесь спортивный комплекс, у Ананьева был свой девелоперский проект. Победил Козицын. В «Атомстройкомплексе» затаили обиду и через подконтрольные медиаресурсы стали разогревать ситуацию вокруг храма. В качестве косвенного подтверждения этой версии ее сторонники кивают на новый район «Академический», который почти полностью застраивает «Атомстройкомплекс». Там есть березовая роща, которая во много раз больше сквера и которую сейчас вырубают без всякого медийного шума. Местные жители тоже организовались на протест, я поговорил с некоторыми из них по телефону. Они утверждают, что неоднократно обращались за публичной поддержкой к лидерам общественных организаций, которые сейчас защищают сквер в центре города, но те почему-то единодушно отказываются впрягаться в их историю. Мои собеседники склонны думать, что те каким-то образом связаны с «Атомстройкомплексом». Как относиться к этой версии, не знаю, проверить ее невозможно, за что купил, за то и продаю. Вопрос: Почему в первый день противостояния по ту сторону оказалась не полиция и не Росгвардия, а какие-то гопники-титушки из «Академии единоборств РМК»? Ответ: А вот эта претензия к власти вполне законная. И ответ на нее простой и заурядный – облажались. До последнего момента чиновники надеялись, что как-нибудь все само рассосется и боялись занимать в намечающемся противостоянии какую-то одну позицию. В результате ситуация стала развиваться непредсказуемо. Дело в том, что ЧОПовцы и молодежь из «Академии единоборств РМК» – это практически одни и те же люди, они вместе работают и тренируются, то есть одна смена ЧОПа просто вызвала на подмогу вторую. Дело было вечером, к ним присоединились и просто какие-то друзья-товарищи, среди которых были и личности и, мягко говоря, непрезентабельной внешности. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что дискредитирующих персонажей в эти дни хватало по обе стороны забора, в ютубе полно роликов, ярко иллюстрирующих этот факт. Вопрос: Почему нас не спросили? Власти приняли решение кулуарно и весь город поставили перед фактом. Ответ: В случае с Екатерининским собором власть как раз таки проявила аномальную восприимчивость и пошла на компромисс с уличными протестами, причем дважды. После историей с Площадью Труда был еще 2016-й год, когда собор попытались построить на насыпном острове городского пруда, чтобы вообще никому не мешать. Сторонником “храма-на-воде” был даже Евгений Ройзман, но тем не менее волна протестов снова поднялась, активисты стали регулярно проводить акцию «обними пруд» – и к ним опять прислушались. Так что попытка заблокировать третью попытку строительства выглядела уже как прямая травля проекта и признак недоговороспособности со стороны протестующих. Как вообще должен выглядеть диалог власти и общества? Для этого в любой стране существуют процедуры. И на муниципальном уровне главная такая процедура – это публичные общественные слушания. Окончательные решения на них не принимаются, но происходит тот самый диалог власти и общества, учитываются замечания, происходит голосование, результаты которого принимаются во внимание. Слушания по храму шли целых два месяца, с 14 декабря 2018 года по 15 февраля 2019-го, о новом проекте регулярно писали СМИ, шла мирная дискуссия. В голосовании приняли участие 3309 человек, 93 процента проект одобрили. Нынешние защитники храма в этой процедуре активного участия не принимали. Либо тогда их этот вопрос еще не волновал, либо, вдохновившись своими прежними успехами, они решили, что последнее слово все равно будет за ними. Да, в России инструмент публичных обсуждений непопулярен, в том числе и потому, что чаще всего он лишь имитирует поддержку общественности. Но эта имитация возможна именно в результате пассивности людей. Сам же инструмент вполне эффективен: есть достаточно примеров, в том числе и в Екатеринбурге, когда в результате активной позиции граждан на нем решения выносились не в пользу застройщиков. Мое личное мнение: если гражданское общество предпочитает уличные акции демократическим процедурам, то это лишь признак незрелости гражданского общества. Потому что улица — это крайняя, а не единственная мера воздействия общества на власть. Фото: gazeta.ru Вопрос: Почему власти не дают провести референдум? Он бы всех устроил и все бы расставил на свои места. Ответ: Во-первых, объявление референдума — это тоже процедура, причем непростая и эта непростота оправдана, поскольку иначе пришлось бы проводить референдумы каждый день и по любому поводу. В принципе, ничто не мешало протестующим собрать инициативную группу и подать заявку на референдум самостоятельно — закон это позволяет. Кроме самих граждан, инициировать плебисцит может «совместно представительный орган муниципального образования и глава местной администрации». То есть одной воли мэра тут недостаточно, нужно еще и согласие депутатов, которые тоже живые люди со своими представлениями о добре и зле. Да, наверное, если им скажут сверху, проголосуют, как надо. Но если ты поборник демократии, то как-то странно рассчитывать на авторитарные методы. Во-вторых, референдум недешевое удовольствие. В Екатеринбурге он обойдется в сумму, на которую можно, например, построить еще один детский сад, а их в городе не хватает так же остро, как церквей и скверов. А в-третьих, это дорогое удовольствие тоже ничего не гарантирует. Если народ проголосует «неправильно», результаты референдума тут же будут поставлены протестующими под сомнение и противостояние продолжится. Вопрос: И что теперь делать? Ответ (теперь уже мой личный): Волшебного рецепта нет. С одной стороны, прикольно, конечно, когда рассерженные горожане побеждают инерцию властей. Но с другой — это будет еще и победа одних граждан над другими, меньшинства над большинством. Мне не нравится дух социального расизма, который в последнее время витает вокруг многих протестов такого типа. Его участники, похоже, и правда, верят, что активные люди творят историю, а тихое большинство — это пассивная масса, мнением которого можно пренебречь. Но среди сторонников храма хоккеисты Павел Дацюк, рок-музыкант Вячеслав Бутусов, Андрей Рожков и Сергей Исаев из «Уральских пельмений», врач Евгений Горенбург и много других достойных людей из Екатеринбурга, которые тоже имеют свою активную жизненную позицию, просто привыкли выражать ее по-другому. Независимо от того, кто победит в этом противостоянии, лично мне не хотелось бы легитимизировать такие методы, потому что это значит, что завтра относительно небольшая группа активных людей может еще что-нибудь навязать городу, региону, стране. А я не люблю, когда мне что-то навязывают. Но вместе с тем я отдаю себе отчет, что протест против храма — это не протест против храма. И даже не борьба за сквер. Это просто сублимационная воронка, сформированная хронически неэффективным политическим и социальным устройством (и это синдром не только чисто российский, взгляните на «желтые жилеты»). У людей, особенно молодых, крепнет ощущение, что от них ничего не зависит. Ощущение это, на мой взгляд, ложное, а социальный протест «скверного типа» больше похож на социальный каприз. Но иллюзии творят реальность, поэтому игнорировать их нельзя. С одной стороны, гиперопека государства, с другой, капкан социальных сетей – все это рождает острую потребность в правде и подлинности. И люди ее ищут, как умеют. Но находят не там, где она есть. Спасибо за внимание. Источник — Фейсбук Дмитрия Соколова-Митрича https://www.pravmir.ru/eto-ne-protest-protiv-hrama-i-dazhe-ne-borba-za-skver-glavnye-voprosy-o-stroitelstve-sobora-v-ekaterinburge-i-otvety-na-nih/?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com Теги: акции протеста, Екатеринбург, протест против храма

