Search the Community

"Малыш". До слез трогательный рассказ о верной любви до смерти Книги: читаем и обсуждаем! 22 августа, 19:41 УдалитьПожаловатьсяДобавить автора в черный список История про верность и неизбывную любовь собачью Он уже несколько дней лежал у дверей, ведущих в подвал дома. Все проходили мимо, не обращая на него внимания. Признаков жизни он не подавал. Ни голосом, ни малейшими движениями. Он медленно умирал. От тоски и ненужности. Но его домашние ещё возились с ним, проявляя заботу и, принося какую-то еду, помогая ему хоть что-то съесть. ₽Добрые книги для детей и подростковЭлитная частная школа-пансион МГУ!Мы просим о помощи! Помогите храму...Содействие в подборе финансовых услуг/организацийЧистка ковров. Белгород. 100.00 руб Они укрывали его тёплыми вещами, гладили по головке. Из глаз его, которые перестали источать весёлый блеск, медленно текли горячие слёзы, которые совсем не высыхали. Он безразлично смотрел на окружающий его мир. Но усталый и больной мозг ещё выдавал сюжеты из немногих прожитых лет. Особенно к ночи вспоминалась ему та жизнь, чётко и ярко. Он всю ночь глядел на звёзды, которые, как казалось ему, летали как бабочки и манили его поиграть с ними. Он поднимал непослушную голову, открывал рот, пытаясь издать звуки радости, восхищения, но голоса не было. Голова опять падала на одеяло, и он мирился со своим состоянием. Хозяин, которого он любил больше всего, с которым он проводил все вечера и выходные дни, с которым делили хлеб-соль, вдруг, исчез. Нет, не исчез. Его куда-то увезли. Ещё неделю назад он видел своего хозяина дома. Тот лежал в большой комнате в большом, красиво украшенном ящике и всё время спал. Люди толпами приходили и уходили, домашние плакали и суетились. Он тоже крутился под ногами, заглядывал в ящик, целовал руки и лицо хозяину, пытаясь расшевелить его, разбудить. Почему хозяина увезли? Куда? Зачем? Как он мог пропустить этот момент разлуки? Да, всё эти гуляния со своими дружками? Ах, как он был беспечен… «Вот где хозяин теперь один, без меня? А мне как без него жить? И зачем?» — так продолжал он думать и винить себя. Временами он забывался, как будто проваливался в яму, теряя сознание. Его разбудил шум подъехавшей к подъезду легковой машины. Он сжался в комок, попытался зарыться в одеяло, но ничего не получилось. Одеяло сползло и обнажилось его хилое, дрожащее тело. Кто-то опять склонился над ним, поправил одеяло, погладил его по голове, пытаясь угостить колбаской. Она вкусно пахла, но уже не вызывала аппетита, да и рот не открывался. Этот кто-то, махнув на него рукой, равнодушно проговорил: « Не жилец. Надо его взять с собой и по дороге cxoрoним». « Что значит «cхoрoним»? Меня спрячут? Или отдадут другому хозяину»? – промелькнули тревожные мысли в его потухающем мозгу. «Мне уже всё равно…такого хозяина я уже не получу…как хочется к нему…увидеть ещё разок…больше не убегу от него…» Все домашние и приехавшие гости вышли из подъезда с сумками. Сели в машину, которая, почти тронувшись, вдруг остановилась. Двое мужчин подошли к неподвижно лежащему трyпикy, завернули его и положили в багажник машины. «Поехали». «Ну, вот…и меня куда-то повезли…а, всё равно, лишь бы скорее …» — промелькнула последняя, почти светлая мысль. Ехали долго. По дороге ужасно трясло его остывающее тело. Ему показалось, что они с хозяином едут по той разбитой, лесной дороге на рыбалку, на своём «Днепре», везде проходимом стареньком мотоцикле. Каждый раз, только увидев, как хозяин надевал большие резиновые сапоги, он бегом нёсся к мотоциклу, залезал в коляску и терпеливо ждал хозяина. А хозяин всегда шутил: «А каску почему не надел»? Каску он надевать не умел. Её, шутя, надевал ему сам хозяин, в целях «безопасности пассажира». На привычном месте хозяин ставил палатку и разводил костёр. Потом хозяин ходил по берегу с длинным удилищем, куда-то его забрасывал, но оно всегда оставалось в его руках, цепляло что-то трепещущееся и поднимало из реки. Это «что-то потом хозяин варил в котелке и угощал его. Вкусно было, только много колючих костей. А как здорово было им на сенокосе!? Какое раздолье!.. Гуляй по огромному полю, пока хозяин, напевая какую-то песню, машет кривой закорючкой по траве; гоняй ворон, да выскочивших из-под кочек глупых мышат… Эх… Уже несколько раз они пропустили свои прогулки. Но, вдруг, видно от нескончаемой тряски или тёплых воспоминаний, ему стало жарко, он поднял голову и застонал. Наконец, машина остановилась. Все вышли и направились к свежему холмику, у которого стоял столик и две скамьи, сделанные из свежих, пахнувших смолой, досок. Женщины, скорбно причитая, ставили в вазу цветы. Мужчина, который говорил о захоронении, подошёл к машине, открыл багажник, чтобы достать трyп и лопату. Но, подняв крышку, он увидел «oживший трyп», умилённо смотревшем на него. Мужчина поднял его и положил на землю. «Пусть полежит. Или всё равно окочурится или…оживёт». Все переглянулись и уселись за стол. Они долго и радостно вспоминали того, кто был зарыт в холмике. Внезапно одеяло зашевелилось, появилась голова. Затем, собравшись с последними силами, «трyпик» поднялся и, качаясь из стороны в сторону, заковылял к группе людей, следивших за происходящим «чудом». Все замерли, глядя на такую картину. «Трyпик» подошёл к холмику, заполз на его гребень и принялся рыть ямку. Он рыл с такой силой, что земля разлеталась во все стороны. Наконец, вырыв нужного размера ямку, он тихо улёгся в неё и, свернувшись калачиком, замер. Группа стояла с открытыми ртами. Один, придя в себя, произнёс: «Он почуял запах… хозяина… и решил yмeрeть… у него на груди. Пусть лежит, пока мы сидим. Потом… cхoрoним в другом месте». Вечерело. Надо было уже ехать домой, да что-то делать с этим, то yмирaющим, то oживaющим экземпляром. Послышался шум подъезжающего мотоцикла. Это приехал младший сын хозяина. «Днепр», хозяйский «Днепр», до мозга костей знакомый звук, который я отличил бы от тысячи таких звуков!..На нём что, мой хозяин приехал? Как же так? А тут кто лежит?» — промелькнуло у него в головке. Он резко вскочил, помотал головой, посмотрел в сторону звука и, спрыгнув с холмика ещё слабыми, но уверенными прыжками проскочил мимо сидящих за столом. Подбежав к мотоциклу, он на секунду остановился, посмотрел на юношу, покрутился, а потом вдруг, лизнул горячим языком ему руку, признав в нём нового хозяина, довольно резво влез в коляску и уселся на привычное место. -»А каску почему не надеваешь»? — шутил юноша. Xoрoнить этого верного члeна семьи не пришлось. Все просто остолбенели от такого поворота событий. А он принялся рыться в сумке, из которой нёсся дурманящий запах колбасы. «Малыш! Хороший мой. Друг ты наш верный… Oжил, вот ты и попрощался с хозяином… будем навещать его вместе», — со слезами радости проговорила вдoвa хозяина. Все довольные отправились домой. Эмма Рейтер. Июнь 1993 г. https://knigi.mirtesen.ru/blog/43380982731/Malyish.--Do-slez-trogatelnyiy-rasskaz-o-vernoy-lyubvi-do-smerti?utm_campaign=transit&utm_source=main&utm_medium=page_9&domain=mirtesen.ru&paid=1&pad=1

