Search the Community

Когда со мною Бог Ты только жди, не закрывая двери Не смоет верность времени вода И продолжай надеяться и верить Любимая, люби меня! Всегда! И станет легкой трудная дорога И хватит сил с колен подняться вновь Поверь, твоей любви не будет много Я все смогу, когда со мной любовь Я все смогу, когда со мной любовь Надежный друг меня не бросит в горе Не даст бессильно руки опустить Он примет бой на суше и на море За счастье жить и Родину любить Придет, куда другие не сумеют Руками разорвет порочный круг Вдвоем мы станем в тыщу раз сильнее Я все смогу, когда со мною друг Я все смогу, когда со мною друг Чего хочу? Свой крест нести упрямо, Не дрогнув от тернового венца И знать, что я служить имею право Всевышнему до самого конца Ему отдать, иначе не умею, И пот, и кровь и свой последний вздох Я все перетерплю, преодолею Я все смогу, когда со мною Бог Я все смогу, когда со мною Бог муз./сл. Пётр Казаков

БАБУШКА КАТЯ Тихая, часто почти безмолвная, но постоянно в незаметном движении, в труде, как маленькая речушка русских равнин. Моя прабабушка… Праматерь рода, которую мне посчастливилось застать на земле. Старейшая из живущих. Хранительница очага, труженица и молитвенница – это все о ней. Мы у нее все – одни. Давно уже она потеряла двух сыновей: маленького Павлика – еще в двадцатые; юного Алексея-Лёсика, письма которого с войны бережно хранятся у неё в узелке за иконами – в сорок четвертом. Осталась единственная дочь, моя бабушка. Единственная внучка, моя мама. Мужья их – мои дед и отец – тоже единственные. И я – долгое время до рождения Кати младшей, названной в её честь, которую она успела увидеть – единственный правнук. Если дедушка Митя – лицо семьи и хозяин, то бабушка Катя – всегда как бы на полшага сзади. Она будто все время «на подхвате», хотя большую часть времени – сама по себе. Они вместе – словно руки, правая и левая, каждая из которых без слов знает, что делает другая. Встают они с дедом на заре – в четыре часа утра, когда надо «выгонять» в стадо корову Зорьку; Утром, как бы рано я ни проснулся, уже растоплена русская печь, на столе всегда стоит крынка парного молока. А бабушка и дедушка давно в работе – во дворе, на огороде, в саду. Пообедав, придремнут днем на часик, и снова – дотемна – работать по хозяйству. Бабушка – левая рука – тихая, порой незаметная труженица. Но все держится на ней. Она и там, и здесь, она ни минуты без дела. Только что замесила тесто, спустилась в погреб достать холодного – «вечернего» – молока, покормила поросенка Борьку, налила чего-то сытного в лоханку псу Султану, сварила картошки, сходила на огород нарвать зелени, и вот уже сидит на крыльце и рубит на специальной досточке маленьким топориком – секачиком – лопухи для уток. Я никогда не слышал, да и никто, кажется, не слышал, чтобы она была резка, чтобы раздражалась или злилась. Всегда – доброта. Всегда – даже при явном неодобрении чего-то – бесконечное спокойствие и терпение. Соседу-пьянице деду Ване может высказать все, что она о нем думает, но пойдет в кладовку и нальет просимое обязательно. А когда дед или кто другой «взрывается» и начинает ругаться, бабушка только укоризненно качает головой: -- Что ж тебя расхватываить! Я на всю жизнь запомнил это слово – «расхватывает». Никогда она никого не заставляет, не уговаривает, почти не корит, может только попросить мимоходом, но как не выполнить ее просьбу? – представить такое невозможно: -- Унучек, пойдешь на улицу, ты возьми битончик, принеси водички с колонки. -- Сходи у комнАтку (так они называли кладовку в сенях), там мяшочек лежить в углу у дверей – принеси. А когда принесёшь, поможешь – хоть самой малостью – всегда поблагодарит и похвалит. И ласково так, и глаза, карие, лучистые, светятся нежностью: «Катышечка ты моя!» А вечером, а иной раз и днем, бабушка становится в красном углу перед иконами (две большие, Богородицы, в окладах, в центре между ними – простенький деревянный Спас Нерукотворный, и немножко в стороне – Егорий со змием) с лампадкой и истово молится, перечисляя наши имена: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа… Сохрани их от всякой болезни, от всякого случаю…» И, помню, как она меня, маленького, когда я заболел, учит креститься и молиться. Иконы эти и поныне стоят в доме у моих родителей. Читать она не умела, хотя знала буквы и могла с трудом, при желании, их сложить в слова. Но знала, как и дед, множество поговорок, присловий, загадок, историй и песен. И, как и он, могла очень метко, образно, в двух словах, ухватить и «припечатать» как человека, так и ситуацию. Она из большой семьи; у её родителей, крестьян Фёдора и Евдокии Семёновых, по двору Булошниковых – ещё у барина они пекли хлеб и булки – было семь детей. Сыновья Пётр, Афанасий («Афоня, тот на войне погиб»), Степан, Семён; дочери Татьяна, Мария и она – старшая, Екатерина. Семёна Фёдоровича и Татьяну Фёдоровну – бабу Таню – мне довелось видеть и знать. Семён Фёдорович довольно часто наведывался в гости, и тогда они подолгу и чинно сидели за столом с дедушкой Митей. А бабушка Таня жила через несколько домов – сёстры виделись по несколько раз на дню. «Деда я полюбила за то, что музыкальный был», – говорила она (он с юности хорошо пел и играл на нескольких музыкальных инструментах). А когда его схоронили, говорила моей маме: «Я не могу без него жить. С полгодика ещё поживу, чтобы вам не так тежко было… И пойду след за ним». Так и произошло – почти день в день. Они родились в один год; в один год и ушли. И эта любовь, пронесённая сквозь всю долгую и труднейшую жизнь, больше любых слов и ценнее всего, что может сделать человек.