Соловей о столкновениях в Екатеринбурге: «Деградация и распад властной ткани» 14.05.2019, 12:31 Комментарии: 4 Просмотры: 6496 Фото vk.com/ekbtv Политолог Валерий Соловей охарактеризовал столкновения жителей Екатеринбурга, протестующих против строительства храма в сквере у театра драмы, с группой агрессивных людей в масках и охранников стройплощадки. Свои мысли эксперт кратко изложил в блоге на сайте радиостанции «Эхо Москвы». «Деградация и распад властной ткани. Вот что демонстрирует разворачивающийся конфликт в Екатеринбурге. Нет мэрии. Нет губернатора. Нет полпреда. Полиция и Росгвардия фактически прячутся. Есть боевики и противостоящее им общество», - подчеркнул он. Как отмечает NEWSru.com стихийный протест жителей города продолжался всю минувшую ночь. Вчера вечером после того, как граждане повалили забор вокруг стройплощадки, бойцы Росгвардии не стали применять к ним силу, лишь встав кольцом вокруг сторожки. С наступлением темноты к скверу на Октябрьской площади подъехали бойцы «Академии единоборств РМК» во главе с президентом Иваном Штырковым. Глава РМК Игорь Алтушкин является инициатором и спонсором строительства храма святой Екатерины, уточняют журналисты. Спортсмены начали выталкивать граждан за периметр ограждения, применяя силу. Правоохранители на жалобы протестующих внимания не обращали. Правозащитники рассказали СМИ, что в итоге полиция задержала четверых участников акции, а также одного сотрудника ЧОП «РМК Безопасность», распылившего в лицо протестующей гражданке газ из баллончика. Комментируя ситуацию, представители епархии заявили, что строительство ведется в соответствии со всеми законами и по просьбам жителей два раза переносилось на новое место. Губернатор Свердловской области Евгений Кувайшев высказался по поводу протеста граждан на своей странице в Instagram. «Вчера в Екатеринбурге группа горожан вышла протестовать против установки забора на земельном участке, где планируется построить храм святой Екатерины. Люди конфликтовали с охраной площадки, уронили ограждение, отказывались уходить и требовали сохранить сквер. Это сложная ситуация. В ней можно понять и верующих, для которых восстановление храма святой Екатерины в городе - вопрос, который поднимается из года в год и который все равно нужно решать. И протестующих горожан, для которых важно сохранить каждый кусочек зелени и деревьев в центре Екатеринбурга, - отметил он. - Сейчас моя главная задача как губернатора - добиться мира, спокойствия и понимания. Уличные конфликты - это не путь, которым можно решить проблему. Я думаю, что самый правильный шаг сейчас - организовать прямой разговор двух сторон друг с другом. Я готов выступить посредником в этом разговоре. Сегодня в 16.00 я жду в своем кабинете по пять представителей с каждой стороны. Прошу и протестующих, и сторонников строительства храма выбрать парламентеров. Подходите к резиденции губернатора, вас встретят и проводят. Мы поговорим и все обсудим. Выслушаем друг друга. Мы постараемся вместе найти выход из сложной ситуации ради будущего нашего общего города, любимого Екатеринбурга». https://fn-volga.ru/news/view/id/101586?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com

Юнна Мориц: Православие Донбасса не расколет ни одна русофобского закваса русофобская шпана Великая Поэтесса в эфире Радио «Комсомольская правда» представила своё новое пронзительное стихотворение... АЛЕКСАНДР ГАМОВ@gamov1 Поделиться: 40 FlipЕжедневная рассылка новостей KP.RU Комментарии: comments43 Юнна Мориц. Изменить размер текста:AA - ... Юнна Петровна, я посмотрел, - это первое ваше стихотворение, которое посвящено «расколу церквей» на Украине. - Нет, Саша, не первое. У меня и до этого еще были стихи на эту тему. Юнна Мориц: «Православие Донбасса не расколет ни одна русофобского закваса русофобская шпана» 00:00 00:00 - Вот такое - взгляд на проблему с точки зрения борющегося Донбасса – первое. - Это стихотворение посвящено тому, что наш Донбасс – единственное место на Украине, где раскола православия не будет никогда. И в этом смысле независимость донбасских республик (ДНР и ЛНР) предстает в совершенно новом свете. - То есть? - Это не только независимость от сгорания людей живьем в Одессе, это не только независимость от расстрела Олеся Бузины, это не только независимость от необходимости в приказном государственном порядке ненавидеть Россию, русскую литературу, все русское. Но это еще плюс ко всему - тот кусок земли, где никакими силами невозможно учинить этот безобразный раскол православия. - А там вот - в вашем стихотворении - для оптимизма место между строк все же остается? Или - между рифмами? - А это все - оптимизм. Если невозможен раскол православия – разве это не оптимизм? Какой странный вопрос. - Почему оно вот сейчас родилось, это стихотворение, а, допустим, не месяц назад? - А потому, что кроме меня, еще никто не сказал о том, что именно на Донбассе невозможен раскол православия. Вот на всей Украине возможен этот чудовищный проект, просто дьявольский проект. И только на Донбассе он невозможен. - И вот - новые стихи... * * * Православие Донбасса Не расколет ни одна Русофобского закваса Русофобская шпана, - И мечтать о том не смей Никакой Варфоломей! Где сожгли людей в Одессе, Там, конечно, не Донбасс, - Мракобесье там воскресе Для раскола – в самый раз, Крематорий гитлерья – Там свободы якоря! Для такой свободы надо Несогласных сжечь живьём И поставить базу НАТО, Чтоб стояла на своём, Где свобода гитлерья Русофобствует не зря! А сожгли людей в Одессе, Чтоб дрожали все, кто жив, - Демократия воскресе, Крематорий предложив, Несогласных ждёт расплата, Это – выбора лопата! На лопате – путь на запад, Но сначала – на Донбасс, Где одесской гари запах – Гитлерячий прибамбас, Дух свободы гитлерья, Вонь, короче говоря! Но Донбасс – не в той Одессе, Где воскресе мракобесье. И Донбасс – не в той стране, Где позволят чертовне Русофобский карнавал – Православия развал! И мечтать о том не смей Никакой Варфоломей! Юнна Мориц. 25.12.18. https://vashmnenie.ru/blog/43587084249/YUnna-Morits:-Pravoslavie-Donbassa-ne-raskolet-ni-odna-rusofobsk?utm_campaign=transit&utm_source=main&utm_medium=page_0&domain=mirtesen.ru&paid=1&pad=1&tmd=1

https://www.facebook.com/roman.evstifeev/posts/2111728935538256