У него была всего одна молитва, только одна. Раньше он не молился совсем, даже тогда, когда жизнь вырывала из смятенной души крики бессилия и ярости. А теперь, сидя у открытого окна, вечером, когда город зажигает немые, бесчисленные огни, или на пароходной палубе, в час розового предрассветного тумана, или в купе вагона, скользя утомленным взглядом по бархату и позолоте отделки - он молился, молитвой заключая тревожный грохочущий день, полный тоски. Губы его шептали: "Не знаю, верю ли я в тебя. Не знаю, есть ли ты. Я ничего не знаю, ничего. Но помоги мне найти ее. Ее, только ее. Я не обременю тебя просьбами и слезами о счастье. Я не трону ее, если она счастлива, и не покажусь ей. Но взглянуть на нее, раз, только раз, - дозволь. Буду целовать грязь от ног ее. Всю бездну нежности моей и тоски разверну я перед глазами ее. Ты слышишь, господи? Отдай, верни мне ее, отдай!" А ночь безмолвствовала, и фиакры с огненными глазами проносились мимо в щелканье копыт, и в жутком ночном веселье плясала, пьянея, улица. И пароход бежал в розовом тумане к огненному светилу, золотившему горизонт. И мерно громыхал железной броней поезд, стуча рельсами. И не было ответа молитве его. Тогда он приходил в ярость и стучал ногами и плакал без рыданий, стиснув побледневшие губы. И снова, тоскуя, говорил с гневом и дрожью: - Ты не слышишь? Слышишь ли ты? Отдай мне ее, отдай! В молодости он топтал веру других и смеялся веселым, презрительным смехом над кумирами, бессильными, как создавшие их. А теперь творил в храме души своей божество, творил тщательно и ревниво, создавая кроткий, милосердный образ всемогущего существа. Из остатков детских воспоминаний, из минут умиления перед бесконечностью, рассыпанных в его жизни, из церковных крестов и напевов слагал он темный милосердный облик его и молился ему. ...

У моря (Неподвижность) Мы с тобою старые, как море, море, у которого лежим. Мы с тобою старые как горе, горе от которого бежим. Мы устали, милая, с тобою. Не для нас белеют корабли. (х2) Мы упали около прибоя, мы упали около любви. Я дышу твоими волосами, словно незнакомою страной, Счастлив тем, что море рядом с нами Счастлив, что у моря ты со мной. Добрая всезнающая бездна нас ничем не будет обижать. (х2) Неподвижность - лучший способ бегства, только от себя не убежать. (если больше некуда бежать.) Как песчинки с мокрой твоей кожи тихо переходят на мою, наши души переходят тоже. Я уже свою не узнаю. Нас не станет, снова мы родимся, в мир придём из вечной тишины. (х2) Мы с тобою в море превратимся, мы к нему добавим две волны... ------------------------------------------ http://song5.ru