Рикушка, ты мой хороший пёс! Душа твоя здесь, Словно спустившаяся с этих звёзд В земную весь. В утро летнее для сердец Ты двери открой - Ты, мой рыжий степной гонец, Мой золотой. Добеги, навести свой дом - И в звёздную высь, Согревая её огнём, Вновь поднимись. Пусть раскатится по небесам Твой радостный лай... Ты всем нашим, уже кто - Там, Привет передай. Лето 2015?

Дмитрий Коломенский Одна еврейка, нагуляв живот От Бога ли, что на небе живёт, От ангела иль всё-таки от мужа, Рожала волей случая в хлеву. Был дождь. И рядом вол жевал траву. И спал осёл, и всхрапывал к тому же. Щекой прижавшись к сизой полутьме, Иегович? Иосифович? - мне Плевать - сопел в две дырочки на сене. Иосиф шевелил огонь в золе, Пока текло, текло по всей земле И выло в вышине над ними всеми. И, мальчику тому ни брат, ни сват, Я признаю, что этот вечер свят, Что благодать на нём и всё такое, Поскольку спал младенец, и над ним Лицо Марии было, словно нимб, Исполненное света и покоя. Поскольку средь ненастья и ветров Горел костёр, теплом клубился кров, В дыму сушилась влажная рубаха, Ребёнок был, и были мать с отцом, И вол был с человеческим лицом, И в темноте наигрывали Баха. Огонь поблек. В углах сгустилась мгла. Младенец спал, и мать его спала. Вверху, над пасмурною пеленою, Плыла предутренняя синева. Но тут в дверях возникли три волхва - И рай пропал, и началось иное.

Рисунок Ирины Разгоняевой Небо колоколом над землей Гулким и синим; Позовет – и замрем мы с тобой, Взор запрокинем. Там, над мутною хмарью веков, Тяжкой и серой, Помолись за меня высоко, Бабушка Вера. Вижу я – ты, как прежде, не спишь; В небе глубоком Одинокою свечкой стоишь Ты перед Богом. Словно тонкий, чуть слышимый звон Выше и выше… Знаю я, что тебя знает Он, Значит, услышит. По земле этой бедной, скупой, Не оставляя, Сам незримо ходил за тобой, Сил придавая. И такую несла ты легко Тяжесть без меры… Помолись за меня высоко, Бабушка Вера. Время было навеки одно Года в четыре… Вот и внук уж твой вырос давно В ветреном мире, В этом столпотворении дней, Так непогожем – Знаю: верою жив я твоей, Крепкой надежей. …Нет ни тяжести там, ни оков В сини безмерной – Помолись за меня высоко, Бабушка Вера. Как обнять я хочу тебя здесь! Верю наивно: Там, где ты, все известно тебе Образом дивным. Знаю: миг ни один не исчез, Каясь и чая, И меня ты с высоких небес Любишь, прощая. Январь – март 2011

Федеральный научно-исследовательский социологический центр Российской академии наук СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ РАН Информационное письмо Всероссийская научная конференция XI социологические чтения памяти В.Б. Голофаста «СЕМЬЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ» 28-31 марта 2019 г., Санкт-Петербург Направления работы конференции: · Семья и крупный город: возможности и риски. · Семья и государство. · Эволюция семьи: основные тренды. · Межпоколенные отношения. · Потребность в детях. Дети в семье. · Дети без родителей. · Биографический проект индивида: роль семьи. · Виртуальная реальность: сетевые связи, цифровое обучение. Рабочие языки конференции: русский, английский. Основные даты: 20 февраля 2019 г. – подача заявки и аннотации доклада; 01 марта 2019 г. – объявление результатов отбора участников, рассылка приглашений на конференцию; 28-31 марта 2019 г. – работа конференции. Заявки принимаются по электронной почте: semya-konf2019@mail.ru Форма заявки прилагается. Аннотация доклада (1200-1500 знаков без пробелов) включает ФИО автора и тему выступления, посылается отдельным файлом. Пример названия файлов: Иванов_заявка; Иванов_аннотация Проезд, бронирование, проживание и питание осуществляется за счет участников. Телефон для справок: (812) 316-24-96 Место проведения: Социологический институт РАН – филиал ФНИСЦ РАН, Санкт-Петербург, ул.7-я Красноармейская, д. 25/14. Всероссийская научная конференция XI социологические чтения памяти В.Б. Голофаста "Семья в современном мире" Март 28-31, 2019, Санкт-Петербург Форма заявки участника Фамилия Имя Ученая степень Ученое звание Должность Место работы Город Рабочий / домашний адрес Контактный телефон e-mail Название доклада /сообщения Формат участия: очное (доклад 20-мин.; выступление 10-мин.)/ заочное Тематическая секция Дата прибытия Дата отъезда За информацию спасибо К.С. Дивисенко!

Моя жена Войнер Григорий Я - мужик не красивше скотины: Шерсть на морде, живот колесом, А жена у меня - как с картины (Рафаэля, а не Пикассо). Я добра сделал в жизни не много И не очень-то праведно жил, Всё же чем-то порадовал Бога, Раз такую жену заслужил. Или ангел болел с похмелюги И послал, перепутав архив, Мне её - за чужие заслуги, Ей меня - за чужие грехи.