0 Конфликт рэперов с мусульманами говорит о неожиданной победе России Андрей Бабицкий журналист Конфликт чемпиона по смешанным единоборствам Хабиба Нурмагомедова с рэперами – это прямое свидетельство существования глубинной мусульманской России, которая руководствуется в своих представлениях о должном не законами и секулярными светскими нормами поведения, а исходит из адата и положений радикального ислама. Нет смысла обсуждать творчество звезд шоу-бизнеса Тимати и Егора Крида – это дело вкуса. Существенным является то, что их деятельность не вступает в противоречие с законом, следовательно, они являются российскими гражданами, которых этот закон обязан защищать. То, что концерт Крида пришлось отменить из-за весьма серьезных угроз в его адрес (певца пообещали убить), это прямой и недвусмысленный повод для возбуждения уголовного дела. Фактически Нурмагомедов, высказавшись в духе «невелика потеря», одобрил действия тех, кто своими угрозами преступил российские законы. А Тимати и вовсе предположил, что кампанию по срыву выступления Крида в Махачкале организовал сам спортсмен. Судя по тому, что Нурмагомедов ничего не стал опровергать, напротив, назвал в ответной записи рэперов «тварями» и «чертями», версия Тимати кажется вполне обоснованной. Собственно, в дагестанском МВД уже охарактеризовали кампанию травли вокруг гастролей как «призывы к экстремистской деятельности и разжиганию межнациональной розни». Что мы имеем в результате? Судя по всему, невоенный формат салафизма стал в Дагестане вполне легальным источником морали и права. Он жестко и крайне агрессивно метит пространство одобренных действий и столь же бескомпромиссен по отношению к «чужакам» из мира, который не желает сопрягать свое поведение и ценности не только с Кораном, но и с любой другой религией. Конечно, говорить о том, что в Дагестане уже установилась теократия, будет преувеличением, поскольку запреты действуют в достаточно узком сегменте, касающемся проблем, связанных в нашем случае с восприятием современной массовой культуры, в других случаях с ролью и обязанностями женщины, с вопросами семьи и брака. Тем не менее и этого много, поскольку, как мы видим на примере шокирующе грубого ответа Нурмагомедова, салафизм может продуцировать агрессию такой силы, что она вполне способна побудить сторонников «чистого ислама» принять решение об убийстве тех, кто, по их мнению, угрожает нравственным основам дагестанского общества. Серьезность угроз в адрес Крида, я думаю, хорошо понимали местные жители, принимавшие участие в организации гастролей. Они, по всей видимости, и объяснили своим коллегам из Москвы, что рисковать не стоит. Но почему в этом конфликте нужно говорить именно о салафитских воззрениях Нурмагомедова, а не о традиционном для Дагестана суннитском исламе? В августе спортсмен выложил в Instagram фрагмент выступления известного российского рэп-дуэта HammAli & Navai. «Разве это завещали нам праведные предшественники?» – спросил он своих читателей, подразумевая, что, конечно, не это. «Праведные предшественники» – это первые мусульмане, начавшие распространять слово Аллаха. Именно возвращение к их образу жизни и верованиям через все вековые исторические напластования призывают сторонники модернистского исламского проекта, именуемого салафие. Кроме того, апелляция к праведным предкам в столь малозначимой теме, как один из видов музыкальной субкультуры, выдает ревнителя общественной морали, который стоит на предельно радикальных позициях. Такая версия салафизма, распространяемого не оружием, а словом, представляется допустимой, раз уж она вытеснена из леса и лишилась сепаратистского контекста. В конце концов, адат, соблюдаемый куда большим количеством жителей региона, – это тоже система параллельного права, регулирующего тот же примерно блок проблем и вопросов. Адат тоже настаивает на соблюдении норм, кажущихся архаичными, а иногда и прямо противоречащими российскому законодательству. В Чечне и в некоторых районах того же Дагестана до сих пор сохраняется – правда в очень усеченном виде – обычай кровной мести. Так что отдельные нормы шариата в их салафитском изводе – это всего лишь конкурирующая с адатом модель. Она уже отказалась от попыток построить на Северном Кавказе враждебное России теократическое государство, но все еще претендует на жесткий контроль над общественной моралью в некоторых этнических общинах. Редукция ваххабизма с начала 1990-х годов и по сегодняшний день не может не радовать. Однако мириться с тем, что радикальные мусульмане организуют гонения на тех своих сограждан, которые, по их мнению, способствуют своей деятельностью катастрофическому ухудшению нравов, тоже не стоит. Тем более если их подталкивает к этому один из самых именитых российских спортсменов. Интеграция северокавказского региона в общероссийское пространство, как всем известно, была крайне болезненным процессом. Она несомненно будет продолжена, но при этом мы видим, что мусульманский радикализм упорно сопротивляется сближению, настаивая на полном несовпадении культурных идентичностей местных мусульман и «безбожников» из остальной России. Трагедии в этом нет, разве что стороннику «чистого ислама» Нурмагомедову стоило бы научиться следовать общепринятому этикету, подвергая критике то или иное не устраивающее его явление. Но главное, что это уже совсем другой салафизм. Он выступает на спортивных рингах за Россию и даже не думает с ней воевать. Он не организовывает бесчеловечные теракты, он полностью переместился из сферы государственного строительства и общественного устройства в область семейной и персональной морали. Это большая победа, кто бы что ни думал. Источник: https://vz.ru/opinions/2018/9/12/941357.html

Петербург как религия Социолог Роман Романов — о том, почему конфликт вокруг Исаакиевского собора является строго неполитическим. В Петербурге прошёл крестный ход вокруг Исаакиевского собора. Архиепископ Амвросий, ректор Санкт-Петербургской духовной академии, напомнил собравшимся, что крестный ход — не митинг, мероприятие не политическое. Примерно так высказался накануне и патриарх Кирилл, заявив, что передача Исаакия станет знаком примирения в год столетия Октябрьской революции. Такие слова патриарха и архиепископа напоминают старый трюк школьных хулиганов, когда жертву бьют её же рукой и спрашивают: "Зачем ты себя бьёшь?" Довольно странно слышать о примирении в ситуации, когда никто ни с кем не ссорился до тех пор, пока на арену не вышли "примирители". Впрочем, это даже логично: чтобы установить мир, сначала необходимо спровоцировать ссору. Только стоит напомнить, что именно сторонники передачи собора первыми попытались ввести конфликт в формально-идеологическое русло и заговорили о "либералах", "щенках Ходорковского", "оппозиционерах", а потом в лице депутатов Толстого и Милонова и вовсе докатились до заявлений, напоминающих антисемитские. Однако история с Исаакиевским собором уже сильно политизирована. Именно поэтому всеми сторонами ведётся такой скрупулёзный подсчёт числа участников акций за и против передачи. Сама по себе такая калькуляция смешна: она просто позволяет сторонам бравировать мускулами. В истории с последним крестным ходом есть забавные моменты: организаторы говорят о 12 000 участников, а ГУ МВД называет 8000, есть оценки и в 3500–4000 человек. Впрочем, такие расхождения в оценках численности мы видим после любой массовой акции. Самое смешное начинается дальше. Сайт Санкт-Петербургской митрополии пишет, что в мероприятии приняли участие "гости из Украины, Белоруссии, Сирии, Германии, США, Швеции, Канады, Индии, Польши, Сербии, Греции, Южной Кореи и Китая". Также крестный ход поддержали "Ночные волки" и фанаты "Зенита". То есть, чтобы набрать то ли 4, то ли 8, то ли 12 тысяч человек, пришлось организовывать чуть ли не Ноев ковчег с привлечением интернационала из 13 стран. Зато столь значимое мероприятие не почтил своим присутствием ни один депутат. За всеми этими пустопорожними разговорами об идеологии публика не замечает главного. Центральная тема в конфликте вокруг Исаакия — не политическая. Это тема сохранения петербургской идентичности. Вот что надо понимать про Петербург: идентификация с городом здесь самая сильная. Мы можем быть левыми или правыми, оппозиционерами или единороссами, консерваторами или прогрессистами, активистами или обывателями, но самой значимой идентичностью была и остаётся идентичность петербуржца. Петербуржец — это отчасти идеология и религия, для которой Петербург как культурно-историческое, архитектурное и эстетическое единство — главный сакральный объект. Именно поэтому внешние игроки здесь всё время промахиваются: они говорят о "либералах" и "патриотах", о "православии", "вековом примирении", а петербургское ухо слышит другое — людей, которые хотели бы сохранить Петербург, и людей, которые хотели бы его разрушить. Не осознав эту особенность, сложно понять накал эмоций, возникающий каждый раз, когда руки очередного "собственника" или "арендатора" тянутся к дворцам, домам, мостам и набережным. Храмов это касается тоже. Слишком пострадал город от "улучшателей", чтобы относиться спокойно ко всему, что кажется адептам религии Петербурга хотя бы лёгким покушением на город. Можно не соглашаться с протестующими против передачи Исаакия, но важно их понять — политические моменты для них вторичны, как вторичны для них и религиозные моменты. РПЦ для них — просто маска очередного захватчика, из-под которой никак не может появиться человеческое лицо. И верующие в Петербург готовы будут уважать чувства других верующих, если и их чувства начнут уважать тоже. Автор: РР Роман Романов Социолог, публицист, кандидат социологических наук Источник: https://life.ru/t/мнения/976080/pietierburgh_kak_rielighiia

Передача храмов РПЦ: кто за, кто против? Исаакиевский собор Фото: Стоп-кадр YouTube Sobesednik.ru поинтересовался у известных и авторитетных людей их мнением о возврате храмов православной церкви. Православная церковь планомерно возвращает себе имущество, которое при советской власти обратили в пользу государства. Попутно прибирая к рукам и то, что никогда ей не принадлежало (как, например, в случае Исаакиевского собора). Николай Сванидзе, журналист и историк: – Я за передачу, но она должна распространяться не только на церковь. Давайте возвратим всем физическим и юридическим лицам земли, квартиры, заводы. Иначе это несправедливо. А власть идет навстречу РПЦ, потому что она занимает идеологическую нишу, которую раньше занимала КПСС. Поэтому и получает самые вкусные куски, используя свои лоббистские возможности. Ксения Сергазина, религиовед: – А почему в Смоленске католикам не возвращают храм, который они просят? И старообрядцам. Если уж отдавать – то всем. Но меня больше всего волнует вопрос сохранности. Есть ли у церкви свои реставраторы, хорошей ли они квалификации? Готова ли епархия нанимать профессионалов со стороны? При нынешней тенденции РПЦ выстраивать «параллельный мир» ответ неочевиден. Георгий Федоров, член Общественной палаты: – К передаче имущества отношусь отрицательно. РПЦ должна проводить в храмах богослужения, да. Но все это должно происходить под государственным патронатом. Я церковь уважаю, но она и так получает от государства слишком много. Андрей Кураев Фото: Стоп-кадр YouTube Андрей Кураев, протодиакон: – У современной России сложные отношения с историей. Пришлось выплачивать и царские долги перед Западом, которые большевики не признавали. Так что и внутри страны государству нужно возвращать имущество. Но если говорить про Исаакиевский собор, то в этой истории я вижу лукавство. Содержать его РПЦ за счет прихожан не сможет, только если прихожанами не станут в полном составе члены кооператива «Озеро». На содержание будут идти деньги города, а прибыль от экскурсий уходить даже не в епархию, а к Патриарху в Москву и там растворяться. Источник: http://sobesednik.ru/obshchestvo/20170120-peredacha-hramov-rpc-kto-za-kto-protiv

Межотраслевой круглый стол «РЕЛИГИОЗНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ И ГРУППЫ В РОССИИ: религиоведческий, богословский, правовой аспекты» (к 25-летию Декларации ООН о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным или языковым меньшинствам)» в рамках подготовки Международной научно-практической конференции «Религиозные традиции, религиозные организации и государственно-религиозные отношения в России – 2016 г.: религиоведческий, богословский, политико-правовой аспекты». 18 декабря 1992 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла «Декларацию о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным или языковым меньшинствам», что стало очередным этапом развития международного права, восходящего, в том числе, и к «Всеобщей декларации прав человека» (1948 г.), «Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод» (1950 г.), «Международному пакту о гражданских и политических правах» (1966 г.), и элементом системы идентификационных начал культуры и миропорядка в целом, последовательно развиваемых в «Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений» (1981 г.), «Всеобщей декларации ЮНЕСКО о культурном разнообразии» (2001 г.), «Конвенции об охране и поощрении разнообразия форм культурного самовыражения» (2005 г.) и др. Канун 25-летия с момента принятия «Декларации о правах лиц…» – это срок, который позволяет не только подвести некоторые итоги деятельности государственных и общественных организаций по обеспечению прав «малых» общностей в контексте обеспечения конституционных прав на свободу совести и вероисповедания, сохранении культур и традиций, но и, что более важно, – выделить аспекты и тенденций совершенствования нормативно-правовой системы страны в контексте трансформации системы международных отношений в разрезе отраслевых и междисциплинарных подходов – с точки зрения религиоведов, теологов, юристов, конфликтологов, правозащитников и представителей общественных объединений и этнокультурных автономий. На наш взгляд, очевидной проблемой современности – постиндустриальной эпохи и информационных обществ – является противоречие, суть которого заключается в естественном стремлении человека к гомогенизации всех сфер своего бытия – тех общностей, которые он порождает, и принципе конституционного субвенуионализма, которое постулирует общность высокого уровня в отношении к своему источнику. Это противоречие порождает, на наш взгляд, сложнейшие феномены в духовно-идеологической сфере жизни общества – своего рода квази-сущности: идеология давно перешла рамки одной из форм мировоззрения, став универсальным легитиматором всякого мировоззрения – квази- и псевдо-религии, включая гражданские религии, претендуют на роль механизма естественного воспроизводства структур социальности, включая и образ человека, а традиционные религиозные системы с системами их культово-обрядовых практик и мифологем, подвергаются диффамации – политизируются и идеологизируются. Цивилизованный мир тенденциям глобализации пытается противостоять системой охранных мер в отношении своих автохтонных практик, образ которых видит в малых общностях – национальных или этнических, религиозных или языковых меньшинствах, коренных малочисленных народах и т.п. – их разнообразии и устойчивом развитии как залоге стабильности и безопасности. Основные вопросы, предлагаемые к обсуждению на круглом столе: • религиозная традиция и религиозная группа в России: проблемы определения и функционирования; • религиозная организация (группа) в социально-политической среде и вызовы времени: муниципальный, региональный, федеральный аспекты и проблемы регулирования в сфере государственно-религиозных отношений; • мировоззрение и хозяйственная практика религиозной организации (группы): проблемы религиоведческой экспертизы и правовой культуры; • конфликты, диалог, безопасность: досудебная и судебная практика в области защиты религиозных свобод. Заявки на участие в круглом столе, тезисы выступлений принимаются до 20 октября 2016 г. по адресам электронной почты координаторов: Шмидт Вильям Владимирович (Москва, РАНХиГС) – william@list.ru Элбакян Екатерина Сергеевна (Москва, АТиСО) – editor@religiopolis.org Попова Ольга Дмитриевна (Рязань, РГУ) – od-popova@mail.ru В заявке следует указать: Ф.И.О. (полностью), ученую степень и звание, должность и место работы, контактный телефон, e-mail, тему выступления и краткую аннотацию (не более 3-5 предложений). Представители религиозных организаций и групп указывают полное название религиозной организации (конфессии). Оплата расходов по участию в работе круглого стола (проезд) – за счет командирующей стороны. Регламент работы: тезисные выступления экспертов (до 5–7 мин.) по заявленной проблеме и затем их обсуждение (до 15 мин.). ОКТ28 Интересует Религиозные организации и группы в России https://www.facebook.com/events/1770567153196450/

Лункин Роман Николаевич – к.фил.н., Институт Европы РАН Научную, правозащитную и религиозную общественность всколыхнула новость о составе Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации. В его состав вошли известные православные деятели — Александр Дворкин (ставший его председателем), ближайший сотрудник Дворкина священник РПЦ МП Лев Семенов (что само по себе неэтично для Экспертного совета, который должен быть беспристрастным органом), Евгений Мухтаров, журналист из Ярославля, борец с «сектами», известный своими статьями против пятидесятников, Роман Силантьев, директор «правозащитного центра» Всемирного русского народного собора, созданного митрополитом Кириллом, а также Александр Щипков, православный публицист, а ныне советник спикера Совета Федерации Сергея Миронова, который известен своей непробиваемой лояльностью как к власти в целом, так и к РПЦ МП в частности. Все остальные имена членов Совета, за редким исключением (маститый религиовед, профессор МГУ И.Н. Яблоков, специалист по исламу В. О. Бобровников, специалист по государственно-церковным отношениям Н. В. Володина и некоторые другие) ничего не скажут представителям общественности, интересующейся религией. В Совет, например, не вошел философ и религиовед, один из старожилов Совета при Минюсте со дня его основания — профессор МГУ И. Я. Кантеров. Все те, кто могли бы поспорить с Дворкиным и сделать это смело, в новый совет не вошли. В «антикультистской» деятельности православных активистов по сути нет ничего незаконного — «сектантами» и «сектой» они могут называть инославных и новые религиозные движения по тем или иным вероучительно-богословским причинам. Однако есть люди, которые переходят всякие границы в борьбе с «сектами», входят в азарт, привносят в эту информационную и судебную войну нездоровые эмоции — проще говоря, истерику. В этом случае «сектоведа» уже не интересует реальная практика и вероучение других христианских церквей, а тем более — новых религиозных движений. Все они становятся в его глазах «мошенниками». Создание Совета при Минюсте, собравшего такие персонажи, всколыхнуло научную и религиозную общественность, а главное — вынудило представителей Московской патриархии оправдывать Дворкина и его друзей, по существу брать на себя ответственность за «сектоведение» в дворкинском духе. Новый Экспертный совет при Минюсте РФ вполне способен стать карательным органом, а не просто формальным собранием академических экспертов, потому что Минюст еще в феврале расширил полномочия этого Совета. Было увеличено количество поводов для проведения государственной религиоведческой экспертизы. В частности, «экспертизы» (учитывая состав Совета, трудно в данном контексте писать это слово без кавычек) будут проводиться для признания организаций экстремистскими, для признания литературы экстремистской (то есть для составления «кодексов запрещенных книг») по делам, связанным с членами религиозных объединений. Достаточно прочитать Положение о Совете при Минюсте РФ, которое было принято 18 февраля 2009 г., чтобы понять, что эксперты этого Совета смогут делать практически все, что захотят. В документе говорится, что Минюст России (или его территориальный орган) вправе направить запрос о проведении экспертизы в следующих случаях: а) при поступлении в Минюст России (его территориальный орган) в установленном порядке заявления о государственной регистрации: религиозной организации, не имеющей подтверждения, выданного централизованной религиозной организацией того же вероисповедания; изменений, вносимых в устав религиозной организации (в том числе в ее наименование), если эти изменения связаны с указанием или изменением сведений о вероисповедании организации; б) при необходимости экспертной оценки наличия или утраты в деятельности зарегистрированной религиозной организации признаков религиозного объединения (вероисповедание; совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний; обучение религии и религиозное воспитание своих последователей); в) при необходимости проверки достоверности и соответствия фактической деятельности религиозной организации формам и методам, сведениям об основах вероучения, заявленным при ее государственной регистрации; г) при вступлении в законную силу решения суда о признании гражданина, являющегося членом (участником) религиозной организации, лицом, осуществляющим экстремистскую деятельность; д) при вступлении в законную силу решения суда о признании экстремистскими материалов, изготовляемых или распространяемых религиозной организацией. В связи с созданием Совета при Минюсте РФ важно обратить внимание на несколько ключевых моментов, которые могут создать многочисленные конфликтогенные ситуации в большинстве регионов нашей страны. Во-первых, Приложение N 1 к Приказу Министерства юстиции Российской Федерации от 18 февраля 2009 г. N 53 значительно расширяет объекты и задачи экспертизы, а также поводы для запросов о проведении экспертизы. По сути, новый порядок проведения государственной религиоведческой экспертизы наделяет Экспертный совет беспрецедентными полномочиями государственного органа по контролю за религиозными организациями, а также формами и методами религиозной деятельности. Пункт 7(e) гласит, что Минюст России (его территориальный орган) вправе направить запрос о проведении экспертизы также и в иных случаях при возникновении при государственной регистрации и (или) осуществлении контроля за соблюдением религиозной организацией устава относительно целей и порядка ее деятельности вопросов, требующих специальных знаний. Несмотря на рекомендательный характер экспертизы, рекомендации Экспертного совета, а тем более решения Минюста России (или его территориальных органов), основанные на таких рекомендациях, могут рассматриваться как нарушение принципа отделения церкви от государства и как грубое вмешательство во внутренние дела религиозных организаций. При этом ст. 11 п. 8 Федерального закона № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» предусматривает проведение государственной религиоведческой экспертизы только при регистрации религиозной организации, а значит, проведение государственной экспертизы в иных случаях противоречит Закону о свободе совести. В данном случае грубо нарушается конституционный принцип верховенства закона. Ведомственный акт ставится выше Федерального закона, что недопустимо. Во-вторых, принцип формирования Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Минюсте РФ ставит под сомнение вообще авторитет религиоведческой экспертизы и научного сообщества, является вызовом по отношению ко всем дипломированным и признанным специалистам по религиоведению, философии и социологии религии, истории религии. В Экспертный совет были включены представители религиозных организаций (в частности, священнослужители), что нарушает п. 2 Приложения N 2 к Приказу Министерства юстиции Российской Федерации от 18 февраля 2009 г. N 53, в котором отмечается, что представители религиозных организаций могут привлекаться к работе Совета в качестве консультантов. Целый ряд членов Экспертного совета является не только представителями конкретной религиозной организации, но и людьми, известными своей борьбой с неправославными организациями и движениями в нашей стране с позиций православного сектоведения. Сектоведческая активность является церковно-общественной деятельностью, которая осуществляется при прямой или косвенной поддержке Русской Православной Церкви Московского патриархата. Однако далеко не все православные иерархи, священнослужители и миряне согласны с радикальными высказываниями и публикациями сектоведов, которые вносят разлад в межконфессиональные отношения в России и порождают межконфессиональные и государственно-конфессиональные конфликты, чему есть многочисленные примеры. Между тем именно такие радикально настроенные сектоведы (как Александр Дворкин, Евгений Мухтаров и др.) были включены в Экспертный совет и получили право давать рекомендации от имени государства, что резко выделяет их на фоне других членов Совета при Минюсте РФ. В-третьих, цели и задачи государственной религиоведческой экспертизы и присутствие в Экспертном совете людей, вовлеченных в острые межрелигиозные конфликты со стороны одной из конфессий, создает угрозу конституционному порядку в России и безопасности граждан нашей страны, а также не учитывает религиозного многообразия, исторически сложившегося в России. Разрушение многоконфессионального поля в стране может привести к провоцированию межрелигиозных и межнациональных конфликтов, к распаду страны и гражданского общества по религиозному и национальному признаку. Ранжирование организаций, нацеленных на публичное поощрение того или иного мировоззрения на безнормативной, внеправовой основе через предоставление или непредоставление государством статуса религиозной организации на основе решения Экспертного совета нарушает: ст. 14 Конституции РФ, которая провозглашает, что Российская Федерация — светское государство, и указывает, что религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом; ст. 28 Конституции РФ в совокупности с п. 2. ст. 29 и ч.1 ст. 13 Конституции РФ, которые запрещают пропаганду мировоззренческого превосходства и неравенства; положение о том, что государство «не вмешивается в деятельность религиозных объединений, если она не противоречит Федеральному закону «О свободе совести и о религиозных объединениях» (п. 2 ст. 4 ФЗ № 125). В связи с тем, что тысячи религиозных организаций, официально зарегистрированных и не принадлежащих к Русской Православной Церкви Московского патриархата уже испытывали на себе публичные (в электронных и печатных СМИ) оскорбления со стороны этих сектоведов и видят в их статусе «государственных экспертов» угрозу общественной стабильности и целостности государства, общественность обратилась с просьбой предотвратить будущие конфликты и судебные тяжбы о нарушении в России прав верующих. 10 апреля в московском Институте религии и права состоялась пресс-конференция ученых, правозащитников и религиозных деятелей «Нужен ли России суд инквизиции?», где было заявлено, что члены нового состава Совета при Минюсте РФ просто дискредитируют само представление о религиоведческой экспертизе, поскольку в Совет вошли люди вообще без научных степеней, а Дворкин как председатель Совета не является религиоведом и ученым вообще. Пресс-конференция в Институте религии и права фактически сорвала проходившую параллельно пресс-конференцию глав трех синодальных учреждений РПЦ МП — Отдела внешних церковных связей (епископа Волоколамского Иллариона), Отдела по взаимоотношениям церкви и общества (протоиерея Всеволода Чаплина) и Информационного отдела (Владимира Легойды). Главы отделов не сказали ничего нового относительно того, что же они собираются делать в качестве руководителей отделов, но вынуждены были оправдывать Дворкина, убеждая себя и других в его некоторой «компетентности». Обычно так бывает, когда отсутствуют иные аргументы: отец Всеволод Чаплин обвинил всех критиков Совета в «работе на зарубеж». Но поскольку ученым Дворкина назвать явно нельзя, даже с точки зрения патриархии, отец Всеволод Чаплин подчеркнул: «Критика в адрес Совета, наверное, связана с тем, что в нем присутствуют люди, не боявшиеся прямо ставить проблемы, связанные с интересами некоторых религиозных групп, в частности, имеющих мощную политическую и финансовую поддержку из-за рубежа». При этом сам же протоиерей заметил, что на Дворкина поступали жалобы, так как не все, о чем он говорил и писал, на 100% было правдой. Владимир Легойда отметил, что положение главы Экспертного совета Минюста, которое досталось сейчас Александру Дворкину, является «более ответственным», чем все те посты, которые он занимал ранее, и что сам Дворкин «это понимает». Во всяком случае, очевидно, что, поддерживая Дворкина и его друзей, главы новых синодальных отделов боятся, что все-таки его Совет будет постоянным источником конфликтов, а Дворкин будет реагировать на эти новые конфликты столь же яростно и нервно, как обычно. Таким образом, с образованием Совета при Минюсте РФ, который получил более широкие полномочия, чем ранее, государство и церковь приобрели головную боль, за которую они взяли на себя полную и абсолютную ответственность. Участники пресс-конференции в Институте религии и права «Нужен ли России суд инквизиции?» показали, по каким поводам и почему будут развиваться конфликты вокруг дворкинского Совета. По мнению главного редактора журнала «Религия и право» Анатолия Пчелинцева, полномочия Совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы должны быть прописаны в законе о свободе совести, куда необходимо ввести отдельный раздел, посвященный экспертизе. Новому составу Совета при Минюсте РФ приказом самого Минюста даются чрезвычайно большие полномочия. При этом председателем такого «чрезвычайного» Совета назначается человек без высшего образования, признанного в России, и без российских научных степеней, человек с очень скандальной репутацией. Кроме того, вопреки российскому законодательству у этого человека двойное гражданство — России и США. Дворкин и его сеть «антисектантских» центров, по существу, представляют собой подлинную псевдоправославную сектантскую организацию. А руководители «антикультовых» центров, вошедшие в Совет при Минюсте РФ, замешаны в экстремизме — к примеру, А. В. Кузьмин. Так, 26 марта этого года вступило в силу решение Центрального суда города Хабаровска по иску прокурора Хабаровского края, которым листовка «Осторожно, секта! Международное общество сознания Кришны», выпущенная региональным отделением организации «Молодая гвардия Единой России», признана экстремистским материалом, а автором приложения к этой листовке является «сектовед» Кузьмин. По словам Анатолия Пчелинцева, известно, что другой член Совета при Минюсте РФ, ярославский журналист Евгений Мухтаров, привлекался к административной ответственности за незаконную деятельность. Как отметил Анатолий Пчелинцев, надо «резко ставить вопрос» о том, что в Совет входят откровенные экстремисты. Профессор Академии труда и социальных отношений Екатерина Элбакян во время пресс-конференции отметила, что на государственном уровне нельзя допускать такие ошибки. В новом составе Совета при Минюсте РФ только профессор МГУ И. Н. Яблоков имеет религиоведческое образование, а все остальные — либо с историческими, либо вообще без научных степеней. Считается, что в религиоведении разбирается любой, однако это далеко не так, подчеркнула Элбакян. Профессор Российской академии государственной службы при президенте РФ Ремир Лопаткин сказал, что Совет во главе с Дворкиным будет служить только для раздора, тем более что в приказе Минюста РФ написано, что Совет имеет право контроля за деятельностью религиозных организаций, то есть «сектоведческий» орган будет обладать полномочиями даже большими, чем Совет по делам религий в советское время. По словам главы проекта «Энциклопедия современной религиозной жизни» социолога религии Сергея Филатова, подорвано само представление об авторитете экспертного сообщества, раз таких людей можно включать в Совет на государственном уровне. Дворкин — самый известный член этого Совета, который выступает от имени РПЦ МП, а значит, Совет будет использоваться как «жандармский кулак». Член Совета Международной ассоциации религиозной свободы Михаил Ситников заявил, что не сомневается, что новые члены Совета при Минюсте будут покорно исполнять волю заказчика. Создание такого Совета — плевок в сторону общества, и общество должно указать на это хамство по отношению к ученым и религиозной общественности. Профессор Анатолий Красиков считает, что последние назначения в администрации президента РФ (Ивана Демидова) и в Совете при Минюсте РФ говорят о том, что после 1993 и 1997 гг. предпринимается новая попытка изменить религиозную политику и игнорировать конституционный принцип светского государства. Глава информационно-аналитического Центра «Сова» Александр Верховский подчеркнул, что Совет по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Минюсте РФ, состоящий из «сектоведов», будет активно использоваться для признания религиозных организаций, их литературы экстремистскими и для ликвидации религиозных объединений. По мнению Верховского, проблемы со стороны Совета при Минюсте РФ будут у многих религиозных организаций. В настоящее время явно возникла потребность в авторитете именно такого состава Совета. В Приказе Минюста РФ специально прописано, что Совет может проводить экспертизу по религиозным организациям, когда какие-то материалы, ими распространяемые, признаны экстремистскими или кто-то из членов осужден за экстремистскую деятельность. Для чего нужна такая экспертиза? Она, по словам Верховского, довольно часто будет использоваться для запрета религиозных организаций как экстремистских. Более того, сам состав Совета предполагает, что его члены будут делать это легко. Г-н Дворкин легко научится называть экстремистами тех, кого он называет «сектами». А Роман Силантьев известен своим предвзятым отношением к «радикальным мусульманам» и борьбой с «ваххабитами». Мусульманские организации, не входящие в Духовные управления мусульман, а отчасти и те, которые входят, будут испытывать значительные трудности. Органы прокуратуры и суды будут переписывать свои решения с экспертных заключений членов этого Совета. Что касается председателя Совета «сектоведа» Дворкина, то, по словам Верховского, он является общественным активистом, который даже по меркам Московской патриархии — радикал, его даже сами православные сторонятся. Кто видел хоть раз Дворкина, тот поймет, подчеркнул Верховский. Первым доказательством того, что Дворкин не сдержался и сорвался на истерику (чего и боятся теперь главы синодальных отделов), является ситуация вокруг Российского Библейского общества. На пресс-конференции в Институте религии и права исполнительный директор этого общества Анатолий Руденко высказал благодарность Дворкину и министру юстиции Коновалову за то, что они выбрали первой мишенью именно Библейское общество. На первом же заседании «своего» Совета Дворкин заявил, что уничтожит Библейское общество как религиозную организацию. По мнению Руденко, объяснять или доказывать что-либо такому председателю как Дворкин бесполезно. Еще в 2007-2008 гг. Минюст РФ не видел никаких нарушений в деятельности общества. Осенью пошлого года Минюст проводил проверку общества и решил, что его нужно ликвидировать как религиозное объединение, поскольку оно является межконфессиональной организацией. В настоящее время Дворкин напрямую займется ликвидацией Библейского общества. Епископ Сергей Ряховский даже назвал эти действия Дворкина и органов юстиции попыткой рейдерского захвата общества, у которого есть и земля, и собственность, и средства. Анатолий Руденко отметил, что ему это напоминает расформирование Библейского общества в XIX в., которого добились некоторые священнослужители — на что были потрачены Святейшим Синодом 2 млн. рублей после ликвидации того общества, так и осталось неизвестным. Кто последует за Библейским обществом — даже страшно подумать, а поэтому участники пресс-конференции делали самые разные предложения по поводу того, как минимизировать вред от «безумного» Совета при Минюсте РФ. На пресс-конференции в Институте религии и права предлагали бойкотировать тех ученых, которые вошли в Совет при Минюсте и голосовали за Дворкина. Некоторые, учитывая буйный нрав Дворкина, предложили от имени протестантов и православных объявить акцию «Дворкина на отчитку!» и найти ему хорошего экзорциста. Член Общественной палаты РФ епископ Сергей Ряховский объявил, что палата возьмет деятельность Совета под контроль и будет следить за его экспертизами. Помимо этого на пресс-конференции было отмечено, что альтернативой «безумному» Совету будет независимый Совет по проведению экспертизы, связанной с реализацией принципа свободы совести (религиоведческой, лингвистической, психологической и комплексной). Инициаторами создания Совета стали Институт религии и права, Институт религии и политики и кафедра государственно-конфессиональных отношений Российской академии государственной службы при президенте РФ. В Совет вошли ученые — религиоведы, психологи и лингвисты, — признанные в научном мире и имеющие авторитет среди религиозных объединений. Совет был создан для того, чтобы у религиозных организаций была альтернатива и возможность получить независимое заключение экспертов по тому или иному делу. После особенно ярких выступлений общественности наряду с представителями Московской патриархии сектоведческий Совет открыто поддержал министр юстиции РФ Александр Коновалов. Он резко отверг критику, звучащую в отношении недавно сформированного в его ведомстве Совета по проведению религиоведческой экспертизы. «Совет создан Минюстом в строгом соответствии с действующим законодательством. Пределы компетенции Совета нормативно определены, снабжены адекватными механизмами контроля, и его компетенция не является такой уж широкой, а решения Совета носят только рекомендательный характер», — заявил Коновалов на пресс-конференции, состоявшейся 21 апреля в Москве. По его словам, критика, высказанная в адрес Минюста в связи с созданием совета, «носит в основном не компетентный и некорректный характер»: «Совету приписываются в будущем всевозможные преступления и нарушения прав человека, свобод и принципов построения гражданского общества, в то время как этот орган еще толком не приступил к работе. Я считаю, что это пример недопустимого давления на формирующийся механизм государственно-общественного партнерства, который ничего общего с общественным контролем не имеет». Однако сопротивление ученых и правозащитников не стало менее бурным и не утихло. Уже 22 апреля 2009 г. в России стартовала общероссийская бессрочная акция против присутствия радикальных «сектоведов» в новом составе Совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Минюсте РФ «Инквизиторам — нет!». Акция проводится по инициативе Института религии и права. Основу акции составляет сбор подписей под Открытым обращением к министру юстиции РФ Александру Коновалову, копии которого будут посланы президенту РФ Дмитрию Медведеву и премьер-министру России Владимиру Путину. Среди тех, кто подписал Открытое обращение много ученых, как религиоведов и историков, так и физиков, математиков, музыкантов и писателей. Наше обращение подписал глава Общероссийского общественного движения «За права человека» Лев Пономарев. К нам поступает большое количеств голосов ученых из разных вузов страны, священник Павел Адельгейм, глава Союза баптистов Юрий Сипко, писатель Александр Нежный, профессор А. А. Красиков и другие (около 3000 подписей на май 2009 г., подписи и комментарии подписавших на сайте — www.sclj.ru). Открытые обращения к министру юстиции РФ А. В. Коновалову посылают напрямую как религиозные организации и научные центры, так и рядовые граждане России, не согласные с тем, что их деятельность будут оценивать «инквизиторы» — Дворкин и его помощники. Тем более что членство в этом Совете при Минюсте РФ уже используется «сектоведами» для влияния на чиновников и правоохранительные органы и пропаганды своих «антисектантских» требований — на внеправовой основе ограничить деятельность «нетрадиционных» религиозных организаций в России. Акция «Инквизиторам — нет!», как отмечают организаторы, является возможностью открыто и во всеуслышание заявить свой протест против того, чтобы «инквизиторы» пытались насильно спасти наши души помимо нашей воли, против дискредитации светской науки, самой религиоведческой экспертизы, а также заявить протест против клерикализации общества и разрушения основ правового и светского государства в России. Общественная акция «Инквизиторам — нет!» будет проводиться до тех пор, пока ученые, юристы и верующие не добьются своей цели. В обращении Института религии и права говорится: «Мы просим исключить из состава Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Минюсте РФ людей, у которых отсутствует религиоведческое образование и научные степени в этой сфере, признанные ВАК, которые не имеют отношения к светской науке и экспертизе и которые являются ангажированными представителями радикально настроенного околорелигиозного движения, которые осуждают все то, что субъективно считают вредным, не разбираясь в вероучении и практике религиозных организаций. Сектоведение является субъективным конфессионально окрашенным предметом, а не светской научной дисциплиной. Само их присутствие в экспертном органе подрывает авторитет светской науки в России и противопоставляет государство неправославным религиозным организациям». Таким образом, общественность просит, чтобы следующие лица были исключены из состава Экспертного совета: Александр Дворкин, глава сектоведческого центра Св. Иринея Лионского; Александр Кузьмин — руководитель Саратовского отделения сектоведческого центра Дворкина, автор материала, на котором основана антисектантская листовка, признанная судом экстремистской; Евгений Мухтаров, ярославский журналист-сектовед; священник Русской Православной Церкви Лев Семенов, сотрудник центра Дворкина, а также Андрей Васильченко, ярославский сектовед, специалист по немецкому фашизму, автор целого ряда популярных книг по истории Третьего Рейха, один из основателей (вместе с Евгением Мухтаровым) в 1990-х гг. организации националистического толка «Лига патриотической молодежи». Наряду с этим в обращении отмечается, что их деятельность как общественных активистов вполне допустима в рамках закона и является частью межрелигиозных дискуссий, что вполне справедливо и соответствует европейской практике. Довольно оперативно отреагировала Комиссия США по международной религиозной свободе, которая представила 1 мая дополнения к списку стран, в которых наблюдаются особые проблемы с обеспечением религиозной свободы. Россия и Турция были включены комиссией в список стран постоянного мониторинга по причине того, что свобода совести и вероисповедания в них находится под угрозой. Что касается России, то Комиссия США сочла особенно недопустимым появление «нового органа при Министерстве юстиции с беспрецедентными полномочиями по контролю и мониторингу религиозных групп». Создание Совета при Минюсте РФ, похожего скорее на «православную дружину», стало одной из ярких характеристик наступившей в РФ «эпохи Патриарха Кирилла», который «мягко стелет, да жестко спать». Формально церковное руководство РПЦ МП не имеет к этому никакого отношения и не несет за работу дворкинского Совета ответственности (как и за будущие конфликты и судебные процессы, которые будут эту «работу» сопровождать), но официальная дипломатия сочетается со скрытой беспощадной и жестокой борьбой со всеми несогласными, недовольными, неприсоединившимися, с духовными конкурентами, которые все суть «секты». Светские ученые и верующие в лице дворкинского Совета столкнулись с явным рецидивом средневекового мышления — от имени государства будет действовать своеобразная «инквизиция», которая будет принимать решения о том, какая вера более подходит для спасения души всем нам, а какая нет. Религиоведы вынуждены бороться с больным сознанием многих членов Совета при Минюсте РФ, которых Московская патриархия взяла под официальную опеку. Очевидно, что нельзя от имени Министерства юстиции РФ и Православной церкви клеймить религиозные организации в качестве «сект», разрушать межрелигиозный мир в России в целом и в регионах, где неправославные религиозные движения и мусульманские общины развиваются независимо от мнения «сектоведов». Стоит отметить, что акция «Инквизиторам — нет!» привела к неожиданным результатам и вызвала более широкую реакцию, чем ожидалось. Она начиналась как протест против сектоведов в Совете при Минюсте РФ (вообще против Совета и экспертизы ученые не выступают) и постепенно вылилась в антиклерикальную акцию, для которой сектоведы — лишь один из поводов, показателей коррозии светского государства в стране. Поэтому в акции стали принимать участие не только протестанты, представители разных религий и новых религиозных движений, притесняемых РПЦ и сектоведами, но и, например, атеисты и агностики, для которых светскость государства — также одна из ценностей. Это произошло потому, что в обществе накопилось определенное возмущение клерикализацией, и брожение, связанное с недовольством агрессивными попытками Московской патриархии получить больше средств, собственности, введения обязательного преподавания православия и т. п., должно было найти выход. После религиозной эйфории 1990-х гг. одна часть общества стала ощущать раздражение из-за деятельности РПЦ, так как православие было поверхностно воспринято только в качестве идеологии, а не реальной веры, тогда как другая часть заново начала осознавать место религии в обществе, а главное — ценность демократического светского государства. Используя терминологию социолога и политолога Дмитрия Фурмана по поводу периодов поддержки православия в России и атеизма, затем «возрождения интереса к РПЦ после перестройки», можно сказать, что «маятник религиозности качается в другую сторону». © Лункин Р.Н., 2009 г. Доклад был представлен на конференции в Москве 2 июля 2009 года и издан в сборнике «Актуальные проблемы реализации принципов свободы совести в современной России». Текст статьи в формате PDF